Текст книги "Мой пылкий лорд"

Глава 13

Тишина нависла над серым туманным рассветом. Люсьен смотрел, как его карета, в которой сидела закутанная в плащ Элис, готовится отъехать от Ревелл-Корта. В окне промелькнуло ее бледное, измученное лицо, но она не кивнула ему. Проезжая мимо, Элис холодно смотрела сквозь него. От ее равнодушного взгляда в душе Люсьена все перевернулось. Он не верил, что выбор, так опрометчиво сделанный им под ее нажимом, окончателен, он ни за что не согласится потерять ее навсегда.

Карета остановилась в воротах, ожидая, пока стражники разведут в стороны тяжелые чугунные створки. Плотнее закутавшись в свой плащ, Люсьен подавил желание помчаться за ней. Он будет твердо стоять на своем. «Я верну ее, когда все будет кончено», – думал он.

Маклиш, проезжавший мимо на своей гнедой, приветствовал его взмахом руки. Люсьен кивнул в ответ. Он послал этого толстокожего шотландца и двух своих самых надежных подчиненных проводить Элис до Гленвуд-Парка и охранять ее там, пока его дело с Барду не разрешится. Люсьен предпочел бы отослать ее в более удаленный и хорошо укрепленный Хоксклифф-Холл, но Элис решительно отказалась туда ехать. А он не стал ей противоречить – и без того Люсьен чувствовал себя слишком виноватым. Он знал, что любимый дом и Гарри помогут ей обрести душевное равновесие. Наверное, у него развилась склонность к паранойе, нет никаких оснований для беспокойства. О ее пребывании в Ревелл-Корте знают только они двое и Кейро. Базинсток, маленькая сонная деревушка в Гэмпшире, лежит вдали от дорог, так что там Элис будет в полной безопасности, особенно если за ней присмотрит Маклиш.

Огромные чугунные ворота Ревелл-Корта наконец со скрипом отворились, кучер занес кнут над спинами лошадей, и карета снова пришла в движение. Люсьен стиснул челюсти и отодвинулся, проглотив комок в горле, глядя, как Элис уходит из его жизни.

«Когда все будет кончено, я ее верну, – во второй раз успокоил он себя, – разумеется, в том случае, если выживу». Прошедшей ночью Люсьен не стал предпринимать попыток успокоить Элис после их ужасной стычки. Пусть уж она лучше ненавидит его – на тот случай, если он не уцелеет. Ее негодование поможет ей вынести удар.

Люсьен смотрел, как карета проехала по деревянному мосту и поднялась из долины на гору. Даже когда кареты не стало видно, он все еще стоял среди мертвенно-серого рассвета, опустив подбородок на грудь, холод пощипывал щеки, руки он засунул в карманы плаща. Все его тело содрогалось от сдержанного гнева. Он поднял задумчивый взгляд, лицо его стало жестким. Настало время выследить и убить Барду!

Он готов. Зверь, дремавший в нем, проснулся и жаждал крови.

При виде теплого света в окнах своего дома у Элис на глаза навернулись слезы. Карета катилась сквозь мрак по подъездной аллее Гленвуд-Парка. Весь день она с огорчением смотрела в окно, утешая свое разбитое сердце. По дороге Элис несколько раз останавливалась в придорожных трактирах, чтобы отдохнуть. Теперь она наконец-то приехала домой. Ей не терпелось обнять Гарри. От одной только мысли о его сладком запахе и нежном тельце подбородок у нее задрожал, она чуть было снова не расплакалась, но после всего случившегося у нее по крайней мере остались ее милый дом и любящие люди – Гарри, Пег, Нелли и все остальные. Никогда еще Элис не чувствовала к ним такой благодарности за их простую отзывчивость.

Размышляя о том, какую ложь придумала Кейро для объяснения ее отсутствия, Элис быстро смахнула слезы, потому что карета Люсьена остановилась перед элегантным помещичьим домом. Элис совершенно не знала, как она объяснит присутствие Маклиша и двух его грубоватых спутников. Едва карета успела остановиться, как парадная дверь распахнулась и оттуда выбежала Пег. Нелли и Митчелл едва поспевали за ней. Когда Элис вышла из экипажа, они обняли ее, поздоровались и всячески выражали ей свою радость.

