Текст книги "Который кот подряд"

Ночь с субботы на воскресенье, 8–9 ноября 2014 года, Васильевский остров, 14-я линия

Соня сидела на полу, поджав под себя ноги. Василий устроился рядом и с блаженной мордой подставлял то ухо, то подбородок, то макушку для почёсывания.

– Ужинать будешь?

– Давай, а что у тебя есть?

– Не знаю, сейчас посмотрю.

Даша прошлёпала на кухню и открыла холодильник.

– Красная рыба, лимон. Хочешь сделаю тебе бутерброд?

– Да, два, – тут же согласилась Соня. – А коньяка у тебя нет?

– Коньяк? Как ни странно, есть. Но не у меня, а у Анатолия Марковича, у моего начальника, это его квартира. – Даша достала из шкафчика обнаруженную вчера бутылку, открыла пробку и понюхала содержимое. Пахнет коньяком – уже хорошо. Случаи с чаем в подарочных бутылках известны не только любителям напитка. Надеюсь, шефу ничего не жалко для подруги Диамантова.

Даша отнесла бутылку и бокал на подносе в комнату. Потом принялась за приготовление бутербродов, пока Соня вещала из комнаты о своей любви к певцу.

– Вот ты, Даша, как относишься к любви с первого взгляда? Ты в неё веришь?

– Верю.

– И правильно, потому что я Вадима полюбила с первого взгляда. Представь, сижу я, смотрю с бабушкой концерт в честь Восьмого марта. Меня пытались отправить спать, но я выторговала ещё десять минут, как знала! И тут на сцене появляется он. Когда он запел, я в слёзы! Бабушка испугалась и выключила телевизор. Со мной вообще истерика случилась. Она ничего понять не может, а я воплю, чтобы телевизор включили. В общем, успела досмотреть, как он поёт. И всё. Поняла, что он – любовь моей жизни. Потом как по телеку показывают концерт, я его выступление жду, экран целую. Вот так. Уже пятнадцать лет, как люблю. Типа юбилей у нас.

– Сколько же тебе лет было, когда ты влюбилась?

– Пять. А что? Любви все возрасты покорны, слыхала?

Даша хмыкнула.

– Бутерброды готовы, чай тоже. Придёшь на кухню?

Соня появилась на пороге кухни с бокалом в руке.

– У тебя квартира, как кукольный домик. Такая малю-у-усенькая, ути-пути.

– Горазда она пить, – сообщил кот, появляясь следом за гостьей.

– Ой, как мне нравится твой котёнок, он так смешно мяукает, будто говорит! – умилилась Соня, поставила бокал и схватила кота в охапку. Вася радостно подставил подбородок для почёсывания, потом за ухом, потом под мышками и снова за ухом. От Даши ласк не дождёшься, вечно где-то бегает. Полное расслабление и умиротворение. Если бы Соня не отвлекалась на бутерброды и не прихлёбывала поочерёдно то из чашки, то из бокала!

Вася было задремал, но резко проснулся: Даша решила включить телевизор. Шли новости. Что-то про цены на газ. По жёлтой ленте бежала строка об экстренной госпитализации поэта-песенника Флёрова (разузнали-таки), которого доставили в центральную больницу из дома его друга, певца Вадима Диамантова. Даша не успела сообщить об этом Соне, как у той зазвонил телефон.

– Дорогой! Почему так поздно? Я? Я в гостях у подруги. Нет, не у Риты… Да, он в больнице. А ты откуда знаешь?.. По телику? Да ты что! Уже! Так быстро! Прикол!.. Ну, не прикол, это же просто такое выражение… Вадик, подожди, не сердись, сейчас я тебе всё объясню. Понимаешь, он явился неожиданно, Иду я отпустила, а ему, конечно, подавай на стол… Просто отпустила, может же быть у человека выходной?.. Твой Флёров ненормальный, вот что я тебе скажу! Штаны зачем-то постирал… Ха-ха-ха, может, и не добежал… Нет, я не смеюсь… Я его яичницей накормила… Ну а чем ещё? Что, я готовить умею, что ли. Нет, он съел. То есть почти. Вдруг задыхаться начал… Точно не из-за меня, яичница почти не перчёная была… Я не дура! Сам дурак! То есть прости, прости, прости! Я не то хотела сказать! Повесил трубку! – жалобно сообщила Соня Даше; её лицо как-то в одну секунду сморщилось, губы задрожали и поплыли; она громко и отчаянно заревела.

