Текст книги "Деятельностный подход к психологическому консультированию в образовании: системогенетическая парадигма"

Глава 1
Деятельностный подход в психологии: проблемы, перспективы, варианты развития

1.1. Категория деятельности в психологии: методологические функции, содержание

Вопрос о выделении категорий психологии как науки в целом и осмыслении содержания, места и функций категории деятельности в системе базовых психологических категорий конкретно является чрезвычайно важным для разработки методологических и теоретических проблем психологии.

Наиболее полный и глубокий анализ современного состояния психологической науки и тенденций ее развития выполнен Б. Ф. Ломовым в монографии «Методологические и теоретические проблемы психологий» (1984) [299]. В этой общепсихологической теоретико-методологической работе большое внимание он уделяет рассмотрению проблемы деятельности. Категорию деятельности автор выделяет как одну из базовых для психологической науки, отмечая, что понятие деятельности широко используется в различных областях научного знания с различным пониманием его сущности.

В 2013 г. выходит монография В. Д. Шадрикова «Психология деятельности человека», в которой «…рассматриваются методологические и теоретические проблемы деятельности. Показано, что сущностью психологического познания деятельности является всесторонее изучение деятеля. Человек сущий раскрывается как человек действующий» [585, с. 4].

Анализируя состояние проблемы деятельности в психологии, Б. Ф. Ломов констатирует, что категория «деятельность» обладает большой объяснительной силой и поэтому весьма широко используется в науке и практике. В связи с этим, отмечает он, в термин «деятельность» часто вкладывается различное содержание, иногда он просто «приклеивается» к разным психическим явлениям или им просто манипулируют. Подчеркивая эту мысль, он пишет: «…опираясь на многозначность этого термина, его используют как основание концепций, в которых содержание понятия “деятельность”, определенное для одного круга явлений, переносят (иногда без всяких изменений, иногда слегка трансформировав его) на другой, качественно иной круг явлений» [299, с. 192]. По мнению Б. Ф. Ломова, «…использование категории “деятельность”, обладающей большой объяснительной силой, без понимания ее сути ничего иного, кроме путаницы и схоластики, дать не может» [292, с. 191].

Разрабатывая методологию психологического анализа деятельности, В. Д. Шадриков констатирует, что сдерживающим фактором в разработке психологической теории деятельности является отсутствие однозначного определения деятельности в психологической литературе. Он пишет: «Категория деятельности получила широкое распространение в науке. Ею пользуются экономисты, философы, педагоги, психологи и физиологи. Однако до настоящего времени смысл данного понятия остается крайне неопределенным. В философской энциклопедии (1960) данное понятие не раскрывается вообще, а в толковом словаре С. И. Ожегова (1975) деятельность определяется как занятие, труд. Не получило однозначного определения данное понятие и в психологической литературе, несмотря на то, что ему придается фундаментальное значение» [553, с. 5].

Подчеркивая многозначность слова «деятельность», Б. Ф. Ломов отмечает: «Не рассматривая всех используемых (и возможных) значений слова “деятельность”, отметим, что в самом широком значении оно относится к любым активным системам. В этом значении оно эквивалентно термину “активность” и, безусловно, может применяться при описании и анализе очень широкого класса явлений, в том числе и психических. Однако каждый раз это должно быть точно оговорено» [299, с. 192]. В широком значении слова термин «деятельность» эквивалентен термину «активность» (activity – деятельность, action – действие).

Выполняя историко-методологический анализ развития психологической науки, В. А. Мазилов [318, 319] отмечает, что многие недоразумения в психологии возникают именно от неоднозначного понимания многих терминов. «Множественность определений и трактовок была и остается “фирменным” знаком психологии» [318, с. 228]. Это мнение в полной мере можно отнести и к понятию «деятельность».

В. П. Зинченко обращает внимание на тот факт, что деятельность является основной категорией немецкой классической философии, из которой она и была «приватизирована». Он отмечает: «Понятие “деятельность” и то, что называется “деятельностным подходом”, имеет также глубокие корни в истории отечественного естествознания и в отечественной философии и психологии» [196, с. 106].