– Ах, дорогая, наконец-то вы вернулись! Слава Богу, что вы опять здоровы! Я так волновалась! Ах, дайте мне взглянуть на вас, бедняжка. – И Пег обняла Элис за плечи и посмотрела ей в лицо, освещенное светом каретного фонаря. – С виду вы еще слабенькая. Вам удалось исторгнуть все это?

– Нет ничего хуже плохой лососины – ничего! – скривившись, сказал Митчелл.

«Вот, значит, под каким соусом подала Кейро мое отсутствие», – подумала Элис.

– Ах, мисс Элис, вы простите меня за то, что я вас бросила? Я так просила ее милость позволить мне остаться с вами, но она не разрешила, – взволнованно сказала Нелли. – Уж какой это странный дом! Но она пригрозила, если я стану ей дерзить, меня уволить!

Элис заметила резкий взгляд, который Пег бросила на Нелли, но не знала, что за ним скрывается.

– Конечно, я вас прощаю, Нелли. Сейчас я достаточно хорошо себя чувствую. И я очень вам признательна за то, что вы беспокоились обо мне. Как хорошо вернуться домой, – перебила она себя, погладив Нелли по руке, в то время как и Пег, и Нелли припали к ней. Элис быстро взяла себя в руки и повернулась к кучеру Люсьена. – Сейчас слишком темно, чтобы возвращаться. Прошу вас, воспользуйтесь нашим гостеприимством. – И она с Маклишем обменялись многозначительными взглядами.

– Спасибо, мэм, – сказал шотландец, прикоснувшись пальцами к шляпе.

– Митчелл, будьте добры, проводите слуг лорда Люсьена в их комнаты и помогите им с лошадьми.

Митчелл поклонился и быстро пошел присмотреть, чтобы Маклиш и все остальные, равно как и их лошади, были удобно устроены на ночь.

– Пойдемте же, пойдемте в дом, – деловито сказала Пег. – Вы только что справились с одной болезнью, и я не дам вам подхватить лихорадку.

– Ее милость сказала, что с полдюжины людей, побывавших на приеме у лорда Люсьена, отравились рыбой, – доверительно сообщила Нелли, пока они шли к дому.

– Да, мы совсем разболелись, – отозвалась Элис, ненавидя себя за то, что приходится лгать верной служанке и любимой старой няне, но что ей оставалось делать? Не может же она сообщить, что целую неделю пробыла игрушкой лорда Люцифера.

– Кстати, – сообщила Пег, – соседей мы держали на расстоянии. Все думают, что вы пролежали всю неделю, больная инфлюэнцей.

– Вот как! Приятно слышать, но мне жаль, что вам пришлось лгать из-за меня.

– Мы не могли сказать им правду. Это поставило бы под удар вашу репутацию. А еще у нас есть кое-что, что поднимет вам настроение, – сказала Пег со странным деланным смешком, когда они вошли в дом.

– Мой ягненок? – воскликнула Элис.

– Нет, милочка, посмотрите-ка.

И Пег открыла перед ней дверь.

– Что это такое? – Элис вошла в ярко освещенный парадный холл и увидела, что он заставлен шестью роскошными букетами цветов. – Ах как красиво! – После серого, безотрадного дня яркие краски и сладкий запах немного подняли ей настроение. То были оранжерейные розы и орхидеи, ирисы, гвоздики и дельфиниум. – Откуда это?

– Их прислали ваши молодые джентльмены. – Пег закрыла дверь и грустно подмигнула. – Вы же знаете, эта троица вечно старается превзойти друг друга, чтобы произвести на вас впечатление.

– Роджер, Фредди и Том? – спросила девушка, снимая плащ.

– А то кто же? Я назвала это войной роз, – сказала Пег с усмешкой. – Сдается мне, когда они узнали про вашу «инфлюэнцу», они были просто вне себя. Кое-кто из ваших молодых подружек тоже прислали цветы – мисс Паттерсон и девицы Шелдон из Лондона.

– Как мило!.. – Сердце у Элис сжалось от таких обильных доказательств, что о ней заботятся и любят ее столько людей. Она пришла в ужас от необходимости лгать им – или, точнее, от того, что Кейро лгала им, – но это было необходимо, чтобы сберечь ее репутацию и скрыть связь между ней и Люсьеном от того француза, которого он преследует. Возможно, выдуманная болезнь не так уж далека от истины, подумала Элис, потому что Люсьен Найт хуже любой заразы.

