Электронная библиотека » Геннадий Обатуров » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 3 сентября 2017, 17:22


Автор книги: Геннадий Обатуров


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +
3. Неосуществленный замысел

По прочтении очередной сводки Совинформбюро, записанной при прослушивании радио, подполковник4^ Коллеров проговорил:

– Хорошо наступают южные фронты. Вот уже на подступах к Ростову взяты города Шахты, Батайск, Азов. Молодцы!

– Но и силы у них, наверное, не те, что у нас, к тому же -бескрайняя степь, – заметил я.

Тут вступил в разговор новый начальник штаба полка капитан Василий Михайлович Бескоровайный, являвшийся до назначения на эту должность заместителем начальника штаба.

– Позавчера начальник разведки штаба БТ и MB армии при ознакомлении нас, начальников штабов танковых частей с группировкой фашистских войск перед Северо-Западным фронтом, подчеркнул, что гитлеровское командование с начала контрнаступления под Сталинградом и по настоящее время не смогло снять и перебросить на юг ни одной дивизии из противостоящих нашему фронту. Более того, наступательные действия фронта заставили противника перебросить для восполнения потерь Демянской группировки из-под Ленинграда и Волхова три дивизии. Это облегчило прорыв блокады Ленинграда. Выходит, и мы – молодцы!

– Это меня не утешает: ведь мы топчемся на месте, – сказал командир полка.

Победа на юге радовала и побуждала к действиям. И нам хотелось, наконец, добиться успехов. Поэтому получение полком новой боевой задачи вызвало воодушевление. Она определялась приказом командира 370-й стрелковой дивизии, которой полк придавался.

Дивизия должна была на правом фланге одним стрелковым полком обороняться, а двумя полками прорвать оборону противника южнее ручья Объезжего, разгромить противника в районе Симоново, Росино и овладеть высотами западнее этих населенных пунктов.

Нашему полку, назначенному на поддержку 1234-го стрелкового полка, который наносил удар севернее высоты 59,5 на Росино, приказом предписывалось подавить живую силу и огневые средства противника на переднем крае и, прорвав его совместно с пехотой, вторым эшелоном с десантом автоматчиков стремительно выдвинуться вперед, овладеть Росино и удержать его до подхода стрелкового полка. С этой целью полк усиливался ротой автоматчиков, а для поддержки огнем с закрытых огневых позиций назначался один артиллерийский дивизион.

После прочтения приказа я сказал командиру полка:

– Учтены, наконец, наши просьбы о размещении десанта на танках второго эшелона и выделении артиллерии. Замысел оригинальный, но все главное за вас решено: и построение боевого порядка, и способ действий.

– Да, некоторые из наших предложений поняты. Жаль, что вверху решают то, что следует решать нам, и тут, считай, просматривается стиль подполковника Пшенецкого. – И, поразмыслив, добавил: – Но никакая оригинальность не даст успеха, если артиллерия и авиация не проложат танкам и пехоте путь!

Это было 7-го февраля 1943-го года. Тотчас командир, заместитель по политчасти, начальник штаба и я направились на КП дивизии. Вследствие больших снегопадов глубина снежного покрова достигла в среднем 70-ти сантиметров. Образовавшиеся в ходе расчистки по сторонам дорог снежные валы создавали впечатление, что движемся по широким траншеям, из которых, даже находясь в башне бронеавтомобиля, не были видны значительные по ширине участки местности.

В полдень на КП дивизии мы нанесли на карты данные о противнике, боевые задачи свои и соседей. Справа 1232-й стрелковый полк с 3-м гвардейским тяжелым танковым полком имел задачу захватить Симонове А слева 26-я стрелковая дивизия с 56-м танковым полком наносила удар севернее Сорокине на Большое Степанове

Местность по материалам карты и при беглом взгляде на нее выглядела достаточно открытой, с небольшими рощами и редкими кустарниками, но наличием оврагов и заболоченных впадин.

