Текст книги "Сага о белом свете. Порнократия"

«Сапонины – безазотистые гликозиды растительного происхождения с поверхностно-активными свойствами. Растворы сапонинов при взбалтывании образуют густую стойкую пену. Название происходит от латинского sapo (род. падеж saponis) – мыло. Широко распространены в природе, встречаются в различных частях растений – листьях, стеблях, корнях, цветах, плодах. Содержат агликон (сапогенин) и углеводную часть. Для выделения группы сапонинов из других вторичных метаболитов женьшеня, используются свойства поверхностной активности и гемолитической активности. Однако не все сапонины могут ими обладать. Поэтому вещества могут помещать в группу сапонинов на основе структурной формулы (стероидные и терпеноидные гликозиды). Этим как раз злоупотребляют наши западные коллеги, предпочитая все на свете добывать, как Фауст, в пробирке. И у них, надо отдать им должно, многое не плохо получается! Так, практически, дикий женьшень ни капиталистической Европе, ни США, ни Австралии, и, даже ни Японии и ни Индии не нужен! К сапониновым свойствам женьшеня (поверхностная и гемолитическая активность, образование комплексов с холестерином) часто относят также гликозиды азотсодержащих стероидных алкалоидов (гликоалкалоиды)…»

…Здесь вмешался Фруентов. Начал он осторожно, как бы поправляя или добавляя Володю:

«Многие сердечные гликозиды (карденолиды) дают пену в водных растворах, однако из-за специфических биологических свойств к сапонинам не относятся, а рассматриваются отдельно… А теперь, друзья мои, внимание!»

Профессор, фронтовик, снайпер, лейтенант запаса, Николай Константинович Фруентов, кавалер двух Орденов Отечественной войны – золотого и серебряного, трех Орденов Красной Звезды, и множества медалей. Получивший на дуэли с гитлеровским снайпером пулю в лицо, повредившую ему лицевой нерв, а его vis-à-vis получил пулю в правый глаз,.. начал свой жуткий рассказ про сапонины.

…«Аушвиц ассоциируется с газовыми камерами… Но… В 1942—1944 годах вокруг лагеря Аушвиц Биркенау была построена группа из приблизительно 40 небольших лагерей, созданных преимущественно при немецких фабриках и шахтах. Самый большой из этих лагерей – Буна (получил название от крупного немецкого химического завода, на котором работали заключенные) – располагался в польском селе Моновиц, в шести километрах от основного лагеря. В лагере Буна-Моновиц содержалось около десяти тысяч узников. В ноябре 1943 года Буна-Моновиц стал резиденцией коменданта третьей части концлагеря – Аушвиц III, которому были подчинены некоторые из окрестных небольших лагерей.

Лагеря были изолированы от внешнего мира и окружены колючей проволокой. Все контакты с внешним миром были запрещены. Лагеря охранялись эсэсовцами. На расстоянии километра вокруг лагерей были выставлены караульные посты.

В августе 1944 года американские и британские самолеты начали бомбардировку химического завода IG Farbenindustrie, располагавшегося в нескольких километрах от Биркенау… Как вы думаете, – окинув всех, сидевших за столом, взглядом, продолжил профессор, – что вырабатывалось на химических заводах Аушвица Биркенау? – И сам ответил, – сапонины! Сырье, из которого добывались вначале гликозиды азотсодержащих стероидных алкалоидов (гликоалкалоиды). А остаток шел на производство «обыкновенного» туалетного мыла! Тонна в день сапонинов. 700—800 кг. туалетного мыла… Из чего? Из людей, по специально разработанной методике… Я видел это мыло! Был в числе тех, кто 27 января 1945 года освободил Аушвиц Биркенау!..»

