Текст книги "Перевоплощение"

Глава 31. Сердце к сердцу

Воробьиное чириканье ворвалось в сознание Дэниела. Сон, напуганный внезапным звуковым вторжением, поспешил ретироваться, убежал, решил вернуться в мир иллюзий, в мир тишины и спокойствия, не ведомым этому беспокойному, шумному миру.

Дэниел зевнул, потянулся и открыл глаза. Взгляд уперся в потолок, белый как чайка, с желтой люстрой по центру. Дэниел перевернулся и посмотрел в окно. Солнечные зайчики играли на подоконнике, прыгали по шторам, а парочка самых дерзких и резвых успела спуститься на пол, образовав маленькие лужицы солнечного света.

«Чудесная погодка», – пронеслось в голове у Дэниела.

На лице Дэниела заиграла улыбка, в глазах засияли огоньки, на душе было радостно и весело. Дэниел сбросил с себя одеяло, потянулся и замер. Что-то было не так. Определенно не так.

Взгляд Дэниела задержался на руках, на ладонях с длинными пальцами, переместился на ноги, обычные человеческие ноги. И трусы человеческие, точнее, мужские. Шорты. Вспышка осознания молнией полоснула сознание.

«Тело. Человеческое тело. У меня человеческое тело! – Дэниел вскочил на ноги и принялся осматривать себя со всех сторон. – Я вернулся!!! Я снова в своем теле!!!»

Дэниел спрыгнул с кровати, подбежал к столу, открыл верхнюю шухляду и достал зеркальце. Дрожащими руками он поднес его к лицу. Из зеркала на него смотрело лицо юноши, гладко выбритое, худощавое. Его лицо!

Дэниел поднял руку и провел пальцами по щеке.

«Мое лицо… Это мое лицо».

Дэниел смахнул с глаз некстати появившиеся слезы и подергал себя за нос. Сначала слабо, затем сильнее. Не сон ли? Нет, это был не сон. Он чувствовал боль, осознавал ее.

Дэниел еще раз дернул себя за нос, чтобы убедиться окончательно, затем рассмеялся и плюхнулся на кровать.

– Я вернулся, – зашептал Дэниел. – Я дома, – сказал он громче, наслаждаясь своим голосом. – Дома! И я снова могу говорить. Могу шептать, могу кричать, а могу орать, так что воробьи с веток попадают, как желуди с дуба.

Дэниел поднялся с кровати и замахал руками, точно собрался взлетать.

– Могу махать руками, а могу… – Дэниел замер на миг… – могу танцевать, – Дэниел принялся отплясывать только ему известный танец.

– Могу чувствовать, – продолжил Дэниел, слегка запыхавшись, – а могу не чувствовать, – Дэниел начал тыкать пальцами тело. – Нет, не могу не чувствовать. Но ничего, это неважно. Зато могу радоваться жизни и могу любить, – Дэниел как поднял ногу, так и оставил ее в подвисшем состоянии, напрочь забыв о ней.

– Любить, – прошептал Дэниел и медленно поставил ногу на пол.

– Джессика! – сознание взорвалось от немого крика.

– Джессика, – простонал Дэниел, вперил взгляд в зеркало, лежащее на столе, и коснулся ладонью щеки.

– У меня бритое лицо, точно такое, какое было тогда, когда я лег спать, чтобы проснуться в теле Тайги. Но должно быть НЕ бритое, Тайги не мог побриться, когда мы вернулись домой. НЕ МОГ! А если так, то… то все, что со мной произошло, было… было сном? – Дэниел почувствовал, как застучало сердце в груди, точно колеса поезда по рельсам. – Нет… нет, это… это все не могло быть сном. Я не хочу в это верить… не хочу! – Дэниел упал на колени, взгляд невидяще уставился в стену.

– Сон… всего лишь сон… Джесси… принцесса, – Дэниел почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он поднялся на едва держащие его ноги, открыл балконную дверь, вышел на балкон, оперся руками о перила и втянул носом утренний воздух.

– Неужели это был сон? – шептали губы Дэниела.

Взгляд юноши пробежался по верхушкам березок во дворе, поднялся выше, зацепился за крышу дома напротив и устремился ввысь, к белым перистым облакам, плывущим по океану изумительной бирюзы.

