Текст книги "Настоящий дар"

– Я сказал только то, что увидел, – спокойно ответил Леня. – Каким-то образом тебе придется встретиться с человеком, обработавшим этого парня. Больше я ничего не знаю, прости.

Дина увидела, как ОВ переменился в лице.

– Дина, вы можете идти, – быстро произнес он. – Леня, сходи, если хочешь, за кофе – разговор будет долгим.

Взбешенная всеми этими загадками и недоговорками, девушка вскочила с места.

– Если вы в чем-то меня подозреваете, – заявила она, потеряв над собой контроль, – отошлите меня обратно или вызовите патруль – пусть арестуют!

Дина знала, что слова ее глупы и несправедливы, но ничего не могла с собой поделать – ее понесло. Она вырвалась из кабинета, с силой хлопнув дверью, но на лестнице вдруг резко остановилась. Что-то происходило, это точно, и касалось именно ее, тут она не заблуждалась. И все же… Дина не знала, радоваться ли ей или пугаться, но на лице шефа, буквально посеревшем после слов Лени, она увидела нечто для себя необъяснимое. Теперь она знала, что ОВ боится за нее, и боится смертельно.

***

Первое время после сцены в кабинете Дине было стыдно показаться шефу на глаза, и в то же время она испытывала досаду. В тот вечер ОВ так больше и не вышел к ним. Несколько часов он провел в своем кабинете с Леней, потом к нему по очереди ходили Влад и Рута. Остальные не знали, к чему себя приложить – работа с особым агентом пока больше походила на отдых в пансионате, чем на опасное приключение.

Дина теперь дулась на Леню, твердо решив ни о чем его не выспрашивать. Пускай дальше хранят вместе с шефом свои секреты. А тот, чувствуя ее отторжение, не навязывался. Но Дина часто ловила на себе его странный, непроницаемый взгляд. Зато Влад ходил мимо нее с гордо поднятой головой – все уже знали, конечно, что он выполняет секретное поручение ОВ.

Следующие несколько дней прошли в одинаковом режиме. После утренних занятий шеф долго работал один в кабинете, а к вечеру приглашал их к себе, иногда по одному, иногда группами по несколько человек, продолжая давать необходимые инструкции.

С Диной он общался так, словно той некрасивой сцены и не было. Он по-прежнему занимался ее подготовкой к вылазке. Владу, с которым их вызывали вместе, шеф объяснял, как управлять группой и вычислять агентов. Главной же темой его общения с Диной оставалась бесконечная самозащита. Муромцев поглядывал на нее с нескрываемой иронией. Несомненно, он решил, что Корнееву считают уязвимей других и мало на что способной. Он даже позволил себе выразить недоумение, зачем Дину поставили во главе группы.

Она и сама этого уже не понимала. Узнать, почему шеф так беспокоится за нее, и о чем они беседовали с Леней, она так и не сумела. Но с того дня больше не пыталась ничего выяснять. Все это затмила разительная перемена в обращении: прошло время, когда ОВ лишь официально хвалил ее, глядя в сторону. Теперь они часто разговаривали – пусть и по мелочам, между делом. Но теперь по вечерам в гостиной он частенько обсуждал с ней что-нибудь, не связанное с работой – будь то картина Ван Гога или старый рязановский фильм. Дина была рада любым репликам, любой теме. Его тон был мягким, взгляд – немного грустным. Она счастлива была заметить, что именно с ней он чаще других находит общий язык.

Порою ОВ, если не пропадал у себя наверху, сидел среди них в гостиной и молчал, глядя на пламя в камине. Дина никогда не заговаривала с ним первая, всегда ждала, когда он, обернувшись, вдруг обратится к ней с любым незначительным вопросом. И всегда чувствовала наступление этого момента. В таких беседах, разговаривая о пустяках, шеф, наверное, отдыхал от собственных забот.