– Это – наиболее доступное для танков направление, – говорил командир 3-го танкового полка. – Мы здесь наступали в ноябре 1942-го года с 43-й гвардейской Латышской стрелковой дивизией. Уже тогда были оборудованы батальонные районы обороны в две линии со сплошными траншеями по переднему краю и ближайшей глубине.

– Ясно, что противник обороне такого направления уделяет особое внимание, – согласился с ним подполковник Ершов.

И действительно в полосе наступления двух полков 370-й дивизии в обороне значилось до половины 290-й пехотной дивизии гитлеровцев45. На сей раз на наших картах было больше сведений о противотанковых средствах, других огневых точках и артиллерии противника, чем при подготовке к предыдущим боям.

Вслед затем с вызванными командирами начал работу на картах командир дивизии генерал-майор Евгений Михайлович Андреев. Он приближался уже к пятидесятилетнему возрасту, однако был еще достаточно энергичен, четко и спокойно распоряжался. В начале он сказал:

– Целью готовящегося наступления, как и прежде, является перерезать Рамушевский коридор и отсечь фашистские войска на плацдарме. Навстречу нам из района Залучье наносит удар 53-я армия. Посмотрите на карту: единственная дорога из Старой Руссы на Демянск идет сразу за рекой Пола, через Уполозы, Корпово. Стоит нам выйти к реке, как Демянская группировка лишится этого пути.

После такого радужного вступления, он коснулся двухэшелонного построения танковых полков:

– Командарм в данном случае согласился с предложением армейских танкистов. Посадка десантов на танки первой линии себя не оправдала. Теперь имеется в виду использовать ослабление огня после захвата танками и пехотой первых опорных пунктов для быстрого броска вперед второго танкового эшелона с десантом и захвата Симонова и Росина. Что, по-вашему, для успеха этого нужно?

– Нужно то, что до сих пор не удавалось, – ответил подполковник Ершов. – Опорные пункты до села Росино включительно в ходе артиллерийской и авиационной подготовки надежно подавить, противотанковую артиллерию – уничтожить, а поддержку броска огнем сделать непрерывной.

Так снова вопросы артиллерийского и авиационного наступления заняли в организации взаимодействия главное место. К тому же вскоре поступили сведения о том, что в районе Симоново, Уполозы, Большое Степаново, во втором эшелоне, расположилась в обороне частью сил 225-я пехотная дивизия.

– Можно не сомневаться, что подготовка к наступлению, к тому же на одном и том же направлении, фашистами обнаружена. А каково, Василий Михайлович, соотношение сил в полосе наступления дивизии? – спросил начальника штаба командир полка.

– Штаб дивизии его считает: по пехоте – 1,1:1, по артиллерии – 3:1, по танкам и самоходкам – 2:1 в нашу пользу. Это без учета 225-й пехотной дивизии, – доложил Бескоровайный.

– Артиллерии в дивизии с приданным гаубичным артполком – шесть дивизионов. А для подавления восемнадцати взводных опорных пунктов в ходе артподготовки требуется девять дивизионов. Да еще что-то надо дать обороняющемуся полку, – сказал я. – Артиллерии явно не хватает.

– С таким незначительным превосходством даже обычную оборону не прорвешь, не говоря уже о такой крепкой, как перед нами, – заключил подполковник Ершов. (Артиллерийское наступление и авиационное наступление по своей сути заключались в надежной подготовке атаки огнем и в непрерывной поддержке пехоты и танков артиллерийским огнем и ударами авиации на всю глубину наступления. Они впервые были применены в контрнаступлении под Сталинградом). Беспокойство за надежность огневого поражения первыми высказали комдиву командиры стрелковых полков; их поддержали командиры танковых полков.

– Что же, недостаток артиллерии восполним за счет увеличения продолжительности артподготовки. Сейчас она установлена – один час 15 минут. Будем просить увеличить, – подумав, ответил генерал Андреев.

