Текст книги "Друиды"
Автор книги: Франсуаза Леру
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
«Мог Руитх принялся дуть на холм; ни один из воинов Севера не смог удержаться в своем шатре, так сильна была буря, и друиды не знали, откуда она налетела на них. Продолжая дуть на холм, Мог Руитх произнес такие слова: "Я кружу, я обращаюсь вновь, и т. д…" И холм пропал тогда, окутанный черными тучами и объятый водоворотом тумана. Вся целиком армия была охвачена ужасом, услыхав вопли воинов, шум, который производили метавшиеся кони и повозки, звон ломающегося оружия, раздавшийся, когда в подножие холма был нанесен удар. Большая часть войска была погружена в смертные муки агонии; все, пав духом, в отчаянье погибли».[322]322
Rev. celt, 43, 81.
[Закрыть]
Похожее обещание магического вмешательства прозвучало, также, на военном совете прорицателей Туата де Даннан, перед тем, как случилось сражение при Маг Туиред против фоморов: «Луг спросил у колдуна (т. е. – у друида), носившего имя Матген,[323]323
От древнекельтского matu-genos, «сын медведя».
[Закрыть] какой он обладает силой. Тот ответил, что своей волей он опрокинет горы Ирландии на фоморов, так, что вершины их падут на землю Он сказал им что двенадцать первых гор Ирландской земли станут послушны приказам Туата де Даннан и будут за них сражаться…» (§ 78).
В целом, власть друида, независимо от его специализации, распространяется на все стихии, и могущество главы друидов Ульстера Катбада и его помощников описано именно таким образом: «Каждый из тех, кто ему служит, смотрит в небо, наблюдает за облаками и дает ответ окружившему его прославленному войску. Все они, устремив взгляды ввысь, наводят заклятия на стихии, и те сражаются меж собой, и они обращают огненные облака против крепости и лагеря людей Ирландии. "Что это за человек там, о Фергус?" – спрашивает Айлиль. – "Я знаю его, – отвечает Фергус. – Это кладезь познаний, тот, что повелевает стихиями, тот, что поднимается в небеса, что ослепляет взор, что способен сковать силу чужаков своим умением друида, это Катбад, прекрасный друид, в окруженьи друидов Ульстера"».[324]324
Windisch, Ir. Texte, V, 791–793.
[Закрыть]
В связи с описанием бурных событий вокруг прибытия сыновей Миля в Ирландию «Книга Захватов» приводит, – что само по себе весьма редко и ценно для нашего исследования, – сам текст заклинания, произнесенного филидом Аморгеном[325]325
См. M.-L. Sjoestedt, op. cit., 17. Этот автор видит в данном заклинании выражение «гордости колдуна, который, восторжествовав с помощью своего искусства над противником, похваляется своими талантами и перечисляет свои возможности…». Такая интерпретация была бы позволительна только в случае, если бы мы могли с уверенностью отделить религиозный факт от его метафизического содержания. Тем не менее, это не так, и этого нельзя сделать ни с одним ирландским мифологическим или эпическим текстом. Впрочем, и название «колдун» применительно к филиду уже является неточным.
[Закрыть] после высадки на остров:
Ирландская литература даже в большей мере, чем эти тексты, доносит до нас технические пояснения или подробности применения заклинаний, среди которых наиболее интересным для нас аспектом являются, без сомнения, сами наименования магических действий, заклятий или прорицаний. Одним из самых эффективных таких средств, по-видимому, было glam dicinn, «импровизированное проклятие», которым, к примеру угрожает филид Кайрпре перед решающим сраженьем: «Врагов прокляну я (glam dicinn) и стану хулить да порочить, так что властью своей отниму у них стойкость в сраженье».[327]327
«Битва при Маг Туиред», § 115. – Пер. С. В. Шкунаева.
[Закрыть]
«Glam Dicinn»
Это заклятье, пусть даже импровизированное, требовало, тем не менее, значительной подготовки. Вот как описывает эту процедуру «Книга Баллимота»,[328]328
Folio 284а, 24-51
[Закрыть] в которой можно наблюдать любопытную смесь христианства с язычеством: «Вначале соблюдался пост на земле короля, ради которого слагалась поэма; затем совет из тридцати мирян, тридцати епископов и тридцати филидов должен был сочинить сатиру… Поэт должен был сам пуститься в путь с шестью спутниками, носящими звания шести рангов филидов, наименования которых таковы: фохлак (fochloc), мак фурмид (mac fuirmid), досса (doss), кана (сапа), кли (cli), анрад (anrad), оллам (allam). Этот последний, ведущий остальных, на закате солнца поднимался на вершину холма на границе семи областей. Там каждый из сановников устремлял взгляд на оллама, а оллам смотрел на страну того короля, над которым он хотел надсмеяться. Все они обращались спиной к кусту боярышника, который должен был расти на вершине холма. Когда ветер задувал с севера, каждый из них, держа в руке камень из пращи и ветвь боярышника, пропевал над этими предметами строфу сатиры против короля. Оллам запевал первый, и остальные по очереди продолжали вслед за ним. После того, каждый клал свой камень и свою ветвь на корни куста боярышника. Если они были неправы, то их поглощала земля холма; если, напротив, неправ был король, то холм поглощал его, вместе с его женою и сыном, его конем, его оружием, снаряжением и с его собакой. Проклятье мак фурмида падало на собаку; проклятье фохлака – на снаряжение; проклятье досса – на оружие; проклятье кана – на его жену; проклятье кли – на сына; проклятье анрада – на страну; проклятье оллама – на самого короля».
«Imbas forosnai» u «Dichetal do Chennaib»
Другой архаический способ прорицания фигурирует в «Глоссарии Кормака» под названием imbas forosnai, то есть, если верить ирландскому составителю глоссария, «озаряющая наука». На самом деле слово – bas обозначает здесь ладонь руки, как это становится ясно из описания наложения заклятья, приводимого самим писцом.[329]329
См. Thurneysen, «ZCP», 19, 163 и Loth, «Rev celt», 37, 311-314
[Закрыть]
«Филид разжевывает кусок мяса красной свиньи, собаки или кошки, который кладет затем на плоский камень позади дверей; он приносит его в жертву богам на жертвеннике, сопровождая эту процедуру пением заклинаний; после того он взывает к своим идолам; если назавтра он не находит их (?), то налагает заклятье на свои ладони и вновь призывает к себе своих идолов, дабы сон его не был нарушен, и он держит ладони у себя на щеках до тех пор, пока не уснет. Тогда его стерегут, чтобы никто не помешал и не побеспокоил его прежде, чем ему все до конца откроется, то есть до исхода девяти дней или двух или трех, в зависимости от того, как было сочтено необходимым во время жертвоприношения.[330]330
Stokes, «Three Ir G», 25 В известной мере можно было бы сопоставить с этим памятник из Мавилли (Код д'Ор) (Е Thevenot, «Lalomus», 14, 75 и далее, pi II)
[Закрыть]
Святой Патрик запретил обращенным филидам применять это заклинание. Писец, вероятно, по своей щепетильности, и, несомненно, в силу своих познаний, добавляет: «И (ideo «imbas» dicitur (поэтому называется "imbas")), то есть, две его ладони (одна ладонь впереди, другая – позади) на щеках. И Патрик отменил или запретил этот обряд, так же, как и teinm laegda («озарение песни»), и постановил, что всякий, кто прибегнет к нему, не обретет ни неба, ни земли, ибо утратит крещение. Что касается dichetal do chennaib («заклятие кончиками костей»), то он все же дозволил им совершать его по правилам их искусства, а причина была в том, что этот ритуал не требует принесения жертвы демону, но представляет собой лишь обряд, во время которого поэт получает откровение путем непосредственного прикосновения кончиками пальцев.
Dichetal do chaime cnäime, или «заклятье кончиками костей», – как звучит его наименование в полном виде, – был, по всей видимости, сравнительно прост в исполнении, хотя описание его и не слишком ясно: Когда филид завидит вдали человека, идущего к нему, или просто показавшегося, он тотчас слагает о нем строфу с помощью кончиков своих костей (то есть, своих пальцев) или в уме, без подготовки, тогда как он одновременно поет и совершает действия».[331]331
Ancient Laws, I, 44
[Закрыть]
«Teinm Laegda»
Teinm laegda, или «озарение песни», оставляет нас в еще большем замешательстве. Именно с помощью «озарения песни» король-герой Финн мак Кумалл, согласно тому же «Глоссарию Кормака», сумел отыскать убийцу своего шута Ломны. Для этого «Финн положил врот большой палец своей руки и запел „песнь озарения“». Нам известно несколько вариантов. Следовало либо опустить прутья на предмет, по поводу которого требовались разъяснения, либо, как Финн, положить в рот большой палец руки, касаясь им зуба мудрости, прикусить его, сочинить экспромтом четверостишие и, в конце, принести жертву богам.[332]332
Stokes, op cit, 34 и «RIA Dictionnary», I/I, 118
[Закрыть] Также именно «песнь озарения» помогла Финну осознать, что настал конец его жизни: «Однажды Финн вышел из Альма и оказался в месте, называвшемся adharca iuchbadh в Оффалей; он подошел к источнику на холме и выпил глоток из него; он положил большой палец руки под „зуб познания“ и запел „песнь озарения“; и тогда ему открылось, что пришел конец его времени и его жизни, и он спел это четверостишие…».[333]333
Silva Gadehca, I, 91
[Закрыть]
«Озарение песни» использовалось при публичном разгадывании загадок и в совершенно светских играх. Когда Лугайду, слепому филиду, поднесли маленький череп, выброшенный морем на берег, и спросили, какому существу он принадлежал, тот велел: «Положите сверху кончики прутьев», затем, после раздумья, заявил, что это была голова маленькой собачки Брекана: «Это лишь малые останки, – сказал он, – ибо Брекан был утоплен вместе со всей семьей в этой пучине».[334]334
Stokes, Three Ir G, 14
[Закрыть]
Существовали и другие заклинания, длуи фулла (dlui fulla), например, осуществлявшееся с помощью соломины, которую достаточно было бросить в лицо намеченной особе, чтобы та сделалась безумной. Уже упоминавшийся трактат «Соответствие имен» (§ 183), прибегая к игре слов, объясняет это действие с помощью имени короля: «Нуада Фуллон: Фуллон – таково было имя друида, который вырастил его, а он был первым друидом, наложившим заклятье на соломинку, чтобы сделать человека безумным. Потому у ирландцев и называют этот обряд длуи фулла».
Такие действия нередко производились со злым умыслом: «Дреко, дочь Калемаеля, сына Картана, сына Коннайта, была друидессой и слагательницей рифм (Banliccerd). Она-то и приготовила отравленную жидкость для двадцати четырех сыновей Фергуса с красным боком; они все умерли, и то место, где они почили, было названо Nem tenn ("сильный яд")».[335]335
Dinshenchas de Rennes, Rev Celt, XVI, 34.
[Закрыть]
Заклятие могло и само по себе убить человека, – таково, к примеру, бриамон сметрайге (briamon smethraige), налагавшееся одним филидом, когда кто-либо противился его воле: «Он (филид) может двумя пальцами потереть мочку уха человека, и тот, над кем проделано это действие, умирает. И это естественно: как ухо расположено у человека снаружи, так и человек, над которым произведено такое действие, оказывается вне человечества…».[336]336
Sanas Chormaic. Ρ. 22.
[Закрыть]
Что же, наконец, представлял собой «узел друидов», о котором нам известно по загадочному упоминанию в повествовании «Беседы двух Мудрецов» из «Книги Лисмора»:
«Я вспоминаю три холма, они не подвержены возрасту, и нет в них изъяна; – серый олень с тремя молодыми рогами перебегал там со склона на склон; – я вспоминаю три церкви, принадлежавших доброму наставнику. В них не звучал колокольный звон, но они были окружены узлом друидов».[337]337
Windisch, Ir Texte, IV, 27.
[Закрыть]
Ордалии
В «Приключениях Кормака в земле обетованной» перечислены десять знаменитых ордалий, основные из которых описаны исчерпывающим образом. Так, воротник Моранна душил надевшего его, если тот выносил на суде несправедливое решение и, напротив, становился широким, когда приговор был хорош. «Котел правды» представлял собой: «серебряный сосуд из серебра и золота, позволявший различать правду и ложь; его наливали кипящей водой и погружали в нее руку подсудимого. Если тот был виновен, рука его оказывалась ошпаренной. Если же на нем не было вины, то это не причиняло никакого вреда. Ибо язычники более всего доверяли трем вещам: котлу правды, дереву и прикосновению к жертвеннику».
Техника применения «железа Лухты» весьма похожа: «Лухта-друид отправился обучаться в Бретань (армориканскую). Там увидел он странную вещь, позволявшую отличать правду от лжи: кусок железа, освященный друидами, держали в огне, пока он не покраснеет, и налагали его на ладонь подсудимого. Если подсудимый был виновен, то железо его обжигало. Если нет, – оно не причиняло ему вреда. Лухта сказал бретанцам: "Мы, люди Ирландии, нуждаемся в таком, дабы отличать правду от лжи". И он увез с собой этот священный кусок железа, который стал помогать отличать истинное от ложного. Вот отчего ирландцы всегда вершат суд железом…».[338]338
Wmdisoh, Ir Texte, III, 192–193.
[Закрыть]
Ордалия с помощью дерева, или «бросания дерева Сина, сына Айге», примечательна своей необычностью: «В воду бросали три куска дерева" дерево господина, дерево оллама и дерево обвиняемого. Если этот последний был виновен, то его кусок дерева опускался в воде на дно. Если невинен, – он оставался на поверхности».[339]339
См. наст. изд. стр. 149, 200.
[Закрыть]
Галлы в своих ордалиях иногда использовали воронов: «Но следующий рассказ Артемидора о воронах еще более фантастичен "Есть, – рассказывает он, – какая-то гавань на океанском побережье, называемая «Два ворона»; там появляются два ворона с беловатым правым крылом; люди, имеющие спор о чем-либо, приходят сюда, кладут на высоком месте доску и затем бросают туда куски ячменной лепешки, причем делают это каждый отдельно, птицы прилетают и расклевывают часть лепешки, другую разбрасывают; выигрывает тяжбу тот человек, чья ячменная лепешка разбросана"».[340]340
Strabo, IV, 4 – Пер. Г. А. Стратановского
[Закрыть]
Ограда друида. Посвящение богу
Случалось, что с помощью магии, чаще негативной, нежели позитивной, друид создавал непроходимую ограду: «Фраехан, сын Теннис-сана, сделал ограду друида для Диармайта, и Туатан, сын Димана, поставил ограду друида».[341]341
O'Conor, Rerum hibermcarum scriptores, II, 142.
[Закрыть]
После уничтожения этой магической ограды армия Диармайта была разбита.[342]342
Rev Celt, 17, 143–144, см выше
[Закрыть]
Случалось также, что друид соглашался обратиться в корову, и когда враг приносил эту корову в жертву, сторона друида одерживала победу.[343]343
Anecdota from Irish Manuscripts, I, 23, 7.
[Закрыть]
«Cetal», «Cantalon»
Стертая и как бы механическая форма этих разнообразных приемов не должна помешать нам распознать в них интеллектуальное и религиозное основание: судьи, которые в «Сенхус Мор» поставили филида в один ранг с королем или с епископом, не ошиблись в этом. Все такого рода формулы как правило пелись: cetal, air-chetal, forchetal, dichetal, – так с усилительным префиксом или без оного обозначались заклинания. От этой же самой западной индоевропейской основы бретонский язык образует свое устаревшее название «урок»: Kentel, тогда как латынь сохранила глагол сапеге, «петь». «Иккавос, сын Оппианоса создал канталон для Бригиты» (Icavos oppianionos ienru Brigindonae cantaton), – сообщает галльская надпись из Оксей. Как уже было показано слово «кантолон» не обозначает столб, как это полагал Вандри, но, скорее, оно по аналогии прилагалось к памятной стеле в честь совершения религиозной церемонии, во время которой исполнялся гимн.[344]344
Ch.-J. Guyonvarc'h, Ogam, XI, 288–293.
[Закрыть] Что касается наименований, то филид носит одно такое имя, которое можно сопоставить со словом, обозначающим песню: cainte, «Сатирик».[345]345
См., например, Лейнстерскую Книгу, 120в, 45, несмотря на «Глоссарий Кормака» (Stokes, 31), который производит это слово от лат cams (собака)
[Закрыть]
Друид и похоронный обряд
Галльское cantalon, возможно, связано также с погребальным плачем, который исполнял филид от лица всех на похоронах героя, и который, при твердо установленном культе, следовало повторять в каждую годовщину. Такой обычай существовал, по крайней мере, в Ирландии: в конце «Разрушения Дома Да Хока» (§ 65), филид Аморген берется оплакать Кормака Коинлонгаса, погибшего в сражении, и то же самое происходит после смерти Конле, сына Кухулина: «Тогда совершили погребальный плач, сделали могилу и стелу, и до истечения срока в три дня к коровам в Ульстере не подпускали ни одного теленка».[346]346
Ogam, IX, 121
[Закрыть]
Мемориальная осианическая поэма на смерть Кайрпре непременно содержит призыв к огаму – хранителю памяти погибшего героя:
«Огам, высеченный на камне, вокруг него падали герои, раненые насмерть. Если жив Финн – воин, память огама будет жить долго».[347]347
Wmdisch, Ir Texte, I, 158
[Закрыть]
Друид лично наблюдал за погребальным обрядом: когда после злосчастной битвы хоронили короля Мунстера: «Друид Дергдамса сделал могилу для Мог Нейда; он похоронил его вместе с оружием, с его копьем, с его палицей и со шлемом».[348]348
Cath Maighe Lena, изд. К. Jackson, с. 14.
[Закрыть]
Один уникальный отрывок, относящийся к описанию торжественных похорон брата одного из верховных королей Ирландии, содержит даже формальное предписание, очень близкое к данным галльских текстов: «Пусть будет вырыта ему могила, пусть совершает по нем погребальный плач, пусть забиты будут его стада».[349]349
Windisch, op. cit., I, 122.
[Закрыть]
Тело перед погребением омывали в реке, – это являлось ритуальной процедурой, поскольку обозначавшее ее слово, fothrucad,[350]350
Sanas Chormaic, éd. Meyer, 49.
[Закрыть] в той же мере относилось к целебной ванне, что и к омовению мертвого тела. Затем, по окончании погребения, следовало оплакивание и похвальное слово умершему, на месте слагавшиеся друидом.[351]351
The Death of Muirchertach, Rev. celt, 23, 424–425.
[Закрыть] Самый значительный обряд похорон осуществлялся напоследок: он представлял собой cluithi cainteach, или «погребальные игры»: «Похоронили сына короля Ульстера, вырыли ему могилу, положили камень, и герои Ульстера справили по нем погребальные игры».[352]352
Cath Finntraga, éd. Meyer, 28.
[Закрыть]
За играми, по случаю, следовали и другие процедуры менее развлекательного характера: «Когда он достиг места, называемого Форрах, в Уи Мак Кнаисе в Миде, Фиахра умер от ран. Ему вырыли могилу, положили камень, справили по нем погребальные игры, и имя его было написано огамическим письмом. Заложников, которых он привел с Юга, живьем погребли вокруг его могилы, дабы люди Мунстера всегда несли на себе этот позор и были побеждены. И каждый человек произносил: och, och (?), когда его живым предавали земле. "Это для for uch (?) вырыли они эти могилы", – говорили они все. "Пусть же имя им будет «Форрах", – сказал друид…».[353]353
Rev. celt, 24, 184.
[Закрыть]
Основания для таких жестоких экзекуций были просты; строго говоря, они не являлись исполнением приговора: предание человека земле не рассматривалось в качестве возмездия, – впрочем, само понятие возмездия чуждо религии кельтов, – но лишь как средство восстановления мистического равновесия: «Невозможно умилостивить бессмертных богов, считают они, не отдав человеческой жизни в обмен на жизнь человека…», – отмечает Цезарь. Нам понятно, в силу какой космологической необходимости друид был вынужден принимать участие в подобных церемониях: будучи повелителем стихий и, в то же время, руководителем жертвоприношения, он являлся непременным посредником в отношениях между людьми и богами.
Вмешательство друида
Иногда, в наиболее тяжелых ситуациях, сообщество друидов осуществляло вмешательство в государственные дела ради соблюдения оказавшихся под угрозой интересов государства или даже своих собственных интересов: «Тогда они (Карман и ее сыновья) отправились в Ирландию, с тем, чтобы навредить людям Туата де Даннан и уничтожить на острове (Ирландия) все хлеба. Это не понравилось Туата де Даннан. Ай, сын Оллама, из их поэтов, Криденбел из их сатириков, Луг Лаебах из их друидов и Бе Куилле („жена орешника“) из их колдуний, (собравшись вместе) вышли петь заклинанье против них; они не оставляли их до тех пор, пока не заставили троих сыновей уйти обратно в море. Те же оставили Карман (фею-богиню), свою мать, в заложницах и отдали все семь предметов (которыми обладали) в залог того, что не вернутся более в Ирландию, пока море пребудет вокруг нее».[354]354
Rev. celt, 15, 311. См. наст. изд. стр. 195–196 о празднестве Карман, составляющем часть праздника Лугназад.
[Закрыть]
Наука и предсказание
Обосновывая правомерность своего особого, выдающегося положения, кельтское жреческое сословие ссылалось на свои широкие политические возможности и широту своих познаний. Примечательно, что из четырнадцати «ручьев», которые, согласно «Книге Лейнстера» (30а, 30–37), насчитывала их наука, три представляли собой заклинания:
«Учтивость и достоинство,
работа сообща и генеалогия,
«озаряющая наука» и «заклятие кончиками костей»,
anamain[355]355
Название поэтического размера, пользоваться которым мог исключительно оллам или филид высшего разряда, «Archiv für Celtische Lexicographie», 1/3, 92.
[Закрыть] и судопроизводство,
"озарение песни» и океан пения,
чистота руки и брака,
чистота губ и обучения…»
В I веке – веке тревог для Рима – друиды Галлии предсказали конец Римской империи во время пожара, который опустошил город в правление Нерона: «Одержимые нелепыми суевериями, друиды твердили им, что Рим некогда был взят галлами, но тогда престол Юпитера остался нетронутым, и лишь поэтому империя выстояла; теперь, говорили они, губительное пламя уничтожило Капитолий, а это ясно показывает, что боги разгневаны на Рим и господство над миром должно перейти к народам, живущим по ту сторону Альп».[356]356
Тас, Hist, IV, 54. – Пер. Г. С. Кнабе // Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Т. П. История (Под ред. С. Л. Утченко. Л, 1969).
[Закрыть]
В Ирландии прорицание является общим обычаем, оно играет свою роль как в управлении провинциями, так и в бурно развивающихся отношениях между государствами; к тому же оно считается божественным даром. Особенно интересны бывали предсказания накануне войны; почему – понять нетрудно, и именно поэтому в начале «Похищения быка из Куальнге», королева Мэдб, правительница Коннахта неустанно выспрашивает у прорицательницы Фейдельм: «Поведай же, о Фейдельм-ведунья, что видишь ты, глядя на войско?
– Красное вижу на всех, алое вижу».[357]357
Пер. С. В. Шкунаева.
[Закрыть] Она стала предсказывать и пророчить людям Ирландии о Кухулине, и запела:
Но еще перед тем Мэдб отправилась к друиду: «Когда Мэдб пришла в то место, где пребывал друид, она просила его о знании и предсказании: „Многие оставляют сегодня своих друзей и близких, – сказала Мэдб, – родные края, отца и мать. На меня падет хула и проклятье, коли не все воротятся живыми. Все ж, хоть иные уйдут, а иным суждено оставаться, всех мне дороже сама я. Скажи мне, вернусь ли сюда? И отвечал ей друид: – Да ты вернешься, что б ни ждало остальных“».[359]359
Wmdisch, Ir. Texte, V, 27. – Пер. С. В. Щкунаева.
[Закрыть]
Поскольку предзнаменования были неблагоприятны, друиды, согласно одной из версий «Книги Бурой Коровы»,[360]360
Fol. 55а, 27–34.
[Закрыть] еще более пятнадцати дней задерживали армию: «Тогда все четыре провинции Ирландии (Коннаэст, Мунстер, Мит и Лейнстер) были собраны в Круахане.[361]361
Резиденция королевы Медб.
[Закрыть] Их прорицатели и друиды не позволяли им выступить в течение пятнадцати дней, ожидая благоприятного знака. После того Мэдб сказала своему возничему, в какой день они выйдут в путь. «Каждый из тех, кто разлучится нынче с дорогими ему людьми и со своими друзьями, станет проклинать меня, ибо это я затеяла сей поход». – «Это непростое дело», – сказал возничий и повернул колесницу вправо, дабы возвращению их сопутствовала сила знамени».[362]362
О значении ориентации см. наст. изд. стр. 217–220.
[Закрыть]
Друид Катбад предсказывает своей жене Несс, что ее сын Конхобар станет королем Ульстера, но при одном условии: «О женщина, если в твоей это власти, пусть лишь завтра, а не сегодня, принесет твое лоно то, что хранит оно. Будет тогда твой сын королем Глада и даже всей Ирландии, и слава о нем навеки сохранится в наших землях».[363]363
Пер Т. Михайловой.
[Закрыть]
Восхваление и хула. Сатира и ее последствия
Как отмечает Диодор Сицилийский,[364]364
Diod., V, 31, см. наст. изд. стр. 102.
[Закрыть] поэт волен хвалить и порицать. Сатира – это магическое изречение, произносимое друидом или, чаще, филидом против человека, преступившего то или иное правило своей общины. Вот при каких обстоятельствах, согласно «битве при Маг Туиред» (§ 39–40), была произнесена первая сатира в Ирландии: «Как-то раз пришел ко двору Бреса филид Племен Богини по имени Корире, сын Этайн. Затворился он в сумрачной, тесной и темной каморке, где не было ни огня, ни сидений, ни ложа. Три маленькие черствые лепешки подали ему. Поднявшись наутро, недоволен он был. И, проходя по двору, молвил Корире:
Без пищи, что явится быстро на блюде,
Без молока коровы, в утробе которой теленок,
Без жилья человечьего в темени ночи.
Без платы за песни поэтов прибудет Брес.
– Нет отныне силы у Бреса.
И было это правдой, ибо ничего, кроме пагубы, не знал он с того часа. Вот первая песнь поношения, которую сложили в Ирландии».[365]365
Пер. С. В. Шкунаева.
[Закрыть]
Королю Бресу посчастливилось, что он так легко отделался, – без серьезного материального ущерба или телесного увечья. Король Коннахта Кайер оказался не столь везучим. Вследствие сатиры, произнесенной его племянником Неде, он увидел у себя на лице три прыща, что вынудило его отречься от королевской власти: «Кайер усыновил Неде, сына своего брата Адне, поскольку у него не было собственного сына. Но мысли жены Кайера обратились к Неде, и она дала ему серебряное яблоко в уплату за его дружбу. Неде не соглашался на то, о чем она просила. Тогда она посулила ему царскую власть после Кайера, если он пожелает прийти к ней. "Как же я смогу наследовать королю?" – спросил он. "Это нетрудно, – ответила женщина, – сотвори против него сатиру, его поразит недуг, а человек, страдающий недугом, не может оставаться королем". – "Мне трудно сделать так. Кайер никогда не даст мне повода к этому своим отказом, ведь нет ничего на свете, чего он не отдал бы мне". – "Я знаю, – отвечала женщина, – одну вещь, которую он тебе не подарит, – это щит, привезенный ему из Шотландии: он не оставит его тебе, потому что ему запрещено расставаться с ним".
Тогда Неде попросил у Кайера щит. "Горе мне, – сказал Кайер, – мне запрещено с ним расставаться". И Неде сотворил против него глам дицин, и три прыща выскочили у того на щеках. Вот какова была эта сатира: "Горе, смерть, краткую жизнь Кайеру, – да поразят Кайера боевые мечи… Кайер под землей, под стеками, под камнями…" На следующее утро Кайер пошел к источнику. Он поднес руку к своему лицу и обнаружил на нем три прыща, вызванные сатирой: Изъян, Хулу и Уродство, красный, зеленый и белый. Чтобы никто не видел его унижения, он бежал в Дун Кермнай к Кахеру, сыну Этарскеле.
Неде принял королевскую власть в Коннахте после Кайера и был королем один год… Неде въехал на колеснице в крепость (где укрылся король Кайер), и собаки шли по следу Кайера до камня позади крепости. Кайер умер от стыда, увидав Неде. Когда настала его смерть, скала раскололась (?) и вспыхнула пламенем; осколок скалы отскочил в глаз Неде и вошел ему в голову…».[366]366
Stokes, Three. Ir. GL, XXXVI и sqq., и ср. 24–25.
[Закрыть]
И в другой раз, согласно тексту, «Сватовство к Луайне и смерть Атирне», прыщи приводят к гибели и жертву, и виновных: «Когда прознали Атирне Айлдисах и два его сына, что была она обещана Конхобару, то явились к девушке и решили просить у нее даров. Когда же увидели они Луайне, то все трое полюбили ее и возжелали так, что лучше было им расстаться с жизнью, чем не быть вместе с девушкой. Один за другим принялись они умолять ее и говорили, что умрут и каждый из них сделает ей глам дицин, если не будет она им благоволить.
"Не подобает вам говорить так, – ответила девушка, – ибо должна я стать женой Конхобара".
"Не в силах мы остаться в живых, если не соединимся с тобой, – сказали они".
И все же отказалась девушка возлечь с ними. Тогда спели они ей три песни поношения, что оставили на ее лице три нарыва – Стыда, Упрека и Позора, что были черного, красного и белого цвета. Тотчас испустила Луайне дух от стыда и позора».[367]367
Изд. Stokes, Rev. celt, 24, 272 и далее, – Пер. С В. Шкунаева.
[Закрыть]
После чего филид Атирне и оба его сына почли за лучшее бежать; тем не менее, им не удалось скрыться от гнева благородных людей Ульстера: Атирне кончил тем, что был убит вместе со всей семьей, а дом его был сожжен…
Однако прыщ, фурункул или язва могли возникнуть на лице дурного человека и сами по себе: «Сенха, сын Айлиля, не мог вынести неверного приговора, чтобы не выскочили у него за это три прыща»,[368]368
Ancient Laws, I, 24.
[Закрыть] – говорится во введении к «Сенхус Мор». Когда злой гений уладов, Брикриу, «пытался скрыть свои мысли, на лбу у него выскочил багровый фурункул, размером с человеческий кулак. Он сказал Конхобару: „Она (то есть, скрытая им мысль) выйдет этой ночью из фурункула, о Конхобар“».[369]369
Ogam, XI, 65.
[Закрыть]
Подобным же образом Даллан («маленький слепец»), филид, произнесший несправедливую сатиру на Аэда, короля Брейфне, в «Прогулке в дурной компании» (§ 2-32), был удивлен тем, что не нажил себе иных неприятностей, так как вместо возмездия к нему возвратилось зрение. Однако три дня спустя он умирает, и приходится искать ему замену, так как он стоял во главе филидов. Другой филид, Дубтах так защищает себя от обвинения в несправедливости: «Я свидетельствую моими щеками, чье белое достоинство не будет запятнано, что я принимаю здравое решение».[370]370
Ancient Laws, I, 10.
[Закрыть]
В то время как прерогативой друида, «владыки жертвоприношения» и капеллана, было давать королю советы, филид – прорицатель, судья или врачеватель, – был обязан, главным образом, заботиться о здоровье короля, о его душевном равновесии и о его исторических и научных познаниях. Филид Форголл, к примеру, должен был с первого дня ноября (Самайн) по первый день мая каждый вечер по воле короля Монгана рассказывать какую-нибудь историю. Когда этот последний оспорил однажды незначительную деталь повествования, то с великим трудом избежал угрозы сатиры, которая лишила бы его жены, королевства и собственной свободы, столь велико было могущество филида: «Филид сказал, что побьет его своими сатирами; он высмеет его отца, его мать и его деда; он споет такое заклинанье против всех вод страны, что не удастся больше поймать ни одной рыбы в ее заливах; он споет такое заклинанье против лесов, что они не принесут больше ни одного плода; и он споет такое заклинанье против равнин, что они не будут больше ничего родить».[371]371
K. Meyer, The Voyage of Bran, I, 46.
[Закрыть]
Воспоминание и толкование
В оправдание того уважения, которое оказывалось филиду, считалось, что он должен быть сведущ во всем. Если он не знал чего-либо, то ему самому следовало принять меры. Чтобы восстановить в полном виде великий эпос «Похищение быка из Куальнге», которого уже никто не мог рассказать целиком, преемник Даллана,[372]372
См. наст. изд. стр. 145–146, 181.
[Закрыть] Сенхан Торпейст прибегает к серьезным средствам: «Собрались однажды поэты со всей Ирландии вокруг Сенхана Торпейста, дабы выяснить, знает ли кто-нибудь из них „Похищение Быка из Куальнге“ целиком. Но сказал из них каждый, что ему известна лишь часть.
Тогда спросил Сенхан, кто из его учеников с его благословения отправится через страну лета,[373]373
Ирландское название Армориканской Бретани.
[Закрыть] чтобы найти целиком текст Похищения, за который один мудрец на востоке обещал книгу Кулмена[374]374
Kulmen – «Коровья шкура», название книги, ср. с Lebor na huidre, «Книгой Бурой Коровы», названной так за свой переплет. Смысл этой фразы неясен.
[Закрыть] Эмин, внук Кинена, отправился тогда в путь вместе с Муиргеном, сыном Сенхана. И случилось так, что путь их лежал мимо могилы Фергуса, сына Райга. Подошли они к могильному камню у Энлоха в Коннахте. Сел Муирген на тот могильный камень, а остальные оставили его и отправились искать дом для ночлега. Спел Муирген тогда песнь камню, будто к самому Фергусу он обращался… Вдруг окутал Муиргена густой туман, и три дня и три ночи никто не видел его. И тогда явился перед ним Фергус во всем великолепии своем, с каштановыми кудрями, в зеленом плаще, в тунике с капюшоном, расшитой алым, с мечом с золотой рукоятью, в сандалиях с бронзовыми пряжками. Рассказал ему Фергус все Похищение целиком, от начала и до конца.[375]375
Windisch, Ir. Texte, V, LUI. – Пер. Т. Михайловой. «Как было найдено Похищение Быка из Куальнге».
[Закрыть]
Таким образом, можно понять, отчего кельты античности проводили ночи у могил своих героев, чтобы получить пророчество.[376]376
Никандр из Колофона, у Tertulien. De anima, 57.
[Закрыть]
Друид испытывал меньше затруднений, когда речь шла только о том, чтобы растолковать сновидение. В начале своей жизни король Катхайр увидел во сне женщину замечательной красоты, которая родила сына на склоне холма, где дерево с чудесными плодами тянулось ввысь до самых облаков. С момента рожденья сын был сильнее своей матери, и ей с трудом удавалось уберечься от него: Катхайр «проснулся тогда, позвал своего друида Бри, сына Байркида, и сообщил ему это известие. "Я сейчас растолкую все это, – сказал Бри. – Девушка – это река, носящая название Слайнне… Хозяин постоялого двора, что был его отцом, – это земля, на которой живет сто человек всякого рода. Тот, что находился в утробе женщины в течение восьми сотен лет, – это озеро, рожденное рекою Слайнне, и оно возникнет на твоем веку. Сын, что сильнее своей матери, – это день, в который родится озеро: оно поглотит всю реку… Великий холм у них над головой, – это твоя власть над всем. Дерево цвета золота и с плодами, – это ты сам, властвующий над Банбой (другое название Ирландии). Музыка, что слышалась в ветвях дерева, – это твое красноречие, гарантирующее и исправляющее решения гойделов. Ветер, качающий плоды, – это щедрость твоя, с которой раздаешь ты драгоценности и сокровища"».[377]377
Rev. celt, XV, 420–431.
[Закрыть]
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