С Владом он по-прежнему обращался тепло, поощрял его, но Дина ясно видела, что шеф только зря его перехваливает, заглаживая свою неприязнь. К Муромцеву она больше ничего не чувствовала, только жалость к его неведению. Он по-прежнему считал, что находится у шефа на особом счету. На самом деле это скорее относилось к Леониду, у которого установилось странное, молчаливое взаимопонимание с ОВ.

А Дина все больше замечала сходство своего восприятия людей и явлений с восприятием шефа. ОВ ронял фразу или приводил сравнения, и она понимала, что он выразил ее мысли. Обращался с теплым юмором к Лиде, и Дина улыбалась в душе. А иногда, когда он вдруг замолкал и задумчиво смотрел в окно, как будто присоединялась, не понимая, к его заботе. Совершенно незаметно для нее самой сложилось так, что она и дня не могла прожить, не увидев ОВ, не перекинувшись с ним парой слов, не заглянув ему в глаза. Ей, конечно же, это только казалось, но… как будто в их коротких и незначительных диалогах была странная недосказанность. Пожалуй, она слишком часто думала о шефе. А если быть с собой честной – то практически постоянно.

«Не хватало тебе еще влюбиться в него, – иногда одергивала себя Дина, лежа по вечерам в кровати. – Вот это уж точно ни к чему не приведет». Но мысли эти были и остры, и приятны, и захватывали, не давая заснуть.

***

Однако время вылазки неумолимо подступало. Они уже знали, что координировать операцию из усадьбы ОВ решил сам. Всех это удивило. Ведь ранее предполагалось, что вылазку они проведут самостоятельно, включая связь и контроль из дома. Само собой разумеющимся казалось, что для связи в усадьбе останется Рута, но ОВ принял решение отправить девушку с группой Корнеевой. Народ недоумевал, а Дина только вздохнула – она-то все поняла: шеф не отпускал ее с Олегом вдвоем. Но решила не спорить – ей вовсе не хотелось снова портить с ним отношения. Тем более что в группе Влада тоже было два человека – Катя и Ник. Нелли, Лида и Леонид оставались в Усадьбе. Шеф решил не привлекать их к операциям, которые могут быть связаны с любыми видами физической борьбы.

Накануне вечером шеф собрал всех в гостиной для последних указаний.

– Так. Группа Муромцева отправляется на пятичасовой электричке, Корнеевой – через час. Увидите агентов Взлома – просто наблюдайте. Пойдут за вами – отрывайтесь. Особенно на обратном пути – выходите из электрички, не доезжая Дарницыно.

Он помолчал, и вдруг заявил:

– На связи со мной будут Влад и Рута. Вопросы есть?

– То есть как? – удивилась Дина. – Со мной у вас прямой связи не предусмотрено?

– Нет, – спокойно ответил шеф.

– И могу я узнать, почему?

– Не сейчас. Всем спокойной ночи. С утра я буду занят, но к часу выйду вас проводить.

И шеф скрылся за дверью, ведущей в его кабинет. Все с недоумением переглянулись. Смотреть на Дину они избегали, как на человека, которому только что объявили, что он чем-то хуже других.

Тогда она тоже отправилась к себе, подозревая, что сейчас в гостиной начнется бурное обсуждение ее личности. Но следом за ней сразу же поднялась Лида, присела к Дине на кровать и положила ладошку на ее руку. Но Дина смотрела в окно.

– Диночка… Ну, не расстраивайся. Просто Рута прекрасный связист, вот он и решил, что лучше освободить тебе руки.

– Лид… мне все равно придется быть с Рутой на связи – так какая же разница?

– Не знаю… Но шеф… Он такой добрый, он не собирался тебя унижать, я уверена.

– Я знаю… – произнесла Дина.

Как же это больно. Больно, что это случилось именно с ней. Она видела – они могли бы замечательно работать вместе с ОВ, прекрасно понимать друг друга, постоянно находиться рядом… Да нет, что за странные, ни на чем не основанные надежды? Откуда эта излишняя мнительность у шефа, ведь это все, абсолютно все портит!

