Текст книги "Блуждающие тени"

Старик неожиданно рассмеялся, гулко бухая, как в бочку, ему вторили остальные бандиты, и с минуту не было слышно ничего, кроме их смеха и скрипа ножек стульев по полу.

– Я неспроста спросила – мой муж умеет пускать амгуров, и он не состоит на учете у Храма. Более того, мы в розыске, как и вы, и если нас поймают – мы погибнем. Мы просим убежища, а за это готовы помочь вам всем, чем можем. Мы не до конца обученные гауры, но можем многое, недоступное обычному человеку. Кстати сказать, может, мы поговорим наедине? Попросим этих господ удалиться?

– Господ тут нет, – усмехнулся Старик, – это мои… хм… компаньоны, они в курсе моих дел, пусть сидят. Вы действительно умеете выпускать амгуров?

– Я – нет. Мой муж может. Но только не умеет передать нить от амгура другому человеку. Нас не обучали этому, он самоучка.

– Как такое может быть? Всех умеющих это делать с младенческого возраста прибирают к рукам жрецы! Как он мог остаться незамеченным Храмом? Что-то мне не верится в это… вы лжете. Спрашивается – зачем? Чтобы втереться в доверие, обмануть меня? Говорите, зачем вы лжете?

Голос Старика стал резким, угрожающим, и в воздухе отчетливо запахло грозой. Подумав, я встал с места и быстро шагнул к Старику, как будто пытаясь на него напасть.

Тренькнула тетива, Лена ойкнула, и у меня из груди словно выросли три оперенные стрелы.

Больно не было, только как будто ожог, да еще такое впечатление, точно кто-то врезал мне палкой поперек грудной клетки.

Я сморщился, вырвал одну стрелу, потом вторую, третья застряла и никак не хотела вылезать – руки скользили по гладкому, смазанному моей кровью древку. Наконец и она сдалась.

Сплюнул кровью на пол, затем скинул куртку, содрал с себя рубаху и сказал:

– Смотрите сюда! Видите шрамы? Они уже затягиваются, исчезают. А там за дверью, скорее всего, валяется ваш Карзан и умирает. Вы вынудили меня доказать мои слова действием – что ж, я доказал. Прежде чем идти к вам, я накинул амгура на Карзана, и теперь он сосет из него жизнь. Это достаточное доказательство того, что мы не обманываем вас?

Старик ошеломленно смотрел на мой голый торс, измазанный кровью, с почти незаметными следами ран, потом взял в себя в руки, выдохнул и расслабился в кресле.

– Это меняет дело. Очень даже меняет… нам надо подумать, обсудить. Оденься и пройди вместе с женой в комнату направо. Мисквал, проводи их и скорее возвращайся – тема интересная, надо обсудить. Стой, гаур. Скажи, а ты что-то еще умеешь, кроме как выпускать амгуров? Какими еще умениями обладаешь? Жена твоя что умеет?

– Жена – ментат. Может внушать. Я могу видеть картинки, коснувшись человека, правда – нерегулярно и часто не по своему желанию. Мы же сказали, нас никто не учил.

– Хорошо. Идите, мы вас позовем. Не бойтесь, вас никто не тронет.

Я натянул на себя испачканную кровью и дырявую одежду и следом за одним из мужчин, ранее сидевших рядом с главой бандитов, вышел в коридор.

У дверей в комнату сидел, прислонившись к стене, Карзан, он был на последнем издыхании – три стрелы, которые должны были убить меня, убили его.

Я коснулся моего «слизня» и снял его с Карзана. Тот ничего не почувствовал, бело-синий и покрытый язвами полутруп.

Честно говоря, мне не было его жалко. Одним моральным уродом на улицах станет меньше, тем более что он был наглым идиотом и чуть не убил меня… вернее – хотел убить. Наш провожатый покосился на умирающего и буркнул:

– Он всегда был болваном… но я бы никому не хотел такой смерти. Сюда заходите!

Мы переступили порог. Это было что-то вроде комнаты отдыха – гостиная, за арочным проемом виднелась большая кровать. В центре гостиной – стол, уставленный закусками и бутылками с вином. В стеклянном графине синего цвета была налита какая-то жидкость – может, спиртное, может, вода. Впрочем, подобных графинов на столе было несколько, разного цвета и разной формы – вполне себе красивое зрелище.

