Текст книги "Перевоплощение"

Глава 21. «Моя принцесса»

На следующее утро Дэниел проснулся, разбуженный звуком бегущей воды. Зевнув, он потянулся и осмотрелся. Часы на ночном столике показывали: 10:22. В комнате он был один. Дэниел почувствовал, как тоска черепахой вползает в сознание. Одиночество снова расправило над ним свои черные крылья. Даже живя в семье Нэвилов, он продолжал чувствовать себя одиноким, особенно сейчас, когда его сердце пронзила стрела Амура. С улицы неслись крики птиц, но Дэниел не замечал их, погруженный в невеселые мысли.

Смятое одеяло рядом напомнило о Джессике. Дэниел зарылся мордой в одеяло. Оно было теплым, все еще хранило тепло тела девушки. А еще запахи. Дэниел втянул носом воздух. Его рецепторы в носу без труда улавливали желанные запахи, тем самым доставляя ему невероятное наслаждение.

Шум льющейся воды вернул Дэниела в настоящее. Он спрыгнул с кровати, пересек комнату, порог и очутился в коридоре. Шум воды доносился из ванной, одной из двух, что были в доме Нэвилов. Одна, самая маленькая, находилась рядом с комнатой Джессики. Ею пользовались только Джессика и ее сестра Кэролайн, комната которой находилась напротив комнаты Джессики.

Дверь в комнату Кэролайн была приоткрыта. Дэниел заглянул в комнату, но Кэролайн там не было. Кэролайн было шестнадцать. Она была красивой, с длинными русыми волосами, изумительными ямочками на щеках и, по мнению Дэниела, слишком деловая и эгоистичная. Дэниел не любил такой тип женщин. Он именовал таких женщин не иначе как мужиками в юбках, правда, не в килтах, а в самых настоящих женских юбках. Жесткими и бессердечными, вот какими видел их Дэниел. Тем не менее, внешне Кэролайн Дэниелу нравилась, но только нравилась, и только внешне. Внутренне же, как считал Дэниел, ей не хватало той невероятной нежности и ласки, что были присущи ее старшей сестре. Будь иначе, и Дэниел, возможно, долго думал бы у ног какого из этих двух совершенных цветков оставить свое маленькое любящее сердце.

Дэниел вспомнил, что Кэролайн собиралась с матерью с утра отправиться в Глазго и пробежаться по магазинам. Если так, то она никак не могла быть сейчас в ванной. Оставалась Джессика.

Дверь в ванную была приоткрыта, явное свидетельство того, что тот, кто находился в ванной, не боялся быть застигнутым врасплох. Исходя из этого Дэниел заключил, что кроме Джессики в доме никого не было, разве что прислуга, но она редко когда поднималась на второй этаж, разве что цветы в комнатах поменять, да прибрать.

Дэниел приблизился к двери ванной и остановился, обуреваемый противоречивыми чувствами. Зайти в ванную и испытать верх блаженства, увидев объект своих воздыханий в чем мать родила или не делать этого, но в будущем корить себя за проявленную некогда трусость. Дэниел сомкнул веки и попытался представить то, что могло происходить в эти минуты в ванной. Легкая дрожь пробежала по телу Дэниела, когда он словно наяву увидел Джессику и струи воды, бегущие по ее обнаженному телу. Увидеть Джессику обнаженной, об этом можно было только мечтать. Тайны ее молодого тела могли быть раскрыты прямо сейчас, надо было только набраться храбрости и войти в ванную. Дэниел набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, пытаясь унять внезапно возникшее волнение.

«Если я не сделаю этого, то никогда себя не прощу, – подумал Дэниел, уткнувшись взглядом в стену. – Не прощу той трусости, которая вместе с желанием живет в моем сердце… Всего лишь мельком… одним маленьким глазком и сразу назад, пока принцесса еще там».

Не смея больше сомневаться, Дэниел протиснулся в проем и очутился в ванной с зеркальными стенами. Прямо перед собой он видел возвышение с большой, кофейного цвета ванной, вделанной в пол. Справа от ванны тянулся ряд шкафчиков, полочек и умывальников. В подвесном потолке ванной виднелось множество лампочек, но все они были потушены. Сейчас свет в ванной исходил от двух небольших светильников, уютно устроившихся на держателях у выхода из помещения, тем самым создавая легкий полумрак в остальной части ванной.

Шум воды несся слева. Дэниел повернул голову и увидел кабинку душевой. Сквозь как назло изрезанные узорами стенки душевой виднелись очертания обнаженного тела. Размытые, блеклые. Они дразнили, манили линиями и изгибами, и только. Обещание рая так и оставалось обещанием. Линии и изгибы не сливались в один образ, отчетливый, яркий, выворачивающий душу наизнанку, заставляющий изнывать от безудержного желания мужское естество.

