Текст книги "Конец фильма"

4

В аэропорту кого-то встречали.

Грязнов заторопился к выходу, но природное любопытство все время заставляло оглядываться.

Из зеленого коридора вышли солидные дядьки, остановились возле кучки репортеров, начали, перебивая друг друга, что-то рассказывать.

Грязнов уже было отвернулся, но вдруг, сделав замысловатый круг по залу, подошел к импровизированной пресс-конференции.

– Как Европейский парламент воспринял последнее заявление президента?

– Там людей с юмором мало...

– Скукота, одним словом...

– Обсуждались какие-то вопросы прав человека...

Грязнов достал из кармана диктофон и сунул его под нос самому представительному из интервьюируемых.

– Газета «На боевом посту». У меня вопрос к Аркадию Белоусову. Вы ведь представляете в Думе промышленную партию? Что вы можете сказать о нефтяном месторождении «Северное»?

Журналисты обернулись на Грязнова.

– Простите, какая газета?

– «На боевом посту». Печатный орган МВД.

– Грязнов? – спросил Белоусов.

– Точно.

– Мне нечего ответить на ваш вопрос.

– Совсем-совсем нечего?

У Белоусова ясно обозначились желваки на скулах.

– А что, собственно, вас интересует?

Журналисты ошалело вертели головами. Они почувствовали запах сенсации.

– Приватизация этого месторождения, в частности аукцион по ее...

Белоусов взял руку Грязнова с диктофоном и потащил за собой, расталкивая журналистов, обратно в зал VIP.

Грязнов не сопротивлялся. Да и бессмысленно было. Белоусов был косая сажень, хотя если б пришлось схватиться, Денис и сам с успехом навешал бы этому депутату фонарей, несмотря на всю его неприкосновенность.

Он дотащил Грязнова до роскошного кожаного дивана и разве только не швырнул на него.

– У кого служишь? – Он вынул сотовый телефон.

– Частное агентство.

– Кто там у тебя начальник?

– Я сам себе начальник.

Белоусов набрал номер на мобильнике:

– Мгм. Лидочка, здесь Белоусов, соедини-ка меня с Костей.

– Может, лучше сразу президенту? – посоветовал Грязнов.

Белоусов с интересом посмотрел на него:

– Костя? Аркадий. Слушай, что там у тебя творится?.. Да я не про Чечню. У тебя в МУРе сидит Грязнов и покрывает своего родственника. А это какой-то отморозок. Преследует меня, копает что-то... Этого тоже зовут Грязнов. Спасибо, Костя... Сейчас не могу. Созвонимся.

Белоусов спрятал телефон и спросил:

– Я ответил на твои вопросы?

– Да вы и не начинали. Вот, в частности, что вы можете сказать об убийстве Некрасова? Или о самоубийстве Сабанова?

Белоусов даже открыл рот.

– Тебе что, в глаз дать? – спросил он.

Грязнов обернулся – через огромное стекло за ними наблюдали репортеры. Камеры работали.

– А вы рискните, – хмыкнул Денис, кивая на окно.

– Хорошо, объясняю для дураков. Слушай, Грязнов. Я ни на какие твои вопросы отвечать не буду. И не потому, что я что-то скрываю, в чем-то виновен. Нет, не угадал.

– А почему же тогда?

– Потому что это были мои друзья. Ты можешь это понять?

У Белоусова дернулась щека, он развернулся и размеренной походкой пошел к выходу.

Всеми своими новостями Денис решил поделиться сначала с Лидским. В агентство он еще успеет, а домой тем более.

5

Жена Лидского, увидев Грязнова, схватила детей и потащила в дальнюю комнату.

– Пошли-пошли, ничего интересного...

Грязнов старался улыбаться. Лидский поманил его пальцем из кухни.

– Извини, я по-домашнему.

– Это вы извините. Я уезжал. Не смог...

– Куда ездил?

– В Инту. К сыну Петрова.

