Текст книги "Там, за Ахероном"

Глава 14.
Снова вместе

Дон Гуан

Только б

Не встретился мне сам король. А впрочем

Я никого в Мадрите не боюсь.

А. С. Пушкин «Каменный гость»

– Ну ладно, с телом – понятно, – озадаченно проговорил дон Жуан. – Но как ты в следователи-то попал?

Фрол усмехнулся. Тело ему досталось крепкое, кряжистое и, надо полагать, весьма расторопное. Но главное, конечно, мужское.

– В Москве документ выдали. Все честь по чести: следователь Фрол Скобеев. Да нас тут целая комиссия работает.

– И все из-за Ахерона?

– А ты думал!

Дон Жуан лишь головой покрутил.

– Слушай, а я ведь тебя и впрямь за судейского принял. Ловко ты…

– Наблатыкался, – ворчливо пояснил Фрол. – Да и не впервой мне… Хаживал по приказным делам, хаживал… – Он помрачнел, крякнул, поглядел сочувственно. – Тебя-то как угораздило?

– Впопыхах! – Смуглая красавица сердито сверкнула глазами. – Не трави душу. Скажи лучше, кто такой Петр Петрович.

Перед тем как ответить, Фрол вновь озабоченно оглядел комнату – не прячется ли где еще один чертенок.

– Да не Петрович, – подаваясь вперед, жутко просипел он. – Не Петрович! А просто Петр. Он же Симон. Он же Кифа… За взятки в Рай пускает, понял? Ключарь долбаный!

Плеснув обильными волосами, дон Жуан откинулся на спинку стула.

– Опомнись, Фрол! – еле выговорил он. – Какие в Раю взятки? Чем?

– Чем? – Фрол прищурился. – А пикничками на лоне природы? С шашлычком, с коньячком, с девочками, а? Вечное блаженство, оно тоже, знаешь, иногда надоедает, встряхнуться хочется… Ты думаешь, генерал зря перед ним в пыль стелется? Царствие небесное зарабатывает, шестерка! Ну он у меня заработает!..

Дон Жуан с ужасом глядел на друга.

– Фрол! Ты сошел с ума! Ты думай, под кого копаешь! Да Петр трижды от Христа отрекся – и то с рук сошло!..

– Тише ты! – шикнул Фрол. – Я, что ли, копаю?

– А кто?

– Ну, натурально, Павел! – возбужденно блестя глазами, зашептал Фрол. – У них еще с тех самых пор разборки идут… Про перестройку слышал, конечно?

– Про что?

Фрол даже растерялся.

– Ну, знаешь… – вымолвил он. – Я смотрю, ты тут только и делал, что с полковницей своей забавлялся да с той малолеткой…

– Анну не трогай! – с угрозой перебил дон Жуан.

– Ты еще за шпагу схватись, – сказал Фрол. – Перестройка его из подвала освободила, а он о ней даже и не слышал… Ваня! Милый! Пойми! Все, что творится в этом мире, – это лишь слабый отзвук того, что делается там…

Дон Жуан озадаченно посмотрел на потолок, куда указывал крепкий короткий палец Фрола.

– Нашествия всякие, усобицы, смуты, партии-хартии… – Скобеев презрительно скривил лицо и чуть не сплюнул. – А это все та же разборка продолжается, понял? Взять хоть Россию. В нынешнем правительстве раскол – почему? Одни – за Петра, другие – за Павла. Просто некоторые сами об этом не знают…

– Позволь! Я слышал, они сплошь неверующие…

– Ваня… – укоризненно молвил Фрол. – Да не будь же ты таким наивным! Грешник ты, ангел, верующий, неверующий – кому сейчас какая разница!.. За кого ты? – вот вопрос. На кого работаешь? Ты что же, до сих пор полагаешь, что идет борьба добра со злом? Рая с Адом? Это же одна контора, Ваня! Ты сам четыреста лет уголь таскал – вроде было время поумнеть! Ты слушай… Шишку в правительстве держали сторонники Петра. Ну, и он, конечно, старался, чтобы протянули старички подольше, корой снабжал…

– Да что за кора такая? – не выдержав, вскричал дон Жуан. – Только и слышу: кора, кора…

– Кора древа жизни, чего ж тут не понять? Из Эдема.

