Текст книги "Мой пылкий лорд"

– Так вы клянетесь? – поторопила ее Кейро.

– У меня нет никакого намерения публично объявлять о своем знакомстве с Люсьеном Найтом, – отозвалась Элис приглушенным голосом. – Перед моим отъездом мы договорились, что будем обращаться друг с другом как совершенно незнакомые люди, словно мы никогда не встречались. – От этих слов болезненные спазмы распространились от сердца по всему ее телу.

– Ладно, – ответила Кейро. – Значит, это будет нашей маленькой тайной. А я в ответ позволю миссис Тейт остаться, но вы будете обязаны сделать так, чтобы эта назойливая старая ведьма не попадалась мне на глаза. И передайте ей, что я требую извинений.

Элис знала, что Пег вскипит, если ей придется унижаться перед леди Гленвуд, но она, конечно, сделает это ради Гарри.

– Хорошо.

Кейро весело улыбнулась и пригладила волосы.

– Ну и как, все оказалось не таким уж трудным?

В это мгновение раздался звонок в дверь.

– Ах, это, верно, фон Даннекер. Мы собираемся прокатиться в Гайд-парк. – И Кейро поставила чашку, подбежала к зеркалу, висевшему над камином, и пощипала свои щеки, чтобы они зарделись девическим румянцем. Потом она ринулась в коридор, где мистер Хаттерсли уже открыл дверь.

Элис опасливо пошла за ней, собираясь взглянуть на человека, который, как пригрозила Кейро, может стать отчимом Гарри. Фон Даннекер оказался крупным высоким человеком, может быть, даже более высоким, чем Люсьен, довольно толстым, с плечами, похожими на гранитные утесы. Хотя его темное платье было выбрано с модной сдержанностью, Элис насмешливо подумала, что этот обветренный, морщинистый, грубый человек выглядел бы уместнее в кольчуге. Казалось, его мускулистую надменную фигуру раздражал строгий крой фрака и сковывала накрахмаленная сдержанность белого галстука.

– Карл!

Кейро казалась чуть ли карлицей по сравнению с ним, когда она подошла к нему и обняла, став на цыпочки, чтобы поцеловать в щеки, как это принято в Европе. Лицо у него было широкое, квадратное, с широким лбом и раздвоенным подбородком; его соломенного цвета волосы были прилизаны назад и плоско прилегали к черепу, а в правом глазу он носил монокль.

Внезапно монокль упал, покатился по его груди – Барду заметил Элис, стоявшую в дверях гостиной, а Кейро все еще кудахтала над ним. Что-то в его бледно-голубых глазах заставило Элис содрогнуться и отодвинуться от дверного косяка. Рот у него был тонкий, жестокий, под глазами глубокие провалы, на коже легкий маслянистый блеск.

– Ах, Карл, это моя золовка, мисс Монтегю. Элис, это барон Карл фон Даннекер, – сказала Кейро гордо и просунула руку ему под локоть хозяйским жестом, совершенно бесстыдно поглаживая его вздутые бицепсы.

Элис кивнула, он поклонился в ответ, потом посмотрел на лестницу, по которой к ним спускался Гарри, держась за перила.

– Тетя! Пойдемте в сад, посмотрим на котят! – крикнул мальчик.

– Иду, Гарри! Прошу меня извинить. – Элис слегка присела перед Кейро и фон Даннекером, потом торопливо прошла мимо них, чтобы помочь Гарри спуститься вниз. Она взяла его за руку. – Вы же знаете, Гарри, что вам нельзя ходить по лестнице без сопровождающего.

– Я увидел котят из окошка. Няня Пег сказала, что можно дать им молока, потому что они бездомные.

– Ах, Гарри! – окликнула сына Кейро. – Подойдите и поздоровайтесь с бароном фон Даннекером и поцелуйте маму на прощание. – Кейро нагнулась, простирая руки к ребенку, всячески демонстрируя любовнику, какая она хорошая мать.

Восторженная болтовня Гарри прекратилась. Он печально посмотрел на Элис, та незаметно кивнула. Нельзя как следует воспитать ребенка, если он не уважает свою мать, пусть даже она имеет репутацию блудницы. Мальчик подавил вздох и послушно направился к матери. Сердце у Элис сжалось при виде того, как осторожно он обнял ее, словно ему строго наказали ни в коем не случае не мять мамину прическу и платье.