У нее имелась своя версия событий. Все началось с того, как она рассказала ему о своем видении. Возможно, ОВ решил, что через ее каналы связи Враг может выйти на усадьбу, или еще что-то в этом роде. Лёнины слова тоже сыграли роль. Может быть, еще с первой встречи шеф заподозрил ее уязвимость, и поэтому избегал ее, пытаясь понять, чего от нее ждать. Но ведь все это глупости! Дина твердо знает – никогда, ни одному взломщику она не позволит проникнуть через себя в усадьбу, даже если ей надо будет для этого умереть.

Хотя… может ли ошибаться агент такого уровня? А вдруг она чего-то не знает о себе самой? Дина вспомнила собственное стихотворение. Вдруг это правда, и существует в ней что-то, располагающее Врага к использованию именно Дины Корнеевой? От этой страшной мысли она чуть не задохнулась. Пустить Врага к себе… Нет. При всех ее недостатках – этого не будет.

Она попыталась встать, но Лида настойчиво удержала ее. Несколько минут девушки просидели молча, и Дина почувствовала, как черная тревога отступает, сжимается в маленькую точку. Все будет хорошо. Завтра она поедет на вылазку и докажет шефу, что тот ошибается.

Она повернулась к подруге и посмотрела в ее чуткие, внимательные глаза:

– Спасибо тебе, солнышко мое. Мне легче.

КРИС

Крис ушел к себе в кабинет и провел бессонную ночь. Он уже почти было решил не пускать Дину в город, но… Можно запереть ее в усадьбе – но насколько? Держать девушку безвылазно возле себя? Если Змен решит выманить Криса, захватив Дину, то попросту будет ждать нужного момента. Ведь понять, что придумал Змен, сейчас невозможно.

Обязанности особого агента теперь регулярно вступали в противоречие с чувствами. ГЗ ведь предвидел, что Змен начнет действовать первым, и это поможет его найти. Но кто бы подумал тогда, что приманкой для встречи двух хищников будет служить Дина?

И все же, даже если он пойдет против совести, будет беречь Дину ценой других жизней, это просто отсрочит события, но вряд ли изменит. В конце концов, он просто не имеет права держать подготовленного, обученного, высококлассного агента в домашней тюрьме, исходя лишь из предположений и домыслов. Сам Крис был убежден, что Дина стала объектом особых забот Змена или кого-то из его приближенных. Но какие факты могут подтвердить это?

Да и проще остановить поезд на ходу, чем не пустить Корнееву в город… Она и так уже подозревает, что ее недооценивают или не доверяют.

В тот день, после дневного сеанса связи, он долго разговаривал с Леонидом. Парень не мог сказать ничего определенного. Дине что-то предстоит, это он видел. А если предстоит – то за четырьмя стенами не спрячешься…

– Этого не изменить? – спросил тогда шеф.

– Дина – неординарная личность, – ответил ему Леня. – Все, что касается нее, никогда не бывает жестко детерминированным. Часто я пытался что-то для нее сделать, но она нарушала все мои представления и поворачивала ситуацию с ног на голову. Никогда не мог сказать о ее будущем что-то определенное.

– А ты пытался?

– Если честно… я сам не очень хотел это знать, – признался Леня. – Я не могу подключаться к ней нейтрально. Потому что…

Он замялся, но решительно произнес:

– Потому что я слишком часто думаю о ней. Это не позволяет мне видеть объективно. Я могу перепутать реальность с выдуманной тревогой.

Крис кивнул. Это ему понятно. Леня здесь не поможет – у него та же проблема. Хорошо, что он этого пока не знает. А то, может быть, и не захочет помогать – парень он очень сложный.

– Оставим тему Корнеевой, – решительно заявил ему Крис. – Я хочу рассказать тебе о Змене. Ты не сможешь сейчас подключиться к нему, да он и не даст. Но, возможно, когда-нибудь, когда настанет момент, сумеешь что-то сопоставить и сделать нужные выводы.

