Текст книги "Друиды"

Еще более оригинален сон Муйрхертаха, в котором друид распознает предвестье его смерти: «Проснулся король и велел передать о своем видении своему молочному брату, Дуб Да Ринду, сыну друида Сайгнена, и тот так истолковал видение:

"Это – корабль, на котором ты находишься, корабль царствования на море жизни; ты – кормчий власти. Гибель корабля – конец власти и жизни твоей. Гриф с когтями, унесший тебя в свое гнездо – это та женщина, которая с тобой и которая опьяняет тебя, влечет тебя на свое ложе и держит тебя в Клетехском доме для того, чтобы он сгорел над тобой. Гриф, погибший вместе с тобой, – это женщина, которая погибнет ради тебя. Вот – изъяснение твоего видения"».[378]378
  Rev. celt., 23, 422. Пер. А. А. Смирнова. «Смерть Муйрхерртаха, сына Эрк».


[Закрыть]

Филид должен быть мудрым и прозорливым панегиристом: уже в самом начале «Битвы при Маг Туиред», когда воины начинают биться, ясновидящие (fisig) и мудрецы (fireolaig) используют свою магию, а филиды получают знаки и включают в легенды будущие подвиги героев.[379]379
  Ériu, VIII, 42.


[Закрыть]

История «Похищения быка из Куальнге» была «предсказана» при воспевании подвигов, которые предшествовали ей: «Конхобар удалился с триумфом и победой; он прибыл в Эмайн и рассказал свои истории (королеве) Мугаин, от начала до конца. Он велел своему филиду Ферхертне, сыну Дергердне, сына Гарба, сына Фер Росса Руайда, сына Рудраига, сочинить ему спешно поэму в память об этих приключениях. Тот запел, и его искусство открыло ему, каковым будет дальнейшее развитие Похищения…».[380]380
  Windisch, Ir. Texte, III, 519.


[Закрыть]

Их проницательность проявлялась в самых неожиданных сферах: две женщины, в одну и ту же ночь произведшие на свет одна – двух девочек, а другая – двух мальчиков, решили устроить обмен с помощью денег и компенсации: мать двух мальчиков уступала одного из них той, что была удручена рождением двух девочек. Но в роковой момент крестин, «сперва окрестили мальчиков, а затем девочек, и во время крестин друид сказал: "Не стыдитесь, женщины, ибо эти два мальчика – близнецы, и эти две девочки – близняшки…"».[381]381
  ZCP, II, 134.


[Закрыть]

Ни один друид никогда не тревожится за действенность своих способностей, – как раз напротив. Вот как друид из «Битвы при Маг Туиред» обстоятельно и долго объясняет, чего можно ждать от него в битве с черными демонами, каковыми являются фоморы: «Молвил тут друид Фигол, сын Мамоса:

"Напущу я три огненных ливня на войско фоморов, и отнимутся у них две трети храбрости, силы и доблести. Не дам я излиться моче из тел лошадей и людей. А каждый выдох ирландцев прибавит им храбрости, доблести, силы, и не истомятся они в битве, хотя бы продлилась она до исхода семи лет"».[382]382
  Пер. С. В. Шкунаева.


[Закрыть]

Если приходилось обратиться к зловещим предсказаниям, то друид с полным спокойствием сообщал их заинтересованному лицу, даже если тот был королем Ирландии: «Диармайду представили его друидов, и он спросил у них, как он умрет. "Из-за убийства, – ответил первый друид, – и в ночь твоей смерти на тебе будет рубаха, сотканная из одного семечка льна, и плащ, сделанный из шерсти одного барана". – "Мне легко будет избежать этого", – сказал Диармайд. – "Ты будешь утоплен, – добавил второй друид, – и захлебнешься ты в ту ночь в пиве, сваренном из одного зернышка". – "Ты умрешь от ожога, – сказал третий друид, – от сала ни разу не опоросившейся свиньи, которое будет у тебя на блюде". – "Все это мало правдоподобно", – ответил Диармайд…», что не помешало всему, что предсказали друиды, в точности исполниться: король был смертельно ранен, утоплен и живым сожжен уладами.[383]383
  Silva Gadelica, I, 80.