Дэниел сделал несколько неуверенных шагов по направлению к кабинке и остановился. Его взгляд оказался привлечен тонкой полоской обещания – приоткрытой дверцей кабинки. Несколько шагов и мечта станет явью, мир перевернется и обретет себя в новой, наполненной ярким светом и сердечным теплом жизни. Очертания обнаженного тела в кабинке манили все больше. Сопротивляться такому искушению мог только глупец или труп. Дэниел не хотел быть глупцом и трупом он не был. Он был живым существом, более того, существом с мужским сознанием, существом по своей сути слабым, когда дело касалось красивого и молодого женского тела. Дэниел чувствовал, как он прямо сейчас, в эти минуты становится рабом, готовым продать душу дьяволу всего лишь за возможность увидеть обнаженное тело своей принцессы.

Шум воды прекратился. От неожиданности Дэниел вздрогнул. Еще миг и он упустит свое счастье. Дэниел двинулся к кабинке. Он не мог… он не хотел упустить свое счастье. В тот же миг дверца кабинки открылась, и Дэниел остановился, пораженный увиденным. Капельки воды все еще стекали по обнаженному телу Джессики. Великолепные темные волосы девушки, от воды казавшиеся длинее, лежали на плечах, небольшими волнами падали за спину и устремлялись к пояснице.

«Она само совершенство», – Дэниел сглотнул, не в силах оторвать взгляд от девушки. Его внимание привлекла капелька на шее. Словно зачарованный смотрел он, как она скатилась Джессике на грудь, на секунду-вторую задержалась на соске и покатилась дальше, пробежала по плоскому животику, обогнула маленький пупок и устремилась к…

«О, нет!» – огонь в груди Дэниела полыхнул ярким пламенем. Кошачий рот приоткрылся в немом крике. Дэниел закрыл глаза, но было слишком поздно. Его кошачьи глаза увидели все и даже больше, проникли в самую святую святых и навсегда запечатлели в памяти соблазнительный образ обнаженной девушки. Ее длинные стройные ноги, красивую юную грудь, узкую талию, плоский животик и даже тот оазис жизни, что благоухал ниже. Образ стоял перед глазами и ни на миг не желал покидать сознание. Дразнил, влек, шептал обещания.

– Мью! – воскликнула Джессика, увидев кота. Глаза ее распахнулись в притворном изумлении, а на губах заиграла улыбка. – Как тебе не стыдно!

Подхватив едва не теряющего сознание кота на руки, Джессика чмокнула его в нос, почесала за ухом и вернула на плитки пола. От переизбытка чувств Дэниел не устоял на лапах, плюхнулся на пол, да так и застыл, созерцая мокрые щиколотки девушки.

– Мью, ты бесстыдник, – констатировала девушка, нацелив на кота указательный палец. – Ты – мальчик, а я – девочка. И я тебя стесняюсь.

Рассмеявшись, Джессика схватила с полки банное полотенце и завернулась в него, словно в кокон. Затем взяла еще одно, наклонилась и обмотала им волосы. Создав на голове нечто похожее на башню, она взяла кота на руки, натянула на ноги тапочки и вышла из ванной.

– Пошли, что-то бросим в рот, – предложила девушка, направляясь к лестнице, ведущей на первый этаж.

Дэниел лежал на руках Джессики и даже не шевелился, боясь, что одно неверное движение разрушит сказку, ласточкой ворвавшуюся в его жизнь. Глаза его были закрыты, и он все еще наслаждался наготой девушки, запечатленной в памяти. Телом он ощущал тепло, исходящее от тела Джессики, завернутого в полотенце, словно подарок в обертку. В груди с новой силой вспыхнул огонь любви.

«Она – богиня, – думал Дэниел, нежась на руках Джессики. – Если бы я мог, то носил бы ее на руках каждый день. Она заслуживает этого и даже больше. Самого лучшего парня, самого лучшего обращения, самого лучшего ухаживания, самой лучшей заботы, самой лучшей ласки и нежности. Она – совершенство. И… и я люблю это совершенство, – Дэниел открыл глаза и посмотрел снизу-вверх на Джессику. – Я всегда буду тебя любить… моя принцесса».

Джессика спустилась на первый этаж, оставила позади длинный коридор и вошла на кухню.

– Здравствуйте, миссис Макфери, – поприветствовала девушка женщину в зеленом халате и голубом фартуке, хлопотавшую у плиты.