– Доброе утро, Дэниел.

Дэниел повернул голову на звук и увидел вдову Дженкинс. Старуха стояла на своем балконе, держала чашку чая в руке и улыбалась.

– Как ты себя чувствуешь? Бледный ты сегодня какой-то. Может, тебе чайку налить?

– Нет… нет, спасибо, миссис Дженкинс, – Дэниел слабо улыбнулся. – Со мной все хорошо.

– А по твоему виду этого не скажешь, но бог с тобой. Тебе лучше знать, что происходит у тебя внутри, хотя когда дело касается собственных чувств, ощущений, мы часто теряемся и не знаем, а что мы на самом деле чувствуем, что есть сон, а что явь.

– И как же узнать, что мы на самом деле чувствуем, когда чувства подводят нас? Как узнать, что есть явь, а что только сон? – Дэниел посмотрел на вдову Дженкинс.

– Слушай свои чувства, глупый, – рассмеялась вдова Дженкинс, направляясь к себе в квартиру. – Верь им. Наши чувства никогда не лгут и никогда не подводят. Они слуги сердца, а оно всегда знает, что истинно для нас, а что ложно.

– Но… – начал, было, Дэниел, но замолк на полуслове, вдова Дженкинс скрылась в собственной квартире, а вместо нее на балконе показалось несколько кошек. Некоторые из них запрыгнули на балконные перила и принялись ловить взглядами пролетающих мимо мух.

– Но как слушать свои чувства? – пробормотал Дэниел, чувствуя волнение в груди.

«Наши чувства никогда не лгут и никогда не подводят, – в памяти всплыли слова вдовы Дженкинс. – Сердце всегда знает, что истинно для нас, а что ложно».

– Слушай свои чувства… слушай свои чувства, – забормотал Дэниел, опустился на корточки, закрыл глаза, сглотнул и прислушался к себе.

Беспокойство, страх, сомнения заполонили его сознание, будили страдания, вносили хаос в мысли.

Дэниел попытался успокоиться. Сделал глубокий вдох и зашептал:

– Сердце, скажи мне, что есть сон, что есть явь. Джессика… Джессика… она сон или явь. Прошу тебя, скажи мне.

Дэниел слышал, как ссорятся воробьи на деревьях, слышал грохот пролетающего высоко в небе самолета, слышал рычание двигателей машин, несшееся с дороги, но внутри него было тихо, словно в зимнем лесу. Тихо и темно, будто темное облако опутало сознание Дэниела, протянулось к сердцу и накрыло его невидимым щитом. Щит казался крепким, крепче стали, крепче гранита. Но внезапно он дрогнул, задрожал и рассыпался как песочный домик. Где-то внутри Дэниела зазвучала мелодия, мелодия, наполненная страстью и желанием, прохладной синевой горного озера и чистым воздухом далеких гор, ароматом цветущих роз и запахом юного женского тела, родного и близкого, чужого и далекого, мелодия, наполненная самой жизнью, жизнью, прожитой когда-то давным-давно, а может, и совсем недавно. И среди всего этого сонма мелодий Дэниел услышал одну, ту единственную, которую и жаждал услышать, мелодию любви, любви светлой и доброй, чистой и искренней, мелодию любви юного сердца, влекомого к сердцу еще более юному, желанному, мелодию любви к единственной и неповторимой, к Джессике, его принцессе.

Слезинка скатилась по щеке Дэниела, упала на грудь и побежала дальше. Надежда, едва не угасшая в груди Дэнэила, вспыхнула с новой, неведомой ранее силой. Дэниел чувствовал, что любит Джессику, а если так, если в сердце живет чувство, значит, Джессика не сон, она реальность, она явь, такая же, как и те крикливые воробьи на улице, шумевшие листвой деревья во дворе и голубое небо с белыми облаками над головой. Джессика не сон. Она его любовь, его жизнь, его заветная мечта.

«Но как же небритость?» – кто-то в голове Дэниела попытался привлечь к себе внимание.

«К черту небритость», – ответил Дэниел голосу в голове, поднялся на ноги и вернулся в комнату.

