Текст книги "Зачем любить людей"

А на их трибуну поднялся темноволосый альв – создатель фестиваля, и только стоическое терпение помогло иллюзионистке удержаться от восторженного вздоха. От образа такого красавца стыла юная кровь, а после вновь воспламенялась. Совершенство альвийской расы кем-то воспевалось, кем-то бранилось из-за одной лишь зависти…непременной оставалась только нетленность и чувственность их красоты.

Белокурый кавалер в безукоризненном смокинге галантно поцеловал руку дамы. Когда Мелани убрала кисть, кавалер задал ей вопрос низким очаровательным голосом:

– Вы довольны нашим гостеприимством, прекрасная Мелани? Все ли вас устраивает?

– Кроме слов благодарности, ничто на ум не лезет! Вы прекрасно всё организовали, почёт и уважение вам и вашему замечательному сыну, – она присела в книксене и стрельнула глазками, отчего альв пунцово зарделся.

– Право, не стоит, – альв отошёл на полтора шага, обозначив круг своей зоны, далёкой от интимной. Мелани несколько холодно спросила, завидев знаки своего агента: – Сказать вы можете, я надеюсь… выступление моё пришлось вам по вкусу, иль нет? Альв нижайше заверил, что всё прошло благодатно и прекрасно, опять приблизившись и сжав ладонь иллюзионистки. Она несколько смягчилась, тем более, что её труппа показывала, что следует почаще улыбаться и лебезить.

– Вы не хотели бы прогуляться? Мои партнёры желают с вами познакомиться. – Могучий голос альва заглушила симфония, грянувшая из оркестровой ямы, не виденной отсюда взору. Музыкальный слух Мелани не сразу уловил соло саксофона, который приплели к классической музыке, звучавшей ранее. Тем не менее, композиция вышла очаровательной, и тем приятней была прогулка под ручку с кавалером, по запруженному холлу, охваченному светской истерией.

Таинственный образ роковой женщины непременно привлёк бы внимание прессы, если бы не мужчина, шедший рядом с ней. Журналисты с самых известных каналов, запущенные в зал – кинулись наперебой просить интервью у блистательного альва. Не в силах отказать, он поманил Мелани, прошептав на ушко:

– Вон тот мужчина хотел с вами поговорить. Прошу вас, общайтесь с ним уважительно. Это видная персона. Будьте обходительны. Надеюсь, вы понимаете? – С улыбкой альва было трудно поспорить, тогда как он сам подводил иллюзионистку к её желанной цели. Как только, он отошёл к журналистам, рядом оказалась ненароком взявшаяся Гетана, сразу затараторившая:

– Будь не только обходительной, а ещё и обольстительной! Компания дала тебе толчок, а дальше раскручиваться придётся нам двоим. Так что имей ввиду, старушка, впахивать нам придётся за десятерых.

Фамильярности, грубости и явные оскорбления. Мелани терпеть не могла такого панибратского поведения, в связи с чем изволила заметить:

– Хочу заметить, что нас не из одного роддома забирали, так что прошу держаться более обходительно и тактично, Гетана.

– Хорошо, хорошо. Некогда ругаться! – Замахала руками агент, дёргая головой в сторону важной персоны, нужной иллюзионистке.

Она не могла заставлять ждать человека, особенно после гневной филиппики в адрес своего агента. Мгновением позже, она прошла а в его сторону, держась грациозно, точно героиня оперетты. Мужчина поприветстовал её голосом учёным, мудрым, оттого свой обычный грудной тон она решила не задействовать.

– Прекрасный вечер или как говорят на далёком и бескрайнем севере: «Selskapet vakre kvinner, over enhver aften».

– Что значит?.. – полюбопытствовала Мелани и тотчас насладилась ответом.

– «Компания прекрасной дамы скрасит любой вечер», – Поклонился собеседник. Был он среднего роста, с аккуратной бородкой и проседью в зачёсанных волосах. Костюм его не отличался изобретательностью, представляя сухую тройку с белым платком в нагрудном кармане. Из под лукавых глаз, обрамлённых дорогими очками, струился живительный ум.

– Сладок комплимент, произнесённый вовремя и к месту. – Томно закатила глазки Мелани. Описание, которое дали парни, подходило: перед ней стоял безжалостный похититель Роллинза и щедрый меценат ситты. Прекрасное сочетание.