– А почему не плоды?

– Плоды! – Фрол хохотнул. – Плоды все пересчитаны. С плодами – строго… Весло у Харона – видел? Имей в виду, рукоятка – долбленая. Вот в нем он, собака старая, и переправлял кусочки коры на этот берег, понял? Пока баржу не пустили. А с баржей тоже история… Люди за умерших свечки ставят, панихиды заказывают. Стало быть, надо как-то участь грешников облегчить. А как? Муки-то в Аду – вечные!..

– Про бушлаты можешь не рассказывать, – предупредил дон Жуан. – Сидел, знаю.

– Ну вот… А идея была – Петра. Насчет бушлатов. И нам во втором круге малость потеплее, и ему с бригадой речников кору переправлять сподручней…

– А, это те четверо?

– Ну да. Хотя вообще-то пятеро… Подпили однажды матросики всей бригадой – да и подписали договор с похмелья. Пять душ – за ящик водки. Дурачки… – Фрол сокрушенно покачал головой. – В тела, конечно, понасажали бесов – и пошло-поехало: туда – с бушлатами, обратно – с корой. И все правительство только на этой коре и держалось – жили черт знает по скольку… Одного не учли – народ-то все умнее становится! Сам смотри, какая цепочка: матросики передают кусок коры начальнику речпорта, тот – полковнику, полковник – генералу… Ну и так далее. А у всех, обрати внимание, жены. Взять хоть эту твою полковницу. Сколько ей лет, как полагаешь?

– Двадцать два… Двадцать пять…

– А за сорок не хочешь? Вот и считай: одна себе заварила, другая заварила, пятая, десятая… И приходит кора в Кремль уже вываренная. Солома соломой… И как начали они все там мереть! Один за другим. А сторонники Павла (до этого-то они тихие были), видя такое дело, тоже зевать не стали… И вопрос сейчас: кто кого?.. Самого Петра, ты прав, нам не свалить, но шестерок его – под корень, Ваня! Под корень! Вообще, все, что было, – все под корень! Это и есть перестройка.

Дон Жуан с любопытством его разглядывал.

– Ну допустим, – осторожно сказал он. – Но тебе-то самому от всего от этого что за выгода?

– Погоди, – сказал Фрол и встал. – Погоди, дай сначала выпьем да закусим…

Глава 15.
На пару

Дон Гуан

…он человек разумный

И, верно, присмирел с тех пор, как умер.

А. С. Пушкин, «Каменный гость»

На столе воздвиглась хрустальная ладья с осетровой икрой, из которой торчал затейливый черенок большой серебряной ложки.

– Что пить будешь? – спросил Фрол.

– А что у тебя есть?

– А все!

– Ну вот… – Дон Жуан улыбнулся. – А говорил, живешь небогато…

– А то богато, что ли? – возразил Фрол, оглядывая комнату, обставленную с наивной трогательной роскошью. – Вот тезка твой, тот – да, тот – живет… Все жулье, что было на крючке у генерала, теперь у него на крючке. Ну, кое-какие крохи и мне, видишь, перепадают…

– Что еще за тезка?

– Так я же тебе говорил: мы сюда из Москвы целой комиссией нагрянули… А старшим следователем у нас – Ванька Каин…

– А, это из седьмого круга?

