Текст книги "Шрамы"

Проснувшись на следующее утро, от телефонного звонка, Игорь с благодарностью, к другу, отметил, стоящую возле его кровати бутылку пива: «Спасибо тебе, добрый человек», – взял трубку и с трудом произнес – «слушаю». «Здравствуйте Игорь, произнёс мужской голос, – вы Игорь? Это ваша статья вышла в «Вечерний Самотлор»? Если бы Игорь мог встать, подпрыгнуть, то наверняка бы он так и сделал, но только и смог сказать – «Да, это я. Статья моя». Голос продолжил – «Очень рад знакомству, я тот, кому адресована ваша статья… да-да, мэру, ваша статья же называется «Исповедь БОМЖА или открытое письмо к главе города Мелучинска», так вот это я. Не уделите мне некоторое время – я бы хотел с вами встретиться, когда вам удобно?» Игорь опешил – «Конечно, но поскольку из нас двоих я обладаю большим количеством свободного времени, так как являюсь безработным, то готов подойти куда и когда скажете».

Весь вечер, переходящий в ночь, Игорь и Владимир готовили речь, при встрече с мэром и рассуждали, на какой именно фразе Игоря закуют в наручники и выдворят из города, за условный сто первый километр. Абсолютно понятна реакция некоторых СМИ при прочтении статьи, но чего ожидать от мэрии, можно было только гадать. Ведь это был крик души, поднимавший очень злободневные вопросы – на каком основании гражданам Великой России мешают перемещаться и трудоустраиваться в полюбившемся регионе, кому выгодно, что институт регистрации превратился в способ заработка, почему за рекламной строкой «пропишу» через запятую, в прайм-тайм, идет строка «девочки эроса» и «массаж 24 часа», кто на этом зарабатывает, кто заинтересован в наличии огромной армии бессловесных гастарбайтеров и многие другие, при этом обращённые непосредственно к человеку, которого, в небольшом городе, знали все.

Глава VIII Все в твоих руках

октябрь 2002 г., г. Мелучинск

В белоснежной рубашке и чёрном костюме, оставшемся ещё со свадьбы, Игорь вошёл в дверь кабинета мэра, любезно открытой для него секретарём. Вдоль продолговатого кабинета расположился дубовый стол, покрытый зелёным бархатом, во главе стола расположился Борис Сергеевич, весь вид которого выдавал в нём главу почётного собрания и хозяина кабинета. По обоим краям стола сидели люди о роде деятельности и занятий, которых, Игорь не имел ни малейшего представления. Единственное место, куда мог встать, так как стула гостям, предусмотрено не было, была противоположная Борису Сергеевичу, сторона стола, – «Здравствуйте», – произнёс Игорь. «Проходите, рассказывайте, – не дав Игорю даже секундной паузы, начать подготовленную и выученную за ночь речь, продолжил хозяин кабинета – ну что же дамы и господа, все вы ознакомились с ситуацией гражданина, будут ли какие-то вопросы, замечания?» На предложение высказаться встала какая-то очень упитанная дама, но в военной форме и звании полковника – «Да, мы все ознакомились с историей товарища, и я с уверенностью могу сказать, что во всём данный гражданин виноват сам! Образование ему государство дАло, – чудовищно делая ударение на „а“, с каждой фразой повышая тон, начала барышня, – работу – дАло, квартиру в военном городке – тоже дАло! И что же гражданин сделал, дослужившись до высшего руководства колонии? – уволился! И государство, то есть мы все, должны ему теперь чем-то помогать?» «Простите, – попытался вставить свои „пять копеек“ Игорь, – написав статью, я не ставил целью…» Встав со стула и протягивая какому-то мужчине, сидящему по диагонали справа, газету «Вечерний Самотлор», со статьей Игоря, градоначальник, распорядился – «так, всё понятно, Андрей Валерьевич, – это вам. А вы молодой человек, спасибо, что пришли – с вами свяжутся. До свиданья». Уходя, Игорь увидел на столе лежащую газету, с подколотым к ней стикером, на котором размашистым почерком было написано всего три слова – «разобраться, помочь, доложить».

«У кого-то щи жидкие, а у кого-то жемчуг мелкий» – гласит народная мудрость, как нельзя больше подходящая к ситуации, которая была нерешаемой для Игоря и стоящая одного росчерка пера, для представителя власти народа. И это не плохо и не хорошо – это данность, поэтому можно только пожелать, чтобы те, от кого зависят судьбы, чаще обращали внимание на протекающую рядом жизнь, смотря в окна своих BMW, видели людей, которым они могут и обязаны помогать. К сожалению, и зачастую это просто лирика.

