Текст книги "Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе"

И дочь сгодится для утех

Преступлений на сексуальной почве все-таки остается достаточно много. Потому и не стоит молчать о том, о чем следует кричать, кричать во весь голос. Это нужно для профилактики. Это нужно, чтобы у людей, потенциально склонных к такого рода преступлениям, не возникало и мысли о безнаказанности. Тем более, когда происходит вообще чудовищное.

Расскажу о событиях, которые происходили в небольшом провинциальном городе Богданович.

Эта семья до недавнего времени состояла из пяти человек: он, она и трое детей: две девочки и мальчик. Самой старшей дочери тогда только что перевалило за четырнадцать лет. Назовем ее Леной. Младших детей оставим в стороне, так как в истории их роль минимальна. Супруги Сергеевы – Никита Семенович и Виктория Валентиновна – жили вроде бы и не так уж плохо. Если судить по материальному положению. О том же свидетельствует и то, что семья имела сад и домик, где все работали и выращивали ягоды, овощи, фрукты.

Могло насторожить лишь одно: глава семьи, как потом окажется, склонен был к употреблению спиртных напитков сверх меры. А, напившись, позволял себе буйство. То, что он распускал руки, не в новинку в наших семьях. С кем, как говорится, не бывает. Да и пьянство в быту довольно-таки распространено.

Необычно было лишь одно: родной папенька положил глаз на родную доченьку Елену. А раз он отличался крутым нравом, то, естественно, начавшиеся притязания испугали девочку. Она противостояла, как могла. Однако Никита Семенович решил сломить сопротивление. Как? Очень просто: начались мелочные придирки.

Скажем, однажды (это было в начале марта) девочка пошла выгуливать собаку. И задержалась, как показалось отцу, во дворе дольше обычного. Вооружившись резиновой скакалкой, избил дочь, избил до синяков. А, спустя примерно полмесяца, случилось то, что и случилось.

В прокуратуру Богдановича пришла В. В. Сергеева с заявлением, в котором писала: прошу привлечь к уголовной ответственности моего мужа за изнасилование несовершеннолетней дочери…

По факту совершения полового акта с лицом, не достигшим совершеннолетия, прокуратура возбудила уголовное дело. Впоследствии статья будет несколько раз меняться.

Обратимся к протоколу допроса потерпевшей Сергеевой Елены. Цитирую:

«Мой отец часто употребляет спиртные напитки. Бывает, что бьет. 25 марта, примерно в два часа дня, когда я осталась в квартире с ним одна, отец предложил мне раздеться. Я отказалась. Он сам тогда снял с меня все… и совершил половой акт. После этого я ушла в ванну. В это время пришли сестра и брат. Я им ничего не сказала. Они послушали музыку и стали собираться на улицу. Я тоже решила идти с ними. Но отец меня не отпустил, сказав, что у меня дома много работы».

Что это за работа? А вот…

Когда младшие дети ушли, то Лена убедилась, о какой работе отец вел речь. Он вновь раздел дочь, вновь на постели совершил с ней половой акт.

Очень важное свидетельство будет в конце протокола:

«Отец и раньше совершал со мной половые акты. Я ничего не рассказывала. Потому что боялась, что убьет».

И это было, видимо, не столь уж далеко от истины. Потому что Сергеев Н. С. постоянно вертел в руках некие стреляющие устройства. Стреляющие непонарошку, а самыми настоящими пулями. Это, кстати, станет основанием возбудить уголовное дело и по статье, касающейся незаконного приобретение и хранения огнестрельного оружия.

Что же сам-то Сергеев говорил? Самое разное говорил. На первом допросе, ничуть не смущаясь, заявил: к дочери не приставал, не предлагал совершить половой акт. Мать и дочь с ума сошли, что ли, выдвинув тяжкое обвинение? Они, мол, пытаются избавиться от него, поскольку он им мешает, строг с ними, и многого не разрешает. Стал намекать, что дочь у него далека от невинности, что она постоянно куда-то исчезала, водилась с сомнительными дружками. Он, естественно, против ее такого поведения, держит в узде.

