Текст книги "Сумма теологии"

1. Кажется, что интеллектуальная память и интеллект суть разные способности. Ведь Августин в десятой книге «О Троице» (10, 11) полагает в уме память, интеллигенцию и волю. Но очевидно, что память есть иная способность по отношению к воле. Следовательно, схожим образом она – иная способность по отношению к интеллекту.

2. Кроме того, тот же довод действенен в отношении различия способностей чувственной области и интеллектуальной. Но память в чувственной области есть иная способность, нежели чувство, как выше было сказано (q. 78, a. 4). Следовательно, память в интеллектуальной области есть иная способность, нежели интеллект.

3. Кроме того, согласно Августину (О Троице, 10, 11), память, интеллигенция и воля взаимно соразмерны и об одной из них говорится сообразно другой. Этого же не могло бы быть, если бы память и интеллект были одной и той же способностью. Следовательно, они – не одна и та же способность.

Но против: к понятию «памяти» относится то, что она – вместилище или место хранения видов. А Философ в третьей книге «О душе» (429а 27) атрибутирует это интеллекту, как было сказано (q. 79, a. 6, ad 1). Следовательно, в интеллектуальной области память не есть иная способность, нежели интеллект.

Отвечаю: следует сказать, как было сказано выше (q. 77, a. 3), что способности души разделяются согласно различным понятиям объекта, поскольку понятие какой-либо способности состоит в расположенности к тому, что именуется ее объектом. Выше же было сказано (q. 59, a. 4), что если некая способность, согласно собственному понятию, расположена к некоторому объекту согласно общему понятию объекта, то эта способность не будет разделяться согласно различию частных отличий; так зрительная способность, которая воспринимает свои объекты согласно понятию окрашенного, не разделяется посредством различия черного и белого. Интеллект же воспринимает свой объект согласно общему понятию сущего, поскольку возможностный интеллект есть то, что становится всем. Поэтому возможностный интеллект не принимает видового различия от какого-либо различия сущих. Однако способности действующего интеллекта и возможностного интеллекта разделяются, поскольку надлежит, чтобы относительно одного и того же объекта иным началом была активная способность, которая делает объект существующим актуально, и иным – пассивная способность, которая приводится в движение объектом, существующим актуально. И, таким образом, активная способность относится к своему объекту так, как актуально сущее к потенциально сущему, пассивная же способность относится к своему объекту, наоборот, как потенциально сущее к актуально сущему. Таким образом, следовательно, не может быть никакого иного различия способностей в интеллекте, кроме различия возможностной и действующей. Поэтому ясно, что память не иная способность, нежели интеллект; к понятию же пассивной способности относится сохранение, как и восприятие.

1. Итак, относительно первого надлежит сказать: хотя в третьей книге говорится, что память, интеллигенция и воля суть три способности, однако это не соответствует намерению Августина, который ясно говорит в четырнадцатой книге «О Троице»: «Если память, интеллигенция и воля рассматриваются согласно тому, что они всегда в распоряжении души (мыслятся они или не мыслятся), то, по-видимому, они относятся к одной памяти. Интеллигенцией же я называю то, посредством чего мы, мыслящие, познаем, а волей, или страстью, или любовью то, что связывает потомков и родителей». Из чего явствует, что эти три понятия Августин не понимает как три способности, но понимает память как сохранение пережитого душой, интеллигенцию же как акт интеллекта, волю же как акт воления.

2. Относительно второго следует сказать, что прошедшее и настоящее могут быть собственными разделяющими отличиями чувственных, но не интеллектуальных способностей, на основании сказанного выше.

3. Относительно третьего следует сказать, что об интеллигенции говорится в отношении к памяти, как об акте в отношении к свойству. И интеллигенция уподобляется памяти таким образом, но не как способность способности.

1. Кажется, что рассудок есть иная способность, чем интеллект. Ведь в книге «О духе и душе» (Псевдо-Августина, 11) говорится, что, когда мы хотим подняться от низшего к высшему, сперва привходит в нас чувство, затем воображение, затем рассудок, затем интеллект. Следовательно, рассудок есть способность, отличная от интеллекта, как воображение – от рассудка.