– Но с боеприпасами может быть осложнение, – включился в разговор командующий артиллерией дивизии. – Если начало наступления не будет отнесено дальше, то не только добавочные боеприпасы, но и те, что назначены, не успеем подвезти. Дорога-то одна на полторы армии, и она забита.

Да, мы знали эту дорогу от станции Крестцы, по которой полк совершал марш, и волновала она нас повседневно. Только благодаря исключительной энергии и организованности такого человека, как капитан Африн, умевшего виртуозно протаскивать по ней колонну автомашин тыла, полк всегда вовремя обеспечивался всем необходимым.

Впервые полк получил время пять суток, достаточное и для подготовки, и для совместного боевого слаживания. Уже 9-го февраля была проведена детальная организация взаимодействия в полковом звене.

В соответствии с решением командира 1234-го стрелкового полка майора Шаталова, включившего в первый эшелон 1-й и 2-й стрелковые батальоны, подполковник Ершов назначил на поддержку атаки соответственно 2-ю и 1-ю танковые роты, строившиеся каждая в два эшелона.

– Обгонят ли танки второго эшелона первый эшелон по такому глубокому снегу? Двигаться они могут лишь на второй передаче, со скоростью не более 8—9 километров в час, – поставил вопрос командир 1 -й танковой роты.

– Да, скорость упадет сильно, – ответил подполковник Ершов. – Но и пехота пойдет за танками со скоростью порядка 2 километра в час, а танкам придется ее ждать. Эти паузы позволят второму эшелону танков обогнать первый. (Приказом НКО №62 от 8-го января 1943-го года должности заместителей командиров дивизий по артиллерии были переименованы; они стали называться командующими артиллерией).

И по просьбе нашего командира полка майор Шаталов и командир артиллерийской группы согласились спланировать огонь артиллерии при поддержке атаки, исходя из темпа два километра в час, а не три, как намечалось первоначально.

На этот раз авиаторы без возражений запланировали штурмовые действия самолетов Ил-2 и предусмотрели при поддержке атаки поражение целей реактивными снарядами и пушечным огнем в опорных пунктах третьей линии и других важных целей, удаленных от наступающих на 600—1000 метров.

В последующие дни была проведена организация боя в батальонном, ротном и взводном звеньях, о содержании которой говорилось выше при подготовке предыдущих наступательных действий. В стрелковых батальонах были выделены радиостанции для связи с танковыми ротами, а для перемещения НП приданного дивизиона мы выделили танк Т-70 с радиостанцией.

К 11 -му февраля как за счет ремонта, так и нового пополнения полк был укомплектован танками Т-34 полностью (23 единицы), а Т-70 имел 11 из 16-ти по штату.

В период с 10-го по 12-е февраля по поручению командира полка я проводил совместные танковых, стрелковых и десантного подразделений занятия на выбранном северо-восточнее деревни Горбы участке местности, сходном с местностью в полосе предстоящего наступления. Это было во второй половине каждого из названных трех дней. Удалось добиться определенной слаженности в совместной атаке и ее развитии.

В комплексе с тактическими занятиями отрабатывалось и вождение, а с экипажами, сформированными заново, удалось провести и стрельбу.

Заключительным подготовительным мероприятием явилось проведение на рассвете и в сумерках 14-го февраля на направлении наступления с командирами танковых рот, взводов и танков занятия по управлению огнем при поражении реальных целей.

– Никогда ранее нам не удавалось так подготовить наступление, как сейчас, – с удовлетворением размышлял вслух командир полка.

– Наше – да. А как вы считаете готовность артиллерии, пехоты? – спросил я.

– Сегодня от начальника штаба дивизии узнал, что нужное количество боеприпасов для артиллерии до сих пор не подвезено. Вот и погода ухудшается, не сорвалась бы работа авиации.

– Значит, следовало бы оттянуть наступление?

– Сегодня в ходе утреннего доклада по телефону командующий БТ и MB подчеркнул: командование исключает любую отсрочку.

