Текст книги "Сага о белом свете. Порнократия"

Глава 8. Аксиома параллельности Евклида, или пятый постулат

Пятый постулат чрезвычайно сильно отличается от других постулатов Евклида, простых и интуитивно очевидных (см. Начала Евклида). Поэтому в течение двух тысячелетий не прекращались попытки исключить его из списка аксиом и вывести как теорему. Все эти попытки окончились неудачей. Вероятно, невозможно в науке найти более захватывающую и драматичную историю, чем история пятого постулата Евклида. Несмотря на отрицательный результат, эти поиски не были напрасны, так как, в конечном счёте, привели к полному пересмотру научных представлений о геометрии Вселенной.

«Don’t leave me.. hide in my heart like a secret.

Come and go as you please.. but don’t leave…»1111
  Не покидай меня! Спрячься в моем сердце, как тайна. Приходи и уходи, когда захочешь… но только не покидай меня…


[Закрыть]

(Джалал ад-Дин Мухаммад Балхи Руми)

Столы убраны, костры погашены, вигвамы разобраны и унесены на стойбища, гости разъехались… На другой день, когда была поставлена последняя точка в истории необычных таежных свадеб на берегу Тихого Океана, две молодых семьи, баба Люба, профессор из ХГМИ Николай Константинович Фруентов и уже легендарный тигролов и краевед, писатель и философ Всеволод Петрович Сысоев, как обычно, собравшись в гостиной, потягивали ликеры и курили гавайские и гаванские сигары. Конечно же, обсуждали тот или иной эпизод, всплывающий у кого-то из присутствующих в сознании. А вспомнить было что!..

…Кажется, Монтень сказал: «Если происходит что-то в этом иллюзорном мире настоящее, то всегда будут неожиданности, угрожающие мираж превратить в жестокую реальность!». Ну, а большинство людей говорят о знаках, которые изменят в ближайшем будущем абсолютно все, да так, что прошлое покажется сном или кошмаром! Знаки бывают или до события, или во время его, или после него…

…Сначала о том, как все прошло! Можно сказать, следуя науке логики, что все прошло, как планировалось (программировалось, закладывалось). Были все, кто должен быть. Все началось с крестин Саши и Любы. Теперь они породнились с Всеволодом Петровичем и Николаем Константиновичем и стали «сестрами» одной мамы – бабы Любы. Отбросив понятия, свойственные обществу, называемому социалистическим, они по высшим законам, стали сестрами Сергею – одна мама Люба, и два отца – Всеволод Петрович и Николай Константинович. В это «святое семейство» не попал только Володя. Он вошел в семью на правах гражданского брака и венчания с Сашей. Возможно, что отношения собравшихся сейчас «странников» в кабинете с антикварной мебелью времен Гражданской Войны в России, были более сложные, чем сейчас представляются.

…«Мы теперь одна семья!» – изрек Всеволод Петрович, и все в знак согласия кивнули головами…

«А, как вам: академик, с мировым именем, сидит в обнимку с нанайцем, курит с ним трубку мира?»

«Толя заснял на камеру, как вы голые прыгали через костер в Океан, а все на вас смотрели… Теперь пошлет на Международный конкурс!.. Ничего не подпалили?»

«Володя! Признайся, принял предложение Ульгучье переспать с его дочерями? Там младшей – не больше 10 лет… И это в день твоей свадьбы!»

«Я напишу тебе через девять месяцев, если дочки Ульгучье рожать начнут!» – смеясь, сказала мама Люба, избавив от ответа Володю.

«10 лет племянник не виделся со своим мировым дядей, а у нас встретились!»

«А, как они похожи, Шолоховы…»

«Аспирантка у Георгия Васильевича – что надо! Не уступает вам, женушки! Такая же длинноногая, и тонка, звонкая и прозрачная… Я думаю, академик видит в ней себе замену…»

«Гений – иногда по крови бежит Рода! Надо же такое придумать: заставить танцевать шаманов под аргентинское танго! При этом, продолжать шаманить…»

«Что не сделаешь, чтобы победить в Международном кинофестивале!»

