Текст книги "Первая научная история войны 1812 года"

VI

Рассмотрим теперь важнейший сюжет нашего повествования – цели и планы русского командования перед войной 1812 года.

Еще выдающийся историк, внук Николая I и дядя печально известного Николая II, генерал и великий князь Николай Михайлович в своем известном труде, посвященном императору Александру I, откровенно рассказал о серьезной проблеме, стоящей перед историками: «Задача наша не из легких, мы это сознаем: во-первых, потому что многие источники отсутствуют, благодаря систематическому истреблению их Императором Николаем I; другие, хотя и существуют, но с большими пробелами…»[609]609
  Николай Михайлович, Великий Князь. Император Александр I. М., 1999, с. 19.


[Закрыть]

Николай I действительно уничтожил много документов, могущих пролить свет на вину России в агрессивном развязывании войны против Франции в 1812 г., способных опозорить царскую семью и разрушить до основания миф об «Отечественной» войне. Уже и сам Александр I концептуальные решения часто обсуждал с генералами и сановниками исключительно устно, а значительную часть переписки утилизировал сразу по получении. Тем же самым занимались и его братья, сестры, генералы и министры. У историков остались в прямом смысле слова километры и тонны документов, но подобные материалы зачастую имеют, так сказать, технический характер. Мы знаем, к примеру, тысячи писем бытового характера, поденные расписания полков и даже рот, штат слуг дипломатической миссии, дворцовую опись тарелок и ложек, но уничтожались как раз те документы, в которых открывались цели и планы, а также истинные взаимоотношения между ключевыми персонажами. Поэтому иногда ученым приходится реконструировать здание исторической истины по «осколкам» – по отдельным фразам и случайным упоминаниям. Однако при кропотливом труде и профессионализме и эти «осколки» способны выдать главные тайны своих «мастеров».

Сразу скажу, что красивая сказка про «скифский план» была выдумана задним числом много позже, чтобы попытаться оправдать позор отступления и преступления российского правительства и военного командования. Русские генералы в 1812 году действовали совершенно хаотически, полностью под давлением Наполеона, который на протяжении всей войны владел инициативой и расстроил целый ряд замыслов противника. Вместе с тем для «скифской тактики» ни большого ума, ни самого этого заграничного и цивилизованного термина «тактика» не надобно: ибо все сводилось лишь к тому, что русские генералы сами сжигали собственные города и села, убегая от гениального полководца. И все это происходило не по заранее продуманному плану завлечения врага из школьного учебника фальсифицированной истории вглубь не менее напридуманной России, а под действием сиюминутных обстоятельств. О подобном безоговорочно свидетельствуют абсолютно все подлинные документы, которые я в изобилии сейчас приведу. Однако – обо всем по порядку.

Изначальное отношение лицемерного и мстительного русского царя к новому союзнику, а также противоположные ему щедрые жесты Наполеона прекрасно видны на примере послов, которых Александр направил в Париж. Это весьма проницательно описывает доктор исторических наук Н.А. Троицкий:

«После долгого раздумья Александр назначил послом боевого генерала графа П.А. Толстого – «цареубийцу» и (подобно его брату обер-гофмаршалу Н.А. Толстому) врага Франции.

…«Враг человечества» устроил Толстому великолепный прием в Фонтенбло. Взяв посла под руку, он говорил ему, что дни, проведенные с Александром I в Тильзите, считает «лучшими в своей жизни» и что к русскому народу преисполнен «величайшего уважения». Наполеон поселил Толстого в роскошном особняке, выкупив его у И. Мюрата за 1 млн. франков (выделено мной, Е.П.), приглашал его на приемы особо доверенных лиц к себе и к Жозефине, но Толстой не поддался на все эти любезности, ни разу не позволил себе смягчить в разговорах с Наполеоном то ледяное, то скорбное выражение лица и вообще делал все от него зависящее, чтобы привести русско-французские отношения к разрыву.

(…) Александр уже через год заменил П.А. Толстого А.Б. Куракиным – столь же рьяным, как Толстой, врагом Наполеона, но в противоположность Толстому изысканным дипломатом».[610]610
  Троицкий Н.А. Указ. соч., с. 133–134.


[Закрыть]

Итак, русский царь послал в Париж врагов Наполеона (причем, что постыдно – первый из послов был участником заговора с целью убийства отца самого Александра!), а Наполеон, я подчеркну, сделал своим представителем при российском дворе молодого и наивного сторонника мира с Россией Армана де Коленкура.

