Текст книги "Казанский Каин"

Глава 15
«Любовь нечаянно нагрянет…»

В ту ночь Анастасия Васянина проплакала до пяти утра. Слезы текли сами собой, и остановить их никак не получалось. Настя несколько раз заставляла себя успокоиться, иногда это у нее даже получалось, но всего-то на минуту-другую. Потом на нее вновь накатывало сознание того, что вместе с Сережей ей уже никогда не быть, и слезы рекой лились снова. Было обидно до невозможности, до боли в сердце: ее Сережа, с которым она встречалась три месяца и с которым потеряла самое дорогое для девушки – невинность, – вчера вечером сказал ей, что больше встречаться им не стоит. Сказанное походило на удар обухом по голове, после которого многое в жизни рушится или, по крайней мере, кардинально меняется…

– Но почему? – выслушав парня, спросила Настя, все еще не пришедшая в себя после его слов. Ведь у них все было так хорошо, что многие подруги ей завидовали.

– Потому что я полюбил другую девушку, – таков был ответ Сергея. Честное слово, это было почище, нежели бы ей всадили нож в спину.

– Это Таньку Селуянову, что ли? – зло ощерившись, спросила Настя, метала из глаз молнии и готова была либо броситься на своего бывшего парня с кулаками, либо упасть ему в ноги и со слезами умолять не бросать ее.

– Не Таньку, а Татьяну, – сдержанно ответил парень, чем поверг девушку в безысходную ярость.

– Ну ты и сволочь!

Какое-то время Сергей стоял, переминаясь с ноги на ногу и не смея поднять на девушку взор. Было видно, что ему крайне неловко. Потом он все же нашел в себе силы и произнес:

– Ты это, прости меня, что так оно получилось…

Его «прости» было сродни насмешке. Ну, это как выколоть кому-нибудь глаза или отрубить все пальцы на руке, а потом, понурив голову, попросить прощения.

А как простить такое? И как это возможно? Это же настоящее предательство. Да и кому она теперь будет нужна, потерявшая без замужества честь. Нормальные парни с серьезными намерениями на нее и не взглянут. И уж тем более не возьмут замуж…

В половине шестого Анастасия поднялась, умылась, кое-как привела себя в порядок, выпила чаю с печенинкой и вышла на улицу. В такую рань в воскресный день можно было увидеть только молочниц, что возили на самодельных тележках сорокалитровые бидоны с молоком и, войдя в подъезд жилого дома, кричали так истошно, что их было слышно аж на пятом этаже:

– Кому молока-а-а!..

Свежий утренний ветерок немного освежил Настю и чуток пригладил ее растрепанные чувства. Она словно очнулась и увидела, что идет посреди проезжей части, и, если бы в этот ранний час разъезжали машины, им бы пришлось либо объезжать девушку, либо сигналить, чтобы она уступила дорогу и продолжила движение по тротуару, как и положено пешеходам.

Сколько она бродила по городу – ей было неведомо. Девушка не чувствовала течения времени, не ощущала усталости в ногах. Как будто по улицам города шла не она, а ее чужеродная оболочка. А сама она, настоящая, находилась в ином месте и наблюдала за происходящим откуда-то издалека… Уже и улицы пополнились машинами, а тротуары – пешеходами, а она никак не могла обрести себя прежнюю. Нежаркое солнце через пару часов вошло бы в зенит, а это значило, что времени сейчас уже где-то в районе десяти часов.

Захотелось пить. Васянина нашла взглядом палатку на колесах и, выстояв очередь из трех человек, заказала газировку с вишневым сиропом. Взяв стакан из рук продавщицы, она сделала шаг назад и задела какого-то молодого мужчину с круглой, как у кота, головой, выплеснув половину из его стакана на его же куртку-«хулиганку» на молнии.

– Простите, я нечаянно, – тихо промолвила Настя, даже не глянув на круглоголового.

Молодой мужчина нахмурился и явно хотел сказать что-то обидное, но Настя вдруг всхлипнула и, видно не имея сил сдерживаться, заплакала в голос, что было для нее, а главное, для круглоголового мужчины совершеннейшей неожиданностью.

– Чего ревешь-то? Обидел, что ли, кто? – опешил мужчина, смахивая ладонью воду с куртки.

Она подняла голову и посмотрела на него:

– Ага, обидел. – И добавила не без злости: – Что, заступиться за меня хочешь?

– Могу и заступиться, – спокойно ответил круглоголовый. – Кто обидел-то?