«Авруцкий половину фаршированной щуки со стола стащил, чтобы увезти в Москву»…

«Он же не знал, что мама Люба ему специально приготовила другу щуку, точно такую же!»

«Саша! А ты помнишь, как голая танцевала аргентинское танго со старым нанайцем, а он пускал дым тебе в лицо из своей трубки мира?»

«Врешь, педофил!.. Все равно тебя не брошу, потому что…»

«Лебедь», Мефистофель и «Волга»… очень, однако, хороший!»

«Ты, что забыл, что даже брошу, все теперь мое? Ты же подарил мне все на свадьбу? У меня документики есть!»

«А Вадик так и не стал говорить с Высоцким! Как я его умоляла! И Михаил Александрович просил… Не стал, и все! Это, кстати, не первая попытка Володи поговорить с Козиным. Он даже несколько раз специально ездил к нему в Магадан… Козина просил за Высоцкого даже наш магаданский авторитет, некто Туманов, – все напрасно!»

«Жаль Володьку! Ушел на полдня в тайгу с гитарой и трехлитровой банкой бальзама! Если бы не Всеволод Петрович, могло бы быть, как с Сережей…»

«Женихи! Я понимаю то, что произошло с Сергеем и находку Любы – как знаки, соответствующие вашим фамилиям: Дурново и Хорошко, только, как… с градусником Андерса Цельсия – все наоборот! Все знают про градусник?» Баба Люба, Всеволод Петрович, Саша и Люба не знали.

Глядя на них, Николай Константинович рассказал:

«Андерс Цельсий был великим и чрезвычайно интересным человеком! Так, он первым описал Северное сияние, проверил Ньютона, что Земля не круглая, а эллипсовидная, но вошел в Историю тем, что изобрел градусник! Но по Цельсию температура кипения воды равна 0! А, температура замерзания – вода с плавающими льдинками равна 100 градусов! Потом все перевернули…»

«Как всегда бывает с гениями и их открытиями… „Троешники“ все ставят с ног на голову…»

…«Вот сидим, счастливые, радостные, что свадьбы удались на славу… А ведь все могло бы быть иначе!»

«Да-уж! Через три дня отмечали бы девять дней со дня, как съел меня леопард! – сказал Сергей, – Володя! Теперь я твой должник на всю оставшуюся жизнь, которую ты спас!» «Подумать только – подхватил эти страшные воспоминания, которые все откладывали, ибо, вспоминать и то страшно, Всеволод Петрович, – мужчину в расцвете лет, выросшего в тайге, как Маугли, спасает столичный пижон, который в тайгу один никогда не пойдет!»

«Теперь, точно, не пойду! – подтвердил Володя – но я далеко не пижон: мастер спорта по самбо, перворазрядник по морскому многоборью, и отлично владею основными видами холодного оружия – это моя слабость!» «Хорошая, однако, у тебя „слабость“… А ты и на брачном ложе был со стилетом?» – с легкой и издевкой спросил Всеволод Петрович…

«А я-то думала, что у тебя только один „стилет“…»

«Саша, не пошли… Мы еще в тайге, не забывай» – оборвал ее Володя…

…В разгар свадьбы, когда уже начало заметно темнеет, Сергей пошел проведать, готовы ли шаманы и костры. Небольшой участок до вигвамов нужно было пройти, если напрямик, через тайгу. Сережа шел, и как всегда о чем думал… Неожиданно он увидел, что лежит на земле, рядом – огромный леопард, килограммов так на сто, с открытой пастью, из которой течет струйка крови, а на леопарде сидит Володя.

«Что случилось?» – шепотом спросил Сергей.

«Да говори ты громко! Все уже позади! – ответил ему Володя, добавив, – вот не знал, что здесь леопарды водятся! Чур, шкура моя, трофейная!»