[Закрыть]

При необходимости короля просили подождать до тех пор, пока друид не будет в состоянии дать подходящее толкование: «Однажды, когда Конн (верховный король Ирландии), одолев всех королей, пребывал в Таре, он, по своему обыкновению, рано утром, перед восходом солнца вышел на королевскую крепостную стену Тары. Его сопровождали три друида: Маол, Блок и Блуикне, и три его филида: Этайн, Корб и Кезарн. Он каждое утро поднимался со своими людьми на крепостную стену по той причине, что хотел помешать обитателям сида без его ведома пройти в Ирландию. В том месте, куда он приходил обычно, ему случилось наступить ногой на камень, и камень вздрогнул. Он закричал под ногой короля, и крик его был слышен повсюду, и в Таре, и в Брегии. Конн спросил у своих друидов, что означали крики камня, как он называется, откуда он взялся, куда направляется и по какой причине оказался в Таре.

Друид ответил Конну, что сможет назвать имя камня только по истечении пятидесяти трех дней»…

Через пятьдесят три дня он действительно сообщил, что это был камень Фал, королевский камень, ибо, как он сказал: «Камень закричал сегодня под твоей ногой… и число криков, которые он испустил, – это число королей твоего рода, навсегда…».[384]384
  O'curry, Manuscripts Materials, Appendix, 620. О друидах Тары см. также: R. А. В. Macalister, «Tara: a Pagan Sanctuary of Ancient Ireland». Londres, 1931.


[Закрыть]

* * *

Все эти документы ясны. Забота о точности и, главным образом, национальная гордость побуждали летописцев-преемников филидов (чаще всего, в начале эпохи христианизации, эти монахи были принявшими обращение филидами) изображать в своих описаниях архаическое и анахроническое общество. Таким образом они сохранили для нас память о религиозной структуре, о которой наша эпоха с трудом может составить себе представление.

Надо ли добавлять, что индивидуальное воображение играло во всем этом ничтожную роль? Ирландия жила за счет бесконечно повторяющихся тем, в которых ничего не менялось за исключением имен персонажей и подробностей места и времени. Ирландский сказитель не изобретал чудес: его повествование было передано ему священной традицией, которую он воспринимал и передавал далее. В крайнем случае, он мог приукрасить ее, но сам не творил ничего. Последнее замечание очень важно: Катбад, Мог Руитх, Даллан, Сенха – все это легендарные персонажи первостепенного значения, с которыми друиды, практически, и не пытались сравниться. Точно так же и воины: если герой Кухулин мог «повернуться внутри собственной кожи», заставить свой глаз выкатиться из орбиты или, напротив, запасть глубоко внутрь головы, все бойцы Ирландии отнюдь не претендовали на совершение подобных же подвигов… Тем не менее верно и то, что описанный в этих великих людях идеал отражает и раскрывает фундаментальные представления, которыми руководствовалось все «воинское» сословие или все сословие «друидов».

Глава IV
Пространство и время друидизма[385]385
  Кельтский «омфал» собрал вокруг себя значительную библиографию, из которой мы укажем лишь основные работы: J. Loth, «L'«omphalos chez les Celtes», – «REA», 17, 193–206; «Lia Fâil, pierre d'intronisation ou d'épreuve des rois d'Irlande à Tara, «omphalos» or phallus» – «REA», 19, 33 и далее; W. Deonna, «Un «omphalos», La pierre du milieu du monde», – «REA», 28, 180–182; Mircea Eliade, «Psychologie et histoire des religions. A propos du symbolisme du «Centre», – «Eranos Jahrbuch», 19, 247–282; «Traité d'Histoire des Religions», Paris, 1949, ch. X; René Guenon, «Le Roi du Monde», Paris, 1950, ch. IX, «L'«omphalos» et les bétyles», 69–76; R. Vailant, «Saint-Benoït-sur-Loire, «omphalos» gaulois», – «Ogam», III, 81–86; «La date de l'assemblée druidique de Saint-Benöit-sur-Loire», ibid, 88–90 и 96; G. Berthou, «L'«omphalos» chez les Celles», – «Ogam», III, 91–95; Noël Spéranze, «l'«omphalos» séquane de la Saône supérieure», – «Ogam», XII, 507–513; Fr. Le Roux, «Le Celticum d'Ambigatus, La royauté suprême des Bituriges: L'omphalos gaulois», – «Ogam», XIII, 159–184.
  Кельтский календарь и праздники также обильно представлены в работах, см. Ellen Ettlinger, «The Association of Burials with popular assemblies fairs and races in ancient Ireland», – «El. celt.», 6, 30–61; Fr. Le Roux, «Lyon et le Concilium Galliarum», – «Ogam», IV, 280–285; P. G. Leh-nmacher, «Das Altkeltische Jahr», – «Zeitchr. f. Ethnologie», 78, 111–114; J. Loth, «L'année celtique d'après les textes irl., gall., bret. et le calendrier de Coligny», – «Rev. celt.», 25, 119–162; Eoin Mac Neill, «On the notation and chro-nography of the Calendar of Coligny», – «Eriu», X, 1 sqq. (пять лет сгруппированы по месяцам, что облегчает сопоставительный анализ); Georges Dottin, «La langue gauloise», 172–208, § 53 (воспроизводит текст календаря, следуя порядку пяти лет); С. L. Kerjean. «Le calendrier celtique», – «ZCP», 23, 249–284, и G. Berthou, «Le calendrier celtique», – «Ogam», III, 136–142, – посвящают исследования сверке и согласованию; Fr. Le Roux, «Le calendrier gaulois de Coligny (Ain) et la fête irlandaise de «Samain» (=Samonios)», – «Ogam», IX, 337 и далее (соответствие праздника в Ирландии и в Галлии, исследование словаря). Полностью исследование содержится в: «Ogam», XIII, § 76/77.
  Указания по поводу храмов и мест погребения героев в связи с праздниками можно найти в: Ettlinger, art. cit.; Czarnowski, op. cit., passim; A. Grenier, «Sanctuaires celtiques et tombes du héros», – «CRAI», 1943 и 1944; Fernand Benoit, «L'hérolsation équestre», Gap, 1954; «Entremont», Aix-en-Provence, 1957; Jacques Harmand, «Le sanctuaire gallo-romain de «la Motte du Ciar» à Sens (Yonne)», – «RAE», 43–76; Albert Grenier, «Manuel», IV/2, Paris, 1960.


[Закрыть]

Отдельные фрагменты приемов священнодействия, которые нам удалось подметить и разглядеть среди легендарных преувеличений, безусловно, опирались на систематическое и гармоничное мировоззрение, на связное учение. В этом учении нам удается выделить несколько главных черт, и прежде всего – определенное представление о пространстве и времени в их связи с обществом: понятие центра, крупные ориентиры праздников, структура календаря служат нам в этом наиболее важными вехами.

Понятие равновесия выражается географически стягиванием сакральных черт свойств к срединному пространству это не случайно, что битуриги, «цари мира», жили в центре Галлии, а ирландское королевство Миде (Meath), «середина», образованное за счет изъятия части территории четырех первоначальных провинций, стало местом расположения столицы верховного короля Тары. Одно из важнейших поселений, основанных галлами в Цизальпийской Галлии, Милан, носит название Медиолана, «святилища центра».[386]386
  См. «Ogam», XII, 403–404, 531–532 и XIII, 142.


[Закрыть]

Понятие святилища, или неметон, в сущности, очень близко к понятию «омфала».[387]387
  Этимологию слова неметон см. в исследовании: Ch. J. Guyonvarc'h, «Notes d'étymologies gauloises», – «Ogam», XII, 185–197.


[Закрыть] Оба эти понятия предстают либо связанными друг с другом, либо отождествляемыми, как, например, в топониме Мезунемус (Mezunemusus) (Медионеметон);[388]388
  Rev. celt, 34, 423.


[Закрыть] в галатском наименовании друнеметон, священный лес, служивший местом собрания «совета» всего народа;[389]389
  Strabo, XII, 5, 1.


[Закрыть] а также в передаче на латыни, в sanctissimum templum (священнейшем святилище) у бойев Италии,[390]390
  Liv., XXIII, 24, 11.


[Закрыть] равно как в locus concecratus (освященном месте) карнутов, территория которых считалась, также «центром Галлии».[391]391
  Caes., B. G., VI, 13.


[Закрыть] В мифологическом плане наиболее знаменитым кельтским «омфалом» являлся остров Авалон, откуда однажды должен был возвратиться король Артур, чтобы избавить своих подданных от иноземного гнета.[392]392
  Et. celt., IV, 255 op. cit.


[Закрыть] Различия в формах традиции легко объясняются приспособлением ее к местным условиям и менталитету.

С другой стороны, неметон[393]393
  Cm. Ogam, XI, 1.


[Закрыть] тесно связан с деревом. Этим, безусловно, объясняется то, что священные деревья часто ассоциируются со знаменательными событиями: «Та ночь, в которую родился Конн, была благословенной для Ирландии, – именно тогда родились дерево Торту, тисе Росс».[394]394
  Bataille de Mag Lena (Cath Maighe Léns), изд. Jackson, p. 51.


[Закрыть]

Эти дерево Торту и тисе Росс входят в число пяти главных деревьев Ирландии; еще одно из них, – тисе Мугна – мог укрыть под своей сенью тысячу человек и три раза в год дарил жителям равнины Мугна три священных плода: желудь, орех и яблоко.[395]395
  Metncal dmdshenchas, III, 144–146.


[Закрыть]

Помимо того, «лес» и «святилище» являются совершенно эквивалентными понятиями, и друиды, по словам Лукана, отправляли богослужение именно в лесу: «Вы живете в высоких святилищах посреди удаленных священных лесов» (nemora alta remotis incolitis lucis).[396]396
  Lucan., Pharsal., I, 452–454.


[Закрыть] Кельты теснейшим образом связали себя с лесом, – будь то выбор этнонимов (эбуроны, «люди тисса», видукассы, «сражающиеся деревом» и т. п.) или размещение крупнейших святилищ (лес Марселя, уничтоженный Цезарем и оклеветанный Луканом;[397]397
  Lucan., Pharsal, III, 399 sqq.


[Закрыть] святилище в Англези, уничтоженное римлянами), либо, наконец, включение символов леса в мифы.[398]398
  P. Le Roux, loc. cit, 1-10 и 185-205


[Закрыть] Лес мог быть даже «городом»: дом Амбиорикса, как указывает Цезарь, «стоял в лесу, так как вообще галлы для защиты от жары строят свои жилища большей частью вблизи лесов и рек».[399]399
  Caes., B. G., VI, 30. – Пер. M. M. Покровского.


[Закрыть]

Действительно ли дело было лишь в том, чтобы найти укрытие от зноя? То, что видел Цезарь, представляло собой княжескую резиденцию в ирландском стиле, «город», именно так, хотя и весьма приблизительно, можно передать значение ирландского «dun» (галльское «clunum»), в котором преобладали земляные и деревянные постройки. Важно, однако, то, что религиозное понятие «центра» примыкает к понятию «столицы», в которой проживает вождь и его советники – религиозные, светские и военные.

Деревья, отмечавшие границу священных мест или венчавшие их собой, служили ориентирами для собраний или советов (oenach), и самое название дерева могло использоваться для обозначения такого собрания, как, например, для оенах Маиге Адаир (oenach Maighe Adhair), упоминаемого в «Анналах Четырех Наставников» (981 год)[400]400
  Silva Gadelica, II, 542.


[Закрыть]⁵. Торжественные праздники справлялись четыре раза в год в этих различных священных местах, где происходили церемонии и всевозможные игры, в которых, разумеется, весьма значительная роль отводилась друидам. Поэтому нам следует кратко охарактеризовать их.

«Имболк» (Imbolc)

Очистительный праздник (префикс «imb-» и «folc», «ливень»),[401]401
  См.: Vendryes, Rev. celt., 41, 243.


[Закрыть] справлявшийся 1-го февраля и почти совпадавший со Сретеньем, Имболк, был рано поглощен днем святой Бригиты, и является наименее изученным из всех ирландских церемоний. Его можно сопоставить с некоторыми римскими празднествами, справлявшимися в феврале («februare» – «очищать»), после тягот и скверны после того, как зима достигла своего апогея: «Отведать всякой пищи по порядку, – вот, что следует делать в Имболк; – омыть руки, ноги, голову, – так я говорю».[402]402
  К. Meyer, Hibemica Minora, 49.