«Всё что могу вам предложить – вот эта комната, другой может и не быть – произнесла заведующая общежитием – матрацы выбросим, стекло вставим, жить можно!» Игорь с Надей заглянули в комнату, заваленную каким-то тряпьём – «Вот вам ключи, завтра зайдите подписать документы, на получение комнаты в общежитии, до свиданья». После пусть съёмной, пусть даже на двоих с Владимиром, но квартиры, комната, в восемь с половиной квадратных метров, в которой из мебели и удобств бала собственно дверь и окно, казалась абсолютно не пригодной для жизни семьи из трёх человек. Кроме того, ни о какой кухоньке, небольшой прихожей или даже о холодильнике, в данных условиях даже речи быть не могло, так как при самых оптимистичных расчётах, для того чтобы организовать более-менее сносное спальное место, Игорю, с его ростом, сразу нужно выделить два – два с половиной квадратных метров площади. «Ну что ж вселяемся. Зато наше. Теперь мы не на улице и всё сможем. Прописка будет, работу нормальную найду – всё будет хорошо!» – произнёс Игорь, обнимая супругу. Как показала жизнь кочевников – тяжело даются только первые три – четыре переезда, после чего происходит мистическое – вещи, количество которых должно неумолимо увеличиваться, растворялись в мироздании, необъяснимым способом! При переезде из военного городка никакой мистики не обнаружилось – переезжали они на полностью загруженном ЗИЛе, но прошло несколько лет и позади несколько переездов, – в дверях в свою комнату они стояли с тремя чемоданами, одним баулом и тремя целлофановыми пакетами. «Один переезд равен двум пожарам» – гласит народная мудрость, и они подтверждали мудрость целого народа, своей историей.

Из-за недостатка места было решено отказаться от кровати, её заменили надувные матрацы, а стены, оклеенные новыми обоями, даже представить себе не могли, что могут выполнять настолько большую функциональную нагрузку – через несколько месяцев, на них уютно было развешено всё, что можно было подвесить – телевизор, микроволновая печь, гитара, посуда, одежда и даже импровизированный, складывающийся столик.

Не прошло и недели, как Надежде позвонили из администрации мэра города и настоятельно попросили, повлиять на супруга с целью написания в туже газету письма – благодарности, о неоценимой помощи и оперативности в решении их жилищного вопроса, администрацией города. Игорь долго отнекивался, собирался с мыслями, но после очередной просьбы, больше похожей на требование, всё же написал текст, прочитав который она сказала – «Я это в редакцию не понесу. Это неблагодарность – это издевательство». «Извини, малыш, другое у меня не получилось. Я бы вообще предложил ему переехать на сутки, в наши условия, отстоять очередь в туалет, такую же – в душевую, а потом отдохнуть в комнатке, в восемь с половиной метров, вместе с женой и ребенком. Нет, я всё понимаю, но хотя бы приехать и посмотреть, как живет облагодетельствованная им семейная пара, от которой он требует благодарственного поклона. Извини, никакой другой статьи у меня не получится».

