Текст книги "Бандит"

Глава 8

Это… бабушка? Типа – вот старушка такая, с клюкой и дрожащим голосом: «с-ы-ы-н-о-ок…». Ага, щас прям. После пяти минут ожидания (я хорошенько побил в калитку вначале кулаком, потом ногой), тяжелая дверь открылась, и передо мной предстала баба Яга неопределенного, или вернее запредельного возраста. Эдакая мумия фараона, ожившая после манипуляций преступного некроманта. Смуглое лицо с темными, глубоко запавшими глазами, большой горбатый нос, тонкие, в линию губы, острые скулы, на которых явственно просматривались черточки нанесенной татуировки. На голове все та же неизменная бандана, на поясе, перетягивающем тонкую талию – кривой нож, рукоять которого была сделана из желтой кости и потрескалась от времени. Цветастая юбка-штаны до пят, на ногах модные в этом мире кожаные сандалии, в которых, как я уже узнал, ходят как мужчины, так и женщины.

Женщина (бабушкой ее назвать язык не повернется!) смотрела на меня спокойно, бесстрастно, как на кусок мяса, который сейчас начнет разделывать. И чувствовалось – разделает, точно! Только дай ей повод. Интересно, куда это меня Аурика решила засунуть? Нарочно, что ли? Еще одна ловушка?

– Ну и чего застыл? Язык откусил? – вдруг спросила Баба Яга насмешливо, чем вывела меня из ступора и заставила взять себя в руки. Правда, чего это я? Не видал боевых бабок? Всяких насмотрелся за свою жизнь, от божьих одуванчиков, до абсолютно невменяемых бичей божьих, посланных Провидением для наказания нечестивых соседей. Одна такая на моей памяти превратила жизнь своих соседей в сущий ад – выскакивала с молотком, нападала на пробирающихся в свою квартиру людей, била стекла в подъезде, уничтожала видеокамеры, которые затравленные соседи установили, чтобы фиксировать безумства этой старухи. Я, кстати, всегда думал – а почему никто из них просто не врежет этой сумасшедшей по башке? Ну – когда никто не видит. Она сумасшедшая, но ведь не дура, поймет, что за нападением может последовать и хорошенькая ответка, так сразу и успокоится. Ну не сразу – может после второго и третьего раза – «по башке» – но успокоится. Но все эти терпилы только лишь пишут заявления в полицию, заявления в суд, в администрацию, в прокуратуру – куда только можно написать, туда и пишут. А она их гоняет молотком! Вот бы к ней в подъезд ЭТУ старуху, и попробовала бы она напасть на нее хотя бы раз. Сколько времени прожила бы после этого? Сдается мне – секунды две.

– Я от Аурики. Она сказала, что вы можете сдать мне комнату. Вы ведь Селена?

– Я Селена. Только какого хрена ты называешь меня на «вы», как благородную? Благородством тут и не пахнет. Чуешь тут что-то благородное?

Благородного я тут не чуял – только запах помоев из придорожной канавы, о чем Селене и сообщил. Она ухмыльнулась, обнажив на удивление белые и крепкие зубы, ну а потом махнула рукой:

– Давай, заходи. Раз ты от Аурики.

Впустив меня – выглянула, быстро и внимательно осмотрела улицу, поводя головой слева направо, будто выясняя не идет ли за мной штурмовой отряд, и только тогда захлопнула калитку, заложив ее тяжелым брусом-засовом.

– За мной иди! – приказала Селена, а когда мы вошли в дом, так же резко и без предисловий, скомандовала – Башмаки снять! Топтал улицу, натащишь в дом всякой пакости!

Согласен. Хоть промышленный район и не такой грязный, как портовый, но тут тоже хватает всякой пакости. Люди, они такие… люди! Испражниться под кустом – пожалуйста! Выплеснуть на улицу помои – да ради бога! У нас в двадцать первом веке до сих пор даже в крупных городах некоторые человекогамадрилы плещут на улицу свои мерзкие помои, что тогда говорить о средневековье? Даже удивительно, что тут все-таки достаточно чисто, видимо кто-то следит за тем, чтобы город не зарылся в помойку.

– Вот, смотри – Селена толкнула дверь в комнату на втором этаже – Если нравится – статер в месяц. Деньги вперед. Белье меняю раз в неделю, даже если ты его обосрал – все равно. Так что соблюдаешь чистоту. Убираешься в комнате сам. Загадишь комнату – выгоню. Мыться горячей водой раз в неделю – в мойне. Помогаешь ее натопить и натаскать воды. В другие дни моешься водой из колодца. Колодец на заднем дворе. В плату входит и питание. Без особых изысков, но задницу нажрать хватит. И… помогаешь мне, когда я попрошу.

