Текст книги "Зачем любить людей"

Номер 4. Кому вообще нужна справедливость?!

Ладонь на ключе подрагивала и взопрела, поливая облицовку ключа и замочную скважину грязным потом. Так уже час… и как решиться открыть дверь? Мать целую вечность отчитывалась по телефону про исправность моей машины, про чуть коротящий провод аккумулятора и про то, как же сильно она любит свою умницу. Если бы, вот прямо сейчас, в дверь дома постучался размалёванный клоун с надувными шарами – я бы ничуть бы не удивился. Для мамаши – я вечный ребёнок, как не переубеждай её достижениями и возрастом.

Пока Кис занимался своим заданием, я решил выполнить кое-какую грязную работку. Зайдя в свою квартиру, я направился в спальню к злосчастному шкафу, в котором была «похоронена» Карна. Я хотел вынуть тело, загрузить его в багажник машины, а по пути к дому этого Веллинга, сжечь тело где-то в степи. Прах моей бывшей девушки должен быть развеян по ветру…

Я собрался провернуть ключ, чтоб освободить свой наихудший кошмар последних дней. И снова осёкся! В бабской нерешительности, я вылупился на стенные часы, сливавшиеся с обоями. Стрелки отсчитали двадцать минут до условленного времени встречи с Кисом. Мальчишка, конечно, птица не высокого полёта, но помогал он мне конкретно. Причём не чураясь никого и ничего. Правда, тусоваться на вип-тусовке – задачка не архисложная… но, этот лузер наверняка столбом стоял и прятал глаза от девчонок. С каким отребьем приходится работать…

Такой разрядкой мозга я отвлекал себя от того, зачем пришёл в свою квартиру.

А была ни была! Защёлка шкафа ответила мелодичным звуком моему импульсу, ну точно заводимая музыкальная шкатулка. Вот с фигуркой игрушечной балерины – напряг… дама в шкафу конечно имелась не менее грациозная, но до танца ли ей было?!

Я заплакал. И нет предела моей сопливости, когда такое произошло с любимым человеком. Уже сейчас я готов был назвать её родимой и другими самыми однообразными и лестными эпитетами, которые был бы способен придумать.

Молча, без завываний, я сгрузил свёрток на руки, слыша как трутся между собой наружный полиэтилен и внутренний целлофан. Последним слоем я намотал сверху ковёр, радуясь, что в своё время оставил это наследие ушедшей эпохи висеть на стенке. Как бы любимая не билась с моими устаревшими вкусами, а я по прежнему смотрел на него и видел своего старика-отца, полёгшего костьми за родную землю. Так и по жизни у него сменялось вооружение: от выбивалки для пыли и ворса до винторезов и крупнокалиберных снайперских прикладов. Патриотизм и мизерный оклад сгубил отца, а сын предпочёл выбрать путь безрассудства и несчастной любви. Вот тут уже никакой патетики.

Дом спокойный, спальный, если можно так выразиться. Поэтому со сложенным в свёрток ковром – вопросов должно было не возникать. Разве что кому-то из соседей бы взбрело в голову полюбопытствовать, куда я вдруг сунулся посреди вечера с предметом домашнего интерьера.

Конечно, я особо не боялся, но всё же мне было стрёмно, учитывая какой я груз тащил на горбе. Вот тут то приватное дело грозило бы перерасти в общественное порицание, скандал и КПЗ. И то на первое время.

Мама, добрая душа, пригнала фару к подъезду и теперь оставалось только засунуть ношу в багажник и ехать. Спустя минуты две, я уже выжимал сцепление и благодарил старушку, что она догадалась притаранить мою иномарку прямо под двери подъезда, а не загнать в гараж, к примеру. В научной фантастике – это называется ментальной связью, я же предпочёл бы всё называть своими словами: подфартило.

Моё незатейливое прикрытие проконало, и никто не бросился выяснять, что именно я тащил с собой. Мне то что? Безразличие для меня при конкретных обстоятельствах – банковский депозит в успех якобы безнадёжного дела! А пока что меня волновало только одно – доехать до одного пункта, помеченного в уме, как отправной, и на скорую руку слинять в другой. Конечным, правда тот пункт не назовёшь, ну уж никак.