Нависла тяжелая пауза. Николай нервно, пытаясь это скрыть, сосал погасшую сигару. Потом выплюнул ее, взял трехлитровую банку – в них он привез свой ликер – и налив, в ловко поставленный перед ним бабой Любой граненый стакан, до горлышка, залпом его выпил! Всем в этот миг показалось, что лицо его не улыбалось: на нем была гримаса сильнейшей боли! Саша встала, подошла к профессору, обняла его, наклонилась и поцеловала… в прикрытые тяжелыми веками, глаза…

«…Самое страшное для меня, – глухим голосом продолжил Николай Константинович, – что по этой же, методике, разработанной в Аушвице Биркенау, потом, после войны, добывались сапонины из собак. Для этого специально были построены фабрики. Практически во всех странах Европы, в том числе и в СССР. А собачники стали ездить по городам цивилизованных стран, и отлавливать сачками собак, помещая их в клетки, а потом отправляя на фабрики…»

«Так, вот друзья мои, – начал Фруентов, возвращаясь с пятичасового осмотра плантации женьшеня в ограде „имения“ бабы Любы, с ним были все, – открою я вам один секрет… В 20—30 датский физик, лауреат Нобелевской премии в 37 лет, создал современную физику. Имя его – Нильс Хенрик Давид Бор. Но мы живем в ином мире, чем тот, который предполагал Нильс Бор. Мы живем в мире Альберта Эйнштейна. Этот человек встал во главе величайшего заговора против любых физико-математических картин объективной реальности, которые не соответствовали бы „его“ модели мироздания. Эйнштейну много, что приписывают. Но, если отбросить не понятную с точки зрения обычного человека, физико-математическую терминологию, то все открытия Эйнштейна, сводятся к одной формуле: E =mc². И двум „магическим“ заклинаниям: „квант“ и „теория относительности“. Так вот, мистификация женьшеня, имеет под собой реальную почву. Эта травка, а женьшень является травянистым растением, своим поведением в видимом нам мире, опровергает все эйнштейновские законы, ибо она не признает: 1) теории относительности; 2) вытекающих из этой теории представлений о времени и пространстве; 3) и что свет – самое быстрое, что есть в мироздании…»

«А, можно, как-нибудь по нагляднее проиллюстрировать „махинации“ Эйнштейна на примере чудо-травы женьшеня, самого корня жизни, так похожего на человека!» – спросила Саша.

«Попробую, но не знаю, смогу ли!» – Ответил Николай Константинович, с явной благодарностью посмотрев на Сашу, ибо остерегался, что из-за усталости никто не будет его слушать, а ему очень хотелось поделиться мыслями, которые его обуревали!..

…«Девственный лес Сихотэ-Алиня стынет в объятиях жгучего мороза. Гнутся до самой земли ветви молодых пихт и елей под тяжестью снежной кухты. Наступил первый месяц весны, а свирепая пурга наметает глубокие сугробы, тщательно укрывает сопки ослепительно белым снегом.

Лишь в одном месте, среди мрачных гранитных расселин, черным пятном зияет вход в пещеру. Едва приметный след вьется между дряхлыми кедрами. В пещере вечный полумрак. Днем здесь холоднее, чем снаружи. На сухой черной земле, устланной истлевающими листьями, дремлют два маленьких тигренка. Суровый лес безмолвно встретил появление на свет тигрят, но заботливая мать проявила к ним столько внимания и ласки, что все опасности, таившиеся в лесных дебрях, отступили от полосатых малышей. Под надежной защитой тигрицы им не были страшны ни холод, ни многочисленные кровожадные враги. Безмятежно спали брат и сестра, пригревшись у теплого материнского бока. Сестренка имела удивительную окраску: ее светлую пушистую шкурку покрывали широкие желтые полосы. Этот золотистый цвет немало поразил бы и привел в восторг натуралистов, мать же не обращала внимания на редкую для тигриного рода окраску своей дочери. Люди впоследствии назовут ее Ригмой. Много приключений произойдет с ней, прежде чем станет она могучим и мудрым зверем, владычицей северных джунглей, а пока маленькая Ригма теснее прижимается к широкой лапе матери» – Всеволод Петрович Сысоев. «Золотая Ригма»…

…«Сашенька! Все мы, если ошибаюсь, поправьте, знаем физику и математику на уровне средней школы… – начал профессор Николай Константинович Фруентов, – поэтому буду говорить аналогиями и взывать к вашему ассоциативному мышлению!» Он еще раз окинул всех взглядом, чтобы убедиться, что его будут слушать. Но, так как даже баба Люба смотрела на него с нескрываемым любопытством, подбодрился и продолжил:

«Давайте трезво взглянем на главные козыри Эйнштейна взглядом просто обывателя со среднем образованием, но, конечно, не глухого невежды! 1) Что такое по существу, утверждение, что скорость света – предельная скорость, какая может быть в этом Мире? ТАБУ! И на многие вещи наложенное! Веря этому постулату, ничем не доказанному и необоснованному, земляне никогда не преодолеют своей Вселенной. Следовательно, нечего в эту сторону даже смотреть! Поэтому можно спокойно манипулировать сознанием всех грядущих гениев, которые придерживаются этого постулата Эйнштейна. 2) Были гении, которые пытались получить в рамках «теории» Эйнштейна объяснение, а что такое наша Вселенная? И тут же (что подтверждает, что Эйнштейн – это скорее имя определенной группы физиков и математиков, профессионалу их легко вычислить) понятие «Вселенная» начинает разваливаться на целый ряд представлений, каждое из которых требует фундаментальных исследований! Но эти исследования проведены быть не могут, ибо на любую попытку объяснения Вселенной прочно наложено табу «теории» света. И вот мы имеем «расширяющуюся Вселенную», после какого-то взрыва, свершившегося неизвестно почему в Ничто и Небытие! Рядом с «расширяющейся Вселенной» мы на равных правах имеем «Сужающуюся Вселенную», а также «Множество Вселенных» разных по толкованию… Вдруг появляется гений, Эрвин Шредингер, австрийский физик, и математически обосновывает иной, чем у Эйнштейна, взгляд на свет. Он выводит безукоризненную, чистейшую формулу света… вне квантовой теории Альберта!.. Дальше я не знаю, что произошло: купился ли Шредингер на Нобелевскую премию, сломался ли он под давлением авторитета Эйнштейна и его, назовем так – «сподвижников», но пошел на небывалый в истории физики и математики – самых строгих наук (!) компромисс! Он согласился с Эйнштейном, что «свет – это одновременно квант, то есть частица, и волна, как показывали его математические исследования!.. Больше того, он вывел (совесть, возможно, мучила!) теорию неопределенности: в квантовом мире 1) ничего нет определенного (так, о кошке, посаженной в квантовую клетку, нельзя с определенностью сказать: жива она или мертва! Любое утверждение о кошке тут же превращает ее состояние в противоположное! Так, вы утверждаете на основании самый точнейших физико-математических «наблюдений», что «кошка жива». И это ваше утверждение тут же оказывается ложной, ибо «убивает» кошку. Вы пытаетесь, извинившись, исправить положение вещей, и утверждаете, что кошка мертва! И это ваше утверждение, повторяю – безукоризненное с точки зрения физико-математических формул, тут же становится ложным, ибо кошка сразу оживает!..

…Не знаю, на что рассчитывал Эйнштейн, абсолютизируя квантовый мир. Даже в рамках его «теории» нет запрета на «дробление» – появились кварки. А вместе с ними… физико-математический парадокс. А именно, если вы описывает кварк, то одновременно ваши физико-математические формулы оказывается… есть формулы, описывающие всевозможные «Вселенные». Бесконечно малое оказывает бесконечно большим, и, наоборот: бесконечно большое (например, в австро-физике) оказывается бесконечно малым…

2) Работая в квантовом мире, физик оказывается… создает его! В философским языком говоря: «нет объекта без субъекта» Но тогда, как говорили древние (Сократ устами Платона) – нет субъекта без объекта!.. Ретивые «окологении» (простите неологизм мой!) уже подсчитали, когда исчезнет наша планета Земля! Когда «растает» или «остынет» Солнце… Когда черт утащит Луну…

…Давайте передохнем! Баба Люба, я заслужил миску похлебки, а то выпить очень хочется и сигару «гаванскую» искурить…“ Баба Люба, явно находясь под впечатлением рассказа Николая, открыла было рот, чтобы ему ответить, но ее опередила Саша. Повернув лицо в сторону Фруентова и смотря ему в глаза, сказала по-английски: „coffee, tea or me?“ Профессор опустил голову, выдержал паузу, а потом сказал: „Деточка, перефразируя Константина Эдуардовича Циолковского, скажу: «Тебя ослепляет …отдаленность от настоящих мужчин, которых ты, несомненно, достойна!»