А мать? Знала ли раньше о том, что творит отец с родной дочерью?

«Дочь и раньше говорила, что отец совершал с ней половые акты», – заявила мать на одном из допросов.

Знала, но молчала. Почему? Потому что сволочь, а не мать. Впоследствии скажет:

«Я скрывала, потому что боялась, что убьет».

Позднее Сергеев станет несколько менять свои первоначальные показания. Под давлением неопровержимых улик (в частности, судебно-медицинских и биологических экспертиз) не возражал против того, что он спал с дочерью. Но… Прозрачно намекал, что дочь спала с ним почти что добровольно, без принуждения. Эти его утверждения активно поддержали его родственники, в частности, родная мать его, которая в заявлении, направленном в прокуратуру, защищала сыночка и поливала помоями родную внучку. Как же надо опуститься, чтобы позволить себе подобное. Пусть это ее любимый сыночек оказался под следствием, но за что же внучку грязнить? Она же ей тоже не чужая.

Мамаша обвиняемого пошла дальше. В поддержку сына и замазывания грязью внучки и снохи, организовала коллективное письмо от соседей по дому Сергеева. У них-то как рука поднялась подписывать подобное? Я же не возражаю и не утверждаю, что Лена идеального воспитания (откуда ему взяться в такой-то семье?), но разве отрицательные качества дочери дают основания спать отцу с ней? Даже, если это происходило «добровольно».

Все знали, в том числе и соседи по дому, что отец по-особому относился к старшей дочери и особенно часто пускал в ход кулаки перед тем, как совершить с ней половой акт. Совпадение? Полноте!

Следствие, надо заметить, тоже, видимо, подпадало под влияние разных сторон и склонно было на определенных этапах видеть в этом преступлении не изнасилование, а всего лишь половой акт отца с дочерью, не достигшей поповой зрелости. Однако в конце концов вынуждено было остановиться на одном – на имевшем место изнасиловании.

В таком виде и поступило уголовное дело в Свердловский областной суд. Судебная коллегия по уголовным делам согласилась с обвинением и в судебном заседании доказала вину подсудимого, признала виновным Сергеева Н. С. в совершении преступлений и назначила наказание в виде восьми лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.

Итак, отец, постоянно насиловавший свою несовершеннолетнюю дочь, отправился туда, где ему и место. Не думаю, что его в колонии встретят с энтузиазмом. Там, в колонии, как и на свободе, мало кто уважает насильников. Особенно, если это отец, совращавший родное дитя.

«Петушком» сделают, но громко кукарекать и размахивать кулаками не позволят.

Что ж, пусть несет свой крест.

Охота пуще неволи

Многие из нас частенько пользуются услугами железнодорожного транспорта. Все мы, занимая места в электричке или скором пассажирском поезде, и не подозреваем, что ждет нас впереди. А там может быть всякое, вплоть до трагедии. И в ней частенько сами железнодорожники ни при чем.

Недалеко от Екатеринбурга есть поселок Горный Щит. Живут там разные люди. Есть, конечно, те, которые зарабатывают на пропитание трудом, в поте лица своего мантуля в поле или на ферме местного сельскохозяйственного предприятия, однако имеются иные лица, которые раньше советской власти побаивались и по крайней мере делали вид, что потеют на благо общества, а нынче первыми воспользовались благами демократии, от труда праведно стали убегать как черт от ладана.