Пока Даша утешала Соню, в новостях заговорили о Флёрове. Журналисты добрались до дома Диамантова и до центральной больницы, где лежал Флёров. Новостной экран был разделён пополам. Вёлся прямой репортаж сразу из двух точек. В правой части экрана показывали вход в больницу. На левой части экрана молодой человек с микрофоном в руке то звонил в дверь особняка Диамантова, то показывал на тёмные окна, сообщая, что дома, по всей видимости, никого нет, вот можете убедиться, камера пробегала по неосвещённым окнам, и репортёр снова звонил в дверь. Как обычно, когда новостной повод вроде бы есть, а информация отсутствует.

Немного успокоившись, икая и пуская пузыри, Соня опустошила стакан с водой и тут же попросила Дашу налить туда коньяка.

– Ты уверена?

– Уверена, уверена, наливай. Я сегодня такое пережила, мне можно.

Даша пожала плечами и посмотрела на Васю. Кот держал нейтралитет, вылизывая хвост. Соня сделала пару глотков и закрыла ладонями лицо. Даша подумала, что гостья заново примется реветь, но Соня почмокала губами, опустила голову на руки и мирно засопела.

– Богема, – прокомментировал кот. – Тебе не понять.

– А тебе понять?

– А я что? Я кот.

Даша хмыкнула, но ничего не ответила.

– Нечем крыть? То-то.

Воскресенье, 9 ноября 2014 года, Васильевский остров, 14-я линия

Даша проснулась от телефонного звонка, не сразу поняв, где находится. Потом вспомнила: вчера она устроила Соню на диване, а сама свила гнездо из тряпок и ночевала в платяном шкафу.

Звонил шеф.

– Оленева, что у тебя со статьёй? Ты видела новости? У поэта Флёрова случился инфаркт, когда он находился в особняке Диамантова.

– Слышала. Я вчера помогала невесте Вадима Петровича вызывать скорую.

– Прекрасно. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь мой замысел о мирном уютном домашнем новогоднем репортаже летит в тартарары?

– Но, Анатолий Маркович, я же не виновата, что у него случился инфаркт.

– Виновата не виновата, Оленева, журналист обязан думать на два, а то и на три шага вперёд. Вот ты подумала, что мы будем теперь делать, когда все издания считают своим долгом рассказать об особняке?

– Но, Анатолий Маркович…

– Что Анатолий Маркович? Я уже шестой десяток Анатолий Маркович. Ты, Оленева, меня сильно подводишь всеми этими поэтическими инфарктами.

– Анатолий Маркович, все издания напишут об особняке, но Диамантов сейчас на гастролях, а у нас есть его интервью, и Гена вчера интерьеры снял. У нас есть информация, в отличие от других масс-медиа.

– Вот! Вот, Оленева, можешь, когда захочешь! Правильно. У нас эксклюзив. Я сам так сразу и подумал. Отлично! Когда, ты говоришь, будет готова статья?

– Я постараюсь побыстрее. На следующей неделе, наверное.

– Постарайся, Оленева, постарайся. Чем раньше, тем больше шансов, что мы прогремим, а не загремим. Давай напрягись. Можешь и сегодня поработать, ничего с тобой не случится.

– Хорошо, Анатолий Маркович, я постараюсь.

– Ну, бывай.

Шеф отключился.

Даша выбралась из шкафа. Спать в позе эмбриона спине не понравилось, да и ноги затекли. Сони на диване не было. На кухне шумела вода.