– В чем? – поинтересовался я, сразу насторожившись. Мало ли в чем эта карга ищет помощи!

– На рынок сходить, если понадобится. От воров отбиться, если сама не смогу – безмятежно пояснила Селена, и чуть прищурилась – Сможешь помочь отбиться? Или ваша дурацкая воркская религия положила тебе запрет? Если запрет – тогда вали из моего дома, пока на пинках не вынесла! Моя религия совсем другая!

– И кому ты поклоняешься, можно узнать? – не выдержал, ухмыльнулся я. Бабка мне точно нравилась. Родственная душа!

– Вот ему! – она похлопала по ножу в ножнах – Он не предаст, и не потребует, чтобы я кланялась всяким уродам!

– Нет у меня запрета – продолжая ухмыляться, кивнул я – А что касается поклонения… что же, хороший у тебя бог. Главное, чтобы он был рядом, когда очень понадобится. Увы, обычные боги давно забыли о людях…

– Хмм… – Селена пристально на меня посмотрела, и вдруг улыбнулась, криво, уголком рта – Ты мне нравишься, хоть ты и ворк. Сразу скажу – я воевала в воркскую войну. Ваших положила столько, что на том свете мне придется переродиться в бродячую псину. Грехи слишком тяжкие.

– Бывает! – равнодушно ответил я, и тут же перешел к делу – Я бы поел. А еще – вымылся. И одежду нужно постирать. А потом хочу завалиться спать. И очень надеюсь, что ни в эту ночь, ни в ближайшие мне не придется помогать тебе отбиваться от всякой шушеры. И еще – можно я пару недель не буду помогать тебе с походами на рынок? Мне там сейчас не очень хочется появляться.

– Проблемы? – посерьезнела Селена – Ну-ка, пойдем… расскажешь мне все по-порядку. И не надо корчить рожи – все равно расскажешь. Если за тобой придут – мне тоже придется попыхтеть. Идем, идем! У меня вода уже кипит в кастрюле, будем ягодный узвар пить. С сахаром. И есть пироги с куриными яйцами и крупой. Будешь пироги? Да брось ты свой узелок… это все твои вещи, так? Я так и думала. Что там у тебя брякнуло? Ну-ка, ну-ка… ага. Понятно. Сам завалил? Силен. Это банда Шараша. У них у всех одинаковые ножи. Что-то вроде отличительного знака. Так и думала, что ты с кем-то схлестнулся. Мда… лучше бы не с ним.

Следом за Селеной я прошел на кухню – светлую, довольно-таки большую, с очагом, украшенным изразцовой плиткой, с медными кастрюлями, начищенными до блеска. В очаге горел огонь, на огне стояла небольшая кастрюля, в которой кипела вода. А мне подумалось, что в таком климате, в такой жаре готовить еще и на печи – то еще удовольствие.

Окна в кухне раскрыты настежь, и кое-что меня очень удивило. Я только сейчас это заметил: в доме не было мух и всяких таких летающих тварей. Хотя они должны были бы сейчас тучей кружиться у меня над головой. На улице этих гадов хватает, так почему не залетают сюда? Решив спросить это у Селены, уселся за стол, прямо напротив здоровенной миски с пирожками. Я только недавно поел, но… после обеда хорошенько прошелся, а мой наголодавшийся организм по большей части уже успел переварить съеденное.

Старуха молча поставила передо мной глиняную кружку объемом минимум на литр, насыпала в нее какой-то порошок, как я понял – измолотые ягоды, поставила вазочку с желтоватым колотым сахаром, и медным же половником налила в кружку булькающего крутого кипятка. Тут же по кухне разнесся густой аромат компота. Я даже слюни сглотнул.

– Ешь и рассказывай! – скомандовала старуха, а я замер, думая, что же ей могу рассказать. Уж не правду – это точно. Вернее – не всю правду.

* * *

– И что, ничего не помнишь? Совсем ничего? – женщина недоверчиво помотала головой – Как это возможно? Хотя… хмм… встречала я одного типа… он получил по башке дубинкой, думали – помрет. Не помер. Но когда очнулся – никого не узнавал. Вот совсем никого! Его любовница плакала, рыдала у него на шее, а он: «Ты кто такая, девушка!» Мы смеялись – думали, придуривается. Она и раньше его доставала. А вот поди ж ты… вон оно как бывает. У тебя на голове нет вмятины? У него вмятина была. Лекарь сказал, что ничего сделать не может, вмятина так и останется. Но ему это не мешало выпивать и с бабами кувыркаться. Убили потом – воркская стрела ему прямо в глаз вошла, и вышла из затылка. Но да ладно, речь сейчас не о нем. Речь о тебе. Тебя не проследили до меня?