2. Кроме того, Боэций говорит в книге «Об утешении философией» (4, 6), что интеллект относится к рассудку, как вечность ко времени. Но одной и той же способности не присуще быть в вечности и быть во времени. Следовательно, рассудок и интеллект – не одна и та же способность.

3. Кроме того, человек объединяется в интеллекте с ангелами, в чувстве же – с животными. Но рассудок, который есть собственное свойство человека, из-за чего он называется «животным, обладающим рассудком», есть иная способность, чем чувство. Следовательно, на том же основании рассудок отличен от интеллекта, который в собственном смысле подобает ангелам, почему они и называются «интеллектуальными».

Но против то, что говорит Августин в третьей книге «Комментария на Книгу Бытия» (3, 20): «то, что отличает человека от неразумных животных, есть рассудок, или ум, или интеллигенция, или называется каким-либо другим словом, более подходящим». Следовательно, рассудок, и интеллект, и ум суть одна способность.

Отвечаю: следует сказать, что рассудок и интеллект в человеке не могут быть различными способностями. Это становится ясным, если рассмотреть оба акта. Ведь «познавать интеллектуально» значит просто схватывать умопостигаемую истину. «Рассуждать» же – значит переходить от одного познаваемого к другому ради познания умопостигаемой истины. И поэтому ангелы, которые в совершенстве обладают познанием умопостигаемой истины по своей природе, не имеют необходимости переходить от одного к другому, но просто и без перехода схватывают истину вещей, как говорит Дионисий в седьмой главе «О божественных именах». Люди же достигают познания умопостигаемой истины, переходя от одного к другому, как говорится там же, и потому называются обладающими рассудком. Следовательно, ясно, что рассуждение относится к интеллектуальному познанию так, как движение к нахождению в покое или приобретение к обладанию, из которых одно совершенно, другое же несовершенно. И поскольку движимое всегда происходит от неподвижного и предопределяется к некоторому покою, то путем разыскания или нахождения человеческое рассуждение исходит от некоторых оснований, познаваемых просто, которые суть первые начала; и вновь, путем суждения, разъясняя, возвращается к первым началам, с которыми соотносит найденное. Но ясно, что покой и движение не сводятся к разным потенциям, а к одной и той же, даже в природных вещах, поскольку посредством одной и той же природы нечто движется к месту и покоится на месте. Следовательно, во много большей степени мы интеллектуально познаем и рассуждаем посредством одной и той же способности. И, таким образом, ясно, что рассудок и интеллект есть одна и та же способность в человеке.

1. Относительно первого, следовательно, надлежит сказать, что это перечисление согласно порядку действий, но не согласно различию способностей. Хотя эта книга и не обладает большим авторитетом.

Фома имеет в виду, что упомянутая в первом доводе книга «О духе и душе», приписываемая Августину и потому получившая широкое хождение, на самом деле ему не принадлежит.

2. Относительно второго ответ явствует из сказанного. Ведь вечность относится ко времени как неподвижное к движущемуся. И поэтому Боэций сравнивает интеллект с вечностью, рассудок же со временем.

3. Относительно третьего следует сказать, что другие животные настолько ниже человека, что не могут достичь познания истины, которую ищет рассудок. Человек же достигает познания умопостигаемой истины, которую познают ангелы, но несовершенно. И поэтому познающая способность ангелов не есть другого рода, чем познающая способность рассудка, но относится к ней как совершенное к несовершенному.

1. Кажется, что высший и низший разум суть различные способности. Ведь Августин говорит в двенадцатой книге «О Троице» (12, 4, 7), что образ Троицы обнаруживается в части высшего разума, но не низшего. Но части души есть сами ее способности. Следовательно, есть две способности, высший и низший разум.

2. Кроме того, ничто не является началом себя самого. Но низший разум имеет началом высший и от него упорядочивается и направляется. Следовательно, высший разум есть способность, отличная от низшего.