Я сразу почувствовал, как у меня пересохло в горле, и очень захотелось пить – видимо, организм хотел восстановиться после нанесенных ему ранений.

Провожатый кивнул:

– Присаживайтесь. Ешьте, пейте что хотите, мы вас вызовем.

Он повернулся и распахнул дверь, а я успел кинуть ему вслед «слизняка», вцепившегося прямо в затылок. Мужчина вздрогнул, видимо почувствовав что-то, приостановился было, но передумал и прикрыл дверь.

– Серега, ну ты и придурок! – сказала по-русски Лена и врезала мне ногой по голени – довольно больно, у меня аж искры из глаз посыпались. – Ты чего творишь?! А если бы они в голову тебе целили? А если бы этот придурок сдох раньше, чем ты успел бы восстановиться? Ты представляешь, что бы тут было?

– Ну а ты на что? – усмехнулся я, потирая ушибленную ногу. – Взяла бы их под контроль, и все!

– Хочу тебя расстроить – пробовала, не пробиваю. Похоже, у них стоят какие-то ментальные блоки против внушения. Вот так-то! Фактически я осталась бы одна, беззащитная девушка в чужом вражеском гнезде! Изверг!

– Это ты-то беззащитная? – не удержался я и заржал в голос. – Да ты бы их поубивала за пять секунд голыми руками! Я что, забыл, как ты гопников мочила? Лен, ну хорош играть овечку! Ты волчица та еще, а не овечка!

– Все равно дурак! Можно было как-то более разумно это сделать – попросить кого-то тебя порезать или ткнуть чем-то, но не вызывать же огонь трех лучников на себя! Ты сумасшедший!

– Есть немного, – признался я. – Хотелось эффектнее все продемонстрировать, вот и увлекся. Извини, и правда глупо вышло. Надеюсь, не напугал тебя?

– Ну конечно – не напугал! Я чуть в штаны не наделала, думала, тебя завалили! Вот все-таки ты черт! Давай вон пей, ешь, пока время есть. Восстанавливай силы!

– Да, налей, пожалуйста, чего-нибудь попить – только не вина, не хочу быть пьяным. Кстати, интересно, а «слизняк» убирает действие вина? Он же может воспринимать алкоголь как отравление!

– Не знаю. Ты что, успел кинуть «слизня» на того мужика? Ну ты даешь… а если узнают?

– А он и узнал – я видел, как он хотел что-то сказать, да передумал. Не думаю, что они тут дураки, а мне нужна страховка на тот случай, если они чего-то задумают, чего-то нехорошее – тогда лишатся одного из своих командиров.

– Так-то оно так… да одно дело «слизня» на обычного уличного бандита, и другое – на местного авторитета… Я даже не знаю, чем это закончится!

– Да ничем! – отмахнулся я, прожевав дольку какого-то местного фрукта. – Возьми вот эту штуку – чем-то напоминает персик, но вкус другой. Сочный очень – вкуснота! Ничем не кончится, они же не идиоты, чтобы возбухать из-за этого, сниму потом «слизня», и все. Давай ешь, а то сиськи не вырастут!

– Тьфу на тебя! – оскорбилась Лена. – У меня что, сиськи плохие?! Не надо мне больше! А не нравятся – ищи себе корову с выменем!

– Это я так, пошутил типа, фонтан искрометного юмора! Очень даже классные у тебя сиськи, не переживай. Жуй, жуй, глотай, это волшебное слово – халява!

Так, перебрасываясь ничего не значащими фразами и шутками, мы просидели минут двадцать, пока снова не открылась дверь и знакомый мужик не предложил нам снова пойти в зал к Старику. Мы поднялись и не мешкая пошли за ним.

– Ну что, мы приняли предварительное решение, но должны разъяснить еще пару вопросов, которые так и остались без ответа: кто вы и почему Храм вас разыскивает? Мы как-то это не выяснили сразу, вот теперь развеем туман. Ну так что?