Пообжившись в общежитии, через несколько месяцев, оказалось, что комнаты нечасто, но освобождаются, происходит какая-то скрытая ротация и даже заселение новых жильцов, а помещения, закрытые ранее от глаз посторонних замками, открываются, ремонтируются и принимают своих новых и счастливых обладателей. Так в комнату, напротив, вселилась семья то ли цыган, то ли индусов, что по большому счету, всё равно, причем на двенадцати квадратных метров, разместилось двое родителей и четверо или пятеро детей. Из разговоров с соседями, с которыми Игорь подружился в самый первый день заселения, он узнал, что соседняя комната, тоже вот-вот будет отремонтирована и в неё вселится дочка заведующей общежитиями, этого микрорайона. Соседняя комната действительно ремонтировалась, причём это был не косметический ремонт, а полноценная перепланировка – комната превратилась в малюсенькую, но квартиру, со своей кухней и даже ванной комнатой! Революционное решение было принято после того, как Игорь увидел заведующую с сияющей улыбкой, показывающей незнакомой девушке отремонтированные «хоромы», в сопровождении бригады рабочих, – «Малыш, мы переезжаем! Причём переезжаем быстро!» Взломав замок и заменив его новым, Игорь с Надей перенесли вещи в благоустроенную комнатку, оставив дверь, в свою предыдущую, открытой. Новых жильцов комнатка тоже ждала недолго – уже утром в ней кто-то обустраивался. Утром в дверь постучали. На пороге стояла заведующая, – «Вы охренели? Собирайте манатки и вон из общежития! Я вас выписываю!» – начала она с порога, приветственную речь. «Здравствуйте, проходите, не будете же вы орать в коридоре, я вам сейчас кое-что расскажу, – Игорь, галантно отодвигаясь в сторону, сделал приглашающий жест, – «Вы, наверное, в курсе, кто является протеже моей семьи и меня лично? Ну не могли же мне просто так дать общежитие, рассудите сами, верно? Так вот, мой протеже ждёт очередную статью в газету, я пока раздумываю, хотя и мысли уже есть. Кстати, как можно жить в этой комнате, когда от окна до мусорки, за окном, нет и метра расстояния! Существуют же, наверное, какие-то санитарно-эпидемиологические нормы, как вы думаете? Неужели человек на вашей должности, для своей дочери, не в силах изыскать жильё, намного лучше и удобней, чем эта комнатка. Давайте договоримся, я – в своей статье обязательно указываю вас, как исполнительного, душевного и грамотного управляющего, а вы забываете о произошедшем». Красная как рак, заведующая ретировалась быстро, и самозахват де-факто был признан, а спустя три месяца и де-юре – Игорь получил новый ордер на комнату.

Главное изменение, произошедшее в их жизни – это возможность и надежда изменить жизнь в лучшую сторону, как минимум в материальном плане, двери, как казалось, открыты! Надя тут же уволилась с рынка и устроилась продавцом в сетевой магазин, при этом в графе – «кем вы хотите стать? – при трудоустройстве, честно написала – «министром торговли», он же вышел на работу в службу безопасности, Мелучинского газоперерабатывающего завода. Искусственные ограничения, выдуманные, может быть, и из благих побуждений, но извращённые, в своей практике, были в прошлом, теперь только желание, опыт и знания могли быть критериями в выборе места трудоустройства, а значит, и в нормализации семейной жизни.

ГЛава IX Встреча

Май, 2006 г., г. Мелучинск

«Привет, входи» – стараясь не смотреть в глаза Светлане, ответил Игорь. «Послушай, ты ни в чём не виноват, так сложились обстоятельства, если хочешь. Вспомни, мне нужна была помощь, мне давно нужна помощь, – Света взяла Игоря за руку, – Сашка сам виноват… Знаешь, честное слово, если бы не Надюха, твои дети и, если бы Сашка не был твоим другом, я никогда не сказала, что мне жаль, что так получилось – мне совсем не жаль. Мне было хорошо с тобой вчера и сейчас, когда я рядом, мне тоже хорошо с тобой» – она обняла его – я сейчас уйду, для всех всё останется по-прежнему, но я буду ждать твоего звонка, если захочешь, столько сколько потребуется… ждать… или напиши мне – я отвечу. Пока» – с этими словами Света выскочила из квартиры.