В письме к матери, вдовствующей (во многом благодаря сыну…) императрице Марии Федоровне, Александр сообщал (уже в сентябре 1808 г.), естественно, по-французски: Тильзит – это временная передышка для того, чтобы «…иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого столь драгоценного времени наши средства, наши силы. Но мы должны работать над этим среди глубочайшей тишины, а не разглашая на площадях о наших вооружениях, наших приготовлениях и не гремя публично против того, к кому мы питаем недоверие».[611]611
  Текст письма Александра: Русская старина, 1899, кн. 4, с. 18–23.


[Закрыть] Для сравнения приведем два высказывания Наполеона. Еще до переговоров в Тильзите, 14 марта 1807 г. он пишет Ш.М. Талейрану: «Я убежден, что союз с Россией был бы нам очень выгоден».[612]612
  Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. М., 1986, с. 479.


[Закрыть] И уже после заключения мира (итоговые подписи были поставлены 7 июля 1807 г.) Наполеон наставляет А.Ж.М.Р. Савари: «…если я могу укрепить союз с этой страной и предать ему долговременный характер (et y faire quelque chose de durable), ничего не жалейте для этого».[613]613
  Там же, с. 503.


[Закрыть]

К новой войне против Наполеона страдающий буквально манией Александр I стал готовиться с первых дней Тильзитского мира – еще в 1807 году! Военный бюджет был увеличен в разы. Этим царь разорил финансы: начался тяжелый кризис. В докладе царю от 8 декабря 1808 года канцлер империи граф Н.П. Румянцев (1754–1826) писал, что главная причина кризиса отнюдь не торговый разрыв с Англией, а расходы на оборону! Но психически неадекватному самодержцу подобные доводы были неважны, он повторял как мантру: «Наполеон или я, он или я – вместе мы не можем царствовать». Сегодня историки стараются замалчивать позорнейший для дома Романовых факт: в 1810–1811 гг. Александр I продал в крепостное рабство около 10 тысяч государственных крестьян.[614]614
  Подробнее об этой «сезонной распродаже» и о положении государевых рабов, о том, как этих русских православных людей сбывали, чтобы, так сказать, купить новые перчатки, см.: Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П.Д. Киселева. М.—Л., 1946, т. 1.


[Закрыть] Никого не жалеть ради собственной блажи! Затем 2 февраля 1810 года и 11 февраля 1812 года последовало резкое увеличение всех налогов.

В итоге: с 1810 года (!) русские армии уже стояли в боевом развертывании на границах Герцогства Варшавского.[615]615
  Соколов О.В. Указ. соч., с. 377–378.


[Закрыть] При этом я напомню, что император французов объявил очередную мобилизацию лишь в феврале 1812 г., а наполеоновская Великая армия получила корпусную организацию лишь 1 апреля 1812 (причем некоторые корпуса и части – только в июле и осенью, уже во время войны).

16 марта 1810 г. царю уже подана служебная записка М.Б. Барклая де Толли (1761–1818), в которой излагались варианты войны против Наполеона.[616]616
  Отечественная война 1812 года: Материалы Военно-ученого архива Главного штаба. Отд. I, т. I, ч. 2, СПб., 1900, с. 3–5. Стоит отметить, что российские авторы, которые плохо знают историю французской внешней политики эпохи Первой империи, никогда не работали во французских архивах и всерьез не исследовали прекрасно сохранившуюся ежедневную переписку Наполеона (т. е. попросту профессионально для данной темы непригодны), любят упоминать некую «секретную записку» министра иностранных дел Ж.Б. Шампаньи, в которой тот якобы уже 16 марта 1810 г. сообщает императору об опасности, исходящей от России, сближающейся с Англией (и как вывод – надо готовиться к войне). Эту фальшивку подбросил русским Ш.М. Талейран: он был в опале и за солидное вознаграждение торговал часто вымышленными «секретами» Наполеона с его врагами. Среди прочих, легко «купившихся» на такую очевидную глупость, оказался и мечтающий о «купании лошадей в Сене» уроженец города Серова и бывший специалист по «траурному поезду Ленина» В.М. Безотосный (Безотосный В.М. Наполеоновские войны. М., 2010, с. 118–119). Он не попытался разыскать оригинал, не проанализировал контекст, совершенно не знал персонажа, о котором идет речь (Ж.Б. Шампаньи был известным сторонником всяческого укрепления союза с Россией): упомянутый выдуманный текст полностью противоречит всем прочим его докладам и намерениям. Более того: не существует никакой реакции Наполеона на столь важный доклад – ни в его ежедневной переписке, ни в беседах с тем же Ж.Б. Шампаньи. Этот подлог выявил О.В. Соколов, который владеет (в отличие от тов. Безотосного) французским языком и посещал парижские архивы. Он детально изучил фонд AF IV 1699 Национального архива (где хранятся соответствующие документы за март 1810 г.) – и не обнаружил никаких следов ни самого доклада, ни подготовки его, ни реакции на него, ни обсуждения его, ни его последствий (Соколов О.В. Битва двух империй. 1805–1812. М. – СПб., с. 391–392).


