Текст книги "Смерть мертвым душам!"

Междуглавие 5. Что-то будет!

Маленький принц сейчас отчаянно завидовал своему главному герою – тот мог путешествовать с планеты на планету, а книги и на полметра не могут сдвинуться. А так хочется заглянуть за спины этим сумасшедшим людям, которые копошатся между шкафами. И обсудить было не с кем – как-то так получилось, что между Принцем и Ильфом-и-Петровым втиснулись серийные книжки. Теперь друзья оказались в противоположных углах полки.

Впрочем, не одни они пытались рассмотреть происходящее получше. Даже классики перестали думать о вечном и принялись обсуждать ситуацию.

– Слушайте, – взмолился Принц, – вам там сверху лучше видно. Что они делают?

– Рисуют, – принялись перечислять Толстые, – клеят, мастерят…

– Это я и сам понял! А что они рисуют, клеят и мастерят?

Сверху послышалось сосредоточенное сопение.

– А Белинский его знает, – наконец ответил один из Толстых. – Чертовщину какую-то.

Энциклопедия только фыркнула:

– Дикари! Низшая раса!

Толстые ничего не ответили, поэтому и Маленький принц решил промолчать.

Но интуиция ему подсказывала – что-то будет…

Глава 6. Библионочь

– Ух ты! А у вас всегда так?

Группа восьмиклассников во главе с учительницей нерешительно топталась на крыльце библиотеки.

– Не-е-ет! – зловеще прошипела страшная долговязая сущность и убрала под черный капюшон непослушную рыжую прядь. – Сегодня особенная ночь. Ночь, когда читатели…

– Самые вкусные, – перебила ее вторая сущность, маленькая и шустрая.

Первая сущность захихикала. Восьмиклассники неуверенно улыбнулись.

– Но вы не волнуйтесь, – успокоила их первая сущность, – мы сытые.

– Пока… – добавила вторая.

– Заходите!!! – прокричала первая и распахнула дверь.

Сегодня библиотеку было не узнать. Собственно, о том, что это библиотека, а не пещера ужасов, можно было догадаться только по плакату над дверью:

«В библиотеке № 2 – БИБЛИОНОЧЬ».

Вчера допоздна по всем комнатам развешивали руки мертвецов из оторванных рукавов, паутину из лески, отрубленные головы (набитые тряпками раскрашенные чулки) и вампирьи клыки (единственное, что пришлось покупать).

Кира в роли долговязой бесформенной сущности водила слегка обалдевших восьмиклассников ведьминскими кругами. По ее задумке круги следовало нарисовать кровью… в смысле, суриком, но Елена Степановна стала насмерть.

– Это вонь! Это химия! Это… краска! Вы хотите, чтобы дети измазали все книги?!

Поэтому круги были выложены красным шнуром. А кое-где белым, но не простым. В середине похода мелкая сущность (Валя) метнулась к выключателю и одним щелчком погрузила библиотеку во мрак. У Киры в руках блеснул болотным огоньком ультрафиолетовый фонарик – и девчонки весело завизжали. Шнуры у них под ногами засияли, как лампочки.

Кира повела фонариком по стенам – и визг повторился: мертвенно-синий луч выхватывал из темноты зловещие знаки и надписи на таинственных, явно древних языках.

«Намазала все-таки, – вздохнула Елена Степановна. – Не суриком, так дрянью какой-то светящейся. Фосфором, что ли?»

От расстройства сердце у старого библиотекаря заныло. Она отправилась за валерьянкой в свой кабинет.

Но и после валерьянки сердце продолжало побаливать. И кончики пальцев покалывало.

Елена Степановна прислушалась. Заунывный голос Киры перемежался со звонкой скороговоркой Вали.

– Я вызываю второй том «Мертвых душ»!

– «Мертвые души», здесь ли вы?

Раздался тихий стук. Девчонки привычно завизжали. Кира не дала им разгуляться.

– Спасибо тебе, что пришел, второй том! Что ты хочешь сказать нам?

Стук стал рваным, с большими паузами.

– О! Это он нам азбукой Морзе сигналы подает! Давайте записывать, – предложила Валя.