И живут ведь! За счет чего? У них свои пути выживания. Одни, скажем, бомбят садоводов и огородников, опустошают погреба, вынося заготовленные впрок соленья и варенья, овощи и фрукты. Грабят тех, кто с ранней весны и до глубокой осени горбатятся на участках, не зная ни сна, ни отдыха, ни праздников, ни выходных. Другие же…

Например, два единоутробных братца – Александр и Владимир Кошелевы. Первому тридцать девять лет, другому – тридцать два. Оба, как ни странно, получили даже среднее образование, но оба нигде не работают. Оба холостые. Оба имеют богатое криминальное прошлое. Александр первый раз сел на скамью подсудимых в июле 1981 года. осудили к четырем годам лишения свободы по статье УК 89 часть 2 (кража государственного имущества). Погуляв чуть-чуть на свободе, вновь оказался на скамье подсудимых, получив пять лет колонии. Осужден по статьям 89 часть 3 (опять кража государственного имущества) и по статье 218 часть 1 (ношение огнестрельного оружия). Владимир, младший брат, также знаком не понаслышке с уголовным законом: в ноябре 1995 года его судили по статьям 15 (покушение на преступление) и 144 часть 2 (тайное хищение имущества граждан). Самый гуманный суд в мире тогда приговорил к двум годам лишения свободы, но с отсрочкой исполнения приговора. Как всегда, пожалели «блудного сына Отечества», дали шанс исправиться.

Кстати. Защитники прав человека буквально требуют гуманизации уголовного права. Наверное, это необходимо, если правозащитники так бузят, – не спорю. Однако… Во-первых, нельзя гуманизировать до бесконечности, ибо мы и без того идем впереди планеты всей: если за разбойное нападение в России преступник получает, максимум, десять лет, то в США за аналогичное американец схлопочет либо двадцать лет, либо пожизненное. Во-вторых, почему я пока не встретил ни одного случая, когда (простите, что раз за разом об этом пишу) те же отсрочки исполнения приговора дали бы те результаты, на которое рассчитывает российское правосудие? Наоборот, вижу, как сплошь и рядом та же отсрочка позволяет преступнику более тщательно подготовиться к новому злостному деянию.

Именно это имело место быть в истории с Владимиром. Ему, видимо, надоело обкрадывать граждан. И потому решил покуситься теперь на государственную собственность. Вот дуралей, а? Надо было узнать сначала одну особенность: если на кражи личного имущества правоохранительные органы смотрят зачастую сквозь пальцы и расследуют подобные дела спустя рукава, то на хищение государственной собственность – совсем иначе, то есть эти дела приоритетны и за них спуску не жди. Найдут обязательно и привлекут.

Июнь 1995 года. Владимир Кошелев, вооружившись кусачками и ножовочным полотном по металлу, вышел на полотно железной дороги (перегон Макарцево – Седельниково). Зачем? Что он там забыл? Чтобы поработать. Ударно «поработал»: вырезал восемь медных дроссель-трансформаторных перемычек, тем самым вывел из строя систему сигнализации, создав реальную угрозу безопасности движения поездов.

Это был первый эпизод. Так ли? Во всяком случае, к такому выводу пришло впоследствии следствие. Но интуиция подсказывает, что не так. Ибо прошла неделя и Владимир вновь оказался на железнодорожных путях, но в этот раз унес с собой уже двенадцать тех же самых перемычек. Известно: аппетит приходит во время еды. И на этом не остановился.

Цитирую приговор суда:

«8 августа 1995 года, вечером, с этой же целью, таким же способом, на этом же перегоне… Кошелев вырезал от дроссель-трансформаторов на нечетном пути пять алюминиевых проводов отсасывающего фидера длиной девять метров каждый; на четном пути пять медных проводов отсасывающего фидера длиной девять метров каждый».

Теперь он «вырубил» энергоснабжение на всем железнодорожном участке, полностью парализовав движение поездов.

Есть вопрос: для чего мужику понадобились медные и алюминиевые провода? Ответ на поверхности: такой заработок. Владимир Кошелев сдавал «добычу» в пункты приема цветных металлов, которых в Екатеринбурге великое множество.

Да, конечно, в этих трех случаях более или менее все обошлось благополучно, то есть без аварий и крушений поездов. Однако был нанесен материальный ущерб, оцененный железнодорожниками (с учетом восстановления средств сигнализации и связи и энергоснабжения) на четыре с лишним миллиона рублей.

