Текст книги "Пчелы. Что человек и пчела значат друг для друга"

Когда нет главной: стратегии выживания

Изредка случается так, что после отлета старой матки с частью семьи в улье нет молодой матки.

Чаще всего в улье остается около 15 маточников, один из которых, по крайней мере, не моложе восьми дней (а это срок, когда маточники начинают запечатываться). В течение этих восьми дней могут появляться на свет новые рабочие пчелы.

Еще через восемь дней выводится новая молодая матка. Иногда эта молодая матка отлетает еще с одной частью семьи. В этом вторичном рое может быть несколько молодых маток. Выход вторичного роя иногда происходит при худших погодных условиях, чем выход первичного роя, потому что период подготовки к роению в этом случае более короткий и она менее упорядоченная.

Примечателен небольшой размер этой «запасной» матки, которая, однако, тоже совершает брачный полет, возвращается оплодотворенной и немедленно начинает откладывать яйца. Таким образом решается главная задача – суперорганизм продолжает существовать.

Однако природа разработала «стратегию сохранения пчелиной семьи», которая позволяет пчелиному суперорганизму самостоятельно оказать себе помощь и выжить, несмотря на отсутствие матки, ведь в случае исчезновения матки в улье больше не откладываются яйца, и численность семьи должна постепенно снижаться – вплоть до полного вымирания.

Суперорганизм пчел способен создать из личинок работниц (генетически идентичных матке, но обычно выращиваемых совершенно в других условиях) новую матку, которая обеспечит выживание семьи.

Если рабочие пчелы замечают, что матки нет, они начинают ухаживать за уже подросшими личинками рабочих особей как за матками – кормить их маточным молочком. В дополнение к этому пчелы формируют из их ячеек маточные мисочки, которые, правда, выглядят немного по-другому, чем настоящие маточники.

Сооружается от 10 до 20 таких ячеек, причем самая взрослая работница, развившаяся в матку, после появления на свет тоже убивает конкуренток в других ячейках.

Теперь в улье есть какая-никакая матка, и у семьи появляется время, чтобы спокойно и терпеливо, в нормальном режиме, вырастить новую матку. Пчеловоды называют этот процесс сменой матки. В ходе естественной жизнедеятельности пчелиной семьи смена матки может произойти и полностью незаметно для пчеловода – тогда говорят о «тихой» смене матки.

Пчелиная демократия

Поведение пчел может служить примером для человека. Скажем, для тех или иных групп людей, которые стоят перед необходимостью принятия коллективного решения, пример роения пчел может быть очень поучителен.

Пчелы разведчицы выполняют при роении особенно важную задачу. Они – единственные члены семьи, которые бывают как внутри улья, так и снаружи. Пока большинство пчел, готовящихся к отселению, тихо сидит в улье, отъедается медом и ждет, что же будет дальше, некоторые разведчицы уже ищут новое пристанище.

Когда становится ясно, что час пробил, именно они определяют правильный момент отлета роя и дают толчок к массовому исходу, ведь большую роль при выборе подходящего момента для роения играет в том числе и погода.

Они подают сигнал при помощи вибрации летательной мускулатуры: вибрация длится около секунды и имеет частоту от 200 до 250 герц. Этот сигнал подхватывает все большее количество пчел-разведчиц, пока на следующем шаге не дается команда на отлет. Для тех, кто «сидит на чемоданах», это знак, что нужно подготовить летательную мускулатуру, подняв ее температуру при помощи дрожи до 35°.

Но откуда рой узнает, куда ему направиться? Сначала он временно прививается на ветке или другом высоком месте. Теперь другие пчелы-разведчицы принимаются за поиски подходящего нового дома для роя. Они также должны убедить рой, что их выбор действительно лучший. Каждая разведчица летит осматривать «новую квартиру» – всегда только одну – и измеряет помещение, на которое хочет заявить права. Как правило, она улетает лишь на пару сотен метров, иногда вообще отдаляется всего на несколько метров от старого улья.

На сегодняшний день очевидно, что рабочие пчелы обладают врожденным знанием о том, каким должен быть идеальный дом, и способны оценить общее качество осматриваемого пристанища.

Потом разведчица возвращается в рой, чтобы сообщить ему информацию о габаритах и качестве потенциального дома посредством определенной разновидности виляющего танца. Поначалу она стремится завоевать хотя бы несколько сторонниц предлагаемого ею варианта и убедить их в том, что речь идет о лучшем доме из возможных.

