Текст книги "Век Георгия Арбатова. Воспоминания"

Инфляции подверглись не только деньги, но и моральные, нравственные ценности. За реформой стояла ясная цель  – вернуть страну в лоно капитализма. И это было сделано. Но здесь возникает важный вопрос: какого капитализма? По многим параметрам – изначального, дикого, времен Адама Смита, весьма красноречиво описанного Чарльзом Диккенсом. Капитализма, который не мог не породить рабочего движения и  революционеров и в полном соответствии с предсказаниями марксистов рано или поздно должен был рухнуть. Спасли его от гибели, заставили пойти на серьезные реформы, как ни странно это может звучать, именно внутренние кризисы и, как ни парадоксально, реальный социализм, хотя и далеко не такой, каким его видели основоположники революционной теории.

Капитализм, осознав угрозу революции, довольно рано уяснил необходимость реформ. И тот капитализм, который существует сегодня, так же сильно отличается от капитализма XVIII–XIX веков, как «военный коммунизм» от советской власти времен нэпа или перестройки. Если бы не кризис, с  одной стороны, и страх перед большевизмом и революцией – с другой, консервативный Конгресс США сорвал бы планы перехода к «новому курсу» Рузвельта, который не только помог США выйти из кризиса, но и стал огромным шагом вперед в стабилизации экономического и социального развития этой страны.

То же самое происходило в Европе благодаря усилиям социал-демократии, а после войны – опять-таки из-за страха правящих кругов перед революцией. Известно, что революционная ситуация сложилась в те годы во Франции и в Италии, и лидеры коммунистов обеих стран, Морис Торез и Пальмиро Тольятти, даже спрашивали у  Сталина совета – не следует ли им воспользоваться этой ситуацией для революции. На что Сталин ответил решительным «нет», поскольку понимал, что остальной капиталистический мир, и прежде всего США, не  остановится ни перед чем, дабы не  допустить перемен, которые привели бы к  радикальному изменению социальных и политических сил в  мире в пользу коммунистов, социализма, Советского Союза.

Как бы то ни было, мы благодаря экономическому невежеству ельцинского руководства, самоуверенности и нахальной нахрапистости Е. Гайдара и его команды хотя и пошли в том направлении, которое избрали архитекторы «шоковой терапии», но привели страну не туда, куда планировалось. Как в  некоторых фантастических романах о «машине времени», мы высадились на век-полтора, если не миллион веков, раньше и попали в окружение динозавров, а говоря конкретно, в окружение реликтовых неработающих устоев архаического капитализма и исчезающего типа капиталистов.

Пожалуй, за всю новую и новейшую историю, исключая разве что периоды Гражданской и Отечественной войн, наша страна не несла таких потерь, не переживала такого регресса, как за декаду девяностых годов. Вдобавок к экономическим, политическим и нравственным потерям обострились демографические проблемы из-за роста смертности и  сокращения рождаемости, численность населения стала сокращаться на полмиллиона человек в год.

[…] Провальная экономическая реформа была лишь первым из шагов Ельцина, имевших для страны катастрофические последствия. Вторым стала ликвидация Советского Союза как союзного государства.

В конце 1991 года волею трех лидеров славянских республик, входивших в Советский Союз (России, Украины и Белоруссии), Союз был распущен и заменен аморфным, до  сих пор неработающим и неизвестно, способным ли вообще работать образованием – Содружеством Независимых Государств (СНГ). Одним махом были разорваны налаживавшиеся десятилетиями экономические, культурные, оборонные и демографические связи, тоже «по-большевистски».

Вслед за этим последовала кровавая схватка президента Ельцина с парламентом (где, говоря по правде, тоже хватало негативно настроенных людей), создавшая дурной прецедент и означавшая чувствительный удар по неокрепшим еще институтам демократии.

[…] Малопросвещенное и сумбурное управление страной в период президентства Ельцина имело и негативные внешнеполитические последствия. Не только в том смысле, что ввергнутая в глубочайший кризис, подтачиваемая изнутри безудержной коррупцией и преступностью Россия заметно утратила международный авторитет.

