Текст книги "Из жизни энтомологов, или Теория «неидеальной монетки»"

– Мда. Ну, хорошо, интересно, – Дэвид опять несколько растерялся, почувствовав заинтересованный взгляд собеседницы, – ладно, мы сейчас запишем твои показания и можешь идти. Если что, мы тебя ещё раз потревожим, если позволишь.

– Дэвид, лично ты можешь меня тревожить в любое время и по любому поводу, я тебе позволяю, – её чёртики в глазах снова сошли с ума и заплясали свой безумный танец.

– Да-да, конечно, хорошо, может быть, – Дэвид смутился, встал, долго жал девушке руку, не решаясь взглянуть в глаза, начал зачем-то одевать пиджак и ещё больше расстроился от понимания несуразности своих действий.

 
                                                 * * *
 

В свои сорок с небольшим Дэвид выглядел неплохо, хотя назвать его красивым в общепринятом смысле этого слова было нельзя. Высокий шатен с лёгкими чертами европейских ашкенази, спортивное телосложение, глубокие умные глаза, высокий лоб, сильные руки. На рекламу в модном журнале он не тянул, но женщин к нему притягивало. Вообще, в нём чувствовалась особенная внутренняя мужская сила и надёжность. Он принадлежал к тому редкому типу мужчин, которым для проявления силы не требовалось каких-либо внешних атрибутов: накаченной мускулатуры, грозного голоса или наличия оружия на поясе. Мужественность чувствовалась в проницательном сильном взгляде, уверенной тихой речи, прямой походке.

Его хотелось взять за руку в уверенности, что эта рука никогда не подведёт, на неё всегда можно будет положиться. Особый шарм мужчине придавало его мягкое чувство юмора, без иронии и сарказма, зато всегда с теплотой и желанием улыбнуться.

Дэвид всегда нравился женщинам. Да и он тоже никогда не являлся отшельником, особенно в молодые годы. Но, и человеком, разбрасывающимся по сторонам своими чувствами, он тоже не был никогда. Наверное, Дэвид был неисправимым романтиком, он всегда верил, что где-то там в большом городе есть именно его женщина, которая ждёт только его, и настоящая большая любовь глаза в глаза на всю жизнь.

Женился Дэвид относительно рано, сразу после окончания военной службы. Будущая супруга была бойкой симпатичной девушкой, не лишённой обаяния городской улицы. А ещё современной, общительной и без комплексов. Дэвид и сам не понял, почему он после нескольких месяцев знакомства сделал ей предложение. Любовью это было назвать трудно, скорее влечение и желание спастись от одиночества. Семейная жизнь сложилась не то, чтобы плохо, но у супругов оказалось очень мало общих точек соприкосновения. Не прижились, не притёрлись, не породнились. Даже попытка спасти брак путём рождения дочери, не улучшила их отношений, хотя чувство ответственности за жизнь маленького человечка появилась у обоих. Они старались не ссориться и не выяснять отношений при ребёнке. Просто, с каждым годом супруги всё больше удалялись друг от друга и в конце концов решили расстаться, не испытав при этом чувства особого сожаления. Легко сошлись, легко расстались.

Развод оказался не трагичным и без взаимных претензий. Дэвид по-прежнему старался уделять всё свободное время дочери и ездить с ней хотя бы два раза в год в отпуск. С бывшей женой, которая очень скоро повторно вышла замуж и, казалось, была счастлива, он сохранил хорошие приятельские отношения.

22 марта 2016, Тель-Авив

– Здравствуй, Дэвид, рад тебя видеть, заходи, присаживайся. Как дела, как родители? Кофе будешь?, – Бен Захави, не дождавшись ответа, налил Меиру чашку.

Они договорились сегодня увидеться и обсудить свои дела, и теперь встретились в бюро Захави на восьмом этаже управления Шабак. Окна комнаты выходили на центр Тель-Авива с панорамой набережной вдалеке.

Шабак или Шин-Бет – так называлась общая служба безопасности Израиля, занимающаяся контрразведывательной деятельностью и обеспечением внутренней безопасности страны.

Операции Шабак проводились в основном внутри Израиля против всех иностранных граждан, вне зависимости от страны происхождения. Также в функции организации входил контроль за палестинскими арабами и арабскими гражданами Израиля, включая бедуинов.

Бен Захави возглавлял отдел контрразведки уже пятый год, куда перешёл после окончания службы в армии в подразделение «Сайерет Маткаль», где в своё время и познакомился с Дэвидом.

– Ну, как тебе у нас? Нравится? Дэвид, насколько я знаю, тебя в своё время сватали в нашу контору, но ты отказался. Почему? С твоими аналитическими способностями ты бы сделал хорошую карьеру в Шабаке. Может, сидел бы на моём месте, – Бен рассмеялся.

– Это сложный вопрос. Тогда я ещё не осознавал толком, почему, зато теперь я чётко понимаю, что не смог бы у вас работать.

Вы занимаетесь борьбой с терроризмом, а я никогда не мог понять, как можно сражаться с теми, кто решил добровольно умереть, и при этом унести жизни других людей. Как можно его остановить? Какой угрозой наказания можно этого человека напугать и заставить задуматься. Для меня эта тема всегда была непостижима. Так что, оставайся сидеть на своём месте, а я буду на своём.

– Да, я тебя понимаю. Ты прав, именно поэтому мы стараемся работать по террористам-смертникам превентивно, до совершения преступления. Ты знаешь, Шабак – в первую очередь контрразведка. Потому мы успешно занимается работой с родственниками будущего смертника. Их имущества, дома, счета в банках – вот наши аргументы. Вы не допускаете, чтобы ваш сын взорвал себя в центре нашего города, а мы не разрушим ваш дом, который вы строили пять поколений, не арестуем ваши счета, не посадим в тюрьму всех мужчин в семье до второго-третьего колена и так далее. Понимаешь? Это тяжёлая работа, но кто-то должен её делать.

– Да, ты прав, это важная работа, но, наверное, не для меня. Я лучше за нашими бандитами-гангстерами погоняюсь, да «нормальные» убийства пораскрываю, – Дэвид рассмеялся.

– Ты пришёл за помощью или что-то сам принёс для меня? Кстати, я прочитал ваши наработки и твои пугающие меня параноидальные мысли.

– И то, и другое. А мысли меня и самого не радуют, но, куда их девать думающему полицейскому. С чего начать?

– Давай поподробнее с того, что удалось выяснить вам. Только факты.

– Если честно, фактов немного. И к ним больше вопросов, чем ответов. Да, и дело касается скорее вашего ведомства, чем моего. Ну, да ладно. Если только факты, то будет не густо. Значит так, сначала по убитому. Мы знаем кто он, где убили и как. Но, мы не знаем кто и почему. По девушке фактов, как ты просишь, ещё меньше. Сплошной белый лист, так только пару точек. По убийце вообще ноль информации. Но, мы работаем. Есть несколько зацепок, будем их раскручивать. И я, почему-то, думаю, что ты сам знаешь гораздо больше меня. И ещё я не понимаю, зачем вам нужен я, взяли бы это дело под своё крыло, у вас возможностей больше.

– Ну, нам положено больше знать, – Захави рассмеялся, – по статусу положено. Давай сначала отвечу на вопрос, зачем нам нужен ты. Во-первых, пока мы не уверены, что убийство носит политический, а не уголовный характер, нам лучше не светиться и не устраивать лишнюю шумиху. Во-вторых, похоже в этом деле есть свои интересы и у Моссада, а ты будешь нашей связующей ниточкой. Ну, и в-третьих, … тут похоже, ещё кое-что накладывается. Но, об этом позже.

Давай начну по порядку. Но, всё, что расскажу, строго между нами, твоим в отделе знать подробности не обязательно.

Всё началось примерно три месяца назад. В наше посольство в Буэнос-Айресе обратилась девушка по имени Люсия Шнайдер-Герлах, гражданка Аргентины. Она утверждала, что знает местонахождение некоторых драгоценностей, принадлежащих до войны семье польских ювелиров Козловски, якобы украденных нацистами в 1939—1940 годах. Она это выяснила, когда некоторое время назад со своим другом путешествовала по Европе и случайно забрела в амстердамский музей памяти жертв Холокоста, где увидела фотографию уникального кольца семнадцатого века, принадлежащее сначала русской царской особе, затем семье Козловски и теперь всплывшую якобы в Аргентине. Кольцо знаменито ещё и тем, что имеет уникальный бриллиант весом в 297 карат, который называется «Святая Мария» и практически бесценен. Кому принадлежит кольцо сейчас, она не сказала, но поставила условие, что, если данные подтвердятся и найдутся свидетели, то она готова придать дело огласке и возможно даже раскрыть нам имя владельца. Так вот, из той довоенной семьи ювелиров Козловски в Израиле проживает Леа Козловски – легендарная в стране личность. Ей девяносто шесть, но почтенная мадам в совершенно здравом уме, живёт и здравствует. По фотографии она подтвердила, что в конце 1939 года именно благодаря этому кольцу, подаренного ей отцом перед свадьбой, смогла выехать из оккупированной Польши. Драгоценность отец вынужден был отдать одному высокопоставленному немецкому офицеру в обмен на спасение дочери и её беспрепятственный выезд из оккупированной страны. Это было его условие.

Мы проверили по нашим источникам, так вот официально это кольцо в Аргентине никогда не всплывало. Ни в семье самой Люсии Шнайдер-Герлах, ни где-то ещё. Пропало в 1939 году и как в воду кануло. Интересно, что эта та самая Шнайдер-Герлах, чья бабушка является той самой Камилой Герлах, главой фонда и фактической хозяйкой школы, которую заканчивал Биркнер. Кстати, молодцы, что выяснили про других убитых выпускников школы и двоих, живущих в Израиле. Я уже дал распоряжение, мы начали ими заниматься. То, что твой парень накопает, перешли мне тоже.

Самое интересное начинается дальше. Помнишь недавний теракт в Ашдоде? Мы, как ты знаешь, всегда в подобных случаях берём у всех пострадавших анализ на ДНК, чтобы в случае необходимости можно было сопоставить фрагменты тел. Так вот, держись за стул, мой юный друг. Оказалось, что генетический анализ пострадавшей при взрыве Леи Козловски из нашей базы данных совпадает на 99,97 процентов с ДНК одной особы, проходившей обследование и последующее лечение омолаживающими стволовыми клетками в прошлом году в Сиэтле, США. Наши парни из компьютерного отдела совершенно случайно наткнулись на эти совпадения, когда копались по другому делу на американских закрытых сайтах. Им удалось забраться на интернет-страницу большой компании, объединяющей несколько частных клиник, в том числе косметических, занимающихся, в числе прочего, операциями на лице и сменой идентификации. Ну, уже догадался?

– Неужели Камила Герлах?!

– Умница! Точно! Представляешь, какая трагикомедия с кордебалетом получается. Это означает только одно: Камила Герлах происходит из семьи Козловски. И тут есть пару догадок. У Сарры была младшая сестра Мила, она пропала в конце 1939 или начале 1940 года, официально нигде ничего не указано. Их родители были расстреляны и сожжены в сентябре 1942 в Аушвице. А Мила в лагерь не попала и не проходила по документам других лагерей. То есть, она пропала по дороге из гетто в концлагерь. Предполагается, что ей каким-то образом удалось выжить, и, похоже, Камила её дочь. Даже имена похожи. Вот только, попала Мила Козловски в Аргентину под другим именем или вывезли только её ребёнка, этого мы пока не знаем.

Но, и тут у нас есть некоторые зацепки. Есть основания считать, что отец Камилы некий Кай Герлах – это известный в Германии 30-40-х годов банкир Тео фон Штрелах. Значит, он не только спас в 1939 году Милу от концлагеря, но и стал её отцом её ребёнка. Добровольно или насильно, не знаем, но мы этим занимаемся. Наши люди сейчас работают совместно с Моссад в Германии и пытаются это выяснить. Посольство тоже работает по своим каналам. Фотографии, ДНК наследников, свидетельские показания и так далее. И кстати, наши люди сообщают, что до них этой историей на месте в Германии уже кто-то занимался. Мужчина, говорящий с акцентом интересовался архивными документами, выписками из больницы и другими фактами. Были это люди Камилы Герлах или кто-то ещё любопытный выяснить пока не удалось.

Мы показывали Сарре Козловски фотографию молодого Тео фон Штрелах и снимки Кая Герлах из Аргентины, и она опознала в обоих случаях офицера, приходившего с её отцом к ней в больницу в 1939 году сразу после начала оккупации, который и помог ей выехать из страны в обмен на кольцо «Святая Мария».

Мы нашли ещё несколько людей, сумевших бежать не только из оккупированной Польши, но и из Франции, Болгарии, Чехии. Так вот, все они свидетельствуют, что Кай Герлах – есть никто иной, как немецкий офицер, помогавший выезжать детям из богатых еврейских семей в обмен на состояния их родителей. Представляешь, какой «благодетель»? Грабил и отправлял на смерть родителей, давая выжить их детям. Какой-то садизм, помноженный на иезуитское благородство. Ну, да ладно, Б-г ему судья.

Теперь по школе. Понятно, напрашивается вывод, что именно фон Герлах вывез большую часть награбленного нацистами в еврейских семьях Европы во время войны в Аргентину, и понятно откуда семья Герлах и принадлежащий им фонд располагают таким баснословным богатством. Возможно, там не только «еврейские деньги», но и нацистские. Это пока только предположение, но наши специалисты указывают на примерное совпадение сумм украденного номинальной стоимости акций банка фон Штрелах в 1944 году и состояния семьи Герлах на сегодняшний момент с накопительными процентами.

За все годы существования школы через неё прошли тысячи детей. Если представить себе такую безумную идею, что они все воспитаны на соответствующей идеологии национал-социализма, имеют некоторые моральные и финансовые обязанности перед школой и фондом и готовы по требованию оказывать посильные услуги их представителям, то становится совсем грустно.

Думаю, что теракт в Ашдоде – это попытка убить Лею Козловски руками хамасовцев, профинансированная Биркнером, то есть мадам Камилой Герлах-фон Штрелах-Козловски. Вот только зачем и почему эта девушка? Почему не свидетельница тех лет Сарра Козловски, которая может опознать Кая Герлах? Странная логика. Или опять иезуитская месть: зачем убивать девяностошестилетнюю женщину, когда можно уничтожить всю семью, отобрав самое дорогое – молодую девочку – надежду и радость. Никогда не понимал и, наверное, никогда не смогу понять!

Что касается раненой Мари Галан, тут я думаю, вы ошибаетесь. Мы по ней вообще ничего не нашли, никакой зацепки. Если бы она действительно где-то, с кем-то и что-то, мы бы знали. Так не бывает, чтобы наша фирма ничего не нашла там, где есть хоть малейшая зацепка. А искать мы умеем, ты знаешь. Скорее всего она – случайный свидетель, оказавшийся в неудачное время в неудачном месте. Кстати, та квартира сдаётся в аренду посуточно. Дорого, но сдаётся. Так что, думаю случайное трагическое для девушки совпадение, что она сняла именно эту квартиру на сутки. Мы проверили – всё чисто, договор, оплата через банк и прочее. А девушка – просто дорогая проститутка. Даже если квартира конспиративная, то это тоже совпадение. И знаешь, сколько русских, приехавших в Израиль, проводят такие махинации с квартирами? Там, в странах бывшего Советского Союза они свои квартиры продают за приличные суммы, деньги переводят на Кипр, тут их не показывают, не декларируют, налог не платят. А потом через подставных лиц покупают квартиры здесь с кипрского счёта и платят с этого налог в Израиле. Так что, государство не в накладе, поэтому мы иногда закрываем глаза на подобные шалости наших вновь обретённых сограждан. Да, тут, если начать копать, четверть Израиля можно пересажать. Жизни не хватит. Да ещё израильские больницы, лаборатории и университеты просто опустеют без своих сотрудников. А это уже не шутка, – Захави улыбнулся.

Ну, и самое неприятное – убийца. На него у нас тоже ничего нет. Твоя идея с некоей организацией «мстителей» не выдерживает никакой критики. Через столько лет мстить правнукам за то, что совершили их деды, ну уж очень напоминает политический триллер. Почему не тогда, почему через столько лет, почему именно им.

– А ты вспомни историю создания организации «Нокмим» – Мстители. Слышал что-нибудь о ней?

– Нет. Слушай, давай выпьем кое-что покрепче и ты мне всё расскажешь.

– Наливай. Значит так, организация была создана в 1945 году в Бухаресте в дни празднования Песаха. Тогда у евреев появилась идея отомстить немцам. Возглавил группу некий Абба Ковнер – бывший офицер английской разведки. В группу входили в основном бойцы так называемой «Еврейской бригады» армии Великобритании. Члены организации при поиске бывших офицеров СС выдавали себя за служащих британской военной полиции, имели доступ к служебному транспорту, пользовались данными британской разведки и правом на свободное передвижение по странам послевоенной Европы. Подозреваемых в преступлениях, они, как правило, вывозили для «допроса» и расстреливали в лесу. Иногда гибель жертв выдавалась за несчастный случай или самоубийство. По слухам, группа уничтожила более ста немецких офицеров. Ещё они собирались нанести удар по немецкой нации в целом, уничтожив большое количество людей – планировалось отравить водопроводы в Мюнхене, Нюрнберге, Гамбурге и Франкфурте для убийства шести миллионов немцев – столько, сколько евреев погибло во время Холокоста. Но, тогда Ковнера кто-то из внедрённых в его организацию, подставил, его арестовали и операция сорвалась. Зато оставшиеся на свободе члены группы перешли к запасному плану – отравлению немецких военнопленных, заключённых в тюрьмах Нюрнберга и Дахау. В результате этого теракта погибло около четырёхсот человек.

Через несколько лет, освободившись из тюрьмы, Ковнер собрал членов группы в Палестине, но после провала его плана геноцида немцев организация «Нокмим» фактически распалась. Да и сам Ковнер уже не стремился к террористической деятельности. Постарел, а может, перевербовали. Как-бы там не было, идеи организации сошли на нет.

Вот такая детективная история. А ты говоришь… Так что, всё возможно.

– Ну, тогда, сразу после войны, ещё понятно. Но, сейчас?! Не верю, уж очень всё надумано и нелогично. Если уж строить конспирологические версии, то скорее всего некто неизвестный, но небедный, работает не по правнукам, а по всему фонду. Вот, только кто и зачем? У кого есть такие ресурсы, что потягаться на равных со всей империей сеньоры Герлах. Русская разведка? Зачем после стольких лет. Где выгода? Американцы? Не похоже. Они, скорее, сотрудничали с ними. Сорос и компания? Так он скорее за них, чем против. Ну, это больше похоже на плохой политический триллер, несерьёзно как-то. Не знаю, будем думать.

Ладно, Дэвид, работаем дальше, каждый по своим каналам. Если что, будем созваниваться и обмениваться информацией.

Кстати, мы давно уже не встречались в домашних условиях. Совсем заработались, никакой личной жизни. Давай на Песах приходи к нам домой, я тебя с женой и девчонками познакомлю. Они у меня знаешь какие классные. Посидим, выпьем, пообщаемся. Приходи.

21 апреля 2016, Тель-Авив

Как только Мари выписали из больницы и врачи разрешили ей выходить из дому, Дэвид сразу пригласил её в управление полиции на официальный допрос для дачи показаний. Он боялся себе признаться, но он хотел снова видеть девушку, общаться с ней, пусть даже таким образом.

– Мари, мне нужно знать правду, как всё произошло на самом деле. Постарайся ещё раз вспомнить, может какие-то детали, незначительные мелочи, всё может быть важным. У меня есть ощущение, что ты знаешь больше, чем рассказываешь. Или я не прав? Может ты чего-то опасаешься? Если что, мы сможем тебя защитить, я тебе лично обещаю, с тобой ничего не случится.

– Я уже всё тебе рассказывала, мне нечего больше добавить. И я ничего не боюсь, с чего ты взял, – она слегка улыбнулась. Было заметно, что забота Дэвида ей приятна.

– Хорошо, давай попробуем разобраться попорядку. Может где-то и найдём зацепку. Начни с того времени, когда ты после учёбы в университете и практики в России вернулась в страну и пришла устраиваться на работу в агентство. Тебе нужны были деньги, или были другие причины?

– Мне кажется, я на допросе в полиции, а не на приёме у психолога. К тому же, мои личные мотивы тебя не касается, – девушка была всё ещё очень слаба после больницы, но благородная бледность на лице только усиливала её красоту.

Мари совершенно отличалась от Фирах Бахар. В африканке была сконцентрирована неутоляемая жажда жизни и природная первозданность, вся сексуальность и соблазнительность мироздания, от которой кружилась голова и хотелось броситься в омут её объятий, закрыв глаза и не раздумывая о последствиях. Бахар – была слепящее яркое солнце, бескрайний океан, голубое безоблачное небо до горизонта, громкие песни под барабан и дикие ночные танцы.

Мари происходила из другого мира. А, может быть, даже и с другой планеты. Несмотря на её род занятий, в девушке чувствовалось благородное начало, истинная интеллигентность и некий врождённый аристократизм. Она казалась недоступной и непостижимой, как снежная королева. Красота, очарование и сексуальность девушки была другого рода. Притягательность была в её удивительных тёмно-зелёных глазах: умных, глубоких, недосягаемых и в то же время покорных глазах, доставшихся ей от векового смешения еврейских и славянских кровей. От молодой женщины исходил едва уловимый аромат любви и страсти. Затаённой страсти. Но, чем слабей он был, тем сильнее и глубже хотелось вдыхать его очарование. Недоступность манила. Нечто скрытое от глаз, полупризрачная надежда, предчувствие неповторимого. Чем больше мужчина смотрел в бесконечность её глаз, тем сильнее было желание распознать тайну, спрятанную за прохладой взгляда и гордого поворота головы.

Мари рассказала, что ещё с университета пишет исторические очерки о событиях второй мировой войны и Холокосте, поэтому проходила практику в России. А также сочиняет небольшие рассказы и стихи, которые публикует на русскоязычных сайтах в интернете, и даже готовит к печати небольшой сборник. По заказу «русских» печатных изданий в стране и за рубежом пишет небольшие статьи и колумны. Это всё можно проверить и почитать. Однако, зарабатывает она этим немного, поэтому, когда заканчивались деньги, она выходила на работу в эскорт-агентство. Девушка пользовалась спросом, её контактные данные передавались клиентами из рук в руки, но, тем ни менее, заказы она брала нечасто, только, когда была необходимость оплачивать текущие расходы и аренду квартиры. А деньги на счетах в банке – это неприкасаемый запас на будущее, остающийся от работы в агентстве. Ничего нового о событиях того дня она рассказать не могла: её пригласили для встречи клиента с партнёрами, как сопровождающее лицо, не больше. Квартиру по договорённости и пожеланию заказчика она сняла на сайте по интернету, оплатила картой. При встрече с клиентом обсудили детали, заказали еду в ресторане, через час была назначена встреча. Ни о каком интиме речь не шла, клиент вёл себя соответственно пристойно. Через несколько минут в квартиру вошёл незнакомец. Он появился бесшумно совершенно незамеченным и сразу выстрелил в неё. Больше девушка ничего не помнит. Пришла в сознание уже в больнице.

Молодые люди встречались в управлении ещё несколько раз для выяснения подробностей произошедшего, но, создавалось впечатление, что Дэвид каждый раз умышленно придумывает несуществующие поводы, что бы ещё раз увидеться с Мари. Он спрашивал в очередной раз о деталях, которые уже давно выяснил. Задавал вопросы, на которые уже имел ответы. Похоже, ему очень нравилась эта странная девушка, хотя мужчина и не решался сам себе в этом признаться. Когда они расставались, он чувствовал, что начинает задыхаться от переполняющего желания её снова увидеть, говорить с ней, просто быть рядом. Но, как только они встречались, его сковывало непонятное ощущение опасности и страха оказаться слишком близко. Тревожное ощущение неизбежности любви.

Попытка сделать предложение была для него, как прыжок в холодную воду, главное решиться, а потом уже не страшно – плавать он умел. И всё же он осмелился сделать первый шаг, и на последнем допросе, когда Мари уже собиралась уходить, Дэвид спросил, может ли он её пригласить вечером в кафе выпить с ним кофе и пообщаться в неофициальной обстановке. От собственного голоса, в котором сквозила явная нерешительность, и губ, вмиг пересохших от волнения, мужчина смутился ещё больше и был уверен, что девушка не согласится. Мари не отвечала какое-то мгновение, просто спокойно и бесстрастно смотрела Дэвиду в глаза, словно мимо него, и вдруг, неожиданно для него согласилась. Буднично, ровным голосом сказала «хорошо, давай в пятницу в 20:00», словно получила не приглашение на свидание, а на очередной утомительный допрос в полицию.

Дэвида всегда привлекали женщины, способные сочетать ум, иронию и женскую мудрость с умением себя преподнести, как внешним, так и внутренним обаянием. Мари относилась именно к такой достаточно редкой категории женщин. Он не мог упустить её, пройти мимо, всё его мужское и человеческое естество противилось доводам рассудка.

Вечером в кафе Дэвид пришёл первым, Мари опоздала на три минуты. Когда он увидел её, то чуть не задохнулся от волнения и полного набора других мужских эмоций. Сказать, что Мари была красива, значит не сказать ничего, вернее это было бы слишком простым эпитетом. Она была ослепительно и завораживающе прекрасна в своей холодной недоступности! Лицо – будто с обложки глянцевого журнала искрилось доброжелательным безразличием, фигура не давала отвести глаз своим художественным совершенством, а в зелёных глазах можно было просто утонуть навсегда. Взгляд Дэвида всё время упирался до обидного по-идиотски на просвечивающуюся через свободную блузку красивую, но не очень большую грудь без признаков бюстгальтера. Похоже, девушка просто играла с ним.

– Дэвид, зачем тебе это? Ты мне нравишься, очень, я не стану это скрывать, – они уже давно выпили кофе с пирожными, и мужчина предложил заказать вина или просто пойти прогуляться по набережной, – но, думаю, что тебе это ни к чему. Тебе же не нужна женщина, чтобы провести с ней пару ночей. Тебе нужны серьёзные отношения, основанные на доверии и уважении, наверное, даже семья, дети. А я, как ты знаешь, работаю в эскорте, иногда выхожу за рамки просто сопровождения. Ты сможешь с этим смириться и ни разу об этом не пожалеть? Не думаю.

Да, и потом, я – свидетельница уголовного дела по убийству, которое ты ведёшь. Если о наших отношениях узнают на работе, у тебя будут неприятности, возможно даже отстранят от дела. Тебе это нужно? По-моему, тоже нет. Так что, наши отношения не имеют смысла и лишены какой-либо перспективы. А просто встречаться… Зачем нам терять понапрасну время и причинять друг другу ненужную боль и утомляющие осложнения.

А заказать меня через агентство тебе будет не по карману. Прости, – девушка улыбнулась, пристально и спокойно посмотрела Дэвиду в глаза, словно ставя точку, встала из-за столика и ровной походкой вышла из кафе, не оглянувшись. Мужчина, не мигая, смотрел на кресло, где ещё мгновение назад сидела Мари, ощущал лёгкий след её духов и чувствовал, как ему внезапно перестало хватать воздуха. Его не покидало ощущение невозвратимой потери чего-то важного, и что ради этой удивительной неприступной таинственной женщины он действительно был готов всё на свете бросить, перечеркнуть, начать сначала. Лишь бы обладать ею. Хотя бы одну ночь.

Дэвид встряхнул головой, словно отгоняя свои навязчивые мысли, попытался что-то осмыслить и успокоиться, убеждая себя, что невозможность близких отношений с Мари – самый лучший выход для всех, и в первую очередь для него. Просидев бездумно ещё какое-то время в кафе, он понял, что сегодня уже ничего толкового не получится обдумать и ему срочно надо выпить чего-нибудь по-крепче.

6 июня 2016, Яффо

– Мари, скажи честно, на какую разведку ты работаешь?, – Дэвид приподнялся на кровати и заглянул в глаза обнажённой девушки, лежащей рядом.

Их отношения начались через несколько недель после того, как Мари выписали из больницы. Через месяц после их неудавшегося первого свидания она сама неожиданно позвонила к нему на работу и своим тихим ровным голосом пригласила прогуляться по городу.

Они шли уже более получаса вдоль оживлённой вечерней набережной и молчали. О чём думала девушка, Дэвид даже не мог догадываться, настолько непроницаем был её отсутствующий взгляд. Она просто молча шла рядом, едва касаясь его рукой. Сам он терялся в догадках, почему она вдруг решила встретиться и почему молчит, но не решался заговорить первым. Он решил, раз девушка сама его позвала на встречу, значит она что-то планировала, поэтому должна начать разговор сама. Вот только, будет идти речь о событиях того злополучного дня или у неё есть какие-то личные мотивы для встречи, он не мог понять. И он не знал, о чём бы ему хотелось поговорить больше: о преступлении или об их отношениях. Пожалуй, второе.

Незаметно стемнело, когда они подошли к старому Яффо.

– Здесь я живу. Пойдём ко мне в гости, я тебя приглашаю. Я умею готовить вкусный кофе по-восточному, меня научили этому мастерству много лет назад в Пицунде – это город такой в Абхазии на побережье Чёрного моря, – Мари сказала это своим уже привычным будничным ровным тоном, который вызывал у Дэвида недоумение, а подчас и обиду. Недосказанность всегда вызывало у него бурное желание выяснить отношения до конца. Но, сейчас мужчина сдержался.

– Пойдём, – он решил играть по её правилам.

Предвкушение счастья – оно порой ярче и восхитительнее любого самого лучшего секса, сильней любого оргазма.

Божественно, неописуемо прекрасно, восторженно, нежно, всепоглощающе. Что это было: страсть, любовь, единение тел и душ? Наверное, всё вместе. И даже больше.

Такое происходило с Дэвидом впервые. Он влюбился без памяти. С первого свидания, после первой близости, после первой ночи. Снежная королева оказалась настоящей, земной женщиной. Нет, скорее даже, не земной, а с какой-то инопланетной незнакомкой, представительницей неизвестной галактической цивилизации. Страстной, женственной, яркой, чувственной. Сильной и покорной, открытой и таинственной, страстной и безразличной одновременно

Дэвид влюбился. Он влюбился с первого взгляда и просто сошёл с ума! Те несколько часов, что они провели вместе, показались ему целой прожитой жизнью, целой вселенной чувств и эмоций. Они говорили обо всём, постоянно касались как будто невзначай друг друга, старались встречаться взглядами. Ни время, ни мысли о своей работе, ни её профессиональная деятельность не мешали ему наслаждаться обществом этой удивительной женщины, так внезапно и неожиданно ворвавшуюся в его жизнь. Он был уже не в силах остановиться, не в силах противиться водовороту чувств, увлекавшим его всё глубже.