Текст книги "Лекции для психологов из супервизорской группы"

Про необходимость Взрослеть

Добрый день. Мы с вами продолжаем разбор статьи Дж. Стайнера.

– Идея статьи заключается в том, что мы должны проходить процесс горевания. Он полезен для нас тем, что соединяет нас с реальностью. Что переживает человек, когда не соединяется с реальностью? Всемогущество. Всемогущество выражается в фантазиях: «Если бы я сделал вот это, то не произошло бы потери».

Я рекомендую вам понаблюдать за своими всемогущими мыслями. Так вам будет понятно – где та зона внутри психики, которая вас держит в зоне вашей травмы. Предполагаю, что мы не можем отказаться целиком и полностью от всемогущества и магического мышления. Иногда тревога настолько сильная, что мы можем и должны прибегнуть к всемогущим мыслям, чтобы справиться с ситуацией и успокоить себя. Лично у меня было очень мощное магическое мышление. И я долгое время не могла понять тренеров и продвинутых коллег, которые говорили о всемогуществе. Я видела, что я загадывала желания – и они исполнялись. Это было доказательством того, что сила мышления работает. Ход моих фантазий был следующим. Если сила мысли работает – надо её понять. И тогда я приложила силы и посвятила время «правильному» загадыванию желаний. По факту моего опыта получилось – чем «правильнее» я загадывала желание (всё, как рекомендовали продвинутые тренера), тем меньше исполнялись желания. Чем более продвинутые техники я использовала – тем дальше становилась от предмета своего желания. Я пыталась найти причину, объяснение. У меня был кризисный год. Я как всегда на Новый год написала список желаний. По факту окончания года исполнилось около 5%. Тогда я нашла себе объяснение, что желания не будут исполняться, если вы находитесь в стрессе. Я думала, что стресс мешает осуществлению желаний. Все эти мысли исходили из магического мышления. Т.е. я пыталась подкрепить свои фантазии событиями внешней реальности. Когда в меня стало проникать понимание, что от наших мыслей не очень много зависит в реальном мире – я стала искать объяснение, почему же мои желания исполнялись. И поняла – дело в интуиции. Когда человек приходит на тренинги по исполнению желаний – он не верит, считает это ерундой. Но решает попробовать. И загадывает желание «от фонаря». И потом это несущественное (или даже существенное) желание исполняется – и это служит доказательством, что сила мысли работает.

Тренера позитивной психологии не говорят – куда вписать сильно позитивные события, о которых человек даже не мечтал. Объяснение такое – это карма. Ты что-то когда-то делал хорошо (возможно, в прошлых жизнях) – и теперь тебе воздалось. Отсюда логичный вывод – если человек усердно работает над каким-то желанием, а оно не исполняется – значит у него плохая карма. И в том и в другом случае мы видим работу всемогущества. Фантазия: «Если Я буду что-то делать или не делать – то смогу руководить миром и другими людьми».

Что мы приобретаем, когда теряем всемогущество?

– Собственную «маленькость», ничтожность, бессилие влиять на обстоятельства.

Метафора моего коллеги: Всемогущество – это как будто вы на вершине горы. Причём самой высокой горы, которая только может быть. Человеку хочется верить, что он сможет достичь желаемого, потому что обладает властью управления своей жизнью и жизнями других людей. Для этого надо, например, достаточно пострадать. И здесь христианский принцип очень сильно помогает: Страдаешь сейчас, в следующей жизни тебе воздастся. Или надо соблюдать религиозные ритуалы. Они успокаивают и соединяют с ощущением принадлежности к великой силе. Но если отказаться от ритуалов и/или страданий – с чем приходится соединяться?

– С собственной никчёмностью, беззащитностью, беспомощностью.

Эти состояния могут быть невыносимыми. Поэтому система психических защит будет очень жёсткой. Работа с потерей в данном случае будет проходить через работу с яростью, гневом, желанием разорвать отношения.

Получается, чтобы изменить свою жизнь, свою систему мышления —

– Необходимо спуститься с горы всемогущества.

– Признать свою слабость. Упасть на землю и больно об неё удариться. Понять – что такое реальность. Реальность – это невозможность управлять другим человеком целиком и полностью.

Ещё хочу добавить, что всемогущество нас очень сильно пугает. Когда я меняла своё мышление – я искала доказательства тому, что сила мысли не работает. Зато теперь я понимаю, что я находила подтверждение тому, что работает теория объектных отношений.

