Текст книги "Мрачные истории Заоконья. Сборник мистических историй: рассказы и повесть"

А сейчас мне стало снова не по себе. Откуда они знали, что я в очках? Они же меня еще не видели! Если бы не все остальные странности, я не придала бы этому значения, но в свете последних событий любая мелочь кажется значимой. И тут тоже творится что-то неладное. Сначала Магда, а потом дети попросили меня их снять. Я решила: завтра я снова прямо в очках заявлюсь к Магде. И пусть они ей не нравятся, я должна это сделать. Я хочу наконец разобраться. Надену и, может быть, пойму, почему Магда была тогда такая бледная-бледная.

Вот бы еще сквозь эти очки увидеть, кто же наблюдает за мной. Теперь меня почти ни на минуту не покидает ощущение, что я нахожусь «под прицелом». Я скоро стану нервной и дерганой, если уже не стала. Меня все чаще мучает бессонница, а теперь сюда еще примешалось чувство, что кто-то подглядывает. Полный параноидальный набор.

Воскресенье, 4 Мая

Вечером

Даже не знаю, как об этом написать. И стоит ли вообще? Ну, раз начала, значит, надо, ведь изначально я пришла сюда, чтобы разобраться в происходящем и понять какие-то необъяснимые вещи. Но я столкнулась с запредельным, и кто бы знал, как я жалею о том, что ввязалась во все это! И никаких советов здесь дать мне не смогут, кроме одного – выкинуть это все из головы и больше никогда туда не ходить. Ну кто, кто тянул меня идти в этот дом?

Магда. Я пришла к ней с твердым намерением поговорить обо всем, что мне непонятно. Пусть даже она хотела о чем-то умолчать, я собиралась надавить на нее и обо всем расспросить. Перед тем, как войти в магазин, я нацепила на нос очки. В самой лавке Магды не было, но, заглянув за ширму, я тут же встретилась с ней глазами. Она смотрела недобро, с упреком и разочарованием. Я же дала себе обещание не снимать очки во что бы то ни стало, несмотря на ее просьбы. Магда снова была бледная, с глубокими темными кругами вокруг ввалившихся тусклых глаз. В этот раз я очень внимательно и пристально изучила ее облик и была уверена, что это не игра света и теней, а правда, которую демонстрировали мне стекла.

– Я же просила тебя, – устало и очень тоскливо проронила Магда, – просила не надевать очки.

– Но мне это нужно, – сказала я. – Они открывают мне глаза. Сквозь эти стекла я вижу то, что есть на самом деле!

– Но я же твоя подруга, – грустно сказала она. – Я надеялась, ты меня послушаешь и не пойдешь против меня.

– Но ты же сама отдала мне эти стекла! – возразила я и вдруг осеклась. – Что с тобой, Магда?

Она была в рубашке из тончайшей коричневой замши с длинными закатанными рукавами. Нервным жестом она принялась скатывать рукава обратно, но я с ужасом успела увидеть на запястьях глубокие кровавые порезы. Я безумно испугалась, что она хочет покончить с собой, бросилась к ней и закричала:

– Что ты наделала?!

В голове лихорадочно проносились мысли о том, что требуется делать в такой ситуации: жгуты, бинты, вызов скорой… Магда же протянула руки, приказывая мне остановиться.

– Я – ничего. Все было, как обычно. А вот что наделала ты? Я же тебя просила.

Она печально опустила голову, и черные как смоль пряди обрисовали ее лицо, словно траурная рамка черно-белую фотографию. Мне стало так страшно, что отнялись ноги. Я не могла понять, что происходит. Магда пыталась убить себя? Но кровь с запястий не сочилась: она была запекшейся и темной. Тогда что вообще это значит, о чем она говорит?

– Что я сделала, Магда? – взмолилась я.

