Текст книги "Бритва Оккама в СССР"

Глава 24, в которой правит явная лажа

Сначала идея показалась Карлосу заманчивой. «Сендера Луминоса» могли громко заявить о себе: буржуазные и оппортунистско-ревизионистские писатели, изнеженные богатенькие детишки американских богатеев – весь мир будет следить за их судьбой! Тем более – товарищи из левой оппозиции Мексики обещали обеспечить транспортом и эвакуацией… Конечно, доверять мексиканцам – так себе идея, но ради дела мировой революции можно пойти на союз и с самим дьяволом!

Все неприятности начались в тот момент, когда вместо опытных партизан, привыкших переносить тяготы и лишения горной войны, штаб выделил команданте Карлосу студентиков-интеллигентов из Университета Хуаманги пополам с какими-то люмпенами с окраин Лимы. Не нюхавшие пороху, едва-едва прошедшие стрелковую подготовку в лесных лагерях Аякучо, они начали делать дерьмо, едва выбравшись за пределы Перу. Да что там – уже в кузове грузовика, который вёз их к побережью. Шпана и студенты – одинаково бестолковые, принялись наскакивать друг на друга и выяснять отношения, а в трюме сухогруза, каким они добирались до Никарагуа, дело едва не дошло до стрельбы…

Если бы не Гонзало – старый боевой товарищ, опытный борец с режимом и идейный марксист, на всей затее можно было бы ставить крест. На нём всё держалось, на его авторитете и энергии. Конечно, был ещё Доминго, но Доминго родился на Гаити, и на «Сияющий путь», указанный Абимаэлем Гусманом и Великим Кормчим Мао, встал скорее от безысходности, чем по велению сердца. Гаитянин убивал людей на своём вшивом острове, сбежал оттуда, убивал людей в Боливии, а потом, оказавшись в горах Аякучо, примкнул к бригадам, ведущим борьбу с правительством Перу – и снова убивал. Кажется, ему было вообще наплевать на марксизм, ему нравилась война – вот и всё.

Эти двое поддерживали хотя бы видимость порядка среди молодого пополнения. Но как всё обернётся, если придётся вступить в реальный бой? Как поведут себя молодые разгильдяи во время акции? Карлос не собирался оспаривать приказы руководства организации, но считал, что ему могли бы выделить и более опытных бойцов. Чёрт возьми, даже радиопередатчиком умели пользоваться только он и Гонзало!

Сам план, переданный ему в запечатанном конверте, был прост как три соля: прибыть на остров, окружить лагерь, решительно ворваться, взять ситуацию под контроль, запереть писателей и студентов по домам, выйти на связь с правительством США и потребовать освободить представителей левой оппозиции, настоящих марксистов. Нужно было вытащить из-за решётки идейных товарищей, которые находятся в застенках у американских, перуанских, боливийских, колумбийских капиталистов. Список прилагается. Также прилагалось требование денег – три миллиона долларов на нужды перуанской революции. Доставить освобождённых товарищей требовалось вертолётом, на котором потом всем вместе и улететь. Среди заключённых, фамилии которых были в списке, имелось несколько человек с опытом пилотов-вертолётчиков, руководство всё предусмотрело. Наверное.

Даже убивать, возможно, никого не придётся. Студентики и писаки могут просто подохнуть от голода и жажды, если капиталистические холуи промедлят. Это будет на их совести! Координатор операции – товарищ Вальдес – предлагал также выходить в эфир с кем-то из писателей, чтобы они рассказывали всему миру, в каких обстоятельствах находятся и кто именно организовал дерзкую акцию. Имелась даже возможность связи с крупнейшими радиостанциями, например – «Радио Свобода», «Би Би Си», «Общественное радио США», «Панамерикана Радио», «Эль Эральдо ди Мехико» и чёрт знает какими ещё. Они такие материалы с руками оторвут – эксклюзив. А громкие имена писателей помогут радиожурналистам и слушателям поверить в происходящее…

