Текст книги "Золотая невеста"

Глава 15
И снова в бой

«Всё», – хотелось буркнуть Агате, но не осталось сил.

Элен и правда проспала и шторм, и похищение своей воспитанницы, и то, как отца обменяли на её – Агаты – жизнь и свободу. И бой с пиратами?! Вот это сон!.. Надо будет узнать у Джонотана рецепт того, что он подливал ей в вино. На будущее, так сказать.

Всё происходившее дальше она запомнила урывками. Кажется, кирия Элен скатилась в банальную истерику, и Джонотан успокаивал её магией, после чего та, перестав раскачиваться и причитать, наконец взяла себя в руки и увела вяло сопротивляющуюся Агату в каюту, где помогла переодеться и расчесала волосы.

После этого, кажется, ещё заглядывал Джонотан, но Агата не помнила, то ли ей приснилось, то ли Элен и правда не выгнала капитана. Прежде чем уйти, Джонотан решительно подошёл к Агате и нежно коснулся её щеки – наплевав на все условности.

После этого ей снилось что-то мягкое и уютное, и что она проиграла-таки спор и Джонотан наконец целовал по-настоящему – долго, мучительно-сладко и так… так…

Так что, когда кто-то настойчиво потряс её за плечо, она сонно пробормотала что-то вроде: «Отстань» и лениво отмахнулась, переворачиваясь на другой бок, чтобы продлить сладкую негу.

– Кирия ди Эмери! Кирия ди Эмери! – её энергично тряхнули ещё раз. – Агата, просыпайтесь же! Тут капитан, а вы совершенно не готовы никого принимать.

– Кирия Элен, и вы тут? Отлично! – в каюту вошёл Джонотан, и Агата резко села на кровати, пытаясь проснуться и подтягивая одеяло до подбородка. – Запритесь в каюте. Сможете придвинуть к двери сундуки и скамью?

– Что происходит?! – Агата обернулась к окну, силясь разглядеть в бескрайнем море опасность, и тут же вспомнила, что они шли под всеми парусами, чтобы догнать Вильхельма и сразиться с ним за жизнь отца.

Внутри всё похолодело, и Агата с трудом сглотнула. Кажется, вот и проклятый чёрный флаг неподалёку.

– Я буду с тобой! – она вскочила с кровати, тут же выкинув из головы все мысли о приличиях и соответствии каким-то нормам общества.

Они все могут погибнуть в этой схватке! А он и без того видел её куда более обнажённой, хоть об этом никто не знает.

– Нет, Агата, вы останетесь тут. Это будет мой разговор.

– Но там мой отец! – почти зарычала она, обернувшись к Джонотану, который выглядел чуть лучше, чем до её сна. – Что ты планируешь сделать?!

Однако по-прежнему под его глазами пролегали тени, и, несмотря на весь собранный и напряжённый облик капитана «Госпожи Дикарки», Агата чувствовала, что Джонотан ди Арс идёт на пределах своих сил – как человеческих, так и магических.

– Мы уже уничтожили один из их кораблей. И одержали верх в абордажном сражении со вторым – те бежали от нас, сверкая пятками. Я убил не одного ублюдка и готов убить остальных. Всех, Агата, чтобы никто больше не тронул тебя и пальцем.

– Но… – Агата осеклась, вспомнив пятна крови на его рубахе, которую он успел сменить. Сейчас Джонотан был в боевом мундире, вооружён абордажным клинком и ножом, а уж решимость в глазах говорила лучше любых слов. Она никогда не видела его таким жестоким, но понимала и чувствовала, что сейчас иначе нельзя. – Ты знаешь этого Вильхельма…

– К сожалению. Не сейчас, Агата!

– Но у него мой отец.

– И именно поэтому мы его преследуем, не так ли?

– Просто… просто он ведь не убьёт его, да? Ему нужны его деньги? Джонотан? И у тебя наверняка есть план. Позволь мне быть рядом.