– Значит, все это было на самом деле, – улыбнулся Дэниел, чувствуя невероятный душевный подъем в груди, будто солнце взошло и залило все вокруг теплым, мягким, ослепительным светом.

– Все правда, – Дэниел взял со стола зеркальце и заглянул в него. – Ты неплохо выглядишь, хочу тебе сказать. Если не считать нескольких царапин на лице, ссадин и синяков на теле, парочки сломанных ногтей, то отделался ты совсем неплохо. Похудал заметно, но это дело поправимое. Можешь лететь к Джесси, только… – Дэниел критически оглядел себя с ног до головы, – я бы на твоем месте недельку взял отдыха, привести себя в порядок, отъесться, а потом… – Дэниел мечтательно закатил глаза. – Ладно, хватит мечтать. Кто сказал, что Джесси тебя ждет, да и вообще, кто сказал, что ты ей нужен. Может, ты приедешь, а она скажет… Нет, не думай об этом. Когда увидишь, тогда все узнаешь. Но ехать надо, хотя бы кота отвезешь законной владелице. Кстати, а где Тайги?

Дверь в комнату открылась, и на пороге появилась Мэри Макмилан.

– Привет, мам, – Дэниел положил зеркальце на стол и улыбнулся матери.

– Дэни? – недоумение появилось на лице Мэри.

– Тебе и отцу лучше знать. Вы же меня так назвали, – Дэниел наблюдал за матерью и потешался над ее реакцией.

– Дэни? – снова спросила Мэри, а потом быстро добавила. – С… с тобой все… все хорошо?

– Лучше не бывает, – рассмеялся Дэниел, подошел к одежному шкафу и достал шорты.

– Но… но… ты же… ты же был… – Мэри вконец сконфузилась и опустила глаза.

Дэниел быстро натянул шорты, приблизился к матери, поцеловал ее в щеку и вышел в коридор.

– Мам, не важно, что было раньше, важно только то, что есть сейчас и будет завтра. А где Тайги?

Мэри подняла глаза на сына и смахнула набежавшие слезы.

– А я уже успела позвонить мистеру Брауну. Он обещал прийти как можно скорее со своим другом, психиатром… Тайги в спальне, на кровати спит.

– Великолепно, – улыбнулся Дэниел, направляясь в спальню. На пороге спальни он остановился и взглянул на мать. – Я что-то пропустил? Кто у нас пользуется услугами психиатра?

– Но… мы думали… в общем, уже никто, – улыбка появилась на лице Мэри.

– Это здорово, – Дэниел исчез в спальне, приблизился к кровати, взял спящего кота в руки и поднял над головой. – Привет, малыш. Как твои дела? Ты готов к маленькому путешествию?

Тайги сонно посмотрел на Дэниела сверху-вниз, опустил глаза и принялся что-то искать внизу. Похоже было на то, что кот совсем был не против поспать еще как минимум пару часиков. Тайги издал тихий мявк и заерзал в руках Дэниела. Дэниел рассмеялся, дохнул на кошачью мордашку и вернул кота на кровать.

– Дэни, – в спальню вошла Мэри. – О каком путешествии ты говорил?

– Нам с Тайги надо будет… э-э-э… уехать.

– Куда? – встревожилась Мэри. Ее нисколько не радовала перспектива вновь потерять только что обретенных сына и кота.

– Не волнуйся, мам, – улыбнулся Дэниел. – Это долгая история. Если кратко, я нашел законную хозяйку Тайги. Кстати, нашего кота зовут не Тайги, а Мьюриэль. Ведь ты Мью, не так ли? – Дэниел посмотрел на кота, тот поднял голову и мяукнул.

– Мьюриэль… Но кто эта хозяйка, и как ты ее нашел?

– Это долгая история, мам, – повторил Дэниел. – Могу сказать, что это девушка, очень красивая, милая, нежная, добрая и вообще самая-самая лучшая.

– Ах, вот как, – Мэри улыбнулась. – И где живет эта самая лучшая девушка?

– В Берсдене, пригороде Глазго.

– Глазго? – Мэри казалась удивленной.

– Ага, Глазго. А почему ты так удивилась?

– Несколько дней назад Эван разговаривал по телефону со старым приятелем из Глазго и тот сказал, что открывает свою юридическую фирму, приглашал отца стать партнером.