[Закрыть]

Показательно выглядит количество заказов Военного ведомства России: к примеру, Тульскому оружейному заводу: 1806 г. (когда воевали с Францией, помогая Пруссии) – 56 616 ружей, «мирный» 1810 г. – 95 944 ружья, 1812 г. – 144 тыс.[617]617
  Россия и Европа. Эпоха Наполеоновских войн. М., 2012, с. 137.


[Закрыть] В январе – мае 1808 г. (сразу после подписания союза с Наполеоном!), маскируя от французской разведки под видом «металлолома», из Австрии в Россию было переправлено 24 тыс. ружей, 15 тыс. сабель «и много другого военного снаряжения».[618]618
  Там же.


[Закрыть] Осенью 1808 г. русское правительство принялось переоборудовать оружейные заводы: как обычно, русских квалифицированных специалистов не нашлось – и стали (втайне от Наполеона) разыскивать таковых в Австрии.[619]619
  Сироткин В.Г. Александр Первый и Наполеон… с. 157.


[Закрыть]

Чем еще промышляли российские власти? Интереснейший факт: уже около 1809 г. представитель России в Австрии вошел в контакт с тирольцами – и для поднятия восстания против Наполеона (кстати, в непосредственной близости к границам Франции) начал снабжать их огромными суммами денег![620]620
  Васильчиков А.А. Семейство Разумовских. Т. VI, ч. 2, СПб., 1887, с. 429–430.


[Закрыть] Удивительно, но часть посвященных этому документов была опубликована (правда, мизерным тиражом и мельчайшим шрифтом) в СССР еще в 1962 году (официальное издание МИД СССР: Внешняя политика России XIX – начала ХХ века. Документы российского министерства иностранных дел. Серия I, т. 6, с. 634–635, 781).

Где Россия и интересы ее нищего населения – и где Тироль?! То было подлинной подрывной деятельностью Александра против его официального союзника-Наполеона, которого православный русский царь по заведенной между европейскими монархами традиции в переписке лицемерно именовал «брат мой». Вся эта история с финансированием «боевиков» тех лет мне живо напоминает деятельность советского правительства, поддерживающего разного рода маргинальные элементы по всему миру – лишь бы насолить цивилизованным странам Запада. И вообще тема, так сказать, актуальная…

Александр I буквально разорял Россию финансово, но, что еще хуже, требовал все больше «пушечного мяса», объявляя все новые рекрутские наборы. Однако рекруты нередко сбегали, а помещики и крестьянство стонали от непомерных реквизиций рабочих рук, сыновей и мужей (об этом подробнее в двух следующих главах). В 1810–1811 гг. был объявлен 80-й набор (забрали 94 589 душ), сразу 81-й (120 тыс. чел., хотя рассчитывали на 135 тыс. чел.). В 1812 г. провели аж три чрезвычайных набора, сильно сократив требования по росту, здоровью и количеству телесных недостатков. 83-й набор вместо искомых 181 585 чел. дал всего лишь 166 563 «душ» и т. д.[621]621
  Широкорад А.Б. Указ. соч., с. 15.


[Закрыть] Разительной противоположностью этому выглядит ситуация во Франции, где людей берегли. Вот показательный и полностью документированный факт: за всю эпоху Наполеона в Париже (где, подчеркну, полиция могла легко контролировать ситуацию и выявлять уклонистов) из законно подлежащих призыву мужчин было призвано всего 31,87 %![622]622
  Соколов О.В. Указ. соч., с. 607.


[Закрыть]

Великий император упорно не слушал своих советников, которые предупреждали его не верить Александру (Наполеон ведь жил по логике: если союз выгоден обеим державам, значит, обе державы его будут сохранять). Более того: французский полководец начинает выводить свои войска из немецких земель! У нас на руках сегодня есть ценнейшие документы! 9 января 1810 г. Наполеон отдает распоряжение военному министру Анри-Жаку-Гийому Кларку, герцогу Фельтрскому (17 октября 1765 – 28 октября 1818): «Прикажите вице-королю (имеется в виду вице-король Италии Евгений (Эжен) де Богарне – прим. мое, Е.П.) вернуть в Италию все его французские полки, которые были в Германии, и разместить их в местах их постоянной дислокации, переведя их на штат мирного времени».[623]623
  Там же, с. 373.


[Закрыть] В другом письме тому же министру значится: «Я хочу использовать укрепление континентального мира, для того чтобы навести экономию в моих вооруженных силах».[624]624
  Там же.