– А как мне приятно доставить удовольствие даме! Могу поинтересоваться вашим именем?

Мелани ответила вопросом на вопрос:

– Ваше знание других языков делает вам честь. Вы лингвист по призванию или по профессии? Ах, да зовут меня Мелани, – якобы спохватилась она, после секундной паузы.

Долго не раздумывая, учёный собеседник предложил уйти подальше от этого шума. Тот делался и впрямь невыносимым, но пришла пора танцев и иллюзионистка не думала так легко уходить. К тому же вся почтенная публика закружилась в вальсе. Мелани предложила потанцевать и кавалер принял предложение, хотя с изрядным недовольством.

– Прошу простить, но у меня с детства своеобразная фобия на танцы. – Они вышли на середину площадки, предназначенной под танцы и обхватили друг за друга, как положено по этикету, – партнёрши мне попадались не самые искусные, поэтому оставались не редкостью отдавленные ноги.

– Как я вас понимаю! – сочувственно поцокала языком Мелани, выпрямляя спину. Партнёр вёл, и вёл весьма неумело, так что жаловаться на партнёрш в его ситуации было моветоном. Над головами нависала та самая грандиозная люстра, с хрустальными плафонами. Под её бойким светом двигались десятки пар, ведомые танцем. Ударник настукивал по тарелкам лёгкий ритм, и от этих перкуссий ноги двигались в такт.

– К слову, я иллюзионистка, – сказала Мелани, внутренне полагая, что он то точно знает, чем она занимается. Краем глаза, она водила по холлу, не найдя никого, отвечавшего бы описанию Олатира. Скорее всего, он ушёл, так что можно начинать. К их паре, подкатился красавец-альв с раскрашенной куклой-блондинкой, и задорно сверкнул фиолетовыми зрачками:

– Рад, что вы нашли общий язык. На этой ноте я вас покину. Приятного вечера и насладитесь танцем сполна.

– Давай, давай. Лучше займи свою барышню, – подмигнул партнёр Мелани и весело рассмеялся. Светский раут хоть и смущал мужчину, но держался он восхитительно, исправляя погрешности в танцевальном мастерстве раз за разом. Не хотелось его строго допрашивать, но Мелани вела собственный вальс:

– Разрешите мне выразить уважение: вы прекрасно осведомлены в нордической языковой кухне. Смею вопрос свой повторить: Ваше знание диалектов от богов или вы изучали на досуге?

– А вы настойчивы. – Мужчина, совершил элегантное па, повесив барышню ниже корпуса, сам выгнувшись в стрелу. Тем самым привнеся элементы танго в утомительную мелодию, начавшую раздражать и саму иллюзионистку. – Никогда до этого не жаловался на небогатый словарный запас.

Девушка поспешила загладить возникшую неловкость:

– Поймите, я просто восторгалась, и открою вам секрет: танец вами освоен не менее превосходно!

– Чего вам не отнимешь, так это в искусстве льстить. – Рассмеялся партнёр, и чтобы не дать теме возгореться, продолжил, – вы правы, правы – танцор из меня никудышный, а плохому танцору мешает лишь одно… – он задорно улыбнулся, и Мелани ответила жемчужным ожерельем своей белоснежной усмешки.

Торжественная музыка прекратилась, и по мембранам слушателей ударил свежий натиск рок-н-ролла. Мелани, далёкая от столь посредственной музыки с благодарностью восприняла отойти от гарцующей толпы и уединиться в одной из внутренних комнат-комнат-гостиных, где на кожаных диванах просиживала курящая половина гостей.

Мужчина, назвался Вейлингом-старшим, и достал из нагрудного кармана пряно пахнущую сигару, ловким движением обрезав её головку – гильотиной. Необходимые аксессуары, наподобие дешёвого вида пепельниц лежали на столиках, поэтому мужчина не брезговал пользоваться продуктом общепита. Более переборчивая Мелани, задымила тонкой сигаретой, струшивая пепел в красиво-оформленную пепельницу, декорированную под большую рыбу.

– Мелани, ваше имя прекрасно. Столь же прекрасно, как и ваше выступление. Брависсимо, вы блистательны!