– И что отец? – глаза Дэниела вспыхнули.

– Обещал подумать пару дней. А сегодня вот, собирался позвонить и сказать, что отказывается.

– Отказывается? Но почему?!

– Нам было не до этого. Нас больше заботило твое местонахождение, а не новая работа отца.

– Но сейчас, когда все хорошо, я здесь, и Тайги, он же может пересмотреть свое решение?

– Я поговорю с отцом.

– А он тебя послушается?

– Послушается, – теплая улыбка появилась на лице Мэри. – Тебе так не терпится перебраться в Глазго? А как же университет?

– В Глазго тоже есть университет, даже еще лучше, чем в Стерлинге.

– Думаю, дело не в университете, – широкая улыбка засияла на лице Мэри.

– Все тебе так и расскажи, – рассмеялся Дэниел, направляясь прочь из спальни. – Я и так много сказал. Кстати, а где отец?

– В магазин ушел. Скоро будет.

– Ты с ним сегодня поговоришь? – донесся из коридора голос Дэниела.

– Конечно, поговорю, – рассмеялась Мэри.

– Здорово! Это очень здорово! – крикнул Дэниел откуда-то из кухни. – Кстати, вчера я выглядел немного иначе. Куда подевалась растительность на лице?

– Отец тебя побрил, а я ногти постригла, помыла. В общем, общими усилиями привели тебя в порядок, – Мэри вошла на кухню и опустилась на табурет.

– Правда?! Э-э-э… сильно я сопротивлялся?

– Ты был таким вялым, что совсем не сопротивлялся. Устал, наверное.

– Наверное, – кивнул Дэниел, ухмыльнувшись. – Очень даже может быть.

А неделю спустя Дэниел посадил Мьюриэля в переноску, взял отцовскую «мазду» (удивительно, но отец даже и не думал возражать, лишь улыбнулся и отдал Дэниелу ключи от машины), купил букет цветов и отправился в Берсден.

Целый час Дэниел простоял перед зеркалом, выбирая одежду. Сначала он думал вырядиться в костюм, но эта мысль показалась ему не совсем удачной, и он ее отбросил без зазрения совести. Размышлял над тем, не надеть ли брюки, рубашку и жилетку, но вспомнив Энтони, выкинул из головы и эту мысль. В конце концов, Дэниел остановился на обычных джинсах и свитере. Может, и непрезентабельно, зато удобно.

Дэниел не спешил, поэтому выбрал не самый близкий маршрут – трассу А 811, у Семуэлс Вуд свернул на B 834, добрался до А 809 и покатил по ней не спеша к Берсдену. Другой на месте Дэниела летел бы, но только не Дэниел. Чем ближе он подъезжал к Берсдену, тем сильнее нервничал. Человек странное существо. Большую часть времени проводит в сомнениях и нерешительности, без гарантий боится и шаг сделать. Так и Дэниел. Призрак прошлого все еще витал над ним. Дома ли Джессика? Как она его встретит? И вообще, выйдет ли к нему? Дэниел решил, что если Джессика не захочет с ним говорить, он оставит переноску с котом у ворот, сам же развернется и уедет назад в Стерлинг. Как бы безумно он ни любил Джесси, старался реально смотреть на вещи. Джессика видела его всего лишь раз, да и то давно, могла уже забыть, а если не забыла, то какой толк из того, что она его помнит? Тогда Дэниел повел себя грубо, прикрывшись подъезжающим к остановке автобусом, убежал, толком и не поговорив даже. Раньше он не доверял девушкам, да и боялся их точно кролик лисицу. Сейчас же старался доверять, но все равно страх перед девушками остался. Дэниел чувствовал это, поэтому всю дорогу нервничал. Въехав же в Берсден, занервничал сильнее, тем не менее, возвращаться назад, поджав хвост, не собирался.

Дэниел остановил машину в одном квартале от дома Джессики.

– Мью, мы почти на месте, – Дэниел постучал костяшкой указательного пальца по переноске. – Скоро ты увидишь свою хозяйку.

