Текст книги "История 27 Донского казачьего полка в Первой мировой войне. Полковые истории"

Боевые действия 27 Донского полка в 1917 году

29 декабря 1916 г. – 1 января 1917 г. Полк на прежней позиции, занимая оборону на реке Стоход. 30 декабря после массированного артобстрела атака противника. Несмотря на внезапность, казаки отразили австрийцев с большими потерями. Наши потери составили: убито 2 казака и 2 контужено.

Сведения с начала войны по 1 декабря 1915 г. и в скобках с 1 декабря 1915 г. по 1 января 1917 г. Выступило в поход: офицеров – 25, строевых казаков – 874, нестроевых казаков – 86. Прислано пополнений: офицеров – 17 (7); строевых казаков – 575 (439); нестроевых казаков – 3 (78). Прислано лошадей из войска – 543 (278). Награждено: Георгиевским оружием – 1; Георгиевскими крестами – 137 (367); Георгиевскими медалями – 307 (216). Убито: офицеров – 1; казаков – 37 (18). Ранено: офицеров 11 (5), казаков —161 (72), Контужено: офицеров – 14 (9), казаков – 2 (37). Пропало без вести: казаков – 13 (1). Пленные: офицеры – 5, Нижние чины – 314 (9). Трофеи: ружья – 24 (5), пики – 13, лошади – 27, голов скота – 480. Число подсудных дел за грабежи – 1.

8 января 1917 год. Есаул полка №27 Попов Павел Платонович за отличия в делах награждён орденом Св. Анны 3 ст. 8 января 1917 г. [Выс. приказы].

17 января 1917 год. Войсковой старшина полка №27 Седов Василий Иванович произведён в чин полковника 17 января 1917 г. со старш. с 30 декабря 1915 г. [Выс. приказы]. Согласно приказа, полковник Седов принял под своё командование 27 ДКП.

29 января 1917 год. Хорунжий полка №27 Потураев Василий Афанасьевич за отличие в делах награждён орденом Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом 29 января 1917 г. Подъесаул полка №27 Похлебин Борис Аполлонович за отличия в делах награждён орденом Св. Владимира 4 ст. с мечами и бантом 29 января 1917 г.

6 февраля 1917 год. Хорунжий Горшколепов Василий Сергеевич за отличие в делах награжден орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и 6 февраля 1917 г.

Прапорщик пока №27 Зенцов Дмитрий Константинович за отличие в делах награжден орденом Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом 6 февраля 1917 г.

Хорунжий 27 полка Кузнецов Николай Стефанович за отличие боях награжден орденом Св. Анны 3 с мечами и бантом 6 февраля 1917 г.

Хорунжий полка №27 Татанакин Василий Иванович за отличия в делах произведён в чин сотника 6 июня 1917 г со старш. с 21 мая 1916 г.

Прапорщик полка №27 Фильчуков Яков Сергеевич за отличие в делах награжден орденом Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом 6 февраля 1917 г.; отправлен в распоряжение Войскового начальства – 23 февраля 1917 г. [Выс. приказы].

9 февраля 1917 год. Подъесаул Лазарев Иван Вуколович за отличие в делах награжден орденом Св. А 2 ст. с мечами 9 февраля 1917 г. [Выс. приказы].

14 февраля 1917 год. Прапорщик пока №27 Зенцов Дмитрий Константинович за отличие в делах произведён в хорунжие с 14 февраля 1917 г. со старш. с 21 августа 1915 г.

Подъесаул полка №27 Похлебин Борис Аполлонович за отличия в делах произведён в есаулы 14 февраля 1917 г. со старш. с 24 декабря 1916 г. [Выс. приказы].

20 февраля 1917 год. Сотник полка №27 Каклюгин Василий Иванович прикомандирован к НКЮУ; награжден орденом Св. Станислава 2 ст. 20 февраля 1917 г.

Сотник полка №27, ему 25 августа 1917 г. устанавливается старшинство в чине с 6 августа 1913 г.

