Текст книги "Мой пылкий лорд"

Глава 12

– Нет! – закричал Люсьен, бросаясь вперед.

Элис отскочила в сторону, и нож в руках разъяренной женщины описал дугу всего в нескольких дюймах от ее лица. Женщина промчалась через прихожую, сбежала по лестнице и исчезла прежде, чем люди Люсьена успели прореагировать на это, а в следующее мгновение в комнате уже стоял ад кромешный.

– Люсьен! – кричала Элис.

– Он ранен!

– Она ранила его милость! – рявкнул стражник.

– За ней! – в ярости приказал Люсьен. Четверо молодых повес и несколько стражников загромыхали вниз по лестнице вслед за женщиной. Люсьен подошел к Элис, держась за бок. – С вами все в порядке?

Она кивнула, не отводя потрясенного взгляда от крови, струившейся между его пальцами и медленно пропитывавшей широкую белую рубашку.

– Боже мой!

– Какого черта вы здесь делаете? – завопил он, страшно напугав ее.

– Люсьен, у вас кровь, – прошептала Элис.

– Я велел вам не вмешиваться! Вас могли убить! Уберите ее отсюда, – коротко приказал он стражнику.

– Я прошу прощения!

Изрыгая проклятия, он бросился мимо нее и поспешил следом за своими подчиненными, все еще держась за бок.

– Люсьен! – воскликнула Элис, но он уже побежал вниз по лестнице.

Отшвырнув от себя руку стражника с самыми резкими словами, которые ей когда-либо доводилось произносить, Элис ринулась за ним. Люсьен ранен. Все ее подозрения были забыты. Ничто не может удержать ее вдали от него. Она сбежала по ступенькам и, увидев, что Люсьен поднимается по лестнице, вырезанной в известняке, бросилась сквозь толпу вслед за ним.

Скрежеща зубами от боли в боку, Люсьен взбежал по ступенькам, потом выбрался из Грота через дверь с изображением Приапа и, пригнувшись под нависающим известняковым выступом, побежал по узкому каменному берегу, который шел вдоль стены пещеры. Проклятие, он уже почти расколол Софию, когда появилась Элис! Ему сразу же стало ясно, что она могла об этом подумать. На одно лишь мгновение его отвлекли от дела, и это чуть не стоило ему жизни. София, если бы захотела, могла нанести ему смертельный удар, мрачно подумал он, взбегая по ступеням, ведущим в дом из винного погреба. Он рванулся по коридору к главному холлу, и тут у него закружилась голова от потери крови. Он отбросил стоявшего у него на дороге лакея, услышав, как один из молодых людей крикнул:

– Хватайте ее! Она ранила Люсьена!

Раздался выстрел, еще…

Он испустил неистовый рев и выбежал из дома. И сразу же увидел Софию, которая мчалась по кратчайшей прямой к закрытым воротам Ревелл-Корта, словно намеревалась влезть на них. И хотя он и заорал: «Не стрелять!» – раздались выстрелы.

София вскинула руки, упала головой вперед, на середине шага срезанная пулей.

– Перестаньте стрелять! – снова закричал Люсьен.

Он побежал к ней, опустился рядом на колени. При ярком свете факела, горевшего в железном светце посреди двора, он увидел, что спина у Софии изрешечена кровоточащими ранами.

– О Боже, София! – Сердце у него гулко билось, но он сразу же понял, что спасти ее не удастся.

Щека ее лежала на брусчатке, и она смотрела на него, еще живая, и кровь текла из уголка ее рта. В ее глазах застыл ужас, они казались стеклянными. Он понял, что жить ей осталось всего лишь несколько секунд. Люсьен побоялся трогать ее.

– Аргус, – выдохнула она.

– Я здесь, – тихо проговорил он по-русски, потом прикоснулся к ее волосам. – Мне очень жаль, – сказал он, задыхаясь.

Услышав его слова, она с облегчением закрыла глаза.

– Теперь я свободна от него, Аргус.

Он сжал ее руку.

– Скажите, что он собирается делать, Софи? Сделайте это для меня. Для обеих наших стран.

На ее красивом посеревшем лице была написана мука, но она собралась с силами:

– У него взрывчатка. Ночь Гая Фокса, Люсьен. Американцы хотят отомстить за поджог Вашингтона. Я не знаю, где он нанесет удар. Может быть, парламент, – выдохнула она.

Господи! Ночь Гая Фокса приходится на следующую субботу, осталось только восемь дней. «Возможно, – мрачно подумал Люсьен, – Барду вознамерился повторить историю». В 1605 году группа заговорщиков-якобинцев наняла Гая Фокса, ветерана войны, взорвать палату лордов вместе с королем и пэрами, в нем находившимися, но заговор был раскрыт прежде, чем его удалось осуществить, – и то же будет с заговором Барду, с Божьей помощью.

– Он уже приехал в Лондон?

Она едва заметно кивнула.

– Где он занимается своими делами?

– Склад у реки.

– София, вся река обстроена складами.

– Будьте осторожны, Аргус. Он охотится за вами. – Ее мучительный шепот завершился жалобным стоном.

– Тсс, тише, тише, – прошептал Люсьен на ее родном языке. Было ясно, что смерть уже завладела ею.

Он закрыл глаза, услышав ужасный звук, издаваемый человеком, который захлебывается собственной кровью, потом склонил голову. Шепот умирающей все еще висел среди ночной тишины.

«Он охотится за вами».

Когда Люсьен снова открыл глаза, в них плясало пламя. Пусть он приходит. В голове у него все бурлило от ненависти, вызывая к жизни дикого, примитивного зверя, в которого он превратился, прожив пять недель, как животное, в пещере: голодный, избитый и грязный. Их жестокость сделала и его жестоким, когда ему удалось наконец убежать. Он тихо крался в темноте от одного человека к другому и перерезал каждому глотку, не переходя к следующему, не постояв и не убедившись, что каждый из его мучителей мертв. Но Барду в ту ночь там не было. Он поехал убивать Патрика Келли, воспользовавшись сведениями, которые вытянул под пыткой у Люсьена. И Барду избежал его возмездия.

«Теперь, – мрачно подумал Люсьен, – появился шанс отомстить».

Приподняв голову, он увидел, что к нему неуверенными шагами приближается Элис. Ее нужно будет охранять, подумал он. Если Барду узнает, что она его возлюбленная, он направит удар на нее и убьет без малейшего колебания, в особенности если учесть, что люди Люсьена застрелили Софию. Он увидел замешательство в ее глазах, Элис пыталась понять, конечно же, почему в его глазах пылает такое бешенство. И он опустил глаза, не желая, чтобы она знала его с этой стороны.

Потом протянул руку и осторожно закрыл остекленевшие, неподвижные глаза Софии.

Страшная тишина прерывалась только искрами, с треском сыпавшимися с горящего факела. Пламя его вздымалось среди ночного мрака, освещало двор и обрисовывало золотым ореолом волосы и плечи Люсьена, склонившегося над мертвой женщиной. Его красивое лицо стало отчужденным, в молчании таилась угроза, и Элис боялась с ним заговорить. Она смотрела на него, забыв все свои обвинения.

Вокруг погибшей женщины по брусчатке двора расплывалась алая лужа. Стражники стояли со смущенным видом, опустив ружья. Когда Люсьен медленно поднял голову, Элис с ужасом поняла, что женщина мертва.

От потрясения она закрыла рот рукой. Ее охватило чувство собственной вины. Если бы не ее глупая ревность, никто бы не пострадал. Не сводя глаз с тела, Элис почувствовала, что от ужаса у нее кружится голова. Из-за нее погиб человек.

Люсьен вскочил на ноги.

– Кто стрелял? – спросил он спокойным, тихим, злым голосом, от которого по спине Элис пробежал холодок.

Никто не ответил.

– Кто отдал приказ открыть огонь?

– Н-но, милорд, нам сказали, что она пырнула вас ножом, – промямлил один из дюжих стражников.

– Я что, уже мертв, на ваш взгляд? – закричал Люсьен.

Элис вздрогнула, ветер унес эхо его голоса.

– Н-нет, сэр, – ответил стражник, склонив голову.

Элис быстро взяла себя в руки и посмотрела на него.

– Люсьен!

– Ступайте в дом, мне необходимо с вами поговорить. Вы снова нарушили мои приказания. – Голос у него был стальной. Он повернулся к своим подчиненным. – Я хочу, чтобы тот, кто это сделал, утром убрался отсюда. Пусть он получит у мистера Годфри свое жалованье. Маклиш, позаботьтесь о теле. Быстро!

– Слушаюсь, милорд.

Когда Элис с Люсьеном вошли в дом, она увидела кровавую дорожку на его белой рубашке.

– Ваша рана…

– Наверх, – приказал он, отодвигая ее плечом.

Элис прикусила губу и пошла по лестнице вслед за ним. В коридоре она приказала горничной принести в спальню его милости горячей воды, ножницы и бинты, потом поспешила за Люсьеном.

Войдя в свою комнату, он вынул из сундука, стоявшего в ногах его кровати, коробочку с медикаментами и поставил ее на комод.

– Видите ли, я собирался запереть вас в вашей комнату на эту ночь, чтобы вы ни во что не вмешивались, но я уже отдал вам ключ. И потом, я сказал себе – нет, ты должен ей доверять, это для нас с ней главное. Так могу я доверять вам, Элис, или нет? Потому что в настоящий момент я в этом сомневаюсь. – С сердитым видом расстегнув рубашку, Люсьен отвел в сторону окровавленную полу, и показалась рана.

– Люсьен, – начала было Элис, но тут же остановилась, затрепетав при виде горизонтального разреза на ребрах шириной в четыре дюйма.

Вид крови и запах бренди, который он налил на чистую тряпочку из аптечки, живо напомнил ей страшные подробности о том, как она ухаживала за ужасными ранами брата. Люсьен прижал пропитанную бренди повязку к ране и разразился проклятиями. От этих ругательств Элис очнулась. Она поможет этому проклятому глупцу, хочет он этого или нет. Элис заставила его сесть на широкий крепкий комод, чтобы он, потеряв сознание, не свалился на пол.

– Дайте мне нитку и иголку! – прорычал он. – Нужно ее зашить.

– Я сделаю.

– Черта с два! Я не носовой платочек, на котором вы вышиваете ваши изысканные узоры, и мне не нужно, чтобы вы со мной нянчились. Задето всего лишь мясо. Я хочу знать, что вы скажете в свою защиту.

– Это не важно, Люсьен! Сначала нужно перевязать рану. Разрешите мне помочь вам.

– Я все сделаю сам.

– Вы не достанете.

– Нет, достану. Дайте же мне эту чертову иголку.

– Замолчите и сидите спокойно! – гневно скомандовала она.

– Элис!

– Люсьен, как вы думаете, кто ухаживал за моим братом, когда он вернулся с поля боя весь израненный?

Какое-то время он с вызовом смотрел на нее.

– Ну ладно, – проворчал Люсьен. Потом передернулся, глядя на свою рану, глотнул бренди прямо из бутылки и больше не возражал. Горничная принесла все, что велела Элис, и Люсьен облокотился о комод, неохотно позволив ей залатать себя.

Ни один из них не произнес ни слова, когда она промыла рану и стала накладывать один бинт на другой, пока кровотечение не ослабло настолько, что можно было наложить швы. Элис продела нитку в иголку, окунула все это в бренди и, скривившись, начала зашивать его изуродованное тело. Заставив себя не думать о своей вине, о том, что это она вызвала такие ужасные события, и о своем страхе перед последствиями, Элис целиком и полностью сосредоточилась на стоявшей перед ней задаче.

Работая, она чувствовала на себе взгляд Люсьена. Она завязала узелком первый шов и отрезала нитку, потом посмотрела на него и вздохнула.

– Наверное, придется сделать еще девятнадцать стежков.

Люсьен протестующе фыркнул, но спорить не стал. Работая так быстро, как только могла, в течение следующего получаса, Элис то и дело вытирала рану намоченной в бренди тряпочкой, и руки у нее были все в крови. Господи, ведь она могла потерять его, и это была бы целиком ее вина. Она вытерла пот со лба тыльной стороной руки и сделала очередной стежок.

– Итак, – сказал Люсьен мгновение спустя, – вы решили проверить меня. Стоило ли это делать?

Элис молча посмотрела на него, потом снова вдела нитку в иголку.

– Я вас не обманывал.

– Да, я это поняла, когда она так поступила с вами, – отпарировала Элис, подхватывая его саркастический тон. – Будьте добры, сидите спокойно и не мешайте работать. Я уже и так устала.

– Я бы ни за что не стал вас обманывать. Я искал на ней оружие.

– Так же, как на мне неделю назад? – Она с сомнением посмотрела на него и слишком быстро вытянула из тела нитку.

– Ох! Вы что, нарочно? – пробормотал Люсьен, вздрогнув.

Наконец Элис проверила каждый аккуратный стежок и сочла, что весь ряд маленьких узелков завязан вполне надежно.

– Теперь мне нужно вас перевязать.

– Хватит, женщина! – Он уклонился от Элис с угрюмым нетерпением кошки, соскользнул с комода и прошел мимо нее, так и не надев рубашку, и огонь играл на его голой груди и скульптурных мышцах.

– Люсьен, – вздохнула Элис, – нужно же перевязать рану.

Он повернулся к ней, уперев руки в свою стройную талию.

– Отныне, когда я приказываю, это нужно понимать так, что я жду от вас подчинения. Понятно?

– Нет. – Она вымыла руки, отбросила полотенце, взяла бутылку с бренди и сделала глоток прямо из горлышка, чтобы успокоить расходившиеся нервы. Потом аккуратно поставила бутылку на комод.

– Пардон? – Его взгляд угрожающе потемнел.

– Я вам не кукла, Люсьен, – сказала Элис, скрестив руки на груди. – Кто она такая?

– Забудьте о том, что вы вообще ее видели. – Люсьен подошел к аптечке и принялся бинтовать себя без помощи Элис.

– Забыть? Люсьен, эта женщина умерла по моей вине. Нам нужно обратиться к властям.

Он бросил на нее зловещий взгляд через плечо.

– Мы не будем обращаться к властям.

Вся краска сбежала с ее лица. Элис внимательно посмотрела на него.

– Я слышала, что вы сказали вашим людям. Люсьен, нельзя же просто взять и скрыть это. Нужно обратиться в полицию. Кем бы ни была эта женщина, она заслуживает, чтобы ее похоронили надлежащим образом в освященной земле, а не в безымянной могиле среди вашего леса! Нужно известить ее родных.

– Не вмешивайтесь в эти дела, Элис.

– И не подумаю!

– Разве вы уже не достаточно навредили?

В глазах ее мелькнула боль, и она шагнула к нему.

– А разве с вас еще не достаточно тайн? Как далеко вы зайдете, скрывая ваши занятия в Гроте? Только что на вашем приеме умерла женщина, Люсьен! Если вы сейчас же не пошлете за судебным исполнителем и не объясните, что случилось, правда все равно в конце концов выплывет наружу. Это неизбежно! И тогда в один прекрасный день, когда выяснится, что вы скрыли ее смерть, все это покажется до такой степени подозрительным, что вас могут обвинить в убийстве. Вы этого хотите?

– Никто не станет обвинять меня в убийстве, – сказал Люсьен тихим угрожающим голосом, поворачиваясь к ней спиной.

– Почему же? Потому что вы – один из могущественных братьев Найт? Вы не выше закона! Справедливость есть справедливость.

Он не ответил. Люсьен стоял не шевелясь и смотрел на огонь.

Видя, что на его железную волю ее слова не оказывают никакого воздействия, Элис попыталась зайти с другой стороны.

– Люсьен, завтра утром мы едем в Шотландию, чтобы обвенчаться. Я не хочу, чтобы эта смерть висела у нас над головами, когда мы начнем совместную жизнь. – Она ждала, что он что-нибудь скажет, но поскольку Люсьен молчал, ее глаза наполнились слезами. Она стиснула руки и направилась к двери. Ноги у нее подкашивались.

Он повернулся и окинул ее испепеляющим взглядом.

– Куда это вы направились?

– Если вы не хотите поступить как должно, это сделаю я, – с трудом проговорила она. – Смерть этой женщины – моя вина.

Люсьен мгновенно стал перед ней, прислонившись к двери и преградив ей выход. Он посмотрел на нее, и его безжалостные глаза угрожающе блеснули.

– Сию же минуту перестаньте обвинять себя, – приказал он охрипшим голосом. – Я виноват. Не вы.

Она подняла на него глаза, полные слез.

– Что же вы за человек, если притворяетесь, что ничего не случилось? Уйдите с дороги. Я иду к шерифу.

– Выслушайте меня внимательно, – сказал он тихо. – Эта женщина – русская шпионка. Она совершила преступление под моей крышей. Она убила в Гроте американского агента, вот почему я ее допрашивал.

– Что?!

– Я не дипломат, Элис. Я тайный агент короля. А Грот – не более чем прикрытие для того, что в министерстве иностранных дел называют постом подслушивания.

Элис в потрясении уставилась на него.

– Вы хотели знать правду, вот вам правда. Теперь моя жизнь в ваших руках. Если вы кому-нибудь расскажете обо мне, вы поставите под угрозу мою безопасность.

– Шпион, – повторила Элис. – Вы шпион…

Он кивнул.

Она опустилась на стул, стоящий у двери, уставившись в пол невидящим взглядом. Все стало на свои места.

– Шпион? – И Элис снова посмотрела на Люсьена, а потом начала рассматривать его так, словно видела в первый раз.

Он медленно нагнулся на ее стулом. Она заметила, что в глубине его глаз, всматривающихся в нее, появился страх.

– Эта русская помогала опасному французскому агенту, который сейчас уже находится в Лондоне, он работает против нашей страны. Понимаете? Я не бесчувственный человек, просто София помогала врагу. Вот почему ее смерть нас не тревожит. Когда агент погибает на вражеской территории, никого это не касается. Если бы я погиб во Франции, меня тоже похоронили бы в безымянной могиле. Вот как обстоит дело, – прошептал он, гладя ее по бедру, чтобы успокоить. – Вам не следует винить себя или беспокоиться о том, что произошло. Важно только то, что с вами ничего не случилось.

С минуту Элис смотрела на него, потом внезапно обняла и притянула к себе, крепко закрыв глаза.

– Ах, милый мой! – И она поцеловала его в щеку. – Спасибо, что все же рассказали мне.

– Вы не сердитесь?

– Нет.

– Вам не противно? – спросил Люсьен.

– Господи, да с какой же стати? Вы еще более необыкновенный человек, чем я полагала. – Элис поцеловала его и почувствовала, что он задрожал в ее объятиях.

Он поцеловал ее в шею, и его прерывистое дыхание защекотало ей ухо.

– Я не знал, как вы на это прореагируете. Деймиен так и не простил мне, что я выбрал такое занятие, – сказал он с горечью. Люсьен посмотрел на нее, и во взгляде его отразилась вся его душа. – И я боялся, что потеряю еще и вас.

– Мой милый, глупый, любимый, – прошептала Элис. – Никогда не бойтесь говорить мне правду. – И она снова обняла его, стараясь не причинить вреда ране. – Ах, просто не верится, что эта злая женщина чуть было не отняла вас у меня. Никогда не видела таких ужасных вещей. Слава Богу, что рана не такая серьезная.

– Со мной все в порядке. – Люсьен отодвинулся и вопросительно заглянул ей в глаза. – У нас мало времени. Завтра утром мне придется отослать вас на север, в Хоксклифф-Холл, замок моих предков в Озерном крае, пока я буду разбираться с положением дел в Лондоне. Там вы будете в полной безопасности, вас будут охранять мои люди.

– А как же Гретна-Грин?

– Придется отложить, мне очень жаль, любимая. Положение критическое, поймать этого человека – моя работа.

– Тогда разрешите мне поехать с вами в Лондон.

– Совершенно исключено. Этот человек – весьма несговорчивый малый. Женщина была его любовницей. Поняв, что она мертва, он захочет отомстить. Если он узнает о нас с вами, непременно попытается причинить вам вред либо использовать вас, чтобы добраться до меня.

Элис смотрела на него с нарастающим ужасом.

– Он такой беспощадный?

Люсьен мрачно кивнул.

– Хуже того.

– Ну тогда, может быть, не стоит именно вам гнаться за ним. Вы уже ранены. Если его любовница так поступила с вами, – Элис кивнула на рану, – что же сделает сам этот человек? Почему бы вам не отправить посланника в министерство иностранных дел и не попросить у того, кто отдает вам приказания…

– Лорд Кэслри.

– …не попросить у лорда Кэслри поручить это дело кому-то другому, потому что вы уже ранены и собираетесь вступить в брак? Я уверена, что найдется другой способный агент, который сможет проследить за этим человеком. А мы немедленно отправимся в Гретна-Грин.

– Элис, – Люсьен криво улыбнулся, – во-первых, Кэслри в Вене; во-вторых, это приказано сделать мне. А в-третьих, – лицо его потемнело, – это дело мое и Клода Барду.

Элис не понравилась жестокость, с которой Люсьен произнес это имя.

– Все это мне не по душе. Посмотрите на ваш бок. Посмотрите, что чуть было не случилось с вами сегодня ночью. Люсьен, как ваша будущая жена, я считаю, что вы не должны этим заниматься.

– Я должен, – сдержанно сказал он, и в глазах его появилось убийственное выражение. – Я хочу.

– Хотите?

– Да, – прошептал он. – Я хочу, чтобы этот человек умер.

– Вот как? А что, если он убьет вас? Что мне тогда делать?

Он пожал плечами:

– Не знаю.

– Вы не знаете? – Она, наверное, ожидала, что он успокоит ее, убедит, что его ни в коем случае не убьют при выполнении долга. Но Люсьен не стал лгать.

Элис резко поднялась со стула и прошла мимо него. Голова у нее кружилась, холодный узел страха сжал внутренности. Она потерла лоб, пытаясь осознать сказанное.

– Элис? Вам нехорошо?

– Нет, все в порядке. – Она повернулась к нему, изо всех сил стараясь справиться с истерикой. – Люсьен, вы знаете, через что я прошла. Я потеряла мать, отца, брата – и вот теперь вы говорите, что мне предоставляется возможность потерять еще и вас? Вряд ли я это вынесу.

Люсьен устало поднялся, и их взгляды скрестились.

Глаза ее наполнились слезами.

– Вы меня не любите?

– Вы знаете, что люблю. Больше всего на свете.

– Тогда как же вы можете так со мной поступать?

– Элис, у меня есть обязательства. Я люблю свою страну, и я люблю вас.

– Но ненависть к нему сильнее!

Он смущенно посмотрел на нее.

– Любовь или ненависть, Люсьен? Нельзя жить и тем и другим. Выбирайте.

– Элис, не упрямьтесь.

– Выбирайте! – закричала она, дрожа всем телом. – Неделю назад вы заставили меня выбрать, кому ехать домой к Гарри – Кейро или мне. Теперь ваша очередь. Он или я?

– Хватит ультиматумов, Элис. Мы были близки. Вы, возможно, уже понесли от меня.

– У меня все идет по расписанию, Люсьен. Месячные уже начались. Выбирайте!

– Не нужно так со мной поступать, – прошептал он.

– Я не хочу снова носить траур. Я не хочу снова красить свои платья в черный цвет, и я не хочу видеть, как очередной гроб с молодым человеком опускают в землю. Я не могу, Люсьен!

Люсьен испустил рев отчаяния.

– Если я не убью Барду, он не даст нам жить спокойно, Элис! Вы понятия не имеете, на что способен этот человек! Его нужно остановить, и остановлю его я! – Его ярость пронзила воздух между ними как молния. – Мы – смертельные враги. Вы понимаете? Если я не выслежу его, он выследит меня после того, как причинит неимоверный ущерб Англии. Барду так же жаждет моей крови, как я его.

– О Боже, – прошептала она, – тогда вам тоже нужно уехать в Хоксклифф-Холл!

– Прятаться от него? Черта с два!

Она вздрогнула.

– Значит, вы сделали выбор?

– Совершенно верно, Элис! Я выбираю месть! – бросил Люсьен, грудь его вздымалась от неустрашимой жажды мщения.

– Тогда я предпочитаю никогда больше вас не видеть, – с трудом проговорила она и выбежала из комнаты, ничего не видя из-за слез.