В читальном зале словно заработал аккуратный дятел. Елена Степановна невольно напрягла слух, хотя азбуку Морзе не знала даже на уровне SOS.

И тут к далекому «дятлу» примешался другой звук, утробный и низкий, на самом пороге слышимости. Елена Степановна замерла. Стук из читального зала казался теперь родным и безопасным. Утробное рычание становилось не то чтобы громче, оно звучало все призывнее. Черная тень начала сгущаться там, куда заведующая поставила пузырек.

Только теперь Елена Степановна сообразила, что почему-то не включила свет в своем кабинете. Она судорожно ткнула в выключатель…

На столе, катая лапой бутылочку валерьянки, урчал библиотечный кот Афанасий.

Елена Степановна подавила в себе желание отодрать за уши наглую тварь и снова прислушалась.

– Мы поняли тебя, о мертвая книга! – в голосе Киры звенели почти такие же нотки, как и у Афанасия.

– Мы записали все буквы! – вторила ей Валя. – П, Р, О, Ч, И, Т, А, Й, Т, Е, П, Е, Р, В, Ы, Й, Т, О, М.

– Он говорит, чтоб первый том прочитали, – пояснила Кира голосом угрожающим, но вполне бытовым. – А не то будет он являться к вам по ночам до скончания века… Кого еще вызовем?

Кот вдруг насторожился и бесшумно исчез. В читальном зале поднялся галдеж, и Елена Степановна не стала слушать дальше. Она тяжело опустилась на стул. Руки дрожали, зуб на зуб не попадал.

– Пусть дети поразвлекаются, – убеждала она себя, – ведь ничего страшного не произойдет. А я завтра уберусь, и все будет как раньше…

Но в глубине души Елена Степановна догадывалась, что «как раньше» уже не будет. Никогда.

Междуглавие 6. Ужас

Книгам стало холодно. Даже объемные тома энциклопедий словно усохли. Потрепанные собрания сочинений зябко кутались в переплеты. Академическое издание Пушкина успокаивало книжечку пушкинских сказок:

– Ничего… Бояться не нужно… Люди просто валяют дурака. Ты же их знаешь! Вот уйдут – и все станет как было.

Книжечка прижималась к обложке большой книги и чувствовала, как та вздрагивает.

– А если они начнут мстить?

– За что? – спросил Философский словарь из шкафа напротив. – Не мы же их сожгли!

И все невольно покосились на полку с собранием сочинений Гоголя.

– Пусть только попробуют, – заявил заклеенный в семи местах Ильф-и-Петров. – Нас много! Если что…

Он не договорил.

Похолодало так резко, как будто кто-то распахнул окна и свежий весенний воздух ворвался в библиотеку с улицы. В недрах библиотеки раздался утробный вой Афанасия.

Глава 7. Мерцающий том

После кошмара, который помощница назвала «Библионочью», Елена Степановна долго приходила в себя. Ее бросало то в жар, то в холод, то вдруг хотелось сесть и ничего не делать. От стресса обычно помогал Афанасий, который позволял себя гладить и чесать до полного умиротворения, но кот куда-то запропастился.

Чтобы взбодриться, она решила почитать что-нибудь из старого и доброго. Классику, например. Да хотя бы Чехова!

Елена Степановна с трудом вытащила из тесных рядов «Толстого и тонкого». У нее самой была когда-то такая, она по ней читать училась, у бабушки. А поскольку книжек у Лениной бабушки было совсем немного, «Толстого и Тонкого» Леночка перечитала раз пятьсот и в детстве могла цитировать с любого места.

«Интересно, – подумала она, – сейчас получится?»

Она открыла наугад и прочитала:

«– А Гоголя?

– Гоголя? Гм!.. Гоголя… Нет, не читал!

– Иван Матвеевич! И вам не совестно? Ай, ай! Такой хороший вы малый, так много в вас оригинального, и вдруг… Даже Гоголя не читали! Извольте прочесть!»[7]7
  Антон Чехов. Иван Матвеевич.