Румянец иллюзионистки мог соперничать с румянцем невесты, готовящейся к выданью. Она заохала, приговаривая про то, насколько ей неловко. Поддавшись её невинности, Вейлинг-старший выпустил колечко и через него интимно спросил:

– Могу ли я попросить девушку, не отказать мне в чести пригласить её на приватную вечеринку?

– В каком смысле? – Она глупо захлопала ресницами, понимая, сколь низки помыслы этого кавалера, что выдавал себя за оного. А кем он стал? Неотёсанным мужланом! Сущее негодование!

Тон его сменился на более деловой, что в задымленном помещении, утопающем в сладкой неге, казалось абсурдным:

– Отставим высокий слог и коротко и по существу. Я не зря называюсь Старшим. Мой младший примерно вашего возраста. Хотя нет, чуть старше, – приценился он к её юному личику, – и у него есть трёхгодовалый ребёнок. Ребёнок-бесёнок, по другому не выразишься. Так воот… он обожает разные разности, и кроме мультфильмов и игрушек, без ума от фокусов, магии и прочих чудес.

Догадываясь, к чему он клонит, Мелани сразу назвала почасовые расценки своей работы, прямо как дурочка с переулочка. Веллинг, как человек старой закалки и нравов, рассчитал нужную сумму и удвоил её, добавив, что если внук удовлетворится волшебством, то он гарантирует надбавку и дальнейшее продвижение.

Второй мужчина за сегодня, пообещавший ей карьерный взлёт… насколько можно верить их словам? Карьера, тем похожа на созвучное: карьер, что полезные ископаемые обнаружить в ней непросто. И можешь докопаться ты до золотой жилы, а можешь рыться носом в нём веками. Мелани, решила упрочить своё положение, насколько путь сей скользким не казался. И угрозу возможного разоблачения убрать, и стать фавориткой у влиятельных персон. О, чудный, дивный замысел!

– Согласна я, но с оговоркой. – Высокопарно произнесла она.

– Доставьте ребенку радость, поколдуйте на славу! – Веллинг-старший положил её душу в бумажник и прикрыл его. А уже после удивлённо воззрился:

– Что?! Какие могут быть оговорки? Я предлагаю вам целое состояние, и собственное расположение впридачу. Артисты, такие как вы, должны молиться на такой шанс, а не условия навязывать.

– Не так вы поняли, простите. И поймите, для вашего же блага, оговорка сия, – рассеянно проговорила девушка, выиграв зрительную дуэль с Гетаной, вышедшей в курилку «воздухом подышать». Пронырливая лиса, даже на расстоянии учуяла гнев заказчика и жестами пыталась отговорить дерзкую девчонку от скоропалительных решений. А затейница Мелани гнула свою линию, поражая раз за разом:

– Скажите, род деятельности ваш, каков? Чем вы занимаетесь?

– Я не понимаю, чего вас так это волнует. Я глава крупной фармацевтической компании, и в медицинской сфере не один десяток лет. Унаследовал семейное дело и с гордостью отмечаю, что оно растёт и упрочняется. А вам это зачем? Вроде не журналистка, не деловой партнёр, не наёмный убийца. Но те, редко спрашивают о профессии, зная о тебе всё наперёд. Так всё же? – Помесь раздражения и недоумения висела на его челе, отчего впечатлительная Мелани содрогнулась.

– Хотите секрет вам открою? Секрет этот может стоить вам потери репутации и связей. Выслушайте, внемлите. – Патетический слог девушки не сразил обстоятельного бизнесмена, и тот раздражённо предложил ей приступать к рассказу. И здесь она уж постаралась на славу:

– Вспоминайте же русоволосого мужчину-человека, облачённого в одежды, присущие офисным клеркам или нищим торговым агентам. Того, кто побывал в лоне смерти и выбрался из него целым и невредимым. Жертва похитителей желает отрастить клыки и охотится на загонщиков. Схваченный вами мужчина успешно выбрался из западни и ныне ищет вас, дабы отомстить за вколотый наркотик и нанесённую обиду.

По мере произнесения витиеватого монолога, Мелани внимательно следила за выражением лица бизнесмена и он не радовал эмоциями. Мускулы влиты в кожу, и ничего нельзя прочесть. Досада, поражение! И если сам он не сознается – получится, что она спровоцировала конфликт на ровном месте. Неразумная глупышка – пожурила себя девушка и долго бы сокрушалась, если бы мужчина коротко не сказал:

– Продолжайте.