– Что узнал? – Лидский готовил чай, может, поэтому спрашивал рассеянно.

– Вам неинтересно? – спросил Грязнов.

– Почему, очень... Самолетом летал?

– Эдуард Николаевич, а вы чего меня искали?

Лидский поставил на стол чайник:

– Я?.. Чего искал?.. Сахар или варенье?

– Спасибо, да.

– А чего там копать, Денис? – вдруг словно проснулся хозяин. – Я поначалу чего-то купился, а вот давеча почитал снова, поглядел – нет, там дупель пусто.

Грязнов так и не пригубил поднятую чашку.

– Что значит – пусто? А аукцион? А убийство Некрасова? Мне кажется, тут такое закручивается.

– Антон тебе сказал, что не он убивал? – вяло поинтересовался Лидский.

– Нет, но намекнул...

– А...

– Начальник лагеря говорит: Антону кто-то платит...

– Кто?

– Неизвестно.

– А...

– Старик же не зря дал пленки Кириллу.

– А зачем?

– Вот и надо понять.

– Понять? «Намеки», «неизвестно», «мне кажется»... Что понять?

– Погодите, вы что, в сторонку?

– Ну почему сразу – в сторонку?.. У меня полно других дел. Да и ты, поди, свои запустил.

– Запустил.

– Ну вот и остановись, Денис, займись делом. Знаешь же, если не раскрутил по горячим следам, лучше не дергаться.

– Медведь был моим товарищем, – сказал Грязнов.

– Вот это тебе и мешает...

– Папа, – влетели дети, – а дядя – милиционер?

– Нет, дядя Бармалей.

– А он нас заберет?

– Зачем вы ему?

– Мама сказала, если будем себя плохо вести, нас милиционер заберет.

Грязнов даже не улыбнулся.

6

– Он все время о тебе спрашивал... – говорил Грязнов в трубку. – Почему не веришь? Ты же все-таки его жена... Ладно, не буду... Когда?.. Сейчас? Я на Ленинградке. Минут через тридцать подъеду. Правильно, тогда и поговорим...

Он сунул мобильник в карман, но тот тут же запиликал.

– Грязнов... Что говоришь? Хорошая весть бежит быстрее серны? – Лицо Грязнова стало серьезным. – Даже так?.. Ладно, приеду – разберемся... У меня сегодня еще командировка. А завтра и дядька поостынет... Ладно, постараюсь сегодня...

Ксения была пьяной. Все время хихикала или вдруг начинала чуть ли не рыдать.

– А ты жук, Грязнов, сначала к соломенной вдове намылился, нет чтоб папашу навестить.

– Завтра.

– Завтра, завтра, не сёгодня, то ленывцям до лиця.

– Как-как?

– Украинская мова. Я ж три года во Львове проработала. Владею теперь иностранным языком... Он правда обо мне спрашивал?

– Да, – глядя Ксении прямо в глаза, сказал Грязнов.

– Я сука, Грязнов?

Денис пожал плечами.

– Я сука, – кивнула Ксения. – И дура. Мужа надо выбирать из своей среды. И из четверга и из пятницы... У актеров хоть полет какой-то есть, а эти биз-нес-мены – не жизнь, а резьба по дубу. Господи, Денис, как он напивался! Какие он мне сцены закатывал! Современный человек! «Не смей целоваться на сцене!» Ага! Представляешь? Отелло и рядом не стоял. Господи, как я его ненавидела...

– Ты по нему скучаешь, – сказал вдруг Грязнов.

– Я?! По нему?! – слишком темпераментно возмутилась Ксения. – Да он!..

Зазвонил телефон.

– Слухаю... А, Михаил Тигранович, извините... – Она посмотрела на часы. – А раньше не могли? Мне же собраться надо... Хорошо.

Она положила трубку.

– Свидание закончено. Там так говорят?

– Ну примерно.