Нелли взяла у нее плащ и повесила на крючок.

– Спасибо, как чудесно вернуться домой. Нелли, приготовьте мне, пожалуйста, чай.

– Сию минуту!

– Когда будет готово, принесите все наверх, хорошо? – сказала Элис. – Я буду либо у себя, либо в детской у Гарри.

– Ой Боже мой, – пробормотала Нелли, обменявшись с Пег тревожными взглядами.

Элис почувствовала, что сердце у нее замерло.

– Что такое? С ним все в порядке?

– В порядке, в порядке, милая, – сказала Пег, потом поджала губы. – Вот только здесь его нет.

Элис потрясенно смотрела на нее.

– Леди Гленвуд увезла его в Лондон.

– Что-нибудь случилось? Ему понадобился лондонский врач?

– Ничего подобного, – успокоила ее Пег, комкая передник, что всегда случалось, когда она волновалась.

Тут-то Элис и поняла, что была до такой степени занята своим разбитым сердцем, что не заметила, как не по себе ее служанкам.

– Что произошло?! – закричала она.

– Боюсь, ее милости показалось, что жизнь в деревне… ну, малость скучновата, – деликатно проговорила Пег. – Я ничего не могла поделать, не могла убедить ее подождать до поры, когда Гарри пойдет на поправку.

– О Господи! – Элис прижала руку ко лбу и недоверчиво уставилась на Пег. – Вы хотите сказать, что она отправилась в четырехчасовую дорогу до Лондона с ребенком в разгар ветрянки, потому что ей стало скучно?

– Боюсь, что так.

– Пег! А почему вы не поехали с ними? – сердито спросила Элис.

– Потому что она меня уволила, милая.

Элис на миг потеряла дар речь.

– Что?!

– Надеюсь, вы не возражаете, что я жила здесь, дожидаясь вас?

Элис ахнула и уставилась на Пег в совершенном смятении.

– Она вас уволила? – переспросила девушка.

Пег кивнула, в равной мере выразив энергичным кивком негодование и боль.

– Но как? Почему?

– Ну, мы целыми днями препирались насчет того, как ухаживать за ребенком. Я могла бы не доводить дело до серьезной ссоры, но скажу вам откровенно, – Пег вздернула подбородок, – эта женщина все делает не так.

– У мастера Гарри была лихорадка, а баронесса отшлепала его за то, что он плачет, – добавила Нелли. – Она говорила такие жуткие вещи, мисс Элис! Она сказала, что не позволит мастеру Гарри вырасти и стать такой же девчонкой, каким был его папа.

– Она так отозвалась о моем брате?

– Да, милая, – подтвердила Пег, – а когда я услышала, что она так плохо говорит о нашем бедном дорогом мастере Филиппе, я не удержалась. Я говорила в открытую, я им обеим сказала, что лорд Гленвуд был храбрецом и героем, который погиб за нашу страну, и я высказала баронессе все, что о ней думаю.

При этих словах Нелли удовлетворенно кивнула:

– Да, так оно и было, миссис Тейт.

– Мы с ней расшумелись, леди Гленвуд и я. Вот тут-то она меня и прогнала. А на другое утро увезла Гарри в Лондон.

С трудом постигая происшедшее, Элис пробежала по комнате и обняла свою няню.

– Пег, мне так жаль! Это я во всем виновата! Ах как я вам благодарна, что вы остались здесь и дождались моего возвращения, чтобы во всем разобраться! Просто не знаю, что бы я делала, не застав вас.

– Не могла я уехать, – сказала Пег, и на глаза ее вдруг навернулись слезы. – Я старая женщина, мне больше некуда деваться.

– Замолчите, моя дорогая няня Пег! – И Элис поцеловала ее в морщинистую щеку. – Вы всю жизнь были опорой для меня. И не думайте, что вас когда-нибудь уволят. Это не пройдет. Гленвуд-Парк – это ваш дом, так же как и мой. – И, ласково ухватив Пег за плечо, похожее на подушку, Элис решительно взглянула ей в глаза. – Первое, что мы сделаем завтра утром, – это отправимся в Лондон, и я сама поговорю с леди Гленвуд об этом ужасном оскорблении, которое она вам нанесла, и о ее легкомысленной жестокости по отношению к Гарри.