– Вы признаётесь? – Она поиграла бровями, демонстрируя крайнее удивление.

– Не смейтесь надо мной, прошу вас. Вроде разумная девушка, и такие обвинения! Разумеется, нет. Но ваш балаган превосходен, главное не переигрывайте. – Они вновь перешли в холл, в котором все снова занимались беседами, давая краткую передышку музыкантам, ладившим инструмент. Шум разговоров, предотвращал подслушивание и не давал бурному биению сердцу Мелани быть услышанным.

– А что если я вам скажу, о его союзнике, весьма умелом программисте? Парень непрост и сумел вас вычислить. – Она намеренно смолчала, о том, что сама же и сдала мужчину. А отвести подозрения можно только подправлением курсора. – И их желание свелось лишь к одному: узнать, где вы живёте, чтобы сжить со света белого.

Веллинг старший, не на шутку встревожился:

– Я не угодил каким-то психам? Так что же вы раньше не сказали? Говорите, молодые люди? Но я не имел в последнее время дел, ни с кем из молодёжи… спасибо вам за предупреждение, оповещу своих секьюрити, чтобы не спускали с меня глаз.

Таилось нечто в его улыбке… натянутость и фальшь, возможно. Мелани распознавала такие чувства и умела отличать одно от другого. Сей влиятельный и безусловно опасный муж боялся. Нет же, нет, она ошибалась! Был он скорее встревожен, чем напуган. С годами у таких атрофируется чувство страха, заменяясь скупым расчётом и боязнью, когда расчёты не срабатывают. О, фокусница чуяла всё за лигу, так что провести её было безнадёжной затеей!

Градом вопросов засыпал он её, стараясь не упустить ничего: о личности преследователей, внешности и точном возрасте. Спрашивал он даже несущественных мелочах, причём не интересуясь, откуда ей всё это известно. Иллюзионистка с радостью отвечала на вопросы, не забывая задавать ответные. И ненавязчиво подступила к второй части задания, данного ей парнями. Веллинг-старший проживал по адресу… о что за странный адрес! Притягательно звучало, ежели не веяло б опасностью…

* * *

– Ты говоришь, за старым кладбищем на разъездной?

– Не о том подумал ты, поборник правды юный. Разъездную ты проедешь, а дальше кооператив увидеть должен ты. Там виллы богатеев с усадьбами, понастроенными всюду и блестят они во всём своем торжественном великолепии. Но домов с салатовой черепицей на крыше не так уж и много. Забор в два роста твоих, и сплошь он деревянный. Не цитадель зла, не чертоги скверны, а всего то загородный трёхэтажный дом. Штурмуйте смело, друзья мои, или что вы там хотели бы сделать?

Шум мотора и оживлённые переговоры глушил разъяснения Мелани. Её голос растворялся. Кис раз двадцать проклял маршрутку, на которой ехал с колоссальными остановками в течении полутора часов. Дорога с центра всегда осложнялась пробками и желанием водителя подзаработать на каждом новом клиенте. Обычно, обыденно. И совсем не перекликалось с пережитой авантюрой. Денежное логово на поверку, оказалось ещё хуже, нежели он себе представлял. Стремление к обогащению превратило людей и представителей иных рас в бездумных членистоногих. Парень бежал от этого сектантского сборища, и старался заглушить тяжёлый осадок в душе расслабляющей музыкой. Правда, мантры и мягкие гитарные переливы вскоре сменились грохотанием. Но подоспели они как раз к звонку смартфона. И экспрессия виртуальной подруги звучала намного, намного громче:

– Вы преисполнены желания. А какого? Полюбопытствовать осмелюсь. Что вы задумали, мальчики?

– Мел, спасибо за помощь, ты нас очень выручила. Вдвойне. И как персональная билетёрша и как просто выручивший друг. Я хотел бы ещё кое-что узнать для справки, чтобы отчитаться своему типо-боссу: как ты это всё узнала? Неужели он в охотку тебе выболтал и место жительства и домашний телефон? – Благодарил он нарочито запутанно, потому как в салоне маршрутного такси все и вся при телефонном разговоре включали уши, и выслушивали твоё любое слово.