– Вакасян зовет. Чего-то он там обсуждать собрался...

Ксения стала раздеваться. Открыла шкаф.

– Мне стыдно, я отвернусь, – расхохоталась она.

– Ничего-ничего, пожалуйста...

– Слушай, а поехали вместе. Подвезешь меня?

Грязнов пожал плечами:

– Мне бы вообще-то в агентство заскочить.

– Если только заскочить, то давай, я не опаздываю.

7

– Сидите, ребята, не надо... – сказал Грязнов.

Но сотрудники все, как один, вскочили, приветливо улыбаясь.

Ксения сделала им ручкой.

– Здравствуйте, шеф! – чуть ли не раскланялся сияющий Самохин, щелкнув каблуками. – За время вашего отсутствия особых происшествий не случилось.

– Дядька звонил?

– Так точно. Они рвут и мечут. Не познакомите с дамой?

– Это Ксения.

Самохин любезно поцеловал ручку Ксении.

– Старший просил сразу к нему, – сказал он, искоса глядя на Дениса.

– А по какому поводу? – спросил Грязнов.

– Сами узнаете... Чай, кофе? Может, покрепче? – Он снова залюбезничал с Ксенией.

– Не, покрепче не надо, а то я сблюю.

Самохин заржал счастливым жеребцом и, приблизившись, зашептал на самое ухо Денису:

– Жуткий шум. Причина неясна.

– Ну и ладно, сегодня я еще в командировке. Позвоню ему попозже. А ты меня не видел.

Но не выдержал сам. И потому, зайдя в свой кабинет, пока Ксению в холле угощали чаем, набрал дядькин номер на Петровке, 38.

– Здоров, Дениска, – дружелюбно сказал Вячеслав Иванович. – Как ты летал-ездил? Ивана видел?

– А я ему цокал всю ночь, – рассмеялся Денис, – толкал его, на бок переворачивал. А он перевернется на другой бок и – по новой храпит. Еще сильней!

– Он мужик хороший! – смеялся и Грязнов-старший. – У меня когда-то начинал. Говоришь, храпит?

– Дизель, лесопилка, «Боинг-747» на взлете.

– Он и раньше храпел, но чтоб так... Как, говоришь? Дизель?

– Дизель, – уже устало подтвердил Денис. – Что-то случилось?

– Где? – словно испугался Грязнов-старший. – Нет. Ничего не случилось.

– А чего звонил?

– Звонил, говоришь, чего? Да все думаю. Надо закрывать твое дело. И даже ничего не говори, потому что это не обсуждается. Я и раньше считал, а теперь уверен – кончать надо.

– Нет, дядь Слав, закрывать я ничего не буду, – тихо сказал Денис.

– А я не про контору. Я про дело это твое. Хотя, думаю, и с конторой тоже покумекать надо.

– Ты серьезно?

– Все, Денис! – заорал Вячеслав Иванович. – Все, приказы обсуждаются только в сторону их лучшего исполнения! Свободен!

8

Горели только дежурные лампочки, отбрасывая на пол желтые круги света. В одном из таких кругов сидела съемочная группа.

Грязнов пристроился поодаль, в уголке. Он не слышал, что говорил Вакасян, что добавлял Варшавский, что возражал Максимов. Он видел только, как актеры и группа что-то мрачно обсуждают. Грязнов сочинял хокку. Или танка.

 
Точильщик по улицам ходит.
Поди, угадай, когда это было.
Убийца не найден, все мрак и туман.
 

Подошел Морозов:

– Ну вот и все, держи, Денис, бывай. Ты еще тут побудешь?

– Ага, – кивнул Грязнов.

Морозов пожал Денису руку и вышел. Съемочная группа тоже разбредалась. Грязнов встал, подошел к Вакасяну:

– Михаил Тигранович, я все хотел спросить: вы правда считаете, что никто не мог убить Кирилла?

Вакасян внимательно посмотрел на Грязнова:

– Правда.