– Доброе утро, Джесси, – отозвалась та, повернувшись к девушке. – Ты уже проснулась? Кэролайн с мамой с час назад уехали в Глазго. До обеда, сказали, вряд ли вернутся. Хочешь кушать?

Миссис Макфери, женщина лет пятидесяти, с короткой стрижкой каре, невысокая и немного полноватая, была экономкой в доме Нэвилов. Убирала, готовила, стирала, в общем, выполняла всю работу по дому.

– Не особо, – Джессика опустила кота на пол и подошла к холодильнику.

– Ну, смотри. Я запекла картошку, рыбу, сделала салаты.

Открыв дверцу холодильника, Джессика достала пакет апельсинового сока и кусочек торта на тарелке.

– Спасибо, миссис Макфери, но я, правда, не очень голодна, – Джессика поставила тарелку с тортом на стол.

– Я сейчас уйду, вернусь после обеда. Ты тут сама справишься?

– Конечно, справлюсь. Не маленькая же. А папа в офис уехал?

– Да. Я утречком пришла, его уже не было. Хоть ты ему скажи, нельзя так много работать. Так и здоровье сгубить можно.

– Меня он не слушается, – отмахнулась Джессика, доставая из шкафчика с посудой чистый стакан. Открыв пакет с соком, она наполнила им стакан, а остаток спрятала в холодильник.

– Он никого не слушается, – заметила миссис Макфери, сделала небольшую паузу и добавила. – Кроме тебя.

– Не в этом случае, миссис Макфери. Что касается работы, то папа глух к любым мольбам, да и если бы он не работал, у нас ничего бы этого не было, – Джессика обвела руками помещение, подразумевая целый дом.

– Ваше дело, – миссис Макфери сняла фартук и повесила его на вешалку, ютившуюся у холодильника. – Пойду я. Мне еще многое надо дома сделать.

– Хорошо, миссис Макфери.

– До свидания, Джесси, – сказала миссис Макфери и направилась к выходу из кухни.

– До свидания, миссис Макфери, – Джессика забралась на табурет возле стола, затем что-то вспомнив, слезла с него, открыла шкафчик с посудой, достала оттуда маленькую ложечку и вернулась на табурет.

Миссис Макфери скрылась в коридоре. Спустя некоторое время Джессика услышала стук входной двери, и тишина непроницаемым куполом накрыла дом.

Дэниел лежал на полу у выхода из кухни и наблюдал за Джессикой. Девушка сняла с головы полотенце и бросила на пол. Затем отвернулась от стола, встряхнула роскошной гривой, раз, другой, повернулась к столу, взяла ложечку, отломала кусочек торта и поднесла к губам. Проделала она все это с такой грацией и шармом, что Дэниел невольно раскрыл рот от изумления. Какой же красивой казалась Джессика ему в эти минуты! Завернутая в длинное белое узорчатое полотенце, с копной длинных и все еще мокрых волос, стройными оголенными ногами, заброшенными одна на другую, девушка поистине походила на нимфу, только что покинувшую лоно океана.

Где-то заиграла мелодия. Джессика на мгновение замерла. Дэниел также обратился в слух. Мелодия, новомодная танцевальная попса, неслась сверху.

– Мобильник! – воскликнула Джессика, оставила ложечку на столе, спрыгнула с табурета и побежала на второй этаж, сверкая голыми пятками.

Дэниел же остался на кухне, медленно поднялся на лапы, приблизился к покинутому девушкой табурету, запрыгнул на него, затем перебрался на стол и склонился над блюдцем с остатками торта. В нос ударил сильный запах алкоголя. Дэниел фыркнул. Его кошачьи носовые рецепторы явно не были созданы для вдыхания паров алкоголя. Он казался ему таким гадким.

«До чего же мы, шотландцы, любим пихать виски во все съестное. Интересно, есть ли в мире другие страны, где так же любят спиртное? Может быть, русские. Точно, для них водка – святая вода. Они ее и пьют, и едят».

Сверху донесся смех. Дэниел поднял голову и посмотрел в сторону коридора. Затем поднял лапу, высунул когти и вонзил их в край торта. Отколов кусочек от торта, Дэниел стащил его с блюдца и откатил в сторону. Сырный торт. Когда-то он любил его, даже несмотря на алкоголь, который никогда не любил. Дэниел вспомнил, как несколько лет назад выпил стакан виски. Утро следующего дня он никогда не забудет. С тех пор он и алкоголь больше не друзья, разве что пиво, да и то в небольших количествах. Второго такого похмелья, которое Дэниел уже пережил однажды, пережить снова ему вряд ли удастся.