Пикнув дистанционным пультом, я убедился, что всё плотно закрыто и вошёл в дверь подъезда. Кис оставил мне запасной комплект ключей. Я теперь де-факто становился владельцем двух квартир. Не сказать, что меня радовала подобная перспектива, учитывая при каких именно обстоятельствах мне выдали ключи.

При выходе с лифта мне приветственно мигнул энерго-щиток и ноги чуть сами не сшибли банку, заваленную окурками. Лестничную клетку запрудили соседи, общавшиеся на отвлечённые темы. Причём многие не чурались стоять в домашних линялых халатах, а пожилой дворг вообще вылез в семейных трусах, сверкая бочкообразным телом.

Вяло поздоровавшись со всеми, я влетел в квартиру Киса, на правах хозяина: уверенным, размашистым шагом. Что не помешало мне перво-наперво осмотреться и принюхаться. Никаких астрально-экзистенциальных штуковин не было. Простая среднестатистическая квартира. Я облегчённо вздохнул и натолкнулся на кухне на номинального владетеля этих мест. При отсутствии родителей, конечно.

Ссыкун правил балом и заваривал зелёный чай, на упаковке которого были нарисованы молодые фьюри, работавшие на плантациях. Маркетинговая политика компании меня лично впечатлила, и я немного позлопыхал по этому поводу. Продукт, конечно, продаваться активно не будет, но вот стёб над повальной толерантностью вышел на загляденье.

– Ну как там? – Я плюхнулся на сиденье и принял бережно врученную чашку чая.

Кис удивился такому началу разговора:

– В каком смысле? Апчхи. Я вроде всё узнал, теперь настала твоя очередь суммировать факты.

Я благодарно отхлебнул горячего чая, и протёр платочком испарину со лба. Парень, тем временем, врубил допотопный вентилятор, направив на себя. Такой удар ниже пояса воспринялся мною достойно, и забив на эгоизм негодяя я коротко подытожил:

– Письменный отчёт я составлять не буду. По существу хочешь? Мы в полнейшей жопе, безвылазной и непроходимой.

Не уловив иронии, он уныло подкинул дров в костёр:

– В заднем проходе только ты, чувак. Я вольнонаёмный.

– Мог и не напоминать, – огрызнулся я, – а в целом, счастливый конец этому захватывающему триллеру гарантирован только в одном случае… – гадёныш упорно не вёлся на картинные паузы, на которые я ссылался. Стоял себе истуканом и стоял. Однако я продолжил излагать:

– Благодаря участию тебя и твоей психованной подружки, мы многое узнали, – по мере того, как он пунцовел, я заряжался его негативными эмоциями всё сильнее, – мы разузнали об этом Веллинге-старшем и теперь моё похищение имеет прямую связь с его работёнкой.

– … Не называй её так. Она не психованная и не сумасшедшая!

– Фармацевтика, как медицинская и экономическая отрасль, всегда вращалась отдельно от глаз простых смертных. Ну вот скажи, кто лезет в котлы и склянки к изготовителям таблеток и бальзамов?

Парень, кажется, поостыл и забыл про мои подначки. Теперь он кивал, соглашаясь с правотой моих слов.

– Ясное дело, что основная ставка делается на легальное изготовление разных микстур от кашля, поноса или антибиотиков от перитонита, воспаления лёгких. Думается мне, что немалые барыши они поднимают именно на профилактике населения от болезней.

За меня продолжили:

– Я понял к чему ты клонишь. Заангажированность и недоступность привела к созданию теневого сектора фармацевтики. И ты полагаешь, что этот бородатый тип родом оттуда?

– Ты почти попал в точку, – мы чокнулись чашками, почувствовав слабый прогресс во взаимоотношениях. Которому сбыться было не дано, после того, как он с обычным каменным выражением лица резко встал и смылся. Из соседней комнаты прозвучал его окрик:

– Мне нужно отправить сообщение, а то наша гильдия пойдёт в рейд без меня.