[Закрыть]

Честный и взаимовыгодный мир и союз с Россией был главной целью внешней политики Наполеона с самого начала его правления. И данный период – не исключение. Еще один документ – из речи перед депутатами Законодательного собрания Франции (да, я напомню, что миф о полновластной диктатуре Наполеона – это тоже миф, живущий сегодня только в сознании необразованных людей) от 3 декабря 1809 г.: «Мой союзник и друг, император России, присоединил к своей обширной империи Финляндию, Молдавию, Валахию и один из округов Галиции. Я не жалею ни о чем, что могло бы идти на благо этой империи. Мои чувства к ее великому монарху полностью согласуются с моей политикой».[625]625
  Там же, с. 372–373.


[Закрыть]

Таким образом, ради сохранения союза Наполеон закрывал глаза на все захватнические войны России! Совершенно противоположное осуществлял царь.

Факт практически неизвестный: с 1810 г. царь Александр через некоего Франсиско Сеа Бермудеса (Francisco Cea Bermúdez: 1779–1850) вступил в секретные переговоры с испанскими повстанцами – с Центральной хунтой (да, было время, когда Россия поддерживала самую настоящую хунту, которая инспирировала религиозный терроризм). Степень паранойи и желания напакостить Наполеону была такой, что упомянутые переговоры монарх вел лично и втайне от собственного государственного канцлера Н.П. Румянцева (!), который был сторонником мира с Францией.[626]626
  Император Александр I и Фредерик-Сезар Лагарп… с. 895.


[Закрыть] Царя не смущало даже то, что этот оборотистый Ф.С. Бермудес был сыном лавочника: ненависть к Наполеону делала русского деспота демократичным. Он бы, очевидно, вступил в сговор с самим чертом. Любопытно, что тот же пронырливый Бермудес стал посредником и в тайных переговорах императора с Англией! Нужны ли вам еще доказательства того, что Александр не просто готовил новую войну в будущем, но и никогда не соблюдал условия мира – с самого его подписания. Подобное маниакальное рвение, не в последнюю очередь, приходится объяснять и причинами психиатрического свойства.

В декабре 1810 г. Александр вводит новый тариф, который резко ударил по французской торговле. Подобная мера была, безусловно, вопиющим шагом.[627]627
  Богданович М.И. Указ. соч., с. 37.


[Закрыть]

Уже 6 января 1811 года Александр в письме А. Чарторыйскому сообщает, что планирует вскоре начать войну, причем – с присоединения Герцогства Варшавского («Польши») к России![628]628
  Беседы и частная переписка между императором Александром I и Кн. Адамом Чарторижским. М., 1912, с. 147–154.


[Закрыть] 25 февраля 1811 г. царь дает инструкцию своему послу в Австрии графу Густаву Эрнсту фон Штакельбергу (1766–1850): Россия «непременно должна» овладеть Польшей, а чтобы Австрия не мешала в предстоящем военном наступлении, он предлагает ей Валахию и Молдавию.[629]629
  Троицкий Н.А. 1812. Великий год России… с. 41–42.


[Закрыть] Но этот план сорвал польский патриот князь Ю. Понятовский (1763–1813), который обо всем сообщил Наполеону.[630]630
  Там же, с. 42.


[Закрыть] Современный специалист по использованию артиллерии в войне 1812 г. А.Б. Широкорад отмечает: «Плачевное состояние западных русских крепостей к 1812 г. – не результат нехватки средств в Военном министерстве и не просчет генералов. Это результат стратегии Александра I – наступать и воевать на чужой территории».[631]631
  Широкорад А.Б. Указ. соч., с. 20.


[Закрыть]

Таким образом, русский царь денно и нощно готовил очередное нападение на Францию – и о части событий Наполеон знал. Естественно, всех перечисленных фактов вы не найдете в советских и российских школьных и институтских учебниках: в этой почти уголовной макулатуре вопрос причин и подготовки войны 1812 года практически тотально сфальсифицирован.