– Уверен, что нет. Я по городу долго ходил, отслеживал топтунов. В общем, если и смогут до меня добраться – это только через Аурику. Если расскажет, где я живу, тогда… тогда не знаю, что будет. Честно тебе скажу. И еще – она не может быть замешана в таком деле?

– Нет! – Селена не задумалась ни на секунду – Если она тебя послала к этому меняле, значит ему верила. Скорее всего, тот сам решил тебя ограбить. Или те, кто был за занавеской. И Аурика никогда не скажет, где ты поселился. На тебя ей плевать, а на меня – нет. Придут к тебе – достанут и меня. Так что сиди спокойно и не высовывайся. Недели две точно придется сидеть на месте и не вылезать. Давай, иди мойся, если наелся, и отдыхай. Все!

* * *

Комната на удивление большая и светлая. Широкая кровать – прямо-таки сексодром. Интересно, как хозяйка относится к посещению ее жильца дамами? Нет, так-то я не собираюсь тут же бежать и тащить сюда шлюху! Я что, маньяк какой-то? Но вообще-то я сейчас шестнадцатилетний парень, гормоны бушуют, как и моложено у молодого парнишки. Только вот силенок у меня пока что совсем хреновато. Не о бабах надо думать, а о том, чтобы восстановить нормальную форму.

А старушенция вообще-то хитрая. Ведь на самом деле она не просто жильца искала. Похоже, что с деньгами у нее все в порядке. Ей скучно. А еще – страшновато жить одной. Да еще и бесплатный помощник по дому!

Но меня это в общем-то устраивает. Да не «в общем-то», а полностью устраивает! Я за вполне вменяемые деньги обрел крышу над головой, стол, и хоть какую-то определенность на будущее. При доме имеется закрытый от глаз двор – пока не заберешься на забор, ничего во дворе не увидишь. Так что я могу спокойно тренироваться, устроив себе что-то вроде макивары. Лучше бы конечно боксерский мешок, но по понятным причинам лучше о нем пока что и не мечтать. Есть топор – буду рубить дрова, нарабатывать мышцы. Сооружу себе штангу из чурбаков, сделаю турник, вот и будет мне спортзал! Главное, добиться того, чтобы мое сознание как следует срослось с мозгом, с телом Келлана. Когда это случится – сразу почувствую.

Сегодня ушел от смерти просто чудом, просто потому, что этот тип опять же не ожидал от меня бегства, думал, что я героически вступлю с ним в смертельную схватку. Нет, мужик, шалишь! Я кое-что понимаю в войне, и знаю, когда надо героически биться, а когда побыстрее «делать ноги». А с тобой мы еще встретимся! Гарантия! И я сделаю все, чтобы ты не был мной разочарован… хе хе… А пока что спать. Дверь запер – так, на всякий случай. Бабка мне нравится, но… береженого бог бережет.

Как хорошо спать… на мягкой постели, в чистоте, наслаждаясь ощущением своего чистого тела… Ну что, белая полоса настала, или как? Создатель, ты все-таки от меня отвязался? Наконец-то! А то задолбал своими «испытаниями». Кто там сказал, что если бог тебя любит, то посылает тебе испытания? Так вот упаси меня от его любви. Я уж как-нибудь потихоньку, слегка…

Денег у меня сейчас хватит надолго – если их не тратить ни на что, кроме как на проживание. Все-таки здесь очень дешевая еда. Кончатся деньги – можно будет продать цепочки, перстни, те же самые ножи. И есть еще ножи – спрятанные в развалюхе рядом с трупами. Каждый из таких ножей, как оказалось – стоит очень даже приличных денег, цены начинаются от пяти статеров, а средняя цена – десять серебряков. Я заходил в лавку оружейника, что на Центральном рынке, смотрел на цены. Это еще перед тем, как сходить к меняле.

Мда, все-таки та девка из кареты – молодец! Если бы не ее деньги, черта с два я сейчас лежал бы на кровати – сытый, чистый и довольный. Они как снежный ком притягивают к себе другие деньги. Неприятности тоже притянули, но если бы не было неприятностей, не было бы и прибыли! Ведь так же! За все надо платить… это старая, банальная истина.

И я заснул.

