Текст книги "Из жизни энтомологов, или Теория «неидеальной монетки»"

Вспомни, во всех странах, где евреи селились в большом количестве, они понижали нравственный уровень этих государств и их населения, они вносили рознь и недовольство. В этих государствах начинала страдать коммерческая честность, царил обман и предательство. Евреи сами умышленно изолировали себя по национальному принципу, обосабливались от остальных групп населения, при этом стараясь экономически паразитировать на гостеприимстве местных жителей.

Сама подумай, куда бы еврейская нация не приходила, за ней следовало проклятие, отвращения коренных и других народов. Евреев, как расу, никогда и нигде не любили, этого не станет отрицать и самый приверженный иудей, хотя он станет объяснять это по-своему. Разыгрывать карту невинной жертвы, притесняемой по национальному признаку за деяния, ими не совершаемые. Подумай, даже в наше время, в цивилизованных странах во всём мире, уже при условиях, исключающих возможность их физического преследования, эта нелюбовь продолжает существовать в не меньшей степени.

Евреи банкиры, промышленники, ювелиры, врачи – во все времена зарабатывали своё богатство и наживались на несчастьях простых людей. Обманывали, грабили, разоряли. По сути, твой прадед занимался законным возвращением того, что принадлежало немецкому народу и населению других европейских стран и так по праву. Да, я понимаю, это не оправдывает того, что происходило в лагерях смерти, но мы же точно не можем утверждать, что всё, что рассказывается о войне – это правда. Много о так называемых «зверствах нацизма» придумано, много драматизировано без повода, немало выдуманного и преувеличенного. После войны евреям удалось снова проникнуть во все области человеческого бытия во многих странах и начать продвигать свои не всегда честные и порядочные идеи по всему миру. Думаю, что так называемый «холокост» – не более, чем придуманная и раскрученная уловка евреев, пытающихся разжалобить мировое сообщество и заработать на этом как политический, так и финансовый капитал.

К сожалению, Германия тогда проиграла войну и должна была смириться со своей участью. А это значит, нам пришлось принять правду всего произошедшего по версии стран-победителей. Только, всегда ли это была правда. Самой большой жертвой по итогам войны стали не евреи, которые кричат о своей «трагедии» когда надо и не надо. Больше всего пострадала немецкая нация – униженная, раздавленная, оскорблённая, разделённая, разбросанная по миру. Мы – жертвы той войны, а не эти паршивые евреи.

А, что касается семьи Козловски и кольца, то тут вообще очень романтическая история, и я расскажу тебе её. Так случилось, что мой отец, занимаясь своей деятельностью, встретил удивительную девушку и влюбился в неё, вопреки разуму. В Милу Козловски – шестнадцатилетнюю еврейскую девочку. Настоящей, страстной, безграничной, искренней любовью. Такое случается только раз в жизни. Это чувство было настолько сильным и всепоглощающим, что он решился рискнуть собственной жизнью и спасти еврейскую девушку от концлагеря. Тогда за такие поступки расстреливали без суда и следствия, невзирая на должности и звания. Наверное, чувство было взаимным, потому, что в итоге на свет появилась я. Да, Мила Козловски – моя мать, умершая во время тяжёлых родов. И я, как это не странно, наполовину еврейка. Но, только по родству, которое не выбирают. По духу и убеждениям – я немка, выросшая в испаноязычной среде, воспитанная отцом в традициях немецкого народа, и совершенно далёкая от еврейства. Я не горжусь своей причастностью к этой нации, скорее стыжусь этого. Я испытываю чувство брезгливости и отчуждения, когда вижу этих евреях в своих странных одеяниях с их фанатичной верой в свою избранность. Но, этого, к моему сожалению, не изменить. Если бы я могла, я бы выжгла бы еврейство из своего тела, заменила бы полностью ту часть моей крови, где затерялась капелька дешёвой еврейской крови. Ненавижу!

И последнее, – Камила постаралась успокоиться, – кольцо действительно находится во владении нашей семьи. Мой отец хотел подарить его моей матери в день свадьбы, назначенной через пол-года после появления на свет ребёнка, как доказательство искренности своих чувств, но, как ты знаешь, не смог – мама умерла в родах. Поэтому отец преподнёс его уже мне в день помолвки. Потом оно перешло к твоей матери и я планировала подарить его тебе, когда ты решишь выйти замуж.