– Я просила тебя не смотреть на меня сквозь эти стекла, – глухо ответила Магда и медленно опустилась на один из стульев. Я дрожащей рукой потянулась к очкам, а Магда прошептала что-то вроде «Поздно, теперь поздно». Я сняла их и от неожиданности чуть не лишилась дара речи. Магда снова предстала передо мною во всей красе: смуглая, румяная, со жгуче-черными глазами, которые смотрели теперь на меня не тепло и дружески, как обычно, а чуждо, с холодным укором. Порезов на запястьях не было. Невероятная догадка будто ударила меня изнутри.

– Ты покончила с собой? Ты уже покончила с собой? – спросила я дрожащим голосом, сделав ударение на слове «уже».

– Да, – бросила Магда. – А теперь уходи. Я тебе не пара… такая.

В полной растерянности я не нашла, что возразить, и попятилась к двери, изумленно глядя на ожившую Магду. Не рискнув больше смотреть на нее мертвую через очки, я, так и не надев их, окинула прощальным взглядом магазин и вылетела на улицу. Как добралась до дома, не помню. Все движения я проделывала механически, бездумно. Очнулась я, сидя в кресле у себя дома, укутанная пледом и сжимающая до побеления пальцев чашку горячего крепкого чая. Наверное, меня знобило, раз я пыталась согреться в моей и без того теплой квартире. Отставив почти нетронутый чай на столик, я села за компьютер и стала все записывать.

В голове у меня полная каша, все перемешалось, и я не знаю, за что хвататься. Иногда мне кажется, что лучше все забыть. Но если сейчас не опишу все, что произошло, то оно постепенно останется просто смутным воспоминанием, ведь до конца из памяти вытравить такое невозможно. И тогда мне будет казаться, что я сумасшедшая, раз нет ни подтверждений, ни доказательств, а остались лишь какие-то неясные образы, то ли виденные, то ли воображаемые. Я пишу и чувствую, как сумбурны мысли, что я пытаюсь здесь изложить, как запутаны предложения, которыми я заполняю пространство для печати.

И все-таки я уже слегка пришла в себя. Когда я выскочила из злосчастного магазина, то была уверена, что больше ни ногой к этому дому и что завтра же подам заявление об увольнении, чтобы не попадать даже в зону его видимости. Но теперь я более-менее восстановила равновесие и не могу отвязаться от желания снова сходить туда в очках и внимательно все изучить. Все, как оно есть на самом деле. Посмотреть на детей, на манекены. Снова зайти к Магде. Меня страшит то, что она из себя представляет, но я так долго с ней общалась, ни о чем не подозревая, и нас столько связывает, что я способна перебороть свой страх.

Вторник, 6 Мая

Вечером

Боже мой! Все еще ужаснее, чем я предполагала! Я отправилась в желтый дом и встретила Лилю с Ромкой. Они позвали меня поиграть, и меня пробирала дрожь от одной мысли, что я нахожусь в этом доме, а из-за того, что я задумала, на душе лежал камень. Мы бегали по лестнице, играя в салки, и когда остановились передохнуть, я неожиданно надела очки. Оба ребенка резко отшатнулись от меня, и я закричала от ужаса: их лица были совершенно черными, обугленными, и они прикрывали их обгоревшими руками. Они тут же унеслись вверх по лестнице, наверное, навсегда от меня.

– Зачем? Зачем? – слышался их удаляющийся плач. – Нам было весело с тобой!

Я же кинулась вниз по ступеням. Слезы лились ручьем и застили дорогу, и я несколько раз споткнулась на лестнице. «Дети мертвы!» – вспомнился мне мой кошмарный сон. Вылетев во двор, я никак не могла отдышаться и прекратить поток режущих глаза слез.

Стараясь не думать о безумстве происходящего, я поскорее перешла во двор соседнего здания, подпирающего с одной из сторон этот страшный дом мертвых. Я достала из своей сумки книжку, которую читала в дороге, и стала ею обмахиваться, чтобы высушить слезы. Когда всхлипывания стали реже и я уже немного могла владеть собой, я направилась к сидящей на одной из скамеечек во дворе бабушке, судорожно размышляя, с чего начать разговор.

– Скажите, пожалуйста, – робко заговорила я. – Вы не знаете, в соседнем доме кто-нибудь живет?