Февраль 1917 года. К сожалению ни какой информации о том что происходило в 27 ДКП в дни Февральской революции, найти не удалось.

14 марта 1917 год. Хорунжий полка №27 Кузнецов Николай Стефанович произведён в чин сотника 14 марта 1917 г. со старш. с 13 января 1917 г. [Выс. приказы].

26 марта 1917 год. Сотник полка №27 Миронов Николай Фёдорович за отличие в делах награждён орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом 26 марта 1917 г. [Выс. приказы].

7 апреля 1917 год. Полковник Дронов Алексей Никифорович, назначен командиром полка №27 – 7 апреля 1917 г. [Выс. приказы].

12 апреля 1917 год. Хорунжий Бойцов Михаил Алексеевич за отличие в боях награжден орденом С. Анны с мечами и бантом – 12 апреля 1917 г. (Высш. приказы).

Хорунжий Бородин Петр, из прапорщиков полка №27 произведен в хорунжие 17 июня 1916 г. со старш. с 21 августа 1915 г.; награжден орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом.– 12 апреля 1917 г. [Выс. приказы].

Хорунжий Власов Фёдор награжден орденом Св. Станислава 2 ст. с мечами. М —12 апреля 1917 г. Сотник Землянов Алексей награжден орденом Св. Станислава 2 ст. с мечами 12 апреля 1917 г.

Хорунжий полка №27 Поляков Георгий Витальевич за отличие в делах награжден орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом 12 апреля 1917 г.

Хорунжий Черепахин Иван Евдокимович за отличие в делах награжден орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом 12 апреля 1917 г.

Хорунжий полка №27 за отличие в делах награжден орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом 12 апреля 1917 г.

23 апреля 1917 год. Подъесаул полка №27 Анатолий Волошинов за отличие в боях награжден орденом Св. Анны 2ст. с мечами М – 23 апреля 1917 г.; отправлен в распоряжение Войскового начальства 3 мая 1917 г. [Выс. приказы].

18 мая 1917 год. Сотник полка №27 Землянов Алексей за отличия в боях награждён орденом Св. Анны 4 ст. 18 мая 1917 г.

6 июня 1917 год. Хрунжий Черепахин Иван Евдокимович произведён в чин сотника 6 июня 1917 г. со старш. с 21 мая 1916 г.

Июль 1917 год. В связи с тем, что Временное правительство издало 1 марта печально известный «Приказ №1», к июлю 1917 года падение дисциплины в русской армии и её разложение достигло апогея. Солдаты отказывались выполнять приказы своих командиров и массово дезертировали.

Опубликованный 2 (15) марта в утреннем выпуске официального советского органа «Известия Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов». Приказ был адресован столичному гарнизону, всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и матросам флота для немедленного исполнения, а рабочим Петрограда – для сведения.

Приказом предписывалось немедленно создать выборные комитеты из представителей нижних чинов во всех воинских частях, подразделениях и службах, а также на кораблях. Главным в Приказе №1 был третий пункт, согласно которому во всех политических выступлениях воинские части подчинялись теперь не офицерам, а своим выборным комитетам и Совету. В приказе предусматривалось также, что всё оружие передается в распоряжение и под контроль солдатских комитетов. Приказом вводилось равенство прав «нижних чинов» с остальными гражданами в политической, общегражданской и частной жизни, отменялось титулование офицеров. По воспоминаниям последнего военного министра Временного правительства А. И. Верховского, «приказ вышел в девяти миллионах экземпляров».

Едва ли не нормой стало неповиновение армейских частей командованию. Особенно это характерно было для пехоты. Артиллерийские части и кавалерия оказались менее подвержены антивоенной агитации и были более дисциплинированны.

Подавление солдатских бунтов.

