Текст книги "Мой пылкий лорд"

Глава 11

Они спали, обняв друг друга, и проснулись поздно. Стояло осеннее утро, окрашенное в цвета драгоценных камней, и утро это сияло обещанием. Хотя позднее солнце ярко освещало комнату, а дел было много, они медлили в постели, резвились и наслаждались теплом своей новообретенной любви.

– Я хочу, чтобы мы пошли к мистеру Уитби и сообщили ему хорошую новость, – заявила Элис, сплетя пальцы с его пальцами. – Он очень обрадуется. Он все знал заранее.

– Что? Ну нет, навряд ли, – насмешливо сказал Люсьен, волосы у него все еще были взъерошены, глаза сонные.

– Нет, знал! Помните, вы тогда вышли, чтобы навесить ставень… Он сказал мне, что вы меня любите.

– Что?! – воскликнул Люсьен.

Элис рассмеялась и уютно устроилась рядом с ним.

– Клянусь, это так!

– Откуда он мог узнать?

Она пожала плечами, глядя на него сверкающими глазами.

– Не спрашивайте. Вы же сами сказали, что он мудрый.

– Чертовщина! Придется мне поговорить с этим старым занудой по душам. Ведь он везде сует свой нос! А мне казалось, что я хорошо все скрывал.

– Вы меня дурачили, – шутливо сказала Элис и потерлась ногой о его ногу под простыней, наслаждаясь крепкой, слегка волосатой поверхностью его кожи.

С игривым рычанием он схватил ее и водрузил на себя. Элис села на него верхом, упираясь руками ему в плечи.

– Ну-ну! Посмотрите-ка на эту маленькую мисс Гуди Два Башмака, – сказал Люсьен, с вожделением глядя на ее тело, а потом с усмешкой положил голову на подушку. – Возьми меня.

Она бросила на него прямой взгляд.

– Когда мы сможем навестить мистера Уитби?

– Сегодня у меня много дел.

– Люсьен! – Элис наклонилась и обвила его шею руками. – Сегодня вы обязаны потакать всем моим капризам, иначе я подумаю, что вы самый возмутительный грубиян.

– Я вам покажу возмутительного грубияна, – прошептал Люсьен, перекатывая ее на спину. Она расхохоталась, а он придавил ее своим телом. – Возмутительный, – пробормотал он, – начинается довольно невинно, вот так. – И, приподняв бровь, он опустил голову и поцеловал ее в ложбинку между грудями.

– Люсьен, мне и так больно! – И, схватив его за ухо, она потянула его вверх, как озорной мальчишка.

– Ой! Пустите меня, старая греховодница! – завопил он, смеясь.

Она улыбнулась.

Он поцеловал ее в нос, потом отодвинулся и грустно посмотрел на нее.

– Ну ладно. День сегодня будет просто безумный. – И, вздохнув, он слез с кровати и направился к груде своей небрежно брошенной одежды.

Элис с усилием оторвалась от созерцания его обнаженного гладкого тела.

– Вы хотите сказать, что будете заняты подготовкой к приему?

Люсьен кивнул, натягивая черные облегающие панталоны.

– Это будет в последний раз? – спросила Элис.

– Надеюсь. – Надев через голову рубашку, Люсьен снова подошел к ней, нагнулся и поцеловал в губы, обхватив ее лицо руками. С минуту он молча смотрел на нее с нежной улыбкой, и она с любовью смотрела на него.

– Я никогда не забуду, сколько бы мне ни довелось прожить на свете, этой ночи и как вы были прекрасны, – прошептал Люсьен.

От этих нежных слов Элис расцвела. Он поцеловал костяшки ее пальцев, неохотно выпустил руку и отошел. Она с рассеянным видом прижала к сердцу руку, которую он поцеловал, и с мечтательной улыбкой смотрела, как он идет к двери. Люсьен открыл дверь и повернулся к ней.

– Вам нужно отдохнуть, – посоветовал он. – Вам придется привыкнуть поздно вставать. – Он лихо подмигнул ей и выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь.