Постарайся меня понять и не осуждать никого. Ты успокойся, поезжай к себе домой, обдумай всё, что я тебе сказала без эмоций, а потом мы с тобой ещё раз встретимся и поговорим на свежую голову, как близкие и родные люди, любящие друг друга. Я очень люблю тебя. Запомни – ты самое дорогое, что есть у меня в жизни.

Книга вторая

24 июля 1944 года в ходе Люблин-Брестской операции войсками 1-го Белорусского фронта под командованием маршала Рокоссовского на территории Польши недалеко от города Люблин был освобождён фашистский концентрационный лагерь Майданек. В числе узников барака номер 14 был выпущен на свободу заключённый номер 14888 Марек Эпштейн. Национальность – еврей, год рождения 1917, рост 178 см, вес 49 кг, состояние тяжёлое, но способен к самостоятельному передвижению.

Это был тот самый Марек Эпштейн, муж Сарры Козловски, единственный, кому из обеих семей удалось чудом выжить в пекле войны. Его две младшие сестры, маленький брат и бабушка были расстреляны, как ненужный балласт, в самом начале войны в Крепницком лесу в десяти километрах от лагеря уже в середине ноября 1941 года, практически сразу после прибытия в лагерь смерти из Варшавского гетто. Марек и его родители по приезду в концлагерь остались живы, благодаря крепкому внешнему виду и необходимости в рабочей силе.

Но, даже эти «способные к работе» заключённые Майданека тысячами умирали в лагере в первые месяцы вследствие ужасных условий содержания – болезней, голода, холода, тяжёлых условий труда и истощения. Немало узников лагеря смерти погибло от побоев охраны или были загрызены собаками просто для развлечения надзирателей. Другие были убиты во время постоянных «воспитательных» массовых акций уничтожения – их расстреливали в качестве наказания для других или попросту отправляли в освободившееся газовые камеры.

Вместе с семьёй Эпштейн всего через Майданек прошло около 500 000 узников, умерщвлено более 300 000, из них почти 200 000 евреев, то есть две трети. Жуткие цифры.

Самое страшное событие произошло 3 и 4 ноября 1943 года, когда на территории лагеря Майданек была проведена специальная операция под кодовым названием «Эрнтефест – сбор урожая». В ходе акции фашисты за два только дня уничтожили на территории лагеря Майданек около 18 000 евреев. Для этого в непосредственной близости от лагеря самими заключёнными были выкопаны рвы по сто метров длиной, шесть метров шириной и три метра глубиной. Утром 3 ноября около десяти тысяч евреев лагеря, а также евреев из близлежащих концлагерей пригнали в Майданек. Их раздели и приказали лечь вдоль рва по «принципу черепицы»: то есть каждый последующий заключённый ложился головой на спину предыдущего. Группа из примерно ста человек, состоящая из эсэсовцев и добровольных польских сотрудников лагеря, целенаправленно убивала каждого из лежащих во рву выстрелом в затылок. После того как первый «слой» заключённых был ликвидирован, эсэсовцы повторяли экзекуцию до тех пор, пока трёхметровая траншея не была полностью заполнена трупами людей. Во время расправы для заглушения выстрелов возле расстрельного рва играла весёлая танцевальная музыка, улучшающая настроение солдат-убийц. Марек был в числе тех выживших заключённых, которые вынуждены были сначала копать, а потом закапывать заполненные трупами рвы. В числе расстрелянных в этот день были и родители Марека – Ривка и Самуил Эпштейн, убитые фашистами на глазах у сына. Молодой человек не сошёл с ума лишь потому, что представлял, как он хоронит своих умерших родителей, закапывая их своими собственными руками. А ещё обещания и молитвы перед лицом Б-га, что, если он выживет, то не простит извергам их преступления и отомстит за свою растерзанную и убитую семью. Может, только потому и выжил. Благодаря вере. И надежде на высшую справедливость. А, может, так было суждено сверху.