Мне очень помогла книга– «Мысли, которые нас выбирают». Автор описал жизненные истории реальных людей на основе их дневников и рассказов близких людей. В книге показано, что у большинства этих людей было хорошее окружение. Их не обижали в детстве, также как и в будущих семьях. Напротив, любили и понимали. Но им было плохо. Некоторым невыносимо настолько, что они или убивали себя или убивали других.

Во что я верю сейчас?

Да, мышление очень сильно влияет на нашу жизнь. Под влиянием каких-то путанных мыслей мы можем предпринимать действия, о которых потом можем сильно жалеть. Поэтому работа с мышлением важна. Эта работа помогает снизить стресс, мы учимся справляться с тяжёлыми ситуациями в жизни, а также с непредсказуемыми ситуациями. Изменение мышления должно быть в сторону принятия реальности. Реальность меняется. И мы должны учитывать эти изменения и действовать так, чтобы быть в безопасности. Каждый ищет и находит свой способ – как прийти туда, куда хочется. И также я верю, что есть очень эффективные способы решения проблемы, но я могу о них не знать. А когда узнаю – могу их не принять в силу ограниченности своего мышления. Таким образом, можно сказать, что мы должны расстаться с собственным всемогуществом. Это поможет нам принять реальность. Дальше мы должны сориентироваться в реальности. В процессе отказа от всемогущества у нас должны появиться силы, чтобы делать действия к тому, что мы хотим. Только действия в реальном мире помогут мечту сделать реальностью. Чтобы мечта была максимально близка к реальности – надо делать правильные действия, учиться у правильных людей. В процессе этой работы мы решаем очень важный конфликт – сколько ещё времени, сил и других ресурсов инвестировать в идею, которой мы следуем. Генри Абрахам на лекции ставил вопрос: Когда «достаточно хорошо» превращается в «достаточно плохо»? Т.е. когда приходит пора расстаться, а не продолжать инвестировать?

Теперь возвращаемся к статье. Дж. Стайнер рассказывает нам о стадиях горевания при переходе от всемогущества к принятию реальности. Автор говорит, что сначала мы должны почувствовать себя понятыми. Возможно, сейчас, когда я вам рассказывала про всемогущество и то, как я меняла своё мышление – вы могли почувствовать себя понятыми. Могли узнать свои переживания. Если я верно поняла – это будет первая стадия. На второй стадии происходит смещение с переживания «меня понимают» на состояние «я понимаю». В чём отличие?

– В первом состоянии человек переживает только за себя. Он находится в центре внимания. И другой как будто нужен для обслуживания. У меня возникает такая мысль, потому что я представляю себе мать и младенца. У младенца есть потребность быть понятым. Ему не очень важно – что происходит с матерью, какие у неё проблемы. Например, если у матери послеродовая депрессия, то младенец будет вынужден чувствовать себя контейнером невыносимых чувств матери. И будет чувствовать рядом с собой холодную, безразличную мать. Которая нападает на него своим бесчувствием. В этот момент он как будто должен будет забыть о себе. Т.е. младенец как будто приносит в жертву свои потребности ради того, чтобы мать выжила. Таким образом формируется слияние и фантазия: «Если я уйду, то она умрёт». Такое мышление вы можете видеть в абьюзивных отношениях. Женщина переполнена жалостью к садисту и не может от него уйти. При слиянии нет состояния «я понимаю». Думаю, что там есть фантазия: «Я должен понимать, чтобы сохранить объект». Там всё ещё есть потребность быть понятым – как это невыносимо, когда объект разрушается, бросает, отвергает.

– Состояние «я понимаю» возникает тогда, когда в психике появляется другой объект как отдельный. Например, аналитик появляется со своими мыслями, как отдельный. Что происходит в более глубинном смысле? Происходит отделение внешней и внутренней реальности. Это для нас самое ценное. Когда я вижу, что мне пациенты рассказывают об этом отделении – я обязательно это подчёркиваю. Говорю, что внутри произошли важные перемены. Также говорю, что может возникнуть негативная реакция, потому что наш механизм разрушения не дремлет. Как только вы становитесь сильнее – он активизируется и нападает с новой силой. Поэтому автор обращает пристальное внимание на этот процесс. Чтобы перейти от состояния «меня понимают» к «я понимаю» — надо повзрослеть. Приходится проделать работу по гореванию. Больше нет возможности вернуться к наивности и невинности, которая была до потери. Нет возможности вернуться к всемогуществу. Один раз поняв для себя, как работает защита всемогущество – вы не сможете вернуться к слепой вере. И сейчас вы можете злиться на меня за то, что я как будто отобрала у вас возможность полагаться на всемогущество.