Я помолчал, потом набрал воздуху в грудь и решился:

– Мы не с этой Земли. Мы из другого мира, из-за портала. Попали сюда случайно. Храм узнал об этом от одного доносчика, некоего Арданана, и выслал за нами стражу. Мы сбежали. Вот теперь у вас.

Неожиданно Старик рассмеялся:

– Хе-хе-хе, слуги Ахримана! Храм все время нам талдычит, что на той стороне живут только слуги Ахримана, демоны! Вот теперь понятно, как это вы тут оказались такие гауры, но не совсем гауры. Первый раз вижу людей оттуда! Впрочем, возможно, и храмовники тоже их давненько не видели. Говорят, раз лет в пятьдесят – сто сюда выбрасывает кого-нибудь из портала, но они быстро с ним разбираются. Слухи ходили – последнего поджарили в быке, когда он пытался организовать крестьян и поднять какой-то бунт по свержению Храма… надеюсь, у вас нет таких дурацких мыслей? Нет? Это хорошо. А Арданана вашего я знаю, вернее, слышал о нем – мы ему поставляли молоденьких мальчиков, а он, болван, попался на том, что спал с сыном одного из жрецов Храма, да еще и не последних – приближенного верховного жреца Аргунака. Гнилой старикан был, но денег нам хорошо приносил. Вот ведь надоумил его Ахриман соблазнить жреческого пацана! Столько денег пропало! Идиот… надеюсь, вы отправили его грязную душу к Ахриману.

Выслушав эту длинную тираду, я подумал: «Интересно, кто грязнее и кто больше служит Ахриману – Арданан, любитель мальчиков, или вы, поставляющие их Арданану? Противно. Только и деваться некуда – я что, ожидал, тут сидят матери Терезы? Знал, на что иду… а все равно противно!»

Старик продолжал:

– В общем, так: мы согласны взять вас под защиту. За это вы обучитесь умению гауров, насколько сможете, и поможете нам – мне лично – вылечиться, поможете нам в нашей нелегкой работе, за это будете получать жалованье, а также жилье. Кроме того, будут премиальные – по результатам работы.

– Какой работы-то? – не выдержала Лена. – На улице пьяных по башке бить? Давайте уточним наши обязанности!

– Узнаю женскую руку, – искренне рассмеялся Старик, – вот и моя жена вредная, как Ахриман! Ну ничего не может сказать без того, чтобы не укусить! Нет, ваша работа – волшебство. Но прежде тебя, парень, надо научить перевязывать амгуров с себя на другого хозяина. Как научить? Мы подумали и другого пути, как учиться по записям, не увидели. То есть мы предоставим вам таблички, написанные учеными, там есть все об амгурах, о том, как их пускать и снимать, как перекидывать их с себя на другого человека. А как научишься это делать – вылечишь меня. И того, кого я скажу. Согласен? Сразу добавлю – ты будешь иметь тридцать процентов того, что я возьму с человека за лечение амгуром.

– Пятьдесят, – невозмутимо сказал я. – Пятьдесят.

– Сорок, и по рукам! Не забывай, что мы еще предоставим тебе защиту, клиентов, а про обучение забыл? Думаешь, так просто добыть скрижали из Храмовой библиотеки? За одно это могут в быке поджарить!

– Ладно, сорок так сорок. Только вот еще что… мы не собираемся сидеть все время в подвале, нам как-то надо легализоваться, например, лавку какую-то открыть, или знахарями заделаться, или то и другое вместе. Для этого нужен официальный статус, а мы нигде не записаны, ни в каких храмовых регистрационных табличках.

– Само собой, сделаем. И табличку, удостоверяющую личность, с печатью Храма вам добудем! Можно лавку по торговле снадобьями открыть. Вот и будет повод, чтобы к вам приходили клиенты! Завтра же подберем нужную лавку – их нередко продают, и вы там поселитесь. И кстати, снимите-ка амгура с моего приятеля Мисквала – он не любит, когда из него сосут жизнь. – Старик подмигнул, а Мисквал враждебно посмотрел на меня и подошел ближе.

Коснувшись, я уничтожил «слизня», и Мисквал облегченно вздохнул, сказав:

– Отвратительно! Такое ощущение было, будто в меня врезалась карета! Как будто побывал под колесами – аж трясется все. Еще кинешь на меня амгура – удавлю!