Необычайно низкий уровень дисциплины российских пехотных частей сводил к нулю возможность бескровного разрешения солдатских бунтов. И тогда в ход шло вооружённое подавление. Так, для усмирения восставших 625-го и 627-го пехотных полков командующим Юго-Западным фронтом генерал-лейтенантом А. Е. Гутором и командармом И. Г. Эрдели вместе с армейскими комиссарами Временного правительства Чекотило и Кириленко было разрешено применение артиллерии и бронеавтомобилей.

Особую известность получил бунт 46 пехотной дивизии. Готовя летнее наступление 1917 года, русское командование столкнулось с колоссальными трудностями. В результате анархии и хаоса в промышленности и на транспорте в войсках не хватало продовольствия, медикаментов и обмундирования. Фронт буквально голодал. Многие солдаты страдали от болезней. В одной только Особой армии, на которую возлагалась задача развития наступления, за короткий срок убыло в тыл по болезни 13 тысяч человек. Не лучше обстояло дело и в других армиях Юго-Западного фронта.

Из воспоминаний Большевика Ерёмина:

«Солдаты все решительнее выступали против войны. В частях 3-й гренадерской дивизии на митингах были вынесены решения: в наступление не идти. Узнав об этом постановлении, в Вишневец немедленно прибыл представитель Временного правительства комиссар Юго-Западного фронта Линде. Однако все его попытки убедить солдат выполнять приказ провалились».

Под влиянием революционных событий в 3-й гренадерской дивизии началось брожение в 46-я пехотной дивизии. Солдаты взбунтовались и отказались идти в окопы на смену частей 5-го Сибирского корпуса. Командир корпуса был бессилен что-либо предпринять в связи с полным разложением войск. Получив телеграмму от командующего 11-й армией с приказом немедленно направить 46-ю дивизию на помощь 5-му Сибирскому корпусу, генерал Фогель не знал что предпринять. Он отдавал себе отчёт, что после единодушного решения нижних чинов идти в окопы, выполнить приказ командующего армией невозможно. Однако, желая чтобы снять с себя ответственность, генерал передал приказ о выдвижении на позиции начальнику 46-й дивизии. Узнав об этом, солдаты категорически отказались выполнить приказ и стали угрожать расправой офицерам призывавших к повиновению. Офицеры Остроленского полка, опасаясь расправы покинули свои подразделения и прибыли в штаб корпуса. Офицеры других полков были задержаны солдатскими комитетами, взяты под стражу и находились в качестве заложников.

Вот как описывал эти события офицер артиллерист Гиацинтов: «Большой неожиданностью для всех нас было известие об открытии нового фронта в нашем тылу. …Оказалось, что отказавшаяся исполнять приказание 46-я пехотная дивизия, расположенная в трех деревнях ни на какие уговоры и увещевания не поддавалась.

181-й пехотный Остроленский полк, из которого офицерам удалось уйти, избрал новый командный состав и выставил самые разнообразные требования вплоть до заключения мира.

Начальство решило принять все зависящие меры для их укрощения и перестало доставлять провиант. После уничтожения всех запасов они начали грабить население и организовали целые отряды, которые захватывали проходящие мимо обозы чужих частей. Таким образом, всем повозкам, подвозящим что-либо частям, находящимся на позициях, приходилось издали объезжать район, занятый мятежниками».

Штабс-капитан Гиацинтов, участник подавления бунта солдат Остроленского полка.

Из книги Гиацинтова Э. Н. «Трагедия русской армии в 1917 году».

Для того, что бы прекратить мятеж, командир корпуса запретил доставку продовольствия в 46 дивизию. Как только продовольствие закончилось, солдаты начали грабить население и организуя целые отряды, которые захватывали проходящие мимо обозы чужих частей.

Командование было вынуждено все обозы соединять вместе и отправлять под охраной кавалерии. Такое положение вещей было нетерпимо и отрывало от фронта целую кавалерийскую дивизию.