Конечно, в таких делах без неожиданностей не обойтись. Карлос не боялся запачкать руки и был готов к потерям. Ему уже довелось пережить многое в бесчисленных стычках в нищих районах Аякучо, Апуримака и Хуанкавелики…

В общем – могла получиться действительно масштабная демонстрация силы и серьёзности намерений бойцов «Сияющего Пути» – «Сендера Луминоса». Если бы команданте шёл на миссию с проверенными ребятами, отчаянными бойцами из своего отряда. Но…

Сразу после высадки Карлос даже думал застрелить всех подчинённых и провернуть дело только лишь с Доминго и Гонзало, однако держать в узде и распихать по норам сотню человек из студенческого лагеря втроём – такое даже идейным борцам за революцию не под силу. Нет, это можно было бы устроить, но только с помощью большой крови. Крови Карлос не боялся, и буржуйские сыночки и дочки не вызывали в нём ни капли жалости – но что, если погибнет какая-нибудь важная шишка? Кто тогда расскажет миру о Сияющем Пути?

Прямо перед высадкой, на борту какого-то то ли строительного, то ли технического судна Вальдес выдал ему пухлый конверт с фотографиями, картами и схемами, которые были сделаны совсем недавно. Планировка лагеря, внешний вид каждого дома, портретные съёмки каждого из более-менее значимых личностей: преподавателей, писателей, организаторов. Студентов в расчёт не брали – кому интересны студенты?

– Кто это? – перебирая фотокарточки, Карлос зацепился взглядом за лихую физиономию какого-то верзилы с каштановыми волосами.

– Это русский. Известный журналист. С ним могут быть проблемы: служил в армии, имел командировки в Афганистан, занимается расследованиями… Постарайся или найти к нему подход, или прострели ему ногу, – посоветовал тогда Вальдес.

– Прострелить ногу? – команданте ещё раз внимательно глянул на фотографию.

Красивым парня с фото назвать сложно, но обаятельным, мужественным – вполне. Грубоватые, как будто рубленые черты лица, рассечённая бровь, кривая ухмылка, загорелая дочерна кожа… Такие, наверное, и делали Русскую революцию, шли с маузерами и гранатами громить буржуйчиков и с серпом и молотом – строить первое в мире государство рабочих и крестьян… Которое теперь отошло от истинного коммунизма. С тех самых пор как умер Сталин!

Карлосу даже стало жаль, что они с этим русским оппортунистом и ревизионистом находятся по разные стороны баррикад. Такой товарищ явно помог бы делу лучше, чем те обезьяны, которые корчат из себя грозных бойцов и фотографируются на «Полароид», принимая горделивые позы с разряженными автоматами наперевес…

Он вспомнил про слова Вальдеса очень скоро, буквально через сутки – вечером того самого дня, что они высадились на берег проклятого острова Исла де Мона. Как раз в тот момент, когда один из студентиков заметил огонь на башне полуразрушенного форта.

* * *

У меня было не так много времени, чтобы придумать несколько подляков для нежданных визитёров. К тому же стоило учитывать ситуацию совсем невероятную: а ну как это чистая случайность? Может – бойскауты там какие-нибудь карибские, или учения, про которые не знали чинуши, согласовавшие проведение форума? Да, девяносто девять процентов вероятности и сама всевеликая Бритва Оккама были за то, что прибыли папуасы с автоматами по наши писательские души, но… Но убивать кого-то просто из подозрения? Нет уж, это без меня. А вот травмировать…

Есть ошибочное мнение, что самым эффективным средством лишения боеспособности отряда противника является убийство как можно большего количества личного состава. Нет, нет и ещё раз нет. Как показала теория и практика полковника Гериловича – лишив подвижности каждого третьего или каждого четвёртого врага можно быть уверенным – противник бой продолжать не сможет. Как минимум два человека понадобится для транспортировки раненого или переломанного, ещё один – для прикрытия… Если противостояние идёт не совсем уж с фанатиками, которые готовы добивать легкораненых своих, то простая арифметика говорила о том, что сломанная или продырявленная нога выведет из строя куда больше врагов, чем пуля в голову.