– А успеешь? – хмыкнул я. – Лучше не грози…

Мисквал опасливо взглянул на меня – видимо, вспомнил покрытого язвами умирающего Карзана – и сел на свое место за столом.

Старик слегка усмехнулся, расшифровав испуг подчиненного, и сказал:

– Вы где сейчас остановились, чтобы вас найти завтра? «Черная овца»? Знаю такое место – хозяин заведения наш человек, у нас под охраной. Идите в гостиницу, отдыхайте, вечером снова увидимся, к тому времени, думаю, мы все решим. Кстати сказать, вам не дать ли охрану до гостиницы? Мало ли что по дороге случится! И еще – я поставлю охрану у этой харчевни, пусть ребята поглядывают за обстановкой вокруг, если что тревожное заметят – вас предупредят.

– Спасибо, но мы сами доберемся, – ответил я Старику. – Ну а если кто и нападет, пусть пеняет на себя, мы не овцы, и даже не черные. В общем, мы пошли отдыхать, надеюсь, что мы обо все договорились.

– Да, договорились. Я рад, что вы пришли ко мне. Я человек жесткий, но справедливый – если будете вести себя так, как мы с вами договорились, будете есть и пить на золоте, и никто вас в этом городе не тронет. Прощайте, до вечера. Проводи их до выхода, Мисквал.

В гостинице мы оказались через час и вполне без приключений – тихо и мирно погуляли по улицам, дыша свежим ночным воздухом, очистившимся от дневной пыли, дошли до гостиницы – дверь была уже заперта, время было часа три ночи, не меньше, – и постучали.

Открыл нам сам трактирщик, заспанный и очень удивленный.

– Разве вы не в своей комнате? А я думал, вы там! Когда же вы успели уйти?! Проходите скорее, а то сейчас комары налетят на свет! Ужинать будете? Нет? А! Я и забыл, вы там в номер всякой всячины набрали. Ну спокойной ночи вам, господа, а я спать… – Трактирщик зашлепал босыми ногами по полу и удалился, почесываясь.

Мы переглянулись и, не удержавшись, прыснули со смеху – мужик выглядел так забавно в своей длинной ночной рубахе и колпаке на голове – ну просто персонаж из диснеевских сказок, гном-переросток.

Все еще продолжая смеяться, взбежали на второй этаж, отперли бронзовым ключом какой-то сложный замок, сыгравший при открытии что-то вроде мелодии, и ввалились в номер – сегодняшняя очень важная задача была решена, пора расслабиться и отдохнуть…

После того как мы как следует повалялись и покувыркались на постели, Лена, положив голову мне на плечо, спросила:

– Как думаешь, почему они так легко пошли на сотрудничество? Ведь и они могли прельститься наградой Храма! Почему они не сдали нас?

– Ну, о том, что они не сдали, еще говорить рано – будем настороже, не забывай Арданана. А то, что они легко пошли на сотрудничество… так деньги же! Вспомни, что говорил Арданан. Двести золотых сиклей за накидывание амгура – это ли не достойная плата! Кстати сказать, мы будем иметь сорок процентов от этого, неплохо, да?

– Если забыть, что ты ведь на кого-то будешь накидывать этого амгура, не думал над этим? Ты же всегда относился с отвращением к этим «слизнякам», забирающим жизнь у людей, а теперь сам будешь этим заниматься?

– Слушай, я и правда как-то не подумал об этом, для меня было главным наше выживание, я готов был обещать что угодно… Давай так сделаем: я поставлю им условия, ограничивающие использование амгуров, например, только на того человека, который на это согласится, и только на время, пока больной не вылечится, а потом снимать «слизня»! Как-то так вот… И еще – тянуть обучение как можно дольше. Узнаю о природе амгуров, узнаю, как их отправляют, снимают, как отправляют в портал – а там можно думать уже, как свалить из этого мира.

– Да, это дельно… – задумчиво протянула Лена. – Ты у меня не такой дурак, как мне показалось сегодня ночью в кабинете Старика! – Она хихикнула и чмокнула меня в губы.

Через полчаса мы уже крепко спали, усталые и удовлетворенные.