Недавно состоялся Свердловский областной суд, который признал обвинение обоснованным и приговорил Владимира Кошелева к трем с половиной годам лишения свободы. Полностью удовлетворен иск о возмещении материального ущерба железнодорожников к осужденному.

Рассчитывал ли Владимир на такой иск? Наверное, нет. Человек со средним образованием, наверняка умеющий складывать и вычитать, мог прикинуть в уме, что его доход от сделки в десятки раз меньше, чем теперь ему придется возместить. Впрочем, это уже его личное дело.

Меня, конечно, интересовало, что толкнуло мужика не только на хищение государственного имущества, но и на создание чрезвычайно опасной ситуации с безопасностью на транспорте. Об этом спросил прокурора, поддерживавшего обвинение. Ответ был простой:

– Утверждает, что не на что жить было.

От себя скажу: но ведь это так естественно, если годами нигде не работать. Никто не будет содержать за свой счет этого здоровенного захребетника.

Пожалуй, читатель может подумать, что старшего брата вначале материала приплел просто так, для красного словца. Вот уж нет!

Кошелев-старший также оказался в очередной, то есть в третий, раз на скамье подсудимых. За что теперь-то? А за то же самое, то есть за повреждение транспортных средств (статья 86) и хищение чужого имущества (статья 144 часть 2).

И способ совершения преступления аналогичен: Александр Кошелев, вооружившись ножовкой по металлу, шел на железную дорогу (перегон Седельниково-Макарцево), курочил средства сигнализации и связи, энергоснабжения, забирал все, что имело отношение к цветным металлам, сдавал в приемные пункты и получал вознаграждение.

А старшенький ведал, что творил?

Из приговора Свердловского областного суда:

«Он понимал, что повреждает на железной дороге средства связи и энергоснабжение, но о последствиях не думал».

От себя добавлю: зато хорошо думал, как выжить в рыночных условиях, не тратя особых трудовых усилий.

А и правда: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вот и Кошелев-старший там же, что и его младшенький братец, – за решеткой. Правда, суд подошел к нему чуть-чуть построже, определив наказание в виде четырех лет лишения свободы с отбывания наказания в колонии строгого режима. Материальный иск также удовлетворен полностью, то есть должен будет вернуть пострадавшей стороне более десяти миллионов рублей.

Братья, что важно, проходили по разным уголовным делам, хотя (читатель заметил, наверное, схожесть действий обоих братьев, более того, участок промысла был один), скорее всего, работали в связке, рискну также предположить, что предварительное следствие не сумело доказать, что действовали группой лиц и по предварительному сговору. Поскольку обвиняемые – мужики ушлые и имели возможность кое в чем разобраться, постольку решили действовать врозь во время следствия и отрицать какую-либо связь, кроме кровной. Оба хорошо понимали: преступление, совершенное группой лиц и по предварительному сговору, наказывается существенно строже.

…Вот еду я в сторону станции Арамиль. Пока электричка мчится быстро. Но тут резкое торможение. И остановка. Стоим десять, двадцать минут, час. Понимаю: из печально известного Горного Щита на большую дорогу вышла еще одна группа злоумышленников. Они курочат оборудование. И пока железнодорожники не восстановят повреждения, будем стоять. Я тороплюсь. У меня нет свободного времени. И все-таки в душе радуюсь, благодарю Всевышнего, что пока цел и невредим и, кажется, вернусь домой живым. Значит, нынче мне и другим пассажирам повезло. А что будет в другой раз?..

Укокошил мужика… За укоризну

В поселке Арамиль, что под Екатеринбургом, нет больших предприятий. Зато карликовых – сколько угодно. Одно из них – именуется «ЖКХ», то есть жилищно-коммунальное хозяйство, при нем – автобаза, вокруг которой есть некое подобие забора. А раз есть забор и ворота, то, естественно, должен быть сторож: машины и прочее нуждаются в охране.