Разговор с Леней был подробным и долгим. А потом, позже, к нему прибежал Влад. Его информация оказалась не полной, оставались вопросы. Влад подозревал, что сведения о группе могли просочиться через помощницу Ректора. Правда, Влад не мог отрицать, что Ольга всегда была честным и верным сотрудником. Она пользовалась в Университете особым доверием, да и как могло быть иначе, если все личные дела проходили через ее руки. Крис вдруг вспомнил свои неприятные ощущения, когда он просматривал диск с характеристиками. Может быть, он почувствовал, что смотрит его не первый?

Один раз, продолжал рассказывать Влад, когда группу уже отобрали, он зашел в секретариат и увидел, что возле Ольги сидит студент. Владу показалось, что между ними близкие отношения. До конца учебного года оставалось еще несколько месяцев. За это время Влад часто встречал Ольгу в компании с тем симпатичным брюнетиком.

Муромцев не утверждал с уверенностью, что Ольга могла что-то выдать приятелю. Но у него появились сомнения в искренности чувств кавалера – внешне Ольга была, мягко говоря, не слишком привлекательна.

«Ну, еще бы, – усмехнулся про себя Крис, – конечно, у тебя появились сомнения!» Хотя, что касается Оли, Крис готов был согласиться. Он и сам видел однажды девушку. Дело было поздним вечером, когда студенты разошлись по домам. Они с Ректором как раз обсуждали идею создания группы. Оля сидела за дверью и не могла слышать разговора, не знала, кто он. Наверное, не знала. Насколько Ректор ей доверял, Крис понятия не имел.

Скорее всего, Ректор не говорил Ольге, для кого готовится группа, но это неважно. Змен никогда и не знал аббревиатуры ОВ. Однако слов «особый агент» и некоторых деталей могло быть достаточно, чтобы тот заинтересовался.

К досаде Криса, Ректор в настоящий момент находился в Чехии и собирался вернуться только на днях. Искать его в Праге и выходить на связь не стоило – все-таки очень далеко, и серьезные вопросы поднять не получится.

Крис попробовал подвести итог размышлениям. Змен мог узнать, что для особого агента готовится группа и раздобыть имена стажеров. «Мышки» из отдела предсказаний сообщили, что пророчество, сделанное ОВ, начинает сбываться. Змен сопоставил все это и…

Как странно! Крис не раз это замечал. Именно знание того, что пророчество существует, частенько заставляет людей действовать – сознательно или нет – таким образом, что предсказание действительно исполняется. И потом невозможно сказать, что все-таки оказалось первично – пророчество, которое могло и не исполниться, если бы никто о нем не знал, или действие человека, который, узнав о пророчестве, подталкивал события. Вот и сейчас – не будь этого пророчества, стал бы Змен разыскивать связанную с ОВ девушку? Да ему бы и в голову не пришло, что такая существует. И тогда ничего бы Дине не угрожало, а значит, и пророчество бы не сбылось…

Стоп! Он уже рассуждает так, как будто ничего нельзя сделать. Нет, Змен не доберется до Дины, пока Крис жив. Возможно, он действительно нащупывает ее своей мыслью, но он и понятия не имеет, где находится усадьба, а чтобы ее найти путем прочесывания, ему понадобится тысяча жизней. Наверняка, пока он только о чем-то догадывается. «А может, Дина действительно ничего такого не „видела“, – трусливо успокаивал себя Крис. – Она, и правда, впечатлительная натура. Змен не может знать о ней, не может искать именно ее!».

Но тревога не умолкала. Он специально усилил группу. Рута не подведет, он сам будет с ней на связи. Нельзя находиться на прямой связи с Диной, эту нитку могут случайно перехватить.

Может быть, все-таки отправиться в город вместе с ними? Ради простой вылазки ехать и торчать в центре города? Это все равно, что сознательно выйти на площадь и сказать своему врагу: «Вот он я». Нет, лучше координировать всех отсюда, не тратя сил на защиту самого себя.

И вот, на другой день, стараясь выглядеть уверенно и спокойно, ОВ отправил сначала группу Влада, а теперь стоял на крыльце усадьбы, глядя, как остальные погружаются в машину. Старенький «Запорожец» довезет их только до станции.