Я вернусь к цитате, которую уже приводила в позапрошлой лекции: «В первой стадии пациент интернализует объект, содержащий части самости, все еще неразрывно связанные с ним. И утрата объекта во время реальной сепарации отрицается с помощью фантазии о всемогущем обладании им. Уменьшение тревоги происходит благодаря тому, что пациент чувствует себя понятым аналитиком, и оно держится на авторитете аналитика. Понимание, как противоположность ощущению себя понятым, должно прийти изнутри и оно зависит от способности думать и решать за себя, подразумевает отказ от зависимости от взглядов и суждений авторитетных лиц, включая аналитика.»

Получается, что пациент фантазирует, что обладает аналитиком. Например, моя пациентка сказала: «Как будто я контролирую наши с вами отношения с помощью отменённой сессии. Если я захочу её вернуть – вы согласитесь». После её слов я чётко поняла, что если она попросит меня о возврате, то мы должны будем сначала говорить об этом как минимум пару недель. И потом говорить после возврата. Я ей давала интерпретации, что она обладает всемогуществом распоряжаться нашими отношениями.

При этом происходит отрицание, что я задаю рамки наших отношений.

И далее по цитате автор говорит, что когда мы описываем – что происходит с пациентом, – пациент чувствует себя понятым. Но мы тоже не всемогущи. У нас ограничены возможности влиять на ощущение пациента себя понятым. Мы должны это признавать. Также как и ограничена наша способность и возможность понимать. Мне кажется, что сейчас, в процессе нашего обучения мы тоже движемся от переживания «меня понимают» к «я понимаю». Дж. Стайнер нам говорит, что наше движение в этом направлении мы можем видеть в мыслях – мы становимся не зависимы от других взглядов и суждений. Вы становитесь независимы от моего мнения. Это не значит, что моё мнение не правильное. Это значит, что у вас может быть собственный взгляд, который будет отличаться от моего. И он тоже будет верным.

Автор говорит, что отказ от зависимости происходит во второй фазе. Происходит:

– признание зависимости,

– осознание утраты. И уже осознание утраты запускает механизм горевания. И тогда объект становится менее преследующим.

На примере моей пациентки. Она говорит: «Все ваши мысли я как будто складываю в коробочку. Я могу быть с ними не согласна. Но через некоторое время я всё-равно их беру на вооружение». Но главное, что при этом ей как будто приходится убивать свои собственные мысли. Таким образом, мои мысли становятся для неё преследующими. С одной стороны, она мне за них благодарна. Но с другой – она не может их не выполнять. В этом заключено преследование. Когда пациент чувствует себя понятым, тогда объект тоже становится менее преследующим. Поэтому когда мы описываем процесс, который происходит внутри пациента – мы сообщаем ему или ей, что понимаем. Напряжение снижается, уменьшается ощущение преследования.

Дж. Стайнер говорит, что проективная идентификация препятствует возвращению потерянных частей самости.

Когда мы даём интерпретацию, мы надеемся, что она поможет пациенту вернуть утраченную самость обратно себе. Представьте, что вы что-то погрузили в другого человека. То, что ваше, теперь принадлежит ему. Почувствуйте уровень напряжения, который вы испытываете от того, что ваше находится у другого. Вы тогда должны контролировать другого, чтобы ваша часть оставалась в нём, и желательно была в неизменном виде. Любое действие со стороны другого человека вы будете интерпретировать через призму той части, что вы в него погрузили. Никаких других мыслей приходить не будет. Так работает проективная идентификация. В описанной выше фантазии нет представления, что другой человек мог и не взять то, что вы в него поместили. Например, аналитик вовремя не пришёл на сессию (такое бывает). В фантазии проективной идентификации – это потому что он хотел обидеть пациента, наказать его, бросил его, заставляет страдать, забыл и т. д. В каждом случае будет что-то своё. В этой фантазии нет представления, что у аналитика могут возникнуть свои собственные проблемы вообще никак не связанные с пациентом.

– В процессе движения от состояния «меня понимают» к «я понимаю» мы увидим, что будет также больно и обидно, что аналитик задержался, не пришёл вовремя на сессию. Надо будет проговорить о мыслях пациента, что ему казалось, когда аналитик не пришёл. И постепенно пациент поймёт, что аналитик живёт своей жизнью, он тоже ошибается. Он реальный, а не идеальный. Кстати, моя аналитик как-то перепутала время и опоздала на 30 минут. Сначала она была уверена, что я ошиблась. А потом сильно сокрушалась, что ошиблась она. Я помню, как она была переполнена виной. Когда мы учимся говорить о восприятии пациентом события – мы перестаём быть для него преследующими. Тогда у пациента уходит ощущение, что он должен спасать своего аналитика. Когда мы говорим о проблемах – для пациента это сигнал, что аналитик не разрушился. А значит не будет для него преследующим.