Наряду с ротными партийными и комсомольскими собраниями было проведено объединенное собрание представителей парторганизаций нашего полка, обоих взаимодействующих стрелковых батальонов 1234-го стрелкового полка и приданного артдивизиона. Помимо единых задач упор был сделан на взаимовыручку в бою и надежную связь взаимодействия. В эти дни только о вступлении в партию было рассмотрено 20 заявлений.

Настал день наступления – 15-е февраля. За артиллерийской подготовкой, начавшейся на рассвете, мы с командиром и заместителем по политической части наблюдали из окопа, оборудованного вблизи НП майора Шаталова, имея свои командирские танки в укрытиях. Обрадовало, что пришли две четверки Ил-2 и нанесли удар по опорным пунктам в Симонове и на высоте «Свеча».

Вскоре начался снегопад и усилился встречно-боковой ветер. Видимость резко уменьшилась. Начав движение, командиры рот доложили о залепливании снегом оптики. Он шел «зарядами» и, например, справа от нас, в полосе соседа видимость была лучше. При приближении танков к переднему краю открылась правая часть полосы, а левая – лишь в ходе атаки. Но этого было достаточно, чтобы четыре левофланговых танка 1-й танковой роты отклонились влево, к нашему переднему краю, расположенному в низине. А штурмовики на поддержку атаки уже не вылетели до конца дня.

Следуя за стыком рот, наблюдал, как в момент выхода танков к первой траншее противника до десятка его противотанковых орудий открыли огонь. Среди них выделялся впервые мною наблюдавшийся трескуче-воющий полет раскаленных желто-красных снарядов с необычно большой скоростью. И вскоре впереди вспыхнули один за другим три танка Т-34, а спустя несколько минут – еще два были подбиты. В числе подбитых оказался и танк командира 1-й танковой роты старшего лейтенанта Наконечного, который выбыл из строя, будучи раненым.

Так за считанные минуты половина танков первого эшелона была потеряна. Попытка связаться с командиром заблудившегося взвода результата не дала: он не отвечал.

– Противотанковые пушки фашистов за второй траншеей, их надо бить всей артгруппой, – докладывал я по радио командиру полка, продвигавшемуся на своем танке правее 200—300 метров.

– Да, вижу! Наш дивизион перенес туда огонь. Дал заявку Шаталову.

За вторым эшелоном танков атаковали оба стрелковых батальона, но остановились после захвата первой траншеи гитлеровцев, так как из второго эшелона танков загорелись четыре машины. Десант с потерями спешился и залег. Оказался подбитым и танк командира 2-й танковой роты, а старший лейтенант Тулейкин был тяжело ранен. Как больно было расставаться со смелым и умным командиром-танкистом, дружеские симпатии к которому родились в танковых атаках!

Часть этих событий видел уже в ходе собственной беды. Стремясь видеть бой на всем фронте полка и наладить управление сохранившимися танками, дважды проходил вдоль фронта. При втором проходе борт моего танка, на месте моторного отделения, пробил бронебойный снаряд. Танк встряхнуло.

– Вперед, в воронку! – скомандовал мехводителю.

Он успел спустить в нее танк, используя инерцию движения. А я доложил подполковнику Ершову:

– Танк покидаю, горит!

Когда открыли люки, пламя проникло в боевое отделение, но лишь подпалило нам волосы вокруг шлемофонов и брови. С помощью бортовых огнетушителей пожар удалось потушить, но двигатель и его системы вышли из строя.

Перебежками, скорее похожими на прыжки вперемешку с шагом из-за глубокого снега, вышел к танку командир полка. Иван Николаевич напрягал усилия по восстановлению управления, так как были потеряны три командирских танка из пяти. Настроение у нас было донельзя тяжелое. За какой-то час не стало половины средних танков!

– Вот оно, мать твою, обещанное артиллерийское наступление! Вся вражеская оборона цела! – возмущенно кричал командир полка.

Я слышал и не слышал его крик, так как был в шоковом состоянии.