Дина уже села рядом с водителем, когда он все-таки не выдержал, окликнул ее. В последние дни он уже не мог удерживать себя от общения с ней. Желание слышать ее голос, вдумчивые или слишком торопливые ответы, использовать любую возможность заглянуть ей в глаза становилось все сильнее. Даже вспышка ее гнева только усилила его чувства – ему самому были знакомы подобные эмоции…

Услышав оклик, она тотчас же вылезла из машины и подошла к нему. Он молчал, и взгляд ее стал встревоженным. Наверное, боится, что сейчас он заставит ее остаться. Последнее время Дина так и кипела, слушая, как Крис дает ей кучу наставлений, в том числе и совершенно излишних, напоминая самому себе беспокойную бабушку.

– Дина, будьте осторожны, прошу вас, – только и сумел выдавить Крис.

После недельной игры на ее нервах эта фраза была уже просто комична. И… он так и не перешел с ней на «ты»…

Однако девушка, обрадовавшись, что ее не оставляют в усадьбе, была настроена очень терпимо.

– Да вы не волнуйтесь, Ян, все будет в порядке, – коротко кивнула она и быстрым шагом, пока шеф не передумал, направилась к машине.

Авто уже давно скрылось за поворотом, а он все так и стоял на крыльце, словно остолбенев от особо сильного заклятья. «Ян»… Имя, которое дала ему его польская мама. Имя, которым никто не звал его уже двадцать лет.

ДИНА

В электричке Олег и Рута непринужденно болтали, изображая из себя компанию дачников. Точнее, болтал и шутил Олег, Рута снисходительно улыбалась, а Дина сидела, отвернувшись к окну. Ей было стыдно. Почему у нее вырвалось это имя, как глупо! ОВ чем-то напомнил ей одного польского актера из фильма военных лет, ну и… Было приятнее называть его про себя нормальным человеческим именем, а не аббревиатурой. Дина с досадой подумала, что теперь придется объяснять ему этот ляп.

Дорога прошла спокойно. Когда приехали в Москву, всем захотелось есть – привыкли уже к вкусным обедам строго по расписанию. Они решили перекусить в привокзальном Макдоналдсе» – там быстрее, да и меньше привлекаешь внимания. К тому времени, как они вышли из подземки на «Динамо», матч уже начался. Связались с группой Муромцева и заняли точку поближе к метро. Рута с Олегом прогуливались неподалеку, изображая романтическую пару, а Дина делала вид, что обходит палатки. Погода, правда, к прогулкам не располагала. Вместо снега – только грязно-серая смесь на обочинах и месиво под ногами. Что-то капало с небо, больше напоминая неприятный осенний дождик, чем снегопад.

Еще перед выездом решили ничего не передавать друг другу без особой нужды – к связи могли подключиться. На улице быстро темнело, да и тени начали сгущаться по-настоящему. Сначала Дина не заметила ничего подозрительного. Она прогулочным шагом вернулась к метро и остановилась у киоска с газетами. Внимание девушки привлек сотрудник милиции, дежурящий в метрополитене. Работал он явно не только (и не столько) на правоохранительные органы. Не успела Дина отойти от него подальше, как он тоже заметил ее и, очевидно, решил развлечься. Одинокая молодая девушка, пусть и агент Защиты, не вызывала у него опасений. Развязной походкой постовой приблизился к ней:

– Сержант Сухарев. Ваши документики, пожалуйста!

На лице у него было написано удовольствие. Сотрудник правопорядка – попробуй, ослушайся или напади!

Дина замялась – показывать ему паспорт она не собиралась, но и провести ночь в КПЗ, куда он ее с особенным удовольствием проводит, тоже желания не возникало.

– Успокойся, сержант, – тихо произнесла она. – Я не по твою душу. Тебе нужны проблемы?

– Да проблемы пока у тебя, – он с интересом вглядывался ей в лицо. – Ночевать с проститутками будет весело.

Дина изобразила на лице панику, и пролепетала:

– Отпусти, а?