«Ясненько, товарищ профессор! Как вернусь в Москву, тут же поступлю в медицинский институт и в кружки бальных танцев и хороших манер… Извините, больше не буду… навязываться!»

«Садись, пять!» – улыбаясь, сказали в один голос два профессора – Николай Константинович и Владимир Николаевич…

…«In the business of production and logistical deliberations we sometimes forget to look at the world with the amazement and wonder of a child… To slow down and connect more intimately with all of life. What reminds you to connect with the wonder of the world?»77
  В суете производственных и логистических дискуссий мы иногда забываем смотреть на мир с удивлением… удивлением ребенка… Для этого нужно остановиться, вырвать себя из потока повседневности, замедлить время и соединиться кожей со всей жизнью. И нам непременно откроется чудо Света, в котором мы живем!


[Закрыть]

«Хайго-ни таиёу-о моттэ иру хито-но тамэ-но коуун» (удача у того, у кого солнце за спиной), – неожиданно сказала баба Люба, когда все, после сытного ужина – съели свежего горячего копчения кабаний бок с овощами 100 сортов – тянули загадочный ликер из сакадзуки, и потягивали «гаванские» и «гавайские» сигары, макая кончики в ликер.

«Я помню, любимая, помню… что обещал раскрыть сокровенную тайну японцев, но, дайте мне покончить с этим мошенником Альбертом Эйнштейном!» – сказал Николай, зловеще улыбаясь! Позвольте представить вам ответ, что значит, предоставленный мне моим другом, профессором Звягиным Виктором Николаевичем, членом комиссии на математической Олимпиаде ДВ прошлого года. Вот он:

«Формулу ввёл в оборот Альберт Эйнштейн. В ней E – полная энергия тела, m – его масса, а c – скорость света в пустоте. Она иллюстрирует то, что масса и энергия, по сути, одно и то же свойство физической материи. Это очень в стиле нетривиального мышления Эйнштейна: объединить пространство и время в пространство-время, а энергию и массу в – энергию-массу. До него считалось, что в любом физическом процессе сохраняется масса и энергия по отдельности. Современная физика считает, что сохраняется «энергия-масса».

Это, в частности, означает, что горячий чайник немного тяжелее холодного, а движущийся автомобиль – стоящего. Правда, это «немного» так мало, что заметить его можно только в крупном масштабе. Никакие весы не покажут изменение массы при нагревании чайника. Но вот Солнце ежесекундно теряет сотни миллионов тонн массы, которая превращается в энергию его излучения.

При некоторых физических процессах материя может даже полностью перейти в излучение. В этом случае масса целиком пропадает, но её место занимает энергия разлетающихся частиц. И наоборот, из электромагнитного поля могут рождаться частицы конечной массы. В этом случае они «берут взаймы» свою массу у энергии излучения. Всем этим и «управляет» формула E =mc², и это обычное дело в квантовой механике.

Кстати, сам Эйнштейн не признавал многие положения квантовой механики, но, несмотря на это, его знаменитая формула там всегда отлично работала и продолжает это делать и сейчас».

Действительно, ученик 9-го класса Комсомольска-на-Амуре, Андрюша Щукин, великолепно понял Эйнштейна. Конечно, разве он мог допустить, что все это чистейшей воды блеф, с одной стороны. И хитрейшее подтверждение главного – свет обогнать ничто не может, не хватит энергии Вселенной, если вдруг кто-то изобретет такой двигатель, с другой стороны! Правильно сказано и о том, что Эйнштейн «не признавал многие положения квантовой „теории“. Да никакие положения он не признавал, кроме своих! Эйнштейн думал, что, „напугав“ коллег, своим толкованием квантовой „теории“ – все и остановится! Но, тут появился Эрвин Шредингер. Пусть его „подмяли“. Но, много других. Вот, ваш „сосед“, японец Акира Тономура, тот самый, который на съезде физиков, занимающихся квантовой теорией после Эйнштейна, когда ему заявили, что без Эйнштейна он, Акира, всего лишь „бесполезен, как один сапог!“, отпарировал: „Да, согласен: один сапог бесполезен… Но, я-то – десять сапог!!! Мне Эйнштейн не нужен!“ И предложил свою теорию (не выходя из обувных понятий!) единого поля, которую назвал „шнурки“! Был такой известный русский и советский поп – отец Павел Флоренский. Он раскусил Эйнштейна сразу! И написал капитальный труд „Столп и творение Истины“… Был расстрелян НКВД по доносу… При желании можно найти эту интереснейшую книгу. У меня она есть, но я дам ее читать только у себя дома!» Как-то, после банкета в честь Эйнштейна с большими возлияниями, Альберт признался: «Математика – это единственный способ провести кого угодно, даже самого себя за нос!»…