– Ты останешься здесь, чтобы я мог спокойно делать то, что должен, – приказал Джонотан и, увидев, что она собралась возразить, быстро добавил, смягчая свой тон и растущую панику: – Стоит тебе появиться на палубе, как я сразу начну думать в том направлении, которое никак не могу озвучить при почтенной кирии.

На губах Джонотана ди Арса снова появилась его улыбка, вкрадчивая и обаятельная, такая обезоруживающая, что Агата даже растерялась.

– Кириос ди Арс! – Элен выглядела так, словно собиралась выгнать Джонотана из каюты и никогда больше не подпускать к своей госпоже.

– Джонотан!

– Всегда к вашим услугам, дамы, но сначала я должен уладить небольшое недоразумение на пути к большому счастью.

С этими словами он одним быстрым движением пересёк каюту, притянул Агату в объятия и нежно поцеловал в заалевшую щёку:

– Буду с нетерпением ждать твои мольбы, – шепнул он Агате и добавил громче: – На удачу, кирия!

Отвесив галантный поклон Элен, он скрылся за дверью, щёлкнул замок. И Агата на секунду задохнулась от недоброго предчувствия. Джонотан всё так же шутил и подначивал её. Но она отчётливо видела запавшие глаза и тщательно скрытую усталость. Она могла сколько угодно беситься, что последнее слово осталось за ним, но тревога была сильнее.

И… он её запер!

– Каков нахал! – пробормотала она, чтобы хоть что-то сказать в ответ на тревожный взгляд кирии Элен. Та даже никак не прокомментировала пусть и целомудренный, но поцелуй.

Тут корабль сильно качнуло, послышался далёкий стук, отчего Агата, растеряв остатки сна, вскочила, сбрасывая одеяло. Кажется, они разворачивались. Подкатывающая вместе с воспоминаниями о пиратах паника была сильнее возмущения тем, что её заперли.

– Элен, помогите же, – она сдвинула сундук со своими платьями, но этого явно было недостаточно для того, чтобы удержать дверь закрытой, в случае, если кто-то будет ломиться.

А будет ли? Агата замерла, отпустив единственный стул в каюте.

Ведь Джонни не просто так преследует пиратский корабль? У него же наверняка есть план, как вызволить её отца. Так зачем тогда он вообще её запер?

– Вот так они точно не смогут проникнуть внутрь! – пропыхтела Элен, которая в отличие от задумавшейся и нервно кусающей губы Агаты, весьма энергично обеспечивала им безопасность.

Выглядела она несколько растрёпанной и запыхавшейся, зато к двери было сдвинуто всё, что в принципе можно было двигать в каюте, – пара сундуков и скамья, шляпные коробки Агаты и даже какой-то обрывок каната, судя по степени запылённости, вытащенный предприимчивой служанкой из-под койки. Неаккуратную гору вещей венчал подсвечник, покачивающийся в такт волнам на стуле.

– И никто не подумал, как мы будем выбираться, если, скажем… пираты подожгут корабль? – тихо сказала Агата, но Элен, кажется, услышала, побледнела и шумно втянула воздух.

– Они правда могут это сделать?

– Если бы я знала, – пробормотала Агата, меряя шагами каюту, почти не замечая покачивания на волнах.

Она не могла находиться в неведении и ждать, пока всё закончится. От чувства собственного бессилия подташнивало, но паника кирии Элен, возможно, сыграет ей на руку. Ей надо что-то предпринять, как-то контролировать происходящее, а не только позволять событиям тянуть её, словно утлое судёнышко.

Агата успокаивающе дотронулась до плеча кирии Элен:

– Я думаю, что всё обойдётся. Слышите, как тихо? Ничего особенного не происходит, просто переговоры. Уверена, что капитан ди Арс намеренно сгущает краски. Пожалуй, я попробую выбраться на палубу и проверю.