Все еще красная от его неприличного намека, Элис вздохнула и снова опустилась на кровать, голова у нее кружилась от блаженства. Она обняла подушку, наполненная до краев любовью, и возблагодарила Господа за новый день, за солнечный свет, за время года, за весь мир и за Люсьена. Но после такого радостного начала день не задался.

Время шло, и Элис чувствовала, что атмосфера сгущается. Пять раз Люсьен сказал, что ему нужно сделать только еще одно дело и они смогут отправиться к мистеру Уитби. Его дела заняли бóльшую часть дня, и в результате она осталась одна в такое время, когда была наиболее уязвима, больше всего нуждалась в утешении от того, кому в эту ночь отдала свою невинность.

На следующее утро она легко позавтракала одна у себя в комнате, собрала вещи для поездки в Гретна-Грин, немного поспала, а проснувшись, обнаружила, что Люсьен все еще занят. На этот раз Элис рассердилась всерьез. Она сошла вниз по лестнице и с суровым видом осведомилась у мистера Годфри, не знает ли он, где можно найти его милость. Дворецкий довольно охотно сообщил, что его милость у себя в студии. Вспомнив о том, что ему нужно постоянно быть в хорошей боевой форме, потому что у него есть враги, Элис нахмурилась, надела бесформенный шерстяной плащ, который она одолжила у одной из горничных после того, как ее ротонда пришла в негодность от грязи и дождя. Ужасные гости Люсьена уже начали прибывать. Элис повернулась к ним спиной и пустилась по аллее мимо конюшен к студии.

Она окинула взглядом нависшее серое небо. «Не вздумайте устраивать дождь, – посоветовала она тучам. – Я не хочу, чтобы раскисшие дороги задержали здесь этих ужасных людей и нам пришлось снова отложить поездку в Гретна-Грин».

Элис подошла к студии, открыла дверь и удивленно остановилась, увидев, что все помещение заполнено одетыми в черное стражниками Люсьена, пятью молодыми людьми, которые тренировались вместе с ним, и большинством лакеев. Впереди стоял Люсьен, отдавая распоряжения на эту ночь голосом, в котором звенела непререкаемая властность.

– Второй человек, за которым вы должны следить, это русская. – Он резко замолчал, и его острый взгляд остановился на Элис, нерешительно застывшей в дверях. – Что случилось, дорогая? – Его глаза нетерпеливо вспыхнули, и он предостерегающе добавил: – Не сейчас.

Элис заколебалась.

– Я иду к мистеру Уитби, – сказала она, бросив на него многозначительный укоризненный взгляд и смутившись перед всеми этими крупными, дюжими мужчинами.

– Прекрасно, дорогая, передайте ему поклон от меня. – Люсьен очаровательно улыбнулся ей с почтительным видом и замолк, выжидая, когда она уйдет.

Элис сердито посмотрела на него, повернулась и вышла. Это просто невыносимо!

Почему прислуга знает о том, что происходит, а она, которая скоро станет хозяйкой в доме, не посвящена в его тайны? Почему все знают эти пятеро молодых остряков? Почему он им доверяет больше, чем ей? И почему Люсьен смотрел сейчас на нее так, словно она ему мешает? Ее охватил панический страх. Неужели теперь, когда он овладел ею, он собирается ее бросить?

Ах какой тревожный день! Элис понимала, что мучится от неуверенности. Она чувствовала себя одинокой, унылой и ненужной. Возможно, приближение женских недомоганий делает ее сверхчувствительной. Ей так хотелось, чтобы Люсьен обнял ее!

Раздражаясь на свое непостоянство, Элис отправилась в долгий путь к дому мистера Уитби. Сама мысль об этом славном старике несла утешение. Он, конечно, обрадуется гостье! От ходьбы в голове у нее немного прояснилось. Как бы то ни было, праздничные сборища, которые происходят у нее за спиной в Ревелл-Корте, ее ничуть не интересуют.