…«Отлично! С Альбертом Эйнштейном вы разделались, но пора и переходить к нашим баранам…»

«Ты, Володя, кого называешь „баранами“ – женьшень или японцев? Я, все-таки хочу сначала выдать вам тайные секреты японцев в отношении ловкой эксплуатации нашего Мироздания!.. Вы никогда не задумывались, почему японцы, живя в прямом смысле на вулкане, никогда не пытались сменить место жительства? И Китай давно могли бы заселить, переехать туда всем народом… Да и у России попытаться оттяпать часть хорошей земельки… А, они – за какие-то три скалы, что в Тихом Океане, называемые „Курилы“, не подписывают с нами мирный Договор!..»

«Я на одной конференции по судебной медицине познакомился с коллегой, работающим в Николаевске-на -Амуре, – неожиданно вмешался в умный разговор Сергей, – удивительная у него судьба! Его отца, летчика-разведчика, который летел по приказу Сталина проверить, как обстоят дела, чтобы наши войска, как было обговорено на Потсдамской Конференции, заняли Курилы и Хоккайдо. Американцы в японских самолетах сбили нашего разведчика. Он упал на один из островов Курил Шикотан… Так вот, японский гарнизон, охраняющий Курилы, сдался ему! Отремонтировал его самолет и подлечил его самого… Потом шлюпки, на которых японцы покидали Курилы, разбомбили американцы, которые сбили нашего летчика-разведчика… Хоккайдо досталось американцам… Сталин позвонил Трумэну и сказал, когда американцы оккупировали Хоккайдо:

«Мы так не договаривались!»

Сталин уже знал, что у Трумэна был план сбросить на СССР 40 атомных бомб… Так вот, мой коллега, сын этого легендарного летчика-разведчика, вскрыл труп толи родного, толи двоюродного брата императора Японии, подписавшего Акт капитуляции, Нихон-но коуфуку… Я все думаю, о невидимых нитях… судьбы!..»

Глава 6. Наука логики или теория суждения?

«Have you ever been in love? Horrible isn’t it? It makes you so vulnerable. It opens your chest and it opens up your heart and it means that someone can get inside you and mess you up»88
  Были ли вы когда-либо влюблены по уши? Ужасно, не правда ли? Такая влюбленность делает вас ранимым, словно вы потеряли кожу. Словно у вас вскрыта грудная клетка и сердце бьется у всех навиду! Любой может ткнуть в него пальцем


[Закрыть]

(Neil Gaiman)

Было около 18 часов. В тайге темнота, хоть глаз выколи, наступает стремительно. Все, конечно, зависит, в какой фазе луна и насколько чистое небо. Профессор Фруентов неожиданно встал изо стола, и ничего не сказав, вышел на террасу. Через минуту он вернулся со словами:

«О, как нам везет! Ветер с Океана, значит, небо будет чистое, звездное. Сегодня пойдем собирать женьшень!»