Старая женщина удивленно взглянула на меня, потом в сторону, куда я указывала дрожащей рукой, и снова уставила бесцветные слезящиеся глаза мне в лицо.

– А чего это ты спрашиваешь? – подозрительно спросила она.

– Просто я никогда не замечала, чтобы оттуда кто-то выходил, – сказала я первое что пришло в голову. Старушка хмыкнула, пожевала губами и произнесла:

– Ну, разумеется, кто ж оттуда выйдет. Ты разве не видишь, что этот дом нежилой?

– Как нежилой? – удивилась я. Я же видела, как меняют положение занавески, кто-то переставляет цветы.

– Ну, так. Дом под снос, его уже никакой капремонт не спасет. Он насквозь прогорел.

– Прогорел? – еле выдавила я. – Этот дом горел?

– Ну, а что ж ты сама что ли не видишь? У него ж все стены обугленные. – Старуха пристально и недоверчиво изучала меня через прищуренные веки. – Не так давно это и случилось. Сгорел дом подчистую, хорошо, хоть людей там почти не было.

Я уселась рядышком на скамейку и слушала, затаив дыхание.

– Вы сказали почти? То есть кто-то все же был?

– В основном все на работе находились, это в разгар рабочего дня стряслось. Ну, а те, что в квартирах были, успели выбежать. Только вот несчастные детишки какие-то остались с бабушкой, их родители снаружи заперли. Может, еще кто-нибудь, я не знаю. Дом как-то мгновенно полыхнул. Говорят, огонь появился внезапно и сразу повсюду. Не успели ничего сделать. Пока пожарные приехали, уже тушить было нечего. И не снесут теперь никак, глаза только мозолит, – женщина тяжело вздохнула. – Мне вот до сих пор мерещится, что гарью оттуда несет. Может, неладно что с домом-то этим. Через тот двор никто с той поры и не ходит. Да и тебе там делать нечего.

С этими словами старушка встала, подняла с лавки свою палочку и, прихрамывая, неторопливо направилась к подъезду.

«Дом под снос, – повторила я про себя. – Как же тогда там смогли устроить магазины? Господи, я же видела квартиру Магды! Там не было ничего сгоревшего!»

А была ли квартира Магды? Был ли сам ее магазин? Как-то не укладывалось все это в голове. Как не была понятна и роль «правдивых» стеклышек. Я же в этих очках видела погибшую Магду: бледную, со шрамами, но в ее обычном милом магазинчике, без каких-либо следов пожара. И бедные сгоревшие дети убегали от меня по нормальной, а не обугленной лестнице. Получается, я способна видеть то, чего не видят другие. А когда я надеваю очки, передо мной поднимается еще одна завеса, уже совсем иного рода. Все видят дом сгоревшим, а детей-призраков не видят вообще. Для меня же дом выглядит обычным, целым, а дети – живыми. И через очки я вижу их, но уже погибшими. Почему же мне недоступен истинный облик дома после пожара, как другим людям, как этой пожилой женщине? Или эти странные мистические стекла открывают тайны только человеческих существ, а неодушевленные стены им неподвластны? Смогу ли я понять, как выглядит дом на самом деле?

Если все это не плод моего больного воображения, то выходит, что у меня на ладонях вообще нет линий. А разве такое возможно? Что со мной не так? И почему мне все время кажется, что за мной следят?

Чем больше подобных вопросов я себе задаю, тем сильнее запутываюсь. В голове пульсирует непрекращающаяся тупая боль. Мысли смешиваются, потому что у меня нет ни единого ответа и не одного предположения.

Как-нибудь я наберусь мужества и зайду в магазин с манекенами. После разговора со старушкой я зашла в лавочку к Магде. Дверь была открыта, но на месте ее не оказалось. Неужели она больше не появится? Если она призрак, разве можно ей покидать дом? Хотя, мы же даже ездили вместе отдыхать. Я ничего не понимаю…

Иван неторопливо шел от автобусной остановки к своему дому, поддевая ногой камешек. Ему очень хотелось домой, но он специально оттягивал момент возвращения. Дело в том, что в широком нагрудном кармане его синей куртки лежал только что купленный диск с новой игрой.