– Ну да. Седьмой круг, первый пояс… Сыщик – дай Боже, не нам чета. Малюта еще просился, но тому, видишь, отказ вышел. Не те, говорят, времена… Не знаю, как насчет времен… – Фрол открыл резной поставец и, озадаченно нахмурясь, осмотрел заморские зелейные скляницы, – но народишко у нас, гляжу, прежний… Только что словечек нахватался да одежку сменил. Кого ни возьми – либо шпынь ненадобный, либо вовсе жулик… Вот, – сказал он с некоторым сомнением, выбирая замысловатой формы бутыль. – Романея… Владыка принес, архиерей тутошний. С генералом в пополаме работал, теперь вот, видишь, отмазывается. Ну, посмотрим…

Сосредоточенно сопя, разлил розоватое зелье в два кудрявых хрустальных кубка. Сел. Отхлебнул. В недоумении пошевелил бровями.

– Слабовато, – посетовал он. – Не иначе водой развел, плут. В подвал его посадить, что ли?..

Помолчал, повесив голову, потом вдруг раздул ноздри и, ахнув кубок залпом, со стуком поставил на стол.

– Какая выгода, спрашиваешь? – Налег широкой грудью на край стола и яростно распахнул глаза, наконец-то став хоть немного похожим на себя прежнего. – Ваня! Я почти пятерик отмотал! Я больше не хочу таскать уголь! Обрыдло, Ваня… В конце-то концов, могу я себе устроить нормальную вечную жизнь?

Он схватил бутылку за горлышко и снова набурлил себе полный кубок.

– Рай, стало быть, зарабатываешь… – задумчиво молвил дон Жуан. – Скажем, поймал ты меня, а они тебе за это – вечное блаженство?

Фрол поперхнулся.

– Не поймал… – с недовольным видом поправил он. – А нашел! Нашел и предложил вместе работать на Павла. И ты, имей в виду, согласился!

– А вот этого я что-то не припомню, – спокойно заметил дон Жуан, тоже пригубив вина, кстати сказать, весьма недурного.

– Да в превыспреннюю твою растак!.. – Фрол вскочил и неистово огляделся, ища, по славянскому обычаю, что разбить. Не найдя ничего подходящего, махнул рукой и снова сел. – Ну, может, хватит, Ваня, а? Хватит шпажонкой-то трясти? С девочки на девочку перепрыгивать – хватит?.. Не те сейчас времена, Ваня, не те! Пропадешь один! Вот те крест, пропадешь!..

– Фрол, – с жалостью глядя на друга, отвечал дон Жуан. – Ну продадут же! Кому ты поверил? Ты же их не первую сотню лет знаешь! Своих – да… Своих за шиворот в Рай тащить будут… Сам говорил: сколько баб было у Владимира Святого!..

– Не-ет… – Фрол даже отстранился слегка. В глазах – испуг. – Не должны… С чего им нас продавать? Да и кому? Петру, что ли?

– А вот увидишь! – Смуглая красавица зловеще усмехнулась и залпом осушила свой кубок. – Чуть что не так – все на нас свалят, а сами чистенькими окажутся, попомни мои слова! И ангел этот твой, и начальник охраны…

Фрол тяжко уставился на хрустальную ладью с икрой. В сомнении пожевал губами.

– А с чего ты взял, что будет не так? – спросил он вдруг и тут же повеселел. – Брось, Вань! Все будет как надо… Да тебе, между нами, и податься-то некуда… У Петра шестерок много. И все, кстати, думают, что ты давно уже на Павла работаешь…

– Это почему же?

– Почему! – Фрол ухмыльнулся. – А ладью у Харона кто угнал? Я, что ли?.. Ревизия в каптерку из-за кого нагрянула?.. Нет, Ваня, нет, друг ты мой сердешный, дорожка у нас теперь одна…

Он снова потянулся к заморской склянице.

– Фрол, а мне?.. – проскулил кто-то у порога.

Дон Жуан взглянул. В дверном проеме переминался с копытца на копытце давешний полупрозрачный чертенок.

– Пшел вон! – не оборачиваясь, сказал Фрол. – Вот хвост на кулак намотаю…

Чертенок понурился. Видно было, что его раздирают какие-то сомнения.