Ч.Р. Дарвину и, конечно, провидению было угодно, чтобы ко мне в руки попал уникальный артефакт: никогда не публиковавшаяся и, так сказать, похороненная автором в столе кандидатская диссертация в будущем известного историка В.В. Пугачева (1923–1998) «Подготовка России к отечественной войне 1812 года» (Саратов, 1947, с. 406). Ее оригинал с многочисленными пометками автора был недавно приобретен мною у родственницы исследователя. В этом документе эпохи весьма обращают на себя внимание некоторые перечеркнутые молодым автором страницы и даже главы, касающиеся подготовки наступления России уже в 1811 году. Безусловно, подобное шло вразрез с официальной историографией тех лет (т. е. давно не было новостью для ученых – но в послевоенную эпоху такие тезисы стали табуированными). Этот труд был проделан весьма добротно, автор изучил множество источников (в т. ч. на французском языке). После долгих страниц цитирования документов, в перечеркнутой главе под названием «Мысль о наступлении /январь – май 1811/.» (с. 241) В.В. Пугачев уверенно заявляет: «В начале 1811 года Александр I мечтал о вторжении в герцогство Варшавское и создании нового военного союза против Наполеона». Так с 1947 года эта диссертация свет и не увидела: хотя после многочисленных изъятий вдали от Москвы ее и позволили защитить, но ни одна страница из нее опубликована не была, а всю последующую жизнь историк занимался темой декабристов и т. д.

Продолжим. Александр I вновь с бешеной энергией начинает сколачивать антифранцузскую коалицию (шестую по счету). К середине 1811 года он уже почти уговорил прусского и шведского правителей начать войну с Францией. 5 (17 н. ст.) октября 1811 г. заключена секретная русско-прусская военная конвенция против Франции.[632]632
  Понасенков Е.Н. Указ. соч., с. 133.


[Закрыть]

Важнейшая дата, которую вы не встретите в российских учебниках истории: 27 и 29 октября 1811 г. был подписан ряд «высочайших повелений» корпусным начальникам русской армии, в которых приказывалось готовиться к переходу границы на Немане и к наступательной операции аж на реке Висле! Командиры этих пяти корпусов – П.И. Багратион, Д.С. Дохтуров, П.Х. Витгенштейн, И.Н. Эссен и К.Ф. Багговут. Тексты приказов давно и официально опубликованы еще царским правительством: Отечественная война 1812 г.: Материалы Военно-ученого архива Главного штаба. Отд. I, т. V. СПб., 1904, с. 268–270, 303–304, 313–315.[633]633
  В 1988 году на данные документы обратил внимание Н.А. Троицкий: Троицкий Н.А. Указ. соч., с. 42; В 2004 г. я развил тему в своей монографии: Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004, с. 136 и др.


[Закрыть] Однако в последний момент император Австрии (с которым также несколько позднее велись тайные переговоры) и король Пруссии испугались вновь открыто воевать с Наполеоном – и согласились лишь на секретные договоренности о том, что в случае войны не станут серьезно действовать против России.[634]634
  Понасенков Е.Н. Указ. соч., с. 132.


[Закрыть]

В соответствии со всем известным намерением Александра начать новую войну против Наполеона, в 1810–1811 гг. высшие российские офицеры и генералы принялись готовить докладные записки с конкретными планами. Сегодня ученые знают несколько десятков (!) подробных наступательных разработок. Наиболее весомые докладные записки наступательного стремления были поданы царю П.И. Багратионом (1765–1812), начальником Главного штаба его армии генералом графом Э.Ф. Сен-При (1776–1814), М.Б. Барклаем де Толли и состоявшим при его штабе генералом герцогом Александром Фридрихом Карлом Вюртембергским (1771–1833).[635]635
  Соколов О. Погоня за миражом. // Родина, 1992, № 6–7, с. 19; Троицкий Н.А. Указ. соч., с. 41.


[Закрыть] Последний являлся родным братом матери царя Александра и пользовался большим влиянием.

Генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич (1782–1856) вспоминает: «Еще в 1811 г. князь Багратион предлагал броситься в Польшу, пока силы неприятеля были еще не собраны. Он надеялся, что, разбив его по частям, всегда можно будет иметь время отступить к назначенному пункту».[636]636
  Россия и Европа… с. 137.


[Закрыть] Все эти материалы поражают тем, с какой легкостью и подчас кровожадностью их авторы говорили об агрессии. Но, как я говорил, докладных записок было множество. Приведу отрывки, выражающие суть концепции двух из них. В феврале 1811 года генерал Л.Л. Беннигсен писал царю: «Наиболее полезно овладеть Варшавою (коей потеря поразила бы и обезоружила часть поляков, неблагорасположенных к России)… Итак, ясно видно, что Наполеон на первый случай не может иметь более как 90 тысяч французов в своем расположении на войну с русскими… Ко всему этому, что изъяснял я, кажется мне, что власть Наполеона никогда менее не была опасна для России, как в сие время, в которое он ведет несчастную войну в Гишпании (Испании – прим. мое, Е.П.) и озабочен охранением большого пространства берегов…»[637]637
  Соколов О. Указ. соч., с. 19.