Узнав о мятеже в 46 пехотной дивизии, главнокомандующий русской армии генерал Брусилов немедленно телеграфировал командиру корпуса:

«Весьма срочная. Правительственная. Лично командиру 25-го армейского корпуса Фогелю. Передаю телеграмму Главковерха. В Главковерх поступили донесения со всех фронтов, и особенно с Юго-Западного фронта, указывающие на полную утрату боеспособности войск вследствие потери дисциплины и совершенного неповиновения своим начальникам. Военным министром и мною уже отдано распоряжение о немедленном приведении неподчиняющихся боевым распоряжениям частей и отдельных чинов к повиновению силой оружия. Но ценность это распоряжение приобретает только в том случае, если будет оно приводиться в исполнение при первых же попытках к неповиновению. Приведенные в исполнение случаи применения оружия против неповинующихся быстро приобретают огласку и действуют отрезвляюще на слабых. Приказываю во время боя и в предвидении такового принять самые действенные меры к тому, чтобы уклоняющиеся от боя сейчас же возвращались к своим частям, а в случае неповиновения уничтожались. Брусилов».

Однако не смотря на приказ главковерха, генерал Фогель не решился на вооружённое подавление бунта, приказав открыть огонь гаубичной батарее не на поражение. Но после нескольких выстрелов, произведенных на высоких разрывах, батарея отказалась продолжать огонь. На бунтовщиков эта стрельба не произвела никакого впечатления, и грабежи и бесчинства продолжались по-старому. По-прежнему обозы сопровождались кавалерией и фронтовые части или получали все не вовремя, или оставались долгое время без продовольствия. Такое положение сильно озлобляло солдат против мятежников.

Для подавления мятежа, согласно мемуарам Ерёмина Г. К. (сподвижника известного революционера Василия Исидоровича Киквидзе), командующим армии было решено задействовать 5 Донскую казачью дивизию, расквартированную в Жабокриках. Кроме казаков, в карательный отряд вошли части кавдивизии и два броневых отделения 32-го корпуса. Кроме этого было решено сформировать сводную 6 орудийную батарею полевых орудий. Командовать этой операцией командарм поручил начальнику 13-й кавдивизии генерал-майору Константинову.

Из воспоминаний артиллерийского капитана Гиацинтова: «Около 12 часов 15 июля из управления бригады было получено приказание немедленно выслать орудие при одном офицере в распоряжение командира бригады. Как орудие, так и офицер должны были идти по жребию. Кроме командира батареи у нас было налицо три офицера. Я подошел тянуть жребий первым и сразу же вытянул бумажку с крестом. В орудии, вытянувшем жребий, наводчиком был эсер Трубкин. Через три часа я уже подвел орудие к управлению бригады, где увидал уже стоящие орудия двух других батарей. Оказалось, что все батареи получили такое же приказание и теперь ждут сбора всех шести орудий».

Старшим офицером сводной батареи был назначен капитан Гиацинтов. Операцию по подавлению мятежа в 46, а так же в 20 пехотных дивизиях, было решено проводить поэтапно. В начале, по замыслу командования, 29 казачий полк полковника Топилина должен был блокировать лес, где располагалась взбунтовавшаяся пехота Остроленского полка, после чего сводная батарея открывала по лесу беглый огонь шрапнелью и гранатами, принуждая его к повиновению. Открывать огонь по другим полкам 46 дивизии не стали, так как они располагались в населённых пунктах, и могло пострадать местное население, а так же офицеры этих полков, задержанные и являющиеся де факто заложниками. Они были блокированы 27, 28 и 33 ДКП и получили приказ о разоружении и сдаче. Личный состав сводной батареи и других частей карательной экспидиции был предупреждён, что не исполнение приказа будет караться расстрелом.

Из воспоминаний капитана Гиацинтова:

«Дело в том, что терпеть у себя в тылу взбунтовавшуюся дивизию совершенно невозможно, и поэтому решено ликвидировать мятеж вооруженной силой. Ни на какие уговоры и угрозы бунтовщики не поддаются. Стрельба гаубичной батареи благодаря тому, что велась неэнергично и на высоких разрывах не произвела никакого впечатления. Поэтому вызвана легкая батарея от нашей бригады, которая должна поступить в распоряжение командующего карательным отрядом полковника Топилина (генерал Топилин зарублен большевиками в Крыму в 1920 году). Мне надлежало немедленно отправиться в район расположения отряда и явиться к полковнику Топилину; ликвидация мятежа назначена на завтра».