Когда Элис спустя какое-то время постучалась в дверь мистера Уитби, его экономка, миссис Малоун, предложила ей войти. Старик сидел, как и в прошлый раз, в гостиной у потрескивающего огня, нацепив очки на переносицу и читая один из тех увесистых томов, что принес ему Люсьен.

– Мисс Монтегю, как чудесно! – воскликнул он, когда она подошла к нему и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку.

Он с надеждой заглянул ей за спину.

– А где же ваша тень?

– Сегодня не придет, – ответила Элис с мрачным видом, и на лице ее отчетливо выразилось неудовольствие. – Его милость устраивает очередной прием. Сегодня я его почти не видела.

– О Боже, – огорченно сказал старик.

– Вы понимаете, почему я пришла к вам? Я очень нуждаюсь в обществе цивилизованного джентльмена. – Элис положила плащ на спинку софы и, сев на оттоманку рядом с мистером Уитби, обхватила руками его скрюченные пальцы и ласково погладила их. – Мистер Уитби, у меня для вас есть новость!

– Что же это за новость, дитя мое?

– Вы были правы – Люсьен сделал мне предложение.

Его морщинистое лицо просияло от восторга, и неуверенность Элис сменилась радостью.

– Когда?

– Вчера! Завтра мы едем в Гретна-Грин.

Она пробыла у него около получаса, взволнованно рассказывая о своей будущей жизни в качестве леди Люсьен Найт. И еще она вытянула у старика, сколько смогла, сплетен о герцогской семье, в которую собиралась войти. Ей страшно хотелось, чтобы они полюбили ее, хотя она всего лишь дочь барона.

– Мое дорогое дитя, вам нечего бояться, – успокоил он ее со смешком. – Они встретят вас с распростертыми объятиями.

Вскоре Элис заметила, что старик устал, обняла его на прощание, опять надела плащ и перчатки и ушла. Она торопливо шла по лесу к Ревелл-Корту, потому что ранние осенние сумерки быстро сгущались и становилось совсем темно.

Вернувшись через парк, она пробежала мимо кустов мускусной розы и вошла в дом. Плащ развевался за ней, лицо было затенено капюшоном. Когда она вошла в дом через заднюю дверь, ее встретил лакей. По ее просьбе он проводил ее до комнаты по лестнице для слуг, и она таким образом избежала встречи с распутниками, которые входили в дом через парадный вход.

– Пожалуйста, передайте лорду Люсьену, что я вернулась и хочу его видеть, – приказала она лакею, входя в свою комнату и снимая перчатки.

– Э-э! Мне очень жаль, мэм. Его милость уже ушли в Грот и приказали, чтобы его не беспокоили. Разве только есть какая срочность?

– Никакой срочности нет, – ответила Элис, закатив глаза. – Не беспокойтесь.

– Прошу прощения, мэм, он еще потребовал, чтобы вы весь вечер оставались у себя в комнате.

– О, вот как? – Элис повернулась к слуге, сложив руки на груди. – Черт побери, да у меня вовсе нет желания еще раз присутствовать на этом зрелище, – тихонько пробормотала она. – Мне бы хотелось поесть. И еще – вы не могли бы принести мне порошок от головной боли?

– Слушаю, мэм, – сказал слуга, с облегчением кланяясь.

Она отпустила его кивком головы. Элис знала эту головную боль, которая всегда сопровождала ежемесячные визиты «французской дамы». Как всегда, «дама» появилась точно по графику. Элис разочарованно вздохнула и, подойдя к окну, взглянула на пьяных кутил, высаживающихся из экипажей в освещенном факелами дворе, точно так, как они это делали неделю назад, когда она приехала в это странное место.

Пламя над факелом, укрепленном в железном светце, высоко взлетало в ночь, плясало на призрачном отражении Элис в окне.

Прошло несколько часов, и в Гроте все шло как положено. Люсьен находился на своем наблюдательном пункте – комнатушке позади драконьих глаз, – задумчиво глядя на толпу гостей. Он решил окончательно выяснить, где находится Клод Барду и что он делает, и поэтому ему нужен был толстый коротышка американец Ролло Грин.