[Закрыть] Напомню: генерал от кавалерии, граф Леонтий Леонтьевич Беннигсен (Левин Август Готлиб Теофиль фон Беннигсен: 1745–1826) был весьма влиятельным человеком: именно он командовал русской армией в войне против Наполеона в 1807 году, а в 1812 г. он стал исполняющим обязанности начальника Главного штаба армии М.И. Кутузова. Действительно, Наполеон был абсолютно не готов воевать со своей союзницей (с Россией), кроме того, был вынужден отражать нападение английской армии в Испании (их поддерживала часть невежественного населения, подстрекаемого к терроризму католическими попами, терявшими свои традиционные барыши).

Схожие мысли о плане наступательной войны высказаны в «Политическом мемуаре», представленном Александру I графом д᾽ Аллонвилем: необходимо «…начать наступление, вторгнувшись в герцогство Варшавское, войдя по возможности в Силезию, и вместе с Пруссией занять линию Одера, чтобы заставить выступить германских князей и возбудить восстание на севере Германии. 2. Расформировать польское правительство, рассеять его вооруженные силы… и безжалостно разорить герцогство (вспоминаем кровавые расправы над мирными жителями армией А.В. Суворова, бесчинства И.Ф. Паскевича, Катынь и т. д. – прим. мое, Е.П.), если придется его оставить… 9. …Нельзя терять из виду, что человек, с которым мы воюем, соединил силы старой Франции с завоеваниями новой Франции… Мало поэтому поставить препятствие на пути столь большой мощи, но необходимо ее уничтожить».[638]638
  Там же.


[Закрыть] И последствия этих планов нам предлагают называть «Отечественной войной»?! Где же угроза? Где внезапное нападение Наполеона? Каким русским людям угрожали французские граждане и их правитель?! К большому сожалению, все эти приготовления были неизвестны населению России – поэтому, когда Наполеон гнался за убегающей армией развязавшего конфликт царя, простонародье могло подумать, что речь идет о нападении.

На самом деле, я убежден, что русский царь все же начал бы первым нападение на Наполеона еще в 1810–1811 гг. (или в крайнем случае – весной 1812 г.), если бы в России был выдающийся полководец, который внушал бы обоснованную надежду своими талантами. Но подобного физически не существовало, а сам Александр в значительной степени сознавал собственную бездарность.

Повторяю: в 1810–1811 гг. император Александр уже начал масштабные приготовления к войне, причем Наполеон в это время НИЧЕГО не предпринимал, никаких войск к границам России и на сотни километров перед ней двигать и не думал. Орда деклассированных детей крепостных рабов под командованием немцев-авантюристов и своих единокровных хозяев готова была совершить новое нашествие. Маниакально завидующий и ненавидящий гениального Наполеона царь принял решение вновь вести войну наступательной стратегией и уже отдал известные приказы о переходе границы и начале атаки на империю Наполеона в октябре 1811 года! Однако в последний момент его тайный союзник прусский король Фридрих-Вильгельм III (1770–1840) испугался – и от военной поддержки новой атаки на Наполеона отказался. Тогда Александр отменяет оперативный приказ и постепенно ищет другие варианты войны (неважно, какие планы – главное ВОЕВАТЬ!). Но мы должны осознать, что война фактически была начата русским царем уже в 1811 году! Упомянутые выше приказы корпусным командирам означали фактический разрыв с Францией. Александр запустил моховик, который сложно было остановить – но он его только ускорял! С течением времени, когда он получает известие о том, что Австрия предоставит Наполеону корпус для действий на фланге русских армий, «северный деспот» приходит к мысли не атаковать первым, а ультиматумами и усилением армий на границе спровоцировать Наполеона на начало военных действий. Это а) помогало бы русской пропаганде обвинить Наполеона в конфликте, б) снимало бы проблему отсутствия в русской армии талантливых военачальников для смелых маневров.

Из-за острейшего дефицита талантливых русских кадров Александр I еще перед началом боевых действий предлагал возглавить российскую армию бывшему сопернику Бонапарта, жившему в эмиграции в США, французскому генералу Ж.В. Моро (1763–1813); затем он обратился к англичанину Артуру Уэлсли (он же – герцог Веллингтон: 1769–1852), а когда и тот отказался, царь сделал предложение бывшему маршалу Наполеона – ренегату Ж.-Б. Бернадоту (последний ограничился подарком концепции отступления и присылкой шведских войск уже в ходе кампании Шестой антифранцузской коалиции 1812–1814 гг.).[639]639
  Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. М., 2002, с. 148–149; Пугачев В.В. Подготовка России к войне с Наполеоном в 1810–1811 гг. // Ученые записки Горьковского университета. 1964. Вып. 72, ч. 1, с. 97; Рогинский В.В. Указ. соч., с. 129.