– Да есть один такой, – перестала реветь Настя. – Что, и вправду заступиться можешь?

– Могу и заступиться… Пошли, – невозмутимо произнес круглоголовый мужчина и выпил остатки газировки. – Покажешь его…

Шли они недолго: с улицы Пушкина надо было подняться на Кремлевский холм, пройти по улице Профсоюзной метров двести и войти во дворик одного из нескольких двухэтажных домов постройки начала века. Здесь, сразу напротив слегка покосившегося детского грибка с песочницей, следовало войти в высокую – выше двух метров – массивную деревянную дверь подъезда, подняться на второй этаж и постучать в квартиру номер двенадцать. Все это Настя проделала вместе с молодым мужчиной, который, правда, по ее просьбе остался стоять около подъезда…

– Ты? – удивился Сергей, открыв на стук дверь и увидев перед собой хорошо знакомую ему девушку.

– Я, – ответила Настя. – Можешь выйти?

– Зачем? – последовал в ответ вопрос. – Я же сказал тебе, что между нами все кончено.

– Тебе что, трудно выйти на улицу? – на первый взгляд искренне возмутилась Настя. – Да не буду я тебя умолять не бросать меня, не бойся, Сережа. Просто по-мирному поговорим, вот и все. Не враги же мы друг другу, в конце-то концов…

Парень, чтобы поскорее отвязаться от девушки, быстренько собрался и, ступая за Настей скорым шагом, вышел на улицу. Внизу, у подъезда, он был встречен круглоголовым парнем.

– Ты зачем это девушку обидел? – задал он вопрос парню. – Тебя разве в детстве не учили, что девушек обижать нехорошо? – добавил он и недобро глянул на Сергея.

– А ты кто такой, чтобы мне морали читать? Детей своих учи, что и как делать. И жену свою поучи борщи варить. А меня учить не надо… – Парень был, похоже, не робкого десятка. Или же перед Настей ему не хотелось ударить в грязь лицом. – Что, нового хахаля себе завела? – перевел он взгляд на Настю. – Быстро же ты, однако, замену мне нашла…

Сильный удар в лицо был для Сергея неожиданным. Он охнул и закрылся обеими руками. Но это отнюдь не помогло. Второй удар заставил его согнуться, а третий, не менее сильный, нежели первый, направленный сверху вниз, обрушил Сережу на землю.

– Еще хочешь? – наклонился над ним круглоголовый.

Парень молчал.

– Я тебя спрашиваю, еще хочешь? – повторил защитник Насти и зло ощерился.

– Нет, – негромко простонал в ответ.

– Ну вот, – посмотрел молодой мужчина на Настю. – Парень все понял и обижать тебя больше не будет. Так? – несильно пнул Сережу круглоголовый.

– Так, – тихо ответил парень.

– Видишь, больше он тебя не будет обижать, – повернулся парень к Насте.

Она кивнула и, даже не посмотрев на поверженного Сережу, гордо подняв голову, пошла прочь. Она была вполне удовлетворена, увидев унижение того, кто, в свою очередь, растоптал ее честь. Теперь, по крайней мере, они были на равных…

Молодой человек, столь достойно и по-мужски выяснивший отношения с Сергеем, вызвался проводить девушку домой. Отказать ему после всего случившегося было бы верхом неприличия и неблагодарности. По дороге они наконец познакомились.

– Настя, – назвалась девушка.

– Сэм… то есть Семен, – назвал себя молодой человек с круглой, как у кота, головой.

Когда Сэм вернулся домой – комнату в коммуналке по улице Деловой, что в Пороховой слободе, – то долго не мог уснуть. Скабрезных картинок, что иногда приходили ему в голову после знакомства с девушкой, а тем более с марухой, его мозг не рисовал. Напротив, мысли, касающиеся Насти, были правильными. Конечно же, он желал ее как женщину, но в первую очередь ему хотелось быть с ней рядом.

На следующий день он подъехал к ее дому на Евангелистовской улице, сел на лавочку у подъезда и стал дожидаться ее прихода, кляня себя за то, что не поинтересовался у Насти, где она работает или учится, а главное – что сплоховал и не назначил ей встречу-свидание. И потом, сам факт свидания говорит о том, что какие-то отношения между мужчиной и женщиной уже завязались, далее они будут развиваться и перерастут в нечто большее, чем дружба.

Сэм просидел на лавочке около трех часов. Он просидел бы и дольше, но в этом не случилось надобности: звук приближающихся шагов заставил его вскинуть голову, и он увидел Настю.