Проснулся уже на следующий день, и довольно-таки рано. Солнце еще низко стояло над горизонтом, и от домов тянулись длинные тени. Где-то не так далеко слышался перезвон молотков и буханье молотов, тянуло угольным дымом. Явно в окрестностях имеется кузница, а может и не одна. На улице перекликались и смеялись две женщины – одна раскатисто расхохоталась, вторая подхватила смех. Им явно было совсем не так уж плохо жить. А я вот читал про средневековье, что тут женщин приравнивали к домашним животным, и они шибко от этого страдали. Впрочем, чего это я? Это ведь не Земля, это иной мир, где солнце меньше размером, зато и ярче светит, а ночью восходят две луны, одна из которых судя по всему и вовсе не луна, а совсем даже такое же солнце, как и «дневное», только остывшее, красное. Откуда знаю? А догадываюсь! Ну так… путем умозаключений. По некоторым признакам.

Вскочив с постели, помчался в сортир – он стоит на заднем дворе. Вполне чистый сортир, и даже с некими гигиеническими приспособлениями вроде того же кумгана. На Кавказе я насмотрелся на такие сортиры, и кстати сказать – вполне поддерживаю эту самую «моду» мусульман на «омывание». Гигиена – наше все.

После сортира отправился к колодцу, и набрав воды, скользнул за сруб, оглядевшись – не видит ли кто меня (трусов-то черт побери нет!), обдал себя холодной колодезной водой. Вода тут на удивление чистая, я ожидал худшего. Все-таки город, плещут тут на улицы всякую дрянь, может и в грунтовые воды эта пакость просочиться. Однако, нет – чистая, прозрачная вода.

Растерся куском холста, служащим здесь полотенцем и пошел на заранее облюбованную площадку возле сарая-дровяника. Тут Селена рубит и колет дрова – площадка ровная, без бугров, заросшая мелкой травкой-подорожником такой похожей на земную, что я даже слегка поностальгировал. Сам не знаю – почему. Вообще-то на самом деле на Земле терять мне было нечего – семьи нет, родня вся умерла, или не хочет со мной знаться – кого и чего мне жалеть? Квартирку, оставшуюся от матери? Счет в банке? Да пропади они все пропадом, эти счета и квартиры! Все равно я бы ими скорее всего не воспользовался. Когда-нибудь попался бы в засаду, и… О чем я? Так попался же… вот и пожинаю плоды. Кстати сказать – плоды не очень-то и горькие. Впервые за долгие годы мне сейчас интересно жить!

Первым делом разогрелся – отжимался, приседал, подпрыгивал, проводя бой с тенью. Потом занялся растяжкой, проверяя, как у этого тела с гибкостью. Оказалось – на удивление гибкий парнишка. Даже на растяжку сел – продольную, но все-таки. На поперечную не рискнул – не хватало еще травму получить. Все надо делать постепенно, шаг за шагом.

Ну а потом стал уже серьезно отрабатывать бой с тенью. Удары, уклоны, нырки, кувырки с подкатом, работа с ножом – для того взял отлетевшую от чурбака длинную щепку, типа мой боккэн. Получалось у меня не очень хорошо, можно сказать – отвратно. Пальцы не слушались, «нож», который обычно летал у меня в руках как птичка, постоянно норовил выскочить, улететь куда ни попадя, и мне с трудом удавалось его удержать. Я знал, как работать ножом, я умел это делать, но тело этого не умело. Более того, оно будто сопротивлялось моим усилиям, как если бы покойный Келлан, считая, что я занимаюсь нехорошим делом, портил мне всю малину, подтормаживая и дергая мои руки в разные стороны. Глупость, конечно же, просто нетренированное тело, но я здесь уже столько узнал магического-мистического, что готов поверить и в такую чушную ересь. Как говорится – работать надо, а не придумывать всякую ерунду! Применить бритву Оккама.

Занимался около часа, преодолевая боль в мышцах, натруженных вчерашними «упражнениями» с ножом и быстрым бегом, и когда закончил занятие, с удовольствием отметил, что двигаюсь гораздо увереннее, легче, не так, как умирающий от бескормицы баран в зимней казахской степи. Мне нужно две недели хорошего питания, тренировок и отдыха, и возможно я уже кое-что смогу сделать даже против тренированного бойца. Не самого тренированного, не мастера единоборств, но… меня уже так просто не возьмешь. Слава здешним богам, тело Келлана откликается на упражнения и запоминает движения практически с первого-второго раза. Так что ничего, еще поживем!

А теперь пора на завтрак – из трубы очага Селены уже давно идет дымок, а вот дворе пахнет компотом и чем-то печеным. Хорошо, точно! Как в деревню к бабушке приехал, курорт!