Стражники сообщили ему, когда Грин въехал в ворота, но каким-то образом потеряли его след в запутанных переходах Грота. Люсьен выжидал, полагая, что этот похотливый старый козел улизнул с какой-нибудь пьяной женщиной.

Он с отвращением окинул взглядом оргию, бушевавшую внизу. Воспоминания о первой ночи любви с Элис были еще свежи, и безымянные совокупления, происходившие повсюду, казались ему все более бессмысленными и низменными. Он предпочитал вспоминать Элис, невинно купающуюся в одиночестве в горячем источнике. Как бы ему хотелось быть в эту ночь с ней! Но чем скорее это кончится, тем скорее он сможет оставить свою работу и посвятить себя ей полностью. Конечно, она права. Работа постоянно ставит под угрозу его жизнь, и он отказался бы от нее в мгновение ока, чтобы не рисковать, что она коснется Элис или детей, которые когда-нибудь украсят их жизнь.

Люсьен думал о том, что можно будет служить в министерстве иностранных дел просто в должности дипломата, как вдруг в комнату ворвался Марк О’Ши.

– Милорд! Мы нашли Ролло Грина!

– Где он? – спросил, поворачиваясь, Люсьен.

– Он мертв! – ответил О’Ши. – Лежит лицом вниз в канале.

Люсьен выругался.

– Как его убили?

– Ударили ножом в спину, – возбужденно сказал Марк. – Нож все еще в теле, он стальной, с большим зеленым драгоценным камнем в рукоятке – полагаю, это метка Софии Вознесенской.

– Проклятие! – выругался Люсьен. – Она, наверное, как-то проскользнула через ворота! Нужно немедленно ее найти. Наверное, Барду послал ее, чтобы она не дала Ролло поговорить со мной. – Он глубоко вздохнул. – Заприте все выходы, передайте по периметру, чтобы вели тщательное наблюдение. Она свое дело сделала и теперь постарается улизнуть. София высокая, темноволосая, с темными глазами. Не дайте ей отвести вам глаза своей красотой. Если вы отвлечетесь, она перережет вам горло.

– Слушаю, сэр.

Они вышли, чтобы отдать приказания. Покинув наблюдательный пункт, Люсьен быстро осмотрел место гибели Ролло Грина, а потом присоединился к тем, кто разыскивал Софию Вознесенскую. Американец плавал лицом вниз между двух причаленных гондол. Красная кровавая пленка виднелась на воде и билась в борта лодок и каменные берега водоема.

Люсьен приказал стражникам похоронить Грина в лесу до того, как рассветет. Местные власти его не тревожили, смерть американского тайного агента, убитого на вражеской территории во время войны, не привлечет ничьего внимания.

После изматывающих нервы двадцатиминутных поисков глава его охранников, грубоватый, неустрашимый шотландец по имени Маклиш, и двое его лучших людей притащили в комнату Люсьена отчаянно упирающуюся Софию Вознесенскую.

– Мы схватили ее, когда она попыталась перелезть через стену! – рявкнул дюжий шотландец, удерживая женщину.

София Вознесенская – соблазнительная красавица, высокая и эффектная. Когда Люсьен направился к ней, в ее темных глазах мелькнул страх. Она удвоила усилия, так что теперь ее удерживали трое стражников.

Став перед Софией, Люсьен обхватил рукой ее красивую белую шею и прижал женщину к стене. Она сыпала цветистыми русскими ругательствами, а он смотрел на нее и смеялся.

– София, София! У вас ужасные манеры. Вы приходите ко мне в дом и убиваете моих гостей. Разве такое поведение приличествует леди?

– Мне нечего вам сказать!

– Неужели ваш милый друг Барду утратил самообладание? Посылать женщину, чтобы она делала за него грязную работу!