Как отмечалось, Запад и его финансовые организации очень активно вмешались в осуществление реформ в России, а потому, естественно, в глазах российского общественного мнения несли и немалую ответственность за их результаты. А  поскольку они оказались плачевными, родились и серьезные сомнения в истинных намерениях Запада – действительно ли он хочет помочь России или ведет другие, настораживающие политические игры. Более дальновидные американские специалисты по советским делам давно уже предвидели эти опасности. Например, Джордж Ф. Кеннан еще в 1951 году, имея в виду близящийся, как он считал, закат советского коммунизма, предостерегал своих соотечественников: «Давайте не будем судорожно искать решения за тех людей, которые придут позднее, не будем поминутно вытаскивать лакмусовую бумажку, решая, соответствует ли их политическая физиономия нашим представлениям о  “демократии”. Давайте дадим им время, дадим им быть русскими, дадим возможность решать их внутренние проблемы по их собственному усмотрению и выбору… То, как та или иная страна устанавливает у себя достойное и просвещенное правление, относится к самым глубоким и интимным процессам народной жизни. Нет ничего более трудного для иностранца, чем понять это, и ни в какой другой области иностранное вмешательство не принесло бы меньше пользы, чем здесь» (Kennan G.F. American Diplomacy. N.Y., 1952. P. 192) .

[…] Как правило, Ельцин не мог долго терпеть на высших постах и в своем окружении умных и самостоятельно мыслящих людей и безо всяких объяснений их увольнял. Зато поразительную терпимость он проявлял к людям не только неумелым и бездарным, но и нечистым на руку.

У старой («советской») системы принятия решений было много недостатков, но при Ельцине никакой системы просто не существовало. Решения принимались, скорее всего, по  его прихоти, без основательной проработки и даже обсуждения. Не  была отменена «номенклатура» – просто одна была заменена другой. То же самое относится к системе привилегий многократно выросшего в числе начальства.

Большим заблуждением было и распространенное на  Западе мнение о Ельцине как стороннике демократии. Наоборот, это была авторитарная личность, нагребающая себе все больше прав и не желающая ни за что нести ответственность.

Словом, и в силу старых традиций, и в силу особенностей политики и личности Ельцин оставил своим преемникам страну в значительно большем беспорядке, чем она была, когда он пришел к власти.

Часть 2
Современники о Г.А. Арбатове

Академик Арбатов: вехи биографии 33
  Опубликовано под названием «Академик Георгий Аркадьевич Арбатов (1923–2010)» в: Вестник МГИМО-Университета. 2013;(6(33)):286–291. https://doi.org/10.24833/2071-8160-2013-6-33-286-291


[Закрыть]

В.А. Кременюк, В.И. Зволинский

Георгий Аркадьевич Арбатов – выдающийся российский ученый и организатор науки, общественный деятель, политик, основатель и создатель Института США и  Канады Российской aкадемии наук. Ко времени своего назначения на  пост директора Института 44-летний Г.А.  Арбатов уже прошел суровую жизненную школу. В 1941 г., окончив среднюю школу в  возрасте 18 лет, он подал документы в  1-е  Московское артиллерийское училище имени Красина и был принят 21 июня 1941 г., в самый канун войны. Училище, специализировавшееся ранее на тяжелой артиллерии, уже в ходе войны было перепрофилировано на гвардейские минометы, реактивную артиллерию, получившую в  народе название «катюша».

Утром 7 ноября 1941 г. курсант Г.А. Арбатов участвовал в  знаменитом военном параде на Красной площади, по его воспоминаниям, в качестве «правофлангового где-то в середине батальона». Затем фронты – Калининский, Степной, Воронежский, 1-й и 2-й Украинский. Служба в 17-м гвардейском минометном полку в должности начальника разведки дивизиона. Первую боевую награду – орден Красной Звезды – Г.А. Арбатов получил в 1943 г. Затем ранение, тяжелая болезнь и увольнение в запас в июле 1944 г.

В том же году он поступает на первый курс факультета международных отношений МГУ, в октябре 1944 г. преобразованного в Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), который окончил с красным дипломом в 1949 г. После окончания МГИМО работал в издательстве «Иностранная литература», журналах «Вопросы философии», «Новое время» и «Коммунист», в международном журнале «Проблемы мира и социализма» в Праге. Около двух лет заведовал сектором идеологических проблем ИМЭМО АН СССР.