Полковник Топилин, командующий карательным отрядом в центре.

Отряд полковника Топилина состоял из двух конных казачьих донских полков (2 бригады 5 ДКД) и Сандомирского конно-пограничного полка. По словам капитана Гиацинтова, дисциплина во всем отряде была образцовая. Хотя это несколько противоречит мемуарам другого участника этих событий – большевика Ерёмина К. Г. Из воспоминаний Ерёмина:

«Как только полки 5-й Донской дивизии прибыли в район 25-го армейского корпуса, большевистские агитаторы сразу же повели среди казаков пропагандистскую работу. Особую активность проявили при этом члены солдатского комитета 6-й кавдивизии, председателем которого был Киквидзе. Собрался митинг. Казаки, обсудив положение, приняли решение, в котором потребовали от командования не использовать их для полицейской службы и не посылать в карательные экспедиции».

Капитан Гиацинтов, так же утверждал, что Озлобление казаков против бунтовщиков было большое. Так как кавалерии приходилось нести оцепление всего района и, кроме того, охранять обозы. И люди, и лошади были страшно измотаны; при этом каждый отлично сознавал всю уродливость и ненормальность создавшегося положения.

Из воспоминаний капитана Гиацинтова:

«Было 5 часов 20 минут, когда полковник Топилин приказал мне открыть огонь.

Подавая команды, я наблюдал за солдатами. Они работали, как на учении, только лица у всех крайне напряженные. Я скомандовал правому орудию огонь…

Не давая времени опомниться ни своим солдатам, ни мятежникам, я дал очередь (каждое орудие стреляет по одному разу одно за другим, начиная с какого-нибудь фланга). Разрывы пришлись по палаткам. В один миг вся роща ожила. Суматоха поднялась невероятная; кто хватался за винтовку, кто просто под влиянием панического ужаса метался от одного дерева к другому без всякого толку. После первых выстрелов я уже не сомневался, что батарея будет стрелять до тех пор, пока я этого захочу. За первой очередью я начал обстреливать всю рощу, причем три орудия стреляли гранатами, а три – шрапнелями. Из рощи начали доноситься ружейные выстрелы. В одном месте затарахтел пулемет. Над нами засвистели пули. Я усилил огонь, начав стрелять беглым огнем (все орудия стреляют вместе). Огонь моментально стих. Из рощи стали выбегать отдельные группы, но так как они были с винтовками, их загонял обратно пулеметный огонь спешенной кавалерии. Номера у орудий до того увлеклись стрельбой, что, как видно, совершенно позабыли, по кому они стреляют. В человеческих фигурах, бегающих между деревьями, они видели только мишень для стрельбы…

Минут через пять после открытия огня полковник Топилин приказал мне прекратить стрельбу. Он решил дать десятиминутную передышку. Если же в течение этих 10 минут не будет выкинут белый флаг или мятежники не выйдут из рощи без оружия, то обстрел возобновится. В случае открытия второго обстрела решено было продолжать его без перерыва до сдачи…

До десяти минут оставалось только две. Я скомандовал – «номера к орудиям». Со стороны рощи этот подход к орудиям был встречен гулом голосов. Раздалось несколько ружейных выстрелов. Три первых орудия я навел по правому митингу, а три левых – по левому. Все орудия на этот раз были заряжены гранатами. Из рощи не могли не видеть этих грозных приготовлений, однако они все еще не хотели сдаваться, хотя уже знали, что на этот раз их не пугают и не уговаривают. Десять минут, данных на размышление, истекли. Шесть орудийных выстрелов слились в один, и район митингов окутался дымом и пылью. Мгновенно люди разбежались и стали прятаться за деревьями. Как уже было условлено раньше, батарея обстреливала рощу непрерывным беглым огнем. Только после седьмой очереди перед рощей появились первые выбежавшие без оружия. Я моментально скомандовал батарее – «стой».