– Но дверь…

– А чтобы вам было спокойнее… – Агата взвесила в руке уже привычную тяжесть канделябра (уж на этот раз, если что, она не промахнётся). – Я возьму с собой вот это.

– Не пущу! – неожиданно прытко для своего возраста и комплекции кирия Элен встала на защиту импровизированной баррикады. – Я поклялась кириосу ди Эмери защищать вас, а я никогда не нарушу клятвы! И вы не одеты!

Несмотря на ужас происходящего, Агата закатила глаза. Хоть что-то остаётся неизменным. Это странным образом утешало, хотя никакое платье не спасет её, если Джонни проиграет.

От одной мысли сердце гулко застучало в груди, грохотом отдаваясь в ушах. Но Агата вздохнула. Она верит Джонотану. Он не проиграет, не может проиграть!

Мелькнула мысль вырубить Элен канделябром, но в итоге она сдалась, сердито плюхнувшись на койку, вертя в руках подсвечник.

Лезть на рожон глупо и недальновидно! Но она всегда вела себя как приличная кирия, подчинялась отцу, следовала всем условностям, но и это не спасло её от пиратов. Её похитили тогда в бою, хотя она даже не дёргалась дальше каюты… Агата передёрнулась, вспомнив Вильхельма. Да она с ума сойдёт от беспокойства! Надо выбраться на палубу, чтобы знать, что происходит.

Тут корабль неожиданно резко качнуло, раздался страшный грохот и скрип. Словно что-то огромное скреблось и царапалось снаружи корабля.

– Морской демон! – неожиданно вскрикнула кирия Элен, в ужасе прикрывая рот ладонью.

– Какой… – начала было Агата, но осеклась: конечно же, это корабли столкнулись бортами, но если кирия Элен готова заблуждаться, стоит ей позволить. – Ох, он, видно, огромный! А что, если мы начнём тонуть?! О, кирия Элен, уверена, что боги будут к нам благосклонны, но надо разобрать эту баррикаду, чтобы выбраться.

На этот раз, видимо, искренне веря в существование мифического чудовища, кирия, бормоча молитвы, принялась оттаскивать сундуки.

– И помогите мне одеться! – не особо надеясь на удачу, потребовала Агата. – Где мои брюки для верховой езды, они точно должны быть!

– Ох, кирия ди Эмери, нельзя девушке….

– Я не хочу утонуть! – Агата сбавила напор. Видят боги, она действительно боялась, но вот только не за себя.

К счастью, хотя и сомнительно, что с таким счастьем согласился бы кто-то из команды Джонотана, снова заскрипел корпус, и кирия Элен, оставив возражения, скоро нашла необходимую одежду и помогла ей переодеться:

– Ох, кирия, неприлично…

– Если до нас доберутся пираты, будет уже всё равно.

– Но чем вы сможете помочь? – кирия Элен нервно помогла заплести ей волосы в простую косу и, поднявшись, добавила неожиданно: – На корабле можно спрятаться? Спрячьтесь, кирия, богами вас заклинаю! В каюте вас, наверное, будут искать, но, может, вам удастся найти укромное место. Вашу мать я не смогла отговорить и уберечь, но вас уберегу!

– Вы знали мою мать? – Агата схватила Элен за руку.

– Да, кирия ди Эмери… ваша матушка была моей госпожой.

– Почему отец никогда не говорил мне? – Агата нахмурилась, на мгновение забывая, что хотела немедленно подняться на палубу: о матери отец всегда говорил неохотно, мрачнел, и постепенно Агата привыкла, что эта тема запретна.

– Ох, не к добру сейчас рассказывать об этом, – покачала головой Элен, глядя куда угодно, только не на Агату. – В том шторме… яхта, на которой плыла ваша матушка, разбилась. Я была с ней и смогла спастись, а она – нет. И…

Как назло, снаружи начал доноситься шум и крики, и Элен испуганно замолчала. Это абордаж, они всё-таки сошлись в бою.