Из этого – а ещё из очень ограниченного хронометража – я и исходил, бегая по развалинам форта и лесным тропам с железяками, деревяшками и верёвками. Большая часть из моих прибамбасов была рассчитана только и исключительно на идиотов, но учитывая приблизительное процентное соотношение матёрых вояк и папуасов у потенциального противника – сработать должно было на отлично.

Нарубить мачете тонкие жерди в джунглях, прикрыть ими яму в подземелье форта, заложить и ветвями, и листьями, присыпать песочком – и вуаля, первая ловушка на папуасов готова! Оставалось только распалить на башне костёр, подхватить один из нагло упёртых у мертвеца сундуков и со злодейским хохотом устремиться в джунгли. Да, хохот был беззвучным и руки потирать не получалось – они заняты, но злорадства в моей душе было полно. Потому как троп тут не так чтобы много, да и опасаться, что длинноволосый команданте разделит свой отряд более чем на три части, не приходилось: он-то идиотом точно не был! А моих задумок-придумок, подсмотренных в книжках про вьетнамских партизан, индейцев-майя и спецназ SAS на эти дорожки точно должно было хватить… Будет у них не боевой отряд, а дом инвалидов!

Потом, кстати, ещё спасибо скажут!

* * *

За разведку отвечал Гонзало. Но тут вышло так, что едва увидев костёр на башне, отребье из Лимы само назначило себя в авангард и, дёргая затворы автоматов, вприпрыжку и наперегонки побежало к форту. Гонзало, матеря их по-испански и по-индейски, бежал следом. Карлосу оставалось только в бессильной злобе стискивать кулаки и метать из глаз громы и молнии на остальных подчинённых, которые готовились к маршу на лагерь. Задача была довольно простая: прийти в срок, застать всех будущих заложников во время торжественной церемонии на площади и громко заявить о себе.

Вальдес владел информацией о распорядке, и вообще, кажется, у него был свой человек среди участников мероприятия… Или организаторов? С этим могли быть проблемы: что если агент под прикрытием пострадает во время суматохи? А суматоха будет… Суматоха, стрельба, паника, огонь и ярость – для настоящего революционера это самые лучшие союзники!

– А-а-а-а-а!!! – дикие вопли раздались со стороны форта, и тут же стадо кандидатов в адепты «Сияющего Пути», не разбирая дороги, ринулось на помощь своим товарищам.

– Стоять!!! Пристрелю! – Карлос сумел опередить своих бойцов и выдернул из кобуры пистолет. – Стоять! Клянусь всем святым, я пристрелю первого, кто пошевелится! А ну – все в строй!

Воронёный ствол пистолета смотрел прямо в душу то одному, то другому бойцу. Ситуация качнулась в сторону команданте – дисциплина была восстановлена.

– Хосе! Аккуратно, тихо – на разведку. Вернуться и доложить немедленно!

Хосе не успел выполнить приказ – прибежал другой взмыленный парнишка и прерывающимся голосом доложил, что двое провалились в яму и напоролись там на битое стекло. Один вывернул лодыжку, второй – сильно порезался. Гонзало жив и здоров и вытаскивает подчинённых.

– А огонь? Откуда огонь? Там кто-то был?

– Никого, хефе! Только один скелет в яме…

– О, мадре мио! – пробормотал за спиной кто-то.

Сразу несколько человек мелко перекрестились. Марксисты! Коммунисты! Идущие по «Сияющему Пути!» Какой позор! Карлос скрипнул зубами:

– Передай Гонзало мой приказ: раненым оказать помощь и оставить охранять лагерь на берегу. Мы пошлём за ними кого-то, когда сделаем главное дело… – ускорения подчинённому он придал уже пинком под зад. – Р-р-р-рапидо, педацца ди мерда!

К лагерю капиталистов выдвинулись только через полчаса – тремя отрядами, осторожно, дождавшись Гонзало и его людей. Тропы в джунглях заросли густой травой, после недавнего дождя на них оставались лужи, обойти которые можно было только по зарослям. Опытный партизан Карлос видел следы пребывания здесь человека – там и тут висели перерубленные сильными, но неумелыми ударами мачете лианы. Кто-то бродил по острову…

– Смотрим под ноги! – злобно прошипел команданте, увидев расхлябанные походки своих бойцов.