«И все же вкусно, – подумал Дэниел, доедая кусочек торта. – Даже с виски внутри».

Дэниел отколол еще кусочек творожного торта, затем еще и еще. Насытившись, Дэниел направился на другой конец стола, по пути на миг задержался у вазы со свежими розами, потянул носом, чихнул, двинулся дальше и улегся на краю стола.

На лестнице послышалось шебуршание босых ног, и спустя минуту на кухню вошла Джессика. Положив мобильник на стол, она села на табурет и вернулась к прерванному звонком занятию. Дэниел заметил, что Джессика успела переодеться. Вместо полотенца на ней были желтая футболка и короткая джинсовая юбка.

– Мью, ты чего залез на стол? – спросила Джессика, увидев на столе кота. – Проголодался? Подожди минутку, сейчас доем и гляну, что для тебя есть в холодильнике.

Джессика доела торт, запила соком и поднялась из-за стола. Бросив грязную посуду в мойку, она подошла к холодильнику и распахнула дверцу.

– Мью, тебе повезло. Здесь есть кое-что для тебя. Странное дело, раньше ты любил корм, сейчас нос воротишь. Надоел, наверное. Я бы тоже на корме долго не протянула, – Джессика хихикнула и достала из холодильника тарелочку с кусочками нарезанного бекона и сыра.

– Вот от этого ты точно не откажешься, – сказала девушка, ставя тарелку на стол. – Так и быть, пока дома никого, я разрешу тебе есть на столе, только будешь есть со своей тарелочки.

Джессика подняла с пола пустое кошачье блюдце и поставила перед Дэниелем.

– Думаю, с тебя хватит, – сказала девушка, переложив на блюдце несколько кусочков бекона и сыра. – А нет, тогда попросишь. Раньше, когда чувствовал голод, ты очень хорошо умел просить, – Джессика улыбнулась, погладила кота по голове и вернула тарелку в холодильник. После чего налила себе стакан апельсинового сока и вышла на террасу, увитую виноградной лозой и обставленную цветочными вазонами. Опустившись в плетеное кресло, Джессика забросила ноги на маленький столик и принялась гулять взглядом по окрестностям.

Дэниел поднялся и приблизился к блюдцу. Бекон он любил, да и сыром никогда не брезговал. Легкое головокружение заставило его остановиться. Дэниел закрыл глаза, снова открыл их, даже тряхнул головой, но головокружение не пропало, наоборот, усилилось, и как будто земля, вернее крышка стола, начала двигаться.

«Чертов виски, – догадался Дэниел в чем дело. – Ударил в голову. Вот почему среди котов нет алкоголиков. Коты быстро пьянеют, даже от грамма алкоголя. О, черт. Теперь я стал пьяным котом. Осталось выйти к Джесси на террасу и начать орать песни. Нет, надо поесть, может, отпустит, а нет, тогда можно и песни петь или… – Дэниел зевнул, – …спать лечь. А может, за какой кошечкой приударить? Персидской или британской, короткошерстной. У них такие мордочки прикольные, – Дэниел снова зевнул. – Чертов виски. Уже мысли как у настоящего кота. Чтоб тебя. Надо поспать. Протрезветь, – Дэниел дернул головой, пытаясь стряхнуть туман с глаз. – К черту кошек. Меня интересует только одна кошка, Джесси. А может, меня это так чувство по голове шибануло? Аж стол шатается. И чего бы это я шатался, стой себе спокойненько. Разве не видишь, что людей штормит? Стол, если ты не остановишься, я упаду и раздавлю тебя. Сам будешь виноват… Эй, принцесса, ты где? – Дэниел повернул голову в одну сторону, затем в другую. – Я на корабле? Ну и черт с ним. Что это перед глазами?» – Дэниел склонился над блюдцем и схватил зубами кусочек бекона. В тот же миг лапы Дэниела подломились, и он растянулся на столе. Зубы его по-прежнему сжимали кусок бекона, но глаза были закрыты. Спустя мгновение кошачье тело обмякло. Дэниел уснул.

Проспал Дэниел недолго. Звук автомобильного гудка заставил его покинуть страну сновидений. Дэниел поднял голову и прислушался. Сознание было будто чужое. Туман в голове как будто рассеялся, но головокружение осталось.

– Привет, Энтони! – услышал Дэниел крик Джессики. – Подожди немного. Я сейчас спущусь и открою тебе.

«Так вот кто мне мешает спать», – подумал Дэниел. Только сейчас он заметил, что во рту у него застрял кусок бекона. Оставив в покое бекон, Дэниел устремил взгляд на террасу.