– Нет, вы честно скажите: все думают, что он застрелился?

Вакасян оглянулся на расходящихся коллег.

– Честно? Не знаю, как все, а я – да, Денис. Я думаю, все-таки случайность. Знаете, это Россия. Тут хитроумные планы даже и не придумывают. Тут их воплотить невозможно. Какой-нибудь раздолбай недокрутит гайку – и все.

– А вы говорили...

– Мало ли что я говорил! – улыбнулся Вакасян. – Главное, что я думал! А мы тут трезвые люди. Мы в чудеса не верим. Мы сами их делаем. Знаете, жизнь не терпит крайностей. Она любит серый цвет. Никаких монстров и никаких ангелов. Все в пастельных тонах. А вы, кажется, ищете дьявола. Его нет, Денис, – одна серость.

У Грязнова задрожали губы.

– Хочешь выпить? – вдруг перешел на «ты» режиссер.

– Хочу. А где?

– Пойдем, мы тут как раз собираемся.

Вакасян взял Грязнова под руку и повел из павильона.

– По какому поводу? – спросил Грязнов.

– А все! Кончилось кино. Больше снимать нечего.

Грязнов остановился:

– Как – кончилось?

– А так, все отсняли. Конец фильма.

– И что теперь?

– Теперь начинается жизнь...

Глава девятая

1

Грязнов и Самохин сидели у Дениса на кухне друг против друга, как на переговорах по разоружению. Даже к пиву не притронулись.

Прошлым вечером Денис предложил ему полностью переключиться на дело об убийстве Медведя, один он уже не справлялся, нужен был так называемый свежий глаз. Но при этом Самохе, видимо, придется многие свои дела отложить или передать кому-нибудь другому. В том числе и почти круглосуточную и высокооплачиваемую слежку за женой крутого магната.

– Честно вам скажу... Я всю ночь над этими бумагами просидел и ни хрена не понял. Так что там было-то? На самом деле?

– Убийство.

– Ну да? – недоверчиво вскинул брови Самоха. – А где об этом сказано?

– Вот здесь... – Денис ткнул пальцем в свой лоб. – Так что? Подключишься?

– А Щербак у вас для чего?

– Щербак само собой. Но он боец, а тут думать надо.

– Вы начальник, можете просто приказать.

– Не, мне надо от души. Мне надо, чтоб ты поверил.

– Свежо предание...

– Ты посиди еще, просмотри внимательно все эти бумажки. Может, я что-то пропустил. Или, наоборот, слишком большое внимание уделяю тому, чего и в помине нет...

– А мы пиво сегодня пить будем? – без особой надежды в голосе спросил Самоха.

– Обязательно, – клятвенно приложил руку к груди Денис. Он поднялся и подошел к открытой балконной двери.

– Тогда смотрите, – оживился Самоха, – тут мне сразу бросились в глаза маленькие такие несовпадения. Эй, вы слушаете, шеф?

– Да-да, продолжай...

Грязнов вдруг увидел, как во двор бесшумно вкатился черный джип, точь-в-точь такой, какой сбил его и Морозова в реку. Из джипа выпрыгнул Цыган и, переложив из руки в руку тяжелый чемодан, скрылся в подъезде...

– Е эф четыреста сорок пять У.

– Чего? – не понял Самоха.

– Подожди меня тут!..

Грязнов вылетел из квартиры и со всех ног бросился вниз по лестнице. Но когда он выбежал во двор, джипа уже не было.

– Денис! – крикнул Цыган с балкона. – Подняться не хочешь?

«Какая связь? – судорожно думал Денис, поднимаясь в лифте. – Таких совпадений не бывает».

– Это тебе. – Цыган бросил Грязнову пакет. – Из Парижа с любовью.

– В Париже, что ли, был?

– Ага, туда-обратно, командировка срочная... Я перед отъездом забегал...