И Элис еще раз обняла Пег, крепко зажмурив глаза, потому что задыхалась от сознания своей вины. Пока она бесстыдно наслаждалась непристойными удовольствиями с Люсьеном Найтом в Ревелл-Корте, ее невестка ворвалась в спокойный мир Гленвуд-Парка и все перевернула вверх дном.

Люсьен предупреждал, что в Лондоне ей грозит опасность, ну да Бог с ними, с его приказаниями! Больше она не будет его марионеткой. Никто, кроме Кейро, даже не знает, что она жила у него в доме. Она охотно пойдет навстречу этому риску. Все ее материнские инстинкты возопили о том, что нужно ехать к Гарри и вернуть Пег на место. Бедный Гарри, в отчаянии думала Элис. Ему, наверное, так страшно и одиноко там, в городе, без его няни Пег, без тети Элис, которые ухаживали бы за ним, пока он болеет, – одни только чужие доктора и холодное утешение от бесчувственной матери. Отшлепать больного ребенка за то, что он плачет!

– Она обходится с ребенком как последняя дура, но кто я такая, чтобы сказать ей об этом? – хлюпая носом, проговорила Пег.

– Всего-навсего та, которая растила детей еще до того, как Кейро появилась на свет, вот кто! – отозвалась Элис, похлопав ее по руке. – Скажите мне, пожалуйста, вы едете со мной в Лондон завтра утром? Я уверена, что Гарри без вас одиноко.

– Благослови вас Бог, детка, за ваши слова, – прошептала Пег, вытирая глаза уголком передника, – так тяжело чувствовать себя ненужной! Ах ты Господи! – Она быстро хлюпнула носом и вытерла руки о передник, словно приняла решение. – Значит, чаю?

– Я подам, – вмешалась в разговор Нелли.

– Не нужно чаю. Полагаю, нам лучше подкрепиться бренди, – заявила Элис, направляясь к шкафчику с бутылками. Придется ускользнуть от Маклиша и стражников так, чтобы они об этом не узнали. Люсьен приказал своим людям держать ее в Гленвуд-Парке, но она не позволит запирать себя в собственном доме. – Прошу вас.

– Я, пожалуй, не буду.

– Это лекарство, я настаиваю.

– Спасибо, мисс Элис, – застенчиво сказала Нелли.

Элис бросила на нее ободряющий взгляд. Пусть это всего лишь служанки, но другой семьи у нее нет.

– Нужно послать ужин слугам лорда Люсьена. Найдется у нас для них эль?

– Эля нет, но есть вино.

– Хорошо, – отозвалась Элис с заговорщицкой улыбкой, совсем как Люсьен. Она ведь знает, где в домашней аптечке лежит опиум.

Бравый Маклиш и его ребята будут сегодня ночью спать без задних ног.

Густой лондонский туман превращал свет уличных фонарей в слабое мерцание, плыл длинными завивающимися струями вокруг Люсьена, который устало ехал верхом по Пэлл-Мэлл. Стук шаркающих копыт вороного глухо раздавался в тумане. И всадник, и лошадь – оба были измучены до предела.

На въезде в город его пути с Марком и остальными молодыми повесами разошлись. Все они разъехались по своим холостяцким квартирам. Люсьен же, в свою очередь, свернул прямиком на Сент-Джеймс-стрит и направлялся теперь в Найт-Хаус. Сей величественный особняк, стоявший в Грин-парке, был бриллиантом в фамильной короне Хоксклиффов. Официально он принадлежал Роберту, его старшему брату-герцогу, но там всегда были рады всем представителям клана Найтов. И Люсьен, и Деймиен – оба они остановились там, вернувшись с войны несколько месяцев назад. Новобрачные – Роберт и Белинда – все еще развлекались в Вене, так что близнецы никак не могли нарушить блаженство молодых супругов. Люсьену было очень интересно познакомиться с женой Роберта. Брак герцога вызвал грандиозный скандал, поскольку Белинда до того, как Роберт сделал ей предложение, была куртизанкой и его любовницей. Как бы то ни было, она была потрясающе хороша собой.