– Какой вы славный мальчуган, – сказала Кейро, погладив его по голове, чтобы показать нежную привязанность, – а теперь поклонитесь его милости.

Гарри едва доставал фон Даннекеру до колен, но повернулся к этому человеку, приложил руку к сердцу и слегка поклонился, как положено джентльмену, а потом снова устремился к Элис. Она подхватила его на руки и обняла, полная какого-то странного подсознательного желания защитить дитя от бесчувственного взгляда фон Даннекера.

До Ночи Гая Фокса оставалось всего шесть дней, и приготовления Клода Барду шли с точностью часового механизма. Прибыла его команда стрелков – все на той же ирландской рыбацкой лодке, которая доставила его в Англию. Его люди привезли с собой блестящую, вылитую из бронзы пушку длиной восемнадцать футов, оружейный ящик, плотно набитый боеприпасами, и особую жаровню для каления ядер.

«Город сгорит», – улыбаясь, думал он, выходя из дверей вместе с леди Гленвуд. Однако ему не понравилось, как вызывающе смотрела на него ее молоденькая золовка, когда взяла на руки ребенка и прижала к себе.

Хотя мисс Монтегю и выглядела так же изящно и скромно, как и всякая англичанка благородного происхождения, в ее настороженных синих глазах он нашел силу характера, заставившую его остановиться. Барду отвернулся, пожатием плеч стряхнув странное ощущение, что эта девушка каким-то образом разгадала его маскарад. Нелепость! Торопясь укрыться от ее холодного взгляда, Клод вывел леди Гленвуд из дома и подвел к ожидавшей их карете, которую Барду одолжил у Стаффорда.

Как только они сели в карету и тронулись, Кейро обняла его за шею и поцеловала. Барду никогда не любил поцелуев, но подыграл ей довольно охотно, потому что она была ему весьма полезна. Баронесса послужит отличной приманкой, на которую он выманит Найта из Лондона в Ночь Гая Фокса. И все же, грубо целуя ее, Барду чувствовал, что есть что-то в ее отношениях с Люсьеном Найтом, о чем Кейро ему не говорит. Всякий раз, когда он касался недавнего скандала с близнецами Найт, она с наигранной веселостью уклонялась от темы.

Барду не давил на нее, потому что не хотел настроить против себя, но, чувствуя, что она все больше подпадает под его власть, решил спросить еще раз, уже настойчивее. Закончив поцелуй, он посмотрел в ее затуманившиеся похотью глаза.

– Моя дорогая, вы знаете, что я обезумел от вас, – прошептал Барду. Для француза было не трудно говорить по-английски как бы с прусским акцентом.

– Ах, Карл, – промурлыкала она, обхватив его руками, – я испытываю к вам то же самое. Вы заставляете меня чувствовать себя такой живой!

– Вы знаете, что мои намерения касательно вас очень серьезны, Каролина, – сказал он, поглаживая ее. При радости, осветившей ее лицо, Барду чуть было не ощутил угрызений совести. Какая дура! – Но если мы будем вместе, – сурово продолжал он, – я должен знать, что кроется за этой огорчительной сплетней, подстерегающей меня везде, куда я ни повернусь. Я не хочу стать посмешищем. Я должен знать правду о том, что произошло между вами и этим чертовыми братьями Найт.

Она опустила ресницы.

– Вы ведь чуть было не вышли замуж за Деймиена Найта, верно?

– С моей стороны это было лишь кокетство, Карл.

– И поэтому вы позволили второму использовать вас?

– Люсьен Найт не использовал меня! – возразила Кейро, и в глазах ее вспыхнуло негодование. – К вашему сведению, ему так отчаянно хотелось овладеть мной, что он предал родного брата, но не стану скрывать – Люсьен очень быстро мне наскучил. Он был сильно уязвлен. Честно говоря, он все еще злится на меня, но что я могу поделать? Мне стало с ним скучно.

– Стало быть, он в вас влюблен? – спросил Барду, разочарованный смутным ощущением, что она ему лжет. – Я спрашиваю только на тот случай, что у меня с ним могут возникнуть неприятности из-за вас.