– И как ты это переживёшь… – пробормотал я под нос и мрачно вылил содержимое чашки в горло.

…– На чём мы остановились? – Я слегка прикорнул, пока он разбирался со своими компьютерными делами. Бессонные ночи, перенапряжение и нервы вылились в полную обессиленность. C удовольствием бы проспал до полудня следующего дня, но проблемы подгоняли меня взашей. И моргая слипшимися глазами, я предложил единственно правильный выход. Как мне казалось. Решение глупца, а может и мудреца:

– Мы едем брать крепость на приступ. А если без аллегорий: адрес мы знаем, личность установили, что ещё нужно? Пока гнида в пределах ситты – надо брать его тёпленьким, и желательно делать это побыстрее.

– …

– Можешь идти со мной, можешь оставаться дома. Я хочу понять истинную причину этого вертепа. Допустим со мной, всё ясно. Меня взяли, как лабораторную мышь и скорее всего, везли на местный испытательный полигон. А вколотая доза, представляется мне снотворным. Если бы до конца дожали – я бы вырубился без задних ног. А так я остался жив и полон священной мести, как и полагается в таком случае. Ты со мной?

– Пахнет уголовщиной… – единственное, чем пахло на самом деле – это ароматом его носового платка, в который он в очередной раз отхаркивался.

Я повёл плечами, как бы говоря и да и нет:

– Если по части взлома чужого дома– то может быть. А вот если ты думаешь…

– Ты собрался его убить? – Так и есть… трусость Киса не ведала границ. Едва запахло жареным, он решил перемотаться белым знаменем.

Стул отодвинулся и теперь мы стояли на уровне глаз друг друга. Так что парень мог видеть и осознавать всю честность и правдивость моих дальнейших слов:

– Расслабься и послушай. Через органы, власть или общественные организации мы правды не добьёмся. С такими влиятельными лицами, они на короткой ноге и потребляются этими лицами, на завтрак.

– И поэтому ты предлагаешь, апчхи, суд Линча?

Я скорбно воздел руки к потолку, призывая неусыпные силы неба взглянуть на этого недоразвитого:

– Ты дашь мне договорить или нет? Справедливость восстанавливается не только через кровь или маслину пули во лбу.

Омытый скептическим взглядом, я чуток поправился:

– Максимум, рихтану ему рыло, поставив к морщинам – фонари под глазами.

Пацан стукнул чашкой по блюдцу, отчего по каёмке заветвились трещины. Немного посновав по трапезной, перерывая кухонную мебель, он хлопнул по лбу и вскрыл посудомоечную машину. На лотке лежала положенная посуда. Вдохновившись неудачей, поочерёдно были переворошены все предметы кухонного уголка, пока из ящика со специями он не достал ополовиненный шкалик без лицензионной марки. Под моим удивлённым взглядом, он разлил по стопкам напиток и поднял тост:

– За справедливость и нахождение истины. Я залпом выпил содержимое рюмки. Парень не стал дожидаться пока я начну расспрашивать, и мрачно выболтал секрет:

– Папина заначка. Хранит и использует только когда нервы пошаливают. А его виски ты допил ночью.

– Случай подходящий, – я согласился и отказался от добавки. Сейчас нужно сохранять ясную голову, а не упиваться в хлам. – В-общем ты со мной?

Мысленно прикинув перспективы, он предложил:

– Пять переводов виртов на мой счёт, до момента вхождения в его дом, и ещё пять после.

– А не подавишься, обжора? – Попробовал выпытать я, и тот огрызнувшись, выложил карты на сукно стола:

– Мне винчестер менять нужно, оперативную память расшарить и материнка может полететь в скором времени…

– Понял, понял. Завтра же кину на счёт.

Настолько же безразлично, словно не его эти деньги касалось, он кивнул и замолчал, цедя содержимое своей стопки. Чистая душа, ни грамма ушлости и мозгов. Не просил ни гарантий защиты своих виртов, не задумывался, что завтра домой мы оба или один из нас можем не вернуться! Я совершил правильный тактический ход, взяв этого альтруиста. Хоть и салага розовощёкий (хотя глядя на его лицо, словно вымазанное мукой, его можно было назвать бледнолицым), но понадобиться может. На стрёме постоит, спину хоть как-то прикроет, или спихну его в лапы правосудия в случае чего. Безоговорочно – это нужная пешка. Ладно, ладно… я не отдал бы его никому в руки. Просто так выразился!