Чёрт возьми, двое даже курили!

ЩЁЛК! – раздался громкий звук лопнувшей верёвки.

– Атенсьо-о-о-о…

ГДАХ! – откуда-то из кроны ближайшего дерева вылетел самый настоящий сундук из прогнившего дерева, он рассыпался на ходу, даже раскрылся, пока летел, привязанный за какой-то канат…

Но головному дозору легче от этого не стало – силой удара обоих вынесло в кусты.

– Мама-а-а! – раздалось из зарослей.

И в то же время жуткий мат донёсся с параллельной тропы.

– Ноги! – орал Доминго. – Берегите ноги! Обходите лужи, какой-то сукин сын набросал в лужи гвоздей!

Буквально через пять минут Карлос держал в руках самые обычные деревяшки, утыканные гвоздями со всех сторон. Из ближайших луж подчинённые извлекли уже шесть штук таких приспособлений. Команданте дураком не был, мог сложить два и два, мозг революционера работал быстро:

– О нас знают, – сказал он. – Гонзало – обеспечить доставку раненых в лагерь на берегу. Доминго – построить бойцов в одну колонну, нам легче будет зачистить одну тропу, чем сразу три. Тот, кто нам противостоит – явно в меньшинстве и без оружия. Один, два, максимум – три человека. Скорее всего – сотрудники спецслужб под прикрытием. Гринго не могли оставить таких важных людей совсем без охраны… Это ничего не меняет. Мы всё равно возьмём заложников и выполним миссию, даже если придётся ловить капиталистических сукиных детей по всему острову!

* * *

Тот самый сотрудник американских спецслужб в это же самое время пребывал в состоянии, близком к аффекту.

– Антенна! Кто спёр антенну от передатчика?! Фак, это необитаемый остров! Куда она могла деться! – Базелон, с распухшим по моей вине лицом, снова принялся перерывать содержимое контейнера.

Я не мешал ему: человек ведь старается, надеется на лучшее. Он копошился так ещё минуты две, а потом вылез из железной коробки и с хрустом размял спину:

– Дерьмо! Задница! Чёрт бы меня побрал, если тут есть эта сраная антенна!

Конечно, её там не было. Я ведь сам забрал её, чтобы использовать в качестве щупа в своих археологических изысканиях. И, конечно, я не собирался ему об этом говорить… Или всё-таки сказать?

– Мы без связи, русский. Понятия не имею, что нам делать. У нас сотня студентов, кучка писак, которые…

Его тираду прервал голос ведущего, доносящийся со сцены посреди лагеря:

– Гра-а-а-ан-при нашего традиционного конкурса и контракт с издательством Р-р-р-э-э-эндом Хаус получает… – они что, рефери боксёрского взяли, или что это за такая манера объявления со сцены делать? – Получает… А-а-а-а-киана-а-а-а-а-атор Пакирата-а-а-ан!

Ну точно – рефери! В синем углу ринга, в красном углу ринга… Вот лезет в напряжённые моменты в голову всякая хрень, что поделать-то? Тут надо американца оригинальным решением вопроса удивлять, а я…

– Атенсь-о-о-о… – раздался крик из джунглей, а потом последовал звук глухого удара и мощные ругательства на испанском.

– Фак, – сказал Джованни Базелон. – Так это, всё-таки, правда.

– Обезьяны с гранатой? Абсолютли, – кивнул я. – Хотя, теперь в нападении на лагерь их будет участвовать несколько меньше…

– И что ты предлагаешь? Сотня человек и нас – двое! Пусть четверо – с твоими чехами… Что мы можем сделать?

– Мы можем дать им шанс, что же ещё? Будь у меня тут сотня советских студентов, я бы ответил совсем по-другому, но эти мальчики и девочки, пожалуй, не потянут такого ответа. Так что – нужно пойти туда, на сцену, и сказать всё как есть. В конце концов, если мы выведем людей из лагеря сюда, на точку эвакуации, то сможем организовать для врага ещё парочку сюрпризов, продержаться какое-то время… А помощь – помощь будет. Есть у меня такая чуйка. Наитие, можно сказать… – я и вправду был в этом уверен.