– Я передумал, – надувшись, пробубнил он. – Я на вас работаю…

– Работничек… – сказал Фрол. – Сам уже не знает, на кого стучать!

– А то расскажу, о чем вы тут столковывались! – пригрозил чертенок.

– Кому ты расскажешь? Я ж всех посадил!

– За Ахероном расскажу, – пискнул чертенок.

Фрол Скобеев наконец обернулся.

– Ты зачем, сукин кот, водолазам шланги перегрыз? А?! Двурушник поганый!.. Ладно, иди лакай…

Все еще хмурясь, Фрол налил вина в хрустальную миску и поставил на пол. Чертенок заурчал и, приблизившись дробным галопцем, припал к посудине. Сноровисто замелькал розовый кошачий язычок.

Глава 16.
Тут и там

Дона Анна

Нет, нет. Я вас заранее прощаю,

Но знать желаю…

А. С. Пушкин, «Каменный гость»

Пустых зелейных скляниц на столе заметно приумножилось. Смуглая, побледневшая от выпитого красавица с ослепительной, хотя и несколько застывшей усмешкой разливала коньяк по стаканчикам.

– Ба! – сказала она, стремительно, по-мужски сыграв бровями. – Да я смотрю, у тебя целая библиотека… Вот не думал, что ты у нас еще и книжник!

– Как же без книг-то? – разлокотясь во всю ширь столешницы, хрипловато отвечал слегка уже охмелевший Фрол. – Розыск чиним по-старому, а словечки – новые… Мне без них – никак…

– «В круге первом», – склонив голову набок, с удивлением прочел дон Жуан на одном из корешков. – В Лимбе, что ли?

– В каком в Лимбе!.. – Фрол скривился. – Тут, Вань, видишь какое дело: пока мы с тобой уголек катали, на земле с дура ума тоже чуть было царствие Божие не построили. Насчет Рая, правда, врать не буду, но Ад у них вышел – как настоящий… – Фрол ухмыльнулся и лихо погасил стаканчик. – Н-но, – добавил он с презрительно-злорадной гримасой, – не их рылом мышей ловить! Тоже мне Ад! Помучался-помучался – и в ящик… Нет, ты поди до Страшного Суда в пламени помаршируй… или с тачкой во втором круге побегай… – Он зачерпнул серебряной ложкой остатки икры – и вдруг тяжко задумался. – Но кто ж все-таки баржу теплоходом таранил, а? Этот тоже говорит: не топил…

Оба взглянули на крестообразно распластавшегося возле миски чертенка. Было в нем теперь что-то от охотничьего трофея.

– Да он бы и сам утонул, Фрол… С ладьей Харона на борту долго не проплаваешь…

– Так-то оно так… – вздохнул Фрол Скобеев. – Но, однако же, не в берег, заметь, врезался, не в мост какой-нибудь, а именно в баржу с бушлатами… Нет, Ваня, нет, милый… – Фрол помотал головой и пальцем, причем в разные стороны. – Нутром чую, рука Петра… Не теплоход они топили, а именно баржу. Ты что ж думаешь: в ней одни бушлаты плыли?.. Не знаю, как у вас в Испании, а у нас так: своровать – полдела, ты еще спрятать сумей… И прячут. Так прячут, что ни одна ищейка не найдет. В каптерке за Ахероном, понял?..

– Каптерка – ладно… – заламывая красиво вычерченную бровь, прервал его дон Жуан. – Но от меня-то вам какая польза? Я ведь не ты – по приказным делам не хаживал…

– Ишь, б-бела кость… – пробормотал Фрол и вдруг ляпнул ладонью по столу, заставив хрусталь и серебро подпрыгнуть. – Чего задаешься-то? – плачуще закричал он. – Я, если на то пошло, тоже дворянин! И ничего – кручусь…

Смолк, насупился по-медвежьи.