Заметной кузницей кадров, людей, способных обеспечить связь между наукой, общественно-политической мыслью и  практической политикой, стали созданные на рубеже 1960-х  гг. группы консультантов ЦК КПСС, «разрушителей тоталитарного догматизма», как назовут их позже. Группа консультантов под руководством Ю.В. Андропова была, по  мнению Г.А. Арбатова, одним из самых интересных «оазисов творческой мысли» того времени. Членами «интеллектуальной команды» ЦК были О.Т. Богомолов, А.Е. Бовин, Ф.М. Бурлацкий, Л.П. Делюсин, Г.Х. Шахназаров и др. В мае 1964  г. Г.А. Арбатов был приглашен консультантом, а затем стал и руководителем группы консультантов Международного отдела ЦК КПСС, где проработал до конца 1967 г.

В 1967 г. Г.А. Арбатов был рекомендован на должность директора созданного по решению партии и правительства академического Института США (с 1973 г. – и  Канады). Решение о его создании было принято в мае 1967 г. Предполагалось под эгидой АН СССР создать центр по изучению Соединенных Штатов, их внешней и военной политики, экономики, внутренних процессов, культуры и  идеологии, который не ограничивался бы публикацией академических книг и статей. Его целью было доводить результаты этих исследований до практических выводов и рекомендаций, прежде всего в области советско-американских отношений.

Ко времени назначения директором Г.А. Арбатов защитил в 1956 г. диссертацию на степень кандидата юридических наук, а в 1966 г. ему была присуждена ученая степень доктора исторических наук. Задача глубокого и систематического изучения Соединенных Штатов Америки, как вспоминал впоследствии Г.А. Арбатов, должна была:

• положить начало настоящим, а не пропагандистским исследованиям международных проблем, которые проводились бы не в идеологическом ракурсе, а как исследования живой политики с учетом военных, экономических и даже психологических факторов;

• способствовать изучению военно-политических аспектов внешней политики, ликвидировав монополию военных институтов на изучение военной стратегии проблем разоружения;

• создать источник экспертных знаний, в чем-то даже «возмутитель спокойствия» в сфере экономических представлений, прежде всего в понимании роли научно-технического прогресса;

• отделить в меру представлявшихся в то время возможностей политику от идеологии и науку – от пропаганды, изучать США не через искажающую призму догм, а такими, какие они есть в действительности.

Фактически создавалась новая отрасль общественных наук, занимавшаяся изучением международных отношений, внешней политики и страноведением, включая экономические, военные, политико-пропагандистские и иные аспекты. Это был шаг к реальности, в направлении более глубокого понимания политики, ликвидации монополии на трактовку политики узкими группами бюрократии. Чтобы эффективно бороться с холодной войной, развивать настоящий диалог с  Западом, надо было менять механизм принятия решений. Значительная часть этой работы ложилась на академическую среду, которую довольно долго держали в изоляции от этого процесса.

Обширные знания, богатый жизненный опыт и организаторские способности позволили Г.А. Арбатову за короткий срок, в 3–5 лет, создать в Институте главные научные подразделения, привлечь к их работе перспективных специалистов, подготовить первые аналитические доклады и монографии. Институт приступил к изучению механизма разработки и  принятия президентских решений в США, законодательных актов Конгресса, официальных документов исполнительного механизма. Поставленная перед Институтом руководством страны задача «изучать новые явления в политике США», «информировать руководство», «рекомендовать позитивный опыт США» и т.п. требовала усидчивости и  дотошности, но не какого-то особого новаторства.