При этом рука девушки оставалась в кармане куртки. Сержант ухмыльнулся и открыл было рот, чтобы ответить, но… Со стороны было непонятно, что с ним случилось. Он схватился за живот и застонал, как будто получил удар ногой, хотя Дина стояла перед ним на почтительном расстоянии. Потом дернул головой назад, словно ему дали в челюсть, привалился к стене и начал медленно по ней сползать.

Дина быстрым шагом подошла к другому милиционеру, стоящему у эскалатора. Про него можно было сказать, что он служит исключительно собственному кошельку, но никак не Взлому.

– Вашему сотруднику плохо! Просил меня вызвать скорую, идите скорее к нему!

Спокойно, но быстро Дина вышла из метро, оставив их разбираться друг с другом, и сразу увидела патруль защитников – двух молодых людей, курящих неподалеку. Дина кивнула, хотела пройти мимо, но решила предупредить.

– Привет…

– Ну, привет, – они смотрели на нее с явным любопытством.

– Слушайте, там у вас один оборотень в погонах в метро отдыхает. Сейчас придет в себя, может отыграться. Вы бы ушли подальше.

– Спасибо, – с интересом протянул тот парень, что повыше. – Впервые тебя вижу. Ты из какого патруля?

– Да… я просто здесь гуляю, – уклончиво ответила Дина. – Встречаемся с приятелями неподалеку.

– Ну-ну, – ухмыльнулся защитник, но дальше расспрашивать не стал.

Футбольный матч уже заканчивался. Дина вернулась к Олегу и Руте. У самого стадиона она заметила еще парочку взломщиков – обычные провокаторы, «беспорядочники», скорее всего, люди Чина, им лишь бы заварушку устроить. А вот агенты Хатрайда, которых ожидал увидеть шеф, наверняка сейчас на матче.

И вот наступил момент, когда толпа, еле сдерживаемая милицией, повалила со стадиона. Памятуя о том, что они не должны вмешиваться, Дина с ребятами отошла в сторону, и литовка передала их координаты Владу.

– Смотри, вон интересная личность, – толкнул Дину Олег.

Неподалеку от них, буквально метрах в пятнадцати, стоял благообразный пожилой мужчина, видом напоминавший скорее профессора, чем взломщика. Он бросил рассеянный взгляд на их компанию, но и только. «Профессор» не занимался внушением, не работал с толпой и не сеял панику. Казалось, он вообще ничего не делал. В руке он держал блокнотик, в который что-то записывал, спокойно и внимательно глядя на подвыпивших, обмотанных шарфами болельщиков. Можно было подумать, что он гуляет по зоологическому музею, рассматривая любопытные экспонаты и делая пометки.

– У дяди плохо с памятью? – снова шепнул Олег. – Интересно, что он пишет? Вот бы достать этот блокнотик…

Дина разволновалась, вглядываясь в толпу. Она так и не увидела сегодня ни одного агента Хатрайда. Даже устроители беспорядков работали не в полную силу – обленились, наверное. Пара стычек по дороге к метро, да несколько раз милиционерам пришлось поработать дубинками, не давая особо агрессивной компании снести ограждения. Где-то с другого конца толпы должен быть Влад – может, хоть у него есть результаты?

Олег отошел от них, Дина хорошо его видела. И тут она вдруг она ощутила сильнейшее воздействие. Оглянулась на Руту – та кивнула. Внушение было направлено не на них, просто девушки оказались в его зоне действия. Даже физически Дина почувствовала невероятную тяжесть, в глазах потемнело. Хотелось орать от беспричинной душевной боли, биться головой об какую угодно стенку, лишь бы выбить из себя эту боль. Она поняла, что ошибалась. Никаких «иди и круши» или тому подобных приказов не было. Нагнетался дикий негативизм, и он искал выхода.

Кто, какие силы могли так работать? Можно только представить, что творилось сейчас внутри возбужденных проигрышем или выигрышем подростков, а лично ее тянуло лечь ничком на землю и ничего вокруг не видеть и не слышать.

Превозмогая себя, Дина двинулась вперед, ближе к выходам со стадиона. Она пыталась обнаружить агента, соответствующего масштабу воздействия, но так никого и не увидела. И вдруг она заметила – небольшая часть болельщиков, человек пятнадцать, резко свернули в сторону от метро. Они ничего не громили на своем пути, наоборот, шли дружно и целеустремленно, как будто их вели. В другую сторону, в подземный переход, завернуло еще человек тринадцать, такая же странная группа. Остальные шумной толпой, ругаясь и гомоня, продолжали ломиться в подземку.

Дина повернулась к Руте – надо передать Олегу, чтобы он следовал за одной из групп, но… Она не поняла, как это произошло, но Руты рядом не оказалось. А ведь она шла всего в нескольких шагах сзади. Дина попробовала настроиться на ее волну, и тотчас поняла – все волны перекрыты, тишина. Но с уходом этих нескольких десятков подростков негативное воздействие прекратилось.

Так, спокойно, надо просто вернуться к метро. Вернуться? Тогда она ничего не узнает. Дина приняла быстрое решение и повернула за группой, свернувшей в подземку. Быстро сбежала по лестнице, обгоняя прохожих. Спины парней мелькали уже далеко. Дина прибавила шаг, почти побежала, выскочила на другой стороне проспекта, едва нашла впереди себя эту группу, бросилась следом за ними, заворачивая в какие-то переулки и на ходу запоминая дорогу. Наконец, она приблизилась на минимально возможное расстояние и снова ощутила страшное по силе воздействие, исходящее от кого-то из них.

И тут Дина увидела. Впереди толпы понурых, но жестко и безостановочно шагавших молодых людей шла высокая женщина – в темноте было сложно ее разглядеть. Внезапно взломщица развернулась, пропуская всех вперед себя, и двинулась в обратном направлении. Дина поняла, что ее заметили, но прятаться или убегать уже не имело смысла. Женщина остановилась буквально в нескольких метрах от нее, рядом горел фонарь, так что Дина смогла разглядеть лицо.

Это была особа лет тридцати, стройная и сухощавая. Лицо – скорее красивое, с правильными чертами, но какое-то… потасканное, что ли, хотя Дина не любила этого слова. Волосы выкрашены в светлый цвет, но было ясно, что от рождения она брюнетка. Все это Дина отметила подсознательно. Ее испугали глаза. Глаза взломщицы до краев переполняли те самые чувства, которые она внушала своим подопечным. Пустота, ужас, тупое отчаяние. Она словно делилась с другими своим состоянием – на всех бы хватило. Женщина смотрела на Дину в упор, как будто что-то соображая, но пока ничего не предпринимала.

Дина сразу поняла – такой противник ей не по зубам. Достаточно одного движения, и для агента Корнеевой все будет кончено. При том, что объектом воздействия она не была, а только находилась в одном поле с жертвами, Дина едва находила в себе силы, чтобы не сдаться. Ее словно сдавливали, гнули к земле… еще немного – и она будет раздавлена этой чернотой, и тогда… тогда это войдет в нее… навсегда. И все же она не отводила взгляда, словно держала последний барьер..

Но где же она видела эти глаза, почему они так знакомы? Беспредельная злоба, разрушающая не только других, но и себя… в первую очередь себя. Змея, привидевшаяся ей в библиотеке… да, вот откуда…

Разорвать эту связь, убежать, повернувшись спиной? Невозможно. Напасть? Глупо. Дина просто стояла и смотрела в лицо своему кошмару. И думала почему-то о шефе… Скорее всего, она больше никогда его не увидит… Как обидно вот так умереть… ничего, ничего в своей жизни не сделав…

Сколько они простояли так, глядя друг другу в глаза? Наверное, не больше половины минуты, но тогда показалось – вечность. А паника почему-то ушла. Чем дольше Дина смотрела, тем больше забывала о том, что находится между жизнью и смертью. Сама того не желая, она вдруг проникла за темный занавес погибающий души, почувствовала ее тяжелое отчаяние. И страх за себя неожиданно сменился острейшей жалостью. Какая же мука должна быть на сердце у человека, чтобы он так смотрел?

В тот же миг женщина встрепенулась, резко повернулась к Дине спиной и быстрым шагом бросилась догонять подростков.

Дина очнулась, только когда поняла, что медленно движется за нею следом. Она заставила себя остановиться – дальше нельзя. А что же с остальными? Вернулась обычная, человеческая тревога. Надо возвращаться и попробовать выйти на связь, вот только отойти подальше. Дина восстановила в голове карту и завернула в переулок.

Выйдя из зоны воздействия, Дина почувствовала себя легче, но никак не могла избавиться от ощущения, что черные глаза женщины продолжают смотреть на нее, следить за ней взглядом. И мрак в душе совсем не рассеялся, все казалось серым, бесцветным, даже мысль о том, что она скоро вернется в усадьбу, увидит ОВ, больше не радовала. Казалось, ничего хорошего уже в жизни ее не ждет – только уныние, только беды…

Дина прибавила шаг – убежать, скрыться, избавиться от этих ощущений. Она рванула кратчайшей дорогой, однако недалеко от метро ее поджидал сюрприз – скорее досадная помеха, чем серьезная неприятность. Дина замедлила темп, понимая, что обойти компанию уже не получится. Путь преграждала стайка подростков, только совсем другого настроя. Этим хотелось громить и крушить, глаза у них были красными и бессмысленными, Дина сразу решила, что это не спиртное, а наркотики. Они окружили ее плотной толпой, выкрикивая скудоумные гадости.

Таких встреч она не боялась, но искала способ не терять даром время. Впрочем, когда ее начали хватать за рукава, сопровождая это пошлыми предложениями, резким движением плеча освободила правую руку и сделала небрежный жест указательным пальцем, слегка повернув кисть в одну и другую стороны. Парни моментально повалились на тротуар бессмысленной грудой. Зная, что физической боли обычно сопутствует страх, Дина была уверена, что продолжения не последует, и очень удивилась, когда они, размахивая руками, как слепые, довольно быстро поднялись и кинулись к ней опять. И вот тут ей стало не по себе…

Без паники! Так, значит дело не в простом хулиганстве – это нападение, и надо различить среди них вражеского агента, иначе не справиться. Но среди них его не было. Повторно рассеяв шпану, она быстро обернулась по сторонам. Ага, вот и он. На лавочке у подъезда сидел парень в вязаной шапочке и намотанном на шею, как у болельщика спортивной команды, шарфе. Агент делал вид, что пьет из бутылки пиво.

Дина поставила ладонь горизонтально и четким, просчитанным движением послала удар ребром. Парень выронил бутылку, голова его свесилась на плечо. Интересно, куда Дина попала? Подростки, как будто проснувшись, замерли. Больше не хотелось, да и нельзя было никого калечить, и Дина уставилась в глаза ближайшему к ней парню. Тот тихо и вопросительно повторил: «Менты?» «Менты, шухер», – подхватили остальные и рассеялись по подворотням.

На секунду Дина задумалась. Уйти побыстрее отсюда? Что-то в этом все-таки странное… «Шапочка», похоже, из беспорядочников, просто шестерка. Но даже он смог бы определить, что она – не обычный прохожий. Может, это страшная взломщица, не желая отвлекаться от своих дел, отправила перехват? Или очнувшийся милиционер? Тогда почему агент в шапочке не напал сам, а спрятался за отморозков? Побоялся одинокой девушки? Вряд ли. Значит, хотел, чтобы выглядело, как случайность… Надо бы разобраться…

Дина, очень надеясь, что взломщик здесь один, быстро подошла к нему, приподняла ему голову и удовлетворенно отметила точное попадание: под сдвинутой на лоб шапкой четко проходила красная полоса. Провела тыльной стороной руки вдоль неподвижного тела, и парень тут же открыл глаза, дернулся, но, увидев направленный в солнечное сплетение указательный палец, замер.

– В чем дело? Что надо? – тихо спросила Дина.

– Шоколада, – попробовал ухмыльнуться агент, но застонал, попытавшись выпрямиться.