После освобождения из лагеря и лечения в советском военном госпитале в сентябре 1944 года Марек решил сразу вернуться в Краков и первым делом начать заниматься поисками пропавшей беременной жены. Но, город был всё ещё занят немецкими оккупантами и пробраться в него не представлялось никакой возможности. Он не стал, да просто не смог пассивно дожидаться окончания войны, поэтому сразу же записался добровольцем в ряды 1-ой армии Войска польского, образованного ещё в 1943 году – Марек хотел, как можно быстрее отправиться на фронт и начать бороться с фашистами. Находясь в подчинении 1-го белорусского фронта, польские вооружённые формирования участвовали во многих военных операциях, в том числе в январе 1945 года в освобождении Варшавы и всего балтийского побережья Польши. Закончил войну Марек Эпштайн в Кольберге в мае 1945 года, добровольно вступив перед этим в ряды польской рабочей партии, получив рекомендации от своего командира, как бесстрашный и преданный родине солдат.

В запас Марек уволился в июле того же года по собственному желанию и уже в конце месяца вернулся в освобождённый советскими войсками Краков. О Сарре и её семье не было никаких сведений. Ни в полуразрушенных архивах, ни во вновь организованном городском управлении. Через полгода безуспешных поисков ему удалось найти сохранившиеся документы католической больницы, куда родственники в первые дни войны поместили беременную жену. В выписке значилось, что Сарра покинула больницу по собственному желанию, сопровождающими лицами были указаны отец Сарры и неизвестный немецкий офицер. Однако, в журнале посещения больницы стояла неразборчивая подпись этого офицера: то ли Штрелин, то ли Штрелак. Это была хоть какая-то, но зацепка, чтобы продолжать поиски.

После возвращения в родной город Марек долго раздумывал, чем ему заняться, и решил поступать в педагогический институт. Работа учителем привлекала его ещё со школы и казалась если не призванием, то хорошей жизненной целью. Особенно, ему хотелось преподавать историю в старших классах, заниматься с молодыми людьми, уже начинающим разбираться в жизни и имеющим собственное мнение. Ему казалось, что он сможет, справится, что ему будет интересно учить детей. Но, в первый послевоенный год набора в институты ещё не было, и он, что бы не терять даром время, по совету своего наставника из главного комитета рабочей партии решил поступить на службу в полицию: там как раз нужны были надёжные проверенные люди. К тому же, в полиции давали общежитие, а это было очень важно, так как старый дом семьи Эпштейн был разрушен до тла, и Марек первое время после возвращения ночевал на полу в гардеробе районного комитета рабочей партии.

Жизнь в Польше в первые послевоенные годы оказались непростой. Не только для новой просоветской власти, но и для большинства населения страны, недовольного сменой строя. Им казалось, что немецкий режим был ближе для польского менталитета, чем социалистическое устройство государства по советскому примеру. Многим полякам, принявшим немецкую оккупацию, не хотелось признавать свой пронацистский коллаборационизм и вину за уничтожение почти всего еврейского населения Польши. Простые поляки не могли примириться с реабилитацией евреев, погибших в концлагерях или принять требования еврейского населения, возвращающихся с войны домой.

Они по-прежнему оставались заражены многовековыми традициями латентного русофобства, основанного на давних территориальных претензиях. Но, главной проблемой стал никуда не исчезнувший застаревший антисемитизмом, очень распространённый в Польше.

В связи с этим в стране росло число саботажей, провокаций и подрывной деятельности. Стали учащаться случаи еврейских погромов и нападения на небольшие группы выживших в концлагерях евреев, возвращавшихся в родные места.

И всё же, значительная часть населения страны понимало и принимало роль советской армии, подкреплённую не только вошедшими в страну танками, но и благодарностью перед шестистами тысячами советских солдат, погибших при освобождении Польши.

Именно борьбой с подобными проявлениями и занималось подразделение полиции, где начал служить Марек.

На новом рабочем месте молодой человек отлично проявил себя с первых дней, без устали выявляя и преследуя скрывавшихся польских пособников фашистов, и людей, выдававших евреев нацистам в годы войны. Иногда он выходил за рамки своих служебных обязанностей, проводя личные расследования среди тех, кого в начале признавали невиновным. Он вникал глубже, искал свидетелей, доказывая вину бывших польских пособников фашистов. Такой деятельный энтузиазм не всегда нравился начальству, но его принципиальность и бескомпромиссность, а также членство в рабочей партии, не позволяла им мешать самостоятельной работе молодого полицейского. К тому же свою основную работу он делал усердно и хорошо. Через полгода Марека, как одного из самых перспективных и толковых молодых сотрудников полиции заметили и перевели с повышением в министерство общественной безопасности Польши, куда после войны тоже стали набирать молодых сотрудников. А, может, просто решили, что его деятельность стала слишком активной и может ненароком затронуть представителей новой польской власти.