– Ох, кирия, что же будет… – Элен действительно выглядела испуганной. – Может, не ходить вам?

На несколько мгновений Агата малодушно испугалась своего порыва. Испугалась того, что заставила Джонотана броситься в бой, чтобы спасти отца, не позволила ему даже перевести дух…

Да, она не смогла бы жить спокойно, зная, что оставила отца взамен своей жизни и свободы у пиратов. У тех пиратов, которые страшны не просто жестокостью, но и извращённым понятием мести.

Вильхельм знал её отца и явно хотел свести старые счёты. И едва ли готов просто убить, но что… что может прийти в голову этому ублюдку – можно было только гадать. И от этой мысли всё так и холодело, и становилось мерзко и тошно.

Но и то, что она подтолкнула Джонотана к очередному смертельному бою, не давало покоя. Он боролся со штормом, сходился с пиратами в бою, вытащил её – чтобы снова попасть под вражеские сабли.

И надежды на спасение почти нет.

– Я выясню, что там, и вернусь, – вместо ответа заявила Агата и подхватила оттянувший знакомо руку канделябр. – Подыграйте мне.

И она заколотила им что есть сил в дверь:

– Эй, кто-нибудь! Вы слышите?! Кирии Элен плохо! Позовите доктора! Откройте! – она забарабанила ещё сильнее: – Кто-нибудь, отоприте дверь! Доктора!

Только бы кто-то из команды услышал. Она подёргала ручку и толкнула наудачу дверь, но нет, та не поддалась, а её сил точно не хватит, чтобы её выбить.

– Ну хоть кто-нибудь! Помогите!

– Кирия? С вами всё в порядке? – раздался приглушённый дверью голос.

«Это же не пираты?» – мелькнула в голове мысль, а потом Агата прокричала, вкладывая всё отчаяние, которое чувствовала:

– Доктора! Кирии плохо! А у нас заело дверь, не могу открыть!

Бесконечно долгое мгновение ей казалось, что Джонотан донёс приказ о том, что она заперта, всей команде, но тут щёлкнул замок, и дверь распахнулась.

Агата успела спрятать за спину канделябр, когда молодой матрос, заглянул внутрь, прежде чем торопливо броситься на палубу:

– Поищите доктора сами, боюсь, что вся команда слишком занята.

Агата успела разглядеть окровавленный рукав рубахи и саблю, прежде чем он взбежал по трапу. Но не успела она выскочить из каюты, как с палубы донёсся страшный шум, топот множества ног, и по трапу спустились ещё трое или четверо матросов.

Не одни, они вели под руки отца!

– Живой, – буркнул один из матросов, волоча кириоса ди Эмери к каюте.

Агата взволнованно бросилась ему навстречу, но лишь убедилась, что тот без сознания. Его волокли по палубе, матерясь и задевая стены. Лица матросов и их внешний вид говорил лучше любых слов. Они на последнем издыхании!

– Где Джонотан?! Где капитан? – закричала Агата, пытаясь найти на лицах матросов ответы, но те не замечали её истерики и, отдав отца, бросились обратно наверх.

Он должен быть жив. Должен.

Джонотан сдержал обещание! Сумасшедший, отчаянный Джонотан! Он вытащил их обоих из бездны: и её, и отца, которого так ненавидит. Но сделал это ради неё, рискуя жизнью.

Он выцарапал отца из пиратских лап, но бой не окончен…

– Элен! Позаботьтесь об отце, сделайте что-нибудь! – бросила она Элен и выскочила из каюты.

В тонких хлопковых брюках и белой блузе было не в пример удобнее перемещаться, поэтому Агата весьма ловко, даже несмотря на качку, поднялась по трапу и замерла.

То, что она увидела, заставило душу снова ухнуть в пятки.

Глава 16
Шаткое равновесие

Джонотан был жив, о да! Ещё как!