«Я повторяю, несколько раздраженно начал Сергей, – на меня напал леопард? А ты его убил? Чем, пальцем?»

«Вот этим, – сказал Володя, одним рывком вытащив из леопарда длинный обоюдоострый клинок с великолепной из кости резной ручкой, – стилет! Подарок Челентано, знаешь такого певца? Мы с ним дружим. Стилет, между прочим, когда-то принадлежал графу Гуидобальдо, главе Флоренции и первому меценату Рафаэля!»

«А с мной-то что? Есть серьезные повреждения?»

«Две царапины в теменно-височной области слева от когтей леопарда. Это все, что он успел сделать. Прыгал на тебя, а попал на мой стилет!»

«А, как ты оказался рядом со мной?»

«Смешно. Ты меня не позвал. Пошел в тайгу, я решил красться за тобой так, чтобы ты меня не слышал! Хотел проверить, получится ли обхитрить Маугли?»

«Я увидел леопарда, когда он приготовился к прыжку… Дальше – тоже смутно помню! Действовал инстинктивно… Он хотел сесть тебе на загривок, а напоролся на мой стилет! Андриано научил меня его носить на бицепсе левой руки и мгновенно выхватывать правой… Нужно дать ему телеграмму, что он – хороший учитель! А, лучше я пошлю ему шкуру леопарда!»

«А, от чего я тогда оказался на земле и без сознания?»

«От страха, наверное. Как девица упал в обморок при виде леопарда!»

«Думаю, что я упал сам, на земле удобнее бороться с леопардом даже голыми руками. А сознание потерял, когда увидел на тебе зверя!

««Ясно! Вместо того, чтобы мне помогать тебя спасать, ты плюхнулся в обморок!»

«Нет мне оправдания! Разве одно – я никогда в жизни в тайге не видел леопарда, только в зверинце. У нас их очень мало, намного меньше, чем тигров… Я прошу тебя – никому, что произошло, не рассказывай!»

«А как же шкура для Челентано?»

«Тогда давай придумаем какую-нибудь правдоподобную историю…»

«Леопард бросился на меня, а убил его ты, успев выдернуть у меня из рукава стилет…»

«Ты показывал мне свое оружие, когда мы шли к вигвамам, в это время на нас бросился леопард и я его заколол!»

«Хорошо!»

«Поклянись! Для меня это важно… честь моя, понимаешь, задета! Всеволод Петрович не возьмет меня больше на тигриную охоту…»

«Не надо меня убеждать! Я сказал – договорились! Сам будешь эту историю рассказывать!»…

Но… они рассказали правду!.. Шкура леопарда с ДВ давно у великого итальянского певца Адриана Челентано. Когда он приезжает на гастроли в Москву, всегда рассказывает, как его друг, специально охотился для него на леопарда, и убил его в подарок! После таких рассказов Владимиру Николаевичу приходится иметь дело с компетентными органами и показывать документы, полученные во Владивостоке…

…Люба разделывала сома. Вспоров ему кишечник, она наткнулась на что-то твердое. Она знала, что сомы поедают все, что им понравится. Такой сом, который сейчас лежал перед ней, легко мог завтракать утками, плавающими над ним, и даже выпрыгивать на метр и ловить их, взлетающих. «Наверное, грузило от донки» – подумала Люба, разрезая кишку. И вскрикнула так громко, что на ее крик подбежали Сережа с Николаем Константиновичем. Они рубили мелко мясо дикой свиньи на столе, рядом, со столом, на котором Люба занималась сомом. Подбежав, оцепенели. А Люба так и стояла с открытым ртом!

«Возможно, кусок стекла так отшлифовался о камни» – первое, что пришло на ум Сережи.

«Да какой же толщины, должно быть, стекло?» – возразил Николай Константинович. Они рассуждали, словно боясь прикоснуться к куску стекла, размером чуть больше куриного яйца с очень правильными гранями, от которых лучи солнца – работали они на террасе – рассыпались, отраженные, голубыми и розовыми лучиками!