– Вы? – задала вопрос девушка (почему-то обратившись к Сэму на «вы»), увидев его сидящим там, где обычно сидят две-три старушенции, перемывающие косточки своим соседям.

– Я, – ответил Семен.

– А… что вы тут делаете? – поинтересовалась Анастасия, хотя прекрасно осознавала, что молодой мужчина находится здесь именно из-за нее. Прозвучавший вопрос выглядел неуместным, однако следовало делать вид, что она несказанно удивлена его появлению, иначе Семен может подумать, что где-то в глубине души она надеялась на встречу с ним.

– Тебя жду, – промолвил Сэм.

– Зачем? – удивилась девушка, но это удивление было явно нарочитое, что понял бы и дошкольник.

– Чтобы увидеть, – просто ответил Сэм, прекрасно видя, что Настя попросту разыгрывает удивление. – Может, погуляем?

– Я с работы. Устала. И есть хочу, – услышал он в ответ, и эти слова были уже вполне искренними.

– Это не проблема, – заверил девушку Сэм. – Пойдем, я тебя накормлю где-нибудь. Там и поешь, и отдохнешь…

Настя пожала плечами, что означало: «Пожалуй, я соглашусь на твое предложение…»

«Где-нибудь» оказалось одним из лучших ресторанов в городе, называвшимся «Столица». Когда к их столику подошел официант и положил перед ними меню-прейскурант, Сэм предложил Насте:

– Заказывай, что хочешь и сколько хочешь.

– А денег-то у тебя хватит? – опять перешла на «ты» Настя и оглядела довольно безыскусную одежду своего спутника.

– Об этом не беспокойся, – заверил девушку Семен, оглядывая обстановку ресторана, в котором он бывал всего-то один раз.

– Хорошо, – усмехнулась Настя и принялась без стеснения заказывать самые дорогие блюда, что имелись в ресторанном меню.

Скоро на столе появилась солянка сборная мясная, судак отварной под польским соусом с тертым хреном; сочные котлеты пожарские с хрустящей корочкой, жареная куропатка, розетка с черной зернистой икрой, крабовый салат с кукурузой и ветчина с овощным гарниром. Это было еще не все. Были еще заказаны Настей яблоки в красном вине, кофе по-восточному с кексом «Столичный» и дорогущее мороженое «Сюрприз» с бисквитами, фруктами и рафинадной пудрой. Сэм спросил себе половину порции мясной солянки, шашлык по-кавказски, чай с лимоном и блинчики. Венчали стол бутылка пятизвездочного коньяку и полусладкое шампанское. На ужин список заказанных блюд был не похож. Скорее, это был обед. И не просто обед, а праздничный. Впрочем, это с какой стороны посмотреть. Например, отчим Сэма завтракал щами. Обед и ужин также не обходились без первого блюда, и это все не считалось из ряда вон выходящим. Так что кто-то начинает день с чашечки кофе с печеньем или чая с сырным бутербродом, а кто-то завтракает супчиком и жареной картошечкой на сале. Ибо каждому – свое…

Без малого половину из принесенных блюд Настя, увы, не осилила. Правда, икорку съела до последнего зернышка, от жареной куропатки практически остались только косточки, и с удовольствием была уничтожена одна из двух замечательных пожарских котлет. Разумеется, мороженое тоже было с удовольствием употреблено все без остатка.

– Прости, пожадничала, – развела она руками, глядя на недоеденные блюда, и откинулась на спинку стула, благодарно глянув на Семена. Ужин, больше похожий на какой-то праздничный обед, ей очень понравился. И чувствовала она себя не только сытой, но и вполне отдохнувшей…

– Да ничего, – пожал Сэм плечами, улыбнувшись.

Принесли счет. Будь на месте Семена кто-нибудь из заводских рабочих (впрочем, чтобы перекусить, работяга выбрал бы какую-нибудь столовку или чайную, но уж никак не ресторан) или даже инженерно-технических работников, принесенный официантом счет поверг бы его в оцепенение и шок с последующим долгим иканием. Сэма же сумма счета ничуть не смутила. Он не моргнув глазом спокойно выложил за такой ужин треть – если не половину – зарплаты Насти. И девушка призадумалась. И было о чем… Желание ввести молодого мужчину в конфуз из-за большого счета и тем самым почувствовать некоторое превосходство над ним уступило место удивлению, смешанному с уважением. Настя уже по-другому взглянула на Сэма и увидела вместо простецкого грубоватого парня сильного мужчину, готового и умеющего жертвовать многим ради женщины, которая ему нравится. А в том, что Семен влюбился в нее, Настя более не сомневалась. Очень неожиданно. Посмотрим, чем еще таким Семен может удивить ее. Трудно предположить, как будут развиваться их отношения в ближайшее время, но сейчас отвергать ухаживания интересного парня она не станет.