Девушка, ничуть не смутилась и доказала истину своих слов, вот так:

– На редкость разговорчивый мужчина мне попался. Делился без утайки и умолку, как только меня познакомили с ним. А я со своим уменьем убеждать, надавила лишь слегка. Доверился он мне, как суженый чёрной вдовы – королеве паучьего царства.

– Отличное сравнение, – пробормотал Кис, прикрывая динамик ладонью, – ну верю, верю… ты действительно и мёртвого разговоришь. Ладно, старушка. Спишемся, созвонимся. Я убежал, так что не скучай. Ещё раз – огромное спасибо. С меня огромный букет цветов, коробка шоколадных конфет и прочая романтичная фигня. Кстати, ты когда свободна?

– Ты настоящий покоритель женского сердца, Олатир! – Звонким колокольчиком рассмеялась девушка, и в груди парня тонко кольнуло. Даже угрюмый интровертный нрав парня, разбивался кристалликами этого смеха…

Тем больнее было услышать вместо игривой фразы: «Для тебя я свободна, когда угодно», вот такое:

– Занятость – моя черта, так что на время, дружок, мы простимся. А ты что-то хотел? – Нормальный женский вопрос. Поначалу отшить молодого человека, а потом всё же поинтересоваться ради любопытства, для чего же он её пригласил.

– Думал обсудить происходящее, поделиться впечатлениями, – пробурчал Кис и так же неловко бросил трубку. Он чувствовал себя полным ослом и глупым ребёнком. Похоже он посягнул не на ту песочницу…

* * *

Удовлетворение иллюзионистки столь явно прочитывалась на её лице, что Веллинг-старший позволил себе заметить:

– В моей исчерпывающей характеристике можно было и загладить кое-какие моменты.

Мелани картинно выпучила глаза, хватаясь за невидимое сердце:

– Что вы, что вы? И даже мыслью не полнитесь прескверной. Мне следовало выставить вас в не лучшем свете, дабы не вызвать подозрений.

– И вы справились?

– Ваша обитель им ведома нынче, но как вы поступите дальше? Вы покараете мерзавцев? – Грозно насупила брови Мелани, изображая негодование. Ответ ей был не особо интересен, но всё же… любопытство не потешить – преступление!

– Мне нужно понять с кем я имею дело, и по какому поводу эти молодые люди имеют ко мне претензии. Я как понял – они вполне вменяемые, современные и цивилизованные мужчины, поэтому, надеюсь, мы уладим неприятности без кровопролития и (или) суда.

Девушка лихо закинула горжетку через шею, и пытливо обозрела его сквозь призму своих оптических линз. За день ни комплимента, ни похвалы вертикальности ёё зрачков. Старания впустую. Зато полезное умение приобрелось само. Она глядела сквозь линзы прямо в душу, разоблачая ложь и видя истину лишь при одном взгляде. И шестое чувство, вкупе с её новым иль развитым старым талантом – это доказывали. Сей Веллинг-старший – пройдоха и плут, и лжёт он, напропалую. И это прекрасно, потому как она тешила себя, что парням подписан смертный приговор, и она сама поставила печать на документе, с указанием их казнить.

Она не демон, и не небесное создание, и принимает всю вину о будущем содеянного – на себя. Но секрет иллюзиониста – неприкосновенен и недоступен окружающим. А если бы Кис выболтал её секрет – окончилась бы сказка о магических наук мастерице. Пламя, горевшее внутри неё, превратилось бы в пепел, просыпавшийся ей на поверженную голову. Как не допустить предательства мятежного, когда на кону стоит её судьба? И она предаст кого угодно, или вернее уже предала. С болью в сердце, с презрением к себе, но грядущее фиаско, пушечно грянуло ввысь по птицам, её никак не задев. Секрет её коронного фокуса останется в тайне, а сама она разбогатеет.

– Надежду таю о разрешении вашей проблемы – способом мирным. – Фраза высказалась вслух, а гадостное подсознание твердило об ином: «Накажи их, Веллинг, смешай с землёй, из лона коей – они вышли.

Веллинг возразил, подмешивая в ранее учтивый тон толику сердитости:

– Как будут того требовать обстоятельства. Надеюсь, до эксцессов и непредвиденных трудностей не дойдёт. У вас точно нет личной заинтересованности?