– Обатурыч, ты что, не слышишь меня? – кричал из люка башни подполковник Ершов.

– Что?

– Давай ко мне в танк, будем вместе управлять по двум радиостанциям. Вот приказал роте Т-70 выйти в затылок стрелковым батальонам. Заблудившийся взвод вам ответил?

Этот вопрос отчасти вернул меня к реальности.

– Пойду, найду и выведу его в боевой порядок.

– Да как вы к нему попадете? Ведь там ровное снежное поле, без кустов, все простреливается. Подождите ночь.

– Танки нужны сейчас. Пойду пешком, – на ходу машинально ответил я, даже не пытаясь получить разрешение идти.

Шел по следу одного из танков, пока не щелкнула рядом пуля; она окончательно привела меня в чувство. «Снайпер!» -подумал я.

Куцыми перебежками, петляя и сразу отползая от места падения в снег, добрался до танков, а снайперские пули часто ложились на те места, где падал. Лишь вечером понял нелепость своего поступка, рожденного отчаянием. Если бы не убили, а лишь ранили, то все равно в том поле оказать помощь было некому.

В неглубоком овраге стояли четыре танка, не просматривавшиеся со всех сторон, стволами пушек в сторону противника.

– Как вы сюда попали? – спрашиваю командира взвода, младшего лейтенанта лет девятнадцати.

– Заблудились в пурге, товарищ капитан.

– Доложите азимут движения в атаку, – обращаюсь к механику-водителю.

– 240, товарищ капитан.

– Почему не смотрели на гирополукомпас? Молчание.

– Струсили? Почему не отвечали по радио?

– Никак нет, – со страхом и растерянностью отвечал молодой командир, первый раз ведший взвод в настоящую, а не учебную атаку. – Я слышал, а меня не слышали, так как была сбита антенна.

– Почему не перешел на другой танк?

– Не догадался.

Диалог становился бесполезным. Не он первый из командиров-юнцов растерялся в атаке. Почти все такие в последующих боях преображались, обретали уверенность, а с нею и смелость. Так не тащить же его в трибунал!

Заняв место командира головного танка, вывел машины к КП 1234-го полка. А к 16 часам из эвакуированных были отремонтированы еще четыре танка Т-34. Этими силами и танками Т-70 во второй линии была поддержана повторная атака стрелкового полка в направлении южной окраины Симонова. Танки достаточно быстро достигли ручья западнее урочища Шкурасино, разрушили несколько ДЗОТов в деревне и на высоте «Свеча», подавили и уничтожили до десятка пулеметных точек. Здесь танки нами были остановлены до подхода пехоты; она вышла на этот рубеж к наступлению темноты49. Огонь противотанковых средств противника был слабее утреннего, видимо, из-за потерь, но все же фашисты подбили еще три танка Т-34.

В повторной атаке я вел управление с танка заместителя командира полка по политической части. В сумерках в районе урочища Шкурасино танк подорвался на мине: разорвало гусеницу и выбило каток с подвеской. В ходе пополнения танков боеприпасами передвигался на танке Т-70.

Сосед справа 1232-й стрелковый полк с 3-м гвардейским тяжелым танковым полком первоначально имели успех: 15 танков KB и до 25-ти автоматчиков к тринадцати с половиной часам захватили Симоново, но стрелковые подразделения продвинуться туда не смогли. В ночь на 16-е февраля гитлеровцы осуществили контратаку значительными силами пехоты в сопровождении штурмовых орудий при сильной поддержке артиллерией. Танковый полк, не имея пехотного прикрытия и понеся большие потери, отошел к пехоте.

Сосед слева – 87-й стрелковый полк 26-й стрелковой дивизии с 56-м танковым полком продвинулись к лесу 1,5 километра северо-восточнее Малого Степанова, отбили несколько контратак и закрепились на достигнутом рубеже, потеряв немало танков.