Вместе с тем вопросы, возникавшие в связи с созданием специального Института по США, затрагивали в первую очередь целый комплекс сложнейших проблем, порожденных холодной войной. А здесь требовалось не только новаторство, но и в полном смысле научная смелость. К чему ведет холодная война? Если к новому конфликту, то в чем его смысл с  точки зрения Советского Союза, если таковой вообще имелся в эпоху оружия массового поражения? Если конфликт невозможен, если он приведет к  взаимному уничтожению противников, зачем тратить огромные средства на вооружения, если вопрос о войне вызывает по обе стороны конфликта весьма скептические мысли? Не лучше ли предпринять шаги по прекращению холодной войны и  использовать потенциал противостоящих блоков для строительства иного мирового порядка, более мирного и менее опасного? И  наконец, более глубокий и почти философский вопрос: а так ли уж неизбежен конфликт между капитализмом и социализмом, если даже классики марксизма-ленинизма не исключали возможности длительного периода мирного сосуществования?

Разумеется, все эти вопросы конкретно не вписывались в  программу исследований Института США. Его непосредственной задачей было создать шаткий баланс между наукой и  политикой в области внешнеполитических решений в СССР и сделать определенный вклад в более реалистичное формирование советской политики в отношении США. Институт, по сути дела, должен был сосредоточить свои силы на выработке альтернативной, более взвешенной линии поведения. При этом даже решения самых высоких инстанций не спасали Институт, и лично Г.А. Арбатова, от нападок оголтелых антиамериканистов в СССР. Враждебность в  отношении США, всего американского, любой инициативы со стороны Вашингтона была тогда широко распространенной линией поведения. И  в  этих условиях от Г.А. Арбатова требовалось проявить твердость и принципиальность в отстаивании стратегии выхода СССР и  США из состояния холодной войны.

Понимая, что с самого начала было бы в высшей степени преждевременно ставить вопрос о нецелесообразности конфликтного поведения в отношениях с США, Г.А.  Арбатов построил стратегию Института следующим образом. Не  нарушая сложившихся в тот период в науке о международных отношениях традиций, информировать руководство страны, советскую общественность более реалистично, без пропагандистских клише. В рамках этой деятельности Г.А.  Арбатов и  сотрудники Института подготовили и выпустили в издательстве «Наука» несколько десятков работ под логотипом «США», в которых с  научной основательностью и достоверностью исследовались различные стороны политики и экономики США, проблемы, решавшиеся американскими органами власти, ожидаемые и реальные результаты.

Важным направлением работы Института стала подготовка и публикация «Бюллетеня США» (под грифом «Для служебного пользования»), содержавшего ряд статей, в которых анализировались работы в области внешней, военной и  внутренней политики, освещались проблемы эффективности управления и сельского хозяйства, а также различные аспекты производственной и общественной жизни в США. Новые знания о Соединенных Штатах, в том числе и в высшей степени полезные для применения на практике в СССР, например новые материалы, производственные процессы и технологии, методы управления. В них утверждалось, что США могли бы стать потенциально полезным партнером в решении «вечных проблем» Советского Союза, в первую очередь в области обеспечения населения продовольствием и промышленными товарами. «Бюллетень» выходил раз в два месяца и рассылался тиражом в 1,5 тыс. экземпляров заинтересованным государственным ведомствам и академическим институтам.

Важной областью деятельности Института была подготовка аналитических материалов – записок и докладов – для государственных органов. Эти материалы затрагивали наиболее актуальные темы, связанные с внешней политикой, военной стратегией, политикой в отдельных районах мира, необходимостью реакции на те или иные события со стороны СССР. В личных докладах и аналитических записках руководителям государства Г.А. Арбатов утверждал, что в целом ряде случаев интересы СССР и США в отдельных регионах не противоречат друг другу.

Подвергалась обоснованной критике генеральская бравада, обещавшая победу в будущих конфликтах и сыгравшая заметную роль в развязывании войны СССР в Афганистане. Привлекалось внимание к существованию значительной оппозиции в  американских научных и политических кругах официальному курсу правительства США, что наглядно показали Дартмутские встречи представителей советской и американской общественности, в которых активно участвовал Г.А. Арбатов. В целом ряде работ Георгий Аркадьевич утверждал, что раздуваемый пропагандой антиамериканизм должен смениться на более взвешенный подход, отражающий ситуацию взаимного гарантированного уничтожения в стратегической области.