– Черт бы вас побрал, Аргус! – бросила она, назвав Люсьена его кодовым именем. – Вы ничего от меня не добьетесь! Он убьет меня, если я буду с вами разговаривать! Вы знаете, что он ненавидит вас больше, чем всех остальных англичан, вместе взятых!

– Вы скажете мне, почему он заставил вас убить Ролло, – спокойно проговорил Люсьен. – И сделаете это сию же минуту.

– Вы не можете причинить боль женщине, – с вызовом ответила она, бравируя, но когда Люсьен посильнее сжал ее горло, он почувствовал, как ее пульс под его пальцами от страха участился.

– Напротив, дорогая! Я не стал бы причинять боль леди. А вот вас я могу утопить, как крысу, каковой вы и являетесь. Мистер Маклиш, я полагаю, вы обыскали мадам Вознесенскую и отобрали у нее оружие?

– Э-э… нет, милорд, – ответил шотландец. – Она слишком сильно сопротивлялась.

– Держите ее, – приказал Люсьен. – Маклиш, окажите даме честь.

– Ах, Аргус, – с надутым видом сказала София, отставив плечи назад чувственным движением, от которого ее груди выставились на всеобщее обозрение, – может быть, вы займетесь этим? У вас такие мягкие руки.

– Даже и не пытайтесь, София. Когда-то вы любили Россию, но теперь вы просто работаете на Барду.

– А вы думаете, у меня был выбор? – резко возразила она, стукнув шотландца кулаком. – Уберите руки! Если Барду попросит вас сделать ему одолжение, вы это сделаете – или умрете, – продолжала она, обращаясь к Люсьену. – Вы хотите убить меня. Потому что, если я предам его, я могу считать себя покойницей! – закончила она и с силой ударила ногой Маклиша в пах.

Шотландец со стоном упал.

– София! – раздраженно сказал Люсьен.

– Люсьен, не разрешайте им делать мне больно. Обыщите меня сами. Я буду хорошо себя вести. Обещаю, – прошептала она, сжав руки над головой и предлагая себя пылким взглядом.

Люсьен оглядел ее, потом, прищурившись, еще раз заглянул ей в глаза. Он прекрасно понимал, что она задумала. Возможно, София надеется, что их прежняя связь что-то значит для него.

– Расскажите мне, что вам известно, и я защищу вас от Барду.

– Вы не можете защитить меня от него. Никто не может.

– Это ваш шанс выжить. Что он делает для американцев? Какую информацию хотел продать мне Грин, приехав сюда? Доверьтесь мне, София. Я обеспечу вашу безопасность.

– Вы не сможете, вы не станете этим заниматься. – Люсьен начал похлопывать по ее телу, но она внезапно рывком оттолкнула его руки. – Оставьте меня в покое, вы все! Я агент царя! Я требую, чтобы вы немедленно передали меня в русское посольство в Лондоне! У меня есть права!

– Ничего у вас нет! – прорычал Люсьен.

Последовавший затем допрос состоял из сменяющих друг друга выкриков на английском и русском языках и досадных поползновений Софии спасти себя, соблазнив Люсьена. Она отражала все его попытки отобрать у нее оружие, а ведь только одному Богу известно, сколько пистолетов и ножей было спрятано у нее под юбками. Люсьен опасался слишком уж нажимать на нее, поскольку верил, что ее можно уговорить перейти на его сторону, но время шло, и он все больше раздражался, потому что все его крики и угрозы ни к чему не привели. София не соглашалась сотрудничать.

Она так решительно отказывалась дать ему хоть какую-то информацию, что он уже начал опасаться, не придется ли и в самом деле обойтись с этой женщиной пожестче. И он прилагал все усилия, чтобы запугать ее и вынудить отвечать.

– Зачем вы убили Грина? Что такого важного он знал?

– Я ничего не знаю, – стоически отвечала она, сердито глядя на него.

– Где Барду? Он в Англии?

– Не знаю.

– Почему вы защищаете эту скотину? – крикнул он ей в лицо.

– Я защищаю себя! Он убьет меня!

– Как вы думаете, что я с вами сделаю, Софи? Вы оглядитесь. Где теперь ваш любовник? Его здесь нет, он не спасет вас. Здесь никто вам не поможет, ни Клод, ни один человек в мире. Я ваша единственная надежда.

– Вы меня не запугаете, – огрызнулась она. – Вы на него не похожи. И никогда не походили. Вы и со зла не поступите со мной так, как он поступает ради шутки. – София закрыла глаза, словно внезапно силы оставили ее, и прислонилась головой к стене. – Ах, Люсьен, поцелуйте меня ласково, как вы это умеете. Я все еще вспоминаю ту ночь в Праге. Так давно никто не доставлял мне наслаждения!

– София, это низко.

Она подняла ресницы и рассмеялась гортанным чувственным смехом, в котором звучало отчаяние, и посмотрела на него ввалившимися глазами.

– Отпустите меня, Люсьен, – сказала она. – Я все равно обречена.

Обманув слуг, Элис кралась по коридору, спрятав лицо за большим капюшоном бурой сутаны. В отличие от прошлого раза она была уверена в каждом своем шаге и хорошо знала, куда идет и зачем. Неужели он и в самом деле думал, что она станет покорно сидеть в своей комнате, пока он в качестве лорда Дракона правит в Гроте, а отвратительные маленькие новопосвященные ползают по нему? Только дура стала бы праздно терпеть, пока ее будущего мужа осаждают безнравственные женщины, бросающиеся к нему с объятиями. Ничего дурного нет в том, если она убедится, что он ведет себя пристойно. Ужин и порошок от головной боли хорошо помогли ей от усталости и недомогания. Теперь она готова бороться за своего возлюбленного, если это необходимо.

На этот раз, когда она спустилась в Грот по известняковой лестнице, Элис не испугалась бессмысленных заклинаний Толберта, стоявшего на сцене, и просто не обратила внимания на сплетенные тела, ищущие наслаждения в фантастических судорогах. Лицо она по-прежнему прятала в капюшоне и молча крадучись скользила через переполненный Грот. Прежде чем обнаружить свое присутствие, ей хотелось посмотреть, чем занят Люсьен. Конечно, он рассердится, что она вторглась сюда, но если бы он не игнорировал ее весь день, ей бы не пришлось следить за ним точно ревнивой жене.

Нигде его не обнаружив, Элис направилась к статуе дракона узнать, нет ли Люсьена на наблюдательном пункте. Одетые в черное стражники задержали ее, когда она потребовала пропустить ее к нему, но, когда она напомнила им высокомерно, что скоро станет женой их господина, им пришлось подчиниться. Элис поспешила вверх по тускло освещенной витой лестнице, отбросив на бегу капюшон, так что они едва поспевали за ней. Хотя она и была обижена на Люсьена – весь день он не обращал на нее внимания, – ее охватила радость от предстоящей встречи. Поднявшись на верхние ступеньки, она услышала крики. Войдя в прихожую, увидела, что дверь в комнату для наблюдения открыта. Она вспыхнула, предвкушая встречу, бросилась в дверь, охваченная желанием видеть его, – но тут же похолодела и мгновенно ощутила, как дыхание замерло у нее в груди при виде красивой брюнетки, вырывавшейся из объятий Люсьена.

Он стоял позади какой-то женщины, одной рукой обхватив ее талию, а другой роясь в ее платье и нижних юбках, которые были задраны на ее левом бедре.

Элис вспомнила, что она прошла через точно такое же на прошлой неделе, и глаза ее потрясенно сверкнули.

Словно почувствовав на себе ее взгляд, Люсьен обернулся и встретился с ней глазами. Он окаменел. При виде Элис, стоявшей в дверях, в глазах его метнулся страх – словно он понял, что она уличила его в измене.

Никто не успел осознать, что произошло. Все замерли. И в это ужасное мгновение женщина выхватила из-под юбки нож и, с ошеломительной быстротой взмахнув им, ударила Люсьена в бок. Потом с диким криком метнулась прямо к Элис.