После ресторана они долго стояли в темном подъезде под лестничным маршем и целовались. Настя, изменившая свое отношение к Сэму, решила кое-что позволить ему уже на первом свидании. И когда Семен, задохнувшись от чувств после очередного поцелуя, коснулся ее груди сначала как бы нечаянно, а потом стал ее легонько мять, все сильнее прижимая девушку к себе, она не отвела его руки и не отступила назад, чтобы сохранить хоть какое-то расстояние между ней и Семеном. Когда же ладонь Сэма медленно спустилась вниз по талии девушки и стала гладить ее ягодицы, Настя отстранилась от парня и твердо произнесла:

– Все, хватит на сегодня.

Было ясно, что в следующий раз будет позволено немного больше. Семен это понял и убрал руки.

– Когда мы увидимся? – хрипловато произнес Семен, рассчитывавший на нечто большее, нежели на поцелуи и поглаживание грудей.

– Можем встретиться завтра после работы, – ответила девушка и заглянула в глаза парню, прекрасно понимая, в каком он находится состоянии.

– Я буду ждать завтрашнего дня с нетерпением, – справившись с собой, ответил Семен.

Анастасия ободряюще улыбнулась, осознавая, что всецело завладела мыслями парня. Отныне он будет исполнять любое ее желание.

* * *

– Мне нужна моя доля, – заявил Сэм и твердо посмотрел в глаза Геше. – Я хочу выйти из хевры…

– Тебе на жизнь не хватает? – выдержал взгляд Сэма Филоненко-Раскатов. – Я мало тебе даю?

– Да нет, на жизнь хватает, – неопределенно ответил Сэм, переминаясь с ноги на ногу.

– Тогда с какого рожна ты заявляешь, что хочешь уйти? – продолжал буровить взглядом Сэма Филоненко-Раскатов, который, впрочем, был готов к такому развитию событий.

– Жить хочу нормально. Семью хочу…

– Да ты че, какую семью? – вытаращил зенки Комса. – Тебе что, с нами худо живется? С нашими деньгами – только свистни, с десяток девок к тебе сбегутся и ноги целовать будут. Да и не только ноги, – осклабился Комса и посмотрел на пахана, оценил ли тот его шутку. Но Филоненко-Раскатов оставался невозмутим, и по его неподвижному беспристрастному лицу невозможно было понять, какие черти куролесят в его темной душе.

– Я так решил, – уперся взглядом в пол Сэм.

– У тебя женщина появилась? – поинтересовался Геша. – Ну, так живи с ней. Кто тебе запрещает? Только нас-то зачем кидать?

– Я хочу нормально жить с ней, как все, – продолжал гнуть свою линию Сэм.

– А вот «как все» не получится, – заявил Филоненко-Раскатов, скривив в недоброй улыбке губы.

– Это почему же? – поднял на него взгляд Сэм, понимая уже, что пахан сейчас хлестнет его наотмашь.

– Потому что за тобой трупы. Или ты позабыл? – глянул на Сэма исподлобья Геша.

– Не забыл, – не сразу ответил Сэм и как-то сразу поник.

– Ты не торопись, Сэм. Подумай как следует, – дружески положил ему руку на плечо Филоненко-Раскатов. – Что до твоей женщины… понимаю, тебе нужны деньги. Лады, – улыбнулся как бы по-доброму Геша и достал из кармана пачку денег. – Пять тысяч хватит на первое время?

Деньги Сэм взял и обещал подумать. Напоминание про трупы отрезвило, но полностью от решения покинуть банду он не отказался. Иногда лучше какое-то время выждать, а не рубить сплеча. А бывает, что возникшая ситуация рассасывается сама собой. Главное – не пороть горячку. А то можно напороться на беду…

* * *

Пять тысяч – деньги неплохие. Министры Советского Союза и то получали малость поменьше. На такие деньги можно было вполне сносно прожить полгода в ус не дуя, полеживая на диване и поплевывая в потолок. А можно было купить полтонны сахара или пять с половиной центнеров такой неплохой рыбки, как судак; две тысячи двести литров молока или тонну с четвертью муки; семьсот метров ситца… А еще на эти деньги можно было приобрести разные дорогущие цацки. Недолго думая, Сэм выбрал последнее: приобрел женское золотое кольцо с россыпью бриллиантов, потратив на драгоценности едва ли не половину полученной от Геши суммы.