Окровавленный и разъярённый, он прямо на глазах у Агаты переступил через убитого пирата. Схватив очередного врага, он будто магией заставил того потерять силу воли, снова поднял кровавое лезвие и собирался перерезать горло.

Агата не видела ничего, кроме него, хотя вокруг орали и сражались, и ей самой грозила смертельная опасность. Она никогда не думала, что Джонотан может быть в такой ярости, что волны его магии могут захлёстывать всех вокруг, а кровь – литься по его рукам, смешиваясь с брызгами моря.

– Джонотан, – прохрипела она, моля прекратить это.

Ведь должен быть суд! Ведь пираты тоже заслуживали иной кары, разве нет?!

Он резко обернулся, будто способен был различить её слабый голос даже сквозь безумные крики боли и ярости, сквозь звон металла и полыхание огня.

Только сейчас Агата увидела, что корабль Вильхельма… Ох! Он горел, уходил под воду – накренился уже так, что скоро зачерпнёт волны всей палубой, один борт почти касался поверхности! Пираты спешно бежали с него, кто-то прыгал в воду, кто-то пытался перебраться на «Дикарку» или добраться вплавь до второго пиратского судна, уже поднявшего паруса.

Они победили? Но бой ещё продолжается!

– Стойте! – она не успела додумать мысль, не успела испугаться, но голос всё равно сорвался, потому что, кажется, все, кто был на залитой кровью палубе – и пираты, и команда «Госпожи Дикарки», – обернулись на неё.

Она спустилась по трапу, чувствуя, как ветер охлаждает вспотевшую шею и бросает в лицо выбившиеся из косы волосы.

– Агата! – Джонотан резко повернулся к ней, выпустив жертву – пират осел без сознания на палубу.

Это мгновение затянулось. Агата видела только его сверкающие яростью и жаждой мести глаза, любимые и такие чужие, смертельно вымотанные магией и смертью, и сейчас больше всего на свете она жаждала его спасти.

Но она похолодела, когда взгляд Джонотана, направленный прямо на неё, застыл.

Какого морского демона?! Волосы лезли в глаза, и Агата торопливо откинула тыльной стороной руки мешающие пряди… и увидела позади Джонотана знакомое лицо.

Вильхельм! Он маг. Он тоже владеет силой!

Сражение отхлынуло от двух магов, будто все разом поняли, что сейчас решится их судьба. Пираты ощерились клинками против матросов, и всё вокруг замерло в шатком равновесии.

– Ах, Джонотан… – цокнул Вильхельм, тоже порядком залитый кровью, рукав его камзола был разодран и лишился почти всех пуговиц, щёку пересекала глубокая кровящая царапина. Его хриплый голос звенел от напряжения. – Мой мальчик, – прохрипел он ещё ниже, приближаясь ближе к шее Джонотана, на которой сомкнул цепкие пальцы, унизанные перстнями, – я дождался, верно? Ты сделал всё, чтобы спасти свою малышку, но я… пират и знаю, когда нужно использовать силу, а когда – ждать. И я ждал слишком долго. О да. Даже позволил тебе спалить мой корабль, паршивец ты эдакий.

– Вильхельм! – сорвался голос Агаты.

– Вы посмотрите, кто к нам пожаловал, – он улыбнулся, хищно блеснули холодные, словно воды северного моря, глаза, когда он поманил её пальцем. – Рыбка моя, ну что же ты там стоишь, иди сюда. Иди-иди, пока я не свернул твоему ненаглядному шею. Он положил слишком много моих ребят, чтобы я оставался для него старым добрым другом. Да, Джонни? Ты ведь рассказывал Агате о нашем лихом совместном прошлом?

Он врёт. Этот пират всегда врёт.

Джонотан прикрыл глаза, и она не могла понять, собирает ли он силы для борьбы или магия Вильхельма уже одерживает верх.

– Ну-ка подойди, ди Эмери! – приказал Вильхельм, сорвавшись на окрик. – Моё терпение на исходе.