К играм Иван пристрастился не так давно. С компьютером он общался в силу необходимости на работе, а дома стояло какое-то старое железо, к которому он притрагивался очень редко. Ему вполне хватало мобильного телефона, чтобы болтать через ватсап или обмениваться с друзьями картинками и фотографиями. Какое-то время старым компьютером пользовалась его младшая сестренка Лида. Она распечатывала с него лекции, выполняла задания для института и какое-то время подолгу торчала в социальных сетях, ругая про себя медленную связь и древний процессор. Затем она тоже перебралась в мобильный интернет.

Брат не знал, что сестра недовольна имеющейся техникой, ему было все равно. Иногда он скачивал или брал у друзей какую-нибудь простейшую «стрелялку» и бездумно мочил противников, бегая по многочисленным катакомбам, но это занятие могло увлечь его не дольше, чем на полчаса, после чего диск перемещался в свою коробку и больше не доставался, а игра удалялась, чтобы не перегружать память.

Однажды как-то он гостил на дне рождения приятеля, но компания была ему чужой, а уйти сразу показалось неудобно, и друг усадил его за свой современный ноутбук, включив какой-то диск, за которым, по его словам, он просиживал в последнее время все вечера. Быстро показав, что к чему, друг удалился дальше развлекать гостей, а Ваня принялся играть. В такую игру он играл впервые. Здесь не только требовалось за кем-то бездумно бегать и убивать. Кроме всего прочего, надо было ходить по улицам, квартирам и подъездам, искать предметы и отгадывать загадки, выполнять определенные задания и повышать свой уровень. Эта игра требовала сообразительности и сосредоточенности, чтобы не пропустить ни одной мелочи, без которых игра дальше продолжаться не могла.

Иван быстро заинтересовался и втянулся в новую для него забаву. Он взял со стола друга первый попавшийся лист бумаги и стал записывать на нем попадающиеся в процессе игры слова и знаки, которые боялся забыть. Он понял, что такого рода игры нравятся ему куда больше, да и имеют хоть какой-то смысл. С горящими глазами он еле оторвался от компьютера, когда все-таки пришло время уходить, и в ближайшее время отправился в магазин за этим диском. Его компьютер к диску отнесся иначе: он сообщил, что уже старый и склеротичный, чтобы играть в такие серьезные игры.

Но Ваня руки не опустил, а принялся пытать друга, что нужно сделать, чтобы игра заработала. Обогатившись знаниями, Иван вскоре доставил неописуемую радость сестренке, притащив домой игровой компьютер, здоровенный широкий монитор и мощные колонки. Сестра перестала ругаться на старую железяку, которую они совместно продали какой-то ее однокурснице за символическую плату, а Иван теперь мог спокойно грузить игры, в которые он так втянулся: где боевые действия равномерно смешивались с умственными задачами, и требовали не только твердости руки при управлении виртуальным оружием, но еще быстрой реакции и смекалки.

Все чаще теперь он просиживал вечерами дома, уставившись в монитор и нервно сжимая рукою мышку, когда не мог догадаться, каким должен быть следующий шаг. Ночами ему снилось, как он что-то ищет, а при выполнении каких-то действий или движений в обычной жизни он ловил себя на желании нажать на «сохранение». Эта сторона дела его не беспокоила, потому что он нашел себе интересное занятие, которыми раньше не изобиловала жизнь Ивана. Подруги у него не было, в компаниях он был немногословен, неостроумен и безыдеен, вследствие чего к нему проявляли мало интереса. Не зная, чем привлечь внимание, он просто прекратил частое общение с друзьями, заменив их на одного стабильного и надежного друга, подчиняющегося едва уловимому движению его пальцев.

И вот сейчас он шел домой, прижимая к груди новый диск, горя желанием скорее посмотреть, что же на нем, и вместе с тем отсрочивал это мгновение, продлевая приятное ожидание.