В сентябре 1946 года Марек уже в должности заместителя отдела сбора информации министерства получает рекомендации от руководства и уезжает в числе небольшой группы польских военных по программе подготовки кадров из союзных социалистических государств на учёбу в Советский Союз и поступает в Военный институт МВД СССР на отделение контрразведки.

Всё своё свободное время молодой человек продолжал искать свою пропавшую семью, и в конце ноября 1946 года он получил ответ на свой запрос в советские архивы, где значилось, что родители Сарры были уничтожены в Аушвице в 1942 году, а вот следов жены и её сестры Милы не оказалось никаких. Имени немецкого офицера со странной фамилией, приходившим в госпиталь к Сарре, к сожалению обнаружено не было. Попытки найти какие-то сведения в «Красном Кресте» тоже не принесли никаких успехов. Впрочем, в этой организации, всегда симпатизирующей немецкому режиму, вообще не охотно занимались поиском погибших и уничтоженных в годы войны евреев.

В Москве молодой человек всё время посвящал учёбе, мало отвлекаясь на личную жизнь и развлечения в большом городе. Но, однажды, когда он готовился к экзаменам и разбирался в архивных документах, Марек познакомился с молодой симпатичной женщиной – сотрудницей канцелярии министерства внутренних дел Хабаровой Марией Леонидовной. Она была единственной дочерью генерала Хабарова – заведующего кафедрой сбора информации и анализа в том самом учебном заведении, где проходил учёбу молодой человек. Но, про своего заслуженного тестя, ставшего в годы войны одним из организаторов и теоретиков образования подразделения «СМЕРШ», он узнал гораздо позже, а сейчас ему просто понравилась миловидная девушка с умными серьёзными глазами, с которой он часто сталкивался ненароком в коридорах института и в канцелярии. Молодые люди начали встречаться. Это не было любовью с первого взгляда с его стороны, ничего подобного, напоминающего чувства Марека к Сарре. Молодой человек был скорее увлечён, но не влюблён. Зато девушка испытывала по отношению к молчаливому польскому студенту искренние сильные чувства, и очень привязалась к молодому человеку. Марек понимал, что всегда будет жить с чувством вины и потери своей первой семьи, но… жизнь продолжалась, да и в институте требовали, что бы выпускник к окончанию учёбы обязательно имел семью. К тому же Мария тоже была еврейка, что являлось для Марека очень важным, если не решающим, обстоятельством. Они поженились.

Вскоре в 1949 году у молодых родился сын, которого назвали Анатолием. Фамилию мальчику дали мамину. Посчитали, что так будет лучше, да и дед настоял, ведь в непростые для евреев послевоенные времена в Советском Союзе лучше было иметь такое имя. К тому же, после семейного совета, Марек тоже с тяжёлым сердцем решил поменять своё имя и фамилию. Теперь он стал Марк Семёнович Хабаров. Так было правильно и нужно для дела. Если менять всю жизнь, то смена имени – наименьшая проблема.

Марк окончил институт в 1951 году и, после долгих раздумий по настоянию семьи они с женой решили остаться жить в Советском Союзе. Он настолько привязался к своей супруге и ребёнку, что уже не представлял своей жизни без них. Маша оказалась хорошей женой: доброй, чуткой, любящей. Чувства благодарности и расположения к супруге с годами начали перерастать в чувство настоящей искренней любви.

При распределении после собеседования в управлении и не без влиятельного участия тестя Марк Хабаров был направлен на работу в ГРУ – Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооружённых сил СССР, а именно в пятое управление, занимающееся оперативной разведкой.

Конечно, Марк по-прежнему пытался найти Сарру и других членов её семьи, но тщетно. Лишь в конце 1948 года ему пришло сообщение от «Красного Креста», что Сарра и Мила Козловски окончательно признаны пропавшими без вести.