3. Кроме того, Философ говорит в шестой книге «Этики» (1139а 6), что познающее начало души, посредством которого душа познает необходимое, есть иное начало и иная часть души, нежели предполагающее и рассуждающее начало, посредством которого душа познает случайное. И это доказывается посредством того, что к тому, что относится к различным родам, относятся различные рода души; случайное же и необходимое суть различные рода, как разрушимое и неразрушимое. Поскольку же необходимое есть то же, что и вечное, и временное то же, что и случайное, кажется, что именуемое у Философа «познающим» есть то же, что и высшая часть разума, которая, согласно Августину (О Троице, 12, 7), направлена на созерцание и обдумывание вечного; и то, что Философ называет «предполагающим» и «рассуждающим», есть то же, что и низший разум, который, согласно Августину, направлен на расположенное во времени. Следовательно, высший разум и низший разум суть разные способности души.

4. Кроме того, Дамаскин говорит (Точное изложение православной веры, 12), что мнение возникает от воображения, поэтому ум, различающий мнение истинное или ложное, различает истину, и поэтому «ум» (mens) именуется от «оценивать» (metiendo). То же, что должно судить и истинно определять, называется «интеллект». Следовательно, производящее мнение, то есть низший разум, есть иное, чем ум и интеллект, посредством которых может познавать высший разум.

Но против то, что Августин говорит в двенадцатой книге «О Троице» (12, 4), что высший и низший разум разделяются только по порядку их действия. Следовательно, они – не разные способности.

Отвечаю: следует сказать, что высший и низший разум, согласно тому, как они понимаются Августином, никоим образом не могут быть двумя потенциями души. Ведь Августин говорит, что высший разум есть то, что направлено на созерцание или обдумывание вечного: согласно созерцанию вечное созерцается в нем самом, согласно обдумыванию он воспринимает правила действия от вечного. Низший же разум называется от того, что направлен на временные вещи. Эти же два, то есть временное и вечное, относятся к нашему познанию таким образом, что одно из них есть посредник для познания другого. Ведь, согласно пути изыскания, посредством временных вещей мы приходим к познанию вечных согласно следующему высказыванию Апостола в Послании к Римлянам (1, 20): «Невидимое Бога чрез рассматривание творений видимо», путем суждения же мы судим о временном посредством познанного вечного и располагаем временное согласно понятиям вечного. Но может случиться, что среднее и то, к чему мы приходим через среднее, относятся к различным навыкам, так первые недоказуемые начала относятся к навыку интеллекта, выведенные же из них заключения – к навыку науки. И потому из начал геометрии случается выводить что-либо в других науках, например в оптике. Но то, к чему относится и среднее, и крайнее, есть одна и та же способность разума. Ведь акт познания есть как бы движение, переходящее от одного к другому, то же есть движущееся, что достигает предела через среднее. Поэтому высший и низший разум суть одна и та же способность. Но они различаются, согласно Августину, согласно порядку действия и согласно различным областям действия, ведь высшему разуму атрибутируется мудрость, низшему же – наука.

1. Относительно первого следует сказать, что часть может быть названа согласно тому или иному основанию разделения. Следовательно, высший и низший разум называются раздельно в той мере, в какой разум разделяется согласно различным обязанностям, но не потому, что они суть разные способности.

2. Относительно второго следует сказать: говорится, что низший разум выводится из высшего или управляется им постольку, поскольку начала, которыми пользуется низший разум, выводятся и направляются началами высшего разума.

3. Относительно третьего следует сказать: познающее, о котором говорит Философ, не есть то же, что высший разум, ведь необходимое познаваемое обнаруживается также во временных вещах, о которых существуют естественная наука и математика. Способности – производящая мнение и рассуждающая – менее, чем низший разум, поскольку они в большей степени случайны, чем он. Однако не следует просто говорить, что есть иная способность, посредством которой интеллект познает необходимое, и другая, посредством которой он познает случайное, поскольку и то и другое познают согласно одному и тому же понятию объекта, то есть согласно понятию сущего и истинного. Поэтому и необходимое, которое имеет совершенное бытие в истине, интеллект познает совершенно; ведь он достигает чтойности необходимого, посредством которой выявляет собственные акциденции в нем. Случайное же он познает несовершенно, так как оно имеет несовершенное бытие и истину. Совершенное же и несовершенное актуально не создают различие способности, но создают различие актов в отношении способа действия и, следовательно, в отношении начал этих актов и их навыков. И поэтому Философ полагал две различные души, познающую и рассуждающую, но не потому, что они суть две способности, а потому, что они разделяются согласно различной приспособленности к восприятию посредством различных навыков, различие которых он намеревается там исследовать. Случайное же и необходимое, хотя и различаются согласно собственным родам, сходятся, однако, в общем понятии сущего, посредством которого воспринимает интеллект и к которому они различным образом относятся как совершенное и несовершенное.