«Люба! Это – чистейшей воды алмаз, не меньше 600—900 каратов!» – сказал Николай Константинович. К ним подошел Всеволод Петрович, взял алмаз в руку, посмотрел его на солнце, и сказал:

«Да, алмаз! Я всегда говорил, что на Сихотэ-Алине есть алмазная жила!» – радостно воскликнул Всеволод Петрович. «Находка твоя, женушка. Но я думаю, что алмаз нужно распилить пополам и половину отдать Саше!»

«Безусловно! Это подарок нам с Сашей… дарит удивительная Тайга!»…

«Да, но как на это посмотрят чиновники? Нужно посмотреть, какие есть законы насчет подобных находок…» – сказал Всеволод Петрович.

«Нет! – твердо сказал Николай Константинович. Никаким чиновникам в руки не отдадим. У меня есть фронтовой друг. Знатный ювелир в Одессе. Он все сделает! Вам с Сашей нужно только решить, что мой друг будет вам из алмаза делать? Перстни, подвески, браслет…»

«На три части надо резать» – твердо сказал Сергей.

«Я согласен!» – сказал Володя. «Да, как же мы забыли Катю?» – подвела черту Люба…

…Саша, увидев алмаз, буквально лишилась речи, а потом, заикаясь, спросила:

«Кто подарил? Когда?»

«Сом…» просто сказала Люба. На свадьбу.

«У тебя будет два бриллиантовых перстня + Володя!»

«А у меня – пока один + Сережа!»

«А у Кати – ничего…»

«У Кати будет тоже бриллиантовый перстень!»

«И мы с Сережей!» – рассмеялся Володя.

«Кобели…» – сказала, подходящая к ним мама Люба, беря алмаз из рук Всеволода Петровича.

«Красота-то, какая! Любонька, когда мне было столько, сколько тебе сейчас, за мной ухаживал один японец… У него в наших краях было какое-то дело, кажется, лес покупал… Я хотела его подарок мне, отдать тебе, когда будете уезжать… Но, раз так, подождите, я сейчас вернусь…»

«Да, Саша… Перстень Анны Федоровны явно уступает перстню японской красавицы из императорской фамилии! Посмотрите, клеймо… Каратов так на 20 и на три века…»

…«А, что ты, мама Люба, еще прячешь за спиной?» – спросила Люба, для которой теперь баба Люба стала, как и для Сережи, мама Люба!

«Все карты каратами сом спутал! Хотела вам, новоиспеченные мужья, подарить это, – мама Люба вынула из-за спины… два самурайских настоящих меча, ножны которых были инкрустированы драгоценными камнями. Один меч был короткий, танто, другой длинный, катана – ребята рванули к ней, но мама Люба сделала шаг назад и сказала, – тяните на спичках, кому какой, или договаривайтесь так!»

Сережа, обращаясь к Володе, сказал:

«Выбирай, спаситель! Ты лучше меня разбираешься в этом! Я-то, что: в секционных да русских охотничьих ножах мастак…»

Володя, вздохнул, посмотрел на Сашу и сказал, обращаясь к ней:

«Жена! Ты будешь беднее Любы. На ножнах длинного меча бриллиантов, агатов и прочая, гораздо больше, чем на ножнах короткого… Но я выбираю короткий!»