– А я уже позавтракала и сейчас убегаю! – жизнерадостно сообщила Соня, когда Даша в намотанном на голову полотенце выползла на кухню.

– Домой?

– Нет, в больницу, к поэту. Я звонила Вадику; он сказал, моя обязанность навестить его старого друга. Поеду сейчас. Там посещение до двенадцати, я уже узнала.

– Что ж, правильно. Съезди.

– Ты знаешь, Флёров ведь не моей яичницей подавился, он что-то увидел за моей спиной. Точно. Это я только сегодня поняла. Стала вспоминать как да что – и вспомнила! Он смотрел не на меня, а за мою спину и увидел что-то такое, такое… Возможно, призрак жены. Ни за что не вернусь в особняк. Там нечисто. Я Иде позвонила, предупредила, что у тебя поживу.

– Да? Интересный поворот, – отозвалась Даша.

– Не ворчи, пусть поживёт, – подал голос кот.

Его уже покормили, погладили – от Даши с утра пораньше не дождёшься, еды не допросишься.

– Хорошая девочка, котят любит, – добавил он.

– Предатель, – чуть слышно буркнула Даша.

Соня уже была в прихожей и натягивала ботинки.

– Я у него прямо спрошу, что он увидел за моей спиной. Он же что-то увидел? Я почти уверена, что это был тот самый призрак, который до меня докапывается.

– Спроси, конечно. Но ты уверена, что тебя к нему пустят? Там наверняка только родственники?

– Какие ещё родственники? У него одна дочка, я с ней знакома. Дура дурой.

– Как знаешь!

– Ладно, я побежала. Ты мне ключи не дашь? А то вдруг ты уйдёшь, а я в это время вернусь?

– Не уйду, мне работать нужно. Да и ключей других у меня нет.

– Если будешь дома, то не страшно. Но на будущее нужно сделать для меня комплект, – распорядилась Соня.

Даша закрыла дверь; на её лице было написано недоумение.

– Быка за рога! Ты видел, Вася? Маленькая и деловая.

– Не то что некоторые, – подлил масла в огонь кот и, встретившись с вопросительным взглядом Даши, ехидно ухмыльнулся.

– Между прочим, она вчера собиралась расчленить Флёрова в ванной, когда заподозрила, что тот умер, – пожаловалась Даша.

– Придётся спать стоя, чтобы она ничего не заподозрила. – Вася покачал усами. – Ах, какая девушка! Окорочок! Но ты не расстраивайся, я тебя всё равно больше люблю: ты мой боевой товарищ!

– И на том спасибо.

– Пожалуйста, обращайтесь, – откликнулся кот, впиваясь когтями в дверной коврик.

– У тебя две когтеточки есть, – зачем ты хозяйскую вещь портишь?

– О коврик точить приятнее. Слышишь, какой звук? Песня!

У Василия на морде было написано такое блаженство, что девушка невольно улыбнулась.

* * *

Когда Даша допивала кофе, позвонил Гена:

– Тебе шеф говорил, что собирается сдать декабрьский номер на две недели раньше?

– Ничего себе новости! Нет, не говорил.

– Нам нужно обсудить, какие фотографии возьмём. Я полночи обрабатывал. Работы ещё вагон и маленькая тележка, но нужно определить, какие пойдут в номер. Их больше тысячи. Всё я физически не смогу довести до ума за такой маленький срок. Можно к тебе в гости напроситься? Выберем подходящие.

– Конечно, приходи.

– Только я не один, с Босей.

– С каким Босей?

– Моя такса.

– Подожди, я спрошу у кота.

– Спроси, – хмыкнул Гена.

– Вася, ты не будешь возражать, если к нам придёт Гена с таксой?

– Нет, а что мне возражать? Не с волкодавом же.

– Не возражает, – ответила Даша.