Дома он первым делом включил компьютер и, выложив рядом диск, побежал на кухню, где быстренько соорудил себе пару гигантских бутербродов с сыром, ветчиной и помидорами и закинул их в сэндвичницу. Когда щелкнул таймер и в кухне вкусно запахло плавленым сыром и копченостями, Иван достал из холодильника бутылку пива, забрал бутерброды и отправился в комнату. Поудобнее расположившись перед экраном, Ваня любовно погладил гладкую пластмассовую крышку диска.

Игра называлась «Окна». Как объяснил продавец магазина, где продавались диски, экспериментальная игра, созданная российскими разработчиками, была совершенно новая и единственная в своем роде, и вполне вероятно, что Ваня может оказаться первым игроком. В чем заключается суть игры, продавец сказал лишь в двух словах, сбивчиво и торопливо, мол, главное то, что можно подглядывать в окна домов, а их в игре множество, и как-то участвовать в жизни людей, живущих в виртуальных квартирах.

– Когда-то давно по телевизору крутили «Шоу за стеклом», затем еще «Дом» и «Дом два» были, – брякнул продавец, – слышали же, помните?

– Да слышал, конечно, – пожал плечами Иван и скривился. – Чего только не показывали. Не понимаю, как эта муть так долго на экранах продержалась.

Изображая пренебрежение, он сильно кривил душой, потому что одно время сам с интересом следил за судьбами участников одного из последних реалити-шоу. Правда, в этом Ваня никому не признавался, так как стыдился своего увлечения. Но эта передача в какие-то моменты помогала ему заполнять жизненную пустоту, место которой впоследствии заняли компьютерные игры.

– Да я тоже не понимаю, – усмехнулся консультант. – В общем, эта игра чем-то похожа на реалити-шоу, только созданное искусственно.

– А какой в этом смысл? – удивился Ваня и задумался. Кажется, в нечто подобное играла сестренка, когда он только купил новый компьютер. Какое-то короткое название. – И что тут нового? У меня сестра в такой игре ковыряется иногда, забыл, как называется.

– Вы про «Симс», наверное, – покивал продавец, улыбаясь.

– Точно! – воскликнул Иван. – Получается, это наши, как всегда, слизали идею и попытались сделать что-то свое. Небось, и исполнение еще корявое.

– Не-е-е, – протянул его собеседник, почесав подбородок и задумчиво вертя перед глазами диск с экспериментальной игрой. – Симсы – это симуляция жизни. Вы там сами героев создаете, управляете ими, помогаете им развиваться. Ну да, они живут полной жизнью и даже дохнут. Но тут другое. Попробуйте. Говорят, это должно быть нечто особенное. И зря вы так, кстати. Наши айтишники молодцы.

– А сами не играли?

– Увы, у нас единственный экземпляр, а я предпочитаю другие игрушки, зачем я буду лицензию запарывать?

Иван для вида еще зачем-то поломался, хотя сам уже внутренне потирал руки от предвкушения. Особенно его прельщало, что игра была новая, неизведанная, и кроме того, ему, практически не живущему своей жизнью, всегда хотелось подсмотреть за кем-нибудь, например, из дома напротив. Он даже как-то купил бинокль, но во-первых, почти на всех окнах были шторы, а во-вторых, он очень боялся, что кто-нибудь заметит, как он за кем-то следит.

Теперь же у Ивана появилась пусть и виртуальная, но возможность долго и беспрепятственно подглядывать. Он даже себе с большим стыдом признавался в подобных желаниях, но когда увидел игру, позволяющую проникать в чужие, хотя бы и искусственные, жизни, то приобрел диск. К тому же от слов консультанта веяло некоей загадочностью и особенностью. А что, если он и правда – самый первый игрок. Как это называется? Нулевой?