Ощущая себя полководцем, разменивающим десяток на сотню, я разглядывал новобранца. Смешанные чувства, смешанные… но больше неприязнь к себе, за то что я собирался вертеть пацаном как хотел. Однако я понимал, что нельзя никак по-другому. Подписавшись на контракт, даже устный, не жди снисхождения от работодателя. Кис выбрал вирты, и пусть теперь вложится в каждую единицу электронного перевода.

– У тебя есть пара балахонов или кофт с капюшонами? Ещё нужны кроссовки нейтральных расцветок, желательно конечно чёрных…

На неожиданный вопрос он отреагировал вполне спокойно, видимо ожидая чего-то подобного:

– В гангстеров играть будем? Да есть, конечно. У отца позаимствую ещё одну пару джинс и кроссовки. – Приглядевшись, словно кутюрье к новой модели, он оценил размер моей обуви и вынес вердикт, – вы даже по размерам ноги, примерно одинаковые. Так что сегодня твой счастливый день.

Я дал приказ искать одежду, добавив:

– Я вздремну немного, а то уже очень давно нормально не спал! Выходим через пару часов. Шаг его замедлился, так и не дойдя до порога. Спина выгнулась вопросительным знаком. Добро бы спросил, зачем выходить на ночь глядя, в такой оголтелой спешке. Но когда имеешь дело с субъектом, наделённым эмоциями микроба… он просто вышел, плотно притворив за собой дверь. Обдумывание нюансов будущей операции, её стратегическая проработка остались для меня пустыми словами. Я вырубился на стуле, чудом закрепившись на сидушке.

Через покрывало, которым я укрыл глаза, прорывался лунный свет. Однажды, мне показалось, что внизу пикнула сигнализация. Я спросонья вскинулся и прислушался к звукам. Но снаружи только стрекотали сверчки и наигрывала популярная мелодия в пивбаре. Я перебрался в гостиную и уже там растянувшись на диванчике, вкусил сон, однако мне остались одни остатки и объедки. Я только и успел сомкнуть глаза, как меня растолкал Кис, одетый в лучших традициях казуальной маскировки. В гетто бедных квинтатов, типо Калении, такой имидж бы проканал даже на светской вечеринке. В нашем же случае, он прекрасно вливался в концепцию задуманного.

Я по-военному быстро облачился в джинсы, коричневую футболку и чёрный балахон. Впрочем, после некоторых раздумий, я его снял, потому, как жара упорно не желала спадать. Кис, вдобавок к своему имиджу, обмотал голову банданой – убрав мокрые патлы под ткань. Вопрос с тряпками был улажен и теперь оставалось спуститься и сесть в машину. А дальнейшее решит дорога.

Быстро накидавшись бутербродами с дежурной докторской колбасой, мы хлопнули по чашке чаю и почувствовали себя гораздо лучше. Я вот так просто расписываюсь за двоих, хотя о истинной природе чувств пацана я и не подозревал. Тот всё скрытничал и скрытничал. Да и я особо не заморачивался по таким пустякам.

Уже в авто, я переоделся и включил радио на минимальном звуке. Музыка всегда помогала мне сосредоточиться, и не важно что играло в конкретный момент: грохали там-тамы или визжала виолончель. Моя концентрация зиждилась на многих мелочах, и о главной, я не сказать не имел права. Машина отъехала плавно, без рёва тормозных колодок. Её водитель старался лишний раз не шуметь. Район спал, и незачем его было поднимать. С небес, пустился накрапывать моросящий дождь. В иной ситуации, я бы порадовался, потому как жара уже достала, и то что тучи решили поселиться на этом клочке неба – следовало расценивать как добрый знак и всё такое… но вот гадостно на душе как-то было. Наверное, хмурый Кис так на меня воздействовал, или это были уже мои ощущения всей беспросветности затеи…

Заработали затворники, к ним я включил фары ближнего света и мы выехали на шоссе, пустынное и одинокое. Даже придорожные кафе пялились пустыми глазницами окон, а по вывескам бежали капли.