Глава 10

Утром мы решили пойти на рынок и одеться – сбросить наконец чужие обноски с дырками и следами крови, да и Лене надо было купить женскую одежду, не ходить же ей все время в мужской.

Я обратился к трактирщику, неизменно стоящему на своем месте у стойки и совершавшему ритуал всех барменов во всех мирах – круговыми движениями завороженно протиравшему кружки и стаканы, – и попросил послать за Гарсугом, поскольку с его помощью проще найти в городе нужное место.

Через минут десять Гарсуг уже стоял перед нами, как всегда невозмутимый, зыркающий зелеными глазами исподлобья.

– Гарсуг, ты знаешь, где тут рынок? Или лавки с одеждой? Отведи нас туда.

– Хорошо. Идемте за мной.

Гарсуг выскользнул из гостиницы и зашагал по улице в сторону центра, мы постарались не отставать от него – волколак шагал быстро, легко, будто скользя над мостовой, как настоящий волк.

– Гарсуг, а что там за помещение, где живут волколаки при гостинице?

– Обычное помещение, – пожал плечами он, – комнаты на пять волколаков, лежанки, стол, стулья. Крыша над головой.

– А где они кормятся, те волколаки, что живут в этой комнате?

– Хозяева присылают еды, трактир выдает мяса. Нормально, жить можно.

– Ничего, скоро мы в своем доме будем жить, заберем тебя к себе.

– Да я в общем-то не переживаю, что волколаков не селят с людьми, – неожиданно проницательно сказал Гарсуг, – я привык уже, с детства. Так что не расстраивайтесь.

– А ты не думал уйти от людей, Гарсуг? – спросила Лена. – Зачем тебе работать на них? Не думал вернуться к своим?

Гарсуг усмехнулся, обнажив крупные белые клыки:

– А куда к своим? У меня тут все свои. Я ничего не знаю об их жизни, привык к другой – что я буду делать в лесу, среди волколаков? Да и ушли они от людей… с людьми всегда было так: или подчиняешься, или тебя убивают. Много волколаков погибло, пока они не поняли этого.

– Далеко идти до рынка? – Я решил сменить неприятную тему. – Уже минут сорок тащимся, и все никак не дойдем!

– Еще столько же, – пожал плечами волколак. – А может, лучше нанять экипаж?

– Конечно, нанять! – с жаром сказала Лена. – Только где тут они, эти Ахримановы возчики?!

– Сейчас найду, – усмехнулся Гарсуг и, как лошадь, галопом понесся за угол, поднимая пыль и оставляя на пыльных плитах дороги царапины от мощных когтей.

– Скорость видала? То-то он успел добежать до города и вернуться за один день. Как это они людям поддались, непонятно! Это же совершеннейшая убойная машина!

– Люди всегда хитрее и коварнее, чем любое другое существо. Потому, наверное, и выжили в процессе эволюции… Ну слава богу, вроде поймал извозчика. Ноги уже отваливаются в этих башмаках! Они на два размера больше, чем мне нужно!

Три минуты торга с ушлым извозчиком – и мы уже сидели на скамейке в экипаже и наслаждались отдыхом. Гарсуг пристроился на облучке, рядом с водилой.

Справа и слева медленно проплывали дома, люди, идущие по своим делам, крытые и открытые экипажи, мало чем отличающиеся от того, что я видел на картинках в книгах про Средние века или дореволюционное время.

Архитектура города была специфической, преобладали дома с плоской, слегка покатой крышей, они стояли в каком-то определенном порядке – я заметил, что улицы города изгибаются, и понял: все дома расположены концентрическими кругами. Но не все улицы изгибались, часть были радиальными и пересекали эти круги – прямые как стрела. Подумал: «Вот результат консерватизма в строительстве – предки этих людей строили круглые, как Аркаим, города-государства, вот и потомки не отказались от такой практики». Кстати, для обороны это довольно удобно – если враг войдет в город, то по плоским крышам легче перемещаться и осыпать агрессоров смертоносными стрелами. Было бы еще удобнее, если бы улицы закручивались как-нибудь по спирали, но как тогда передвигаться людям? Вот и появились радиальные улицы, рассекающие кварталы, как ножом.