Дэниел окинул взглядом дома по обеим сторонам улицы и приспустил боковое стекло. Прохладный ветерок ворвался в салон машины и зашевелил волосы на голове у Дэниела. Дэниел уставился на спидометр и потянул носом воздух. Набрав полную грудь, он его медленно выдохнул.

– Не волнуйся. Не на смерть идешь. Отдашь кота, пригласишь на чашечку чая, а там видно будет. Выше голову. Все не так уж и плохо. Ты, конечно, не Энтони и вряд ли когда им будешь, но… но, может, это не так уж и важно. К черту Энтони. Только зря вспомнил, – Дэниел посмотрел на часы.

– Десять двадцать семь. Джесси, скорее всего, еще спит. Ладно, прочь сомнения. Мечта зовет, а если так, надо двигать.

Дэниел завел двигатель и покатил по улице навстречу неизвестному будущему.

Дэниел остановил машину у ворот поместья Нэвилов, заглушил двигатель и посмотрел на переноску.

– Вот мы и на месте, Мью. Ты там еще жив? – Дэниел постучал пальцами по переноске.

Из переноски донеслось тихое мяуканье.

– Я тоже тебя рад слышать, малыш. Потерпи еще немного. Скоро я тебя выпущу.

Дэниел откинулся на сидении, пробежался взглядом по потолку машины и уставился на зеркальце заднего обзора.

– Ну что, Казанова, страшно? А драться с лесным котом было не страшно? Страшно, но не настолько, – Дэниел рассмеялся, потянул за дверную ручку и открыл дверь.

Выбравшись из машины, Дэниел окинул взглядом окрестности, наполнил легкие воздухом и направился к воротам поместья Нэвилов.

У ворот Дэниел поднял руку, на мгновение замер, и вдавил кнопку звонка.

– «Первый шаг сделан», – подумал Дэниел, чувствуя, как ускорилось сердцебиение. Ладони покрылись испариной. Дэниелу стало жарко.

– Все хорошо. Представь, что тебя пригласили в гости старые знакомые. И сейчас…

Входная дверь в доме Нэвилов открылась, и на пороге появилась миссис Макфери, остановилась на крыльце, бросила взгляд на дорогу и двинулась к воротам.

Дэниел в который раз потянул носом воздух, успокаивая разбушевавшийся организм.

– Здравствуйте, молодой человек. Вам кого? – миссис Макфери остановилась по ту сторону ворот и выжидательно посмотрела на Дэниела.

– Здравствуйте, миссис Мак… – Дэниел остановил себя на полуслове, вспомнив, что женщина видит его впервые. – В общем, я хотел бы увидеть Джессику?

– Джессику? А как мне вас представить?

– Дэниел. Просто Дэниел.

– Хорошо, просто Дэниел. Я вас так и представлю, – миссис Макфери улыбнулась, развернулась и засеменила к дому.

– Второй шаг сделан, – пробормотал Дэниел, развернулся и двинулся к машине. Открыв дверцу, он достал из переноски кота, подумав немного, вернул назад. – Твой выход будет чуть позже, Мью. Сейчас наш выход, – Дэниел взял букет цветов, захлопнул дверцу, спрятал цветы за спину и двинул назад к воротам. Не успел он дойти до ворот, как на крыльцо дома Нэвилов выбежала девушка, замерла на миг, как миссис Макфери минуту назад, и побежала к воротам. Не добегая нескольких метров, она перешла на шаг. У ворот девушка остановилась и посмотрела на Дэниела. В больших ее глазах удивление перемешалось с недоверием, рот слегка приоткрылся, на губах заиграла легкая улыбка.

– Привет, Джесси, – Дэниел посмотрел в изумительные глаза девушки и попытался улыбнуться. Вышло не очень, волнение дало о себе знать.

– Привет… просто Дэниел, – улыбнулась Джессика. – Мне кажется знакомым твое лицо.

– Мы виделись когда-то, давно, в Стерлинге. И я должен извиниться.

– За что? – Джессика открыла калитку и вышла к Дэниелу.

– За прошлое, – улыбка на губах Дэниела получилась более уверенная. – Ой, прости, у меня есть подарок, – Дэниел протянул девушке цветы.

– Спасибо, – улыбка на губах Джессики стала шире. Девушка протянула руки и взяла цветы.