Встретившись с Настей, Семен повел ее в номер гостиницы «Казань», который снял заблаговременно, очень надеясь, что девушка ему не откажет. Собственно, так оно и произошло. Всю дорогу до гостиницы прошли едва ли не молчком. Закрыв за собой дверь, Семен вручил девушке бархатную красную коробочку, в которой находилось кольцо.

– Это тебе.

– Что в ней? – забирая коробочку, спросила Настя.

– А ты посмотри.

Приоткрыв крышку, увидела кольцо. Бережно его извлекла.

– Сверкает… Это бижутерия? Наверное, дорого стоит.

– Тебя не должна волновать цена. Но это не бижутерия и не блестящие стеклышки. А бриллианты. Самые дорогие в мире камушки! Вот этот большой потянет на полкарата. А вот эти шесть остальных немного поменьше.

– Бриллианты? Настоящие?! – невольно ахнула девушка.

– А разве бывают какие-то другие? – довольно улыбнулся Семен.

Ему удалось удивить ее во второй раз.

– Ну-у, я не знаю… Как же я рада! – ахнула Настя от накатившего на нее восторга. – Ну они такие маленькие…

– Для гальки, конечно же, они маловаты, но вот для бриллиантов эти камешки очень даже большие.

– Тогда, должно быть, кольцо очень дорогое.

– Мне для тебя ничего не жалко.

– Дай я тебя поцелую, – обняла Анастасия Сэма.

Семен крепко держал Настю, прижав к своей груди, и не спешил размыкать объятия, а она ничего не имела против. Потом его правая рука скользнула ниже, пальцы скользнули по девичьей коже, добрались до груди…

– Подожди, – произнесла девушка. – Я сама…

Анастасия медленно стягивала с себя одежду. Семен не мог оторвать взора от ее скользящих движений, это было лучшее зрелище, когда-либо виденное. Уже обнаженная, слегка раскрасневшаяся, Анастасия шагнула к Семену, обняла его и впилась в его губы долгим поцелуем. Сэм приподнял девушку и отнес на кровать. Принялся лихорадочно шарить ладонями по ее телу. Его нетерпение передалось и Насте, задышавшей глубоко и размеренно. Сэм стянул с себя брюки и аккуратно лег на ее ноги, заключил девушку в объятия.

– Боже, как хорошо! – выдохнула Анастасия, обхватив его плечи руками.

…Некоторое время они лежали молча, глядя в потолок, прижавшись друг к другу. Молчание получалось каким-то возвышенным. Теперь все слова выглядели излишними, а то, что следовало сказать, уже было произнесено. Настя думала, что ей наконец-то повезло с мужчиной, однако следует поменьше об этом думать, иначе можно просто сглазить собственное счастье. И вообще надлежало держаться с Семеном посдержаннее, чтобы он опасался потерять ее.

Семен думал о том, что без этой девушки, неожиданно ставшей для него единственной, ему уже более не существовать. И если Анастасия попросит ради нее пойти на самый тяжкий грех, то он, не раздумывая, его совершит.

Остаток дня молодые люди провели вместе, а когда расставались, договорились встретиться на следующий день.

* * *

Настя не преминула похвастаться подаренным колечком перед своими подругами. Те, разглядывая украшение с большими бриллиантами, только восхищенно ахали, глубоко вздыхали, открыто завидовали и даже сетовали на судьбу за то, что это не их она свела с мужчиной, способным делать столь шикарные подарки.

Катерина, одна из подруг Анастасии, встречалась с сержантом милиции Якименко из отделения милиции Ленинского района города и рассказала ему, какие подарки дарят мужчины ее подругам.

– А от тебя же даже флакона духов не дождешься, – посетовала она, и в ее голосе был явственно слышим упрек. – Вот только в кино можешь пригласить, как сейчас.

– А ты что со мной, из-за подарков, что ли, встречаешься? – взвился сержант. – Тогда тебе не милиционер нужен, а коммерсант какой-нибудь или, на худой конец, директор магазина.

– А что, неплохая идея! – отозвалась на слова сержанта его подруга. – Я подумаю.

– Ну и хрен с тобой, – изрек сержант милиции Якименко и, резко развернувшись через левое плечо, пошел прочь широким шагом. Катя хотела было окликнуть сердечного друга, но что-то ядовито-колючее, сидевшее глубоко внутри нее, не позволило ей этого сделать. Наверное, это была девичья гордость…

На службе сержант Якименко появился в удрученном состоянии духа и с хмурым выражением лица.