В психологии говорится и пишется о разных видах и формах деятельности. Общая классификационная картина деятельностей достаточно многопланова и во многом противоречива (Б. Ф. Ломов, 1984). Разные науки, изучающие человеческую деятельность с разных сторон, выявляют и специфицируют в качестве предмета своего исследования те или иные аспекты анализа категории деятельности. По своему происхождению деятельность является общественно-исторической, философской и междисциплинарной категорией. Подробный анализ деятельности как общественно-исторической категории выполнен в работах К. А. Абульхановой-Славской [3, 4], Б. Ф. Ломова [296–299], В. В. Давыдова [146] и других ученых. Социально-философские аспекты исследования деятельности затрагиваются в работах В. Г. Афанасьева [29–30], Н. А. Бердяева [43], В. В. Давыдова [146], В. П. Кузьмина [258–261] и др.

Б. Ф. Ломов подчеркивал, что деятельность, являясь по своему происхождению общественно-исторической категорией, изучается, прежде всего, пограничными с психологией науками – общественными, естественными и техническими. Психология, по мнению Б. Ф. Ломова, использует учение о деятельности как общественно-исторической категории для анализа и объяснения психических явлений, однако в изучении деятельности человека психологический аспект часто подменяется другими аспектами. Он пишет: «К сожалению, в психологических исследованиях индивидуальной деятельности, нередко пытаются наложить на нее прямым образом ту систему теоретических положений, которая разработана марксизмом применительно к деятельности совокупного человека и общества. При этом неизбежно происходит подмена психологических аспектов анализа деятельности философскими, социологическими, экономическими и т. д., и наоборот». И далее: «Однако прямое наложение теории деятельности, разработанное применительно к совокупному человеку и обществу, на деятельность индивида, хотя бы здесь и обнаруживались некоторые аналогии, неправомерно» [299, с. 193].

Анализируя основные труды Б. Ф. Ломова, посвященные разработке идей системности в современной фундаментальной и прикладной психологии, В. А. Барабанщиков, Д. Б. Завалишина, В. А. Пономаренко [37] подчеркивают, что деятельность полагалась Б. Ф. Ломовым как общественно-историческая категория, которая фиксирует именно активный (преобразующий) характер человеческого бытия. Они выделяют основную позицию Б. Ф. Ломова в этом вопросе: «Психология берет деятельность, прежде всего, на уровне индивидуального бытия, как деятельность индивида, который не перестает оставаться общественным существом, реализующим в деятельности конкретную общественную функцию. В деятельности же индивида психологию интересуют не ее содержание или структура (предмет, средства, условия, продукт) сами по себе, а субъективный план: формы, виды, уровни и динамика психического отражения действительности действующим человеком. Именно в деятельности психическое раскрывается как развивающееся целое (система); сама же деятельность выступает в качестве одной из основных детерминант психических процессов» [37, с. 11].

Таким образом, по мнению Б. Ф. Ломова, в психологии категория деятельности имеет свой смысл. Она, во-первых, фиксирует активный (преобразующий) характер человеческого бытия, во-вторых, конкретно показывает включенность индивидуальной деятельности (деятельности индивида) в систему общественной жизни, в социальный контекст и, в-третьих, объясняет социальную детерминацию человеческой психики, сущность человека как «совокупность общественных отношений» [299, с. 192–215].

На уровне философского анализа общее содержание категории деятельности определяется методом восхождения от абстрактного к конкретному и выделением системы ее социальных характеристик. Абстрактное определение деятельности сводится к определению деятельности как целеполагающей и как предметной.

Предметность человеческой деятельности неразрывно связана с диалектикой субъекта и объекта, с историческим пониманием этой диалектики. К. А. Абульхановой-Славской [3, 4] выделены философско-методологические положения, важные для психологического изучения деятельности. Прежде всего, она обращает внимание на то, что люди и объединяющая их система организаций формируют субъекта деятельности. Система организации возникает как особый продукт общественной жизни, как результат осуществления общественных отношений. Общественные отношения создают из конгломерата индивидов социальную общность, которая становится объединенным субъектом деятельности; между природной обособленностью индивидов и их рабочей силой, с одной стороны, и общественным характером деятельности, с другой, существует противоречие, которое и разрешается в различные исторические эпохи по-разному при формировании субъекта.