В нашем полку сгорело семь и было подбито десять средних танков, в том числе четыре из пяти командирских. Выбыли из строя наиболее опытные командиры и политработники из первого и второго составов полка.

Подводя итоги боевого дня, мы признали, что управление в 1-й танковой роте было нетвердым, вследствие чего в момент временного ослепления четыре танка из десяти заблудились. Однако главная причина драмы состояла в несоответствии сил и средств той цели, которая ставилась перед наступлением. Это не только невыгодное соотношение сил, но и острый недостаток артиллерийских боеприпасов.

Перед вечерней встречей с комдивом я сказал капитану Бескоровайному:

– Сегодня фашисты стреляли из орудий, снаряды которых летели раскаленные и с необычно большой скоростью. Они пробили на ряде танков даже лобовую броню. Как бывший разведчик, что ты скажешь?

Он достал справочник, посмотрел несколько таблиц, сделал против одной из строк пометку и указал мне.

– Вот, наверное, из этих орудий стреляли.

Пометка стояла против 88 миллиметровой зенитной пушки.

– Да, бесспорно, этими зенитными пушками фрицы жгли сегодня нас. Смотрите, какой длинный ствол – 56 калибров, а начальная скорость снаряда – 780 метров в секунду!

Для дальнейшего наступления мы теперь располагали шестью танками Т-34, включая танк командира, и одиннадцатью Т-70. В конце суток командир дивизии, имея резко подтаявшие силы, решил на следующий день поддержать наступление одного, 1232-го стрелкового полка обоими танковыми полками с тем, чтобы овладеть селом Симонове

Короткий отдых в ночь на 16-е февраля провел в землянке продвинувшихся вперед стрелков; ее приглядели для ужина и обогрева те танкисты, которым посчастливилось выйти невредимыми из подбитых и сгоревших танков, а ночью заняться эвакуацией. За ужином скупо говорили о прошедшем бое.

– В нашем экипаже механика ранило, а вот башнер погиб, – с болью в голосе сказал младший лейтенант, командир танка.

– В танке погиб командир-то башни? – спросил я.

– Да нет. Мы через башню вытащили раненого механика и когда отползали, то осколок снаряда или мины попал башнеру в голову. По дороге в медпункт он и умер.

После паузы, отпив чай, продолжал:

– Хороший товарищ и смелый человек был Гриша, здорово стрелял. Успел два ДЗОТа разрушить. Из Ростова он. Отец его погиб на фронте, а мать эвакуироваться не успела. Позавчера, когда узнал, что Ростов наш, от радости прыгал и сразу написал письмо. Теперь вот за письмом – извещение о гибели.

– Неизвестно еще, что стало с матерью. Может, похоронку и получать некому? – со вздохом произнес кто-то.

– Мы с ним обменялись адресами. Есть второй адрес, родственницы в Астрахани.

– Извещение надо сразу в два адреса слать, – посоветовал

я.

– И то верно. Только не знаю, когда смогу второй адрес передать в штаб полка.

Я взял у него записку с адресом и следующим утром направил в штаб полка.

Экипажи ушли, а мне во время короткого неспокойного сна грезились сотни разрывов, горящие танки, где я, то выскакивал из пламени, то тащил из него кричащего Гришу…

С 10-ти часов 16-го февраля танковые полки перешли в атаку: 3-й тяжелый (четырьмя танками KB) – в направлении северной, наш 239-й (пятью Т-34 и тремя Т-70) – южной окраины Симонова. Остальные танки Т-70 наступали во второй линии и имели десант стрелков. Через полчаса танки обоих полков подошли на 150—200 метров к селу, обстреливая цели в опорных пунктах в нем и на высоте «Свеча». Лишь во второй половине дня смогла выйти на рубеж, занятый танками, пехота 1232-го полка. И неудивительно: если противотанковый огонь в этот день по сравнению с предыдущим днем был слабее, то артиллерийско-минометный и стрелково-пулеметный не менее мощным. На рубеже, занятом танками, снег почернел от разрывов снарядов и мин.