Так просто сказал, как если бы речь шла, ну, например, о черной смороде, что росла по берегу речушки, окантовывающей всю усадьбу. Эта речушка брала начало из-под земли и где-то в тайге под землю уходила. Но, после сильнейших разливов Амура, Уссури и Самарги эта безымянная речушка превращалась в реку, шириной в некоторых местах до полукилометра. Глубина в ней бала стабильна до трех метров. Сережа с малолетства, просыпаясь, с растущей рядом громадной вековой черемухи, нырял в «свою» реку вниз головой без опасения. Зимой, при минус 35—45, прорубал в реке огромный прорубь, как раз напротив черемухи, и также, как в теплые месяца, проснувшись, нырял в него «ласточкой»… Баба Люба брала с речки воду и для себя, и для скота, зачерпывая деревянной двухведерной бадьей. А для разливов, как в европейских замках, усадьба Хорошко имела навесные деревянный мосты из дубового горбыля, обитого гладко выструганными половыми досками. Мосты удерживались и опускались при помощи лебедок. Два – вручную, а к двум Сережа примастерил электромоторы… Да, вода в речке была как крепко заваренный чай, но абсолютно прозрачная. Сережа еще по молодости напускал туда сомов, налимов, сазанов, карасей, щук, касаток, плотву – наловил сачком в Самарге. Рыбы расплодилось, хоть руками лови или на голый крючок. А откуда появились раки – ни баба Люба, ни Сережа не знали. Их тоже было тьма. Когда баба Люба черпала бадьей воду, она непременно проверяла, не попались ли раки? И, засучив рукава, вылавливала их, выбрасывая обратно в реку. Во время разливов, если они, разливы, совпадали с временем нереста красной рыбы, то рыба, высунувшись гордо на треть из воды, шла по реке. Иногда – выбрасывалась на берег… Баба Люба тогда дежурила по 24 часа в сутки, чтобы собирать одуревшую кету и горбушу, и бросать назад в реку. Хорошко рыбу ели редко, хотя в подполе всегда стояли дубовые бочонки с красной икрой и семужного посола жирной кетой. Конечно, рыбу и коптили, и сушили. Коптили для себя, сушили для собак… Но, это так, отступление. Дело в том, что слова профессора Николая Константиновича Фруентова, заведующего кафедрой фармакологии ХГМИ, повергли все в некую растерянность. Даже старожилов – бабу Любу и Сережу! Ночью, в тайге, искать женьшень, да еще всем, – девочки вообще никогда в жизни даже на картинках его не видели…

«Не только можно, но нужно! Именно ночью, при звездах, как делают профессионалы-следопыты, – читая одинаковые мысли всех присутствующих, даже такого бывалого таежника, как Всеволод Петрович Сысоев», – твердо сказал Фруентов, жестоко улыбаясь! Несмотря на то, что лицо его, парализованное, никогда не меняло выражение, но все же воспринималось, в зависимости от того, что и как он говорил, весьма по-разному. Улыбка могла быть: одобряющей, равнодушной, насмешкой, сарказмом, теплой или холодной, и, самое страшное, зловещей! Вероятно, все зависело от его, очень подвижных, черных, как у цыган, глаз и тяжелых век…

«Сейчас все выйдем на террасу, и я каждому укажу его азимут. Конечно, пойдем без компасов… По звездам! Мы, мужчины, возьмем ружья и будем палить в небо через каждые полчаса – отпугивать зверье… Женщины, для бодрости духа, возьмут охотничьи ножи. Фонарики не нужны. Повторяю: будем идти по звездам. Не найдете женьшень, так хоть научитесь в небо смотреть! Но, я уверен, что каждый из вас найдет свой корень жизни!.. В тайге сейчас отлично: ветер разогнал комаров и мошку. Не жарко, не душно, но и не холодно!.. А теперь, по очереди будете подходить ко мне, и получать свой азимут!..»

«Я не пойду, – неожиданно сказала Люба. Я свой корень жизни, нашла! – При этом она бросила взгляд на Сергея. – Буду бабе Любе помогать готовить еду… Хочу напечь пирогов с разной начинкой, а на сладкое – хворост».