Во-вторых, она отмечает, что процессы формирования общественных субъектов деятельности могут быть поняты лишь на основе применения диалектико-материалистического принципа соотношения индивидуального и общественного. Деятельность индивида не может быть понята простым аналогом деятельности общественного субъекта. В качестве третьего важного теоретического положения в анализе категории деятельности она выделяет существование одномерного я многомерного философского понимания деятельности. Всеобщее одномерное понимание деятельности исходит из единственного основания, единственной точки отсчета, единственного «корня» – деятельности. Исходный пункт и результат сходятся в этом случае. Для развертывания системы понятий, получающих свое функциональное определение в психологии относительно деятельности, одномерного философского понимания деятельности достаточно. Множество своих качеств и определений, отмечает К. А. Абульханова-Славская, деятельность получает в психологии, где одна и та же деятельность, одни и те же заданные ей отношения будут тем пространством, в котором формируются и мотив, и цель, и психика, и сознание, и личность.

В философско-психологических исследованиях С. Л. Рубинштейна заложена главная идея использования категории деятельности в психологии – для раскрытия неразрывной связи человека с миром и понимания психического как изначально включенного в эту фундаментальную взаимосвязь. Он пишет: «…Значение деятельности в том, прежде всего, и заключается, что в ней и через нее устанавливается действенная связь между человеком и миром, благодаря которой бытие выступает как реальное единство и взаимопроникновение субъекта и объекта» [415, т. 2, с. 8].

В своей новой монографии «Психология деятельности человека» В. Д. Шадриков ставит вопрос о соотношении понятий «деятельность», «поведение» и «жизнь» и подчеркивает, что в методологическом плане эти понятия необходимо рассматривать в единстве [585, c. 24–31]. При этом он особо отмечает, что «раскрыть сущность категории “деятельность” можно только в контексте бытия человека, его сущности и назначения». Поэтому изучаться деятельность должна, прежде всего, на уровне онтологии, на уровне принципов бытия, его структуры и закономерностей. Ученый выделяет два аспекта онтологического подхода к изучению деятельности: филогенез и онтогенез деятельности. «В первом случае мы рассматриваем развитие человеческой деятельности в историко-культурном аспекте, во втором – в аспекте реализации деятельности в индивидуальной жизни конкретного человека» [585, с. 24].

В целом проведенный анализ позволяет выделить три фундаментальных положения, важных для раскрытия общего содержания категории деятельности в психологии: первое – категория деятельности характеризует бытие человека, является одним из его видов; второе – деятельность относится к специфической форме активности (свойственной человеку и обществу), преобразующей действительность; третье – психологическое познание деятельности заключается в изучении деятеля.

Анализируя актуальные проблемы психологической науки, ее современное состояние, тенденции и пути развития, Б. Ф. Ломов [292] выделяет систему базовых категорий и основных понятий психологии. В качестве базовых категорий психологической науки «…в том смысле, что на их основе строится понятийный аппарат психологии, формируются теоретические представления о предмете, определяется область исследований, разрабатываются методы познания и решения практических задач» [299, с. 396], он рассматривает категории «отражение», «деятельность», «личность», «общение», «социальное», «биологическое», «общественные отношения». Б. Ф. Ломов ставит вопрос о введении понятия «поведение» в систему базовых психологических категорий и считает, что по уровню обобщенности и абстрактности оно вполне может быть отнесено к ним. Выполнение этой задачи, по его мнению, потребует большой теоретической работы, направленной на определение места понятия «поведение» в системе других основных понятий психологической науки, сферы его действия, взаимоотношения с другими понятиями и т. д. [299, с. 395–396].