– Поверьте на слово, я не терплю насилия и безвинно пролитой крови. Как стало мне известно о преступных планах этих людей – поделиться с вами стало делом чести для меня.

– Так уж я безвинен? – Усомнился собеседник и с взыгравшей допытливостью правозащитника принялся выяснять, – а может парни и правы? А что если именно я им переступил дорогу и теперь они справедливо ищут мести? Вы ведь можете и ошибаться… давайте решайте, всецело ли вы доверяете своему информатору, кем бы он ни был, или лучше сойдёте со скользкой тропинки, пока не поздно?

– Не поздно ли в купели отмываться, коль в грязи замаралась я сполна? А если приняла я сторону добра? Тогда поступок мой оправдан и пахнет благовонием справедливости и ароматом…

– Какая экспрессия, подача, а мастерство! Такие кадры куются только в театре или цирке. И не уездном, а столичном! – Восхищённо отвесил поклон мужчина на потеху довольной девушки. Та радостно подпрыгивала в мыслях: «Я актрисулька-фокусница с провинции? Ну и пусть! Неверные домыслы мне только помогают, так что пусть называет меня как только захочет!»

– Я понял ваш намёк, любезная Мелани, и собираюсь запомнить номер вашего банковского счёта. Транзакцию безнала я осуществлю в течение часа. Не терплю возражений, – решительно отмёл он всяческие препирательства, хотя Мелани безмолвствовала. – Считайте это формой благодарности за поставленные сведения и задатком перед грандиозным выступлением для моего внука. Вы уже обдумали, чем удивите моего малыша? – Бизнесмен приятельски улыбнулся, выказывая свою расположённость. И иллюзионистка решила усилить её, потому как он считал её за меркантильную особу, гонявшуюся за гонорарами и расположением его влиятельной персоны. Что только отчасти совпадало с её великолепно разыгранной партией.

Восхищаясь собственной гениальностью, иллюзионистка наслаждалась приобретённым статусом придворной чародейки – зная, что две её живые трудности в лице Роллинза и Олатира вскоре станут несущественными…

Отворилась летняя терраса, предназначенная для танцев, и конденсированная прохлада холла вяло затухала под напором вечерней духоты. Разгорячённые тела в мышечно-двигательном экстазе дрыгались под незатейливыми инструментальными аранжировками. Отдыхаем хорошо, не так ли? С этим общим мнением, соглашался гудок крана недалёкого порта и гудки и гудки более отдалённого смартфона или планшета…

* * *

Тяжелее, чем догонять кого-то, может быть только одно. Познание искусства ожидания происходило совсем некстати, с лёгкой руки Роллинза не желавшего поднять проклятую трубку. По нервам гипсовой статуи прошла трещина и уравновешенный Кис не мог с собой совладать. Он начал присматриваться, куда лучше влупить для отведения души: в жестяной каркас остановки или в стекло, покрывавшее маршрутное расписание. Бушевание парня не прошло незамеченным и заросший по уши бомж-дворг ретировался подальше, бурча про несносную молодёжь.

Наконец всё подошло к тому, что парня осенило и он прясел на краешек скамьи, ожидая. Он выключил эмоции чтоб его рот больше не изрыгал матов. Теперь он больше напоминал самого себя, а не холерика-Роллинза с его быковскими замашками. Срыв завершился окончательно, когда засветился экран средства связи и по нему пошла вибрация. Кис выхватил его с кармана, словно меч из ножен. А смартфон им и являлся по сути – он был холодным оружием современности. Только теперь беседа заменяла пускание крови.

На другом конце провода, Роллинз звучал несколько сдавленно, словно после обильных рыданий. А Кису пофигу что с ним творилось… не за этим, его засылали. В точности передав короткий рассказ он подождал ответной реакции. Секунда, две, может больше… потом прозвучал ответ во всей его ёмкости:

– Будем брать засранца тёпленьким. Встретимся у тебя на квартире через полчаса. Вслед за скинутым сеансом связи поползли вопросы. А кто мог на них ответить лучше «босса»?

Кис вынул камешки-серьги с ушей и обратно вставил тоннели. Досадная резинка отправилась в карман, сменив раздражавший хвост – пышной шевелюрой. Вот в таком более привычном облике ему предстояло пройти пешим ходом – две остановки до дома.