[Закрыть] Изначально русских генералов в качестве эффективных оппонентов Наполеону император России не рассматривал вовсе (и на практике они умудрились проиграть три самых крупных сражения 1812 года: Смоленское, Бородинское и бой под Малоярославцем). Нельзя сказать, чтобы после стольких войн, к 1812 году, царь совсем не понимал истинного положения некоторых вещей…

Продолжаем. 5 марта 1812 г. посол Франции в России Жак Александр Бернар Ло, маркиз де Лористон (1768–1828), доносил Наполеону из Петербурга буквально следующий неутешительный вывод о вероятных действиях императора Александра: «…если он найдет хороший предлог, возможно, он последует за советом генералов и двинется, чтобы разорить герцогство Варшавское… Моим теперешним мнением является то, что он выждет нападения, но я не могу читать его мысли».[640]640
  Соколов О.В. Битва двух империй… с. 652.


[Закрыть] Итак, российское командование вновь планировало войну наступательную. Это подтверждают все русские первоисточники. В марте в Петербурге был разработан очередной, я бы сказал, промежуточный план, в соответствии с которым Первая Западная армия должна была перейти Неман – а затем, по обстоятельствам, возможно отступить (уже разорив чужую территорию).[641]641
  РГВИА. Ф. ВУА. Д. 3501. Л. 29–30, 38об.


[Закрыть] Военный министр и командующий 1-й Западной армией М.Б. Барклай де Толли в начале апреля 1812 г. сообщал Александру I о готовности его корпусов перейти за Неман и начать кампанию: армия может «тотчас двинуться».[642]642
  Отечественная война 1812 года: Материалы Военно-ученого архива Главного штаба. Отд. I, т. XI, СПб., 1909, с. 1–3.


[Закрыть]

Но вместе с тем Наполеон своими действиями постоянно рушил неуклюжие планы врага. Поэтому вскоре мы читаем такое сообщение М.Б. Барклая де Толли царю (после известия о занятии противником Кенигсберга): «Едва ли можно будет нам правым корпусом и первою армией предпринять ни что другое, как только опустошение некоторого пространства земли».[643]643
  Там же, с. 54–55.


[Закрыть] Ни о каком «скифском плане» и «завлекании» Наполеона до Москвы – ни слухом, ни духом! Поразительно, но еще создатель главного царского официоза о войне 1812 г. – бывший адъютант М.И. Кутузова А.И. Михайловский-Данилевский – в своем знаменитом сочинении не стеснялся сообщать подробности готовящегося наступления России на Наполеона! В те годы еще были живы многие участники событий – и они бы точно обнаружили несогласие с автором, если бы тот попытался выдумывать несуществующие прожекты. Открываем его «Описание Отечественной войны 1812 года по Высочайшему повелению» (часть I, СПб., 1840, с. 76: это замечательное издание в старинном владельческом переплете и с печатями «флотской библиотеки в Кронштадте» – одно из украшений моей личной коллекции) и читаем строчки, которые для поколений, выросших на лживых советских учебниках истории, прозвучат как гром среди ясного неба: «Для перехода через Неман избраны были три места: Олита, Мереч и Гродно. В непроницаемой тайне и под видом сплавки хлеба и леса в Кенигсберг свозили на сии места большие запасы продовольствия, а для построения мостов лес, якоря, канаты. Корпусным командирам разосланы были повеления о принятии нужных мер к выступлению, по первому о том известию. Куда им следовать, где переходить границу и как потом действовать: все подробно было объяснено в повелениях, данных им в конвертах, запечатанных Императорскою печатью. Корпусным командирам разрешалось вскрывать конверты не прежде, как по получении приказаний к выступлению. Все было готово к походу за Неман…» В авторских сносках А.И. Михайловский-Данилевский ссылается на документы, к коим он был допущен по соизволению Николая I и лично держал в руках: в том числе – на «Повеление Военного министерства генерал-интенданту Канкрину от 3 апреля, № 39-й» и на «Повеление генерал-квартирмейстеру Мухину от 2-го апреля, № 36-й» (даты приведены по старому стилю).