Народ на улицах, если их одеть в земные одежды и убрать конные экипажи, ничем не отличался от земных людей – ни поведением, ни внешностью. Длинноносые, с вытянутым черепом, довольно высокие, с белой или смуглой кожей, они спешили куда-то по своим делам, разговаривали, смеялись, ругались и обнимались – все как обычно.

В толпе резко выделялись редкие жрецы Храма, одетые в красные, алые с золотом одежды, с лысыми, как коленка, головами. Они важно шествовали по улице, и люди благоговейно перед ними расступались, как льды перед атомными ледоколами. Сразу было видно, кто хозяева здешней жизни.

Кое-где виднелись патрули – стражники прохаживались по тротуарам и важно оглядывали прохожих, всем видом показывая: если вас еще не разоблачили, это просто наша недоработка, гуляйте, пока дают!

Базар открылся как-то неожиданно – это была огромная круглая площадь, центр которой был свободен и, похоже, использовался для каких-то обрядов или массовых гуляний. Впрочем, я сразу заметил, какие там гулянья и обряды совершались. Посреди площади стоял огромный медный бык с закоптелым брюхом, под ним были сложены дрова, как напоминание всем жителям этого государства: вот ваше будущее, если вы… ну и так далее. Тут же стоял помост, видимо, с него выступали экзекуторы или кто там еще, на нем, возможно, и публично казнили – никто ничего нового не придумал с тех пор, как зародился человек и вышел из пещер. Власть и ее кары всегда следуют друг за другом через тысячелетия.

Мои мысли прервала Лена, легонько ткнувшая меня в бок:

– Ты в курсе, что за нами следят? Ведут от самой гостиницы…

– В курсе. Трое якобы праздношатающихся парней – когда мы взяли пролетку, они заметались и отстали, потом нагнали. Видимо, соглядатаи Старика. Пусть себе следят, наплевать. Ты лучше присматривайся, как тут женщины одеты, что тебе лучше купить! Не хочу, чтобы моя жена выглядела как замарашка!

– А ты смотри, как мужчины одеты, не хочу, чтобы мой муж выглядел как гопник, – со смехом парировала Лена. – Гарсуг, ты в курсе, где тут самые лучшие лавки с одеждой? Гулять так гулять!

– Мы сойдем на базаре, там всяких лавок много, можно что угодно найти, не переживайте, – осклабился в улыбке волколак. – Только карманы берегите – вмиг срежут кошелек, народ тут шустрый!

Над базаром стоял чад – дымили жаровни с углями, на которых поджаривали колбаски, куски мяса, рыбу, и мне сразу захотелось что-нибудь съесть, как сказал один персонаж из фильма: «Иногда так и хочется съесть какую-нибудь гадость! Чебурек, сосиску в тесте, а вот еще – беляш, промаааасленный такой!» Вот и мне сразу захотелось съесть кусок непонятного мяса, истекающий каплями сока на решетке жаровни, и лишь увещевания Лены да замечание Гарсуга, что пахнет от этого мяса совсем не олениной, заставили меня отказаться от злостного намерения.

Глотая слюни и конвоируемый своей подругой, отвернувшись от соблазнительных угощений уличных торговцев, я последовал за волколаком к ближайшей лавке, торгующей одеждой.

Как оказалось, все одежные лавки были разделены на мужские и женские. Ну это и понятно – мужчинам стремно толкаться среди женских нижних юбок, выбирая себе штаны, ну а женщинам – копаться в мужском барахле, так что пришлось вначале зайти в мужскую лавку.

Через полчаса примерки, торга, причитаний владельца лавки, как всегда заламывающего руки и кричащего, что он все отдал даром и совершенно разорен, мы приобрели для меня три комплекта одежды – белье, рубахи, штаны ну и так далее, что положено настоящему мужчине, купили две приличные замшевые куртки. Обуви в этой лавке не было, так что пришлось идти в следующую лавку.

Тюк с вещами тащил Гарсуг – мы заранее купили здоровенный вьючный мешок, куда и сложили свои покупки.

Волколак сам вызывался тащить мешок – для него, при его силе, это не было затруднительно… если только морально? Впрочем, он никогда не выказывал своего недовольства положением раба, относясь к этому философски – ну да, вот так, такая жизнь, что поделаешь? Скорее, мы с Леной больше комплексовали по поводу его рабства, чем он сам.