– Думаешь, у Петра одни дурачки собрались? – пожаловался он. – Ты посмотри, как работают! По рукам и по ногам меня связали! Баржа – на дне. Матросиков колоть – сам понимаешь, без толку: все из Злых Щелей, сами кого хочешь расколют… А главный воротила, тот, что бушлаты списывал и брильянты в них зашивал, – они ему, представляешь, инфаркт устроили… А без его показаний я ни генерала, ни полковника за жабры не возьму, можешь ты это понять?

– Пока нет, – сказал дон Жуан.

– Так помер же человек!

– Помер… Мало ли что помер! Что ж теперь и допросить его нельзя?

Фрол моргнул раз, другой – и вдруг изумленно уставился на дона Жуана. Хмель – как отшибло. Пошатываясь, поднялся на ноги.

– А ну хватит спать! – гаркнул он, сгребая за шиворот жалобно замычавшего чертенка. – Чтобы одна нога здесь, другая – за Ахероном…

Оборвал фразу и вновь уставил на дона Жуана таинственно просиявшие глаза.

– Допросят – там… – выдохнул он, ткнув чертенком в люстру. – А на пушку я их буду брать – здесь! – Шваркнул тварь об пол. – В-ваня!.. Дай я тебя… – Полез было через стол лобызаться, но, наткнувшись на бешеный взгляд, попятился и тяжко плюхнулся на стул. – Ваня… Прости дурака… Забыл… Ей-черт, забыл…

* * *

Невиданное нежное сияние омыло глыбастые скалы Злых Щелей, огладило торчащие из смолы головы с круглыми дырами ртов. Но никто не когтил нарушителей – бесы-загребалы и сами стояли, запрокинув завороженные рыла. Светлый ангел Божий снижался над пятым мостом. За ним, почтительно приотстав, черной тенью следовал Хвостач.

– Багор! – коротко приказал ангел, ступая на каменное покрытие и складывая белоснежные крылья.

Смола оглушительно взбурлила и вновь стала зеркально-гладкой.

Не боясь испачкаться, ангел принял страшное орудие из услужливых когтей Хвостача и, присев на корточки, погрузил багор в смолу почти на всю длину древка. Потыкал, пошарил и, удовлетворенно кивнув, умело выкинул на камни скорченную черную душу. Та вскочила, дернулась шмыгнуть обратно, но мост уже был оцеплен загребалами.

Ангел не глядя отдал багор Хвостачу. Видно было, как с ладоней небесного посланника не в силах противиться свету истины исчезают смоляные пятна.

– Нет, ты понял?.. – расстроенно шепнул Тормошило Собачьему Зуду.

– А чего?..

– Да душа-то – та самая… Из-за которой у меня тогда разборка вышла… Неужели заберут? Ну, такого еще не было…

– Да нет… – рассудительно прошептал Собачий Зуд. – Ангел-то – другой… Вроде, из наших…

– Могли и сговориться, – буркнул Тормошило.

Ангел взял затравленно озирающуюся душу под смоляной локоток и отвел в сторонку. Приподняв левое крыло, извлек из-под мышки нездешнюю с виду бумагу.

– Ознакомьтесь, грешник Склизский…

Осторожно, чтобы не закапать смолой документ, душа приблизила лицо к бумаге. Прочла и, спрятав руки за спину, решительно замотала головой.

– Вас что-нибудь не устраивает? – ласково осведомился ангел.

– Тут двадцать первое, – тыча смоляным пальцем в дату, хрипло сказала душа. – А я скончался двадцать второго… Не подпишу.

– Вам так дороги ваши сообщники? – задушевно спросил ангел. – Напели, небось, про вечное блаженство, а сами подстроили инфаркт, опустили в смолу…

Душа нахохлилась и пробормотала что-то вроде:

– Дальше не определят…

– Это верно, – согласился ангел. – Определить вас дальше Злых Щелей никто не имеет права. Вы не предатель, вы – всего-навсего мздоимец. А вот ближе…

Душа медленно подняла голову и недоверчиво воззрилась на ангела.