Баронесса улыбнулась и опять обвила его руками.

– Ах, Карл, как это мило! Неужели вы на самом деле станете защищать меня от ухаживаний моего ревнивого любовника в отставке?

Вот тут-то Клод и предположил, что за ложь кроется за ее сладкой улыбкой. Конечно же! Она все еще видит Люсьена Найта за его, Барду, спиной, пожалуй, все еще спит с ним в те ночи, когда Барду нет рядом с ней.

Так вот что она скрывает, размышлял он. Эта сучка думает, что поступила очень умно, соблазнив обоих братьев. Если бы Барду на самом деле был фон Даннекером, он пришел бы в ярость, но Клод только улыбнулся, радуясь своему открытию. Это означало, что его план сработает превосходно.

– Неужели вы действительно пришли бы на помощь, окажись я в опасности? – насмешливо спросила Кейро, призывно облизнув губы. – Вы спасли бы меня, мой большой, свирепый викинг?

– Не щадя живота своего, – поклялся Барду, мысленно презрительно усмехнувшись ее невежеству. Ведь викинги были норвежцами, а не германцами.

– М-м, – пробормотала она, прижимаясь к нему всем телом. Потом просунула руку к его промежности, и он напрягся, но в голове у него мелькнула мысль о Софии. Она так и не вернулась, и он уже начал подумывать, не сбежала ли его неистовая русская любовница.

Она не посмеет, успокоил он себя. С дороги София прислала ему записку, что преследует Ролло Грина, который направляется в загородный дом Люсьена Найта, а женщины, собирающиеся изменить, так не поступают. Тем не менее в самом дальнем уголке души Барду зародилось беспокойство, не случилось ли с ней что. Таких женщин, как София, больше нет. Она единственная всегда понимала его темные желания. Клод презрительно усмехнулся. Вот разыгралось воображение! София всегда прекрасно умела постоять за себя. Он не сомневался, что ей удалось убить этого омерзительного американца, София всегда добивалась своего. Он знал, что может быть уверенным в том, что она выполнила его поручение, а только это и имело значение.

Он выбросил из головы эти мысли, привез Кейро в гостиницу, где и овладел любовницей своего врага как шлюхой, заставив ее признать в то время, когда он мстительно брал ее, что он как любовник лучше Люсьена Найта. Кейро не посмела бы не согласиться, но все равно ему было приятно.

Глава 14

Прячась в тени, Люсьен озирал бальный зал, стоя на тускло освещенном высоком балконе и рассматривая толпу гостей с задумчивым терпением хищника, выслеживающего жертву. Ему не верилось, что прошло уже четыре дня. Четыре дня неустанных поисков и напряженных размышлений о том, как ему перехитрить Барду, и теперь уже был вечер пятницы. Завтра Ночь Гая Фокса, а о его враге все еще ни слуху ни духу.

За эту половину недели он скоординировал свои действия с Главным уголовным полицейским судом и с лондонской плохо укомплектованной полицией, стараясь найти Клода Барду. Он дал им рисунок и словесное описание этого дюжего француза, но это не помогло – никто его не видел. Люсьен приказал, чтобы охранники стерегли Вестминстер-Холл и наиболее значимые здания и королевские апартаменты по всему Лондону. Он велел обыскать старинные подвалы парламента на предмет взрывчатки, но там ничего не оказалось. Пока люди с Боу-стрит и подчиненные констебля обыскивали улицы и с мучительной медлительностью обшаривали прибрежные склады, Люсьен начал искать Барду в обществе.

Барду не был джентльменом, но, наверное, человек с его высокомерием вполне может решить, что он в состоянии какое-то время морочить голову высшему свету, если только одеться по всем правилам. И это выводило Люсьена из себя. Он чувствовал, что Барду здесь, совсем близко, просто его не видно. Этот хам, сукин сын, конечно же, посмеивается исподтишка, видя, как Люсьен отчаянно пытается обнаружить его. Очевидно, он не собирается показываться, пока не будет полностью готов к началу действий.

В этот момент толпа гостей под балконом заволновалась. Люсьен увидел, что все головы с любопытством повернулись к входной двери, потом он раскрыл рот от удивления, потому что в зал вошла, высоко подняв подбородок, изящная красавица в белом. Ее густые волосы были искусно перевиты ниткой жемчуга.

Элис!

Он смотрел на нее, не в силах пошевелиться.

Черт побери! Что она здесь делает? Люсьен глазам своим не верил. Его охватили радость и панический страх. Господи, как он соскучился по ней! Но что она делает в Лондоне?

Вместе с ней в зал вошла Кейро. Баронесса была одета в облегающее платье из черного бархата, но вниманием собравшихся завладела Элис, стройная и сдержанная, державшаяся со спокойным достоинством. Воздушное вечернее платье из белого шелка чувственно льнуло к ее коже, она казалась отчужденной мраморной богиней, которая только что спустилась в мир со своего пьедестала. Элис была теперь совершенно не похожа на то серьезное юное существо, которое явилось неделю назад в его библиотеку и которое он так легко очаровал, цитируя стихи Донна. Теперь это была сила, с которой необходимо считаться. Она остановилась в дверях, обвела присутствующих надменным отрешенным взглядом и скользнула в зал.

Рой мужчин немедленно окружил ее и Кейро, молодые фаты, денди и офицеры, затянутые в мундиры, добивались ее внимания, сыпали пылкими комплиментами. При виде этого глаза Люсьена неистово вспыхнули.

– Марк! – рявкнул он, оборачиваясь к своему протеже.

Молодой человек, который стоял, прислонясь к дверям лестницы, ведущей на балкон, подошел к нему. Люсьен крепко сжал губы, не находя слов от ярости, и, молча указав на Элис, в бешенстве посмотрел на него.

– Ах ты, черт возьми, – тихо сказал Марк.

– Уведите ее отсюда.

– Считайте, что все сделано.

* * *

Элис жалела, что приехала на бал. Лучше бы она уютно посидела дома, глядя в огонь или читая книжку Гарри. Но нужно было показать обществу, что с ней все в порядке, что не случилось ничего необычного, ничего скандального, ничего даже отдаленно напоминающего похищение.

«Как удобно, – с горечью подумала Элис, – что я вернулась от Люсьена с готовой ложью».

Едва она вошла в бальный зал, как трое ее давнишних поклонников – Роджер, Фредди и Том – поспешили поздороваться с ней и заговорили, перебивая друг друга. Роджер Маннерз, серьезный молодой человек с возвышенным настроем души, с волнистыми черными волосами и карими глазами, когда-нибудь станет превосходным адвокатом. Фредди Фоксхем был убежденным бездельником с Бонд-стрит и замечательным модником; в этот вечер на нем был пурпурный фрак с таким высоким галстуком, что он едва мог повернуть голову. Том де Вер, сын эсквайра, был самым крупным из них, он обладал громким голосом и простой, верной натурой охотничьей собаки.

– Что это за пташка к нам залетела? – с сердечной улыбкой выпалил Том.

– Мисс Монтегю, как замечательно, что вы поправились. Вы выглядите восхитительно, – сообщил Роджер, целуя ей руку с обычной для него скрупулезной галантностью.

Фредди же молча оглядел ее с головы до ног через монокль.

– Хм-м, – пробормотал он, а потом высказал свое суждение: – Да, совершенно приемлемо.

Элис насмешливо улыбнулась всем троим.

– Благодарю всех вас за цветы.

– А какие вам понравились больше всего? – с детской непосредственностью поинтересовался Том.

Она рассмеялась.

– Не могу сказать.

– Пойдемте присядем, Элис, не нужно испытывать ваши силы, – сказал Роджер, по своему обыкновению с деловитым видом проявляя заботу о ней. Он осторожно взял ее за локоть и повел по залу, в то время как Фредди расчищал перед ними дорогу, расталкивая людей своей элегантной прогулочной тростью, которую всегда носил при себе.

Когда они подошли к стене, вдоль которой стояли стулья, Том нетерпеливым жестом подвинул один из них девушке.

– Ваш трон, принцесса!

– Ах полноте! – насмешливо пожурила Элис.

Ее невестка сидела неподалеку, погруженная в блаженную беседу со своими друзьями-мужчинами. Элис заметила, что отвратительный братец Кейро, Уэймот, слонялся поодаль, явно намереваясь выпросить у баронессы очередную сумму в долг. Как всегда, выглядел он неопрятно и имел вид человека, одурманенного вином и опиумом.

– Том, старина, принесите-ка нашей красавице немного пунша, – приказал Фредди.

– Верно! – отозвался Том, словно его посетило внезапно некое божественное вдохновение. Когда он пошел, неуклюже ступая, через толпу искать столик с напитками, Фредди и Роджер уселись по обе стороны от Элис.

– Должен сказать, что вы нас порядком напугали, – укоризненно проговорил Роджер.

– Ну что ж, теперь я совершенно здорова.

– Так здоровы, что будете с нами танцевать? – осведомился Фредди с ленивой усмешкой.

– Быть может, – лукаво ответила Элис. – Что за жилет!

– А что, разве плох?

– Не случилось ли за мое отсутствие чего-либо интересного в Лондоне?

И они принялись неторопливо болтать. Роджер описал последнюю постановку шекспировской пьесы в театре «Друри-Лейн» с участием новой звезды, Эдмунда Кина, потом Фредди постарался превзойти его рассказом о последних конных состязаниях в королевском амфитеатре Эшли.

Мысли Элис блуждали далеко. Что ей делать теперь, когда она уже больше не девственна? Как объяснит она этот факт своему избраннику? Или как обманет его, чтобы он ничего не заметил? Можно выйти замуж за Тома и спокойно одурачить его, но ведь он такой славный дуралей! Элис никогда не полюбит его по-настоящему, а поступить так с другом – бессердечно. Труднее всего будет одурачить знающего жизнь Фредди, но, пожалуй, он охотнее других воспримет весть о ее падении философски. Однако до нее доходили слухи, что у Фредди есть необычная, быть может, противоестественная, дружба с одним из его приятелей-денди. После того, что она видела в Гроте, Элис поняла, что означают эти слухи. Порой ей казалось, что он ухаживает за ней только потому, что должен ухаживать за какой-то молодой леди, и что в глубине души он уверен – Элис не примет его предложения. «А, ну ладно, – подумала она. – Все равно как друг он обворожителен».

Лучше всего, наверное, выбрать Роджера. Сам он, без сомнения, девственник, так что может ничего и не заметить, поскольку ослеплен своим обожанием. Он поставил ее на очень высокий пьедестал, потому что она всегда была превосходной Гуди Два Башмака.

Когда вернулся Том и принес ей пунш, Фредди отвернулся, чтобы поздороваться со своими друзьями, на лицах которых застыли неизменные надменные улыбки, а Роджер наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Мне нужно поговорить с вами, Элис.

Она кивнула, недоумевая, в чем дело, как вдруг услышала голос, настойчиво звавший ее по имени.

– Мисс Монтегю!

Она подняла голову, глаза ее расширились, потому что Марк и остальные церберы Люсьена дружно направлялись к ней.

– Мисс Монтегю! Прошу вас, на два слова.

– Добрый вечер! – сказал Толберт. – Вы выглядите великолепно.

– Мадемуазель! – с поклоном обратился к ней О’Ши.

– Рад вас видеть, дорогая мисс Монтегю! Как вы сегодня очаровательны, – сказал Марк, глаза его озорно блеснули.

– Послушайте! – запротестовал Роджер, увидев, что беспутные протеже Люсьена собрались вокруг нее, оттеснив троих поклонников.

– Наш общий друг очень недоволен, – тихо проговорил Марк.

– А он здесь? – ахнула Элис, замерев на месте. -Где?

– Наблюдает, – прошептал Кайл, незаметно подмигнув ей. – Тысячеглазый Аргус.

– Как его рана? – быстро спросила Элис, стараясь говорить тихо, чтобы ее поклонники ничего не услышали.

– А вам какое дело? – поддразнил ее Марк.

Она сердито посмотрела на него, чувствуя, что лицо у нее вспыхнуло горячим румянцем.

– Никакого. Где этот невежа? Он мог бы прийти и сам поговорить со мной.

– Вы знаете, почему он не может этого сделать.

Элис мрачно посмотрела на него. А Марк поднял голову и устремил взгляд вверх, на галерею. Девушка незаметно проследила за его взглядом и уловила только какое-то мгновенное движение на полутемном балконе, но никого не увидела. Люсьен исчез, точно кошка в ночной темноте.

Марк с серьезным видом посмотрел на нее.

– Он велел мне передать вам вот что. Уезжайте из Лондона. Возвращайтесь домой, в Гленвуд-Парк, немедленно. Здесь вам грозит большая опасность, и вы это знаете.

– Можете передать ему в ответ, что он мне не муж и надо мной не властен. Я буду делать то, что захочу.

– У нее еще остался кое-какой огонек! – с усмешкой заметил О’Ши.

– Послушайте, господа, довольно, – заявил Роджер, проталкиваясь между Кайлом и Толбертом. – Элис, пойдемте со мной.

– Если позволите, – начал было Марк, с возмущением обращаясь к Роджеру, но тут Фредди уперся своей тростью прямо в грудь Марка и, чеканя слова, произнес:

– Держитесь. Отсюда. Подальше. – Затем с величайшим апломбом оттолкнул Марка на шаг назад. – Полагаю, вы не были представлены этой молодой леди как подобает, стало быть, вы не имеете права с ней разговаривать.

– Фредди! – потрясенно воскликнула Элис.

Марк угрожающе прищурил глаза.

– И что вы намерены предпринять?

– Ничего. С какой стати я стану мять свою одежду, если Том вполне может с вами справиться? Фас его, Том, – сказал Фредди, отряхивая свои изящные руки.

Марк обернулся и увидел крупного, рослого Тома. Храбрость Марка, судя по всему, изменила ему, когда он закинул голову, чтобы рассмотреть этого великана. Красноватое лицо Тома потемнело от возмущения.

Элис втянула воздух, намереваясь остановить неизбежный, казалось, скандал, но вдруг Марк тихонько выругался, и молодые люди расступились, давая дорогу кому-то, кто явно испугал их. Когда пространство перед ней очистилось, Элис побледнела и откинула голову, пронзенная холодным командирским взглядом близнеца Люсьена.

Это был полковник лорд Деймиен Найт, национальный герой!

Это, конечно же, был он – в свежей алой форме и золотых эполетах, в белых перчатках, со сверкающей парадной шпагой. В точности такого же роста, что и Люсьен, он был на голову выше остальных мужчин, но почему-то казался более массивным, чем его близнец. Осанка Деймиена впечатляла и вызывала страх, заставляя людей немедленно подчиняться, в то время как Люсьен воздействовал на окружающих ленивой, легкой, спокойной манерой. Элис, пораженная сходством, удивленно смотрела на него. Когда Деймиен подошел к ней, держа на согнутой руке свой кивер с плюмажем, она заметила, что они и двигаются совершенно по-разному. Люсьен движется лениво и медленно, Деймиен же размеренно марширует.

Выглядело все это достаточно устрашающе.

Деймиен остановился перед ней и откашлялся. За ним поспешал еще один человек в форме. Полковник был настолько широк в плечах, что, пока он не остановился, шедшего за ним человека не было видно. Теперь появились копна рыжих волос и затейливые усы, они показались Элис знакомыми, потом она заметила, что у этого офицера нет одной руки, и внезапно поняла, что это старинный друг ее брата, майор Джейсон Шербрук.

– Как, неужели это майор Шербрук? – удивленно воскликнула она.

– Мисс Монтегю, как давно мы не виделись! – пылко сказал тот, хотя вид у него был довольно застенчивый. – Просто поразительно, что маленькая сестренка Гленвуда стала совсем взрослой.

Девушка улыбнулась, Деймиен с нетерпением смотрел на нее.

Все молодые люди с разной степенью беспокойства наблюдали за происходящим. Майор Шербрук покачал головой:

– Э-э… Мисс Монтегю, позвольте мне представить вам полковника лорда Деймиена Найта. Милорд, это достопочтенная мисс Элис Монтегю.

– Добрый вечер, – сказала она слабым голосом, делая перед ним реверанс.

Молодые люди смотрели на это с разной степенью недовольства. Сидевшая неподалеку Кейро встала, внезапно заинтересовавшись происходящим. Глаза ее метали в Элис кинжалы.

Лорд Деймиен поклонился.

– Мисс Монтегю, окажите мне честь танцевать со мной.

Элис услышала, что Кейро ахнула, услышав эти слова, и посмотрела на невестку как раз в тот момент, когда та резко закрыла рот.

Элис еще раз с подозрением взглянула на полковника. Люсьен настаивал на том, чтобы никто из них двоих ни слова не проронил об их совместной жизни в Ревелл-Корте, но, судя по всему, близнецу своему он все рассказал. Иначе с чего бы это Деймиену пришло в голову обратить на нее внимание? Элис не сомневалась, что единственная причина, по которой полковник пригласил ее на танец, – это намерение отплатить Люсьену за то, что тот соблазнил Кейро и увел ее у него.

Она стояла, не зная, на что решиться, помня, каким чувствительным становился Люсьен, когда дело касалось его прославленного брата. Если Люсьен действительно смотрит на них сверху, он придет в ярость.

– Я не уверена, что это хорошая мысль, – тихо сказала Элис, с неохотой отказывая такому устрашающему персонажу.

– Это очень хорошая мысль, мисс Монтегю, – сдержанно возразил Деймиен. – Я мог бы поговорить с вами. – Это было приказание, а не просьба. Он предложил ей руку, его стальные глаза требовали неукоснительного повиновения.

«Ну вот, еще один из невыносимых братьев Найт!» – подумала Элис, и ноздри у нее затрепетали от возмущения. Однако потом она решила, что Люсьен отчасти заслужил наказание за то, что предпочел преследовать своего врага, а не остаться с ней. Вот пусть теперь и поскрипит зубами!

Элис улыбнулась сияющей улыбкой герою с каменным лицом, легко положила руку в перчатке на его руку и пошла с ним в середину зала.

Скандал, который, казалось, вот-вот разразится, сам собой выдохся. Трое ее поклонников, пятеро молодых повес Люсьена и даже Кейро смотрели в удрученном молчании, как Элис и Деймиен соединились в менуэте.

– В высшей степени неожиданная честь, – заметила Элис.

– Я и сам несколько удивлен, – отозвался полковник. – Как правило, я терпеть не могу танцев, но мне необходимо с вами поговорить.

– Вот как?

От ее внимания не укрылось, что за ними следит множество глаз. Женщины, добивавшиеся внимания лорда Деймиена, устремляли на нее ревнивые взгляды, как и неприятно пораженные поклонники Элис. Ее интересовало, видит ли их Люсьен. Ей было мучительно смотреть на его брата, потому что Деймиен был страшно на него похож, а она так соскучилась по этому дьяволу. Элис могла отметить всего два небольших различия – Люсьен носил волосы длиннее, а у Деймиена глаза были более глубокого серого оттенка.

Когда они снова встретились в фигуре менуэта и принялись выполнять грациозные движения, Элис положила свою руку на руку Деймиена и искоса бросила на него настороженный взгляд.

Он мешкал, пытаясь завести дружеский разговор.

– Леди Гленвуд как-то сказала при мне, что вы очень любите маленького мастера Гарри.

Элис невольно улыбнулась.

– Так же, как и он меня.

– Вы любите детей, не так ли?

– Большую их часть, – ответила Элис, поворачиваясь вместе с ним. Он смотрел на нее с задумчивым блеском в глазах, который напомнил ей Люсьена. Элис исстрадалась по этому негодяю.

– Как теперь поживает Гарри?

– К сожалению, он переболел ветрянкой, но теперь поправляется.

– Сожалею о его болезни.

– Наверное, мы все должны пройти через это.

– Мисс Монтегю, разрешите мне зайти к вам, – неожиданно сказал Деймиен, взяв ее за руку и сжимая ее. – Нам нужно о многом поговорить, но здесь не место. Могу я прийти к вам завтра?

– Зачем? – простодушно спросила она.

Он не успел ответить – фигуры танца снова разделили их, но, кажется, она поняла, что ему нужно. Одно дело – танец, который разозлит Люсьена, но его настойчивая просьба о встрече наедине предполагала нечто совершенно иное.

Элис побледнела, в голове у нее нежданно-негаданно замелькали картины – вот Люсьен, растягивая слова, рассказывает своим братьям о том, как он соблазнил девственницу и превратил в шлюху. Неужели все эти предприимчивые братья Найт будут теперь смотреть на нее как на легкую добычу?

– Вам нечего меня бояться, – быстро сказал Деймиен, увидев, как посерело ее лицо, когда фигуры танца снова свели их вместе.

– Вот как? – холодно спросила она, ей казалось, что Люсьен снова предал ее.

– Мисс Монтегю, нет никакой надобности пугаться. С вами ничего больше не случится. Даю вам слово! Завтра я объясню…

Она легко выдернула руку.

– Мне не нужны никакие объяснения, милорд. Поверьте, я все отлично поняла. – И как только музыка стихла, Элис повернулась и отошла. Сердце у нее гулко билось, ноги дрожали, пока она пробиралась сквозь толпу. Нужно немедленно уходить отсюда. Сейчас она не в состоянии болтать со своими поклонниками. Ей нужно немного времени, чтобы поразмыслить. Что она сделала со своей жизнью? Что он с ней сделал? Ах как ей хочется задушить этого дьявола с серебристыми глазами!

Мисс Гуди Два Башмака! Разумная Элис! Почему-то она оказалась даже еще большей дурой, чем Кейро.

Поспешно дойдя до противоположной стены зала, Элис отворила дверь на веранду. Потянуло холодом, но она подошла к каменной балюстраде, решив освежиться, прежде чем снова встретиться со всеми этими людьми. Хуже своей виноватой совести, хуже сомнительного внимания лорда Деймиена было сознание того, что Люсьен в этот вечер находится здесь и действительно намерен делать вид, будто они не знакомы. Элис закрыла глаза, так ей стало больно, потом с мольбой взглянула на небеса и вдруг услышала, что за спиной у нее со скрипом отворились высокие двери.

– Элис! – ворвался в ее уединение настойчивый голос Роджера. – Господи, что вы здесь делаете? Сию же минуту войдите в дом! Вы только что болели.

Она повернулась и посмотрела на него. Ветер теребил ее тонкие белые юбки и вздымал прядки волос. Роджер резко остановился и окинул ее смелым взглядом с ног до головы.

– Боже мой, как вы хороши!

Элис закатила глаза и отвернулась. Положив руки на холодный камень балюстрады, она подняла подбородок и обвела глазами темное небо, словно ответ, который она искала, был начертан на звездах. Но ответа там не было.

– О чем вы хотели со мной говорить? – устало спросила она.

– Элис, вы совершенно уверены, что у вас была инфлюэнца?

Она резко повернулась к нему, сердце у нее билось где-то в горле.

– Почему вы об этом спрашиваете? Что вы имеете в виду?

Он нахмурил лоб, услышав ее отрывистый тон.

– Вы так изменились. Может быть, то было что-то более серьезное, мозговая лихорадка. Вы показались хорошему лондонскому врачу? Я беспокоюсь о вас. Элис, вы же знаете, как я к вам отношусь.

Она смотрела на него, ошеломленная, потом мысленно застонала, поняв, из-за чего он захотел поговорить с ней наедине. В конце концов, этот человек уже трижды делал ей предложение.

Без сомнения, Роджер неверно истолковал отчаяние в ее глазах, потому что ласково взял ее обеими руками за руку.

– Когда я увидел, как вы вошли сегодня в зал, такая красивая, я понял, что не могу больше ждать. Элис, либо выходите за меня замуж, либо скажите, что этого не может быть никогда. Это мучительно!

– Но, добрый друг мой, молодые леди страшно любят причинять подобные мучения, – раздался внезапно низкий ласковый голос из темноты.

Элис чуть не потеряла сознание от удивления и вырвала руку, которую легко сжимал Роджер. Люсьен ленивой походкой вышел из тени со всей элегантностью записного денди. Он отпил вина из бутылки с бургундским, которую держал в руке, ступал он при этом слегка неуверенно. Галстук его съехал набок, волосы взъерошены, и, к великому удивлению Элис, он казался совершенно пьяным.