Агата на негнущихся ногах прошла через толпу пиратов, окруживших своего главаря. Те встретили её ожесточёнными маслеными взглядами и шёпотом, обещавшим самую извращённую расправу.

Они потеряли всё награбленное и корабль, многих убил Джонотан с командой.

Теперь пираты не остановятся ни перед чем.

Она остановилась перед Вильхельмом, вскинув подбородок и стараясь не смотреть на Джонотана. Тот был жив, и это главное. Она сделает всё, чтобы Вильхельм не посмел…

– Давно не виделись, рыбка моя, – Вильхельм разжал её сведённые судорогой пальцы, отрывая одну руку от канделябра, который она, оказывается, сжимала так, что побелели костяшки. – Что же ты молчишь? Не рада встрече?

Его губы мазнули по запястью – там, где отчаянно бился пульс.

– Ну-ну, не нервничай так. Жаль, конечно, что Джонни, милый мой Джонни, такой врун. Я тоже расстроен, моя дорогая. Мы договорились о честной сделке, но он решил, что может обхитрить старого пирата, забрать себе и девушку, и одного подлого торговца, и даже драгоценности.

– Отпусти его! – выдавила Агата, не отнимая руки, но сжимая её в кулак.

– Что-что? – Вильхельм в притворном изумлении приподнял брови. – Вы слышали? Отпустить его! Этот парень только что отправил к акулам десяток наших парней – и мою славную «Венценосную Мари». И, конечно, я должен отпустить его!

Пираты дёрнулись, будто желая кровавой мести прямо сейчас, но тут же подняли клинки все из команды «Дикарки» и охраны сокровищ ди Эмери – а их было немало. Но никто не торопился бросаться в бой, ведь их капитан был в лапах пирата.

Джонотан дёрнулся, но Агата не нашла в себе сил посмотреть на него. Он справится. Ногти впились в ладонь – останутся следы, но боль отрезвляла, заставляла сконцентрироваться на главном.

– Наша сделка, – проговорила она и отстранённо порадовалась, что голос хоть и прозвучал тихо, но не дрогнул. – Ты обещал мне любое желание.

Вильхельм её услышал. Выпрямился и оглядел с головы до ног. Тяжёлый, холодный взгляд задержался на обтянутых брюками бёдрах, скользнул по белой блузе с кружевом по вороту и пригвоздил к палубе, пробрал сильнее, чем скабрезные шуточки. Но Агата стояла прямо, не отводя взгляд и сжимая одну руку в кулак. Другую оттягивал канделябр, но она ни за что не разжала бы сейчас пальцев на своём единственном оружии.

– Действительно. И что же ты хочешь, Агата?

Она вздрогнула, словно звучание её имени – впервые за всё время их «знакомства» – сделало сделку весомее. Ей весело не было и до этого, но теперь и Вильхельм перестал веселиться. Он выглядел хищником, злобной акулой, а она и правда была маленькой глупой рыбёшкой, заплывшей туда, где для неё было слишком глубоко. Но терять всё равно было нечего.

– Отпусти Джонотана, забери свою шайку и уплывай. Ты уже потерял корабль и всё ценное, что на нём было. Но ты ещё можешь спасти свою паршивую жизнь!

Показалось, что где-то рядом маячит ещё корабль, но Агата смертельно боялась хоть на миг отвести взгляд от пирата – этот безумный может убить Джонотана ради веселья… и её эмоций.

Вильхельм холодно улыбнулся:

– Вот как. Но, крошка, я должен тебе желание, а не три.

Она почувствовала, как сердце бьётся где-то в горле. Тёплый ветер путался в её волосах, а солнце рассыпало весёлые блики на воде вокруг и грело кожу. Но Агате казалось, что всё внутри заледенело, она не выдержала и посмотрела на Джонотана, который стоял, замерев, и сглотнул – дёрнулся его кадык.