Автор говорит, что пациент не сможет принять свои проекции обратно, пока не будет скорбеть. Мне кажется, многие из нас не умеют горевать. Плюс горевание не поощряется социально. Социально поощряется хорошее расположение духа. Регулярно читаю у блогеров, даже у тех, кого уважаю: «Я решил (а) отписаться от всех нытиков. Не надо мне добавлять негатива в мою жизнь». Получается, что люди в плохом расположении духа чувствуют себя изгоями общества. Они как будто проклятые. Или как в древние времена – у них проказа. Вы можете увидеть рекомендации: «Забудь. Уйди. Не переживай». Это значит – обруби, погрузись в психическую смерть, выживи и начни круг выживания заново.

– Дж. Стайнер ссылается на З. Фрейда: «Реальность накладывает свой вердикт, что объект больше не существует, на каждое отдельное воспоминание и надежду, которыми либидо было присоединено к утраченному объекту, и Эго, поставленное перед выбором, разделить ли его судьбу, убеждается суммой нарциссический удовлетворений остаться живым и разорвать свою привязанность к несуществующему объекту» (Freud, р.255).»

В разрезе сегодняшней лекции можно сказать, что приходится признать реальность, что всемогущество, на которое мы уповали долгое время – не имеет влияние в реальном мире. Нам придётся всё делать самим. Нам придётся справляться самостоятельно. Придётся доверять людям на свой страх и риск. Страх и риск, что человек может исчезнуть. Что его можно потерять по разным жизненным обстоятельствам, в том числе и со смертью.

Ещё пример моей пациентки. Она рассказывала, что хочет купить дом. Но хочет жить с женщиной, которая ей очень нравится, она хочет с ней подружиться. Они вдвоём ездили и выбирали дом. Пациентка говорила о недостатках этого дома, но дружба важнее, поэтому была в твёрдом намерении покупки. А потом она уехала на отдых и сказала мне то, что я не поняла, когда она мне говорила, что хочет жить со своей знакомой: «Я поняла, что хочу жить в этом доме с вами, а не с этой женщиной. И мне так обидно, что это невозможно. А мне бы так этого хотелось». Таким образом, она разделила для себя внешнюю и внутреннюю реальность – меня и ту женщину. Определила, что хочет другой дом. И отказалась от покупки дома на 2 хозяина. Она вернула себе проекцию. Она погоревала о том, что не может жить со мной. Что эта мечта не осуществима. И не стала делать действия под влиянием проективной идентификации. В этом примере интересно то, что я её не поняла и не дала ей интерпретацию, что она хочет жить со мной. Пациентка осознала это самостоятельно. Это осознание помогло ей погоревать.

Дж. Стайнер говорит, что работа по гореванию двигает нас в сторону депрессивной позиции. Это состояние, где мы ощущаем себя более целостными. Мы чувствуем, что можем справляться с чувствами, которые раньше были невыносимы. И мы начинаем применять более гибкие формы проективной идентификации. Автор говорит, что внутри пациента могут быть очень ригидные структуры, которые просто так не поддаются изменениям. Когда мы наталкиваемся на них в анализе – пациент может не чувствовать, что его понимают. Или может уничтожать это переживание, чтобы сохранялась жёсткая структура мышления. Речь идёт о психических убежищах. У пациента могут возникать сильные обиды и гнев. Дж. Стайнер говорит, что эти чувства связаны с зависимостью от патологической организации. Мне кажется, что при работе с любой зависимостью приходится проживать гнев и даже ярость. Пациент хочет сказать – как сильно его не понимают, не понимают его зависимость от патологической структуры. Поэтому последнее время я не уговариваю никого расставаться с насильниками. Предлагаю качать мышцу – меньше жалости. И двигаться маленькими шажками.

И далее автор переходит к разделу «Негодование, месть и Эдипов комплекс».