Джованни задумчиво кивнул. Какие бы геополитические и личные противоречия нас ни разделяли, как бы мы ни бесили друг друга – сейчас мы с этим то ли цэрэушником, то ли фэбээровцем были союзниками. И он по достоинству оценил наши усилия по доставке воды, продуктов, одеял и топлива к аэродрому. Худо-бедно тут, под деревьями, можно было пересидеть несколько часов.

– Тогда – пошли? – спросил Базелон и как-то по-мальчишески шмыгнул разбитым носом. – Только Бога ради, сними этот дурацкий шлем!

– Нормальный шлем, – сказал я и постучал по мориону, точно так же, как пан Анджей совсем недавно. – Тук-тук!

– Боже, с кем я связался… Кстати, а что бы ты сказал, если бы тут были советские студенты?

Моё лицо само по себе расплылось в идиотской улыбке, и я сказал, подражая Маугли из известного мультика:

– Мы принимаем бой!

Глава 25, в которой тайная ложа снова проигрывает

Они просто нас не послушались. С чего бы им нас слушаться?

Ну представьте: на сцену выперся потрёпанный красавчик и уверенным тоном заявил, что он – агент и работает на правительство, и потому им всем нужно сорваться с места и немедленно переться на аэродром Карабинери, потому что иначе их ждёт встреча с бандой террористов.

Стоит отметить, что к этому моменту с торжественной частью было покончено, начался фуршет, и все слегка набрались, веселье было в самом разгаре. Добавьте сюда вечное противостояние студенческой братии и «копов» в любой их ипостаси и получите оскорбительный вой и пару эклеров, которые полетели на сцену. Один, кстати, до Базелона всё-таки долетел. А как по-другому? Народ реально задолбался в этих тропиках, в невыносимых условиях комфортных домиков с кондиционерами и трёхразового питания. Все хотели в цивилизацию, на лайнер, во Флориду и дальше – к родным пенатам.

А тут какой-то чёрт с разбитой рожей и грязной тенниске грозит им всеми карами небесными и заставляет прервать праздник. Что характерно: полицейского значка при нём не было! Да пошёл он в задницу! Я бы тоже, наверное, пошёл в задницу, если бы выперся на сцену в шлеме и с мачете, но американский хороший парень не предоставил мне такой возможности, намекнув на моё английское косноязычие и советско-пролетарское происхождение, которые не дадут мне убедить почтенную публику. Так что я дал ему возможность героически обосраться самому, что он и проделал только что, поймав шквал унижения и общественного порицания.

Настало время плана «Бэ» – бессмысленного и беспощадного. Как пока ещё не пел великий Виктор Цой – дальше действовать будем мы!

Я дождался, пока Джованни Базелон спустится вниз, а потом просто взял – и швырнул бутылку с авиационным топливом в сцену. Конечно, перед этим поджёг фитиль. Пламя радостно взвыло, живо растекаясь настоящим озером по доскам настила и облизывая белые тканевые занавеси и полог шатра.

– Пожа-а-а-ар!!! – заорали несколько человек одновременно.

Они даже не заметили, откуда прилетел «молотов» – так были заняты друг другом, едой, напитками и будущим путешествием домой!

Поднялась дикая паника, все носились как припадочные и не знали куда деваться. Ор, визг и топот заполнили лагерь. Спокойствие сохраняли только посвящённые. У каждого из нас были свои рецепты внутреннего умиротворения: Яхим, например, по своему обыкновению был в дупель пьян и просто не осознавал угрозы. Пан Анджей в принципе был человеком слегка флегматичным, растормошить его было довольно сложно. А я… А я просто поверил в то, что делаю.