Эти факты полностью разрушают сразу несколько мифов российской и советской пропаганды: о миролюбии России, о «скифском плане» и о неожиданности начала войны (кстати, подобное весьма живо напоминает ситуацию перед началом другой известной войны…). Просто представьте: если бы русские корпуса выполнили данные задачи царя, если бы конверты были вовремя распечатаны – то вы могли бы уже родиться и учиться с информацией о том, что «такого-то в ночь форсировали Неман нежданно александровы войска». Если бы Наполеон бездействовал – то русские бы нанесли удар первыми, имея гораздо больше ресурсов (которые они потеряли за войну 1812 г.). Почему же российская сторона снова (первый перенос атаки относится к октябрю 1811 г.) отказалась начать военные действия первыми? На этот вопрос отвечает другой документ – простите за тавтологию, ответ самого царя М.Б. Барклаю де Толли: «Важные обстоятельства требуют зрелого рассмотрения о том, что нам предпринять. Посылаю вам союзный договор Австрии с Наполеоном. Если войска наши сделают шаг за границу, то война неизбежна, и по сему договору австрийцы будут находиться позади левого крыла наших армий… По приезде моем в Вильну окончательно определим дальнейшие действия. Между тем возьмите меры, чтобы все было готово, если решимся начать войну и ни в коем случае остановки».[644]644
  Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812 года по Высочайшему повелению. Ч. I, СПб., 1840, с. 78–79; другой перевод этого письма опубликован здесь: Попов А.Н. Эпизоды из истории двенадцатого года. // Русский архив, 1892, № 3, с. 343.


[Закрыть] И данное письмо было опубликовано в работе уже упоминавшегося А.И. Михайловского-Данилевского! Он же уточняет, что «…вдруг новое политическое происшествие разрушило наступательные предначертания, заставило помыслить об ином роде войны – действовать оборонительно».[645]645
  Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч., с. 77.


[Закрыть]

Обо всем этом уже в 1840-е гг. в русскоязычной биографии Наполеона писал и Н.А. Полевой: «После союза Наполеона с Австрией мысль Александра перенести наступательную войну в Пруссию была отменена».[646]646
  Наполеон в России в 1812 году. (Эпизод из «Истории Наполеона») сочинение Н.А. Полевого. М., 1905, с. 10.


[Закрыть] Здесь мы видим, что Александр как дипломат потерпел значительное поражение. То есть планировалась атака, но известие о том, что Наполеон дипломатически переиграл Россию, нарушило планы Александра: по секретному российскому соглашению с Австрией было уговорено, что вспомогательный корпус, который предоставляет эта держава Наполеону, не будет действовать против России активно, но все же опасность сохранялась.[647]647
  Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч., с. 77–78.


[Закрыть] Но и «оборона» эта предполагала именно деятельное отстаивание территории, а отнюдь не глубокое отступление!

Продолжим – и уточним важный психологический аспект. Как мы знаем, после Тильзита и Эрфурта положение царя в собственной стране было не очень прочным. Его критиковали бестолковые сторонники реванша, которые сами порох не нюхали, но разглагольствовали «о победах Екатерины». Александра это нервировало и унижало ежедневно. Он и сам буквально рвался устроить новую войну: и вы сейчас могли убедиться в том, что царь начал готовиться (закупать оружие и строить планы наступления) буквально сразу после Тильзита. Поэтому ни о каком глубоком и непопулярном отступлении по собственной территории речь идти не могла: такая стратегия ставила бы имидж, репутацию и саму жизнь Александра под очевидный удар! Из следующих глав мы узнаем: когда Наполеон уже занял Москву, жизнь царя висела на волоске – дворцовый переворот ожидали в самом скором времени (вообще, петербургский двор был насквозь гнилым обществом – хотя все регулярно посещали картинные «молебны»). Не для того Александр 5 лет готовил новую войну (и в октябре 1811 года уже отдал приказ к началу похода), чтобы отступать: да еще сдавать «святыню» – Москву.

Историк А. Вандаль так описывает опасную для российского монарха ситуацию в столице уже после того, как он был вынужден бежать из армии, а сама русская армия была разбита Наполеоном в Бородинском сражении: «Кутузов до конца обманывал его; лгал ему без зазрения совести. После Бородина старый генералиссимус выпустил бюллетени о победе, а на другой день после его сообщения распространилось известие, что Москва взята и сожжена.

Весть об ужасном осквернении священного города огорчила Александра, но, кроме того, озлобила его. …В петербургском обществе шли дурные толки; оно с озлоблением перечисляло совершенные ошибки, обвиняло в неспособности генералов и возлагало ответственность на верховную власть. Народ злобно и угрюмо молчал, на лицах застыло выражение сердечной тоски. Раз пала Москва – этот любимый Божией Матерью, хранимый ангелами город; раз «чужак, без разрешения императора, проник в Кремль», не значит ли это, что сам Бог отвернулся от России и проклял ее вождей? Впервые народ как будто усомнился в царе, усомнился в помощи Божией. Лица, окружающие Александра, жили в постоянном страхе, почти в ожидании катастрофы. Боялись дворцового заговора, волнения дворян, народного мятежа. Наполеон предвидел и предсказывал такие события…