На трассу мы выехали за считанные минуты, только ветерок задувал через отворённое стекло. Непогода усиливалась, перерастая в ливень. Я закрыл окно. Поток дробился о лобовое стекло, изрыгаемый бесформенной субстанцией. То и дело по ней проходила роспись молнией, румянящих багрянцем черноту. «Удача» последних дней меня просто поражала! Ну надо же было вписаться в натуральную летнюю грозу. Конечно, из-за неё становится легче шуметь, и затрудняется передача камер наблюдения, если таковые имелись в том кооперативе… но всё равно жутковато лазать под таким фейерверком за городской чертой. Желания попадать под шальную молнию, чего-то не имелось. Глупая смерть выйдет. С чего мне такой бред в голову стал лезть?! Я начал рассуждать, как ополоумевшая бабка, начитавшаяся жёлтой прессы про последствия грозы. Жилмассив, в который мы ехали, я уверен, вполне современный, и крыша любого дома начинена громоотводами на полную катушку. Нечего бояться!

Эх… если бы ещё мой спутник добавлял позитива… кроме уныния от него ничего не дождёшься. В какой-то момент, я усиленно вглядывался в освещенный подфарниками кусок дороги и не расслышал, что он пробурчал под нос. Наконец, задние шины разминулись с колдобиной, и я позволил себе обратить на него внимание.

– Что ты там пробурчал?

Разговорчивости ему мой тон не добавил, а я ещё пока не поднаторел на общении с этим аутистом. Он ещё больше запахнулся в балахон, надев капюшон сверху, тем самым отрезав своё лицо от моего просмотра. Ну и хорошо.

Проехав ещё с полмили на юго-восток, мы доехали до знакомой заправки, и её обогнули. Ориентироваться на авось – конечно задача не из приятных. Я ехал по самым общим ориентирам, зная только как доползти до разъездной. А вот где кооператив тот грёбанный находится – здесь уж математика посложнее.

Погодку, конечно, этой ночью перемкнуло. Похоже, чокнутый регулировщик её режимов решил добавить к зною – пикантной остроты. За стальной пеленой ливня, даже я, как опытный водитель, иной раз не мог углядеть нужный поворот. Единственное, с чем пока пёрло: Кис не задавал вопросов. Пацан совсем замкнулся в чулане, названном головой, и не желал показываться до лучших времён. А наступят ли такие? Вот степь за окном переживала свои не самые лучшие часы. Виноградные фазенды, подвязанные к столбикам, жалко топорщились под литьём воды. В момент бешенной вспышки молний, я даже увидел бунгало, обмотанное брезентовым каркасом. Бедняги сторожи, видимо, не первую бутылку опорожняют, моля, чтоб всё прошло побыстрее.

Полоса расчерченной автострады вела дальше. Когда к моим нервишкам стала подступать лёгкая паника, из-за того что я могу сбиться с курса, я увидел облупленную ограду старого кладбища. Над средних размеров заслоном, выпячивались стремящиеся к небу шпили склепов. На моих глазах, одна из молний ударила в серебристый купол ритуального здания и блеск ослепил мне зрение. Я весь обратился к езде, стараясь не ротозейничать. И всё равно, мимо меня не скрылся колоссальный монумент статуи паренька-человека с рядом стоящей девушкой. Паренёк, склёпанный из чистого мрамора, робко обнимал свою спутницу, а та скорбно воздевала ладони, как бы умоляя: «Не совершайте грехов.»

Он не спас свою избранницу, просто девушку, любовницу или кем она ему там приходилась. И, как настоящий мужик, умер вместе с ней и с ней же был похоронен, тем самым отдав должок. А я выжил и свой долг отдам не потустороннему миру, а этому. И вместе с лирическим отступлением, меня заволновали подсчёты, в какую цену обошлась близким парня такая постройка… за ту баснословную сумму я мог бы с полгода отдыхать на островах, пить коктейли и подставлять пузо солнцу.