* * *

Селена угрюмо смотрела на то, как занимается ее жилец, и покусывала нижнюю губу скривив рот в гримасе неудовольствия. Она чувствовала, что от парня будут проблемы, всем своим нутром это чувствовала. И на кой демон Аурика его прислала? Неужели втюрилась в этого ворка?! Ну да, парнишка смазливенький, не зря ворков считают непревзойденными любовниками и красавцами, но чтобы Аурика, железная девка, Бешеная – и втюрилась в какого-то бродяжку?! Да не может такого быть! А может она хотела, чтобы Селена сама его обнюхала, сделала вывод и просто перерезала ему горло? Ну а что… похоже на то, что у парнишки деньги имеются. И за него никто не спросит – судя по его словам. И похоже на то, что парень не врет – не помнит он, кто такой и откуда взялся. И это очень странно. И очень интересно.

Селене было… очень много лет. Очень много. Слишком много, чтобы она считала прожитые годы. Три омоложения стоили ей огромных денег, и каждое последующее гораздо дороже предыдущего. Но теперь все, хватит. В последний раз лекарь-маг сказал, что следующего омоложения она возможно что и не переживет – нельзя бесконечно продлять себе жизнь. Организм не выдержит. Да ей больше и не хотелось. Устала. И скучала. Наверное, именно поэтому Аурика прислала ей новую игрушку – вот этого странного парнишку. Мол, вот тебе, развлекайся! Узнай, кто это такой, и чем дышит!

А парнишка Селене как ни странно понравился. Нет, не своей смазливостью – это как раз ее отталкивало. Она, когда еще интересовалась мужчинами, выбирала себе полностью противоположные типажи – обычно это были могучие звероподобные грубые мужланы, которым Селена с удовольствием подчинялась. Будучи при этом в жизни такой стальной и острой, что как говорили – о нее затупится любой меч. Чем он ей понравился… она и сама не знала. Было в нем что-то такое, что привлекало внимание. Спокойное достоинство, внутренняя сила, при кажущейся хрупкости – несгибаемость и готовность идти на риск, ставя на кон всю свою жизнь. Она на минутку представила – что бы делала, случись с ней такая же как с ним неприятность? Ну, вот преследуют ее двое грабителей, и что бы она сделала? Скорее всего вступила бы с ними в открытую схватку, и возможно, упала бы от удара третьего, скрытого в засаде преследователя. А этот парнишка, выглядящий домашней постельной игрушкой, взял, да и расправился с двумя мордоворотами, а потом сумел сбежать от третьего, избежав самой что ни на есть верной гибели!

Селена знала, кто такой был этот третий, и удивилась, что парень сумел от него уйти. Она слышала о том парне и не хотела бы встретиться с ним в открытом бою. Даже она – не хотела бы.

А парень этот… Келлан… интересен в боевых «танцах»! Стиль его боя не похож на тот, которому учили ее, Селену, и которому она учила Аурику и других новобранцев. Да, этот ворк совершал движения с огрехами, нечетко, это было видно с первого взгляда (опыт десятков лет службы!), его тело будто вспоминало давно забытые уроки, но так же сразу и видно – парень знает дело, нож в руках держать привык, и крови точно не боится.

Откуда он такой взялся? Может это лесной ворк из непримиримых? Они до сих пор шалят в предгорных лесах! Но Селена насмотрелась на то, как они дерутся. Ворки в большинстве рассчитывают на свои луки и самострелы. Дерутся больше на коротких мечах, и в основном – на парных. А вот так, с ножом… да чтобы кувыркаться, пинаться и перебрасывать нож из руки в руку… нет, это не воркский стиль. И не имперский – тут существует несколько стилей, и ни один из них не похож на движения этого паренька. Да, пока что он двигается неуклюже – и сам это знает. Вон как морщится, и вроде как даже ругается. Но упорный! Старается.

Да, спасибо Аурике, хорошую прислала загадку! Будет интересно ее разгадать. Кстати, а почему бы не попробовать потренироваться вместе с ним? И ему очень даже не помешает партнер на тренировке. А она, Селена, вспомнит былое… что-то совсем расслабилась, погрузилась в свое увядание. А ведь тело не совсем состарилось, иногда просто до тоски хочется двигаться, бежать, скакать! Чтобы кровь кипела! Чтобы ветер в лицо! Чтобы мышцы пели и трещали от напряжения! Аурика как-то сказала, что в теле Селены сидит вечная шестнадцатилетняя девчонка. И как ни странно – эта демонова девка угадала. Да, Селене по жизни всегда шестнадцать лет. Вот только говорить об этом никому нельзя – засмеют!