Люсьен вздохнул, и дыхание его на холоде превратилось в пар. Ему так хотелось представить своей семье Элис. Теперь придется подождать, но он ее вернет. «Если только она примет тебя!» Думать о том, что Элис, пожалуй, еще и не захочет этого, было слишком больно. Проехав немного по фешенебельной улице, Люсьен свернул налево, где за высокой чугунной оградой во всем своем надменном величии возвышался Найт-Хаус. Господи, как ему хочется лечь! И рану, конечно, необходимо снова перевязать. Скорее всего повязка промокла от крови. Бок, казалось, был охвачен огнем. За целый день сидения в седле при каждом скачке лошади, летящей галопом, все двадцать стежков на ране натягивались, но Люсьен выжимал до предела и себя, и лошадь. Преимущество во времени было для него самым главным. Есть Люсьен не мог, такое убийственное впечатление произвело на него негодование Элис, и, выпив за этот день чуть ли не целую бутылку виски, чтобы притушить тупую боль в ране, он был вознагражден сильной головной болью. Глаза жгло, сердце ныло, все тело неимоверно болело после дня, проведенного в седле.

Люсьен неловко спешился и вошел в ворота, с досадой отметив, что они не заперты. Его младший брат – человек беспечный, модный повеса, обожает играть в карты по-крупному. Люсьен, сердито посмотрев на дом, увидел, что в окнах первого этажа горит свет. До него уже долетел шум развеселой вечеринки. Люсьен запер за собой ворота запасным ключом и подумал при этом, что нетерпимый в вопросах нравственности Роберт был бы весьма недоволен.

На скрип ворот из конюшни появился конюх. Люсьен отдал ему поводья и потрепал по шее измученного, как и он сам, жеребца. Потом устало поднялся по ступеням и вошел в дом, скрывая раненый бок под мокрым плащом. Войдя в сияющий беломраморный холл с великолепной изогнутой лестницей, которая словно плыла в воздухе, он прищурил глаза от яркого света люстры.

– Добрый вечер, лорд Люсьен, – приветствовал его мистер Уолш, необыкновенно опытный дворецкий Найт-Хауса, но его вежливая улыбка тут же сменилась озабоченным выражением. – Вам нужна помощь, сэр?

Люсьен понял, что вид у него, судя по всему, ужасный. Он устало провел рукой по волосам.

– Ужин, порошок от головной боли, горячую воду для ванны, бинты и любую мазь для порезов, которую миссис Лаверти хранит, вероятно, в аптечке. Я слегка поранился.

– Жаль слышать это, сэр. Сию минуту.

– А что, это Алек с друзьями играют в карты? – спросил Люсьен, кивая в сторону столовой и отдавая дворецкому плащ. Будучи в подавленном настроении, он мог бы, конечно, воспользоваться непристойным остроумием своего младшего брата и его проказливостью, чтобы взбодриться.

– Нет, сэр, это лорд Деймиен и несколько офицеров из Гардз-клуба.

– А, герои Бадахоса, – иронично пробормотал Люсьен себе под нос. – Я буду у себя.

Он поднимался по лестнице, и каждая буйная вспышка смеха, доносившаяся из столовой, только подчеркивала ощущение его одиночества. Люсьен вошел в свою комнату и, не зажигая свечу, направился прямиком к кровати. Он сел и опустил на руки разболевшуюся голову. Странно, но прошедшая неделя в обществе Элис заставила его забыть о том, какую пустоту ощущаешь, когда ты один на свете. Он посмотрел на кровать и подумал – как он будет здесь спать один, без Элис…

Хотя чувства его находились в хаотическом состоянии, голод обострил умственные способности. За целый день езды верхом Люсьен продумал план насчет того, как ему изловить Барду. Дел было много, но час уже поздний. Начнем утром.

Он в изнеможении лег и ждал в темноте, пока слуги принесут поесть и все, о чем он просил, и думал, что где-то в Гэмпшире Элис именно сейчас мучается так же, как и он.

– Ах, мисс Монтегю! – воскликнул на другой день мистер Хаттерсли, приветствуя Элис и Пег в элегантном фамильном лондонском особняке на Аппер-Брук-стрит. Было раннее воскресное утро. – Ах, входите же, и да благословит вас Бог! – Дворецкий был аккуратным маленьким человечком с добрым лицом, лысеющей головой и блестящими синими глазками. – Слава Создателю, вы поправились, а то мы все так волновались.

– Благодарю вас, мистер Хаттерсли. Я тоже рада вас видеть, – приветливо сказала Элис.