Но, чем больше проходило времени после войны, тем сильнее становилось его чувство вины перед родными, убитыми и пропавшими, тем невозвратимее становилось чувство потери. Как будто он был виноват перед ними, что выжил. Марк всё чаще признавался себе, что несмотря на время, он не в состоянии забыть, по чьей вине всё произошло, кто виноват в гибели его жены и нерождённого ребёнка, как и где погибла вся его семья и что пришлось перенести всему еврейскому народу в годы войны. Он ненавидел фашизм, но и ненавидел свою нелюбовь ко всему немецкому народу. Он не мог им простить бездействия, не мог простить пассивного участия. Его сознание не могло справиться с разумным объяснением того, как могли обычные немецкие мужчины расстреливать еврейских, русских, цыганских детей. При этом стрелять так «аккуратно», чтобы не повредить их одежду, которую они потом снимали с ещё тёплых трупов, чтобы отправить её своим детям домой в Германию. Не мог понять и простить! Его сердце и разум были всё ещё переполнены жаждой справедливой мести.

В конце 1953 года по его просьбе Марка перевели в 13-ое засекреченное управление, созданное на стыке 1-го и 5-го управлений, и занимающееся оперативной разведкой на территории западной Европы, в частности Германии. В задачи управления входило, в том числе, выявление и поиск бывших нацистских преступников, а также их возможное устранение на территории любой страны. Отдельной статьёй работы отдела шёл поиск так называемого «нацистского золота», не найденного нигде и разыскиваемого до сих пор многими странами, в том числе и Советским Союзом. Считалось, что Марк с его сильными аналитическими способностями и личной заинтересованностью в подобном вопросе подходит на эту работу, как нельзя лучше.

17 января 1955, Москва

В начале 1955 года майора ГРУ Марка Хабарова вызвал к себе сам начальник управления. Разговор пошёл не в его рабочем кабинете, а в специальном помещении на верхнем этаже здания, где находилась так называемая «слепая комната» – место, где невозможно было какое-либо прослушивание. Разговор предстоял серьёзный.

– Марк, мы давно с тобой знакомы, к тому же тестя твоего знаю уже лет тридцать. Ты хоть и заезжий варяг, но человек, я знаю, надёжный. Наш человек. Я доверяю тебе, да и мужик ты толковый. В тебе нет коммунистической зашоренности, но в тоже время ты предан нашему делу. Я не стану долго ходить вокруг да около, скажу прямо: есть мнение создать одно совершенно новое секретное подразделение в контексте твоей предыдущей работы на базе вашего отдела, но и в то же время расширить его возможности. Как географические, так и материальные. И, разумеется, штатный. Не говоря уже о полномочиях. Им должен стать так называемый отдел возмездия. Это должна быть не просто часть работы управления, а целая программа, рассчитанная на годы. Понимаешь, о чём я? Название структуры придумаешь позже сам. Я думаю, ты осознаёшь, что времена изменились, бывшие союзники стали врагами, идёт «холодная война». И в разгар этой войны мы должны иметь своих солдат, способных работать на территории врага и осуществлять самые серьёзные задачи. Диверсионные, подрывные, агентурные и, самое главное, оперативные, вплоть до физического устранения нежелательных элементов любого уровня. Возможно, во взаимодействии со службой внешней разведки КГБ. Ни вместо неё, ни в подчинении, а именно в тесной связи. Структура будет настолько серьёзно засекречена, что знать о ней будут всего несколько человек: руководители секретных ведомств, наше и КГБ, а также первое лицо государства. Но, он будет в курсе лишь в общих чертах, насколько это будет необходимо для принятия особо-важных решений. Подчиняться подразделение будет напрямую начальнику управления. И создание этой структуры мы хотим поручить тебе. Что скажешь, дорогой, меня интересует твоё мнение? Справишься?

– Товарищ генерал-полковник, спасибо за доверие. Мне кажется, я хорошо представляю, о каком подразделении идёт речь. Вы же знаете, я уже давно выходил на руководство с докладом о необходимости подобного звена в нашем управлении. У меня уже даже есть некоторые наработки, идеи. Я готов их предоставить для разработки в течение четырёх недель.

– Давай сделаем так: ты приготовь свои предложения для доклада Самому наверх, я их сначала сам почитаю, а потом мы с тобой вместе ещё с одним товарищем посидим и подумаем, как всё должно быть организовано. Так что, ты можешь потихоньку начинать с выбора кандидатов. Максимум десять человек, из них двое должны быть непременно женщины.

 
                                                 * * *
 

Из докладной записки майора Хабарова на имя начальника ГРУ.