Медленно приоткрыв глаза, он нашёл её взгляд и будто улыбнулся – не улыбка, но её бледная тень. А ещё… незаметно указал взглядом на клинок, выпавший из рук убитого им пирата – до него было два шага.

– Не… трогай… её, – с явным трудом, но Джонотан проговорил слова по слогам, хотя, судя по всему, Вильхельм сражался с его магией и всё ещё одерживал верх.

Если Агата правильно поняла, Джонотан тянул время и давал ей возможность отвлечь Вильхельма.

– Мальчик мой, не шуми, – Вильхельм неожиданно улыбнулся, хотя на его висках тоже выступил пот: борьба с магией Джонотана явно не была лёгкой. – С этой маленькой рыбкой у нас действительно сделка. И, в отличие от тебя, она пока не нарушала договорённостей. А что хочет получить больше положенного… мне даже нравится. Люблю дерзких.

Он ухмыльнулся и вновь оглядел её, склонив голову набок:

– Я бы спросил у тебя, какой вариант ты выбрала, но ты хочешь, чтобы я исполнил три желания, ведь так?

Джонотан дёрнулся, но магия, похоже, сковала крепко. Он поморщился, как от боли, на лице выступил пот, по лбу пролегла мучительная морщина, а челюсти были крепко сжаты. Он только тихо прорычал, сопротивляясь происходящему и мелко подрагивая, как если бы всё его тело сводило судорогой, которую он пытался подавить.

Агата незаметно сделала шаг ближе к клинку, не сомневаясь, что готова убить Вильхельма, чтобы прекратить эту пытку. Только как справиться с настоящей акулой?

Вильхельм остановил её жестом:

– Не торопись, рыбка моя. Джонни, мальчик мой, уж не знаю, что ты там подумал, но я, вообще-то, помню её малышкой. Нежной розовощёкой малышкой, которая очень меня боялась и искала утешения у тебя. А теперь посмотри, какая она стала. Это восхищает, не правда ли? Даже больше, чем то, какой она стала соблазнительной.

Он вновь окинул её взглядом:

– Забавно, что если бы ты не попалась, то всего этого бы не было. Правду говорят, женщина на корабле – к беде. Отцу твоему я бы мстил, но одна человеческая жизнь – и реки крови… Как много власти у женщин. Я даже подумываю согласиться на не очень-то выгодную сделку.

– Договорились? – Агата резко протянула пирату дрожащую и напряжённую ладонь, продолжая искоса следить за Джонотаном.

Ещё шаг – и она бросится и схватит вместо канделябра саблю.

– Ты мне нравишься, рыбка моя. Нет ничего более приятного, чем достойный противник. Даже жаль, что ты не хочешь присоединиться ко мне. Не хочешь? Жаль-жаль. Но всё-таки я ещё раз пойду тебе навстречу в знак моего особого расположения. Твои три желания – мои три условия.

Вильхельм заметил наконец её движения и демонстративно наступил ногой на саблю, к которой она так стремилась. И улыбнулся – нагло, издевательски.

Своей рукой он снова сжал горло Джонотана, и лицо последнего смертельно побледнело. Она мало знает о том, как на самом деле действует магия, вдруг Вильхельм заставит сердце Джонни остановиться навсегда?!

Агата замерла, задыхаясь. Она не думала, что придётся выполнять все три условия, не была к этому готова, но Вильхельм выкрутил так, что одно выполненное условие не поможет. Слёзы застилали глаза, и она поспешно моргнула.

– Нет? Ну что ж, тогда…

– Ты отпустишь отца, Джонотана со всей командой и кораблём, дашь нам уйти, – срывающимся голосом потребовала Агата, кровь стучала в ушах, а перед глазами всё расплывалось. – Никто не пострадает.

– Мне нравится, как ты торгуешься. Ты ведь понимаешь, что я могу сейчас передумать?

– Я думаю, что ты хочешь отомстить за что-то моему отцу, – прошептала Агата, – но ты сам предложил три желания в обмен на три твоих условия.