– Все дело в мотивации ваших поступков, – пояснил тот. – Мне вот, например, кажется, что взятки вы брали вовсе не из любви ко взяткам как таковым, а исключительно из жадности. Можно даже сказать, из скупости. А скупцы, как вам известно, обретаются в третьем круге. Тоже, конечно, далеко не Эдем: дождь, град… Но не смола же!

Душа для виду покочевряжилась еще немного – и попросила перо для подписи…

* * *

Сначала воспарил ангел, потом канул в черное небо и недовольный Хвостач, унося грешника Склизского в сторону третьего круга.

– Ну что хотят – то творят! – Тормошило сплюнул и в сердцах ударил багром по каменному покрытию.

Глава 17.
На прицеле

Дон Гуан

(целуя ей руки)

И вы о жизни бедного Гуана

Заботитесь!

А. С. Пушкин, «Каменный гость»

Автоматная очередь наискось вспорола лобовое стекло, и ослепленный шофер что было сил нажал на тормоза. Завизжали покрышки, машину занесло и ударило багажником о придорожный столб.

Фрол сидел рядом с шофером, дон Жуан – на заднем сиденье, и выбрасываться пришлось вправо, на мостовую, прямо под автоматы лихих людей. Катясь по асфальту, дон Жуан успел узнать в одном из них мордастого кабальеро, которого он вытянул когда-то вдоль спины арматуриной. Второй ему был незнаком.

Затем в промежутке между убийцами засквозило зыбкое сияние, быстро принявшее очертания светлого ангела. Дон Жуан видел, как различимый лишь его привычному глазу ангел раскинул руки и, взявшись за стволы, резко вывернул их вверх и в стороны. Обе очереди ушли в стену. Душегубы ошалело уставились на бьющиеся, вставшие дыбом у них в руках автоматы, что-то, видно, сообразили и, бросив оружие, кинулись наутек.

Сзади страшно ухнула машина, обращаясь в косматый воющий факел – наподобие тех, что бродят, стеная, в восьмом круге.

– Ты видел? – ликующе заорал Фрол, вскакивая с асфальта. – Ангела – видел?

Лицо его было посечено осколками.

– А чему ты радуешься? – буркнул дон Жуан, держась за разбитое колено.

Но Фрол его даже и не услышал.

– Вот это мы их достали, Ваня! – в полном восторге захлебывался он. – Вот это мы им разворошили муравейничек! Убийц подослали – надо же!

– Имей в виду, мордастого я знаю, – сказал дон Жуан.

– Да кто ж его, дурака, не знает? Ты второго бойся! Небритого. Знаешь это кто? Борода, десятник из Злых Щелей! Речник с буксира. Четверых-то я заарестовал, а этот ушел, черт перепончатый!.. В общем, Ваня, считай: царствие небесное мы себе уже обеспечили… Ангел-то, а? Как он им стволы развел!..

– Ладно, – сказал дон Жуан, сгибая и разгибая ногу. – Пойду я.

– Куда?

– С Анной попрощаться. А то, знаешь, ангел этот твой… Сегодня успел стволы развести, завтра не успеет…

Он повернулся и захромал прочь, огибая воющее пламя.

– Вань! – окликнул его Фрол.

Дон Жуан обернулся.

– Слушай… – Окровавленная физия Фрола была несколько глумлива. – А у тебя с этой малолеткой… Неужто ничего и не было? Так все стишки и читаете?..

Дон Жуан оскорбленно выпрямился и похромал дальше.

Фрол только головой покачал, глядя ему вослед. Потом вздохнул завистливо и пошел посмотреть, что там с шофером.

* * *

Пустынный скверик так вкрадчиво шевелил листвой, что за каждым деревом невольно мерещился душегуб с автоматом. За чугунным плетением невысокой ограды шумела улица.