«Людей надо подбирать так, чтобы, кроме профессиональной заинтересованности, была ещё и личная мотивация. Дети, рождённые в 30-годы – это дети войны, они подходят лучше всего. Обязательно полные сироты без родственников, родители погибли на фронте, а лучше в концлагерях. Чем больше убитых родных и близких в окружении ребёнка, тем сильнее мотивация. Можно блокадников, но ни в коем случае не тех, кто был в оккупации. У них остался страх смерти, его уже не выбьешь ничем. К тому же у них может сохраниться необходимость приспосабливаться к страху, чтобы выжить. Этот личностный фактор не соответствует задачам подразделения.

Возраст – чтобы на начало войны ребёнку было не меньше восьми-десяти лет, то есть рождённых в 1931—1933 годах. Они сами пережили все трудности войны, преступления нацистов происходили у них на глазах, значит у таких людей будет сохраняться стойкая ненависть к фашизму, отражающаяся на отношении ко всему немецкому народу, и, как следствие, ко всему западному. Значит, с такими будет легче работать.

Национальная принадлежность – приоритетно, но не обязательно: русский или еврей. У них – оптимальное сочетание качеств характера и интеллекта, необходимых для данной работы. Представители других национальностей не желательны в силу склонности к предательству, неспособности к подчинению, сниженного интеллектуального потенциала или недостаточного мотивационного аспекта.

Послевоенное детство должно было проходить в детских домах крупных, но не столичных городов. Чем больше у ребёнка возможностей для всестороннего развития, тем выше интеллект. Как говорится, бытие определяет сознание. Школьный аттестат – не меньше 4,5. Лучше всего выпускники военных училищ с хорошими дипломами и обязательно из крупных, но периферийных городов. У них меньше апломба и выше мотивационное желание перспектив, чем у столичных выпускников.

Обязательные условия собеседования у военного психолога – высокий интеллектуальный потенциал, способность как к коллективной, так и к самостоятельной работе, контактность, дружелюбие, эмоционально-волевая устойчивость, хорошая воспринимаемость иностранных языков, устойчивость к алкоголю, опыт отношения с противоположным полом, высокий порог болевой чувствительности и низкий порог сострадания.»

 
                                                 * * *
 

Из собеседования майора Хабарова с будущими сотрудниками нового отдела.

– У здорового разумного человека, находящегося на службе в отделе, назовём его «ликвидации», могут быть только три фактора внутренней мотивации уничтожать себе подобных, кроме обязанности во что бы то ни стало выполнить задание. В том, что вы здоровы и среди вас нет психопатов со склонностью к садизму, мы выяснили ещё при отборе кандидатов.

Итак, три фактора.

Первый: объект устранения – враг. А враг должен быть уничтожен любой ценой. Идёт «холодная война», а на войне солдат должен исполнить любой полученный приказ, как бы он к нему не относился. И для достижения цели поставленной задачи все способы, включая физическое устранение, хороши. Либо будет уничтожен враг, либо может возникнуть угроза вашей собственной жизни или безопасности страны.

Второй: объект ликвидации является преступником или признан таковым. Что бы он не совершил, он по закону должен быть наказан, вплоть до устранения, в зависимости от тяжести вменяемого ему преступления.

Третий: материальная заинтересованность сотрудника. Если рассматривать ликвидацию, как сложную работу за солидное вознаграждение, то это может быть сильным мотивирующим фактором. Причём, одно не исключает другого. Монетарное побуждение к действию – это хорошее приложение к любому из вышеперечисленных действий.

Я сейчас не говорю о личных мотивах, не связанных напрямую с работой. Любовь, страсть, семья, дети, неприятие, страх – можно продолжать до бесконечности. Но, это не ваши побуждающие факторы.

Я говорю о профессиональной беспристрастной необходимости или обязанности уничтожать.

Есть, конечно, ещё одна причина. Месть. Очень сильная мотивация, находящаяся на стыке профессиональной и личной. Но, это, как правило, чаще всего воспринимается, как личное, а значит к вашей работе отношения не имеет. Порой чувство мести может стать даже мешающим фактором в вашей деятельности, а значит для сотрудников отдела неприемлем.

 
                                                 * * *
 

Занятия штатного врача-физиолога управления Вадима Ивановича Каныкина с личным составом группы «Оса».