Этим утром на рассвете они с Пег и Нелли отправились в Лондон, каретой правил Митчелл, а дюжие стражники Люсьена спали, опоенные опиумом.

– Миссис Тейт, – поздоровался дворецкий с Пег. Двое преданных старых слуг обменялись взглядами, которые стоили многих томов выражения взаимного сочувствия.

– Я приехала разобраться во всей этой чепухе, – сказала ему Элис, понизив голос. – Дома ли ее милость?

– Конечно, мисс. В утренней гостиной.

– А как наш маленький больной?

Хаттерсли улыбнулся:

– Рад сообщить, что сыпь у мастера Гарри проходит.

Элис бросила взгляд в коридор и увидела маленькую белокурую головку, показавшуюся из-за угла. Ее глаза просияли.

– Гарри! – позвала Элис, снимая свою широкополую шляпу.

Он бочком прошел через дверь, посасывая палец. К ее удивлению, Гарри был одет как маленький мальчик, а не в просторное платьице, в какие обычно одевают детей обоего пола примерно до четырех лет. На нем были крошечные штанишки, маленький жилетик, даже маленький накрахмаленный галстучек. Элис в жизни не видела ничего более очаровательного, но все равно Гарри был слишком мал для такой стесняющей одежды. Он стоял оробев.

– Ах ты Боже мой! Кто этот красивый молодой джентльмен? – воскликнула Элис. – Неужели это мой ягненочек? Гарри, идите сюда и обнимите меня. Или вы меня забыли? Это я, тетя Элис, и посмотрите, кто еще приехал со мной – ваша няня Пег.

И он побежал к ним. Элис быстро опустилась на колени и поймала его в свои объятия. Она ласково поцеловала его между двух заживающих красных пятнышек на носу цвета розовых лепестков.

– Я так по тебе соскучилась, – прошептала она.

– Мы оба болели, – сказал он, и Элис невольно вздрогнула, поняв, что Кейро лгала даже Гарри. Она не понимала, как мог Люсьен жить по горло во лжи, пусть даже ради своей страны. Это невыносимо!

Гарри чмокнул Элис в щеку мокрым поцелуем, точно щенок, гордо показал ей несколько заживших оспинок, а потом бросился к Пег.

– Няня!

– Добрый день, мастер Гарри, – как ни в чем не бывало поздоровалась она с ним.

Самообладание этой женщины вызвало у Элис восхищение. Когда мальчик потянулся к няне, Пег усмехнулась и взяла его на руки. Он прижался к ее шее с таким видом, словно хотел остаться так навсегда.

– Ну и как, хорошо ли вы провели праздники в Лондоне? – спросила Элис.

Гарри начал болтать о бездомных кошках, которые живут в саду, а Пег с Элис обменялись многозначительными взглядами. Элис кивнула, более чем когда-либо готовая к бою. Она погладила Гарри по пушистым тонким волосам.

– Сейчас я сообщу вашей маме, что я здесь.

При упоминании о леди Гленвуд ребенок бросил на нее странный взгляд.

– Что такое, ягненок?

Он опустил голову на плечо Пег.

– Она злая леди.

Элис широко раскрыла глаза и не нашлась что ответить.

– Пожалуй, вам с Нелли лучше увести Гарри в детскую.

Пег кивнула с понимающим видом. Судя по всему, сейчас поднимется крик, и это расстроит ребенка.

– Миссис Тейт, разрешите мне! Вы не сможете отнести его милость на третий этаж, – запротестовал дворецкий.

– А, мистер Хаттерсли, да я сильная, как старая рабочая лошадь, – возразила Пег гордо, отмахнувшись от него.

– Господи, да вы же надорвете поясницу!

Нелли пошла за ними, чтобы распаковать вещи Элис, которые та привезла с собой.

Стоя внизу лестницы, Элис с любовью смотрела им вслед, пока они не исчезли из виду, наконец собралась с духом и медленно направилась по коридору в утреннюю гостиную, потом ненадолго остановилась, чтобы подкрепить свою решимость закипающей злобой. Она мысленно представила себе Кейро в Гроте – пьяную, расхристанную, накинувшуюся на Люсьена – и сердито блеснула глазами. Эта женщина налетела на нее, накричала, а потом бросила на произвол судьбы в Ревелл-Корте.