[Закрыть]

Елена Степановна нахмурилась. Она вообще не помнила такого текста в любимой книжке своего детства. То ли из головы вылетел, то ли издание другое. Она еще раз, уже внимательно, рассмотрела обложку. Лица Толстого и Тонкого из-за множества наложенных на них скотчевых заплаток казались сморщенными в мучительной гримасе. Как будто силились что-то сказать – и не могли.

«Что же она хочет мне сообщить? – Елена Степановна потерла лоб. – Чехов советует читать Гоголя… Классик за классика. Чтобы я больше читала классику?»

Лица на обложке свело, как от уксуса.

«Или другие должны читать классику? Или что-то конкретно про Гоголя?»

Она подняла глаза, разыскивая на полках собрание сочинений Николая Васильевича. Где-то оно было. В четырнадцати томах… Ага! Вон они! Тоже почему-то в самом углу.

Она механически пересчитала корешки, цифры на которых затерлись от времени… Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Елена Степановна вздрогнула – ведь точно было четырнадцать. Откуда взялся пятнадцатый? Что там может быть, в этом пятнадцатом?

Или показалось?

Она снова пересчитала – четырнадцать. С облегчением вернулась за стол, но верхняя полка то и дело притягивала взгляд. Библиотекарь переборола свою неприязнь к практикантке и как можно небрежнее попросила:

– Кира! Будьте любезны, пересчитайте, сколько томов в собрании сочинений Гоголя?

– Четырнадцать! – тут же ответила Кира, которая была занята важным делом: смывала светящуюся краску со стен.

– А вы все-таки проверьте!

Кира удивленно отложила тряпку и направилась к полкам. Елена Степановна напряглась, прислушиваясь.

– Десять, одиннадцать, – донесся до нее голос помощницы, – двенадцать, тринадцать, четырнадцать… пятнадцать!

Сердце Елены Степановны ухнуло куда-то в желудок. Она не выдержала и несолидным полубегом бросилась к Кире.

К ее ужасу, та уже держала в руках томик с числом 15 на обложке.

– Ничего себе! – у Киры глаза полезли на лоб. – Это же… второй том «Мертвых душ»!

Елене Степановне стало мучительно страшно.

– Вы перепутали! – заявила заведующая библиотекой, отняла книгу, но заглядывать в них не стала, сразу захлопнула и вернула в строй собратьев.

– Да не перепутала я! – Кира горела энтузиазмом. – Это точно второй том! Мы его вчера вызвали – он и появился! Вы сами посмотрите!

Кира протянула руку к собранию сочинений Гоголя и удивленно отдернула ее.

– Четырнадцать, – пораженно прошептала она. – Четырнадцать…

– Вот видите! – Елена Степановна потащила Киру за руку. – Померещилось!

Кира еще пару раз успела обернуться через плечо – ровный строй гоголевских томов заканчивался на четырнадцатом.

– Жаль, – вздохнула она, – это же второй том! Уникальная ценность! Если бы удалось его найти… да за эту книжку дрались бы!

– Да-да-да, – нервно подтвердила Елена Степановна. – Но вы ведь стенку мыли? Давайте я вам помогу! И вот Ник поможет, да?

Ник, который по обыкновению притаился между стеллажами, кивнул не сразу. Он продолжал смотреть на полку с собранием сочинений Гоголя.

…На следующее утро он пришел в библиотеку первым. Пока Елена Степановна мелкими глоточками вливала в себя фирменный чай, Ник, озираясь, подошел к таинственной полке.

Пересчитал тома Гоголя.

Зажмурился.

Снова пересчитал.

Довольно усмехнулся и вытянул на свет божий пятнадцатый том. У него был знакомый, который согласился за пятьсот рублей отсканировать и оцифровать книгу. Пятьсот рублей пришлось воровать у мамы, но Ник утешал себя тем, что скоро он продаст уникальный текст за большие бабки и тогда не только вернет украденное, но и завалит маму деньгами.

Междуглавие 7. Нет такого слова!

– Что он собирается с ними делать? – спросил первый том Мертвых душ.

– От-ска-ни-ро-вать, – объяснил Маленький принц.

– А что это? – встревожился первый том.

– Нет такого слова, – гордо заявил Энциклопедический словарь 1979 года издания.