Цыган щелкал выключателями, и его аппаратура постепенно начинала оживать – включились мониторы, зажужжали винчестеры.

Денис вынул из пакета футболку с изображением Эйфелевой башни.

– Спасибо...

– Двое суток не спал, – пожаловался Цыган. – Монмартр, Поля Елисейские, Пляс Пигаль, «Мулен руж»...

– В Париж туда-обратно, – мечтательно произнес Грязнов. – Хорошо устроился. А что за тачка тебя подвозила?

– Круто? Мне тоже нравится.

– А серьезно?

– Кажется, это джип...

– А за рулем кто был?

– Что за странные вопросы?

– И все-таки?

– Нет, а к чему все это?

– Как-нибудь расскажу.

– Это тачила моего шефа. В чем дело-то?

– Кто твой шеф?

– А вот это фиг.

– Как-то раз эта тачка нас с Сергеем Петровичем в речку сбросила.

– Да ладно тебе!

– Ага, я и номер запомнил, только его в природе не существует.

– Брось, Венька и мухи не обидит. Спутал ты что-то...

– Это шефа так зовут?

– Водилу.

– А фамилия его как?

– Не помню...

– Цыган!

– Венька и Венька... Не знаю я его фамилии. Ты чего вообще приперся?

– Сам же позвал!

– Чтобы подарить футболку. А теперь свободен.

«Испугался, – отметил про себя Грязнов. – Очень сильно испугался. Ладно, отложим пока с джипом, а то еще в обморок упадет. Может, попросить Щербака, чтобы он к Цыгану наружку приставил?»

– Помощь кое-какая требуется, – произнес он вслух.

– Вот это уже совсем другое дело.

...Тем временем Самохин в одиночестве опорожнил бутылку пива и, открыв другую, выглянул в окно. Затем посмотрел на часы, снял телефонную трубку и набрал номер.

В следующую секунду запиликал лежавший на холодильнике мобильник Грязнова.

Самохин бросился к входной двери – заперто. Он поискал глазами ключ, порылся в карманах висевшей на вешалке одежды – пусто.

– Опаньки... – и хлебнул из горла...

Денис уже забыл, что оставил Самохина в своей квартире, да к тому же в запарке запер его на ключ.

– Понимаешь, она торгует водкой, а бедна как церковная крыса, – рассказывал он Цыгану о Некрасовой. – Она даже квартиру продает. Я думал, у нее их несколько – ни фига. Меняет свой стадион на комнату в коммуналке.

– Зачем?

– Зачем продают квартиру? Ей деньги нужны, Цыган. Ей нужно много денег!

– У нее не хватает? У нас кто-то обеднел, торгуя водкой?

– Вот ты и разведай.

– Что?

– Куда идут ее денежки?

– Ты по адресу пришел? – спросил Цыган иронично.

– Мне больше некуда пойти.

Цыган сел к компьютеру:

– Ладно, попробую. А ты интересный, друг мой Дэн.

– Есть маленько.

– Но я еще интереснее. Смотри, что мне удалось раскопать! – Цыган включил компьютер и защелкал мышкой.

Грязнов подошел поближе.

На мониторе появился текст.

Улицы города. Натура. День.

Раскуривая трубку, Петров вышел из подъезда своего дома. Шофер распахнул перед ним дверцу черной «Волги». Трубка не раскуривалась, спички ломались одна за другой... Шофер молча предложил зажигалку. Петров согласно кивнул и сел в машину.

Повернулся ключ в замке зажигания. На странном предмете, прикрепленном к днищу автомобиля, загорелась красная лампочка.

Петров медленно поднял глаза. Трубка выпала из руки и застыла в воздухе.

Жахнул взрыв...

– Откуда? – Денис оторвался от монитора. – Откуда это у тебя?!

– Медведь хранил в своем компьютере... – Цыган разглядывал помятый листок с изображением фоторобота. – Я перетащил его жесткий диск, взломал пароль. Он зачем-то держал файл запароленным, мне это сразу странным показалось...