Баба Люба взглянула на нее и сказала:

«А дело говорит… Проголодаетесь, гуляя по тайге… А еще завтра кормить придется и за завтрак, и за обед, когда проснетесь… к вечеру!»…

…«Японцы – единственный народ, который душой связан и с землей, и с Космосом едиными нитями… Они скорее погибнут, но никогда не покинут свои скалы… Сейчас я вам раскрою только один секрет, который прямо касается ваших поисков женьшеня по японскому методу…», – Фруентов всех окинул взглядом из-под полуопущенных век. Все внимательно приготовились его слушать, кроме Володи. На его лице была нескрываемая скептическая улыбка…

…Володя был в состоянии, в котором сам еще никак не мог разобраться! Оно ему так нравилось, что он побаивался, что не сможет покинуть этих мест, и никогда не вернется в прежний мир! Да и был ли он? Что, собственно, было? Учеба, работа… Даже эти поездки за рубеж… все это не то, не то! «То» – здесь!!! Здесь он знал, что он есть, что он живой, что он мужчина… Что вокруг его такие же живые люди. Очень понятные. И все, что здесь происходило – просто, естественно, так оно и должно быть! Никакие мысли его не мучили. Да и думал ли он, вообще то? Он жил живой жизнью…

…От ненасытной любви Екатерины, Володя похудел. Но, отнюдь, не осунулся. Пища, воздух, тайга, эти люди с их натуральным теплом и запахами удивительно на него действовали. Мышцы его окрепли. Походка, жесты, мимика стали размеренными. Ничего лишнего! Время не существует. Нет будущего. Нет прошлого: есть только здесь и сейчас! Нет, он не поглупел… Просто мысли, которые характеризовали бы его, как талантливого ученого, работали, не затрагивая его «Я», его самости… Он был счастлив среди таких же, как он, счастливых и наполненных жизнью, людей!.. Но вот это, неожиданное предложение идти ночью по звездам в тайгу искать женьшень, отбросило его назад, в жизнь, которую он забыл! Как будто предложение шло не от профессора Фруентова, которого он успел полюбить, к которому проникся уважением, настоящим… а от Авруцкого, его шефа! Тогда, вернувшись из отдела науки ЦК КПСС, Григорий Яковлевич вот также собрал бы их и сказал: «…пойдем ночью, ориентируясь по звездам собирать женьшень!» А, ведь, верно! За месяц изобрести свои препараты, найдя в темноте «по звездам» свой путь, когда весь мир уже был заполнен этими, не нашими, препаратами… И он нашел! Больше того, он сделал открытие, которое все без исключения поняли… А результат? Только было открыл рот, вернувшись в институт, чтобы спросить шефа, что теперь будет с психофармакологией и вообще с психиатрией? Как понял, что – ничего! И вообще открыты препараты, все остальное несущественный побочный эффект исследований… Тогда он стал сомневаться, а есть ли жизнь? Или есть функция от жизни? Ведь он, точно, всего лишь функционер. Авруцкий – функционер. Жена – функционерка… Кстати, вот поэтому он развелся – избавился от одной функции!.. А сейчас живой Фруентов вмиг стал функционером… Ему, Володе на дух не нужны японцы с их скалами. И женьшень ему не нужен! Он ясно понял, что женьшень есть еще один миф… Уйти, что ли в тайгу, к Сихотэ-Алиню навечно… С Катей, конечно!..

….«И так, друзья, смотрим на небо, выбираем себе ромб из звезд, делим его диагоналями на четыре квадрата. В Точке пересечения диагоналей будет звезда. Вы пойдете в ту сторону, где увидите свою звезду. Будите идти столько, поглядываю на свою звезду, пока не увидите, что она прямо над вашей головой! Тогда, в радиусе половины диагонали, вы найдете женьшень… Для этого придется поползать на коленях и ладонями пошурудить…»

«А, если змеи?»

«Здесь змей нет!» – ответила за профессора баба Люба… «Всем все понятно? Если, что не понятно – подходите, спрашивайте… Если все понятно, подходите, когда найдете свой ромб…»…

…Фантастика! Но все нашли и свои ромбы, и свою, путеводную звезду! И, получив одобрение, и благословение Николая Константиновича, по одному, одетые в китайские комбинезоны, получше, чем у ниндзя, небольшим веером рассеявшись, скрылись в тайге. Возвращаться могут сразу те, кто найдет женьшень. Или, если не найдет, когда начнет подниматься из Океана Солнце. Оно должно быть за спиной!..