Рассматривая систему категорий как теоретическую основу формирования понятийного аппарата психологической науки, Б. Ф. Ломов подчеркивает, что только система базовых категорий и основных понятий дает возможность понять психические явления в том множестве внешних и внутренних связей и отношений, в которых они реально существуют. Именно с позиций системности, считает Б. Ф. Ломов, необходимо подходить к вопросу о познавательном значении категорий, которыми пользуется психология, об их взаимосвязи и содержании [295, 300, 304]. Этот новый для психологии методологический вопрос – вопрос о системном способе построения психологической теории, когда теория разрабатывается, исходя из системы базовых категорий и основных понятий, – впервые был поставлен Б. Ф. Ломовым (отмечено А. М. Матюшкиным и Л. А. Радзиховским в [331]). Именно система категорий, считает ученый, позволяет в изучении того или иного объекта рассматривать его как бы с разных сторон. «В процессе познания объекта, – отмечает он, – при переходе от категории к категории каждый раз раскрываются новые свойства, что позволяет все более глубоко проникать в его сущность. При этом соотношения категорий не однозначны, не абсолютны; применительно к анализу разных объектов они выступают по-разному» [299, с. 397]. Он неоднократно подчеркивает важность вопроса: может ли развиваться психология на основе одной-единственной категории, а именно категории деятельности, или она развивается на основе системы категорий [296, 299, 300]. Общий логико-методологический подход Б. Ф. Ломова в разработке психологической теории – построение системы категорий, в отличие от их простого перечисления, предполагает соблюдение ряда условий. Первое условие – выделение системообразующего фактора, второе – возможность несводимости одной категории к другой, третье – возможность внутренних логических переходов между категориями. Б. Ф. Ломов ставит вопрос о переосмыслении и упорядочивании не только категорий, но и методологических принципов психологической науки на основе системного подхода: «нужно выделить общенаучные принципы, показав их специфику в психологии; принципы, охватывающие психологическую науку в целом, а также относящиеся к ее специальным дисциплинам» [299, с. 397].

А. Н. Леонтьев в качестве категорий, «…наиболее важных для построения целостной системы психологии как конкретной науки о порождении, функционировании и строении психического отражения реальности, которое опосредствует жизнь индивидов», выделяет следующие: «категория предметной деятельности, категория сознания человека и категория личности» [278, с. 12, 277]. Первая, по мнению А. Н. Леонтьева, является не только исходной, но и важнейшей. После выхода в 1974 г. монографии А. Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность» [278] триада «деятельность – сознание – личность» прочно вошла в категориальный аппарат психологической науки.

А. Н. Леонтьев неоднократно подчеркивал, что категория предметной деятельности является не только исходной, но и важнейшей [186], при этом существуют разные точки зрения на место категории предметной деятельности в психологии. Он выделяет «центральный пункт, образующий… водораздел между различным пониманием места категории деятельности»: «…рассматривается ли предметная деятельность лишь как условие психического отражения, или же она рассматривается как процесс, несущий в себе те внутренние движущие противоречия, раздвоения и трансформации, которые порождают психику, являющуюся необходимым моментом собственного движения деятельности, ее развития» [278, с. 12]. По мнению А. Н. Леонтьева, первая позиция выводит исследование деятельности в ее основной форме – в форме практики – за пределы психологии: вторая позиция предполагает, что деятельность независимо от ее формы входит в предмет психологической науки. Сущность психологического анализа деятельности при второй позиции состоит «не в выделении из нее ее внутренних психических элементов для дальнейшего обособленного их изучения, а в том, чтобы ввести в психологию такие единицы анализа, которые несут в себе психическое отражение в его неотторжимости от порождающих его и им опосредствуемых моментов человеческой деятельности» [278, с. 12–13]. Защищая вторую позицию, А. Н. Леонтьев начал перестройку всего концептуального аппарата психологии. Он ставит центральный вопрос – как выступает категория деятельности в психологии? – и высказывается в этом контексте: «Введение категории деятельности в психологию меняет весь понятийный строй психологического знания. Но для этого нужно взять эту категорию во всей ее полноте, в ее важнейших зависимостях и детерминациях: со стороны ее структуры и в ее специфической динамике, в ее различных видах и формах. Иначе говоря, речь идет о том, чтобы ответить на вопрос, как именно выступает категория деятельности в психологии. Вопрос этот ставит ряд далеко еще не решенных теоретических проблем…» [278, с. 82].