[Закрыть]

«Бельтайн»

Весьма важный праздник Бельтайн, или «первое мая», о котором мы уже упоминали в связи с жертвенным огнем, открывал собой наступление летнего периода, светлого времени года, и предписания относительно его отравления были просты: «Я говорю вам, особенный праздник, – богатства Бельтайна – это пиво, капуста, сладкое молоко – и молоко, створоженное на огне».[403]403
  К. Meyer, указ. соч., 49.


[Закрыть]

Согласно «Книге Захватов», первая мифологическая раса высадилась на зеленом острове именно в Бельтайн: «Однажды во вторник он (Партолон) достиг Ирландии, в семнадцатый день луны во время майских календ» (§ 209).

Также в Бельтайн прибыли на остров и Туата Де Даннан, и этот праздник справляется в центре Ирландии, в Миде, в резиденции верховного короля. Друиды должны были отслеживать, в точности ли соблюдается солярный символизм праздника, поскольку это обеспечивало могущество верховной королевской власти: когда святой Патрик, несмотря на королевский запрет, возжигал свой пасхальный огонь в Уснехе, что являлось в глазах ирландцев ужасающим святотатством, друиды предупреждали короля, что если до утра этот огонь не будет погашен, то «тот, кто зажег его… будет царствовать во веки веков», (ille qui incendit… regnabit in saecula saeculorum).[404]404
  Tripartite Life, II, 278–279.


[Закрыть] Можно, тем не менее, усомниться в том, что" друиды в своих нападках на святого использовали столь многообещающие выражения.

Лугназад

Лугназад, или «свадьба Луга»,[405]405
  В целом, бог Луг изучен пока лишь в общих чертах (см. наши Примечания о кельтском Меркурии в «Ogam», IV, 289 sqq., et V, 3, p. 9 sqq.), но уже ясно, что это божество, не поддающееся никакой классификации, управляет всем пантеоном галльских и кельтских богов в Ирландии, так же, как и в Галлии и в Испании, где мы встречаем это имя в форме «Лугу-» во многих топонимах и теонимах. Матерью Луга является кормилица Тальтиу.


[Закрыть] англицизированный вариант – Ламмас (Lammas) справлялся 1 августа в Тальтиу (Теллтаун), также расположенном во владениях верховного короля Ирландии, на территории Миде: «Поведайте, что положено в Лугназад – во все времена: – отведать всякого достославного плода, – пища из овощей в Лугназад».[406]406
  К. Meyer, op cit., p. 49.


[Закрыть]

Праздник и место его проведения были связаны с анонимной богиней: «Тальтиу, дочь Маг Мор («Великой Равнины») благородной – дочери Эоху сурового, сына Дуй – слепца; – она приходит во главе войска Фир Болг – в Каилл Куан после великой битвы».[407]407
  Metrical Dindshenchas, IV, 147; ср. Dindshenchas de Rennes – Rev. celt, 16, 5a.


[Закрыть]

Некоторые религиозные обряды, совершавшиеся в это празднество, были запрещены христианством: «Три кралей с помощью предательства, – которые запрещает Св. Патрик: – кража быка под ярмом, убиение молочных коров – сожжение хлевов, убиение (?) первенца».[408]408
  Metrical Dinshenchas, IV, 156.


[Закрыть]

По случаю Лугназада в Теллтауне, также, устраивалась ярмарка,[409]409
  O'Curry, Mann., Ill, 530.


[Закрыть] во время которой организовывались лошадиные бега,[410]410
  Rev. celt. XV, 312.


[Закрыть] а иногда даже женщины соревновались между собой в беге.[411]411
  O'Curry, op. cit., 538.


[Закрыть] Жители Лейнстера, со своей стороны, все три года справляли «праздник Карман», который выпадал на день Лугназада, на календы августа, в шестой день того же месяца, в качестве погребальных игр в честь Карман. Он действительно заслуживал подобного почитания: некогда Тальтиу раскорчевала лес вокруг ее будущей могилы.[412]412
  Metr. Dind., IV, 148–150.


[Закрыть] Считалось, что празднование этого праздника обеспечивало обилие хлебов и молока, поскольку Карман покровительствовал плодородию, а также брал всех участников празднества под свою защиту, предохраняя от набегов из других провинций.[413]413
  Livre de Ballymote, fol 193 sqq.; O'Curry, III, 528.


[Закрыть]

«Самайн»

Наконец, в Самайн, 1 ноября, «рыба, пиво, орехи, колбаса – вот, что положено в Самайн – огонь в веселом стане на холме, – сбитое молоко, хлеб и свежее масло».[414]414
  K. Meyer, 49.


[Закрыть]

Это был самый важный праздник в году, который начинался с воспоминаний о лете и проводов лета, знаменуя собой начало зимнего шестимесячного периода (до Бельтайна). Празднество длилось семь дней,[415]415
  La maladie de Cuchulainn, – Ogam, X, 286, § 1.


[Закрыть] отмечавшихся играми, обильными пиршествами и королевским пиром, на котором отведывали мяса откормленных за год свиней. В этот праздник сюзерену платили подать и приносили дары;[416]416
  Arch. f. Celt Lex., II, 366, 978.


[Закрыть] версия «Старины Мест» из Маг Слехт указывает еще на то, что помимо всего вышеперечисленного: «Ему (идолу Кромм Круаху) бесславному, – должны были они убить своих несчастных первенцев, – с множеством стенаний, опасностей (?), – пролить их кровь вокруг Кромм Круаха; – молока и хлебов, – вот чего они тотчас просили, – треть их хороших плодов, и велики были ужас и шум».[417]417
  Meyer – Lull, The Voyage of Bran, II, 302, 4–5.


[Закрыть]

Если верно понять содержащуюся в тексте аллюзию, речь шла не о принесении в жертву младенцев, как весьма часто полагают, но, скорее, детенышей домашних животных.

Особое значение праздника Самайн состояло в собраниях королей, вождей и народа: «Всякий человек из уладов, не пришедший в Эмайн, в ночь Самайна терял рассудок: на следующее утро ему делали курган, готовили могилу и могильный камень».[418]418
  Ogam, XI, 61.


[Закрыть]

В ту же самую ночь друиды возжигали огонь, что сопровождалось запретом, под страхом смерти, зажигать какой-либо другой огонь прежде огня короля! Но главным образом устраивались веселые пиры, и всеобщее опьянение в Самайн является распространенным мотивом в эпических текстах.

Такие торжества с обильными возлияниями иногда заканчивались очень печально. В Самайн у уладов не больше сил, чем у женщины во время родов,[419]419
  Thurneysen, Sagen Aus dem alten Irland, 21.


[Закрыть] и случалось, король на нем подвергался «ритуальному умерщвлению»: его топили в бочке с вином и живьем сжигали в королевском доме.[420]420
  Ogam, VII, с 38 и Rev. celt., 23, 396–430.


[Закрыть] Самайн печально знаменит, в особенности тем, что является в точности тем моментом, когда открывается сид и «все сверхъестественное устремляется наружу, готовое поглотить людской мир».[421]421
  M-L. Sjoesledt, op. cit., 71.


[Закрыть] Бессмертные приходят в мир людей, а герои получают доступ в сид. В этот краткий период происходят сраженья, браки людей с обитателями сида, уплата всевозможных долгов. Боги и герои, в частности, Кухулин, умирают в Самайн; все мифологические сражения, как, например, «Битва при Маг Туиред», все знаменательные мифологическо-эпические события концентрируются вокруг него, в нем обретают свое предвестье и в нем же – свой эпилог: кажется, все время словно бы сжимается в нем. Впрочем, в эпосе временная протяженность значит не больше, чем протяженность пространственная: когда Кухулин был поражен птицами из Другого Мира, он проболел один год, но эта болезнь опечалила тех, кто о нем заботился, лишь на несколько дней, в противоположность тому, что вышло с Браном, чье путешествие длилось многие века. Не следует ставить кельтам в упрек их хронологическую непоследовательность и беспорядочность: они ничего не означают.

Мысль и наука друидов, разумеется, не чуждалась такого представления о времени: всякий праздник являлся итогом, был самодостаточен; он образовывал полный цикл, замкнутый временной период, приравниваемый к вечности мира богов с той же легкостью, что и к краткой человеческой жизни. Один день и один год имели одно и то же временное значение; Дагда, одолживший свое подземное королевство сыну Мак Оку на один год и один день, потерял его на все времена,[422]422
  Cath Fmntraga, ΧII-ΧΙΙΙ.


[Закрыть] а король Финнахта, давший Лейнстеру отсрочку по выплате борома на один день и одну ночь, на деле, отказывается от него безвозвратно.[423]423
  Silva Gad., I, 404.


[Закрыть]

Но время человеческое и время мифическое очень отличались одно от другого, и друиды, разумеется, не приминули познать и научиться управлять человеческим временем по его жестким законам, то есть, с помощью календаря. Кельтские праздники устанавливают превосходное деление религиозного и литургического года с учетом равноденствий, и у нас нет оснований не доверять Цезарю, когда он повествует о том, что: «Кроме того, они много говорят своим молодым ученикам о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов».[424]424
  Caes. В. G., IV, 14. – Пер. M. M. Покровского.


[Закрыть]

Помпоний Мела указывает: «Друиды заявляют, что они знают величину и форму земли и мира, движение небес и звезд и то, что хотят боги».[425]425
  Pomp. Mela, III, 3.


[Закрыть]

Имеются и более точные указания, – согласно Цезарю: «Галлы исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сперва идет ночь, а за ней день».[426]426
  Caes. В. G., XI, 18, 2. – Пер. M. M. Покровского.


[Закрыть]

И согласно Плинию: «Они определяют свои месяцы и годы по луне, так же, как и свои века, протяженностью в тридцать лет».[427]427
  Plin. Nat. Hist, XVI, 249.


[Закрыть]

Ирландия также вела отсчет по ночам: aidche Samna, «ночь Самайна», – так порой указывается в текстах; wythnos, «восемь ночей», pymthegnos, «пятнадцать ночей», – говорят по-валлийски, чтобы обозначить неделю или две, тогда как по-бретонски «назавтра» будет antronoz, «по ту сторону ночи». Кроме того, галлы называли себя сынами темного бога Диспатера (Dispater): «Галлы все считают себя потомками [отца] Дита (Dis Pater) и говорят, что таково учение друидов».[428]428
  Caes. В. G., XI, 18. – Пер. M. M. Покровского.


[Закрыть]

Установлено, что галльский календарь, обнаруженный во фрагментах в Колиньи (Эн) в конце прошлого столетия, представляет многочисленные структурные и лексические соответствия с данными, полученными в Ирландии, что только усиливает впечатление единства учений. В частности, в галльском календаре, реконструированном с большим трудом, обращает на себя внимание одна совсем короткая фраза: (trinoux (tion) Samon (i) sindiu (os)), которую мы уже предложили переводить как «три ночи Самониоса (Самайна) [начинаются] сегодня».[429]429
  Ogam, IX, 337–342, pi. 1.


[Закрыть] Более того, в этом лунно-солнечном календаре единицей времени всегда выступает ночь, а расположение месяцев и лет в нем прекрасно согласуется с веками друидов, протяженностью в тридцать лет, о которых упоминает Плиний.

Однако уместным будет вспомнить о разделении на светлые дни и темные дни, которое, судя по смыслу, производит друид Катбад, когда сообщает ученикам, каков «знак дня»; или когда он просит Нес, готовую произвести на свет будущего короля Конхобара, сделать, если она в состоянии, так, чтобы рождение произошло в определенный момент. Все приемы прорицания, в особенности тот, который заключался в «бросании дерева», помогали различать дни счастливые и несчастливые; а календарь из Колиньи, помимо двух выражений prinni lag и prirmi loud, содержит два слова: mat и anmat. Корень «mat» обнаруживается как в бретонском «mat», так и в ирландском «maith», что означает «хороший» (светлый), а префикс an – сохранился в качестве приставки со значением отрицания и в современных кельтских языках.