* * *

Иван некоторое время сидел перед монитором, уставившись в него застывшим взглядом, наконец, тряхнул головой, сбросил оцепенение и вставил диск в дисковод. Тот слегка загудел, загружаясь, и на экране появилась заставка. «ОКНА» – высветилась надпись огромными белыми буквами, и тут же раскололась на множество маленьких окошек, они закружились на черном фоне и смешались, некоторые из них приближались, увеличивались, и тогда можно было увидеть, как в таких окошках мелькают лица людей.

Ваня, закусив губу и подавшись всем корпусом вперед, смотрел заставку. Ему не хотелось ее пропускать и сразу включаться в игру, ему было интересно, что он может тут увидеть.

– Добро пожаловать, единственный и неповторимый! – раздался из колонок немного дребезжащий мужской голос с едва заметной ироничной интонацией. Окошки продолжали мелькать.

– Ну, привет, – криво усмехнувшись, буркнул себе под нос Ваня.

– Впервые создано подобное, впервые это видит человек, впервые этот человек видит подобное, – проговорил голос за кадром какую-то тарабарщину.

– Хм, масло масляное, – хмыкнул Иван. – Но заинтриговывает. Давай дальше!

– Вас ждет множество домов, и еще большее множество окон в них, и еще большее множество людей за ними, – медленно, с расстановкой перечислял голос. – Все это доступно только вам. Только вы можете это увидеть, и смотреть на это бесконечно долго, потому что нет предела множеству окон. Нет предела множеству окон…

По спине Ивана неожиданно поползли мурашки, хотя в комнате было довольно тепло и даже душно. Голос все повторял последнюю фразу, затихая, а окошки мелькали, но их число уменьшалось, и сами они удалялись, скрываясь постепенно одно за другим в некоей точке посередине монитора. Несколько секунд экран был неподвижным и черным, затем в центре появились стандартные надписи: «Играть» и «Выход». Ваня мышкой ткнул на «Играть» и, пока на экране проявлялось изображение, его толкнула изнутри мысль, что не пришлось устанавливать игру, хотя эта операция занимает иногда довольно много времени.

– Автоматом она что ли ставится? – с недоумением пожал плечами Иван. – Ну да, я ж забыл, российские разработчики.

Тем временем на экране очень быстро промелькнула надпись «Этап первый. Наблюдатель», а затем возникло подобие карты, на которой было скопление мелких квадратов, прямоугольников и фигур г-образной и п-образной формы. По всей видимости, они обозначали крыши домов. Вскинув брови, Ваня поводил мышкой по столу в разных направлениях, чтобы посмотреть, ограничена ли карта экраном или выходит за пределы видимости, но не смог найти края раскинувшегося перед ним плана. Как бы долго он не вел мышью в одну сторону, перед глазами представали все новые и новые квадраты и прямоугольники.

– Виртуальная земля, наверное, тоже круглая! – радостно воскликнул Иван. – И куда же мне теперь заглянуть?

Наугад он кликнул по одной из крыш, и та стремительно приблизилась, поехала вверх, показался ее край, и затем картинка перевернулась, крыша скрылась из поля зрения Ивана, а экран стал показывать стену дома. Вскоре стена несколько отъехала назад и остановилась, когда все ее окна отобразились на мониторе.

Иван, затаив дыхание, сначала следил за происходящим, не предпринимая никаких действий, а когда картинка замерла в одном положении, он догадался, что теперь можно выбрать любое из окон. Но для начала он повел мышкой влево и вдруг «обогнул» дом, упершись глазами в его торец, в котором тоже были окна. Так Ваня обошел весь дом по периметру и, вернувшись в первоначальное положение, ткнул на первое попавшееся окно.

Окно тут же приблизилось и заняло весь экран. Ваня увидел пустую комнату, в которой царил полумрак. Несколько минут Иван сидел перед этой темной картинкой и ждал каких-то изменений, но ничего не происходило. Словно он действительно заглядывал в совершенно обычную комнату, в которой просто сейчас нет людей.

«Так, значит, это не подходит», – решил Иван и наугад покликал правой кнопкой мыши. Тут же экран пересек вопрос: «Вернуться? Да/Нет», Иван нажал на «Да» и опять оказался перед стеной. Теперь он выбрал одно из освещенных окон и приблизился.