По просьбе подполковника Ершова полку был выделен командирский танк KB, в котором мы с ним и следовали за боевым порядком, а на командирском Т-34 на некотором удалении сзади работал на радиостанциях начальник связи. В оптический прицел была видна масса огня всех видов, и без надежного подавления огнем артиллерии опорных пунктов, артиллерийских и минометных батарей противника продвижение стало невозможным. Огонь нашей артиллерии был несравнимо слабее.

И в этот именно момент, когда требовалось передать координаты целей, артиллерийский НП на Т-70 перестал отвечать по радио.

– Я перейду на ваш танк Т-34, разыщу артиллерийский НП и поставлю ему задачу, – предложил я командиру полка.

– Правильно. Сейчас я подам команду начальнику связи приблизиться к нам, и вы переходите.

Выскочив из танка, я перебежками от воронки к воронке направился навстречу тридцатьчетверки. Вокруг рвались мины. До танка было уже недалеко, когда упал от сильного удара по бедру правой ноги. Нога ниже колена стала малочувствительной. В голове – туман, все вокруг плывет и качается… Дополз до ближайшей воронки, стащил валенок, поднял штанину брюк и увидел струю крови, лившуюся из нижней трети правого бедра, выше подколенной ямочки, быстро разорвал перевязочный пакет, концом бинта заткнул отверстие и туго перетянул им бедро выше раны. Когда стал натягивать валенок, подбежал экипаж из подошедшего танка и затащил меня в него.

– Найдите артиллерийский НП и свяжите его с командиром полка, – крикнул начальнику связи.

– Понял!

Танк с наблюдательным пунктом нашли быстро. У него оказалась сбитой антенна. Экипаж передал свою запасную, и командир полка услышал НП. А меня в танке доставили в медпункт, передав командиру полка о случившемся.

Из восьми атаковавших в этот день танков, полк потерял четыре сгоревшими и два подбитыми. Получил небольшую контузию, но остался в строю командир полка. Были ранены начальники связи и химической службы, командиры взводов, исполнявшие обязанности командиров рот. А всего за два дня мы потеряли убитыми и ранеными 60 человек, в основном из состава экипажей, в том числе 28 командиров и политработников. Среди убитых и раненых было 15 коммунистов.

Дальнейшего продвижения 370-я стрелковая дивизия не имела. Безуспешные атаки ее и соседей продолжались до 19-го февраля.

То, что не предвидело наше командование, в эти дни произошло. Как бы враг не сопротивлялся, угроза окружения его группировки нарастала. Кроме того, поражения на юге побуждали гитлеровское командование экономить силы. Все это его вынудило в период с 19-го по 28-е февраля отвести войска с плацдарма за реку Ловать.

Итак, Демянский плацдарм, удерживавшийся немецко-фашистскими войсками почти полтора года, перестал существовать, однако отсечь и уничтожить занимавшую его группировку не удалось. Причины этого, зависевшие от наступавших войск, изложены выше в том понимании, какое было у меня, моих однополчан и взаимодействовавших с нами командиров в те дни. В послевоенное время вскрылись другие, не менее существенные причины, которые не зависели от войск. Но рассмотрение их уже выходит за рамки воспоминаний.

Вернусь к событиям, последовавшим за ранением. Сопровождал в полевой госпиталь в санитарной машине с другими ранеными и меня старший врач полка Иван Семенович Мышанский. В пути наступило забытье…

Очнулся в землянке на нарах, одетый во все то, в чем был в бою. Нестерпимо хотелось пить. Попытался закурить, но не оказалось спичек. Всматриваясь в пространство, освещавшееся маленьким оконцем возле двери, понял, что справа и слева от меня тоже лежат люди. Решил попросить спички. Оказалось, однако, что тот и другой уже не дышат.

Вошла молодая женщина в белом халате и зажгла керосиновый фонарь.

– Сестрица, где я? Спичек бы мне, – обратился, лежа к ней, не имея сил подняться.