4. Относительно четвертого следует сказать, что это различение Дамаскина есть различение согласно различию актов, но не согласно различию способностей. Ведь мнение обозначает акт интеллекта, который склоняется к одной части противоположности из-за колебания относительно другой. Рассуждение же или оценивание суть акты интеллекта, применяющего точные принципы к проверке утверждений. И из-за этого принимается имя «ум». Познавать же интеллектуально – значит связывать результаты суждения с некоторым доказательством.

1. Кажется, что интеллигенция есть иная способность, чем интеллект. Ведь в книге «О духе и душе» (Псевдо-Августина, 11) говорится, что когда мы хотим подняться от низшего к высшему, сперва нам является чувство, затем воображение, затем разум, после этого интеллект и после него – интеллигенция. Но воображение и чувство суть разные способности. Следовательно, также интеллигенция и разум.

2. Кроме того, Боэций говорит в пятой книге «Об утешении философией», что в самом человеке иначе усматривает воображение, и иначе разум, иначе интеллигенцию. Но интеллект и разум суть одна и та же способность. Следовательно, кажется, что интеллигенция – иная способность, чем интеллект, как разум есть иная способность, чем воображение и чувство.

3. Кроме того, акты предшествуют потенции, как говорится во второй книге «О душе» (Аристотеля, 415а 18). Но интеллигенция есть некий акт, отдельный от других актов, которые атрибутируются интеллекту. Ведь Дамаскин говорит (Точное изложение православной веры, 2), что первое движимое называется интеллигенцией; то же, по отношению к чему она является интеллигенцией, называется интенцией; то, что сохраняется и формирует душу к тому, что познается, называется размышление (excogitatio), размышление же, содержащееся в одном и том же и проверяющее и судящее самого себя, называется фронесис (то есть мудрость); фронесис же распространяет познание, то есть существующую внутри речь, из чего утверждают, что речь становится высказанной посредством языка. Следовательно, кажется, что интеллигенция есть некоторая особенная способность.

Но против то, что Философ говорит в третьей книге «О душе» (430а 26), что интеллигенция относится к неделимому, в котором нет ложного. Но познание такого рода относится к интеллекту. Следовательно, интеллигенция не есть иная способность, чем интеллект.

Отвечаю: следует сказать, что имя «интеллигенция» в собственном смысле обозначает сам акт интеллекта, который есть познание. Однако в некоторых книгах, переведенных с арабского, отделенные субстанции, которые мы называем ангелами, называются «интеллигенциями», скорее всего, потому, что такого рода субстанции всегда познают актуально. Однако в книгах, переведенных с греческого, они называются интеллектами или умами. Таким образом, интеллигенция отличается от интеллекта не так, как способность от способности, но так, как акт от потенции. И такое разделение исходит от философов. Ведь некоторые полагают четыре интеллекта, то есть действующий интеллект, возможностный, хабитуальный (in habitu) и приобретенный (adeptus). Из коих четырех действующий и возможностный интеллекты суть различные потенции, как и во всем есть иная потенция активная и иная – пассивная. Иначе три из них различаются согласно трем состояниям возможностного интеллекта, который иногда только в потенции – и тогда называется возможностным, иногда же в первом акте, который есть наука, – и тогда он называется хабитуальным интеллектом, иногда же во втором акте, который есть созерцание, – и тогда он называется интеллектом актуальным или приобретенным.

1. Итак, относительно первого следует сказать: если должно принимать авторитет этой книги, интеллигенция полагается в качестве акта интеллекта. И, таким образом, она отделяется от интеллекта, как акт от потенции.