– Но это еще не все, – Дэниел развернулся и побежал к машине, открыл дверцу, достал из переноски кота и побежал назад.

– Мью! – воскликнула Джессика, узнав кота.

– Он самый, – сказал Дэниел, передавая кота девушке.

– Где ты его нашел? – Джессика прижала кота к груди и посмотрела на Дэниела.

– Это долгая история, – ухмыльнулся Дэниел.

– Обещай мне, что когда-нибудь ты мне расскажешь эту долгую историю.

– Когда-нибудь… обещаю, – кивнул Дэниел, – если, конечно, ты не сочтешь меня после рассказа сумасшедшим.

– Постараюсь, – улыбнулась Джессика. – Ты не против, если я задам тебе вопрос? Мне надо кое в чем убедиться.

– Задавай.

– Это даже не вопрос. Просто тебе надо закончить предложение. Я начну, а ты закончишь. Хорошо? Слушай, – Джессика свела брови, пытаясь вспомнить предложение, затем улыбнулась, когда вспомнила, и сказала:

– Пока на небе сияет Луна, пока мягкий свет излучает она… – Джессика замолчала и посмотрела в глаза Дэниелу. Лицо девушки стало серьезным, даже встревоженным в какой-то мере.

Дэниел закрыл глаза. Волнение покинуло его тело.

– Пока мое сердце в груди будет жить, – зашептал Дэниел, – дотоле тебя, Джесси, буду любить.

Дэниел открыл глаза и улыбнулся.

– Да, – прошептала Джессика. Губы ее задрожали. – Я думала, тебя не существует, что все это проделки Кэр, моей младшей сестры.

– Я знаю, – Дэниел запрокинул голову и на миг пробежался взглядом по чистому и нежному бирюзовому океану над головой. – Я все знаю.

– Поехали к Лох Ломонду? – вдруг предложила Джессика.

– Давай.

– Тогда подожди немножко, я сбегаю в дом и переоденусь.

Только сейчас Дэниел обратил внимание, что Джессика была в халате, а ее лицо было ненакрашено. Но это обстоятельство нисколько не умаляло изумительной красоты девушки. Джессика тряхнула роскошной гривой на голове, развернулась и побежала домой. Дэниел вернулся к машине, забрался в салон и принялся ждать.

Мьюриэль сидел на берегу Лох Ломонда и грыз траву.

– Глянь на него, – засмеялась Джессика, – он пасется как овечка.

Дэниел улыбнулся и посмотрел на Джессику. Какая же она была красивая. Волосы красиво подобраны по бокам, волнами падают на плечи и закрывают лопатки. Совсем немножко туши на глазах, помады на губах, и Джессика превратилась для Дэниела в самую красивую девушку на планете, девушку обаятельную и нежную, ранимую и заботливую. Как бы он хотел назвать ее своей девушкой! Как хотел обнять, прижать к груди, прижаться губами к ее губам, нежно-нежно, как теплый ветерок целует нежную женскую кожу.

– Мью, ты кот или баран? Тельце у тебя кошачье, а ведешь себя как самый настоящий барашек, – Джессика хихикнула и дернула кота за хвост. Кот лениво повел хвостом, но и только, все его внимание было сосредоточенно на кончике травинки, который он пытался сжевать, не вырывая стебель из земли.

Джессика оставила кота в покое, обхватила колени руками и заскользила взглядом по поверхности озера.

– Сколько ни приезжаю на озеро, все не могу налюбоваться им. Мне кажется, на Земле нет более красивого места, чем Лох Ломонд. Здесь может быть тихо, а может быть шумно, как сейчас, но никогда не бывает одинаково. Всегда по-разному, то дождь идет, то солнце светит, то ветер воет, то туман стелется. Когда мне грустно, я часто еду к Лох Ломонду, и Лох Ломонд грустит со мной, а когда радостно на душе, также спешу сюда, и Лох Ломонд радуется вместе со мной. Знаешь, – Джессика повернула голову к Дэниелу. – Когда папа решил забрать нас – меня, маму и сестру – с собой в Шотландию, я очень сильно противилась переезду. Теперь же меня отсюда и пинками не выгонишь, – грустная улыбка ожила на лице девушки.