Чем выше качество пристанища, за которое пчела агитирует, тем интенсивнее, выразительнее и дольше она танцует, чтобы заполучить побольше сторонниц «своего дела». Танец, сообщающий об идеальном гнездовье, может состоять из 90 кругов, а о средненьком месте – всего из 30. По типу и интенсивности виляющего танца пчелы узнают, действительно ли стоит принимать во внимание то место, которое расхваливает разведчица.

Затем несколько рабочих пчел летят вместе с разведчицей осмотреть на месте новое пристанище, чтобы убедиться, что это и вправду лучший выбор. Эта фаза принятия решения имеет ключевое значение: путем такой перепроверки информации о потенциально подходящем гнездовье рой борется с опасностью «повестись на фейковые новости». Если рабочие пчелы согласны с выбором, они оставляют прежний скепсис и тоже начинают рекламировать новое прибежище.

Естественно, такой же процесс происходит и в других группах «квартирмейстеров». Медленно, но верно формируется постоянно растущее сообщество сторонниц того или иного жилища.

Но есть и такие разведчицы, которые, ввиду невысокого качества найденного ими места, снова, образно говоря, превращаются из политиков в обычных граждан и теряют поддержку своей «команды». В этом случае разведчица во благо всего роя перестает принимать участие в дискуссии и примыкает к мнению большинства.

Пчелы легко дают себя переубедить в пользу другого гнездовья и готовы снова и снова воодушевляться новыми, более качественными вариантами. В результате получается, что поведение роя подчиняется следующему правилу: чтобы добиться успеха и в конце концов победить во всеобщей дискуссии, сторонницы лучшего места должны завербовать как можно больше соратниц.

Параллели между поведением роевых разведчиц и процессами принятия решения у людей могут на первый взгляд показаться притянутыми за уши, но из практики известно, что как пчелы, так и люди нуждаются в осмотрительных и благоразумных товарищах по группе, которые не держатся слепо за свое мнение, продавливая его любой ценой. Пчелы тут же перестают поддерживать и продвигать позицию, если стала очевидна ее сомнительность и имеется более выгодный вариант. Пчелы показывают нам, что «ответственные» могут принимать решения, по поводу которых затем возникает всеобщий консенсус. В конце концов, от правильности решения зависит выживание всей семьи, все члены которой вынуждены держаться вместе, поэтому ответственность за выбор нового дома должны нести все члены семьи.

Этот процесс также позволяет пчелам сэкономить время. Пока разведчицы приходят к окончательному согласию, остальные пчелы могут начинать подготовку к полету.

Благодаря этому уменьшается опасность для роя, привившегося, например, на раскачивающейся ветке, потому что время, которое ему потребуется для того, чтобы достичь более безопасного пристанища, сводится к минимуму.

В отличие от пчел-разведчиц, которые преследуют общие интересы – а именно, найти оптимальное жилище для семьи, – люди при принятии решений руководствуются в основном разными, иногда полностью противоположными интересами. Решения выносятся в соответствии с принципом большинства: у всякого присутствующего есть право голоса, вес всех голосов одинаков, предложение, поддержанное большинством, выигрывает.

Но у прямой демократии медоносных пчел и людей есть важные сходства. И у пчел, и у людей каждое решение отражает добровольно вносимый и равнозначный вклад многих сотен индивидов.

Иными словами, нет одного лидера или маленькой группы, которые решали бы судьбу всех, – вместо этого многие члены сообщества влияют на формирование мнений и принятие решений.

Это позволяет группе собирать и обрабатывать информацию из различных источников, даже самых отдаленных. Как пчелы, так и люди могут исследовать какую-либо проблему усилиями многих индивидов, отражая больше ее аспектов, чем одна пчела или один человек смогли бы в одиночку. Чем шире спектр обсуждаемых путей решения проблемы, тем скорее среди них найдется наилучший вариант, у которого затем появляется шанс завоевать симпатии большинства.

Перед нами, людьми, у роя есть одно важное преимущество: его члены открыты для любых предложений и не держатся изо всех сил за свое мнение по причине тщеславия, эгоизма или ради удержания власти.