В небольшой кухне молодая женщина возилась около плиты, об ее ноги терся толстый серый кот.

– Елки-палки! – воскликнул Иван, подпрыгнув на стуле, и чуть не выронил мышку. – Какое реальное изображение! Офигенная графика! Как живые! Вот это здорово!

И правда, картинки перед его глазами сильно разнились с теми, что он случайно видел на мониторе, когда сестренка возилась с «Симсами». В «Окнах» персонажи были неотличимы от живых людей, словно не были искусственно созданы и не представляли из себя набор сложных кодов.

Иван какое-то время завороженно наблюдал за действиями женщины, которая во время готовки не забывала кидать лакомые кусочки коту. Иван даже слышал его благодарное и довольное урчание. Затем Ваня соскучился в этом окне, так как женщина уже давно стояла к нему спиной и все продолжала что-то шинковать на столе, и принялся искать что-то поинтереснее. Он «вышел» из комнаты, и по экрану снова растянулась стена, а тем временем окно, в котором он побывал, выделилось на стене зеленым ободком. «Удобно, – отметил про себя Иван. – Буду знать, что я здесь был».

– Для вашего удобства существует специальная панель, которая вызывается нажатием правой клавиши мыши, – ударил неожиданно ему в уши знакомый голос за кадром. – Вы можете помечать нужные окна и дома как просмотренные и не заинтересовавшие, а также ставить метки там, куда еще собираетесь вернуться. Вы можете проводить систематизацию просмотренных окон. Для вас создана специальная функция облегченного поиска. Вы можете выбрать отображение домов и окон с определенной отметкой.

– Хорошо, что у меня работают колонки! – шумно выдохнул Иван. – Такие неожиданные подсказки и таким странным образом! А правила прописать не судьба было?

Он вызвал панель меню, про которую только что сообщил голос, в надежде, что где-то найдутся и правила, но их не было. Имелся лишь список вариантов меток, которыми он мог обозначать пройденные места, и значилось, что им просмотрено всего два окна в одном доме. Там же была кнопка для облегченного поиска. Иван свернул панель и снова принялся выбирать окна наугад.

– Эх, ведь их за всю жизнь не пересмотришь, если они, конечно, все действуют! – бормотал он. – Интересно, а что ж тут надо разгадывать? Неужели тут нужно просто смотреть? Кому ж такое в голову пришло? И как это вообще можно было осуществить?

Все эти вопросы оставались без ответа, а Ваня продолжал залезать в чужие окна. Он заглядывал и помечал пройденное, заглядывал и помечал. Он наблюдал семейные скандалы, бытовые склоки, любовные сцены.

– Ну надо же! Живая бесплатная порнуха! – хмыкнул Иван. Все это представало абсолютно реальным, словно обычное кино. Лица людей в комнате за любым окном были живыми и эмоциональными, их движения совершенно естественными и человеческими. – Черт, как же они это сделали все?

Посредством вспомогательной панели Иван ставил метки, кое-где даже подписи. Он просидел до глубокой ночи за этим занятием и остановился лишь, когда уставшие глаза просто отказывались воспринимать увиденное.

Он вышел из игры, но перед этим долго искал, как ее сохранить и не нашел. Побродив по комнате в раздумьях, не слетят ли теперь все метки, которые он успел проставить, если он выйдет без сохранения, он все же решил рискнуть. Не вынимая диска, выключил компьютер и плюхнулся спать. Во сне Ивану виделись окна, в которые он проникал, только не через компьютер, а живьем, с улицы, вскарабкиваясь, как насекомое, по вертикальным стенам обычных домов. Он бродил по комнатам и все разглядывал, разглядывал.

Проснулся с утра Иван совершенно не выспавшись, с неприятным привкусом во рту. Выругавшись, он отправился в ванную, чтобы плеснуть ледяной воды в лицо и прополоскать рот, поблагодарил судьбу, что сегодня выходной, наскоро перекусил заварным супом и опять загрузил игру. Как оказалось, игра не требовала сохранения, и все метки, проставленные накануне, сохранились.