Быть рабовладельцами оказалось не очень приятно для современного человека. Чтобы не заморачиваться мыслями о подобном, я запретил себе думать об этом и решил воспринимать волколака просто как сотрудника, подчиненного, стоящего чуть ниже на социальной или карьерной лестнице.

Следующей по пути была лавка с женской одеждой. Поиски и торг заняли тут гораздо больше времени – остановить Лену я смог только тогда, когда сказал, что потом мы купим ей гораздо лучшие шмотки, пусть пока просто наберет самого необходимого, и все, хватит!

Необходимым оказался огромный тюк шмотья, под которым еле видно было волколака.

При посещении лавки с обувью пришлось Гарсуга оставить на улице – с этаким тюком протиснуться в дверь было проблематично.

Выбрав за какие-то полчаса три пары обуви себе, я все-таки сумел оттащить Лену от примерки различных туфель, башмаков, мокасин и черт знает чего – от сандалий до сапог, расплатился с хозяином и вышел из лавки, сопровождаемый бормочущей какие-то туманные угрозы и проклятия подругой, оторванной от самого важного в жизни дела – примерки нового барахла.

Не обращая внимания на ее выступления, я потянулся, и тут же какой-то случайный прохожий врезался в меня так, что я чуть не потерял равновесие. Я выругался, автоматически потер грудь, где под рубахой висел на веревочке кошель с монетами и некоторыми драгоценностями, что мы собирались продать ювелиру, и обнаружил наличие отсутствия – кожаная веревочка кошелька была перерезана острым лезвием так ловко, что я даже этого не заметил и не ощутил.

Бросив тючок с обувью Лене, я приказал:

– Жди здесь! Нас обнесли! – и бросился за мелькающей в толпе спиной человека, толкнувшего меня у дверей лавки.

Через минуту я почти нагнал его, ловко лавирующего между рядами, когда он заметил опасность и со всех ног бросился бежать, опрокидывая по дороге тележки и прилавки, чтобы затруднить мне погоню.

Люди вокруг кричали, стояли ругань и визг, а воришка бежал настолько быстро, что я никак не мог его поймать, несмотря на то что прилагал для этого все усилия.

Скоро базар остался позади, и я выскочил за преследуемым в боковую улочку, или скорее переулок, заставленный здоровенными повозками, груженными мешками, которые носили обнаженные по пояс грузчики с мускулистыми торсами.

Воришка ловко проскочил между ними, бросился бежать дальше, завернул за угол серого дома с ободранными ставнями, я за ним… и чуть не врезался в группу парней, человек семь, полукругом прикрывавших тяжело дышащего вора, прижавшегося к стене. Вор указал пальцем на меня и противным, гнусавым голосом запричитал:

– Парни, он ко мне пристает! Гонится за мной от самого базара! Ненормальный какой-то!

– Слышь, ты, придурок! – угрожающе наклонив голову, шагнул ко мне один из парней. – Вали отсюда, пока башку не оторвали! Чего к пареньку пристал, извращенец? Что, на сладенькое потянуло, козел безрогий?!

– Слышь, ты, урод, как ты смеешь незнакомого человека оскорблять, а? – с полуоборота завелся я. – Пусть твой козленыш вернет мне кошелек, и разойдемся по-мирному, иначе будет плохо!

– Ты еще и выступаешь, дерьмо ты эдакое! Ну ты сам виноват! – Рука бандита метнулась за отворот куртки, и в ней оказался небольшой темный нож с узким лезвием.

Ситуация была, конечно, не та, чтобы раздумывать над посторонними вещами, но я автоматически отметил: «Лезвие темное – неужели железо? А как же запреты жрецов? Или это черная бронза?»

Впрочем, скоро эти мысли вылетели из головы.

Все, что я успел сделать, – набросил амгура на воришку на всякий случай и тут же парировал выпад руки с ножом.

Нож, звеня, покатился по мостовой, а парень упал с перебитой гортанью, дергаясь и хрипя на земле, – в этот раз мне не было нужды сохранять им жизнь.