Сказав это, и не дожидаясь ответа, Володя мгновенным движением, мягко взял танто из руки мамы Любы, чмокнул звонко ее в щеку, сказал, склонив голову —

«Спасибо, любимая мама Люба за бесценный подарок!» И, не прерывая траектории своего движения, выхватил меч из ножен, подняв его над головой, и поставив одну сторону под лучи солнца! Меч засверкал, как раньше алмаз! Мама Люба кинула катана Сереже:

«Лови, сынок. И пусть в нужный момент он быстрее окажется в твоих руках, чем в руках твоего врага!»…

…Сережа медленно вынул меч, отдав ножны Любе, и повернул его противоположной, чем Володя свой меч, перпендикулярно лучам солнца…

«Махинации со светом Эйнштейна и компании для простаков, не знающих, что пространство это не рамка, и не плоскость, в пределах которой движется все земное вместе с Землей и Вселенной. А время – не часовая стрелка, бегущая или ползущая по кругу в одном направлении… Лобачевский не опроверг Эвклидову геометрию, а добавил к ней свою. Как и Георг Фридрих Бернхард Риман. Советую прочитать „О гипотезах, лежащих в основании геометрии“, и как поспешил ее переврать Эйнштейн в Общей теории относительности!» – как-то незаметно перевел восхищения японским перстнем и мечами на геометрию пространства и времени Николай Константинович. Он настроился, как видно, прочитать лекцию о самом загадочном постулате Эвклида – пятом, неразгаданном до сих пор, но его бестактно перебила Саша:

…«А вертолетчики… какие ребята и какие у них красотки и талантливые девчата! А, ведь все – аборигены!.. Вы видели „Апокалипсис сегодня“ Фрэнсиса Форда Копполы? Помните, там есть зажигательная сцена: из темноты вылетает вертолет…»

«Наши вертолетчики заставили всех понервничать! До того, как стемнело – на звонки не отвечали. Потом, бесшумно из-за леса появился свет в небе, уже звездном! Яркий. Сначала все увидели один вертолет. Долетев до кромки тайги, вертолет… развернулся в ровную полоску из десяти машин! Стало совсем светло, ибо к вертолетам были прикреплены прожектора, они стали опускаться чуть выше искр костров, и выбросили брезентовый тент, собравшись в идеальный круг. На тент выпрыгнули девушки в купальных костюмах из полевых цветов, и загремела ламбада, заглушив аргентинское танго! Как они танцевали! Наши аборигенки! Лучше бразильянок! А потом вертолеты, не расшатывая тент, не нарушая правильность круга, двинулись в сторону Океана! Зависнув над Океаном, музыка сменилась на знаменитую песню из кинофильма «Человек-амфибия»! Под эту музыку девушки начали прыгать в Океан одна за другой, оставляя на его поверхности свои «купальники»! Выходили из воды они уже обнаженными. И присоединились к нам, прыгающим через пламя костров. А, вертолеты, погасив прожектора, вновь развернулись в строгую линейку и так ушли в небе к своему «аэродрому»!

…Потом все, как один в смокингах – орочи, нанайцы, эвены, тазы, удэгейцы – сели за столом. Хорошо, что Толя Шолохов, бегая, как оголтелый, все заснял!»

«Ну, женушка, судя по твоему детализированному рассказу, ты до сих пор находишься в состоянии гипнотическом! Мы, ведь, все ЭТО видели!» «Володя! Может Саше следует бросить медицину и поступить во ВГИК? – сказал Всеволод Петрович. Народный артист РСФСР Миша Глузский хочет по одной моей книжке снять художественный фильм о наших местах. Сашу – на главную роль!»

«Ни в коем случае, – сказал Володя, – кстати, прочитайте-ка, какие подарки сделал нам Институт Сербского, и Георгий Васильевич лично!»…

…«Мы же договорились, что подарки будем разбирать завтра-послезавтра… Это тоже не маленькая работа!» – сказала Люба.

«Я виновата, смешала вам карты! – сказала мама Люба, и добавила, – Володя! Вот тебе еще кое-что…»

И поставила на стол настоящий шлем самурая. С тремя, покрытыми патиной мечами вверху.

Володя внимательно посмотрел на шлем, потом повертел его в руках, потом потер рукавом рубашки один из мечей на шлеме, и, оборачиваясь ко всем, сказал:

«А вот это стоит всего, что нам мама Люба подарила + найденный в соме алмаз!»