Так что на основе поведения пчел можно вывести рекомендации для групп людей, перед которыми стоит задача принять то или иное решение. Томас Д. Сили, американский этолог[44]44
  Этология – наука, изучающая генетически обусловленное поведение животных. – Прим. перев.


[Закрыть] и автор бестселлера «Пчелиная демократия: Как пчелы принимают коллективные решения и чему мы можем у них научиться» (Bienendemokratie: Wie Bienen kollektiv entscheiden und was wir davon lernen können) предлагает людям задуматься над следующим:

1. Группа, принимающая решение, должна состоять из индивидов с общими интересами, имеющих взаимное уважение.

2. Влияние лидера на формирование мнения группы должно быть как можно меньшим.

3. Следует рассмотреть как можно более широкий спектр путей решения проблемы.

4. Должны приветствоваться оживленные дискуссии, в которых каждому дается слово.

5. Точность, быстрота и единство должны достигаться посредством кворума.

Таким образом, пчелы во многих отношениях могут служить моделью форм организации людей и человеческих качеств: будь то пчелиный рой как аналогия организма, колония пчел как подобие монархической формы правления с королевой во главе или отношение отдельной пчелы к семье как аналог отношения индивида к государству. Сюда же относятся параллели между роящейся пчелиной семьей и основанием государств и колоний, трудолюбивыми пчелами и представителями среднего класса, ленью трутней и бесхозяйственностью в государстве.

И наконец, как было сказано выше, поведение пчел может вдохновлять на совершенствование демократических процессов.

Интересно, что аналогии из жизни пчел привлекались и для обоснования позиций, противоположных демократии: а именно, для оправдания существования «богом данной» монархии и для предостережения против распространения «слишком уж демократических» настроений в народе.

В 1834 году, когда Фердинанд Йозеф Грубер выпустил в свет книгу «Рассказы и истории поучительного, назидательного и увеселительного содержания» (Erzählungen und Gedichte belehrenden erbauenden und erheiternden Inhaltes), Европа переживала время коренного перелома, когда борьба за свободный и демократический общественный порядок, начатая Французской революцией, нашла продолжение в череде конфликтов. В свете современных исследований и описанных нами процессов кажется абсурдным изображение суперорганизма пчел как авторитарной системы, жестко определяемой владычеством «королевы». Впрочем, с точки зрения истории культуры следующая притча все равно представляет интерес:

Одна мудрая матка долгое время правила своим ульем, встречая всеобщее одобрение, ведь под ее владычеством строго блюлись право и справедливость, царили мир и спокойствие и при всеобщем благосостоянии процветал каждый по отдельности. Но в один день народ возмутился. Отчего же? Несколько праздных, но честолюбивых пчел, которые хотели более предаваться утехам, нежели трудиться, более повелевать, нежели проявлять послушание, заметили с великим недовольством, что матка освобождена от обязанности собирать мед, как они, в то время как они якобы принуждены, напрягая все силы, ей повиноваться. «Отчего, – обращались они к остальным, – должны мы усердно трудиться, когда матка в позорной праздности живет лишь плодами нашего трудолюбия? Отчего бы не собирать нам мед только для нас самих? Ведь нам нет в ней никакой нужды, равно как и в ее докучливых приказах и распоряжениях. Будем же сами себе господами, заживем как хотим!» Увы, для этих безумных речей нашлись внимательные уши и восприимчивые сердца; пчелы сплели заговор против матки, набросились на нее и умертвили. Но вместе с ней исчезло и счастье неразумного народца, и вскоре воцарились смятение и разлад. Каждый стал сам себе господин, все захотели повелевать, и никто – повиноваться. Всякие общественные работы прекратились, все общеполезные учреждения пришли в упадок, сокровища и запасы расточались напрасно. Не стало иного закона, кроме собственной прихоти и выгоды, нигде не было покоя и безопасности. Создались партии; одна нападала на другую и уничтожала ее, а победившая снова разделялась сама в себе и погибала от распрей. Еще и зима не пришла, а уж был разорен весь улей. Те, кто сумел еще уцелеть среди всеобщего запустения, погибли от голода и холода или стали добычей внешних врагов. Так бывает и с державой, где партия недовольных берет верх, законного правителя лишают его власти, осчастливливающей подданных, а беззаконию, раздорам и алчности открывают ворота.