Игорь вспомнил начало стремительно развивавшихся событий, до малейших подробностей – 9 Мая, ледяной дождь и такой же парад Победы, замёрзшее Комсомольское озеро – «зачем мы туда попёрлись?» – спросил сам себя Игорь, и сам же ответил – «н-да, но было весело». Потом поход в парк, картинками вспоминал Игорь, большой, весёлой и дружной компанией, что-то выпивали, по дороге от одного магазина до другого, потом покупали ещё… «Ах, вот почему мы пошли к Сашке – от его квартиры до „Вечного огня“ – триста метров!» – поймал себя на мысли Игорь. Света чего-то много и красиво собрала на стол, но поскольку он не был большим гурманом и считал, что закуску в еду превращать не стоит, вспомнить чего, конкретно было много, он не смог – да это было и неважно. Песни орали, точно… Дойч, на бис, хотел исполнять бесконечно «Владимирский централ», пока все единогласно не решили, что уже вполне достаточно. Потом пришли друзья Сашки и Светы – хорошие ребята, с отличным чувством юмора и тоже пели, если можно, так сказать. Деточкина забрала Наташка и увела домой… хотя всё было культурно. Он зашёл на кухню и увидел, как Сашка со своим другом, имя которого, вчера же и потерялось, в памяти, делали отверстие в пластиковой бутылке, а на столе уже стояла коробочка с анашой… Он попытался сказать, что мол ребята и без этого говна всем весело, а спиртного столько, что хватит хоть до утра, но его шутками и прибаутками вытолкали из кухни, закрыв дверь изнутри. Все куда-то разбрелись, музыка, наконец-то замолчала. Света с Игорем еще долго болтали, пока не заметили, что Сашки долго нет – пошли искать. Света впереди, Игорь сзади зашли на кухню, друга уже не было, видимо, со своей напарницей, тоже ушли, по-английски. Света сделала какое-то замечание, связанное с анашой и запахом в квартире – Сашка же, как сорвавшийся с цепи зверь, со всей силы ударил её в лицо. Закрыв лицо руками, она попятилась назад и наткнулась на Игоря. В этот момент, взбесившийся друг, настолько сильно ударил её в живот ногой, что она практически припечаталась к Игорю, а тот, в свою очередь – к стене. Слов не было, всё это происходило молча, Игорь с одного удара, в голову, сбил Сашку с ног, и тот упав на стол кухни, казалось, умер, или уснул. Игорь, проверив пульс, только и смог сказать – «однако, здорово посидели… Будет что вспомнить на свалке… Свет, если что – звони, я пошёл. Пока». Но не успел он спуститься этажом ниже, как сверху на него набросился Сашка. Повисшее на спине тело настолько сильно вцепилось в одежду, что бросок его на пол сорвал с Игоря и куртку и свитер, и даже майку. Поднимая друга с пола из соображений, что лежачих и потерявших, в очередной раз сознание, друзей бить нельзя, он склонился над ним, взвалил его на плечо и понёс домой, за что немедленно был награждён укусом, – тот буквально вцепился зубами в спину и откусил кусок мяса. Не доверяя тому, что очередная потеря сознания – это не игра, бил Игорь Сашку долго и от души, после чего затащил в квартиру со словами: «Я тебе опять мужа принёс» – бросил его на пол коридора. Надев сорванную одежду, на залитую кровью спину, он попрощался и пошёл домой, рассуждая о дружбе и семейном счастье, в отдельно взятой ячейке общества – Светку было очень жаль – жить с наркоманом очень сомнительное удовольствие. Для Игоря это было, можно сказать «откровением» – он никогда не сталкивался «вживую» с подобными проблемами, с перевоплощениями, потерями даже не облика, нет – разума, за считаные минуты.

На следующий день, на работу вышли все, кроме Сашки. Он сам позвонил Игорю, через несколько дней, извинялся и просил прощения, мол сам не знает, что на него нашло, а выйти на работу с разбитым лицом пока не может. «Дурак ты Саня, лицо у тебя не через неделю, так через две пройдёт, а у меня шрам будет на всю жизнь. И вообще, завязывал бы ты с дурью – бычий это кайф, лучше бухай. Выйдешь, на работу, – поговорим. Выздоравливай» – напутствовал его Игорь.

Продолжение последовало через несколько недель. Неожиданный, но ожидаемый телефонный звонок застал за просмотром, вместе с Лёшкой, лишённого какого-либо человеколюбия, доброты и смысла, зарубежного мультфильма, – «Игорёк, срочно приезжай, – просила Света, – у меня беда. Не по телефону. Срочно!» «Юлин, как ты себе это представляешь? У меня сын, маленький, Нади нет… Ладно, сейчас что-нибудь придумаю, еду, вернее – иду». «Ребята, выручайте, мне нужно бежать, посмотрите за Лёшкой? Думаю, что быстро, но обещать не могу. В любом случае – я на связи. Спасибо огромное – обещаю, на следующих выходных я весь ваш» – прервал он не начавшуюся пьянку с друзьями, с верхнего этажа.