Кто как, но я бы на месте хозяина сего «хозяйства» позаботился, чтобы охранную функцию осуществляли надежные люди. Впрочем, чего это суюсь со своим уставом в чужой монастырь? В конце концов защита собственности от посягательств – это сугубо внутреннее дело каждого конкретно взятого начальника.

Да и это не так важно в данном деле, о котором хочу рассказать читателю. Хотя с какой ведь стороны опять-таки посмотреть…

Был обычный июльский день. И события, очевидно, тоже происходили обычные.

Белозёров, Васильков, Дольмухаметшин по утру явились на работу, в тот самый гараж ЖКХ. Завели машину «ГАЗ-53» и отправились в лес, на заготовку дров. Дольмухаметшин (он водитель) уехал обратно, а двое других остались.

Вечером, примерно в половине шестого, за ними приехал Дольмухаметшин. Мужики загрузили машину дровами, чтобы не гнать порожней, и поехали в поселок. По пути нашли покупателя и ему продали дрова. Деньги разделили поровну на троих.

Обращаю внимание: у трудящихся появились карманные деньги, так сказать, неучтенные женами доходы. И их надо было расходовать. Не медля! А иначе… Так считали мужики.

Белозёров:

«Заехали ко мне домой, чтобы взять закуску, так как решили выпить».

Наконец-таки прибыли в гараж. Водитель ушел ставить машину, а Белозеров и Васильков мигом слетали на местный рынок, где купили две бутылки водки и три пива.

Зашли в сторожку. Разложили на столе закусон – огурчики, консервы, хлеб и прочее такое. Пригласили в свою компанию и сторожа Игонина, который, по их мнению, был уже поддатенький.

Пили вчетвером и закусывали, потом снова пили и закусывали, сопровождая все это страстными разговорами о жизни в условиях рыночного беспредела, когда рядовой мужик не в силах детишек родненьких прокормить.

Потом Дольмухаметшин предложил загрузить кузов его машины опилом. Мужики взяли лопаты и ушли. Сторож же улегся на кровать, чтобы подремать малость.

Через час или полтора мужики вернулись в сторожку. Налили еще по одной. Хотели было уже хряпнуть с превеликим удовольствием, но в этот момент появилась жена Игонина и в крик: алкаши, мол, проклятые опять пьют!

Мужики вышли из сторожки, оставив мужа и жену один на один, чтобы они выяснили отношения.

Из показаний Белозёрова:

«Жена, покричав на Игонина, вышла на улицу и ушла домой вместе с водителем машины Дольмухаметшиным».

А что же оставшиеся? Им, наверное, тоже пора была домой, на покой. Пора, конечно, но на душе свербело: потому что там, в сторожке осталась еще недопитая бутылка. Васильков и Белозеров вернулись. Выпили. И тут сторож Игонин обнаружил, что его закуска испарилась.

– Ты почему сожрал мою закуску? – С упреком обратился он к Василькову.

Васильков буквально позеленел от такой напраслины и глаза налились кровью: очевидно, не терпел никакой укоризны. Он вскочил и кинулся к Игонину.

– Убью, сука!

Из показаний Белозёрова:

«Вид у него был очень разозленный. Я разнял их. И решил уйти. Я вышел из сторожки».

Это был уже поздний вечер. А утром…

Когда пришли рабочие и вошли в сторожку, то обнаружили храпящего в сладком сне на кровати Василькова и рядом с ним на той же кровати мертвого Игонина. Как определят эксперты, смерть наступила от проникающих множественных ножевых ранений в области груди.

Произошла трагедия. И я вновь говорю (и не устану говорить): трагедии могло не быть, если бы люди всегда пытались контролировать себя. Ведь пьют многие, но не у всех из них происходит что-либо подобное. Потому что нормальный человек всегда знает и отвечает на три очень важных вопроса: где пить, с кем пить и сколько пить.