Через минуту все поле было усеяно бегущими без оружия бунтовщиками. Со всех сторон на них галопом шла кавалерия и стала собирать их и строить в колонну…

Я приказал сосчитать количество выпущенных снарядов. Оказалось, что мы выпустили восемьдесят четыре снаряда…

Я командовал батареей для приведения к повиновению Остроленского пехотного полка… Огнем моей батареи было убито 80 человек и около ста человек – было ранено».

Солдаты остальных полков 46 и 20 пехотных дивизий, видя последствия неповиновения, сложили оружие и сдались 27, 28 ДКП и полку пограничной стражи. Однако разложение войск не могли остановить даже такие карательные меры. Тем более, что из всех солдат, зачинщиков бунта и его активных участника, только двое по приговору суда были расстреляны. Остальные были помилованы Керенским. Что ещё больше усилило разложение частей русской армии. Не могли эти события не отразится на казаках 27 ДКП, многие из которых открыто сочувствовали бунтовавшим солдатам.

17 июня 1917 год. Хорунжему Потураеву Василию Афанасьевичу присвоен чин сотника 17 июня 1916 г. со старш. с 12 февраля 1916 г.

3 августа 1917 год. Хорунжий полка №27 Тарарин Григорий Герасимович произведён в сотники с 3 августа 1917 г. со старш. с 24 января 1917 г. [Выс. приказы].

Хорунжий полка №27 Ульянов Семён Николаевич прикомандированный к стрелковому дивизиону 5 Донской казачьей дивизии; произведён в чин сотника 3 августа 1917 г. со старш. с 13 декабря 1916 г. [Выс. приказы].

Хорунжий Шевырёв Фёдор Иосифович числящийся по Донскому казачьему войску, прикомандированный к стрелковому дивизиону 5 Донской казачьей дивизии; сотником с 3 августа 1917 г. со старш. с 21 ноября 1916 г. [Выс. приказы].

Хорунжий полка №27 Хлебников Борис Васильевич прикомандирован к стрелковому дивизиону 5 Донской казачьей дивизии; сотником с 3 августа 1917 г. со старш. с 24 января 1917 г.

11 октября 1917 год. Сотник 27 полка Землянов Алексей за отличия в боях произведен в подъесаулы 11 октября 1917 г. со старш. с 1 июля 1917 г. [Выс. приказы].

16 октября 1917 год. Сотник полка №27 Пустынников Александр Николаевич за отличие в делах произведён в подъесаулы 16 октября 1917 г. со старш. с 11 июня 1917 г. [Выс. приказы].

24 октября 1917 год. Сотник Донского казачьего войска, состоящий в полку №27 Тананакин Василий Иванович за отличия в делах произведён в чин подъесаула 24 октября 1917 г. со старш. с 26 июля 1917 г. [Выс. приказы].

Сотник Донского казачьего войска Черепахин Иван Евдокимович состоящий в полку №27 за отличия в делах произведён в чин подъесаула 24 октября 1917 г. со старш. с 11 июля 1917 г. [Выс. приказы].

25 октября 1917 год. Революцию 1917 года, 27 ДКП, как и вся 5 ДКД, встретил на Украине. Первые телеграфные сообщения о большевистском перевороте в Петрограде начали поступать в Киев во второй половине дня 25 октября. Но призывы киевских большевиков на совместном заседании исполкомов советов рабочих и солдатских депутатов захватить власть не имели успеха в связи с сильными националистическими настроениями.

В тот же день на вечернем заседании Малой Рады с участием представителей различных политических и общественных организаций был создан Краевой комитет охраны революции в Украине, который был подчинен Центральной Раде. Ему, в свою очередь, подчинялись все органы власти на территории Украины, а также все силы революционной демократии. В комитет наряду с представителями УЦР и украинских политических партии, вошли представители русской и еврейской демократии, в частности большевики Г. Пятаков, И. Крейсберг, В. Затонский.