– Почему в последний раз? – испуганно спрашивала русенькая сероглазая Анна. – Тебя снова хотят арестовать?.. Слушай, Жанна, у тебя платье порвано… И здесь тоже…

Смуглая рослая красавица пристально оглядывала ограду. Стрелять по ним удобнее всего было именно оттуда, с улицы.

– Зря я тебя сюда вызвал, – процедила она наконец. – Со мной сейчас гулять опасно…

– Не вызвал, а вызвала… – машинально поправила Анна. – А почему опасно?

Смуглая красавица не ответила и, прихрамывая, двинулась дальше.

– Слушай, Анна… А прочти-ка ты что-нибудь напоследок!

– О дон Жуане? – беспомощно спросила та, тоже невольно начиная озираться.

Дон Жуан остановился, всмотрелся с улыбкой в ее маленькое, почти некрасивое личико. Глаза, одни глаза…

– Я смотрю, ты много о нем знаешь… А скажи: слышала ты что-нибудь о таком Фроле Скобееве?

Анна удивилась.

– Да, конечно. Это следователь из Москвы. Но его, говорят, скоро самого посадят…

– Да нет, я о другом… У вас в России лет четыреста назад жил дворянин Фрол Скобеев…

Анна мучительно наморщила лоб.

– Не помнишь? А ходок был известный. Стольничью дочь соблазнил. Тоже, кстати сказать, Анной звали… О нем даже повесть осталась. Так и называется – «Повесть о Фроле Скобееве»…

– Ой… – виновато сказала Анна. – Что-то слышала…

– Странный вы, ей-богу, народ, – молвил он задумчиво. – Чужих – знаете, своих – нет… Так что ты хотела прочесть?

– Это из Бодлера, – словно оправдываясь, сказала Анна. Помолчала, опустив голову, и замирающим, как от страха, голосом начала:

 
Едва лишь дон Жуан, придя к реке загробной
И свой обол швырнув, перешагнул в челнок…
 

Строки ошеломили. Скверик исчез. Снова заклубился белесый туман над рекою мертвых, надвинулось вплотную шерстистое рыло Харона, зазмеился вкруг злобных очей красный пламень, мелькнуло занесенное весло…

А голос звучал:

 
…За ними женщины в волнах темно-зеленых,
Влача отвислые нагие телеса,
Протяжным воем жертв, закланью обреченных,
Будили черные, как уголь, небеса…
 

И распахнулись впереди угольные карьеры второго круга, встали обглоданные ветром скалы, закрутились черные вихри…

Анна увлеклась. Негромкий надломленный голос забирал все выше:

 
…И рыцарь каменный, как прежде гнева полный,
Взрезал речную гладь рулем, а близ него,
На шпагу опершись, герой смотрел на волны,
Не удостаивая взглядом никого…
 

Анна умолкла и вопросительно посмотрела на подругу. Та стояла неподвижно. В ослепших, отверстых глазах ее клубилась жуткая угольная мгла.

– Жанна!..

Смуглая рослая красавица прерывисто вздохнула, но глаза все еще оставались незрячими.

– Жанна, что с тобой?

– Не так… – поразил Анну хриплый сдавленный шепот. – Все не так… Шпага… Какая шпага после шмона?.. Нас в этот челнок веслом загоняли, Анна…

Она попятилась и в ужасе всмотрелась в искаженное страданием надменное смуглое лицо.

– Ты – ?..

Ответом была жалкая судорожная усмешка.

– Я… Прости… Так вышло…

За низкой оградой сквера заливисто заржали тормоза, хлопнула автомобильная дверца, и над чугунным плетением возникло заплатанное матерчатыми наклейками лицо Фрола.

– Ага! – сказал Скобеев и, перемахнув ограду, беглым шагом пересек газон. – Время вышло, свидание кончено! Давай в машину, Ваня! Ох, и кашу мы с тобой заварили…