Оставшиеся шестеро секунду ошеломленно смотрели на результат нападения их вожака на залетного лоха, потом как по команде выхватили кто чего – ножи, кастеты, один даже размахивал кистенем, вращающимся на небольшой цепочке, – и набросились на меня.

Я бил от души, наповал, как будто мстя за все волнения и неприятности последних дней. Первым упал тот, что с кистенем, когда попытался врезать мне по макушке, потерял равновесие во время моего уклона и поплатился сломанной ударом шеей, затем пал второй – убитый его же ножом.

Подхватив валяющийся нож предводителя и вырвав нож другого бандита из его же тела, я превратился во что-то вроде сенокосилки, добросовестно срезающей острыми, отточенными лезвиями кусты чертополоха.

Через минуту все было конечно. Все, кроме сжавшегося от ужаса воришки, закрывшего руками голову и причитающего: «Не надо! Только не надо! Я все отдам!», – лежали на земле в лужах крови и только слегка подергивались в последних судорогах.

В воздухе пахло кровью, нечистотами – видимо, перед смертью желудки бандитов освободились от съеденного, а также почему-то сеном и селедкой – видимо, от больших фур, стоявших за углом.

Осмотрев себя, остался удовлетворен – целехонек, ни царапины, хорошо сработал. Были опасения, что я от своей безнаказанности, пуская амгуров, перестал заботиться о своей безопасности, обнаглел, как заявила мне Лена, поэтому сейчас я и был доволен проделанной работой, тем, что не допустил своего ранения.

Воришка все повизгивал и вздрогнул, когда я к нему подошел.

– Где кошель? Давай его сюда.

– Вот, возьми, только не убивай! – Парень дрожащими руками протянул мне мой кошелек с обрезанным шнурком. – Вот еще возьми кошелек, и еще!

Вор протянул мне два кошелька, похожие на мой и слегка позвякивающие в руке, я хмыкнул, пожал плечами и забрал добычу, потом схлопнул амгура и ушел, не оглядываясь на лежащих на земле мертвецов.

Обшаривать их я не стал, хотя и стоило – рупь за сто, у них были еще ценности. Но – то ли стало противно, то ли хотелось скорее вернуться к своим, однако после недолгого колебания я бросил мертвецов не обшаренными, пусть воришка этим займется, мне хватит двух чужих кошельков да двух ножей, которые я спрятал в карманы куртки.

Пройдя мимо грузчиков, совершенно не интересовавшихся тем, что происходит за углом (может, даже излишне демонстративно не интересовавшихся), я вернулся на базар и после десятиминутного блуждания между рядами торговцев наконец вышел к своим спутникам.

Уже издалека я увидел, что Лена нервно притоптывает ногой, что-то горячо говоря волколаку, тот кивает и отставляет к стене лавки тюк с вещами. И только он собрался уйти – как я понял, по моему следу, – как увидел меня и показал в мою сторону пальцем.

Лена обернулась и облегченно вздохнула.

– Догнал?

– Догнал, – усмехнулся я. – Вот, даже трофеи есть. Потом посмотрим, что там лежит. Пошли домой? Хм… то есть в гостиницу.

– Давай еще заскочим в лавку с косметикой – я видела тут такую, а то хожу ненакрашенная, как мужик… Что, нарвался там?

– Само собой… не без этого.

– Группа прикрытия? Сколько их было?

– Без воришки – семеро.

– Воришку прибил?

– Нет. Отчего-то пожалел. Жалкий, убогий… а этих положил. Смотри, нож какой интересный! – Я достал черный нож и показал его Лене.

Волколак тоже посмотрел на предмет и сказал:

– Дорогая вещь. Это черная бронза – очень ценная вещь, по заказу делается, на вес золота – сколько весит, столько и золота за него дают. Бывший хозяин говорил, что, когда его делают, толкут драгоценные камни и сыплют в расплав, а еще какие-то заклинания при этом произносят для укрепления – он острый, как стекло! И не тупится.

– Хм… смотри-ка! – удивилась Лена. – Слушай, Серега, а бродить по базару, оказывается, выгодное дело – видишь, какие ты трофеи добыл! Надо только вовремя подставить свой кошелек, как лох, и потом все трофеи твои будут!