События в Петрограде и связанные с ними местные проблемы находились в центре киевской политической жизни. Украинское большинство УЦР не поддержало Временное правительство, но и не поддержало большевиков. Ответственность за революционные события в Петрограде, возложило как на правительство, так и на большевиков.

Эту позицию не разделяли проправительственные круги Киева, в частности командование штаба Киевского военного округа, враждебно настроенное к УЦР. Оно осудило создание Краевого комитета охраны революции. Присутствие в этом комитете большевиков послужило формальной причиной для непризнания его действий. Напряжение в отношениях штаба Киевского военного округа с Украинской Центральной Радой нарастало с течением событий.

Чтобы не обострять конфликт и расположить к себе как можно больше демократических организаций, УЦР 27 октября приняла резолюцию о власти в стране, в которой делалось ударение на необходимости перехода власти «в руки всей революционной демократии», а не к советам рабочих и солдатских депутатов, которые «представляют лишь часть революционной демократии». Вывод был такой: «Украинская ЦР высказывается против восстания в Петрограде и энергично будет бороться со всякими попытками поддержать бунты в Украине». В Краевой комитет дополнительно было включено два представителя казачьего съезда, два – от городской думы и представитель военного округа. Тем не менее, штаб округа отказался от сотрудничества с Краевым комитетом, а большевики заявили о своем выходе из Малой Рады. В ночь на 28 октября Краевой комитет охраны революции утвердил решение о самороспуске и вынес этот вопрос на рассмотрение Малой Рады, аргументировав свою странную при экстремальных условиях акцию нежеланием отвечать за вероятное развитие событий. Малая Рада, обсудив на своем чрезвычайном заседании решение Краевого комитета, начала искать выход из сложившегося положения.

28 октября 1917 год. В Киев прибыла с фронта поддержка штабу КВО: 5 донская казачья дивизия и отряды чехословаков. Командование округа посчитало, что у него теперь достаточно сил, чтобы перехватить инициативу и разгромить советы рабочих и солдатских депутатов и контролировавших их большевиков. так как 27, 28, 29, 33 ДКП ещё не были до конца распропагандированы большевиками и подчинялись приказам штаба КВО. Окружив в 18 часов Мариинский дворец, казаки 5 ДКД арестовали образованный накануне большевистский ревком. Эти события всколыхнули политические силы и революционно настроенные воинские части, которые выступили в защиту ревкома. Контроль над положением в городе был утрачен, возникли вооруженные столкновения в Печерске, закончившиеся перестрелками.

Киевский завод «Арсенал».

29 – 30 октября 1917 год. В связи с арестом казаками Военно-революционного комитета, большевики устроили несколько вооружённых выступлений. Из того, как разворачивалось «восстание», можно сделать вывод о его полнейшей неподготовленности и стихийности. Не было ни оперативного плана, ни четко определенной цели. Стычки, которые имели местный характер, произошли в основном в Печерске, вокруг завода «Арсенал». В воскресенье там насчитывалось 200—250 бойцов, часть из которых составляли рабочие, а в понедельник – до 700 человек. Казакам 27 полка, без особых потерь с обеих сторон удалось подавить эти выступления. Однако такое развитие событий не устроило украинских националистов, которые не без оснований боялись, что следующими на очереди будут они.

30 октября седьмая сессия УЦР заслушала доклад М. Грушевского о проекте конституции Украины. В нем говорилось об Украинской республике как составной части федеративного Российского государства. На следующий день сессия УЦР распространила власть Генерального секретариата на Херсонскую, Екатеринославскую, Харьковскую, Таврийскую (без Крыма), Холмскую и частично Курскую и Воронежскую губернии. Тогда же начала свою работу согласительная комиссия, которой было поручено разработать условия прекращения военных действий в Киеве. В ее состав вошли все более или менее влиятельные политические силы города, в частности и большевики. На заседании комиссии было решено восстановить мир в Киеве, вывести из него вызванные штабом войска, расформировать офицерские и добровольческие отряды, а также реорганизовать и демократизировать штаб КВО.