– Сегодня мы начинаем заниматься темой, важной для каждого сотрудника подразделения. Курс продлится два года и будет посвящён боли. Самому понятию физической боли, её происхождению и способам преодоления болевого ощущения. Практические занятия будут проводиться три раза в неделю, их цель – научить вас не воспринимать боль, не реагировать на неё, в крайнем случае, уметь снижать её интенсивность.

Итак, начнём. Боль – это реакция организма на раздражители любого рода и является защитной функцией организма. Тактильные, температурные, химические, болезнетворные и многие другие стимуляторы. Нас интересует в первую очередь тактильная, физическая боль. Если проследить всю цепочку образования боли, то она выглядит в упрощённом варианте следующим образом: специальные рецепторы, расположенные по всему телу и характеризующиеся высоким порогом восприятия, реагируют на раздражитель любого типа. Сигнал об этом от болевого рецептора идёт через спинной мозг в головной мозг (этим объясняются несколько миллисекунд между фактической причиной боли и её возникновением), где он обрабатывается в подкорковых структурах, после чего в центральной нервной системе принимается решение о реакции на причину. Боль – обработка – реакция.

Мы не в состоянии воздействовать и блокировать наружные рецепторы боли, эти физиологически невозможно. Мы не можем управлять передачей сигнала о раздражителе через спинной в головной мозг. Но, мы можем изменять реакцию коры головного мозга. То, что в наших силах – это научиться прерывать связь между корой и подкорковой областью центральных отделов головного мозга. Таким образом, физическое воздействие есть, но вы его не чувствуете. Это и есть наша задача на ближайшие два года: терпеть и не чувствовать боль.

 
                                                 * * *
 

Занятия штатного психолога и психоаналитика управления Елены Ивановны Каныкиной с личным составом отдела «Оса».

– Убийство любым индивидуумом, не говоря о сотрудниках подразделения, живого себе подобного субъекта – сложное и атавистическое наследие человеческой эволюции. История животного мира не подразумевает, за редким исключением, убийства по каким-либо мотивам, кроме необходимости выживания. Сюда входит и голод, и внутривидовая борьба за существование, и конкурентная борьба за возможности продолжения рода, и территориальная конкуренция. Но, никогда, я повторяю, никогда убийство в животном мире не происходит ради самого убийства. Это прерогатива человека.

Если в мире животных смертность вследствие убийств между сородичами составляет около трети процента, то в средние века, например, человечество убивало более десяти процентов себе подобных. Даже в наше время главенства закона это число колеблется около полутора процента. То есть, в четыре раза выше, чем у животных. И это при том, что мы не голодаем и считаемся разумными существами.

Если вернуться к истокам развития человечества, то можно проследить бесконечную череду бессмысленных убийств. Начиная от войн каменного века до нашей эры и заканчивая современной историей. Первый убитый в истории человечества был убит примерно двенадцать тысяч лет назад. В спину. Умышленно.

Войны, войны, войны. И неоправданные ничем жестокие уничтожения себе подобных. Борьба за территорию? Хорошо. Но, зачем убивать всех женщин и детей в захваченном городе. За веру? Оправдывает это сотни тысяч замученных и сожжённых еретиков и убитых представителей другой веры. Церковь, вообще, один из самых жестоких убийц инакомыслящих в истории нашей цивилизации.

Битва за ресурсы? Отлично. Только шесть миллионов уничтоженных евреев и ещё двадцать-тридцать миллионов жертв второй мировой войны – не слишком ли много для расширения зоны сырьевых источников? Не слишком ли дорогая цена за угольные и нефтяные месторождения? Зачем скидывать ядерную бомбу на уже капитулировавшую страну и убивать двести тысяч ни в чём не повинного мирного населения? Это разумно?

Итак, почему люди убивают себе подобных? Является ли это следствием эволюции или воспитание среды играет решающую роль? Может быть это необходимо в качестве демографической меры регуляции количества населения планеты? Как бы то там ни было, убийство всё чаще становится не только необходимым инструментом самозащиты или внутривидовой борьбы. Физическое устранение становится ремеслом, способом зарабатывания денег. Именно поэтому одним из наиболее распространённых видов убийства в наше время стало заказное убийство. Человек, совершающий уничтожение жертвы за вознаграждение или по заказу, а не по личным мотивам, является профессиональным убийцей.