В данном же случае пили на работе, хотя и после окончания рабочего дня. Сколько пили? Во всяком случае, четыре мужика от двух бутылок, о которых говорили свидетели на суде, вряд ли одуреют.

На третий же вопрос, с кем пили, отвечу чуть ниже.

Васильков сначала выступал в качестве подозреваемого в совершении убийства, потом – обвиняемого, а потом и подсудимого. Так уж у него получилось.

Приведу цитату из приговора судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда:

«Допрошенный в судебном заседании подсудимый Васильков вину в содеянном не признал. Несмотря на отрицание, вина подсудимого Василькова в совершении преступления в полном объеме подтверждается исследованными в судебном заседании доказательствами. Отрицание им вины суд расценивает как заранее выбранную позицию защиты с целью уйти от ответственности за содеянное».

Действительно, в уголовном деле (своими глазами видел) множество и прямых, и косвенных свидетельских показаний. Плюс улики, многочисленные заключения экспертиз и, конечно, орудие убийства – нож.

Уже после оглашения приговора (сейчас он вступил в законную силу) перелистал все документы этого уголовного дела. И меня привлекло одно любопытное обстоятельство, которое встречается не столь уж часто.

В период предварительного следствия и потом уже, ожидая суда, Васильков не скучал и не сидел сложа руки. Он писал жалобы. Так, он обратился с многостраничным посланием к председателю Свердловского областного суда, в котором ярко и жалостливо описывал свою несчастную судьбу, уверяя, что совершается серьезнейшая правовая ошибка по отношению к нему, что он, человек чистый и честный, может стать жертвой такой ошибки.

А до этого он обращался к…

«Председателю комитета по вопросам законодательства и местного самоуправления Свердловской области Бокову А. А.2121
  Это одна из давних и ярких фигур на уральском политическом небосклоне.


[Закрыть]

От осужденного Василькова А. В.

ЗАЯВЛЕНИЕ

Убедительно прошу принять участие в разбирательстве обвинения в убийстве, якобы, мною. Я не убивал! Любой юрист увидит в деле большие расхождения…»

Любой юрист, возможно, и увидел бы «большие расхождения», однако опытные судьи областного суда признали виновным в убийстве… без отягчающих обстоятельств. Вообще говоря, весьма-таки странно: в качестве отягчающего обстоятельства не было признано то, что потерпевший скончался от множественных ножевых ранений в области груди. Если это убийство совершено не из хулиганских побуждений (это – одно из отягчающих обстоятельств), то, позвольте поинтересоваться, что же тогда могло двигать рукой Василькова? Если множественные ножевые ранения груди еще не основание признать, что убийца действовал с особой жестокостью (это – еще одно отягчающее вину обстоятельство), то что в таком случае можно принять за жестокость? Впрочем, что толку спорить с судом, тем более, с областным?

Приговорили, короче, Василькова к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии особого режима.

Кроме того, Васильков судом признан особо опасным рецидивистом.

Как так, скажут читатели, первая судимость и сразу рецидивист? Если бы!

Вот тут-то и стоит вернуться к третьему вопросу, которым обязаны были задаться Дольмухаметшин, Белозеров, убитый Игонин и его жена: ведь важно не только, где и сколько пить, а и с кем. С иным – лучше за один стол вообще не садиться. Хотя бы с тем же Васильковым. Почему?

В поселке Арамиль знали все, кто такой Васильков и что он из себя представляет. Нельзя было не знать, что он – злостный хулиган, что от него ничего хорошего ждать не приходится, что на его автобиографии, как говорится, пробы ставить негде.

Приведу его полный послужной список, ибо он весьма красноречив, особенно на фоне удивительно мягкого приговора за убийство.

Василькову от роду сорок четыре года, половина из них провел за колючей проволокой.

19 января 1969 года. Толику Василькову всего лишь семнадцать. Но он уже проходил по делу и был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных несколькими статьями Уголовного кодекса, – 206 ч. 2 (хулиганка), – 191—1 ч. 2 (сопротивление работнику милиции), 145 ч. 2 (грабеж).