Наряду с политикой и идеологией у Института были и другие важные направления работы. В начале 1970-х гг. становились все более очевидными застойные тенденции в  хозяйственном развитии СССР. Импульс, который дала экономике реформа 1965  г., исчерпал себя из-за непоследовательности ее инициаторов и сопротивления бюрократии. И это в то время, когда в мире развертывалась научно-техническая революция и  стала реальной угроза общего отставания Советского Союза. В сентябре 1968 г. Институт направил в ЦК КПСС и Совет Министров СССР первую информационно-аналитическую записку «О влиянии научно-технической революции на внешнеполитическую стратегию США». Записка обсуждалась и сыграла определенную роль в пробуждении внимания к этому вопросу, но тем не менее не имела должных практических последствий. Замысел провести специальный Пленум ЦК КПСС по научно-техническому прогрессу все-таки не реализовался.

По записке о передаче научно-технических открытий и достижений в военной области в гражданские отрасли хозяйства, направленной политическому руководству страны в апреле 1969 г., также не последовало практических результатов, хотя и была даже создана специальная комиссия, принимавшая какие-то решения. В начале 1980-х гг. Институт одним из первых среди подразделений Академии наук СССР стал привлекать внимание политического руководства к проблеме экономического отставания советского Дальнего Востока и растущего значения для нашей страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Предложения Института, с одной стороны, были направлены на ускорение развития наших восточных регионов, а с другой – призывали активно включиться в формирующееся «Тихоокеанское сообщество». Большое внимание уделялось использованию опыта США в сельском хозяйстве и производстве продовольствия. В  1973–1977 гг. для изучения этого опыта в Институте сначала был создан специальный сектор, преобразованный затем в отдел изучения сельского хозяйства США. Институт направлял политическому руководству записки и материалы о проблеме производства белка, развития бройлерных производств, создания новых отраслей пищевой промышленности, улучшения хранения и перевозки зерна и  овощей, новых тенденций в развитии технической базы сельского хозяйства и т.д.

Институт одним из первых в СССР занялся разработкой принципов совместных производств с западными компаниями. В 1976 г. были подготовлены предложения о совместном производстве автомобильных свечей с американской компанией «Бендикс». На этом примере были разработаны концепция и типовая модель новой формы экономического сотрудничества. Предложения Института дважды рассматривались на  комиссии Совета Министров СССР, выносились положительные решения, но практического воплощения это предложение не нашло.

Важным направлением экономических исследований было изучение зарубежного опыта управления, попытки приспособить его к практике Советского Союза. Например, проект управления программой развития Нечерноземной зоны РСФСР, предложенный Институтом, рассматривался в  Совете Министров РСФСР, но принят не был. Из-за серьезных пороков административно-командной системы новаторские и практичные предложения не нашли воплощения в  конкретных государственных решениях. Необходимо отметить, что Институт вызывал недоверие и подозрительность у определенной консервативной части нашего общества не только содержанием своих новаторских предложений. Критике подвергалась и в известной степени интеллектуальная и духовная свобода, сложившаяся в коллективе, хотя она была необходимым условием эффективной научной работы. В записках, исследованиях и практических предложениях Г.А. Арбатова содержалось комплексное объяснение выгод и положительных сторон развития советско-американских торговых, экономических, научно-технических связей. К концу 1970-х – началу 1980-х гг. становилось ясно, что Соединенные Штаты уходили далеко вперед в развитии научно-технического потенциала, что оказывало существенное влияние на общественное и экономическое развитие. В так и не прозвучавшем на Пленуме ЦК КПСС совместном докладе академиков Г.А. Арбатова и Н.Н. Иноземцева о перспективах научно-технической революции в СССР большое внимание уделялось:

• возможности не повторять уже пройденный Америкой путь;

• использовать американский опыт и отношения с США как средство, способное облегчить доступ СССР к плодам научно-технического прогресса.

Деятельность Г.А. Арбатова как ученого, политика и  общественного деятеля широко известна в России и за рубежом. Библиография его научных и публицистических работ насчитывает более 280 наименований. Вышедшие из-под пера Г.А.  Арбатова и переводившиеся также на иностранные языки книги, главы в коллективных монографиях, исследовательские работы, брошюры, статьи в  журналах и  газетах, рецензии, обзоры, заметки были посвящены различным аспектам, по существу, одной темы. Это были отношения между нашей страной и США, их воздействие на  военно-политическую и  общественную ситуацию в мире.

Признанием научных заслуг ученого стало его избрание в 1970 г. членом-корреспондентом, а в 1974 г. – академиком АН  СССР. Более 27 лет он бессменно возглавлял коллектив Института США и Канады АН СССР, а затем и Российской академии наук. Научная, политическая и общественная деятельность академика Г.А. Арбатова получила также и международное признание. Его приглашали выступать на многочисленных международных конференциях и форумах, читать лекции в университетах Великобритании, США, Швеции, Японии и  других стран. Многие годы академик Арбатов был активным участником Пагуошского движения ученых, известных представителей науки из более чем 40  стран, за мир, разоружение и  международную безопасность. Он принимал деятельное участие в Дартмутских встречах, на которых в самые трудные времена отношений между СССР и США осуществлялись регулярные встречи и обмен мнениями видных представителей советской и американской общественности, посвященные вопросам войны и мира, отношений между двумя странами.

Начиная с сентября 1980 г. в течение трех лет Г.А. Арбатов участвовал в работе Международной независимой Комиссии по вопросам разоружения и безопасности под председательством лидера шведской Социал-демократической партии Улофа Пальме (Комиссия Пальме). В состав Комиссии входили не как официальные представители правительств, а  в  «личном качестве» известные общественные, политические и государственные деятели из 17 стран Европы, Америки, Африки и Азии. Советский Союз представлял Г.А. Арбатов, а США – Сайрус Вэнс. Комиссия подготовила доклад «Безопасность для всех: программа разоружения», в котором указала на растущую угрозу войны, высказалась за осуществление ряда конкретных мер, направленных на  ограничение гонки вооружений и разоружение. Выводы и рекомендации Комиссии были переданы в  апреле 1983  г. на рассмотрение Комиссии ООН по разоружению. Ученый с огромным творческим потенциалом, широчайшим кругозором и редкой научной интуицией, он вызывал уважение как своими научными трудами, политической и общественной деятельностью, так и своей незаурядной личностью. Он был награжден многими высокими государственными наградами, в  том числе дважды орденом Ленина (1975 и  1985  гг.), орденом Трудового Красного Знамени (1967 и 1973  гг.), орденом Красной Звезды (1943 г.), орденом Октябрьской Революции (1971  г.), орденом «За заслуги перед Отечеством» III  степени (2003 г.). Избирался членом Ревизионной комиссии ЦК  КПСС и членом ЦК, депутатом Верховного Совета СССР, делегатом партийных съездов, участником Съезда народных депутатов в конце 1980-х и начале 1990-х гг.

Необходимо особо подчеркнуть, что вся научная, политическая и общественная деятельность академика Арбатова была посвящена решению сложной и неординарной задачи завершения холодной войны между СССР и США и их выхода на  отношения сотрудничества и, возможно, даже союзничества. Масштаб этой задачи, ее значение для судеб всего человечества не просто были огромны, а сверхогромны и сверхважны как для обеих держав, так и для всего мира. Научное обоснование этой задачи требовало глубокой переоценки имевшихся в СССР на период холодной войны опыта и сложившихся представлений об отношениях между двумя странами, как в Советском Союзе, так и в США, и  способствовали их коренному пересмотру в направлении сотрудничества, взаимопомощи и содействия всеобщему миру и прогрессу.

Говоря о научных подходах Г.А. Арбатова и к его деятельности на посту директора Института, необходимо подчеркнуть его способность видеть политические процессы в целом и,  в  частности, его знание, как готовятся и принимаются решения на уровне государственных органов. Признавая безусловный приоритет таких решений в формировании политического курса, академик Г.А. Арбатов считал, что имеется целый ряд этапов развития этого процесса, которые не могут и не должны решаться без участия науки. Его убежденность в  этом была настолько сильной, что в  начале 1990-х гг. он пошел на риск вызвать недовольство президента Б.Н.  Ельцина, когда увидел, что принимаются важные государственные решения, игнорирующие позиции компетентных и опытных экспертов, к  числу которых относился и он сам. Г.А. Арбатов утверждал, что осуществляемая Е. Гайдаром и его командой «экстремистско-либеральная» экономическая программа была не только «подсказана, но и в известной мере навязана, в частности, обещаниями щедрой экономической помощи Запада и его главными финансовыми организациями»  – МВФ и Всемирным банком. По его мнению, она «нанесла народному хозяйству России больше ущерба, чем десятилетия разорительной гонки вооружений и холодной войны.