Присутствующие дружно подняли глаза на Володю. А он, взяв со стола Сережа голенький нож, кончиком аккуратно, как указкой, показал «Томохито дзидаи»!

«Это 16 век. Период из трудных лет для Японии, и правящего императора Томохито. А шлем одного из его приближенных, возможно Сегуна, его конкурента во власти… Знатный у тебя, мама Люба был ухажер! Если не секрет, почему расстались?»

«Надоело на руках его носить» – спокойно констатировал Всеволод Петрович.

«Он был на полголовы выше меня» – также спокойно сказала мама Люба. Двух телков брал подмышки и нес, не пыхтя, как ты сейчас пыхтишь, Сева!» – ответила ему мама Люба.

«А, он из секты Сумо… их кастрируют с рождения…»

«…Ладно, промолчу! – сказала мама Люба, – потом тебе отвечу, а то при детях стыдно!»

«Он дарил вам такие бесценные подарки… Извините, почему не взял с собой в Японию? Женат был?» – спросила Люба. На это мама Люба сказала:

«Пошли, тут недалеко!» И они пошли. В ста метрах от правого угла ворот, откуда выходит солнце из Океана, лежал огромный камень. Удивительно чистый, лежал, как видно, давно, ибо достаточно глубоко вошел в землю. Вокруг росли цветы, много цветов. Мама Люба подошла к камню, наклонилась, поцеловала его, потом, выпрямившись во весь свой гигантский рост, сказала:

«Здесь мой Яша! Ты, Сереженька, был еще маленький. Родители умерли. Но ты его можешь вспомнить… Напали на нас беглые с колонии, человек двадцать, не меньше. Мы спали. Девятнадцать человек он изрубил на куски мечами, которые я вам подарила, а двадцатый разрядил в него обойму автомата, взятого от убитого охранника… Ну, а я… я оторвала убийце голову… Трупы на другой день забрали представители колонии… Вот и вся моя история!»

Пока мужчины, опустив головы, молча стояли, Саша с Любой успели сбегать домой, принесли графин горького бальзама и граненые стаканы. Сначала по полстакана все вылили к камню, потом выпили. Володя обратил внимание, что мама Люба и сама перекрестилась, и над камнем также нанесла крестное знамение… Он наклонился к уху мамы Любы и тихо спросил:

«Мама! А Яша, что, православный?» Мама Люба громко сказала:

«Я – крестная мать Яши… Он принял Православие… Мы хотели пожениться!»…

…Молча, дошли до калитки: каждый думал о своем, но, так или иначе, о хозяйке – маме Любе, и о ее возлюбленном – православном самурае Яше. Для Сергея это все было также ново, как и для всех остальных. Но, каких-либо экстравагантных мыслей, тем не менее, у него не появилось. Он, как и всегда, думал о своем, не зная о чем. У калитки первым заговорил Николай Константинович. Подойдя к старшей Любе, и взяв ее руки в свои, он спросил:

«Люба, простите меня за то, что я спрошу, но я должен спросить. Это далеко не праздное любопытство… Вы положили труп Яши в гроб, выкопали сами могилу, и там, в могиле Вы гроб сожгли вместе с трупом… Вы сохранили исконную веру Яши – буддизм, и наши, православные традиции…»

Люба, молча, кивнула головой, а потом, пропустив всех мимо себя, сказала: «Бандиты долго прятались в тайге. Во всех деревнях стояли наши солдаты. Только мы с Яшей от постояльцев отказались. У меня на чердаке два в полном порядке „максима“ и несколько ящиков патронов. Яша привел пулеметы, в полную боевую готовность… Мы с ним даже прорепетировали, как будем сражаться с бандитами, если они нападут. Мы знали, что рано или поздно они нападут, ибо все они – люди городские, и в тайге не найдут пищи. Вот тогда Яша и сказал, как его хоронить…»

«Он сам ведь выбрал это место, где вы его похоронили, и показал направление могилы…»

«Да, и Вы тогда удивились, что могила, как очертил на земле Яша, находится под острым углом к могилам Ваших родителей?»