– Еще один живой! – воскликнула она и убежала.

И тут же вернулась с двумя красноармейцами и носилками.

А затем в палате-землянке, ярко освещенной от полевого мотоэлектрогенератора, сначала влили мне кровь, затем под наркозом сделали операцию. Когда в палате для раненых, подготовленных к эвакуации, пришел в себя после наркоза, подошел врач, улыбнулся и спросил:

– Как гипс?

Тут я увидел, что вся правая нога – в гипсе до паха.

– Стопа правой ноги, доктор, плохо слышит, как в чулке, но ее сильно печет, наверное, от гипса, – ответил я.

– Вы нуждаетесь в сложной операции. Кость правого бедра на две трети толщины раздроблена, надо удалить металлические и костные осколки и все то, что они занесли. Главная же беда в том, что, видимо, перебит седалищный нерв. Я очистил рану от кусков ткани и ваты брюк, наложил гипс и предельно подтянул им стопу вверх. Основная операция – в тыловом госпитале. Следите и требуйте, чтобы гипсом стопу предельно подтягивали вверх. При таких ранениях стопа отвисает вниз, образуется так называемая «конская стопа». Она ограничивает движение, ее высоко поднимают и бросают вперед. Приходилось ли вам это видеть?

– Да, был в техникуме, где я учился, один студент с такой ногой.

– И как?

– Инвалид!

– Вот именно. А если у вас образуется верхняя контрактура, то будете довольно сносно передвигаться, даже бегать. Поверьте, мне, как нейрохирургу. А к боли теперь уж надо привыкать.

– Спасибо, доктор, буду следовать вашему совету. Оказалось, что встреча с этим человеком была для меня счастьем. Немало лет я помнил фамилию этого военного врача, но все же забыл. Разве только спасибо он заслужил от меня за свой бесценный совет! Благодаря ему я остался в воинском строю на многие годы. С этим ранением прошел еще через две операции и каждый раз перед ними просил подтягивать гипсом стопу, а затем, отойдя от наркоза, придирчиво проверял.

Лечился в специализированном нейрохирургическом госпитале, развернутом на базе института усовершенствования врачей в Казани, где раненые были под наблюдением известных тогда нейрохирургов профессоров Гусынина и Русецкого. Когда был снят гипс, профессор Гусынин сам восхитился состоянием моей стопы, а также свободной походкой и сказал:

– С подобными ранениями всех можно делать такими, как вы. Беда в том, что к нам они попадают тогда, когда ахиллово сухожилие сократилось, стопу оттянуло и уже ничего сделать нельзя.

А сколько было доброй зависти у воинов, имевших такие же ранения, но получивших «конскую стопу»! В ходе последующей многолетней службы немногие знали, что моя правая нога ниже колена не действует и лишена чувствительности.

И все-таки, от лечащего врача до начальника госпиталя, на мой вопрос, буду ли выписан в строй, давали один ответ: исключено. А это значило, что вместо фронта – служба в тылу, а после войны – отставка, что никак не устраивало меня.

Поправляясь, искал выход. Тут стали отправлять очередную группу выздоравливающих в госпиталь на реке Каме, где до войны функционировал санаторий «Ижминвод». Попросился и я. Расчет был на то, что новые врачи не будут разбираться с тяжестью и тонкостями ранения 28-летнего человека, свободно двигающегося и бегающего; появится шанс возвратиться в строй.

Так и произошло. Вскоре после прибытия подобрал двух молодых выздоравливающих, немного знакомых с партерной гимнастикой. В течение двух недель мы отработали до десятка групповых комбинаций и выступили на вечере самодеятельности. Начальник госпиталя была в восторге:

– Ай да орлы! Молодцы! Думаю, и в бою вы так будете выглядеть.

– Да, вы украсили своим выступлением наш вечер, – с похвалой говорил заместитель по политической части.

После этого уже не стоило большого труда при выписке получить справку с заключением: «Годен к строевой службе».


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации