Текст книги "Пронзая тьму"

Сантинелли обменялся взглядами с прочими присутствующими. Да, Стил говорил правду: эта женщина действительно резка.

– Очевидно, у вас нет иллюзий относительно нашей заботы о безопасности, правах и благополучии детей, особенно, когда ААСГ регулярно защищает интересы людей, занимающихся детской порнографией и сексуальными домогательствами по отношению к детям. – Он откинулся назад, высоко подняв подбородок, постукивая кончиками пальцев друг о друга и глядя ей в глаза в ожидании ответа.

Салли с трудом усмехнулась одним уголком рта и кивнула.

– Как вы прекрасно себе представляете, подлинная цель данного судебного процесса состоит не в компенсации ущерба, нанесенного истице, а в создании судебного прецедента, открывающего возможность корректировать и править закон, даже переписывать закон на основании идеального судебного дела.

– Мисс Роу хорошо знакома с нашей целью: достичь перемен в социальной жизни через систему общественного образования, поставленную под контроль государства, – вставил Стил. – Когда-то она сама внесла немалый вклад в достижение этой цели.

Сантинелли кивнул, явно впечатленный этим замечанием.

– Значит, вы понимаете, каким серьезным препятствием на нашем пути являются христиане, покуда им позволяется воспитывать и учить своих детей в согласии с их верой. Еще до поры вашей учебы и работы в «Омеге» мы искали такой закон и такой судебный прецедент, которые можно было бы использовать для уничтожения этого препятствия. И только сейчас нам это удалось.

– Но удалось! – сказал Горинг со злорадной улыбкой. Сантинелли позволил себе улыбнуться столь же злорадно и продолжил:

– Самыми последними законами, выгодными для нас, оказались федеральный закон о финансовой помощи дошкольным детским учреждениям и начальным школам и законодательный акт Мунсона-Росса о защите гражданских прав; как мы и надеялись, оба они представляли собой бестолковую мешанину разных законов и требовали проверки и прояснения в суде. Дело школы Доброго Пастыря идеально отвечало всем требованиям. В нем фигурировали не только федеральные фонды, потраченные на христианскую школу, – а следовательно, вмешательство и контроль государства, – но также и очень полезный для нас, вызывающий всеобщее негодование момент жесткого обращения с детьми, то есть некий рычаг, с помощью которого мы могли заручиться поддержкой средств массовой информации и общественного мнения и привлечь всех на свою сторону, заставив забыть истинную суть дела. Именно такую цель мы и преследовали. Когда разгневанная общественность целиком занята проблемой защиты невинных детей, мы в ее глазах будем выглядеть не менее, чем ревностными борцами за благополучие детей, если с помощью данного судебного процесса утвердим право и долг государства контролировать религиозное воспитание. – Сантинелли не смог сдержать довольного смешка. – И даже когда первоначальная травма, причиненная ребенку – истинная или вымышленная, – забудется и бесследно канет в прошлое, законы останутся в сводах законодательных актов, и государство прочно утвердится в стенах церкви.

Как вы сами учили и как учили вас, стоит лишь установить такой контроль над религиозным воспитанием – и методичное, постепенное уничтожение всей системы религиозного воспитания в целом станет лишь вопросом времени. И тогда люди вроде вас прежней обретут колоссальную, безграничную власть контролировать и воспитывать все слои подрастающего поколения, не встречая никакого сопротивления.

Салли кивнула. Этот катехизис она проходила. Повествование продолжил Горинг:

– Что ж, перспективы, несомненно, открывались самые радужные. Но только до вашего появления. Можете представить себе, в какой шок привело нас известие, что вы вышли из тюрьмы и живете в том самом городе, где мы планировали начать судебный процесс. Еще ужаснее были обстоятельства, сопровождавшие ваше неожиданное появление на нашем пути: наш маленький трофей, та самая девочка, чистая душой, совершенно невинная жертва христианских фанатиков и извращенцев, в один прекрасный день внезапно решила продемонстрировать истинную свою сущность. А! Вижу, вы помните этот случай на местном почтамте! И надо же такому случиться, чтобы из всех людей свидетелем этой вспышки стали именно вы!

Когда миссис Брэндон довела случившееся до сведения своих адвокатов, они доложили о происшествии нам, а мы – зная, кто вы такая, – увидели серьезную опасность в том, что вы можете узнать симптомы болезненного состояния ребенка, тем более, что именно вы являетесь автором того самого учебного курса, который привел девочку в это состояние. Мы понимали, что вы можете серьезно повредить нашему делу, если решите высунуться.

Сантинелли позволил себе скорбную усмешку.

– Но на самом деле мы еще не выработали линию действий, когда один введенный в заблуждение член нашей организации – гм… уже бывший член – взял инициативу в свои руки и заручился услугами наемной убийцы.

– Это часть истории вам хорошо известна, – сказал Горинг.

– О да, – согласилась Салли.

– А это, – сказал Сантинелли, – подводит нас к вопросу о том, почему мы так весело гонялись за вами по всей стране. Мисс Роу, если бы вы тогда умерли, мы могли бы простить ошибку и продолжать осуществлять наш план, ничуть не пострадав от излишней импульсивности нашего друга. – Он вздохнул. – Но, будучи личностью столь незаурядной, вы не только остались в живых, но а) убили убийцу и оставили тело лежать там, чтобы по его обнаружении возникло множество самых разных вопросов, и б) убежали с кольцом, снятым с пальца убийцы, – кольцом, с помощью которого можно было проследить связь между этим темным делом и нами.

Салли ничего не сказала и постаралась сохранить нейтральное выражение лица.

– Убийца была хитра. Она была любовницей того бывшего члена нашей организации и стянула у него кольцо – полагаем, с целью дальнейшего шантажа и манипуляций. По этому кольцу любой может установить имя истинного его владельца – для этого потребуются только списки членов ордена, в которых перечислены все кодовые имена. Полагаем, обе упомянутые вещи находятся ныне в вашем владении?

– Я готова заключить сделку, – ответила Салли.

Все трос подавили смешок и переглянулись.

Стил решил задать вопрос, который все считали лишним,

– Так значит… вы готовы отказаться от кольца и списков в обмен на что-то? И что же это?

Салли по очереди посмотрела всем им в глаза и отчетливо произнесла:

– Прекратите судебный процесс. Оставьте в покое христианскую школу и верните детей Тому Харрису.

На сей раз они не стали сдерживать смех, но повеселились от души.

– И тогда вы отдадите нам кольцо и списки? – спросил Горин.

– Мы могли бы обсудить это. Уверена, мы договоримся. Сантинелли подался вперед:

– Что это за цепочка у вас на шее?

Хулл, склонив голову набок, схватил цепочку и потянул ее из-под блузки. Золотое кольцо блеснуло на ней. Мощным рывком, поднявшим Салли с дивана, он дернул цепочку так, что разорвал ее, поранив шею женщины. Вскрикнув от боли, она упала на ковер, но тут же была брошена назад, на диван.

– Довольно! – сказал Горинг. Он указал пальцем на кровоточащую шею Салли. – Перевяжите это чем-нибудь. Я не хочу, чтобы она испачкала мой диван.

Один из людей Хулла завязал на шее Салли носовой платок.

Хулл несколько мгновений подержал болтающееся на цепочке кольцо над ладонью Сантинелли, а потом уронил его.

Сантинелли внимательно исследовал кольцо.

– У-гу. Кольцо братства в составе Королевского и Священного ордена нации. Священная вещь, несомненно. – Он злобно сверкнул глазами на Салли. – Слишком священная, чтобы оставаться в вашем владении… и более вам не принадлежащая.

Оглушенная и упавшая духом, Салли м рижимала платок к ране на шее, морщась от жгучей боли.

– Вижу, вы тоже входите в это братство.

Сантинелли взглянул на золотое кольцо братства на своем

Пальце.

– О, в Орден нации входит великое множество братьев, и все занимают посты первостепенной важности: в правительстве, в банках, в федеральных судах, в правлениях и советах образовательных учреждений. Вы были хорошо знакомы с Оуэном Беннеттом, и уверен, вы уже ознакомились со впечатляющим перечнем имен, приведенным в украденных вами списках. Как любое другое тайное общество, мы помогаем всем нашим новичкам устроиться на нужные места и блюдем интересы друг друга – при том условии, конечно, что интересы отдельного человека не расходятся с интересами общества.

– Очевидно, интересы Джеймса Бэрдайна разошлись. Сантинелли улыбнулся.

– Ах да, этот бывший член нашей организации, действительно, имеет имя. Так значит, это вы звонили нам в офис? Насколько я понимаю, наша секретарша недавно сообщила о его безвременной смерти некой женщине, пожелавшей остаться неизвестной. – Он принялся перекидывать кольцо из ладони в ладонь. – Братство – это одно; нарушение священной, скрепленной кровью клятвы хранить тайну – совсем другое. – Он глянул в окно на горы. – Существуют такие вещи, о которых лучше молчать, мисс Роу. Если бы вам представилась возможность погулять по окрестностям или побродить по городу Саммиту и поговорить кое с кем из людей, гостящих у нас на этой неделе, вы бы увидели, что здесь собрались представители многочисленных эзотерических организаций, равно как и некоторые весьма и весьма… незаурядные… личности. Мы одна мировая семья, знаете ли; это – призыв к объединению, исторгаемый каждым сердцем. Мы провозглашаем эту идею здесь и повсюду, как вы сами провозглашали ее, и мы учим, что все люди равны. – Он сделал выразительную паузу. – Но держим при себе тот факт, что некоторые люди более равны, чем прочие, и куда более пригодны для правления.

Он положил кольцо на стеклянный кофейный столик и потом взглянул прямо в глаза Салли.

– Полагаю, вы ясно поняли, сколь многое поставлено на карту, сколь безжалостно и решительно мы настроены и сколь бедственно ваше положение. Мы здесь не для того, чтобы заключать сделки, мисс Роу, но для того, чтобы положить конец той угрозе, которую вы для нас представляете. Какие именно действия окажутся необходимыми для этого, в большой степени зависит от вас самой. – Он перевел взгляд на Хулла. – Уверен, вас мало утешит тот факт, что мистер Хулл и четыре его помощника являются членами того же тайного общества, к которому принадлежала ваша несостоявшаяся убийца, к организации сатанистов, известной под названием «Брокен-Бирч». Это безжалостная шайка убийц, находящих высшее наслаждение в кровопускании, пытках, человеческих жертвоприношениях. Они пользуются дурной славой. – Он снова посмотрел на Салли. – Мисс Роу, мы – добропорядочные люди и не желаем причинять вам больше неприятностей, чем необходимо. Одним словом, ваша судьба зависит от вашего поведения.

* * *

Натан-аравиец со своим маленьким отрядом охранников продолжал вынужденное путешествие в почтовом фургоне, неуклонно приближавшемся к Аштону. Армут-африканец полетел вперед, чтобы предупредить Криони и Трискала, ангелов-хранителей города, ведь рано или поздно Разрушитель узнает о письме, находящемся в кузове фургона.

* * *

В декоративном саду неподалеку от коттеджа Горинга около тридцати участников конференции собрались на свежем воздухе, насыщенном благоуханием, для проведения утреннего семинара под руководством известного певца и музыканта. Молодой светловолосый человек имел при себе гитару и собирался исполнить вместе с группой несколько песен перед своей лекцией на тему «Экология: слияние Земли и Духа».

В группе царило заметное оживление. Этим людям никогда прежде не доводилось общаться со столь знаменитым артистом, и он был не единственной известной личностью, сидевшей в саду среди кустов розмарина, тимьяна и шиповника. Здесь присутствовали два духовных лица, пользовавшихся мировой славой, а также режиссер мистических научно-фантастических фильмов, о котором в каждой семье говорили, как о старом знакомом и персонажи фильмов которого уже населяли все детские в этой стране и за рубежом в виде пластмассовых игрушек.

Светловолосый певец тронул струны гитары, и все начали хором петь одну из его известных баллад. Это был волшебный момент.

Им наслаждались и демоны, сидевшие среди собравшихся. Столь трепетное поклонение и внимание доставляли бесам такое удовольствие, словно им чесали за ухом, и они даже ерзали и извивались от восторга при каждом следующем такте этой песни, имеющей тщательно замаскированное двойное значение.

«А? Что это?» – демоны повернули головы на шум.

Два демона-солдата скользили над крышей коттеджа Горинга. Они тащили под руки обвисшее, вялое тело сильно потрепанного беса, который все еще хныкал и подвывал от боли. Мягко шурша крыльями, они пронеслись прямо над садом и исчезли за высокой живой изгородью.

Демоны в саду завертелись, заволновались и начали тихо переговариваться друг с другом. "Что такое? Что такое? Что

Случилось?"

Среди собравшихся здесь людей находились медиумы, и демоны, присосавшиеся к их мозгам, забеспокоились вместе со своими соседями. Медиумы мгновенно почувствовали это.

Молодой блондин даже перестал петь.

– Что случилось?

– Какие-то помехи, – сказала женщина-адвокат, обладавшая медиумическими способностями.

– Да, – подтвердил учитель средней школы, не открывая глаз. – Какая-то плохая энергия. Что-то где-то неладно.

* * *

В коттедже Горинга Разрушитель наслаждался каждым словом разговора, равно как и Стронгман, хотя последний уже начинал нервничать.

"К чему тянуть время? – прорычал он. – Заставьте ее говорить, а потом покончите с ней! План требует решительных действий!*

– Разрушитель! – раздался снаружи скрипучий голос, принадлежавший одному из прихвостней Разрушителя. – Солдат принес новости!

– Не сейчас! – рявкнул Разрушитель, которому не терпелось посмотреть, что будет с женщиной.

– Иди, узнай, что там! – сказал Стронгман. Разрушитель стремительно вылетел из коттеджа, чтобы выслушать беса, имевшего в высшей степени жалкий вид.

– Ну, что случилось?

Бес сидел на корточках, расстелив на земле крылья, похожие на изрядно потрепанные черные паруса – сморщенные, обвисшие, дырявые. Голова его была всклокочена, лицо изуродовано, и он отчаянно старался удержать равновесие, чтобы не опрокинуться на спину.

– Мы напали на почтовый фургон, едущий в Аштон. Разрушитель низко наклонился к бесу.

– Ты сказал «Аштон»? Демон начал медленно заваливаться назад. Разрушитель схватил его за загривок и рывком вернул в прежнее положение.

– Ты сказал «Аштон»? Демон еле слышно пролепетал:

– Аштон. Письмо адресовано в Аштон, и его охраняет Небесное воинство!

Разрушитель метнул взгляд в сторону коттеджа. Стронгман по-прежнему наблюдал за допросом Салли Роу. Он по-прежнему нервничал. Ему нужны были результаты. Если он не получит результатов, и в самом скором времени, кому-то не сносить головы.

Разрушитель буквально почувствовал, как его голова скатывается с плеч. Он отпустил беса, который тут же бессильно шлепнулся на землю, и знаком подозвал к себе своих капитанов.

– В Аштон направляется письмо под охраной Небесного воинства. Они не стали бы охранять его просто так, от нечего делать! – Лицо его уродливо сморщилось при следующей мысли. – Салли Роу могла написать кому-то туда.

Капитаны вытаращили глаза и тупо переглянулись.

– Ну? – требовательно осведомился Разрушитель. – Вы меня слышали?

– Аштон! – воскликнул один из демонов.

– Мы не можем возвратиться туда! – сказал другой. Разрушитель быстрым движением руки заставил их замолчать.

– Просто загляните в письмо, незаметно. Уверен, у нас нет никаких оснований для тревоги, всего-навсего одно жалкое письмо.

Капитаны начали недоуменно переглядываться.

– И кому из нас следует отправиться туда? Разрушитель с трудом сдержал готовый вырваться у него вопль и вместо этого прошипел:

– А почему бы не всем вам? И возьмите с собой свободных солдат.

Все капитаны отправились выполнять приказ, прихватив с собой всех бесов-смутьянов, пожелавших присоединиться к ним.

Разрушитель поспешно вернулся обратно в коттедж.

Стронгман напряженно наблюдал за допросом Салли и не спросил, в чем там дело.

А Разрушитель не собирался говорить ему.

* * *

В Аштоне Криони и Трискал видели, как почтовый фургон точно по расписанию подъезжает к городу. К несчастью, драгоценное письмо прибыло на день позже.,

Трискал посмотрел па запад.

– Пока горизонт чист.

Криони не был настроен оптимистично.

– Они скоро будут здесь.

41

Сантинелли откинулся на спинку дивана, расслабился и ободряющим взглядом предложил Горингу и Стилу сделать то же самое. Потом он перевел глаза на Салли и заговорил подозрительно задушевным тоном:

– Салли, я всегда считал себя истинным джентльменом, человеком чести, обладающим чувством собственного достоинства и глубоко уважающим женское достоинство. Я искренне желаю разумного, плодотворного диалога с вами и, уверен, при существующей альтернативе вы желаете того же.

– Да, я бы предпочла именно такой диалог, – согласилась Салли.

Сантинелли кивнул.

– Теперь, когда мы сошлись на этом, нам стоит рассмотреть вопрос о том, насколько вы достойны доверия как свидетель против нас. Мне кажется, вы забыли, кто вы такая.

Салли ответила просто и прямо:

– Я прелюбодейка, убийца ребенка и уголовная преступница, признанная виновной. – Казалось, они чуть встревожились. Салли слишком легко ответила на вопрос. – С самого того дня, когда все случилось, мне напоминали об этом постоянно – и стены тюрьмы, где я провела семь лет, и мои духовные мучители, и моя собственная совесть.

– Но, Салли, – сказал Стил, – это позорный и отвратительный набор ярлыков.

Салли улыбнулась – и даже удивилась этому.

– На самом деле, эти ярлыки чудесны и восхитительны – из-за… – Она заколебалась.

Горинг закончил за нее фразу:

– Из-за Креста? – Салли просияла:

– Да, мистер Горинг. Я удивлена, что вы знаете о таких вещах.

Горинг коротко ухмыльнулся:

– Мы много чего знаем, мисс Роу.

Салли оставила без внимания последнее замечание и продолжила:

– Я малосведуща в вопросах христианской теологии, но я знаю, что лично встретилась с Иисусом, и знаю, что получила прощение. Принимая во внимание мои прошлые поступки, я нахожу этот факт весьма радостным и вдохновляющим.

Этот ответ совсем не понравился собеседникам Салли.

* * *

Не понравился он и Стронгману, который испустил страшный рев, сотрясший стены дома и приведший демонов в беспокойное движение. Стронгман бросил косой взгляд на Разрушителя; тот отвел глаза в сторону.

Сантинелли старался сохранять спокойствие, но лицо его слегка порозовело.

– Следует ли из ваших слов, что вы обратились к устаревшей религии в последней отчаянной попытке избавиться от своего прошлого? – Он иронически рассмеялся. – Салли, это сладкая ложь, предназначенная для слабых умом и духом. Мнение, будто ваши грехи прощены, является таким же заблуждением, как и само понятие греха. Вы сами – бог, Салли. Вы ни перед кем ни за что не отвечаете.

– Значит, я вольна уйти отсюда, не так ли?

– Это вопрос второстепенный, – сказал Горинг, махнув рукой. – Если оставить в стороне цель нынешней нашей встречи, позвольте мне сказать прямо: даже если бы грехи реально существовали и Иисус мог освободить вас от них, в данный момент вы должны признать, что Он не может спасти вас от пас.

– Я не думаю, что Он должен делать это. Теперь Сантинелли даже повысил голос:

– Мисс Роу, уверен, вы понимаете, что это ваше обращение в христианство поставило вас под еще большую угрозу. Вы не могли бы успешнее разжечь вражду между нами и даже подписать себе смертный приговор, чем обратившись в христианство! – Он подался вперед и, с трудом сдерживая гнев, наставил палец в лицо Салли. – Вы объявили себя главным врагом нашего дела, заслуживающим нашей ненависти!

«Прямо как Эмбер, – подумала Салли. – Стил, Сантинелли и Горинг смотрят тем же демоническим взглядом, полным той же дьявольской ненависти».

Она согласилась со словами Сантинелли:

– Знаю.

* * *

Стронгман увидел спокойствие в глазах Салли. Это привело его в ярость.

«Ударь ее!»

* * *

Сантинелли наотмашь ударил Салли по лицу:

– Говори, где списки! Что ты сделала с ними?

* * *

Криони и Трискал приветствовали Натана и его воинов, когда почтовый фургон подъехал к зданию аштонского почтамта.

– Значит, у вас были неприятности? – спросил Криони.

– Небольшие, – сказал Натан.

– Что ж, мы ожидаем продолжения, – сказал Трискал.

Армут проследовал за водителем фургона в здание и внимательно проследил за тем, как он положил нужный мешок с почтой – наряду с несколькими другими – на приемочную тележку. Скоро почту перевезут в служебное помещение и рассортируют – и это будет самый опасный момент.

* * *

Грязная, разношерстная шайка мелких бесов-смутьянов под предводительством двенадцати отвратительных капитанов Разрушителя приближалась к Аштону, демоны летели на большой скорости низко над землей, с выпученными от волнения глазами, с обнаженными мечами. Этот бой станет для них последним, думали двенадцать капитанов. И возможно, лучшим из всех.

* * *

В редакции «Аштон Кларион» наступило время ехать за утренней почтой. Бернис уже надела куртку и держала в руке ключи от машины – но представляете? Стоило только си взяться за ручку двери, как зазвонил телефон – и это оказался Эдди, владелец хлебопекарни. Этот парень обладал непревзойденным даром звонить в самый неподходящий момент!

– Да, Эдди, мы можем отдать вам эти два дюйма. Хорошо, бесплатно, но только на месяц, в качестве пробы. – Новые вопросы. – Чтобы решить, понравится ли это вам и понравится ли нам. Мы никогда прежде так не делали, и, думаю, нам стоит попробовать. – Он продолжал говорить. Бернис слегка наклонилась к двери.

– Я думаю, что мы просто чуть-чуть увеличим эту чашку и все будет в лучшем виде. Логотип менять не обязательно, – она закатила глаза и сделала усталое лицо. – Послушайте, почему бы вам не поговорить с Шерил об этом? Она в курсе всех дел.

С Шерил он говорить не захотел.

* * *

В наступление! Демоны, отбросив всякую осторожность и забыв о страхе, хлынули на Аштон штормовой волной зла, оглушительно стрекоча крыльями, изрыгая струи серного дыма, застилая свет дня, сталкиваясь с ангелами-воинами во всех частях города. Вверх и вниз по улицам летали они, метались из стороны в сторону, рубя раскаленными огненными мечами небесных воинов, лавировали в потоках транспорта, нападали из-за углов, пулей пролетали сквозь здания, сея смятение и испуская боевые кличи, одержимые единственным желанием: ввести ангелов в замешательство, втянуть их в сражение любой ценой, невзирая на возможные потери. В то время как бесы-смутьяны и подстрекатели взбудоражили весь город, обрушившись на него ураганным ветром, двенадцать капитанов Разрушителя отправились за письмом.

* * *

Бернис наконец добралась до своего маленького «фольксвагена», но никак не могла открыть дверцу. Ключ даже не поворачивался в замке.

Р-р-раз! Луч света рассек пополам демона, засорившего замок. Он растаял в воздухе.

Ключ повернулся. Бернис села в машину.

Светофор у следующего перекрестка заело на красном свете, начала образовываться пробка.

Прямо рядом с автомобилем Бернис затормозил маленький седан, и ему в багажник мгновенно ткнулся пикап. Оба водителя вышли из своих машин и принялись рассыпаться друг перед другом в извинениях, состязаясь в вежливости.

Шесть ангелов плечом к плечу пролетели вниз по Шестой улице, а еще четверо спикировали с высоты и понеслись вверх по улице Миллер. С оглушительным звоном мечей они встретились прямо над светофором, и разметали далеко в стороны демонов-диверсантов, которые растворились в воздухе, оставив после себя дымные шлейфы, изогнутые крутыми высокими дугами,

На светофоре загорелся зеленый свет.

Но автомобили не двигались из-за двух столкнувшихся машин. Бернис решила пойти пешком.

* * *

Салли попыталась вдавиться поглубже в спинку дивана, но и таким образом не смогла облегчить боль, которую причинял ей громила, железной хваткой сдавивший ее плечи до хруста в костях. Он наслаждался видом ее мучений.

Стил говорил медленно и отчетливо, желая быть уверенным, что она слышит его, казалось, в данный момент пленницу больше занимали ее физические страдания.

– Уверен, вам известны ритуалы сатанистов, так что я не стану вдаваться в подробности. Салли, мы не желаем лицезреть подобные вещи, но, если нам придется, мы отдадим вас мистеру Хуллу и его людям и позволим им заниматься вами до тех пор, покуда вы не скажете то, что мы хотим знать.

Салли собиралась ответить, собиралась сказать, что они в любом случае убьют ее, но не успела открыть рот, как что-то вдруг случилось с ее зрением: казалось, глаза ее впервые открылись – словно темный занавес отодвинулся в сторону. Возможно, у нее начались галлюцинации от боли.

Она увидела духов за спинами этих людей. Огромные, бородавчатые, уродливые существа пристально смотрели на нее с кровожадной ненавистью. За все время своего мистического опыта – будь то переживания приятные или тяжелые она ни разу не видела их столь отчетливо; она никогда прежде не различала столь ясно такую злобу и такую ненависть.

Но она чувствовала, что эта ненависть направлена не на нее, но на Спасителя в ее душе.

И тогда Салли все поняла. Она просто все поняла и заговорила – вслух ли, в земном мире, или в духе своем, в ином измерении, она не могла сказать.

– Вы были там! Все вы были там! Это вы причинили Ему все зло, какое только смогли… вы убили Его!

Духи встревожились. Они стали переглядываться с искаженными от негодования и ярости лицами.

– А Он победил вас смертью Своей! Он победил! – Огромный громоздкий дух, нависавший прямо над Салли, оскалил клыки и, вздымая мощные крылья, проревел неразборчивые проклятия по ее адресу. Она посмотрела в эти горящие желтые глаза и к великому своему удивлению увидела в них страх. В духе своем она рассмеялась:

– И что бы вы ни сделали со мной, все равно победила я!

Салли громко вскрикнула. Ощущение боли вернулось к ней с новой силой. Громила собирался свернуть ей шею. Духи исчезли – как и весь окружающий мир. Она больше ничего не видела, ничего не слышала. Она погружалась в забытье, падала в бездонную темную пропасть. Сантинелли что-то прокричал, и громила отпустил ее. Салли показалось, она сейчас взмоет над диваном. Боль ослабла.

Спустя мгновение она обрела способность видеть и слышать и поняла, что лежит на диване навзничь. Она чувствовала острую пульсирующую боль в плечах. Сантинелли что-то говорил о том, чтобы убить ее.

Потом Горинг сказал:

– Сейчас участники конференции уже приступают к работе. Мимо окон могут проходить люди. Лучше продолжить внизу.

– Подождите! – сказала Салли, и все они замерли. Она почувствовала на себе напряженные взгляды. Она подняла голову, собрала все свои силы и все свое мужество и еле слышно проговорила:

– У меня есть дополнительная ставка в этой игре. Вам следует знать, что я регулярно писала Тому Харрису в Бэконс-Корнер. Я рассказывала ему обо всем, что я узнавала, и обо всем, что делала. Если со мной что-нибудь случится, это не останется неизвестным.