И в самый разгар арифметики, отвлекшей меня от тягостного дерьма, состоящего из кошмаров и печали, прозвучала меланхоличная фраза:

– И погосты встанут первыми… поднимется смерть, и волна искалеченной жизни омоет последний приют.

Следя за дорогой, я скосил глаза на пацана и увидел, что он снял капюшон. Угрюмо пялясь в пол, он продолжал бормотать под нос все эти глупости. Я просто озверел от этого фанатичного бреда, и одной рукой, вцепившись в руль, другой отвесил ему подзатыльник. Да, он съежился, да, заглох ненадолго. Но как скоро он снова начнёт снова? Надо было поинтересоваться, о чем он там говорил:

– Что это за пророчества? Или ты болен, и поэтому несёшь эту чушь?!

Без обиды за подзатыльник и сарказм, он глухо ответил:

– Крутишь руль? Крути и дальше. Оставь меня наедине с собой.

Я поморщился, прихлопнув по бардачку:

– Вот давай без этой напыщенной галиматьи! В данный момент ты со мной в машине, поэтому если тебя припекло нести всякую чушь – посвяти и меня. О чём ты говорил?

В его глазах мелькнула заинтересованность, но только на краткий миг. Потом он прислонился щекой к стеклу, и вроде бы отключился. Но за ответом не пришлось ходить в прачечную. Он вскоре последовал:

– Я зачитал, апчхи, выдержку из недавно прочитанной книги. Проезжая мимо кладбища – строки сами собой всплыли в голове.

– Ясно. Опять твоя фантастика или ужасы… завязывай с этим ширпотрёбом, и возьми в руки хороший детектив!

– Нет это пост-апокалипсис.

До перекрёстка, который вёл в жилмассив, оставалось не больше двух миль, и дальнейшая дорога была прекрасной. Летняя гроза, как всегда оказалась недолговечной и теперь только вдалеке изредка сверкало и грохотало. Основной авангард ушёл, и теперь с неба срывались редкие капли. С связи со всем, на меня накатила благосклонность и я решил немного потрепаться ни о чём. И потому я с удивлением спросил:

– Что это за новомодное явление?

– Пост – апокалипсис. – Повторил он, сморкаясь в надоевший мне носовой платок, – жанр далеко не новый. Сейчас из за частых предреканий конца света, превратился в модный бренд и используется кем попало: литераторами, музыкантами, режиссерами. Избито, конечно, но всё равно привлекает своей романтикой.

– А ну ясно. – Я понимающе кивнул, вспомнив пару фильмов и глупую статейку из Паутины. – Зомби, радиация, выжженный мир и борьба за выживание…

– Мутанты, дефицит продуктов, очистительные системы, – закончил перечислять Кис, – ты уловил.

Ориентировочная стрелка с цифрами нас известила, что до разъезда осталось полторы мили. Всего-ничего.

– Подростковая чепуха конечно… и что твои сверстники на этом помешались?

Он кивнул, подтверждая:

– Да, среди молодёжи – это модная тематика и многие её любят. Тем более, стимпанк уже канул в небытие.

Чувствуя себя глубоким стариком, я забрюзжал:

– Посмотрел бы я на тебя, если бы пришлось с ружьём в руках отбирать у старушки чистую воду или зажаривать собаку ради пропитания.

Разговор сошёл на нет и восстановилась хрупкая тишина. И только теперь, без болтовни и шума дождя, я услышал как сзади машины что-то дребезжит. Судя по звукам, звенел багажник. И это отнюдь не радовало.

Перехватив мой взгляд, Кис дёрнул головой, показывая справедливость моих подозрений:

– Я сказал тебе недавно по поводу шума в задней части машины. Ты увлёкся ездой и я решил тебя не отвлекать. Подумал, что сам ослышался.

– Видимо мне, иной раз, нужно включать уши, – самокритично заявил я и дёрнул баранку.