Его отставка из президентского Высшего консультативного и координационного совета в 1994 г. была предсказуема, но он пошел на нее, отстаивая свои принципы. Г.А. Арбатов не был оптимистом, рассматривавшим весь спектр отношений между Россией и США сквозь «розовые очки». Он понимал, что между обеими странами могут быть добрые отношения, но путь к ним будет чрезвычайно труден. Прошло уже более двух десятилетий после окончания холодной войны. Все эти годы Россия и США стремились, с разной степенью интереса и добросовестности, построить новые отношения, в которых были бы задействованы механизмы разрешения противоречий, формирование общих взглядов на происходящее в международных отношениях и отдельных странах. В каких-то случаях это получалось, в  каких-то – нет. В  целом, надо признать, что определенную формулу отношений, которая устраивала бы обе стороны и  отвечала бы их целям и интересам, создать так и не удалось. Отношения между Россией и США неровные, поддаются влиянию конъюнктурных факторов. Ясно, что в политике обеих сторон по отношению друг к другу имеются существенные недостатки, не дающие возможности расширить сферу конструктивного сотрудничества. Тем не менее Г.А. Арбатов считал, что положительные итоги в том, что «закончилось изнурительное, опасное и бессмысленное глобальное геополитическое и геостратегическое соперничество двух сверхдержав СССР и  США с огромными коалициями их союзников и  сателлитов. В локальных конфликтах бывшие противники стали нередко сотрудничать, а не противостоять друг другу, как раньше. Была несколько свернута расточительная гонка вооружений, сократились потенциалы ядерного оружия и обычных вооружений и вооруженных сил.

На передний план вышло взаимодействие великих держав по нераспространению ядерного оружия. Однако, несмотря на эти первоначальные успехи, не удалось добиться коренного перелома в построении нового миропорядка на основе многостороннего сотрудничества, главенства дипломатии в  разрешении межгосударственных споров, верховенства международного права и его институтов во главе с ООН, радикального разоружения и использования оставшихся военных потенциалов для совместного миротворчества и  общей обороны. А  раз такие основы не были закреплены, в текущем десятилетии принципы сотрудничества стали все более размываться международными противоречиями, новыми линиями противостояния, недоверием и враждебностью, что даже позволило некоторым политикам всерьез обсуждать возможность возобновления новой холодной войны.

Но так ли неизбежна новая холодная война в многополярном и глобализирующемся более сложном и динамичном мире? Вместо одной главной угрозы возникло множество новых и разноплановых опасностей, начиная от распространения ракетного и ядерного оружия, от рвущегося к средствам массового уничтожения международного терроризма и кончая этническими религиозным экстремизмом, незаконной миграцией, гигантской контрабандой наркотиков и оружия, работорговлей, массовым голодом и эпидемиями, нехваткой энергии и  пресной воды, вероятностью экологических катастроф и т.д.

Чтобы внедрить бóльшую предсказуемость, управляемость и порядок в этот новый многополярный и взаимозависимый, насыщенный конфликтами мир, требуется беспрецедентный уровень сотрудничества и взаимного доверия великих держав, всех цивилизованных стран мира. «Что касается США и союзных им стран, – полагал Г.А. Арбатов, – то их руководителям для выработки правильного курса в  отношении России и  на  мировой арене, в  целом, в  ближайшем будущем надо проделать самую большую “работу над ошибками” последних двух десятилетий». В то же время он был уверен, что «России на обозримый период следует научиться не впадать в крайности или пресмыкательства перед Западом, или вражды к нему, и вместо этого выработать долгосрочную и последовательную стратегию решения в первую очередь наших громадных оставшихся от советской власти внутренних проблем и ошибок последующего периода».