Трудно будет сохранять хладнокровие, когда Кейро так основательно навредила ей и тем, кто ей дорог, но что бы ни случилось, Элис нужно заставить Кейро вернуть Пег ее место. Не только ради Пег, но и ради Гарри. Не затрудняя себя стуком в дверь, Элис вошла в утреннюю гостиную, чтобы преимущество неожиданного появления осталось за ней.

– Добрый вечер, леди Гленвуд.

Полулежа на изогнутом диване, Кейро подняла взгляд от газеты и быстро скрыла свое потрясение, прищурив глаза с кошачьей улыбкой.

– Ну, я вижу, что все идет как было намечено! Одна неделя – именно так, как установил наш общий друг. – И она отбросила газету.

Сдерживаясь изо всех сил, Элис повернулась и закрыла дверь.

Держась настороженно, Элис отметила, что вид у Кейро совершенно изменился. Баронесса рассталась со своими кукольными локончиками и вместо этого причесала волосы в гладкий, блестящий, низко уложенный пучок. Ее платье для визитов дышало скромностью и сдержанностью. Оно было сшито из бархата цвета коричневатого красного дерева, украшено черным кантом и узкой кружевной оборкой кремового цвета, выглядывающей из-под длинных узких рукавов и обрамляющей высокий воротник. «Наконец-то она начала вести себя соответственно возрасту», – подумала Элис, но потом поняла, что означает это платье. Кейро отказалась от черного крепа и надела полутраур. По обычаю вдова должна носить черное и только черное в течение двух лет, но Филипп умер всего лишь год назад. Для Элис это было очередным оскорблением, нанесенным брату. Кейро даже не желала притворяться, что намерена оплакивать мужа сколько положено.

Элис оставалось лишь прикусить язык. Филипп согласился бы, что теперь имеет значение только Гарри, а мальчику нужна его няня. Девушка сжала руки за спиной и подняла подбородок.

– Мне хотелось бы поговорить с вами о Пег Тейт.

– Какой у вас мрачный вид, милочка, словно вы что-то утратили. – Внезапно Кейро хлопнула себя по щекам, выражая деланное удивление. – Ах нет! Неужели вашу добродетель? Куда вы подевали ваш сияющий ореол?

Элис холодно смотрела на нее.

Кейро хохотнула и изящно поднялась с дивана.

– Дайте мне взглянуть на вас, милочка. Теперь уже наша маленькая Гуди Два Башмака не такая славная, да? Не волнуйтесь. Никому не известно, чем вы занимались, то есть никому, кроме меня. Ах, бедная маленькая Элис спустилась на землю, как ее порочная невестка. Я вижу это по вашим глазам, но не бойтесь, я никому не скажу. Это будет наша маленькая тайна – между нами, девочками, и Люсьеном Найтом. Скажите, что вы об этом думаете?

– О чем? – спросила Элис тихим и угрожающим голосом.

– О совокуплении, – прошептала Кейро.

Элис прикусила язык, чтобы не отвечать в таких выражениях, о которых ей придется потом пожалеть.

– Это великолепно, да? Я люблю звуки, которые он издает, это примитивное рычание, когда он вот-вот… ну да вы знаете, – скромно прошептала баронесса.

Чувствуя себя так, точно в нее только что воткнули шпагу, Элис сердито посмотрела на невестку. Глаза ее сверкали от боли и ярости, щеки пылали.

– Ну-ну, что такое? Ах, маленькая дурочка, – прошептала Кейро. – Надеюсь, вы не влюбились в этого волка?

Элис не могла выговорить ни слова. Она только с возмущением смотрела на баронессу.

– А ведь влюбились, да? Ну конечно, влюбились. Не могли не влюбиться. – Кейро сложила руки, откинула назад голову и весело рассмеялась. – Ах, Элис, бедная маленькая дурочка!

– Я слышала, вы ударили Гарри, – проговорила она сквозь стиснутые зубы, чтобы переменить тему.

– Вот как? Вижу, эта старуха с бульдожьим лицом уже наябедничала вам. Ну а вы не заботьтесь о моем сыне – это ведь мой сын, Элис. Пора ему научиться дисциплине.

– И научить его можете только вы, которая так ей и не научилась? – с горечью заметила Элис.