«Да! Откуда Вы все знаете, как будто все время были с нами?»

«Люба, молодые вон раздражаются уже, когда я начинаю читать им лекции… Я, просто их готовлю к своему предложению, ради чего я сюда и приехал! Кстати, я их всех от вас заберу к себе, в Хабаровск… Дня через три…»

«Спасибо, что сказали, я приготовлюсь. Севу тоже заберете?»

«Да!»

«Последний тяжелый для Вас вопрос… Могила Яши находится по острым углом к могилам Ваших родителей… А теперь поднимите голову, я Вам покажу звезду, на которую Вам показывал Яша, говоря, что его голова должна лежать под этой звездой!» – Николай Константинович поднял голову, опустил руки Любы и правой рукой показал на, ничем не отличающуюся от других звезд, неяркую звездочку. Люба подняла голову, а Николай Константинович почти вплотную, подошел к ней… Она посмотрела по направлению руки, и медленно, теряя сознание, начала оседать. Николай Константинович подхватил ее подмышками, и закричал:

«Сережа, Вова, быстро ко мне!» В миг, ребята оказались рядом и каждый подставил плечо маме Любе подмышку… с мамой Любой был обморок… Придя в себя, она сказала:

«Вы, Николай Константинович, когда показывали на звезду, в моих глазах превратились в Яшу! Нет, я не галлюцинировала… Вы оставались собой, но стояли точно так, и показывали точно так рукой на звезду, как стоял и показывал мне на нее Яша!»

«Люба! С Вами все в полном порядке! Ребята – то, что вы услышали – не мистика, а, чистейшая математика!.. Поэтому, пока Любонька с мамой Любой будут готовить нам ужин, я еще немножко прочту вам лекцию. Ты, Сева, тоже слушай, хотя, ничего нового я для тебя не скажу. Ты все знаешь, но, по своему… Знание же математике тебя не испортят, а, возможно, лучше вооружат…»

Только Всеволод Петрович раскрыл, было, рот, спросить, для чего они его вооружат? Он уже много и о мошеннике Эйнштейне узнал, о математическом понимании пространства и времени, но пока так и не понял, для чего ему все это? Как Николай Константинович буквально свалил его наповал, сказав:

«Для ловли тигров! Будешь знать математику, будете тигра пеленать вдвоем с Сергеем. И собаки даже не будут нужны!»

«Да я еще подумаю, брать ли его в бригаду… С его задумчивостью, он чуть было не был съеден до брачной ночи леопардом…»

«Ошибаешься, дядя Сева! После брачной ночи… Вернее, дня…»

«А, понял, племяша, где тебя Сергей охмурил… на чистом мху!»

Тут Любонька пожалела, что так неловко пошутила с дядей родным… Испугалась, что он вот сейчас добавит:

«Чистый мох – излюбленное место Сережи охмурять девушек, особенно городских!»

Всеволод Петрович все понял, и спокойно добавил:

«На чистом мху вы с Сергеем были язычниками… И, только, приняв православие, первая ваша совместная ночь и была брачной!» Мама Люба решила поддержать Всеволода Петровича на свой манер…

«Девка! Что я просто так научила тебя бублики печь! Скажи спасибо, что на свадьбу гостям их не предложила!»

И они с Севой громко расхохотались. А Николай Константинович отвернул свое лицо со зловещей улыбкой в сторону, чтобы не было в смехе чистом, от души, и добром, его зловещей улыбки! Не было пуль, оружия, бандитов и войны!

…«Какие мы счастливые!..» – обняв Сашу, сказала Люба радостно.

«И очень красивые», – сказали в один голос мужчины…

Пятый постулат

Или – никогда не существовавшая математическая загадка.

Или – то, что демонстрирует всю нелепость теории относительности Эйнштейна, и компании!