Всеволод Петрович давно привез до ста комплектов комбинезонов и сапог, которые шили тибетские монахи и раздавали друзьям. Комбинезоны были из щелка в три нити. Сшитые, они варились, да, варились, в специальных котлах в древесной смоле. Потом обрабатывались соком из разных трав. Комбинезоны были не промокаемые. Закрытые наглухо, надетые на голое тело, не пропуская тепло, в них можно было ходить, не чувствуя холода и при 20-ти градусном морозе. Сверху были шлемы-шапочки, одетые на голову, они оставляли прорез только для глаз, носа и рта. Внизу было, что вроде молний – спереди и сзади. К брюкам прикреплялись или сандалии, или сапожки из змеиной кожи, так плотно, что не пропускали воду. В комбинезоне можно было спокойно по горлышко идти в воде. А в болоте – не завязнуть, ибо ткань не могла быть втянута в болотную вязь. Вот в такие комбинезоны Всеволод Петрович одел всех, отправившихся вслед своей звездой за корнем жизни…

…Сергей шел, куда глаза глядят. Интуитивно он разгадал Николая Константиновича, и, сделав несколько шагов в елях, нагнулся, пошарил рукой, и нашел два женьшеня. Аккуратно выкопал их, очистил от земли, и положил в один из карманов комбинезона (карманов там было не счесть!) – для Любы, и для себя. Шел и думал, думал как всегда – обо всем на свете, и ни о чем конкретно! Вдруг почувствовал, что на его плечи легли руки… Он резко обернулся: так и есть, Саша! Мелькнула мысль, что Люба все же решила избавить Сашу от мучений, которые могут довести и до безумия: тайга, полная дурманящих запахов, дыхание Океана, ауры четырех мужчин, сытная пища, соки, сигары, ликер… и молодость, бурлящая гормонами! Он замер, и решил… не сопротивляться! Саша, молча начала расстегивать одной рукой его комбинезон, а другой как-то очень быстро сбросила свой и стояла, залитая лунным светом, обнаженная!

«Какая у нее белая кожа с синими прожилками…!» – Мелькнула мысль и Сергей почувствовал необоримое желание к ней прикоснуться: руками, губами… всей своей плотью! Последняя жалкая попытка сопротивления!

Собственно, почему он должен сопротивляться своей и ее плоти? Ведь сейчас нет ни Светы, ни его, Сергея, здесь …стоят друг перед другом, обнаженные самец и самка, и истекают в желании броситься друг на друга. А, громадные ели одобрительно шумят!

…«Ты нашла корень?» – с усилием прошептал Сергей, чувствуя, что рот его пересох! Но пить не хотелось. Это была другая жажда!

…Саша явно готовила эту встречу, она чувствовала, что ее не избежать рано или поздно, и поэтому сейчас управляла ситуацией, как позволяла ей… ее доля!

…«Нашла… И даже два!» – сказав это, она соскользнула на колени, держа между ладонями с широко раздвинутыми пальцами обнаженную плоть Сергея, обвила его ягодицы и губы ее обхватив головку пульсирующего от напряжения члена, стали ее медленно засасывать… Сергей не шевелился, он чувствовал, что теряет себя, в глазах сверкали синие молнии… он рухнул… на Сашу. А она была уже в той позе, параллельно Земле и звездному небу, в которой женщина бывает дважды: когда принимает в себя мужчину, которого жаждет, и когда выпускает на Свет нового человечка…

…Звери, гады ползучие, ночные птицы, которые были где-то рядом от двух тел, неистово сцепленных в схватке – ни за жизнь, и ни за смерть… Сначала притихли, и тайга слышала только бурное и буйное дыхание двух существ. Потом рванули в рассыпную. Кто влет, кто прыжками, кто, скользя, мощно сворачиваясь спиралью, и расправляясь мигом… Но, через мгновенье, какая-то общая сила их всех разом остановила, развернула пары мордами друг к другу, и они, жадно втянув в себя горячий запах тайги, бросились в свои схватки!.. Из-за огромного куста аралии бесшумно смеялся Пан!

…«И на сколько верст распространяется плантация женьшеня?» – спросил своего друга Всеволод Петрович.

«Думаю, километров на сто, не меньше!»

«Возможно. В этом направлении почва подходящая!»