Иногда нужно причинять людям добро и наносить счастье вне зависимости от их желания. Иногда оптимизм и позитив тождественны недостатку информации. Иногда люди предпочитают жить в счастливом неведении и ненавидят того, кто мешает пропустить им ещё по стаканчику и отправиться прямиком во власть вооружённых автоматами идиотов. Пусть ненавидят, мне с ними вместе борщ не варить.

– Сюда, сюда! – кричал Яхим. – За мной!

Я размахнулся – и кинул вторую бутылку в один из домиков. По правде говоря – это был тот самый домик, в котором накануне ночевал Базелон. Наверное, он и вещи свои вытащить не успел… Совершенно случайно так получилось, ну что тут поделаешь? Домик вспыхнул как на картинке! Воплей стало ещё больше.

– Скорей, пока огонь не перекинулся на другие здания! В лес! – громогласно вещал пан Анджей, делая указующие жесты, достойные его ясновельможных предков.

Паникующая толпа – это такая интересная субстанция… В какую сторону качнётся – не угадаешь. Но у нас получилось увести людей за собой. У них – получилось. У Анджея, Яхима, Джованни. Я-то никуда деваться не собирался. Нужно было как-то задержать папуасов, дать возможность людям отступить.

А потому, когда страсти улеглись и почти весь народ убежал в сторону аэродрома, я подошёл к чудом уцелевшему под копытами скрывшегося из вида студенческого стада фуршетному столику, навалил себе прямо в шлем всякой снеди типа фруктов, канапе и бутербродов, и, жуя на ходу, принялся бродить по пространству перед горящей сценой, поднимая с земли не разбитые и не разлитые бутылки с напитками. Их было не так чтобы очень много, но мне должно хватить. Тем более, я был уверен – длинноволосый команданте уже вёл своих папуасов на штурм нашего лагеря…

* * *

Карлос даже подумал, что Доминго ослушался и, вместо того чтобы вести своих людей в арьергарде, обогнал колонну по другой тропе и ворвался в лагерь первым. Там творилось что-то невообразимое! Куда-то бежали люди, полыхали сборные домишки…

Но Доминго был тут, в десяти метрах позади. Огромная фигура гаитянина виднелась в тылу, он шёл замыкающим, контролируя бойцов.

– Внимание! На опушке – рассыпаться цепью, входим в посёлок! Стрелять только по моей команде, наша задача – взять как можно больше заложников! Разбираться во всей этой чертовщине будем потом, когда буржуйские сыночки и эти писаки будут лежать мордами в землю! Компр-р-р-ренде? – рыкнул команданте.

Подумать только, поход по джунглям стоил им шестерых! И ещё одного оставили для охраны и ухода: пара товарищей была в тяжёлом состоянии. Четырнадцать новобранцев – издерганные и шалые, зыркали по сторонам, мечтая оказаться как можно дальше от полыхающего летнего лагеря, утыканных ловушками лесных троп и мутной миссии, которая не казалось им теперь ни лёгкой, ни героической. Они бы и задали стрекача, если бы не чувствовали на своих спинах взгляды старших-хефе. И если бы не находились на острове.

– Гляди, Карлос! – Гонзало ткнул пальцем в сторону сцены, у которой только что обрушилась крыша. – Там кто-то есть! Какой-то человек.

– Ихо де пута! – выругался какой-то вчерашний студент, уже успевший растерять остатки интеллигентности. – Да он жрёт и пьёт! Что это за козел?

– Это русский, – мрачно проговорил Карлос. – Я хорошо запомнил его лицо. Но, чёрт возьми, что здесь происходит? Гонзало, осмотрись. Если получится – узнай, что произошло, что там делает этот тип. Ты вроде понимаешь по-русски.

– Пойду, – Гоназло криво улыбнулся, – поговорю.

Он понимал по-русски, довелось проходить подготовку на Кубе, у советских инструкторов. Но старый партизан явно мандражировал – ситуация была сумасшедшая, кто угодно занервничает! Карлос жестом приказал подчинённым остановиться и рассредоточиться ещё сильнее. Пожар хорошо освещал всё происходящее, и десятки глаз следили за бородатой башкой одного из самых опытных бойцов Сияющего Пути, который осторожно двигался в сторону посёлка. Русский заметил его и приветственно помахал рукой.