– И ты согласна? – он наклонился к самому её лицу, жадно вглядываясь в глаза и, кажется, в самую душу. – Ты правда согласишься на все три условия? Ты помнишь их, правда?

Она промолчала, кивнув в знак согласия, чувствуя, что голос её предаст, и не отводя взгляд.

– Какая жертвенность, – он покачал головой. – Это даже красиво, мне нравится. Будет жалко тебя сломать, но уговор есть уговор. Я отпускаю Джонотана, оставляю в живых твоего подлого папашу, забираю своих парней и ухожу… на этом корабле, правда, потому что твой мальчик уничтожил мой. Но это всё такие мелочи, ведь Джонотан и твой отец будут живы, правда?

Агата судорожно кивнула, слёзы застилали глаза, а страх мешал думать трезво. Что угодно, лишь бы он не убил Джонотана у неё на глазах, – а он может это сделать!

– Ну и ты, крошка, уйдёшь со мной. Ведь исполнять мои желания тебе придётся лично… – Вильхельм мечтательно улыбнулся. – Это будет интересно. Эй, спустите шлюпки для капитана ди Арса и его нанимателя! Они отправятся в путешествие.

Джонотан не подавал признаков жизни, всё его тело напряжённо застыло, вены на шее вздулись, а глаза под веками быстро дергались. Агата ждала момента, когда Вильхельм хоть на миг потеряет бдительность. Она размозжит ему голову этим канделябром без тени сомнений. Только бы один маленький шанс.

Шлюпки спустили на воду, и Вильхельм уже собрался спихнуть в одну из них Джонотана, но паруса двух кораблей, что приближались к ним, явно нарушили его планы. Агата силилась понять, кто это, и её сердце забилось быстрее, когда она разглядела на флагах цвета Шарракума.

– Твою мать! – Вильхельм выглядел зло. – Что ж, рыбка моя, наши торги немного затянулись.

– Уходим, капитан, – потянули пираты, вынуждая Вильхельма принимать решение быстро. – Это береговые…

– Предлагаешь взлететь? – грубо рявкнул Вильхельм и вдруг снова улыбнулся. – Нет, это невежливо. Подождём гостей и встретим со всем теплом и лаской. Агата, иди ко мне, не бойся. Твой мальчик останется жив.

Агата сделала шаг вперёд, протягивая руку к Джонотану в неосознанном желании коснуться, поддержать. Словно это могло как-то ему помочь. Но Вильхельм перехватил её руку, дёрнул на себя так, что она покачнулась и повалилась бы на него, если бы он не удержал за талию, рука скользнула на бедро.

– А теперь, рыбка моя, ты будешь молчать, – прошептал он на ухо. – Одно неверное слово или лишнее движение, и я просто сверну твоему Джонни шею.

Агата стояла не шевелясь, в оцепенении, отстранённо отмечая, как зашевелились пираты, как на лицах команды «Дикарки» за ожесточением мелькает надежда, как её собственное заполошно бьющееся сердце замедляется, выравнивается дыхание.

Она стояла напряжённая, как струна, пытаясь понять, что будет дальше. Береговая охрана – это ведь хорошо? Они арестуют пиратов, больше никто не погибнет. И Вильхельм получит по заслугам. Вот только?

– Думаете обменять меня на свободу, – вскинулась она, делая попытку отойти в сторону.

– Сообразительная рыбка, – шепнул ей на ухо Вильхельм, его пальцы больно сжали бедро.

Корабль качнуло в очередной раз, два корабля состыковались бортами. Споро перекинули сходни, и на корабль, словно чёрные тени, ловко перебрались с два десятка человек. Смуглые лица, бесстрастные взгляды, они неуловимо быстро рассредоточились по палубе и замерли, ожидая, пока высокий мужчина в сопровождении уже знакомого Агате посла Хайрата ибн Али неторопливо приблизится к ним.