2. Относительно второго следует сказать, что Боэций понимает интеллигенцию как акт интеллекта, который превосходит акт разума. Поэтому там же он говорит, что разум в той же степени относится к человеческому роду, в какой только интеллигенция к божественному, ведь собственное свойство Бога в том, что он познает все без какого-либо исследования.

3. Относительно третьего следует сказать, что все те акты, которые перечисляет Дамаскин, относятся к одной потенции, а именно к познающей. Она же, во-первых, что-либо схватывает просто, и этот акт называется интеллигенцией. Во-вторых, направляет то, что схватывает, к какому-либо другому познанию или действию, и этот акт называется интенцией. Когда же она долго останавливается на исследовании того, на что направлена, то этот акт называется размышлением. Когда результат размышления она тщательно проверяет, пока он не станет точным, то этот акт называется мудрым познанием или мышлением, то есть фронесисом или мудростью, ведь мудрость есть суждение, как говорится в первой книге «Метафизики» (Аристотеля, 982а 18). От того, что она познала нечто как точное, тщательно проверив его, она познает, что может некоторым образом объявить другим, и это есть расположение внутренней речи, из которой происходит внешняя речь. Но не всякое различие актов создает различие способностей, но только то, которое не может быть возведено к одному и тому же началу, как выше было сказано (78, a. 4).

1. Кажется, что теоретический и практический интеллекты суть различные способности. Ведь схватывающая и движущая суть различные роды способностей, как явствует из второй книги «О душе» (Аристотеля, 414а 31), но теоретический интеллект есть только схватывающий, практический же интеллект есть движущий. Следовательно, они суть разные потенции.

2. Кроме того, различное понятие объекта создает различие способностей. Но объектом теоретического интеллекта является истинное, объектом же практического – благое, которые различаются по смыслу. Следовательно, теоретический и практический интеллекты суть разные потенции.

3. Кроме того, в интеллектуальной области практический интеллект относится к теоретическому так, как оценивающее к воображающему в чувственной области. Но оценивающее отличается от воображающего как способность от способности, как выше было сказано (78, a. 4). Следовательно, и практический интеллект отличается от теоретического.

Но против то, что говорится в третьей книге «О душе» (Аристотеля, 433а 14), что теоретический интеллект становится практическим посредством распространения. Но одна способность не превращается в другую. Следовательно, теоретический и практический интеллект не являются разными способностями.

Отвечаю: следует сказать, что практический и теоретический интеллекты не являются различными способностями. Доказательство этого: то, что относится акцидентально к понятию объекта, которое воспринимает какая-либо способность, не создает различие способностей, как выше было сказано (q. 77, a. 3), ведь обладающему цветом, каков человек, случается быть или большим, или меньшим, поэтому все свойства такого рода схватываются одной и той же зрительной способностью. Случается же, что что-либо, схваченное интеллектом, направляется к действию или не направляется. И согласно этому различаются теоретический и практический интеллекты. Ведь теоретический интеллект направляет то, что схватывает, не к действию, но только к созерцанию истины, практическим же интеллектом называется тот, что направляет к действию то, что он схватывает. И это Философ говорит в третьей книге «О душе» (433а 14), что теоретический интеллект отличается от практического в отношении цели. Поэтому и тот и другой именуются от их целей: один теоретическим, другой же практическим, то есть деятельным.

1. Итак, относительно первого следует сказать, что практический интеллект является движущим не как осуществляющий движение, но как направляющий к движению, что подобает ему согласно его способу схватывания.

2. Относительно второго следует сказать, что истинное и благое включают друг друга, ведь истинное есть некоторое благое, иначе оно не было бы желаемым, и благое есть некоторое истинное, иначе оно не было бы умопостигаемым. Итак, следовательно, объект желания может быть истинным постольку, поскольку имеет смысл благого, как, например, когда кто-нибудь желает познать истину; и таким образом объектом практического интеллекта является благое, направленное к действию, под понятием истинного. Практический же интеллект познает истину, как и теоретический, но направляет познанную истину к действию.

3. Относительно третьего следует сказать, что многие различия разделяют чувственные потенции, но не создают различия познающих способностей, как выше было сказано (a. 7, ad 2).