– Так и сказал? – засмеялся Гена. – Вот и хорошо. Сейчас соберёмся, и к тебе. Нам с Блохина до тебя полчаса пешком.

* * *

Гена пришёл довольно скоро. Даша едва успела рассовать по углам вещи, остававшиеся неубранными после стихийного переезда, и заправить диван, на котором спала Соня.

Она открыла дверь и тут же ей под ноги юркнула такса, забежала на кухню, потом в комнату, потом обратно. Вася на всякий случай при виде гостя забрался на шкаф.

– Бося, стой! Я рекомендовал тебя приличным псом, а ты с порога всю легенду разрушил.

– Ничего, ничего, – смеялась Даша.

– Иди сюда, хоть лапы вытрем.

Пёс прошмыгнул к хозяину, отчаянно виляя хвостом, так что корма́ ходила ходуном.

– Дать тряпку?

– Нет, у нас с Босей всё с собой.

Гена достал из сумки тряпку. Бося послушно дал вытереть лапы, поочерёдно поднимая каждую.

– Глупая, слабохарактерная собака, соглашается на унизительные процедуры, – резюмировал кот, спрыгивая на стул.

Гена принёс свой ноутбук, и они с Дашей погрузились в работу. Фотографий действительно было очень много. В отдельной папке лежали уже обработанные, но Даше хотелось посмотреть остальные, потому как значительную часть комнат особняка она ещё не видела.

Многие снимки повторялись. Интерьер комнат словно сошёл с фотографий столетней давности. Прямых углов просто не было, только плавные линии. Растительный орнамент в каждой детали, в каждой завитушке, на потолке, фурнитуре, в изгибах причудливой мебели. И повсюду, словно в джунглях, растения в кадках: в гостиной, в библиотеке, в кабинете. Диамантов подошёл к восстановлению особняка со всей серьёзностью. Однако были комнаты, которые выглядели вполне обычно, с современной мебелью и картинами, в них Гена сделал лишь несколько снимков. Даша приблизила одно из изображений. Где-то она уже видела похожую картину. Только никак не могла вспомнить где. Ладно, не важно. Как такое можно вешать на стену? Она перелистнула ещё несколько снимков и остановилась, рассматривая колоссальное количество книг в библиотеке Диамантова.

– Соня сказала, что интерьер восстановлен по сохранившимся фотографиям, а что-то позаимствовали из других источников.

– Хорошо бы посмотреть на эти фотографии и разместить в журнале вместе с новыми.

– Да, я тоже так подумал и сразу попросил их у Сони. Она обещала поговорить с отцом.

– При чём здесь отец?

– Не знаю, возможно, она так жениха величает?

– Ладно, вернётся – я у неё сама спрошу. Я тебе говорила, что Соня поселилась у меня?

Гена помотал головой. Даша рассказала о вчерашних приключениях.

– А ты в курсе, что поэт Флёров умер? В новостях только что прочитал.

– Как умер? Ничего себе, я не знала. Соня же к нему в больницу убежала.

На Дашином лице был написан испуг.

– Значит, скоро прибежит обратно. Ты не расстраивайся так. Хочешь, я тебе чаю сделаю? Слышишь? Даша, ты меня слышишь?

Даша кивнула.

– Вот и хорошо. Посиди тут. Я быстро.

Пока Гена гремел на кухне, Даша автоматически листала фотографии в ноутбуке, пытаясь понять, что будет с Соней, если Диамантов обвинит её в смерти своего друга? Что, если журналисты докопаются до обстоятельств, предшествующих госпитализации Флёрова? Тогда и Даше не поздоровится, поскольку она хоть и опоздала на первое действие, во втором приняла живейшее участие. Чего уж говорить о статье? Задумка шефа может накрыться медным тазом.

Телефон зазвонил. Шеф. Лёгок на помине.

– Оленева! Я тебе говорил, что статья нужна как можно скорее? Так вот, статья нужна вчера! Тебе понятно? Вчера! Ты работаешь?