– Наброски какие-то. – Грязнов перелистывал компьютерные страницы. – Много вариантов... Девятая серия, десятая, снова девятая... Две девятых серии... Нет, три... Черт, он сам еще не знал, что будет дальше.

– Дальше смотри, – сказал Цыган.

Улицы города. Натура. День.

Раскуривая трубку, Владлен Петров сошел с тротуара на проезжую часть. К нему приближалась черная «Волга». Спички не зажигались.

Петров медленно поднял глаза...

«Волга» и не собиралась тормозить. Она сшибла старика на полном ходу...

Трубка выпала из его руки и застыла в воздухе...

– Нет, Медведь так ни до чего и не докопался... – Денис быстро пробегал глазами по строчкам. – Чем заканчивается?

– Там кого-то убивают...

– Нет, это тоже не конец... Тут все обрывается... Посмотри... Он несколько раз начинал предложение, но бросал его на полуслове...

– «Трубка выпала из руки и застыла в воздухе...» – вслух прочитал Цыган. – Как это – застыла в воздухе?

– Петров... – вдруг понял Грязнов. – Это Петрова должны убить!..

– Это же... – с каким-то суеверным страхом посмотрел на него Цыган. – Медведь же это придумал! Ты что, серьезно?..

– Да нет, шучу. Я поехал...

– Куда?

– К Петрову!

Денис умчался, а Цыган запустил в Интернет поискового «жучка» собственного изготовления. Рано или поздно все, что было связано с Некрасовой, загрузится в отдельную директорию. А пока можно было повеселиться с фотороботом.

– Ну что за техника? – усмехался Цыган, глядя на помятый листок с фотороботом. – Каменный век.

Он провел по листку сканером, и в следующую секунду на экране монитора появилась размытая физиономия. Цыган ездил на кресле от компьютера к компьютеру, щелкал клавишами, переставлял какие-то проводки. Его рабочее место напоминало отсек космического корабля, а сам он был командиром этого корабля, только без скафандра.

Физиономия вдруг приобрела естественную выпуклость, окрасилась в телесный цвет, ретушные морщины разгладились, на щеках проступил здоровый румянец, а в глазах появились искорки жизни.

– Я тебя где-то видел, – обалдел от удивления Цыган. – Или не видел?

2

Вереща клаксоном, «жигуль» с трудом пробивал себе дорогу в плотном потоке автомобилей.

– Да расступитесь же, вы, сволочи! – Денис почти плакал от собственного бессилия...

А Владлен Николаевич Петров в рассеянной задумчивости стоял посреди своего кабинета. Он чиркнул спичкой – пламя подпалило табачок в трубке – и выпустил под потолок колечко ароматного дыма.

Он хотел распахнуть окно, но в этот момент по прихожей разлилась птичья трель дверного звонка.

Петров вздрогнул. Прислушался. И медленно направился к двери, на которой было множество замков. Чтобы ее открыть, нужно было отомкнуть каждый...

– Петя, где ж вы были? – недовольно спросил через цепочку Петров.

– Владлен Николаевич, вы живы! – радостно закричал Грязнов.

– А почему, собственно...

– Простите, Владлен Николаевич, что-то я совсем уже...

– Ах ну да... – Петров скинул цепочку. – Входите, Петр... Вы их видели?

– Кого?

– Этих... – Петров по-стариковски засопел, но нужного определения подобрать так и не смог. – Они приходили за пленками. Опомнились!

– Кто? Белоусов? Он был у вас?

– Только что! Он угрожал мне, Петя! И с ним – Некрасова...

– Представьте, и мне тоже...

– И тут вдруг вы... Объясните, что происходит.

– Кстати, я все-таки Денис.

Они снова сидели в глубоких креслах, как Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Старик специальным инструментиком прочищал свою красивую трубку, глядя на нее поверх очков, и слушал рассказ Дениса о новых страницах сценария, найденных в компьютерных заготовках Кирилла.