Машина под моим чутким руководством вильнула к обочине, став на якорь. Я, как пуля под нажимом курка, вылетел из дула салона и пронёсся к багажнику. Под ногами мерзко чавкали мокрые комья земли. Только теперь я заметил, что багажник приоткрыт и через щель гудел ветер. Кис застыл за спиной, и ведомый нехорошим чувством, я откинул багажник.

Простелённая целлофанка была залита водой, на ней хлюпали и переплывали паромы из хлама, запчастей, ремонтной снаряги. И среди всего этого великолепия возлежала наша старая знакомая Мелани, сменившая купание в лучах славы на водные процедуры в багажнике. Чтобы мне икать до конца жизни: волосы на моей голове встали дыбом! С чего же тут не испугаться, когда в багажнике твоей машины – валяется наша связистка-шпионка по имени Мелани. Кис, похоже думал так же, сильно закашлявшись. Я стал громко материться, отвязывая клейкую изоленту, спеленавшую нашу барышню по рукам и ногам. С чем я повременил, так это с освобождением её рта, понимая, чем это чревато. Большего я сделать не сумел, так как осел на грязную землю, безбожно пачкая заношенные джинсы. Я словно отдалился от всего мира…

* * *

Кис порылся в багажнике и отыскал короткий ножик с усечённым лезвием. Ним он без спешки примерился к изоленте на рте подруги, думая что уверен и спокоен. А руки выдавала дрожь… фокусница валялась по уши залитая остатками дождя, в перепачканном серебристом костюме астронавта. Том самом, с помощью которого она создала неповторимый образ инопланетного существа на фестивале. Парень не хотел навредить. И поэтому, словно хирургическим скальпелем, разрезал изоленту, закрывшую рот. Медленно и осторожно он попробовал вынуть её из этого искусственного бассейна. И тут девушка захрипела, а по её шее прошла рябь судороги…

– Перережь… – она часто замахала руками, тыкая в шею, и Кис заприметил ранее не виденный жгут. Одно крепление захватывало область шеи, чуть повыше кадыка, а второе цеплялось к внутренней части багажника. Разрезав жгут, он тем самым спас её от постепенного удушья.

Отличавшаяся крепостью центральная нервная система парня растеклась липким страхом. Как помочь Мелани, он примерно представлял, но вся его врачебная практика ограничивалась просмотром гайдов по первой медицинской помощи. Смотрел он их невнимательно, и особенно не запоминая. Роллинз вообще впал в некую форму апатии. Известный чистюля сидел на грязной земле. В его глазах стояли слёзы и напоминал ребёнка, лишённого игрушки… Кис мог поклясться, что ему это не примерещилось даже в тусклом свете, рождаемом фарами.

Что делать?! С начальным этапом всё ясно: он бережно вынул девушку из её «аквариума» и переложил на заднее сиденье машины. В иное время, можно было бы нарваться на смачный поток матюков и оскорблений от Роллинза, в духе: «Не смей класть вонючку в салон! Это чмо мне засрёт сидушки, обитые дорогостоящей кожей, между прочим! Кто платить за чистку будет? Восьмёрка?!

А ныне, всё изменилось. Спаситель собирался откачивать жертву, в машине её похитителя. Впрочем с последним тезисом, Кис постарался не торопиться, понимая, что час объяснений ещё настанет. Причудлива судьба и заодно жизнь. Парень не видел никакой логической связи в произошедшем. Если в похищении угадывался корень, выраженный в лишении возможности фокусницы выдать их намерения, то извлечь числа, а с ними решение уравнения – парень не подряжался.

Актуальность заключалась в одном: если Роллинз, скрывал похищенную, то зачем было при первой же возможности останавливаться и демонстрировать ему, Кису, что он её везёт! Желание приобщить к своим планам? Навряд-ли. Показывать выкраденную подругу её товарищу – не лучшая затея. Попонтоваться решил? Да дешёвый понт, в духе его маразматичного «босса». Но тут уже отсутствует всяческая логика, а у Роллинза – надо признать, голова на плечах имелась.