– Никогда не думала, что здесь так красиво. Горы, холмы, озера, пустоши.

«Подумаешь, экая невидаль», – думала я, а когда приехала, влюбилась во все это. Это была любовь с первого взгляда. Между мной и здешней природой, здешним очарованием, красотой. А когда увидела Лох Ломонд, поняла, что никогда не смогу уехать отсюда. Странно, наверное, такое слышать от англичанки, – Джессика улыбнулась и посмотрела на Дэниела.

– Если бы ты сказала мне все это этак месяца два-три назад, я подумал бы, что ты сумасшедшая или лгунья, – Дэниел вернул улыбку. – Я и сам только недавно понял, как мне повезло, что я родился именно здесь, а не где-нибудь в Америке или во Франции. В Шотландии есть нечто, что делает ее особенной, непохожей ни на одно другое государство. И это не волынка, не килт. Это то, что находится внутри каждого настоящего шотландца, вот здесь, – Дэниел ткнул себя в грудь. – Это безумная любовь к своей стране, к ее природе и твердая вера в то, что все что происходит, обязательно происходит к лучшему. Я в этом уже убедился, – хмыкнул Дэниел, скосил глаза на рядом сидевшую девушку, перевел взгляд на противоположный берег озера и побежал глазами по розовеющим склонам холмов. Скоро, совсем скоро зацветет вереск и явит миру истинную, пьянящую красоту Шотландии.

– Наверное, ты прав, – вздохнула Джессика, улыбнулась, стрельнула глазами в сторону Дэниела и прислушалась.

Где-то заиграла музыка, ветер подхватил ее и понес над озером.

– Я знаю, что это за песня! – воскликнула Джессика. – Шотландская, народная.

– Ага. «Возле озера Лох Ломонд» называется. Минуту спустя далекий мужской голос запел:

 
Друзья, я девушку встретил одну
возле озера Лох Ломонд.
Любовь обещала нам вечную весну там,
где тихо дремлет синий Лох Ломонд.
 

– Обожаю эту песню, – сказала Джессика, поежившись от налетевшего ветра. – Она такая красивая. И грустная, как Лох Ломонд, от которого солнце спряталось за облаками.

 
Пойдёшь ты горами, а я по долинам
и к озеру выйду родному.
Я раньше приду, но любимой не найду там,
где тихо дремлет синий Лох Ломонд.
 

– Дэниел, обними меня, – услышал Дэниел шепот Джессики.

Юноша посмотрел на девушку и встретился с ней взглядом. Джессика не отвела взгляда, смотрела, не улыбаясь, пристально, с надеждой.

Дэниел придвинулся ближе к Джессике, положил руку ей на плечо и притянул к себе.

– Держи меня крепко-крепко, – Джессика положила голову Дэниелу на плечо и зашептала. – И никогда не отпускай. Никогда.

– Не отпущу, – пообещал Дэниел. – Ведь ты… ты моя мечта… сбывшаяся мечта.

Джессика запрокинула голову и посмотрела на Дэниела. В глазах ее стояли слезы, но губы улыбались.

 
В тот вечер прощались у озера мы,
и шептались волны устало.
Одетые в пурпур, молчали холмы,
сквозь туман Луна заблистала.
 

Рот Джессики приоткрылся, губы дрогнули.

Дэниел смотрел на Джессику, на ее длинные ресницы, густым частоколом нависшие над глазами-озерцами, на тонкие полоски нежных и влажных губ, и чувствовал, как в груди бушует пламя, огонь разгорается, становится сильнее, грозит испепелить, сжечь без остатка. Но Дэниел не боялся огня. Он хотел, чтобы пламя огня вознеслось до небес, захлестнуло его нутро и горело долго, как можно дольше, пока сияет Луна, пока блестят звезды, пока стучит сердце в груди, пока существует жизнь.

А губы звали… а губы шептали… а губы молили…

Дэниел не мог больше себя сдерживать, да и не хотел. Мечта не может ждать. Не может.

Дэниел подался вперед и коснулся губами губ Джессики.

 
Над озером снова поёт соловей,
и цветы на горных склонах…
Весна не развеет печали моей там,
где тихо дремлет синий Лох Ломонд.
 

Киев, июнь-август 2012 г.