– Да, Анатолий Маркович, мы как раз с Геной выбираем фотографии.

– Оленева, вы с Геной там делом занимайтесь, а не фотографии рассматривайте! Знаю я эти посиделки! Эх, молодо-зелено!

– Угу.

– Оленева, я со всей серьёзностью сейчас. Чтобы в понедельник у меня была статья и фотографии. Смотрите там! Всё, отбой.

Даша кинула телефон на диван. Телефон перепрыгнул на пол. Как обычно.

– Шеф звонил? Наверное, решил обогнать всю жёлтую прессу?

Гена поставил перед Дашей чашку.

– Я не знал, тебе с лимоном или без. На всякий случай нарезал лимон. И бутербродов сделал. Со всем.

Даша улыбнулась. На огромном блюде высилась гора еды.

– Откуда столько? Кажется, у меня не было этого в холодильнике.

– Это мы с Босей по дороге магазин ограбили. Ты ешь, ешь и чаем запивай.

– Я одна не справлюсь.

– Так я тебе помогу!

Гена сходил на кухню и вернулся с чашкой в руке.

– Вот. Будем пить чай и работать на радость шефу. Это же он звонил?

– Он. Хочет, чтобы уже завтра были готовы фотографии и статья.

– Мы успеем. Мы же успеем?

– А у нас есть варианты?

Гена сидел совсем близко, так что можно было посчитать веснушки на носу и чёртиков в глазах. Под взглядом Даши он внезапно смутился и уткнулся в чашку с чаем.

Гена был из тех молодых людей, которые с порога нравятся потенциальным тёщам. Заботливый, хозяйственный, на вопросы отвечает развёрнутыми предложениями, худой настолько, что его хочется накормить, и аппетит у него хороший: ест всё, чем угощают и добавки просит. Кажется, он нравился Ленке. Но Даша не знала, было ли у них что-нибудь. По крайней мере, она не раз замечала, что Ленка тает при появлении Гены.

В дверь позвонили. Бося заворчал.

– Соня вернулась.

– Пей чай, я открою! – Гена поставил чашку и пошёл открывать дверь.

Даша послушно сделала глоток чая и откусила бутерброд с колбасой. Колбаса была слишком твердокопчёной и не откусывалась. Так, с куском колбасы во рту, её и застал Филипп.

– Даша, это не Соня. – Гена выглянул из-за плеча Филиппа, нарисовавшегося в дверном проёме и даже не потрудившегося снять пальто. Бося зарычал, но, как только хозяин пригрозил ему пальцем, сразу успокоился и принял наигранно равнодушный вид.

– Да, это я. Приятного аппетита, – вместо приветствия произнёс Филипп и шагнул в комнату. – А это кто? – Он кивнул в сторону фотографа.

– Я Гена, – представился Гена и протянул руку.

Филипп проигнорировал руку, сделав вид, что не заметил приветствия.

Даша кое-как справилась с колбасой.

– Это Гена, мой коллега по работе. А это Филипп, мой хороший знакомый.

– Вот как, я знакомый? А! Я понял! Это месть! Хорошо, один – один. Мы можем поговорить с тобой? – спросил Филипп. И добавил с нажимом: – Наедине.

– Пожалуйста, говорите, я могу побыть на кухне. Бося, пойдём со мной. – Гена стащил с тарелки бутерброд и с чашкой в руке удалился на кухню, прикрыв за собой дверь.

Даша посмотрела на Филиппа.

– Может, снимешь пальто? А лучше не снимай, а разворачивайся и иди назад, нам не о чем с тобой говорить.

– Нет уж. – Филипп стянул пальто и бросил на диван. – Я не понимаю твоего настроения, Даша. У нас же вроде была любовь?

– Да? Вроде была? Я и не знала. Спасибо, что сообщил, так бы и не узнала.

– Ладно тебе. Разве непонятно, что я тебя люблю?

– Нет, ты никогда мне не говорил, что любишь.

– А так не догадаться было?