В кухне появилась Джессика. Бросив на кота мимолетний взгляд, со словами: «У нас гости», она выбежала из кухни.

«Плевать мне на таких гостей, – Дэниел почувствовал укол ревности, вспомнив, кем приходится Энтони Джессике. – Сто лет не видеть таких гостей».

Дэниел двинулся по столешнице к табурету. Прыгать со стола он побоялся. Как бы в таком состоянии вместо лап не приземлиться на морду. Дэниел спрыгнул на табурет, затем на пол. Несмотря на волнение перед глазами он выглядел молодцом, двигался прямо, хоть и с небольшим заносом вправо, будто сопротивлялся сильным порывам ветра.

Дэниел пересек кухню, выбрался в коридор и двинул в прихожую. На полпути остановился и устремил взгляд на входную дверь.

Через несколько минут дверь открылась, и на пороге возникла Джессика. За девушкой двигался Энтони. В руках Джессика держала огромный букет и плюшевого медвеженка с сердечком в лапах. Энтони также был не с пустыми руками. В его руках Дэниел заметил продуктовый пакет.

– Ты сама? – поинтересовался Энтони.

– Как минимум до обеда, – Джессика закрыла за Энтони входную дверь и кивнула в сторону. – Идем в гостиную.

Едва парочка покинула прихожую, Дэниел направился следом. На душе у него было паскудно. Волнение на море продолжалось. А еще Энтони приехал.

«Теперь Джессика с ним будет возиться, – подумал Дэниел. – Про мое существование она уже забыла. Конечно, зачем ей какой-то кот, если у нее есть Энтони. Чертов Энтони. Если бы мог, прокусил бы колеса твоему драндулету».

Дэниел остановился перед дверным проемом, ведущим в гостиную, выглянул из-за порога и пробежал взглядом по комнате. Дэниел видел гостиную не впервой, но как и в первый раз не смог удержаться от тихого вздоха восхищения. Гостиная Нэвилов совсем не походила на ту, что была у него дома, в Стерлинге. Большая, уютная, светлая, с минимумом мебели, выполненная в классическом стиле. В дальней части гостиной подпирал стенку длинный белый кожаный диван. Перед диваном стоял небольшой столик со стеклянной столешницей. По бокам дивана мостились два кресла под цвет дивана. Напротив дивана на стене висела плазменная панель, под ней, у стены стояли сабвуферы и другие устройства. Но как знал Дэниел, панель в гостиной больше выполняла функцию украшения, так как ее включали довольно-таки редко. Старшие Нэвилы не увлекались телевидением. А вот что касается Джессики и Кэролайн, то у каждой из них в комнате был телевизор, а еще множество других устройств, без которых дети начала XXI века не представляют собственной жизни – компьютеры, ноутбуки, мощные стереосистемы и т. п. Джессика и Кэролайн были детьми из обеспеченной семьи, и эта обеспеченность проявлялась не только в дорогой одежде или наличии собственного авто (у Джессики), но и в наличии в их комнатах различных дорогих безделушек…

Слева от дивана, у дальней стены находился камин и несколько стульев, образовавших полукруг вокруг маленького деревянного столика. Справа от дивана стены не было, комната переходила в застекленную террасу, где ютился красивый мягкий уголок, трехногий столик со стеклянной столешницей и несколько больших напольных ваз. На стенах гостиной висели картины, большая часть на природную тематику – невероятной красоты закаты и восходы, высокие пики гор, кристально-чистые озера и зеленые леса. В общем, гостям Нэвилов было чем любоваться. И, наверное, не стоило упоминать, что даже в гостиной было более чем достаточно цветов. Цветочный рай Нэвилов был цветочным везде. Даже в туалете. Дэниел в этом уже убедился.

Джессика сидела на диване рядом с Энтони и о чем-то с ним разговаривала. Дэниел прокрался к столику у камина и забрался под него. Некоторое время он наблюдал за парочкой, но те так увлеклись разговором, что, казалось, забыли обо всем на свете. Дэниелу стало скучно, поэтому он скрутился клубком и попытался заснуть. Из-за того что в комнате был Энтони, Дэниелу долго не удавалось это сделать. Ревность – плохая подруга. Если она поселится в сердце, это навсегда. Дэниел искоса поглядывал на Энтони и вместе с этим пытался заснуть. В конце концов, он плюнул на Энтони, закрыл глаза, а в остальном помог алкоголь. Вскоре и Энтони, и Джессика были забыты. Дикие лошади сновидений вырвались на свободу и понесли Дэниела прочь из этого мира.