Пчелы и люди

Охота за медом

Когда первые предшественники Homo sapiens 4–5 миллионов лет назад встретились с медоносными пчелами, те жили на Земле уже около 5 миллионов лет. До сих пор нет надежных данных насчет того, когда человек разумный впервые открыл для себя мед, но древнейшим известным свидетельством знакомства людей и пчел пока остается наскальный рисунок в Куэвас-де-ла-Аранья (Паучьих пещерах) в испанской провинции Валенсия, муниципалитет Бикорп. Рисунок датируется 10 000–6000 лет до нашей эры и включен в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. Понятно, что среди пчеловодов это изображение вызывает особый интерес.

На рисунке изображен человек с емкостью для сбора меда, окруженный пчелами; женщина это или мужчина, однозначно определить нельзя. Человек забрался на верхушку дерева и достает мед из пчелиного гнезда в дупле. Пчелиное жилище охотником за медом было при этом, вероятно, разрушено.

Как же наши предки отыскивали гнезда диких пчел? Луций Юний Модерат Колумелла, живший в Испании и умерший в 70 году нашей эры, мог бы предоставить некоторые сведения на этот счет, так как описанный им метод, вероятно, не сильно отличался от того, которым пользовались наши предки в каменном веке. Эти сведения содержатся в его трактате Rei rusticae libri duodecim («12 книг о сельском хозяйстве), посвященном сельскому хозяйству, садоводству и лесоводству:

Сначала находили место, где много пчел пьет воду. Затем пчел помечали красной охрой и ждали, пока помеченные пчелы вернутся. Если времени проходило немного, можно было рассчитывать, что гнездо находится в непосредственной близости. Затем, когда какая-либо из пчел улетала, следовали за ней к гнезду. Если гнездо находилось в большем отдалении, нескольких пчел приманивали малым количеством меда, ловили их и затем выпускали одну за другой, преследуя, пока не достигали гнезда. Гнезда помечались знаком нашедшего их, что должно было удержать других охотников за медом от сбора меда этой пчелиной семьи.

Охотники за диким медом до сих пор существуют в Гималаях и Центральном Непале. Там находится родина гигантской горной пчелы (Apis laboriosa), самой крупной медоносной пчелы в мире. Имея длину тела 30 миллиметров, она приближается по размеру к одному из встречающихся в наших широтах видов шершней.

Обычные медоносные пчелы наверняка не смогли бы выжить в экстремальных климатических условиях Гималаев, но гигантская горная пчела выработала блестящую стратегию выживания: суровую горную зиму, длящуюся с октября по апрель, она проводит на высоте 700–800 метров над уровнем моря, в умеренных климатических зонах страны, а поздней весной поднимается в Гималайские горы, преодолевая расстояние до 100 километров. В качестве места для гнездовий они предпочитает очень отвесные, обрывистые и практически недоступные скалы на высоте 2500–3000 метров. Здесь вплотную друг к другу строятся гнезда, и через некоторое время в них появляется больше 100 000 пчел (для сравнения: летом семьи медоносных пчел состоят из 60 000–70 000 особей).

Наскальный рисунок в Куэвас-де-ла-Аранья

Единственный враг, от которого приходится обороняться на такой высоте, – это вид шершня, питающийся пчелами. Пчелы развили интересный защитный механизм, похожий на волну, которую пускают футбольные фанаты на стадионе: когда все особи семьи синхронно поднимают и опускают свое брюшко, это выглядит как цельное гармоничное волновое движение. Таким образом пчелы заставляют врага думать, что он имеет дело с большим единым организмом, который в известном смысле и представляет собой пчелиная семья. Неудивительно, что такой трюк заставляет потенциального агрессора держаться на расстоянии.

К сожалению, пчелы до сих пор не изобрели стратегию, которая позволила бы им обороняться от самого ловкого из хищников – человека. Жители горных деревень в окрестностях Куине в Северо-Западном Непале (там проживает народ магаров) добывают мед из пчелиных гнезд следующим хитроумным способом.

Сначала у подножия отвесных скал, на которых гнездятся пчелы, жгут хворост, создавая видимость лесного пожара. Пчелы отступают к верхней части сот, где хранится мед. Здесь они запасаются своим «высокоэнергетическим питанием», так как думают, что нужно спасаться бегством.