Даша покачала головой.

– Хорошо, что мне сделать, чтобы ты поверила?

– Ничего не нужно, и так всё понятно. Ты ошибся, не любовь это. Разве, когда любят, стыдятся своего выбора? Ты не звонишь, не пишешь, потом появляешься, словно проверяешь, на месте ли я, жду ли, так же реагирую на тебя и твои прикосновения? А вчера я поступила как-то не так. У тебя разрыв шаблона! Ты забил тревогу, и теперь вот оказывается, что ты меня любишь. Нет, это не любовь, Филипп. Что-то другое, но не любовь.

– Дашка! – Филипп опустился на корточки рядом и дотронулся до её коленей. – Ты ведь несерьёзно, да?

Дверь приоткрылась, и показался Гена.

– Извините, я ещё за одним бутербродом, можно?

Филипп схватил со стола блюдо с бутербродами, сунул его в руки Гене и с силой захлопнул дверь.

– Дашка, я не могу без тебя. Понимаешь?

Неведомо откуда взявшийся Бося затявкал, отвлекая внимание Филиппа. Очень кстати. Даше не пришлось отвечать, она не знала, что сказать. Только недавно она мечтала о будущем рядом с Филиппом. А теперь…

– Ты завела таксу? А где кот?

– Кот спит за твоей спиной, ты на него бросил пальто.

– Наше вам с кисточкой! – буркнул с дивана кот, не разлепляя глаз.

– А такса не моя, Генина, – спокойно ответила Даша. – Моего коллеги, – добавила она.

Филипп погладил Босю.

– Хороший пёс!

Бося бухнулся на спину и подставил живот. Даша вздохнула.

В дверь снова позвонили. Пёс вскочил на лапы и залаял. Было слышно, как Гена открывает дверь. Даша, воспользовавшись моментом, чтобы прервать объяснение с Филиппом, тоже встала и, приоткрыв дверь, выглянула в прихожую. Соня, пыхтя, стаскивала с себя ботинки.

– Представляете, он умер! Сердечный приступ! Очень вовремя! А эта дура орёт, что я виновата в его смерти! Как вам нравится? Я виновата! Ой, здрасте! – Соня увидела Филиппа, который тоже вышел в прихожую и молча стоял за Дашиной спиной.

– Добрый вечер, – ответил он.

Соня замялась, не зная, стоит ли продолжать свой рассказ при постороннем.

– Давай мы позже поговорим, – попросила Даша Филиппа. Тот кивнул, схватил пальто и, ни слова не говоря, выскочил из квартиры.

– Красивый! Это твой друг? – поинтересовалась Соня, как только за Филиппом захлопнулась дверь.

– Мой знакомый.

– А дверью хлопает очень по-свойски, – заметил Гена.

– Перенервничал, неприятности на работе, – соврала Даша.

– А кем он работает? – спросила Соня, проходя на кухню. – О, бутербродики!

Бутерброды на тарелке лежали нетронутые.

– Он ветеринар.

– Бося, ты слышал? Этот человек ветеринар, но перенервничал, нервный ветеринар, ни за что не пойдём к нему на приём.

– Он хороший ветеринар, – заступилась Даша за Филиппа.

– Бося, ты слышал? Он хороший, всё-таки придётся пойти.

Пёс преданно смотрел на хозяина.

– А кофе в этом доме мне дадут? – поинтересовалась Соня. – Желательно с коньяком. Кто здесь перенервничал, так это я.

– Я сварю, – проявил инициативу Гена.

– Так что произошло в больнице? – спросила Даша.

– Говорю же, Флёров умер от сердечного приступа, а его дочка раскричалась, будто я его убила. Якобы папаша повторял «она – смерть», когда в сознание пришёл, и больше ничего не говорил. Врачи эту фразу дочке передали, вроде как последние слова умершего. Она на меня наехала. А я, вот прикол, её сразу не узнала, подумала какая-то сумасшедшая тётка на меня с кулаками лезет. Виделись всего раз, когда мы с Вадиком в Приозерске Флёрова навещали.