– Я, как Германн в «Пиковой даме», – сказал наконец Грязнов, стыдливо прикрыв лицо руками, – обдернулся...

– Полагаю, Кирилл хотел побыть немножечко Богом. На бумаге ведь не страшно. Можно как угодно повернуть человеческую судьбу, можно даже убить. Но это уже не жизнь. Жизнь кончилась, и началась беллетристика. Как там у Шекспира? Дальше – тишина...

Старик прошелся по комнате, поглядывая на стеллажи, словно ища у них сочувствия.

– Ну как там Антон?

– Антон молодцом. За посылку благодарил.

– Вы узнали, что хотели?

– Кажется.

– А что он говорит по поводу убийства Некрасова?

– Он говорит, что был пьян. И взбесился... И называет себя преступником.

Старик остановился, шумно зачмокал нераскуренной трубкой.

– Владлен Николаевич, мне все же будет спокойнее, если за вами присмотрит наш человечек. Не возражаете?

– Кому я нужен, Денис? Автор Конституции! – Петров разразился ироничным пафосом. – Подумаешь! Кому это интересно? Пройдет двадцать – тридцать лет, и Конституция будет совсем другая, уверяю вас! А обо мне вообще забудут... Разве что мемориальная доска... Интересно, что на ней напишут?

– Sapien sat.

– Так ведь никто не поймет, вот что обидно. – Петров вынул из трубки почерневший фильтр, заменил его новым, только что взятым из маленькой коробочки. – Иногда бывает очень трудно понять простые вещи, вникнуть в их суть. И я сразу не понял. И вы, Петя, сразу не поняли. И Кирилл. И эти все... Там был кто-то еще! Какая-то, как теперь модно говорить, третья сила. Молния попадает в крепкое, здоровое дерево и сжигает его дотла.

Грязнов иронично кривил губы. Ну когда старик запомнит его имя? Или же смириться с тем, что он его вечно будет называть то Петей, то Денисом?

– Да-да. Я знаю, вы не верите... Но, Петя, мой сын, я-то его знаю подольше вас...

На кухне засвистел чайник. Денис готов уже был вскочить с кресла, но старик замахал рукой:

– Сидите-сидите, я сам!

И быстро вышел из комнаты.

– Третья сила... – оставшись в одиночестве, задумчиво проговорил Грязнов.

Старик звякал посудой на кухне. А Дениса совсем разморило в глубоком мягком кресле. Его взгляд блуждал по нескончаемому ряду книжных полок и вдруг наткнулся на фотографию в позолоченной рамочке.

Ксения и Антон. Они сидели на берегу реки, робко, даже как-то стеснительно обнявшись. Ксения смотрела в объектив камеры и улыбалась, а Антон шептал ей что-то. Наверное, смешное...

Денис подошел к книжной полке, чтобы лучше рассмотреть фотографию.

С кухни прилетел веселый звон разбитого стекла.

– Владлен Николаевич, вам помочь? – не оборачиваясь, крикнул Грязнов.

Петров не отзывался.

– Владлен Николаевич?!

...Старик лежал на правом боку, его лицо исказила мученическая гримаса. Рядом валялся перевернутый вверх дном поднос и осколки чашек. Сахарница уцелела, но ее содержимое рассыпалось по полу белесым барханом. На подоконнике в пепельнице дымилась трубка.

Денис перевернул Петрова на спину, одной рукой нащупал сонную артерию, а другой полез в карман пиджака за телефоном, но телефона не было... Дома забыл, на холодильнике!

Он заметался по огромной квартире, натыкаясь в полумраке на старинные стулья и пуфы. Аппарат будто нарочно спрятался под бумагами на рабочем столе.

– «Скорая»! – закричал Грязнов в трубку. – Академик Петров умирает! Свяжитесь с «кремлевкой»! Быстрее!