Горинг улыбнулся и сунул руку в портфель, стоявший рядом с диваном.

– О, очевидно, вы говорите об этом. – Он принялся вытаскивать из портфеля письма – по три, по четыре, по два за раз – и складывать их в стопку на кофейном столике, давая Салли возможность медленно, с ужасом осознать весь смысл происшедшего. Когда лицо ее приобрело мертвенно-бледный оттенок, вполне удовлетворивший его, он продолжил:

– Мы предусмотрели серьезные меры предосторожности в нашем плане н, к счастью, смогли оказать достаточно сильное влияние на истицу в нашем судебном процессе, которая является также начальницей местного почтамта. Она переправляла все ваши письма нам – так что нет необходимости говорить, что Том Харрис и его друзья никогда не получали их. Они не имеют представления о том, где вы находитесь и что вам известно.

– И кроме того, – добавил Сантинелли, – мы постоянно следили за ними, и нам совершенно ясно, что они вообще мало что знают о вас и действуют вслепую. Я бы сказал, они постепенно теряют надежду. Но это уже не имеет значения, не правда ли? Вы находитесь у нас в руках, и мы поступим с вами так, как сочтем уместным, как сочтем необходимым.

Горинг указал на кофейный столик.

– Итак, в наших руках вы, в наших руках все ваши письма, в наших руках кольцо, служащее уликой. Настало время вплотную заняться украденными списками. Господа?

Внезапно Салли повисла в воздухе, подхваченная под руки. Чтобы облегчить боль в плечах, она уперлась ногами в пол и поднялась с дивана сама.

– Сюда, пожалуйста, – сказал Горинг.

Люди из «Брокен-Бирч» потащили ее к лестнице, ведущей в холодное бетонное чрево коттеджа. Возглавлявший шествие Горинг включил свет и начал спускаться по винтовой лестнице.

Стил последовал сзади, за ним – Сантинелли. Самым последним шел Хулл, на ходу вытаскивая из кармана куртки нож.

Потом Хулл заколебался и остановился.

– Пойду проверю, заперта ли входная дверь, – сказал он.

Он снова поднялся наверх" но подошел к кофейному столику, чтобы взглянуть поближе на все эти письма. «Хм-м-м. Великолепно!»

* * *

– Ara, я успела! – Бернис взглянула на часы и обнаружила, что ей понадобилось всего десять минут, чтобы добраться до почтамта пешком. Совсем неплохо.

Теперь надо поскорее забрать почту.

* * *

Парящие высоко над почтамтом двенадцать капитанов Разрушителя увидели Бернис. Они видели также и блистающее облако ангелов, прикрывавшее здание. С громким боевым кличем они бросились в бой, резко стрекоча крыльями, испуская из ноздрей струи серного дыма.

Р-р-раз! Трое демонов с налету смели с крыши пятерых ангелов-воинов и завязали с ними драку, кувыркаясь в воздухе, бросаясь из стороны в сторону, кружась волчком, рубя мечами направо и налево. Эти пятеро будут заняты какое-то время.

Два помощника Разрушителя пулей влетели в здание почтамта через северную стену. Натан и Армут молниеносно прыгнули в сторону при их появлении, и крепкими ударами мечей послали демонов прочь сквозь южную стену здания.

Еще четверо демонов камнем упали сквозь крышу прямо на ангелов, запустив в них длинные когти. Вспышка огненных крыльев на миг ослепила бесов, а потом они увидели со свистом рассекающие воздух клинки – но слишком поздно.

Клубы красного дыма.

* * *

Молодой почтовый служащий осторожно высыпал на стол содержимое мешка и принялся сортировать бандероли, письма, журналы.

– Привет, Эл! – раздался голос в зале.

– Привет, Бернис! Почта немного запоздала.

– Вот и хорошо, я тоже.

Ага, вот почта для «Кларион». Молодой человек положил ее в абонентный ящик «Кларион», потом проверил, нет ли еще каких писем в редакцию.