– «Она – смерть»! Прямо Агата Кристи! – хмыкнул Гена.

– Откуда Флёрова знает, что ты убила её отца?

– Да не убивала я никого! – Соня ударила кулаком по столу, Гена едва успел подхватить тарелку с бутербродами.

– Ну могла убить, – исправилась Даша.

– Не могла. Я знаю, откуда дочка Флёрова в курсе. Вадим говорил, что она отца пасёт, знает, куда он поехал и во сколько вернётся. Эта крыса меня сразу возненавидела и твердила, что мы с Вадимом не пара, называла проституткой, короче, несла всякую чушь. Хорошо, что у Вадика своя голова на плечах есть, он семейку Флёровых не слушает.

Соня одним глотком допила кофе и с грохотом поставила чашку на стол.

– Как подумаю, что этот старый пердун увидел у меня за спиной! – Соня сняла кусок колбасы с бутерброда и отправила в рот. – В общем, я решила пока в особняк не возвращаться. Боюсь. Поживу у тебя.

– Не глупи, Соня, мне кажется, что ты сгущаешь краски. Поэт был уже в возрасте, мало ли что ему привиделось, может быть, просто настал его час.

– Я только не понимаю, почему этот час настал в нашем доме, а не где-нибудь в такси по дороге.

– Соня!

– Что Соня? Я уже двадцать лет Соня. – Она хищно принялась за остатки бутерброда.

Бося, учуяв запах колбасы, поставил передние лапы на Сонину коленку и преданными глазами смотрел ей в рот.

– Бося, не смей, – окликнул Гена.

Пёс и не подумал подчиниться. Только переставлял лапы в надежде на угощение.

– Ему можно?

– Да, только маленький кусочек.

Бося моментально слизал колбасу и снова уставился на Соню.

– Попрошайка!

На кухне появился Василий. С видом хозяина, уставшего от забот, он продефилировал мимо Боси и, прицелившись, запрыгнул к Соне на колени.

– О, ещё один хитрец! – обрадовался Гена.

– На себя посмотри, – мяукнул кот.

– Как у нас выразительно мяукает Васенька, – запричитала Соня и отщипнула ему кусок колбасы.

Кот равнодушно понюхал предложенное на ладони лакомство и столкнул колбасу на пол, где её тут же слизнул Бося.

Гена покачал головой. Бося виновато опустил глаза. Соня засмеялась.

– Жаль, что Вадим не любит животных, я бы завела какую-нибудь зверушку. Когда он уезжает на гастроли, так тоскливо, а ещё эта Ида всё время лезет.

– А если Флёров тогда увидел Иду и испугался? – вернулся к забытому разговору Гена. – Допустим, она внезапно вернулась за чем-то.

– Иду? Нет, не может быть. Он бы ей обрадовался. Она уехала к сестре, а я ждала Дашу, мы собирались… – Соня осеклась, она вспомнила, что они собирались делать с Дашей.

– Что вы собирались? – тут же подхватил Гена.

Соня посмотрела на Дашу. Та пожала плечами: мол, можешь рассказывать, можешь нет – это не моя тайна. Соня решилась.

– В общем, мы с Дашей хотели поймать призрака, который поселился в особняке, а Ида могла нам помешать.

– Да уж. – Брови Гены взметнулись вверх, в глазах заплясали весёлые огоньки. Даша поняла, что он от души потешается над ними. – Вы собирались ловить призрака? Конечно, чем ещё заняться двум девушкам промозглым субботним вечером?!

– Мы познакомились с Дашей у Серафимы.

– Вот как…

– Серафима – медиум, она ведёт курсы по… по… по…

– Повышения квалификации? – подсказал Гена.

– Тьфу, Даша, подскажи ты, я забыла, – заныла Соня.