Кейро, которая направилась к столу, где стоял серебряный чайный сервиз, бросила на нее из-за плеча угрожающий взгляд.

– Да, я, и, вероятно, с помощью человека, который скоро может стать отчимом Гарри. В моей жизни появился новый мужчина, Элис. И какой мужчина! Крупный белокурый прусский варвар. Я могу выйти за него, если мне заблагорассудится, тогда мы с Гарри будет жить в Берлине с фон Даннекером.

Побледнев, Элис уставилась на нее.

– Вы, верно, шутите. Вы не можете увезти отсюда Гарри!

– Не беспокойтесь, милочка, вы тоже сможете поехать, если захотите. Но даже и не пытайтесь украсть у меня Даннекера таким же манером, каким украли Люсьена.

Элис опустила глаза на ковер, пытаясь сохранить самообладание. Она заставила себя не думать о диких планах Кейро, сосредоточившись на главной цели этого разговора.

– Кейро, вы должны взять Пег Тейт обратно. Как можно было уволить ее? Она прожила в нашей семье двадцать пять лет, не говоря уже о том, что Гарри ее обожает. Вы не можете выбросить ее потому, что она в досаде…

– Нет, Элис, могу, и, если мне вздумается, я могу так же поступить и с вами. Теперь, после того, что с вами произошло, вы должны знать свое место. Осмелюсь заметить, что вы свалились с вашего пьедестала, верно?

Элис вздернула подбородок, но удержалась от возражений.

– За время вашего отсутствия я внесла кое-какие перемены, – продолжала Кейро, – пора вам с ними ознакомиться. – И баронесса, держа в руке чашку, повернулась и холодно посмотрела на девушку. – Я сама теперь распоряжаюсь своей жизнью и домашним хозяйством. Отныне я требую относиться ко мне с уважением, которого я заслуживаю. Вам, Гарри и этой старой ведьме придется научиться этому. Неповиновения я не потерплю.

– Как правило, уважение еще нужно заслужить! – прорычала Элис.

– В ваших нравоучениях я больше не нуждаюсь, маленькая распутница! – сказала Кейро, и в глазах ее блеснула злоба.

– Как вы смеете так называть меня?

– Ну а разве вы не такая? Я же знаю. Я знаю, что вы сделали, так что нечего представляться передо мной, или можете убираться из моего дома и жить как знаете. Не забудьте, что я могу запретить вам видеться с Гарри.

– Вы этого не сделаете.

– А вы проверьте!

Элис быстро заморгала, пытаясь осознать эту самую страшную угрозу.

– Чего вы хотите от меня?

– А, это уже лучше. Видите, как хорошо, когда мы с вами ладим?

Элис с отвращением смотрела на нее.

Кейро ласково улыбнулась ей и выпила немного чаю.

– Так вот. Первое, что вы сделаете, – это немного повращаетесь в обществе, чтобы убедить всех, что вы вполне оправились от приступа инфлюэнцы. Таким женщинам, как мы с вами, очень важно придерживаться приличий.

Элис отчаянно старалась не дать волю языку. «Я не такая, как вы, – подумала она. – Не важно, чем я занималась с Люсьеном, я никогда не стану такой, как вы».

– Общество сейчас довольно скудное, но сегодня вечером будет концерт у графини Ливен, а в пятницу бал в «Аргайле». Вы появитесь и там и там.

– Я не могу, у меня гостит «французская дама», – пробормотала Элис.

– Понятно. Ладно, на концерт сегодня можете не ходить, но на бал в пятницу пойдете со мной обязательно. К тому времени вы поправитесь.

– А что будет с Пег?

С холодным видом Кейро скосила глаза на чайную чашку, явно наслаждаясь обретенной властью.

– Поклянитесь, что навсегда сохраните в тайне все, что происходило в Ревелл-Корте, и я дам ей возможность сделать еще одну попытку.

Элис с отвращением смотрела на баронессу. Кейро прекрасно понимала, что, если общество узнает о том, что Элис стала любовницей Люсьена с подачи Кейро, им обеим придется навсегда распроститься со светской жизнью. Одно дело Кейро, известная своими скандальными приключениями, и совершенно другое – молоденькая девушка, которую мелочная и ревнивая злодейка безжалостно погубила. Вряд ли Кейро понравится, если ее новый любовник-пруссак узнает, что она на самом деле за человек.