– Ты чего такой… как в воду опущенный? – поинтересовался душевным и физическим состоянием сержанта оперуполномоченный городского отделения милиции Радик Шаймарданов.

– А-а, – махнул рукой сержант Якименко. – С Катькой своей крепко поругался.

– Что так? – продолжал проявлять интерес к товарищу лейтенант Шаймарданов.

– Да понимаешь, ее подруге хахаль подарил колечко золотое, обсыпанное брильянтами. Ценою в тыщи! А сам мужик ейный на первый взгляд деревня деревней. Ну, так мне Катька сказала, – пояснил сержант Якименко и добавил: – И откуда у них такие деньжищи берутся, чтобы такие дорогущие подарки дарить и даже не женам, а всего-то подружкам?

– Хороший вопрос, – глубокомысленно протянул Радик Шаймарданов и, подумав с полминуты, прямиком направился в дежурку, где стоял городской телефон. Набрав номер телефона казанского управления милиции, Радик Рашидович спросил майора Щелкунова и, когда тот взял трубку, произнес:

– Это лейтенант Шаймарданов. Информация для вас имеется, товарищ майор. Может оказаться очень даже любопытной…

– Подъехать ко мне сможете? – поинтересовался Виталий Викторович. Похоже, он был сильно занят.

– Смогу, – ответил опер.

– Тогда я вас ожидаю…

Сказав дежурному, куда он поедет, Радик отправился в городское управление МВД.

– Здравия желаю, – поздоровался Шаймарданов, минут через сорок входя в кабинет майора Щелкунова.

– Здравствуй, лейтенант, – ответил Виталий Викторович, выглядевший очень озабоченным, и его можно было понять. В последнее время криминальная ситуация в городе резко усугубилась: в Верхнеуслонском районе выявили банду дезертиров, грабивших дома, пока обходилось без жертв; на базарах неспокойно – орудовали шайки карманников; относительно банды, грабившей магазины, тоже не особенно продвинулись. А начальство результатов требует. – Что сказать-то хотел?

– До меня дошли сведения, правда, через третьи руки, – сказал Шаймарданов, – что пару дней назад некоей Анастасии Васяниной, работнице войлочно-валяльной фабрики, ее ухажер подарил золотое кольцо, осыпанное бриллиантами. Стоит оно несколько тысяч рублей, как мне сказали, а человек, его подаривший, не лауреат Сталинской премии, не профессор, не владелец коммерческого ресторана или магазина, а простой парень, похоже, даже не работающий. Вот я и подумал, чем черт не шутит? – после небольшой паузы продолжил Радик Рашидович. – А вдруг это кто-то из тех, что ограбили машину с деньгами на Тэцевской, что везла зарплату работникам авиационного завода? Взяли-то бандиты тогда немало…

Какое-то время Виталий Викторович молчал (он мог привести немало случаев, когда обычный работяга дарил своей жене на день рождения диадемы в сотни тысяч рублей, и все это было вполне законно), потом одобрительно глянул на молодого лейтенанта и произнес:

– Ну, что тебе сказать… Ты правильно сделал, что сообщил. Проверим мы этого человека, который такие подарки своей девице делает. А ты, лейтенант, – тут Щелкунов сделал паузу, добиваясь максимального внимания собеседника к своим словам, – не хотел бы в управление перебраться служить? В мой отдел?

Лейтенант Шаймарданов не знал, что и ответить. Что за вопрос? Конечно, хотел бы! Вот только от него такой перевод не зависит. Подумав, он так и сказал майору.

– Ну, это уже моя забота, – заявил Виталий Викторович.

После ухода лейтенанта Шаймарданова майор Щелкунов вызвал к себе Рожнова:

– Валя, у тебя будет новое задание…

И отдал приказание в самые кратчайшие сроки найти молодого мужчину, который в настоящее время ухаживает на некоей Анастасией Васяниной, работающей в производственном отделе войлочно-валяльной фабрики.

– Узнай про него все, что можно и чего нельзя. И сделать это нужно по-тихому. – Пытливо посмотрев на старшего оперуполномоченного, Виталий Викторович добавил: – Впрочем, не мне тебя учить.

– Разрешите выполнять? – выпрямился капитан милиции Рожнов.

– Выполняйте, – официальным тоном изрек Щелкунов. – По выполнении – доложить…