«Привет, где Сашка?» – начал он с порога, но сделав шаг в коридор, потерял дар речи. Открывающееся зрелище легко дало бы фору всем декорациям к фильмам ужасов Тоби Хуберу или Альфреду Хичкоку, вместе взятым, – все стены и потолок были залиты кровью, кроссовки тут же прилипли к полу и при попытке сделать шаг, с трудом оторвавшись, с хлюпающим звуком, прилипали заново. «Не разувайся – сказала Света – проходи». У Игоря не было ни малейшего желания, ни то, что разуваться, но и находится в эпицентре бойни – другого объяснения у него, пока, не было – «Жесть… Что случилось? Где Сашка?» Света села на край кровати, обхватила голову руками и сквозь слёзы рассказала, что Саня уже неделю не слезал с наркоты, пытался заставить её, после чего она собрала двоих детей и ушла жить к маме. Сегодня решила проведать мужа, так как тот уже два дня не звонил, даже детям, застала то, что он и видит. Звонить в милицию она не решилась, поэтому и позвала Игоря. «Что мне делать?» – рыдая навзрыд спросила Света. «Так, давай сначала успокоимся, как минимум трупа тут нет – это хорошо» – с этими словами Игорь пошёл осматривать квартиру. На кухне находился эпицентр апокалипсиса – разбитая посуда, разбросанная по полу, вперемежку с пустыми бутылками, была густо полита кровью. Нож для хлеба, картонная коробка, блока от сигарет «Winston», с остатками крови, зеркало, бросились Игорю в глаза – картина прояснялась – он резал себя сам, набирая кровь в коробку, а чтобы удобнее было смотреть на спину – стоял возле зеркала. После чего набрав в коробку достаточное количество крови, разбрызгивал её по стенам и потолку. Фрэнсис Форд Коппола, вышел и нервно закурил на лестничной площадке. «Машины нет, – прервала размышления Света, – уехал, видимо. Блин, куда?! В таком состоянии! За руль?! Чёрт – чёрт, ну что за идиот?!» В этот момент у неё зазвонил телефон – «Да, Сашка, ты? А кто вы? Слушаю. Где он сейчас? Я еду!» «Поехали, это дурак врезался в цветочный магазин, на автобусной остановке, пытался убежать, его поймали, сейчас везут в «Психоневрологический центр». Хлюпая и прилипая к полу, они выбежали, из квартиры, чтобы поймать такси. В «ПНД» обрадовались, что у пациента есть родственники, намекая на благодарность, которую обязательно нужно выразить лечащим врачам, а лучше сразу принести в пакете или конверте. Видимо, не внушив доверия своим внешним видом, люди в белых халатах, каких-либо подробностей, даже супруге, не сообщили, кроме как «жив-здоров, лежит под капельницей, а в ближайшие три дня к нему никого не пустят. Так что всем спасибо – все свободны».

Удовлетворённые ответами медиков, насколько это возможно, Игорь и Света отправились в направлении дома. Ночь, дождь и редкие фонари, создавали своеобразную атмосферу, а учитывая бурно проведенный вечер, располагали к полному откровению. Путь от места, где остался Сашка, до дома занял, по ощущениям несколько часов – они шли и говорили, Света плакала – он успокаивал, рассказывал странные, на его взгляд истории, из совместной жизни с Надей; говорили и говорили ни о чём и обо всём сразу. Он тоже давно не выговаривался, вот так – честно, откровенно и обо всём, что накипело за последние несколько лет. Игорь, вспомнил, как когда-то давным-давно, тёплой кубанской ночью, он держал Надежду в объятиях и рассказывал, о себе, своих мыслях, о планах и мечтах, объясняя влюбившейся в него Надежде, что абсолютно не достоин её – это было первое и, самое откровенное покаяние в его жизни. Текущие сами по себе слёзы, той далёкой ночью, ещё больше подстёгивали говорить только правду, даже ту, в которой он сам себе неохотно признавался, даже оставаясь наедине с собой – именно так и должно проходить истинное покаяние. И она приняла его! Приняла таким, какой он есть, со своими страхами, грехами, мечтами и надеждами! Именно после этого, он через всю свою жизнь, нёс уверенность в том, что у любящих людей не может быть абсолютно никаких секретов ни в настоящем, ни в прошлом, а будущее должно строиться сообща. На этом, по его мнению, и должна держаться семья, а любая ложь неминуемо приведёт к сходу лавины, которая сметёт всё на своём пути, включая Любовь.

Тогда он не понимал, что подобное мировоззрение достаточно спорно и, как правило, не выдерживает критики, в обычной человеческой жизни, так как открывшись, кому бы то ни было полностью, ты неминуемо подсвечиваешь свои слабые стороны и болевые точки. Все случаи, когда подобная откровенность не приводила к обратному эффекту, – использованию при должном стечении обстоятельств, против самого доверившегося, скорее всего, занесены в жития святых.