Основополагающее значение в системе категорий психологии имеет категория «отражение». Понимание природы и сущности психических явлений раскрывается в отечественной психологии через различные формы и уровни субъективного отражения объективной действительности. Позиция Б. Ф. Ломова в этом вопросе: «В понимании природы и сущности психических явлений… психология исходит из… теории отражения. Она трактует эти явления как различные формы и уровни субъективного отражения объективной реальности… Но отражение не есть некоторый пассивный “зеркальный акт”. Оно включено в реальное бытие человека, выступает как его необходимая “составляющая” и играет в нем определенную реальную роль. Поэтому изучение психического как отражения… требует анализа социального бытия человека… Подходы и принципы изучения человеческого бытия раскрывают его как сложную, многоуровневую и многокачественную систему отношений человека к миру» [278, с. 151].

Согласно взглядам А. Н. Леонтьева, вне целостной системы деятельности не может быть понято психическое отражение. В ряде своих исследований он показал, что психическое отражение рождается в процессе развития чувственно-практической деятельности, что образ (психическое отражение) всегда занимает существенное место в системе деятельности и что в отрыве от деятельности нельзя понять ни его генезис, ни его функционирование [277–280, 283–287]. Подчеркивая эту мысль, он пишет: «Понятие отражения является фундаментальным философским понятием. Фундаментальный смысл оно имеет и для психологической науки. Введение понятия отражения в психологию в качестве исходного положило начало ее развитию на новой… теоретической основе. С тех пор психология прошла полувековой путь, на протяжении которого ее конкретно-научные представления развивались и изменялись; однако главное – подход к психике как субъективному образу объективной реальности оставалось и остается в ней незыблемым» [278, с. 48].

По мнению Б. Ф. Ломова [305], А. Н. Леонтьев снял мнимую альтернативу категорий отражения и деятельности как несовместимых и противоречащих друг другу. Сложилась ситуация, отмечает Б. Ф. Ломов, когда большинство психологов стало считать, что «отражение» характеризует нечто, что действует на пассивного субъекта, запечатлевается в нем, а «деятельность» означает, что субъект сам что-то создает, и это создаваемое уже не может быть отражением. В целом ряде теоретических и экспериментальных работ показано, что человек – это не пассивное существо, в мозгу которого среда оставляет свои отпечатки. Он является активным, деятельностным субъектом, преобразующим окружающую среду, реализующим в ней свои сознательно поставленные цели. В процессе деятельности происходит отражение действительности. Само отражение является необходимым условием организации регуляции деятельности. Регулирующая роль психического отражения (развитие идей И. М. Сеченова) выражена в простой схеме: внешнее воздействие на органы чувств – отражение этого воздействия. Однако возникает вопрос: как воздействующий на органы чувств объект отражается этими органами чувств? Ответ лежит в плоскости исследования процессов психического отражения деятельности субъекта, то есть в тех реальных условиях, из которых они протекают. Б. Ф. Ломов отмечает, что это и показал в ряде своих работ А. Н. Леонтьев.

Как известно, И. М. Сеченов считал, что «научная психология не может быть ничем иным, как рядом учений о происхождении психических деятельностей» [428, с. 285].

Анализируя генезис сознания, А. Н. Леонтьев раскрывает его психологическую многомерность через взаимосвязь категорий деятельности и сознания. Он отмечает: «Деятельность субъекта – внешняя и внутренняя – опосредствуется и регулируется психическим отражением реальности. Психическая реальность, которая непосредственно открывается нам – это субъективный мир сознания… Сознание в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния» [278, с. 124–125]. И далее: «Очевидно, что объяснение природы сознания лежит в тех же особенностях человеческой деятельности, которые создают его необходимость: в ее объективно-предметном, продуктивном характере» [278, с. 127].

По мнению А. Р. Лурия, «истоки сознания как отражения предметной действительности, как процесса приема и переработки поступающей информации следует искать, прежде всего, в общественной жизни человека – подлинном источнике сложнейших форм сознательной деятельности людей» [313, с. 10]. Тщательное изучение всех новых форм деятельности, которые возникают в процессе общественного развития и являются для человека специфическими функциональными системами, считает он, составляет содержание основной задачи психологической науки, С. Л. Рубинштейн постулирует связь сознания и деятельности и раскрывает ее следующим образом: «Утверждение единства сознания и деятельности означало, что надо понять сознание, психику не как нечто лишь пассивное, созерцательное, рецептивное, а как процесс, деятельность субъекта, реального индивида, и в самой человеческой деятельности, в поведении человека раскрыть его психологический состав и сделать, таким образом, самую деятельность человека предметом психологического исследования» (приводится по [5, с. 648]).

А. Н. Леонтьев обосновал необходимость введения в психологический анализ деятельности понятия о личности «как о внутреннем моменте деятельности» и подчеркнул: «Изучение личности как момента деятельности и ее продукта составляет специальную… психологическую проблему. Проблема эта является одной из самых сложных» [278, с. 159–160].

Б. Ф. Ломов, рассматривая базовые для психологической науки категории, подчеркивал: «…психические явления формируются, развиваются и проявляются в процессах деятельности и общения. Но принадлежат они не деятельности или общению, а их субъекту – общественному индивиду и личности. Ни деятельность, ни общение сами по себе никакими психическими качествами не обладают, да они сами по себе и не существуют. Но этим качеством обладает личность. Таким образом, проблема деятельности и проблема общения «замыкаются» на проблему личности… через анализ деятельности и общения (более широко всей жизнедеятельности человека) психология раскрывает… психический склад личности, ее внутренний духовный мир» [299, с. 289].

Фундаментальное значение категории деятельности для психологии и ее большую объяснительную силу неоднократно подчеркивает В. Д. Шадриков. Реализуя системную методологию в разработке фундаментальных психологических проблем деятельности и способностей человека, он показывает неразрывную взаимосвязь категорий деятельности, личности и способностей. В серии теоретико-методологических работ он намечает ясную перспективу связи важнейших категорий психологической науки с практикой и прежде всего с такой важной областью приложения психологической науки, как педагогика. Книги «Психология производственного обучения (системный подход) (1976), «Психологический анализ деятельности (системогенетический подход)» (1979), «Проблемы системогенеза профессиональной деятельности» (1982), «Философия образования и образовательные политики» (1993), «Деятельность и способности» (1994), «Психология деятельности и способности человека» (1996), «Способности человека» (1997), «Индивидуализация содержания образования» (1997), «Происхождение человечности» (1999, 2001), «Мир внутренней жизни человека» (2006), «Ментальное развитие человека» (2007), «Психологическая характеристика нормального человека, или Познай самого себя» (2009), «Профессинальные способности» (2010), «Психология деятельности человека» (2013) и др. наметили перемены в общем уровне развития психологической науки.

Взаимосвязь категорий деятельности и личности раскрывается В. Д. Шадриковым [564–565, 585] через разработку идеи индивидуализации деятельности следующим образом. Исходя из общей методологической установки о том, что внешние воздействия преломляются через внутренние условия, В. Д. Шадриков показывает, что нормативная деятельность всегда принимает индивидуально выраженный характер. Психологическая система деятельности, неоднократно подчеркивает он, формируется на основе индивидных качеств и предопределяет выраженный индивидуальный характер нормативной деятельности. Нормативно заданная деятельность в индивидуальной деятельности приобретает свое конкретное лицо и развивается. Осваивая деятельность, одновременно развивается и индивид. Деятельность концентрирует в себе и индивидные качества, и отношения субъекта деятельности к целям деятельности, к другим людям, к самому себе. В деятельности проявляются мотивы и ценностные установки, характер и этическая направленность человека [565, с. 287]. «Индивидуальный характер деятельности… есть следствие выражения деятельности через личные качества» [565, с. 7].

В. Д. Шадриков подчеркивает, что диалектическая связь развития личности и развития деятельности проявляется в развитии способностей: «Обращаясь к проблеме развития способностей, мы с необходимостью приходим к проблеме деятельности, к определению места и значения способностей в деятельности, к выявлению условий, при которых деятельность становится средством развития личности в целом и способностей в частности» [565, с. 6]. В разработке категории способностей в качестве базовой он конкретизирует понятие «способности», определяет место способностей в структуре психики [557–559, 564–565, 567–568, 573, 575–579, 584]. В качестве основных направлений развития способностей выделяется интеграция отдельных способностей в системе деятельности и приспособление отдельных способностей к предметному миру и требованиям деятельности. Взаимосвязь категорий деятельности и способностей, считает В. Д. Шадриков, позволяет разрабатывать в качестве фундаментальной психологическую проблему взаимоотношения общих и специальных способностей в контексте проблем психологии деятельности и психологии развития.

В исследованиях Б. Ф. Ломова [296, 298–299] прослежена взаимосвязь категории деятельности с категорией общения. Он рассматривает категорию общения (так же как и категорию деятельности) как общественно-историческую, но в отличие от категории деятельности раскрывающую иную сторону социального бытия человека – отношение «субъект – субъект». Общение выступает в качестве специфической формы взаимодействия человека с другими людьми, в ходе которого происходит взаимообмен действиями, информацией, состояниями. Отмечая остродискуссионный характер вопроса о соотношении деятельности и общения, Б. Ф. Ломов обращает внимание на многокачественную и многоуровневую систему отношений человека к миру и выделяет два важных подхода в анализе общения и деятельности: первый раскрывает субъект-объектные отношения человеческого бытия, второй – отношения субъект-субъектные.

Общение и деятельность, отмечает Б. Ф. Ломов, представляют собой две стороны процесса жизни, неразрывно связанные между собой. Между ними существует масса переходов и превращений одной в другую. В некоторых видах деятельности в качестве ее средства и способов используются средства и способы, характерные для общения, а сама деятельность строится по законам общения. В других случаях общение строится по законам деятельности.

Общение может выступать в роли предпосылки, условия, внешнего или внутреннего фактора деятельности и наоборот. Взаимосвязь между общением и деятельностью в каждом конкретном случае, отмечает Б. Ф. Ломов, может быть понята только в контексте системной детерминации развития человека.

Большой интерес для анализа методологических функций категории деятельности в психологии представляют исследования научного творчества Л. C. Выготского, выполненные В. В. Давыдовым и Л. А. Радзиховским. В. В. Давыдов и Л. А. Радзиховский [149, 402] обосновывают тезис о том, что категория деятельности занимает центральное место в научных работах Л. С. Выготского и что именно он при формулировании нормативных требований к построению и анализу психологических теорий выделил две методологические функции категории деятельности в психологии: первая – деятельность выступает как объяснительный принцип, вторая – деятельность выступает как предмет изучения. Л. С. Выготский, по их мнению, выделяет в любой психологической теории необходимость присутствия следующих центральных моментов: во-первых, наличие общего объяснительного принципа (он объясняет границы и структуру теории), во-вторых, наличие собственно предмета изучения (основное понятие), при этом четко разводятся категории «объяснительный принцип» и «предмет исследования», в-третьих, выделение единиц психологического анализа, входящих в концептуальный аппарат теории. Размерность единицы психологического анализа задает объяснительный принцип; единицу анализа можно использовать как индикатор скрытого объяснительного принципа теории. Отношения категорий «объяснительный принцип» и «предмет изучения» находятся в динамике. На основе анализа данного концептуального подхода Л. С. Выготского авторы приходят к выводу о том, что, выделив две методологические функции деятельности, он фактически очертил контуры деятельностного подхода в психологии.