Или – лекция Николая Константиновича Фруентова, фармаколога, философа, прочитанная в Сихотэ-Алине, 3августа 1979 года. Ровно за год до дня закрытия ХХII – Московских Олимпийских Игр…

…Аксиома параллельности Евклида, – через точку прямой АА» в плоскости, проходящей через АА», можно провести лишь одну прямую, не пересекающую АА». В «Началах» Евклида писал: «И если прямая, падающая на две прямые, образует внутренние и по одну сторону углы, меньшие двух прямых, то продолженные неограниченно эти две прямые встретятся с той стороны, где углы меньше двух прямых». У комментаторов Евклида возник взгляд, что это предложение можно доказать, опираясь на остальные аксиомы. Попытки доказательств возникли еще в Древней Греции. Эти попытки продолжались на Средневековом Востоке, а затем в Западной Европе. Если не говорить о прямых логических ошибках, то обычно неявно (а иногда и с отчетливым пониманием) вводилось предположение, не выводимое из остальных аксиом, которое оказывалось, таким образом, эквивалентным параллельным прямым. Напр., расстояние между параллелями ограничено, пространство допускает «простое» (поступательное) движение (все траектории – прямые линии), две сближающиеся прямые всегда пересекаются, существуют подобные не равные фигуры, сумма углов треугольника равна двум прямым и др.

Дж. Саккери (G. Saccheri, 1733), рассматривал четырехугольник с прямыми углами при основании и равными боковыми сторонами. Ранее такой четырехугольник рассмотрел Омар Хайям. Из трех возможных гипотез об остальных двух равных углах (они тупые, они острые, они прямые) он стремился отвергнуть две первые, т. к. из третьей параллельной прямой Дж. Саккери удалось привести к противоречию следствия из первой гипотезы, но он совершил логическую ошибку в опровержении гипотезы острого угла.

Ламберт (J. Lambert, 1786), при аналогичном подходе, опроверг гипотезу острого угла, тоже совершив при этом серьезную ошибку. Он высказал предположение, что такая геометрия осуществляется на МНИМОЙ сфере.

Лежандр (A. Legendre, 1800), в первых изданиях учебника – «Элементы геометрии» – исходил из суммы углов треугольника. Опровергнув гипотезу S> 2d. Он допустил ошибку при выводе следствий из гипотезы S <2d, а именно, он неявно ввел аксиому, что для любой точки внутри острого угла существует прямая, проходящая через эту точку и пересекающая обе стороны угла. Решение проблемы параллельных прямых, точнее ее снятие, было получено путем создания Н. И. Лобачевским (1826) геометрии, отрицающей параллельные прямые. Из непротиворечивости геометрии Лобачевского следует независимость параллельных прямых от других аксиом евклидовой геометрии. Лобачевский не догадывался, что он продолжил идею Евклида, приблизив ее к разрешению. Это сделал, также, не догадываясь, Август Фердинанд Мёбиусом в 1830 году. А, потом, лента Мёбиуса была открыта вновь Иоганном Бенедиктом Листингом в 1858г. Но, не Мебиус, ни Листинг так и не догадались, что решили геометрически пятый постулат Эвклида, как об этом не догадался и великий мыслитель до них, критикуя «чистый разум» с точки зрения эвклидовой геометрии Вселенной, Иммануил Кант.

Николай Константинович Фруентов не знал, что идеи, изложенные им выше и ни от кого независимые, в 1973 году в своих лекциях четко высказал Жак Лакан, в лекции для курсантов, в том числе и из СССР. Лекция называлась «Функция и поле речи и языка в психоанализе». На этой лекции были и Владимир Николаевич Дурново и Сергей Васильевич Хорошко. Лакан свои лекции не записывал и книги не издавал. Поэтому данная лекция существует в 10 вариантах – ровно столько было курсантов – из Италии, Франции, Германии, СССР, США и Канады.

…Володя и Сергей, слушая Николая Константиновича, знали наизусть, что он рассказывал. Но о своем знании они, не сговариваясь, промолчали…