«Странная какая-то игра, для одного игрока что ли? А если еще кто-то захочет одновременно поиграть?» – удивился Иван и зашел в уже проведанную однажды комнату, где накануне наблюдал за молодой парой в постели. Он ожидал, что застанет людей в том же положении, как их оставил: растянувшихся на широкой кровати и нежившихся после страстного соития. Однако комната пустовала, и внутри было совсем светло, несмотря на то, что свет не горел. «Неужели у них там тоже наступил день?» – опять поразился Ваня, потому что вчера он следил за постельной сценой в полумраке, и обнаженные тела освещались лишь тусклым светом бра.

С любопытством Иван переключился на их кухонное окно. Молодые спокойно сидели за столом со счастливыми лицами и завтракали. Мужчина периодически перелистывал телевизионные каналы, девушка просто нежно смотрела на него и улыбалась своим мыслям. «Уж чего-чего, а такого я не ожидал!» – причмокнул от ранее неизведанного удовольствия Иван, вышел из виртуальной кухни и занялся изучением другого дома. Наблюдая за его жителями, он не мог отвязаться от мысли, что все они и правда реальные, настоящие и что там, внутри монитора, действительно протекает чья-то жизнь, со всеми ее радостями и горестями.

* * *

Оба выходных Иван провел, не отрываясь от экрана своего компьютера. Напрасно Лида бродила вокруг да около и ныла, что ей нужно доделывать реферат и у нее в чате назначена встреча с друзьями.

– С телефона початишься, – сквозь зубы огрызнулся Иван, даже не подумав освободить место.

На вопрос, чем же таким интересным и важным он там занимается, он ответил что-то невразумительное и выставил любопытную сестренку за дверь. Лишь только на полчасика он прерывался в субботу и воскресенье, когда мать созывала всех на семейный обед, и сестре пришлось воспользоваться этим коротким промежутком времени, чтобы распечатать институтское задание, и обедать потом в гордом одиночестве. Она уже не могла дождаться понедельника, чтобы ее драгоценный братец свалил наконец на работу. Спорить с ним она не могла: компьютер притащил брат и являлся его главным владельцем.

За все это время Ваня обследовал множество окон, но гораздо больше осталось не посещенными. Он ликовал в душе, как читатель, которому досталась книга с захватывающим сюжетом, при мысли, что непрочитанная часть романа намного толще.

Много людских, если так можно выразиться, судеб предстало перед его глазами за эти два дня. Иван мог проникнуть в любое окно. Если окна были зашторены, при его приближении занавески становились прозрачными. За событиями в одних квартирах было наблюдать любопытно, в других достаточно было пять минут послушать разговор, чтобы интерес пропал. Ваня ставил и ставил новые метки, делал краткие записи. Он очень жалел о том, что разговоры и действия нельзя записать или сохранить. Все текло, прямо как в жизни, все менялось и нигде не фиксировалось, как бы он ни пытался. Как ни странно, но одновременно с диском не работала и даже не запускалась ни одна программа. Но самое удивительное, что сколько бы он ни пытался записать или сфотографировать происходящее в процессе игры на свой телефон, ничего не выходило. Вместо четкого снимка на экране мобильного оставалось лишь полностью размытое разноцветное пятно, а при попытке снять видео результатом оказывались мелкие черно-белые точки, беспорядочно пляшущие по экрану, а единственным звуком было еле слышное шипение и потрескивание. Иван проводил эксперимент и со своим старым мобильником, и с телефоном сестры, и даже с цифровым фотоаппаратом, но итог был всегда один.

Раззадорившись, Ваня какое-то время рыскал по сети в поисках объяснений, но он не нашел ни самой игры «Окна», ни каких-либо описаний подобных случаев, когда нельзя сфотографировать телефоном экран компьютера или записать звук. Предположив, что это какая-то новая сверхумная защита от пиратства, хотя и совершенно нерезонная, Ваня решил не забивать себе голову, а просто получать удовольствие от игры.