Теперь возле ячеек с расплодом, расположенных ниже, практически нет пчел. Затем среди поднимающегося дыма стоящие на выступе скалы охотники за медом спускают веревочные лестницы. Вооруженные корзинами для сбора меда и длинными шестами, они приступают к выполнению опасной миссии: лезут вниз по этим веревочным лестницам, пока не достигают уровня гнезд.

Чтобы добраться до сот с медом, сначала вырезаются соты с расплодом. Затем под гнездо подставляется корзина, чтобы можно было срезать и поймать тяжелые медовые соты.

Вы можете представить себе, сколько мужества, силы и ловкости требует эта опасная работа на головокружительной высоте. К тому же она должна производиться обдуманно, в полном спокойствии и без всякой спешки, чтобы рассерженные пчелы не атаковали охотника.

Этот способ добывания меда – часть культурного наследия и ритуал инициации, он используется в первую очередь не для коммерции.

Урожай меда собирается не летом, как в Центральной Европе, а в октябре, когда пчелиные семьи достигают наибольшей численности и готовятся к переселению в более низко расположенные долины, так что по-настоящему долгосрочный ущерб для пчел исключается. Однако и этому виду пчел может быть нанесен вред в результате использования пестицидов.

Такой вид добычи меда имеет, несомненно, больше общего с методами наших предков, чем с современным промышленным пчеловодством.

Земля, текущая молоком и медом

Люди, поначалу лишь собиравшие дикий мед «дикими» же способами, довольно скоро поняли, что лучше не разрушать жилища пчел целиком, уничтожая пчелиные семьи и лишая себя тем самым источника меда. Они пришли к мысли, что, отбирая мед у пчел, их гнезда можно оставлять как можно в большей сохранности, чтобы снова и снова возвращаться за сладким лакомством или воском. Эта идея наряду с переходом людей к оседлости около 10 000 лет назад послужила основой для начала целенаправленного разведения пчел. В неолитическом поселении в Южной Анатолии есть изображение пчелиных сот, датируемое около 6500 годом до нашей эры.

В 1980-е годы на севере Израиля была раскопана пасека поселения Тель-Рехов, уже существовавшего на рубеже 1-го и 2-го тысячелетий до нашей эры. Здесь были найдены остатки пчелиных жилищ, представлявших собой трубки из глины и керамические сосуды. Эти трубки чаще всего были 70–80 сантиметров в длину, с летками и съемными крышками. Большинство трубок были уложены друг на друга в три ряда, и предполагается, что такая пасека давала более 500 килограммов меда и 50–70 килограммов воска в год.

Такая лежащая труба была первой формой улья, известной уже древним египтянам. Она насчитывала 80–100 сантиметров в длину и около 20 сантиметров в диаметре (в самом широком месте). Сначала эти скорее эллиптические в разрезе трубки делали не из глины, а плели из вьющихся растений, корней или прутьев и герметизировали суглинком или смесью суглинка и коровьего навоза. Возможно, при обжиге внешнего слоя этих трубок возникла идея делать их из глины. Возможно также, что однажды пчелиный рой случайно заселился в такую лежащую трубку из глины, а затем владелец стал использовать ее для разведения пчел. Когда стало понятно, что глиняные сосуды пчелиные семьи тоже воспринимают как подходящие жилища, в них стали расселять роящиеся семьи.

В странах, лежащих к югу от воображаемой линии, соединяющей Гибралтар и Камчатку, эти лежачие трубы – плетеные, изготовляемые из коры или из древесины – до сих пор являются самым распространенным видом улья.

Исследования ДНК, выделенной из останков пчел в Тель-Рехове, показали, что там, вероятнее всего, разводили завезенную с территории современной Турции анатолийскую породу пчел Apis mellifera anatolica. Считается, что ее медопродуктивность была заметно выше, чем у местной породы Apis mellifera syriaca[45]45
  На территории современного Израиля обитали две породы (подвида) Apis mellifera: saneta (палестинская) в южной части и syriaca (сирийская) в северной части, где находится Рехов.


[Закрыть]. Библейский мотив «земли, текущей молоком и медом», под которой подразумевается Палестина, в свете археологических подтверждений существования достаточно профессионального и продуктивного пчеловодства в этом регионе приобретает новое и вполне конкретное звучание.

В разных регионах изготовлялось и использовалось большое количество самых разнообразных видов искусственных жилищ для пчел: глиняные трубки, керамические сосуды, борти, колоды, корзины и т. д.