– Смелый сукин сын! – проговорил кто-то.

Гонзало, держа советского журналиста под прицелом автомата, двинулся вперёд. Приблизившись, он начал что-то спрашивать, русский – отвечал, и лицо партизана становилось все более растерянным.

– Команданте! – крикнул Гонзало. – Вам нужно поговорить с этим человеком! Он ручается, что не тронет нас больше!

– Не тронет? – фыркнул Карлос. – Да что о себе возомнил этот ревизионист? И что значит – больше?!

– Похоже, хефе, это он устроил все эти ловушки… – студент справа был какой-то слишком говорливый.

– Заткнись, просто заткнись! – буркнул Карлос и принялся лихорадочно размышлять, как же быть дальше.

Не пойдёшь – покажешь себя трусом перед людьми, да и обстановка останется неясной. Вступишь в переговоры – потеряешь сильную позицию. Переговоры нужно вести при достижении неоспоримого преимущества. Например, приставив нож к горлу оппонента. Или – пистолет к голове! Карлос вскочил и быстрыми шагами пересёк пространство до горящей сцены, приблизился к Гонзало и русскому, и, вскинув руку, ткнул стволом пистолета в лоб журналисту и глянул ему прямо в глаза. На самом деле получилось не очень – роста этот верзила был великанского!

– Я бы не стал этого делать, команданте, – тон Гонзало был очень печальным. – Этот чокнутый держит в одной руке гранату, а в другой – кольцо от неё. А ещё – он, вроде как, один из наших! Мы в дерьме, команданте.

– Так что ж ты сразу не сказал?! – вызверился Карлос, не опуская руку с пистолетом.

– Так я сам не знал! – грустно пожал плечами Гонзало. – Только сейчас заметил.

– Миерда! – выругался команданте.

Что делать дальше, он совершенно не представлял. Ясно было одно: хитрый план Штаба и все придумки Вальдеса собрались стройными рядами и, напевая революционные песни, пошли прямо эн эль куло.

* * *

Эти двое не вызывали у меня особенно негативных эмоций. У бородатого боевика на руке даже имелся шеврон с серпом и молотом. Взгляд волей-неволей прикипел к этой нашивке, и я с удивлением понял, что знаю этот символ! Он отличался от нашего, советского герба несколькими незначительными деталями: может быть, в Андах эти инструменты в силу географических особенностей выглядели по-другому?

Я знал про «Сендера Луминосо» – слава Голливуду и Арнольду Шварценеггеру! Очень меня тогда впечатлили его киношные противники из колумбийской ветви этой организации – у них был такой классный тайный знак, особый жест: удар тыльной стороной правой ладони по открытой – левой. Его я и исполнил, сбив с толку партизана, который подошёл поближе и заговорил со мной по-русски.

– Вас подставили, – сходу сказал я. – Вся эта ваша операция – одно большое дерьмо.

– Ихо де пута! – сказал партизан, явно удивлённый моими познаниями в конспирологии. Но постарался держаться бодро: – Заткнись, вопросы здесь задаю я!

И пошевелил стволом автомата. В ответ на это я заложил руки за спину и проговорил задумчиво:

– Винтовка рождает власть? Ну-ну. Давай, позови своего команданте, и мы побеседуем о том, в какой ситуации оказались все вместе.

Команданте подошёл с пистолетом наперевес, играя желваками и всем своим видом выражая желание разделаться со мной. Красивый парень, хищный и резкий, как ягуар! Он даже ткнул мне в лоб пистолетом, так что мне пришлось вывести руки из-за спины и продемонстрировать зажатую в одной ладони гранату и проволочное колечко – в другой. Не только винтовка рождает власть, да?

Они перебросились несколькими эмоциональными, злыми фразами на испанском, и длинноволосый опустил пистолет.