1 ноября 1917 год. Генеральный секретариат назначил на должность командующего войсками КВО подполковника В. Павленко. В самом штабе КВО не нашлось ни кого из решительных генералов, готовых взять ответственность на себя и штаб де факто самоустранился. В тот же день прекратилась забастовка рабочих Киева. Значительная часть красногвардейцев города перешла в отряды «вольного казачества». Видя это, казаки 5 ДКД, за очень короткий срок своего пребывания в Киеве распропагандированные большевиками и украинскими националистами, потребовали предоставить им вагоны для отъезда на Дон. Это вполне устраивало УЦР, отдавшей приказ отправить казачьи полки на родину.

Отправляясь домой, казачьи полки 5 ДКД, ещё сохраняли остатки дисциплины и выполняли приказы командования.

14 ноября 1917 год. Сотник полка №27 Потураев Василий Афанасьевич за отличия в делах произведён в подъесаулы 14 ноября 1917 г. со старш. с 14 апреля 1917 г. [Выс. приказы].

Декабрь 1917 года. Командир дивизии генерал-майор Киприян Яковлевич Усачев в конце ноября 1917 г. увел 5 ДКД с развалившегося фронта, но по пути на Дон потерял и второго сына, тоже офицера и Георгиевского кавалера. Его расстреляли матросы, захватив в Полтаве отставший эшелон 33-го Донского казачьего полка. По приказу атамана Каледина части 5-й Донской казачьей дивизии – 27, 28, 29, 33 полки и 6-й Донской казачий конный артиллерийский дивизион стали в районе станции Чеботовка – станицы Митякинской и ее хуторов. На хуторе Чеботовка стали 12-я и 13-я батареи 6-го Донского конного артиллерийского дивизиона.

По прибытии на хутора Митякинской станицы, полки 5 ДКД начали самопроизвольную демобилизацию, впрочем, большинство казаков фронтовиков готово было выступить на защиту советской власти.

Генерал Усачев, де факто отстранённый от командования дивизией дивизионным комитетом, с несколькими офицерами дивизии явился в Каменский штаб Походного атамана ген. Назарова с предложением своих услуг. Он был назначен начальником партизанской борьбы в Донецком районе.

В отличие от командира 5 ДКД и многих других казачьих офицеров, командир 27 ДКП полковник Василий Иванович Седов, являясь потомственным донским дворянином, революцию принял и остался на своём посту в это смутное и тревожное время. Почему он принял такое решение, сказать трудно, вот что писал по этому поводу наш земляк М. А. Алпатова «Откуда течет „Тихий Дон“». (М., Правда, библиотека «Огонек», №40, 1978, с. 34):

«Во время нашей встречи Решетов о себе говорил очень скромно, с восхищением вспоминал о полковнике В. И. Седове, который тогда рядом командовал первой сотней…

Не шел с ума и полковник Седов, о котором говорил Решетов… Боевой офицер, пожилой полковник, всегда сам ходивший в атаки со своим полком, был любимцем казаков. Они никогда не оставляли в беде своего командира: когда Василий Иванович в Карпатах был тяжело ранен, казаки из винтовок соорудили носилки и 15 верст несли его по непролазной грязи. В гражданскую войну полк перешел на сторону революции, офицеры стали бежать к Каледину, а Седов остался с полком и повел его против врагов революции. Можно без труда представить, как нечеловечески трудно было полковнику Седову в этом сражении вести казаков против боевых офицеров, которых он сам недавно водил в атаку. Впоследствии Седов попал в руки белых. Атаман Краснов приказал судить его военно-полевым судом. Его судьям оставалось поражаться его мужеству и непреклонности.

– Как же вы, полковник царской армии, потомственный дворянин, оказались вместе с быдлом? Как вы могли покрыть себя таким бесчестием?