Суд милостиво отнесся к подростку, вступавшему в жизнь: два года лишения свободы. Вскоре был условно досрочно освобожден.

29 декабря 1970 года. Не прошло и двух лет после первой судимости, а Васильков вновь на скамье подсудимых, вновь признан виновным по прежней статье (злостное хулиганство, отличающееся особым цинизмом). Получил по приговору три года лишения свободы. Срок мизерный, наверное, суд учел цинизм преступления. Освобожден был по отбытии всего срока.

На свободе пробыл всего одиннадцать месяцев. 14 октября 1974 года всё тот же А. В. Васильков был осужден по двум статьям Уголовного кодекса – 206 ч. 2, 145 ч. 2 (хулиганка и грабеж, совершенный повторно). Получил по приговору пять лет лишения свободы. Освобожден по отбытии.

Пребывание на свободе для Василькова, видимо, становится обременительным. Не потому ли спустя несколько месяцев после возвращения из колонии он вновь угодил на скамью подсудимых?

25 апреля 1980 года суд признал его виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями 191—1 (сопротивление работнику милиции), 206 ч. 2 (хулиганка). Наказание – три года лишения свободы.

15 августа 1984 года. Васильков признан виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 112 ч.2 (побои), приговорен к пяти месяцам лишения свободы. Отбыл. Вернулся на свободу.

Проходит какое-то время и Васильков вновь осужден по статье 144 ч.2 (кража) и получил три года.

Потом в седьмой раз Васильков устроится на скамье подсудимых. Но теперь уже статья, по которой проходил Васильков, была более суровой – умышленное нанесение тяжких телесных повреждений. Не смотря на богатейший его послужной список по части нанесения телесных повреждений, он не получил и на этот раз по максимуму, а всего лишь семь лет лишения свободы.

И вот Васильков в очередной раз выходит на волю и вскоре же убивает сторожа Игонина и за это преступление получает по приговору областного суда только девять лет. Убивает мужика всего лишь за то, что потерпевший упрекнул его в том, что тот во время обильного застолья съел его часть закуски. Знали, все знали, что с человеком, для которого злостное хулиганство, побои, нанесение тяжких телесных повреждений, истязания стали своего рода хобби, надо быть во всяком случае поосторожнее. Знали, однако пировали, запросто общались, а в итоге – смерть. Что и следовало ожидать – чуть раньше, или чуть позже.

Ну и последнее. Некоторые правозащитники пытаются убедить общественность, что наше уголовное право излишне сурово, негуманно2222
  Прости меня, читатель, что я раз за разом возвращаюсь к этой банальной мысли.


[Закрыть]. Конечно, рассуждать вообще можно обо всем. Но вот если взять конкретное, судьбу особо опасного рецидивиста Василькова, в частности, то налицо совершенно обратная картина.

Возьмем за образец уголовное законодательство США. По законам этой демократической страны, где права человека защищены абсолютно, Васильков бы был осужден к пожизненному заключению еще в 1988 году. А это значит, что была бы исключена возможность совершения им еще более тяжкого преступления – лишения жизни человека, который ему ничего плохого не сделал.

Значит, гибель Игонина можно также отнести на совесть правосудия нашего, на совесть законодателей.

Кстати, последний случай, который произошел в США с гражданином России неким Иванько, лишь подтверждает мой вывод. Он сразу и без всяких экивоков схлопотал там пожизненное. Если бы его судили наши судьи и по нашим законам, то авторитет преступного мира Иванько за то же самое получил бы не более десяти пет лишения свободы. Это, кстати, при самом для него неблагоприятном стечении обстоятельств.

Так-то вот, господа правозащитники! У них – пожизненное, у нас, как максимум, – червонец. Чуете, господа, где гуманизм, а где свирепость?

Есть, короче, над чем покумекать, есть!