– Нет такого слова, – ни менее гордо сообщил тридцать первый том Большой советской энциклопедии, изданный в 1955 году.

– Да не волнуйтесь вы, – встрял в разговор Ильф-и-Петров, просвещенный компьютерным самоучителем, – это значит, что он собирается перевести их в электронный вид.

И Словарь, и Энциклопедия попытались испепелить выскочку взглядом.

– Зачем? – спросил Маленький принц. – А что это? А это не больно?

– Насчет больно не знаю, – улыбнулся Ильф-и-Петров. – А зачем… может, он хочет выложить их в интернет?

Словарь и Энциклопедия демонстративно отвернулись.

– Нет такого слова, – прошипели они друг другу.

– Это все сленг! – уверенно сказал Словарь, смягчая звук «л».

– И хорошо, если приличный! – возмутилась Энциклопедия.

– Элементарные слова пишут с ошибками, а выдумывают себе новые. Загубят наш исконный, наш русский язык! – всплеснул страницами том с рожью на обложке.

Казалось, что рожь от возмущения заколыхалась.

– Послушайте, – нахмурился первый том, – меня очень беспокоит этическая сторона вопроса. Дело в том, что Николай Васильевич сжег эту книгу. И мне кажется, что в данном случае его воля – закон. Мы не должны допустить интернета…

– Нет такого слова! – возмутились хором Энциклопедия и Словарь. – Следите за своим языком! Вы в приличном месте находитесь!

– Но я не об этом! – возмутился первый том. – Сейчас речь не о словах, а о том, что нельзя допустить, чтобы эту книгу отсканировали!

– Нет такого слова! – рявкнул словарь.

– Нет иноземным словам! – крикнул ржаной том.

– Да идите вы… – первый том сделал мучительную паузу, подбирая слово, которое есть, – в макулатуру!

Глава 8. Упрямые души

Ник ругал себя последними словами. Это ж надо – так лохануться!

Он несся из библиотеки, чтобы успеть отнести редкую книгу другу, а когда пришел, оказалось, что книгу забыл!

Вроде бы помнил, что клал ее в сумку, но, видимо, задумался о чем-то другом. Или мимо сумки положил. Передоговорился на завтра. Неприятно, потому что день потерял, да и вытянутые у мамы пятьсот рублей жгли карман.

По пути домой Ник заскочил в букинистический магазин, узнать, сколько может стоить рукопись второго тома «Мертвых душ», но букинист почему-то рассмеялся. Сказал, что неплохо бы Нику сначала немножко самому книжки почитать, перед тем как пытаться продать то, чего нет. А еще сказал, что если бы нашли второй том «Мертвых душ», то в нормальной стране хватило бы денег на то, чтобы построить десять новых библиотек.

Ник задумался. Во-первых, зачем им десять библиотек, у них и в эту никто не ходит. Во-вторых, на эти деньги можно и компьютерный клуб построить… А в-третьих… У букиниста таких денег явно нет и нужно искать другого покупателя. Причем искать осторожно, а то еще отнимут книжку, раз она такая редкая.

На следующий день Никита с большим трудом разыскал пятнадцатый том Гоголя и аккуратно положил книгу в сумку.

Но опять его ждало жестокое разочарование – когда Ник прибежал к приятелю, счастливому обладателю сканера, книги в сумке не оказалось.

Ник рвал и метал. Он сразу понял, что за ним следили и что это рыжая Кира (или мелкая Валя) залезла к нему в сумку и вытащила книгу. Даже скорее Валя, которая целыми днями торчит у бабушки в библиотеке.

– Ладно, ладно, мы еще посмотрим, кто кого, – поцедил он сквозь зубы и отправился в библиотеку.

Книга стояла на месте. То есть опять не на том месте, где видел ее Ник раньше, но она была. «Мертвые души. Том второй».

Пока Ник разглядывал книгу, в зал абонемента вошли Кира с Еленой Степановной.

– Кира, дался тебе этот компьютер! Зачем тебе лишние проблемы, мы и без него прекрасно работаем!

– Елена Степановна, вы просто не знаете, от чего отказываетесь! Ладно, вам не нужен интернет, допустим, вам удобнее работать с бумажным каталогом. Но сканер! Ксерокс! Они-то вам чем не угодили?

Ник чуть не подпрыгнул на месте. Быстро сунул пятнадцатый том Гоголя на нижнюю полку и выскочил из-за стеллажа прямо перед женщинами.

– У вас есть сканер? – спросил он.

– Да все у нас есть, – вздохнула Кира. – Оказывается, уже год в подсобке стоит.

– Я подключу! – выпалил Ник.

– Давайте, Елена Степановна? – Кира смотрела почти умоляюще.

Елена Степановна скривилась:

– Бумажные карточки – это на века, а все эти компьютеры…

И тут в комнату вошла грустная Валя.

– Я его ищу-ищу, – сообщила она, – а его нигде нет…

Ник сглотнул и постарался закрыть собой полку, на которой спрятал драгоценный том.

– Кого? – спросила Кира.

– Афанасия. Вдруг его уби-и-или… – девочка шмыгнула носом.

– Да ничего страшного, – бабушка погладила Валю по голове. – Это же Афанасий. Он просто… погулять пошел. Помнишь, прошлой весной он на три месяца исчез. А потом вернулся!

Валя помнила, но все равно собиралась расплакаться. И тогда в разговор вмешалась Кира:

– Валя! Как думаешь, нужно нам тут компьютер установить?

– И сканер! – добавил Ник.

Валя погрузилась в размышления. Все невольно затаили дыхание.

– А принтер есть? – наконец спросила Валя.

– Есть, – кивнула Кира.

– Тогда давайте. Мы отсканируем фотку Афанасия и распечатаем про него объявления!

«Ну и ладно, – подумала Елена Степановна. – Лишь бы девочка не плакала…»

* * *

Валя, Ник и Кира четвертый час не отходили от компьютера, что-то пробовали, настраивали, печатали и радовались.

Елена Степановна за ними наблюдала. Чтобы разместить на столе эти противные железяки, пришлось пожертвовать двумя огромными цветами, парой салфеток и одной вазочкой. В зале абонемента сразу стало пусто и неуютно.

– Лучше бы книжку открыли, – в сотый раз бурчала она, проходя мимо веселящейся троицы.

Она чувствовала себя старой, больной, несчастной и никому не нужной. Обошла библиотеку, убедилась, что она пуста – даже всегдашние пенсионеры, которые день напролет читали подшивки газет, разошлись по домам. Хотела по привычке насыпать корма Афанасию, но вовремя спохватилась. Демонстративно долго гремела ключами. Никто в ее сторону даже головы не повернул.

– Кира, запрете здесь все! – громко сказала она.

– Угу! – ответила Кира.

– Валя, ты через час должна быть дома!

– Угу! – ответила Валя.

– Никита, твои родители знают, где ты?

– Угу! – ответил Ник.

Елена Степановна постояла на пороге еще пару минут, так и не придумала, что бы еще такого сказать, и ушла.

* * *

В семь часов вечера Вале позвонила мама и спросила, где она ходит. Валя глянула на часы и охнула. Кира охнула в унисон и взялась довести ее до дома. Ник пообещал дождаться, пока Кира вернется и закроет все как положено, и когда за ними закрылась дверь – выдохнул. Наконец-то! Свобода!

Ник заперся изнутри. С трудом нашел нужный том (кто же его перепрятывает каждый раз, а?) и включил сканер.

Междуглавие 8. Другой мир

Страницы сопротивлялись, как могли – то загибались, то перекашивались, то горели яростью (на экране компьютера в этом случае получались черные квадраты, как при засветке), но человек по имени Ник был еще упрямее. Он расправлял, выравнивал и сканировал заново. На двадцать страниц истратил почти час. А потом отложил книгу.

Мертвые души воспрянули. «Отступился! – шептали они друг другу. – Теперь отстанет!»

Но Ник не собирался сдаваться, он просто занялся другим – включил программу распознавания. Теперь уже всяческое сопротивление оказывала фотокопия страницы. Буквы путались, «ы» превращалось, то в «ь т», то в «м», то вообще в «ф», отдельные строки отказывались распознаваться вовсе, прикидываясь рисунком.

Но и это упорный человек преодолел, закусив губу и наморщив лоб.

Книга в бессильной ярости шевелила страницами. Несколько ее глав оказались в плену, и она была готова на все, лишь бы вызволить любимые буквы.

И тут случилось неожиданное.

Ник открыл какую-то программу, что-то в ней написал – и Мертвые души почуяли, что компьютер превратился в ворота в другой мир. Там, в другом мире, было гораздо больше места, шире просторы и безумнее свобода. Никита приготовился к новым трудностям при копировании текста в свой только что заведенный блог. Однако книга, казалось, сама прыгает в интернет. Через пару минут вся добыча Ника оказалась на такой свободе, что у бумажной книжки корешок вздулся от зависти. Если бы только она могла напрямую приказать человеку: «Продолжай! Все мои буквы должны вырваться на простор!»

Но Ник решил, что пока хватит и этого. Добавил несколько сопроводительных слов и сохранил запись. Цену он не назначил: «Пусть сами торгуются. А мы посмотрим». Как раз успел к возвращению Киры.

А по необозримым просторам другого мира уже летели буквы, которые он с таким трудом выцарапал из странной книжки.

Глава 9. Крушение надежд

На следующий день Ник не мог дождаться, когда библиотекари и Валя отправятся пить чай, или инспектировать фонды, или еще чем займутся – и дадут ему спокойно проверить, не клюнул ли кто на его приманку.

Как назло, Кира решила обучить Елену Степановну работе на компьютере. Заведующая сидела за клавиатурой с видом вегетарианки, которую хотят накормить шашлыком. За два часа Кира достигла заметного прогресса в обучении – но не Елены Степановны, а Вали, которая скоро уже сама показывала бабушке, что как в компьютере устроено. А пару раз удивила и саму Киру, которая вообще-то считала себя продвинутым пользователем.

Наконец Елена Степановна решительно поднялась из-за клавиатуры:

– Вы меня не убедили! Это сложно и неудобно!

– Но ведь это современные технологии, – устало возразила Кира.

– А эти технологии могут подклеить книги? – спросила ее начальница. – Нет? Тогда нам придется этим заняться самим. По старинке.

К счастью, Валя увязалась за старшими, и Ник, сгорая от нетерпения, открыл свой блог.

«Если там не будет комментов, – утешал он себя, – то и ладно. Это же время нужно, чтобы кто-то наткнулся, рассказал другим…»

К его единственной записи было 63 комментария.

Ник даже перепроверил – тот ли дневник он открыл. Дневник был тот. Ник нервно сглотнул и принялся читать.

Сначала над ним потешались: «Ты че, с дуба рухнул?! Даже школота знает, что второй том “Мертвых душ” сгорел! Или это разводилово такое тупое?»

Потом стало хуже. Среди комментариев стали попадаться длинные и обстоятельные. «Уважаемый автор дневника использует уцелевшие главы уничтоженного произведения для создания неловкой мистификации». Далее шло несколько ссылок. Ник открыл их – и чуть клавиатуру не сломал. Оказывается, первые главы, на которые он угробил несколько часов и километр нервов, давным-давно всем известны!

Правда, выяснилось, что его вариант немного отличается от этих уцелевших обрывков. Комментаторы из числа «умников» даже хвалили Ника за «органичную редактуру». Особенно отмечали последние несколько страниц, которые содержали «отличную стилизацию под позднего Гоголя».

Но денег не предлагал никто.

Пунцовый Ник хотел только одного – узнать, откуда столько народа узнало про его «редактуру» и «стилизацию». Нашел ссылку на свою запись у одного раскрученного блогера, зарегистрировался, нагадил ему в комментах. Немного отпустило.

Потом он решил разыскать таинственный том и скопировать оттуда что-нибудь, что точно никто никогда не читал. Но том пропал, как будто его и не было.

А затем вернулась Кира, и Нику пришлось срочно закрывать блог. Он не успел прочитать последний комментарий:

«МД2: Спасибо, что пустил нас сюда! Вот теперь оторвемся по полной!»