Много лет прошло с тех пор и только начинавшийся разговор, на неудобную для Надежды тему, упирался в стену в лучшем случае непонимания, а в худшем, обвинения, поэтому все переживания, сомнения и мечты, были вынесены за скобки семейной жизни и отправлены на полки, с дорогими сердцу, но уже бесполезными книгами. Рассказывать то, что тебя беспокоит, делиться, мнением, со временем, стало не с кем. А как приятно взять иногда книгу, с названием «Мечты», смахнуть пыль рутины и читать её вдвоём – верить, что все они достижимы и, может, уже пора строить реалистичные планы по их воплощению – исполнять! Провожая Светлану, он осознал, что мечты – это не столько планы, выстроенные в голове, сколько ощущение восторга предстоящего. «Чёрт, я только сейчас, – обратился он к Свете, – поймал себя на мысли, что я разучился мечтать! Как это могло случиться? Когда?» «Везёт тебе – ты ещё можешь вспомнить, – ответила она, – и начать мечтать заново. Мне же лучше не начинать даже думать, а то выть захочется. Я стала собственностью». К удивлению, он обнаружил, что совсем забыл то чувство «нужности» или даже «обязательности» присутствия в жизни другого человека, для ощущения счастья. Сейчас же, общаясь со Светой, он чувствовал, что совершенно незаменим, и если в начале диалога он из последних сил гнал от себя мысль, что человек, которому он был интересен и нужен, не его «малыш», а супруга его друга, то сейчас это отошло на второй план.

Наркомания – не лучшая зависимость, если есть какая-то зависимость со знаком плюс, то это точно не она. Сашка, медленно, но уверенно всё больше и больше, погружался в затягивающее его болото. Начав приобретать наркотики по праздникам, через несколько месяцев он уже покупал их несколько раз в неделю и даже вынужден был подтаксовывать, чтобы потратить заработанное на дополнительную коробочку травы. Постепенно рукоприкладство, в семье Светы, стало нормой, а её дети большее время начали жить у бабушки, так как она пыталась оградить их от домашнего кошмара. В отношениях Женьки и Светы именно она была тем крепким плечом, о которое можно было опереться, а стабильная работа судебным приставом, открывала перспективы карьерной лестницы и уверенности в завтрашнем дне. С другой стороны, именно она выступала в виде надёжной бухты, так как квартира, подаренная родителями Светы, всё же, принадлежала ей. Именно поэтому поведение Сашки было отчасти понятно – бесшабашное сумасбродство, уверенность в безнаказанности, выросшее из ощущения никчёмности и злобы на самого себя. Ему можно было практически всё, при этом его семье и детям, за все его выходки достанется «лёгкий ветерок» – всю бурю примет Света и её родители. Мама Светы, безусловно, из лучших побуждений, но явно не сталкивавшаяся с подобными ситуациями, делала всё от неё зависящее, чтобы успокоить, помирить и объяснить молодым, как они необходимы друг другу, какие у них чудесные дети и дальше всё будет только лучше и лучше. Именно из этих соображений она периодически забирала Ваню, которому недавно исполнилось три годика и большенькую, пятилетнюю Дашу, к себе, оставляя молодым больше времени побыть наедине. Достигнутый эффект оказался диаметрально противоположным, возможно, наличие трудностей, постоянная необходимость в заботе о себе и детях, сплотила бы семью, но было уже поздно.

Только в парке, совсем возле дома, они замолчали и шли молча, обдумывая сказанное, услышанное и произошедшее, за сегодняшний день. «Я не хочу домой, – сказала Света, – даже больше скажу, – я не могу туда идти, там везде кровь. Там пахнет кровью, понимаешь?» Игорь молча кивнул в ответ. «Ты что будешь сейчас делать? Ты домой пойдёшь?» – спросила Света. «Я сейчас возьму водки, после такого вечера, грех не выпить, выдохну, посижу, где ни будь на лавочке, а потом, да, пойду домой. Торопиться мне сегодня некуда. Надя в больнице, на липосакции, за детьми соседку, попросил сегодня посмотреть, так что дома, я уверен, всё хорошо и без меня». Света схватила его руку – «Можно я с тобой, пожалуйста? Я не хочу сегодня быть тут. Я не хочу даже думать о том, что мне придётся туда вернуться. Я хочу быть сегодня с тобой».