– Мы с вами оказались в дурацком положении, – я сложил руки на груди, чтобы не нервировать их видом гранаты. – На острове, рядом с подконтрольным США побережьем, с кучей бестолковой молодёжи под боком… И коварными планами наших недругов, которые пока что… Пока что! Не воплотились. Вас чудовищно подставили, уготовили вам участь козлов отпущения. Или, если угодно – сакральной жертвы. С вашей помощью кое-кто получит политические преференции, кто-то заработает деньги, другие – сделают шаг к мировой славе.

– Это просто разговоры, русо. Никаких доказательств у тебя нет. Мы здесь для того, чтобы обменять буржуйских сынков и дочек на наших товарищей из тюрем и рассказать всему миру о «Сияющем Пути». Хотя тебе о нас, похоже, рассказывать не нужно – ты как-то связан с нашими колумбийскими соратниками?

– Разговоры? – усмехнулся я, проигнорировав пассаж про колумбийцев. – За пару месяцев до этого самого форума ко мне подошли очень серьёзные дяди и весьма убедительно попросили в нём поучаствовать. Меня, советского журналиста – в американском форуме! Вы можете себе это представить? Обычно на такие мероприятия пропуски нашей пишущей братией добываются едва ли не с боем! А тут – меня уговаривали! Вас давно уговаривал отправиться на курорт особый отдел, или там – служба собственной безопасности? Уверен, у вашего самого главного хефе – Гусмана – есть такая. Я на хрену вертел Америку и их форумы, но согласился, потому что просили очень настойчиво.

Иногда самый простой способ убедить людей в том, что ты говоришь правду – на самом деле говорить правду. Ударим нашей простотой по их сложности и таинственности!

– На херу вертел?.. – бородатый партизан затруднялся с переводом, так что мне пришлось сделать соответствующий жест, чтобы он понял.

– А потом я обнаружил тут одного типа, американца, гринго – то ли из разведки, то ли из бюро расследований, а может – из госдепа, чёрт его знает… Он стал угрожать моей семье. А ещё у него тут был отличный передатчик, антенну от которого я спёр.

– Спёр? – снова удивился наш переводчик.

– Украл. Если бы не украл – сюда бы уже мчались «Морские котики» или ещё какие-нибудь серьёзные ребята, чтобы нашинковать нас с вами в мелкий фарш… Чтобы убить нас с вами!

– Нас с вами? – это уже переспросил команданте. – Зачем убивать тут всех?

– Думаю – не всех. Думаю, в живых остались бы несколько писателей. Представляете, какой отличный повод засветиться на всех теле– и радиоканалах? Я знаю тут парочку коллег, которые точно смогли бы написать прекрасный триллер по мотивам пребывания в летнем лагере с финалом из террористической атаки и освобождения бравыми парнями… Не теми, которые тихо и профессионально будут нас шинковать, а другими – с развёрнутыми звёздно-полосатыми знамёнами, стрекочущими вертолётами, кораблями на рейде, белоснежной улыбкой и идиотским «Сэр, а ю окей?» Я думаю, после того как нас с вами убьют, на остров прибудут морпехи. Все ведь любят морпехов, да? – меня несло, но слишком живо я себе всё это представил.

Нет такого преступления, на которое не пошёл бы капитал… Да? Какой классный инфоповод! С каким размахом можно раскрутить выживших на всевозможных ток-шоу и прямых эфирах! И ублюдки из издательств слиняли так вовремя… Очень, очень в духе американского социал-дарвинизма. В мясорубке на острове были заинтересованы не только капиталисты. Скорее всего, те, кто прислал сюда Базелона, делали свою игру: они хотели внести раскол в левое движение, с помощью чудовищной провокации выставить коммунистов кровожадными людоедами, которые даже своих не щадят – и всем плевать будет на то, что «Сендера Луминоса» никакого отношения к Восточному блоку не имеет, и вообще – является организацией троцкистско-маоистского толка.

– Но какая на хрен разница? Вот это – это ассоциируется с Советским Союзом, хотите вы этого или нет! – я закончил свою мысль и кивнул на шеврон команданте. – Настают страшные времена, товарищи. Разменять жизнь и здоровье полутора сотен человек на красивую и очень подходящую к текущему моменту картинку по телику? Это скоро станет обыденностью.