Идея переноса З. Фрейда заключается в том, что пациент с аналитиком заново переживает паттерны поведения, которые у него были раньше с другими людьми. Сейчас мы говорим, что пациент переносит не реальные отношения, которые были когда-то. Происходит перенос объектных отношений. Т.е. перенос восприятия тех отношений, что были когда-то. Важно не то, что произошло в реальности. А то, что пациент усвоил в качестве вывода из произошедшего. Важно – что события реальности сделали с его психикой. Например, у одного человека расставание с мамой до года могло создать огромную дыру внутри психики и, соответственно, предпосылки для зависимости. А у другого– переживания, с которыми он может справляться. И в отношениях с аналитиком мы будем видеть 2 разных типа взаимодействия. Поэтому события жизни не могут быть для нас показателем. Мы должны следить за своим контрпереносом, потому что именно он нам расскажет об объектных отношениях этого конкретного пациента.

Дж. Стайнер: «Вероятно, одним из наиболее важных повторно переживаемых паттернов является тот, что приводит к некоему тупиковому состоянию между первой и второй стадиями скорби, как я это назвал. То есть, когда аналитик воспринимается как авторитетная фигура, которая ослабляет тревогу. Но в то же самое время препятствует развитию отдельности и независимости. Некая степень контейнирования аналитиком приводит к интеграции проекции через установившееся нарциссическое объектное отношение. Но пациент еще не способен выдержать отдельность. Я полагаю, что важным фактором, поддерживающим эти нарциссические организации, является существование негодования, которое сфокусировано на травматических переживаниях, в которых пациент чувствовал, что ему причинен вред или его несправедливо обидели. Такое негодование может образовать фокус, вокруг которого организуется психическое убежище (Steiner, 1996). Если пациент не способен компенсировать ущерб через осуществление мести, его рана не затягивается, а иногда удерживается и лелеется в качестве обиды, которая даже может служить источником силы и целеустремленности».

Автор выделяет 2 состояния – вред и чувство несправедливости. И также он говорит о неспособности пациента справиться с этими чувствами. Т.е. если человек не справляется со своими переживаниями – он застревает в них. Он может стремиться доказать всему миру, что он существует. И тогда становится знаменитым, богатым и т. д. Но внешние блага никак не затягивают внутреннюю рану. И одновременно с этим пациент боится потерять своё психическое убежище. Когда вы делаете видимым это психическое убежище – он это воспринимает как то, что вы нападаете и отбираете у него то, что помогло ему или ей выжить и добиться всего, что есть сейчас. Я прорабатываю это сейчас с одной пациенткой. Мы говорим о всемогуществе, о том, как она сможет без него жить. И в тоже время, что она боится, что я буду считать её сумасшедшей. Ей настолько тяжело, что она борется со сном на сессиях. Честно, я про себя радуюсь, что это не я борюсь со сном. Я так понимаю, что это есть психическое убежище. Пациентка в него заходит, когда мы начинаем обсуждать тему всемогущества. И дальше она как будто в изоляции от меня. Мои слова уже до неё не доходят. Она думает только о том, когда закончится сессия. Иногда у меня получается её «разбудить», иногда нет. Я сталкиваюсь с бессилием и отчаянием. Ей я описываю процесс так: «Вы чувствуете сильный гнев на меня, как будто я хочу у вас отобрать то, что помогло вам выжить, сохранить себя психически. Вы очень сильно боитесь, что можете убить своим гневом меня. Поэтому вы направляете его на себя. Но чувства настолько невыносимые, что вы уходите в изоляцию – сон, как будто отключаетесь от меня».

Далее автор делает вывод: «Любое пренебрежение или повреждение может привести к чувству несправедливости и стать фокусом обиды. Однако, я считаю, что прототипом многих обид является рана, которую получает самооценка в Эдиповой ситуации. Вследствие нарциссической организации, которая возникает как очень распространенная защита от преэдипальных тревог, рана, наносимая появлением отца как значимой фигуры, вмешивающейся в отношение мать-ребенок, ощущается как глубокая и непоправимая. Подобные раны будут взаимодействовать с преэдипальными источниками обид, возникающими в отношение мать-ребенок, и добавляться к ним».

Здесь Дж. Стайнер указывает на Эдипову ситуацию. Когда он говорит «преэдипальные» тревоги или источники обид – это речь о том, как Эдипова ситуация повлияла на восприятие себя. Младенцу хотелось бы быть в наслаждении, в вечном слиянии с матерью. Это его рай. Но оказывается, что есть отец, который как будто забирает мать у ребёнка. Отец как будто внедряется в отношения матери и ребёнка. Думаю, что наша чувствительность к внедрению новой мысли связана с Эдиповой ситуацией. Новая мысль, как отец, который внедряется в идеальные отношения мать-дитя. И портит их. Он создаёт «плохой» объект – мать в слиянии с отцом, а не с ребёнком.

На этом мы сегодня остановимся. Жду ваших вопросов и размышлений.