«Голова, ведущая к набегу на чужой дом и возможно причастная к похищению человека». – Прав ли внутренний голос? За ответом, он решил обратиться к тому, кто способен был дать правильный ответ. И здесь очнулась Мелани. Соблазнительное тело выгнулось зигзагом и по серебристому одеянию стекла струйка воды… Кис с трудом отвёл глаза, пряча ёкнувшее сердце и эмоции в ящик своего тела. Подростковые комплексы и желания его сгубят… иногда причитания мамы попадали прицельно. В частности на счёт нахождения девушки и отсутствия половой жизни. Что давало лишний повод себя презирать…

– Хвала богам, Олатир, ты со мной! – Мелани не выглядела смертельно испуганной, как другой бы вёл себя в этой ситуации. Отчего Кис, лишний раз, убедился в правильности своего выбора. Растерянность, да. Обескураженность, да. Но, страх ли? Похоже, она всецело ему доверяла!

И он не отказал себе в слабости погеройствовать. Прижав её к себе, в груди шевельнулось то самое чувство, которое называют: защитой слабых! Мужчина помог своей женщине, как и следовало бы поступить мужчине. Незнакомое ему ранее чувство, но приятное.

– Я здесь, Мелани. Не бойся, мы спасли тебя и больше не дадим в обиду. Скажи, кто это сделал? Он? – Парень свирепо обернулся к по-прежнему просиживающему в трансе Роллинзу. Центральная фигура этого мини-эпизода, похоже не расценила серьёзность подозрений. Или скорее, в тот момент, ему было дико всё равно, кто кого подозревает.

К Мелани стала возвращаться двигательная активность. Кис тщательно размассировал занемевшие конечности и помог девушке встать. Первые шаги она сделала с видимым трудом, но при помощи Киса, расходилась и протёрла горло, на котором лиловел жутчайший шрам. Оставленный жгутом, едва её не сгубившим.

– Ты как, нормально?

Заведя волосы за уши, девушка часто закивала:

– Благодарность держу в сердце, и надежду таю, что отблагодарить тебя я смогу не менее ярко.

«Сейчас это произойдёт! Она поцелует меня!»

Парень внутренне сжался, боясь, что дрожь предвкушения выдаст его. Произносимых слов и целых фраз, он уже не слышал. Алые лепестки губ служили единственно-важным ориентиром и он желал в них впиться. Но стыдливость и воспитание не позволяли нарушить предельно допустимую область. И что оставалось? А оставалось обломаться… похоже, благодарности девушка решила отложить в долгий ящик, и выражались они совсем не в том, на что надеялась патологическая страсть парня. Продолжала же она длинный рассказ, пойманный парнем на этом месте:

…– И первейшим желанием при выходе на свежий воздух стала надобность в отравлении своих лёгких – никотиновой чумой. – Глубинно вздыхает, вздымая грудь колесом, – я мечтала пройтись по вечерней ситте, вдыхая свежий летний воздух, в тиши и спокойствии. Ситта засыпала, а с ней и отмирала раковая опухоль под видом чадящих автомобилей и гвалта прохожих. А потом я увидела его, – её глаза расширились до неузнаваемости. Впечатлительная девушка, похоже вновь переживала прошлое.

Кис выждал паузу, тактично не торопя. И последовала добавка:

– И вечерний променад обернулся трагедией во языцех, едва я завернула в переулок, в глупейшей попытке срезать путь. Без знания района, но в твёрдом желании самой найти дорогу до родимого номера отеля, я почти сумела преодолеть нужное расстояние. О, Олатир, милый, как счастлива я была, лицезреть гостиничные стены и здесь появился он… – на кончик её голоса словно надели глушитель пистолета, но окончательно потушить звуки боли оказалось невозможно.

– Рычащий демон пекла, он вырвался на меня. Нелепая коробка на колёсах, выглядевшая до безумия гротескно.

– Автозак, что-ли? – Уточнил парень. Концы с концами начали сходиться.

– То слово верное. Страшные псы вылетели из её чрева: в униформе сил зла, в фуражках и тяжелых ботинках. Наставив дула своих отвратительных автоматов на меня хрупкую и беззащитную – эти мужчины сцапали меня и заперли в фургоне. Дальнейшее я помню смутно… связывание и изолента на рту. А после неведомым ветром меня занесло в багажник машины.