Даша вздохнула. Ничего не поделаешь, придётся делиться с Геной информацией, которая его скорее развеселит, чем поможет делу.

– Серафима помогает людям, у которых есть необычные способности. Она помогает найти применение дару. Мы познакомились с Соней, когда пришли к Серафиме на курс. Каждая из нас хотела разобраться в своём. Но у нас ничего не вышло, потому что один сумасшедший распылил перцовый газ из баллончика.

– Занятно, но почему ты позвала на помощь не профессионала Серафиму, а Дашу?

– Потому что с ней проще. Я слышала звуки, и Даша послушала бы. Мне не хочется, чтобы меня считали сумасшедшей. А Серафиму, правда, можно пригласить, как думаешь, Даш?

– Можно.

– Ну хорошо, а какой у тебя дар? – Гена лукаво посмотрел на Соню.

– Я же говорю: слышу потусторонние звуки!

– А у Даши?

– У Даши? Не знаю.

– Я с котом разговариваю, – хмуро откликнулась Даша.

Тут Гена не выдержал и рассмеялся.

– Тогда у меня тоже есть сверхспособность! Я разговариваю с Босей.

Вася презрительно фыркнул:

– О чём с ним можно разговаривать?

– Кот спрашивает, о чём ты разговариваешь со своим псом, – перевела Даша.

– Спрашивает, да? Хорошо. А я вот сейчас отнесу твоего кота в другую комнату, пусть он тебе оттуда расскажет, что я буду делать. Чур, не подсматривать.

– Эксперимент! – обрадовалась Соня.

– Позвольте, что значит отнесу? – запротестовал кот.

– Ну, Васенька, пожалуйста, пусть сделает как хочет. Иначе нам никто не поверит.

– А меня ты спросила? – осведомился Вася и на всякий случай покрепче вцепился в Генино плечо, чтобы тому неповадно было в следующий раз.

Соня пошла за Геной, но он остановил её, попросив находиться с Дашей для чистоты эксперимента.

– Я сейчас буду что-то делать, а кот пусть расскажет что.

Послышалась какая-то возня. Затем Гена приволок кота обратно. И усадил на стул. Вася тут же принялся прилизывать взъерошенную шубу.

– Ну, пусть расскажет, что я делал в комнате.

Вася скосил глаза на переносице и мяукнул. Даша хмыкнула.

– Кот спрашивает, уверен ли ты.

– Уверен, уверен.

Кот снова мяукнул. Даша закашлялась.

– Вася сказал, что ты взял мою фотографию со стола, поцеловал и положил в свой рюкзак.

Гена густо покраснел и убежал в комнату. Соня присвистнула.

– Ну ты даёшь, подруга! Похоже, в яблочко!

У Сони зазвонил телефон.

– Это Вадим! Что я ему скажу?

– Как есть говори.

– Как есть?.. Алло, да, любимый. Ты же сам сказал к нему сходить… Не устраивала я никаких скандалов. Она сама. Приезжаешь? Ночью? Да, я, конечно, дома буду… Жду.

Соня посмотрела на Дашу.

– Вадим сегодня ночью прилетает. Прерывает гастроли. Будет участвовать в организации похорон. Чёртов Флёров, вот угораздило. Не раньше, не позже.

– Соня! Ты что? Он же умер!

– Вот именно! А я о чём?

Гена, местами сохранивший свекольную краску на лице, тоже вышел в прихожую.

– Соня, мы с Босей вас проводим.

– А как же фотографии? – спросила Даша.

– Поставил на место. – Гена снова залился краской.

– Я не о портрете, а о рабочих снимках.

– Ну, мы же вроде всё выбрали. Тебе понравились те, что я выбрал? Флешку оставлю. Если будут какие-то замечания, я на связи. Шефу завтра утром всё передам; с тебя статья.

– Хорошо, как скажешь.

Даша не стала возражать: в балагане трудно о чём-то думать, не то что работать.

Ближе к утру она закончила работу над интервью и отправила шефу.