Текст книги "Наизнанку. Московский роман"

Вот такие истории и судьбы в нашей тесной гримерке. А лично я все время думаю об отце и, как только подкоплю достаточно денег, то сразу же поеду в Алтайский край, чтоб перевести его поближе куда-нибудь, в тюрьму Московской области, где не такие жесткие условия, иначе там ему пиздец с его больной печенью.

В эту ночь все танцоры нажрались и на сцену вылезали с улыбкой на лице. На одном из номеров Кобель на сцену вытащил офигительную телку: красивую, ухоженную, но жутко пьяную, хотя она все прекрасно понимала. На сцене нетрезвый Кобель завел ее своими пальцами, а после номера, уже совершенно голую, притащил в гримерку, повалил на диван и начал трахать, а девка с довольной физиономией предложила остальным присоединяться. Ее имели во все дырки, даже официанты и бармены заходили в гримерку полакомиться ею. Весь персонал ее отымел, а некоторые и не по разу, а ей все мало.

Древние Калигуловские оргии по сравнению с этим грязным похотливым извращенством – просто детские утренники. При этом девчонка симпатичная, ухоженная. Что ж она себя унижала таким способом? А ведь на ней кто-то женится когда-нибудь, или уже? Кто-то ей романтику захочет предложить, кольцо надеть, или уже надел? Кто-то искренне в любви признаваться будет? Жалко и его и ее, дура пьяная, короче.

А когда она уходила со словами: «мальчики, я вас дотрахаю в следующий раз» – все облегченно вздохнули.

– Давай, давай! Ступай домой.

Она

Странный парень этот Миша, подумала я. Вчера развлекался с моей подругой, а на следующий день ко мне клеится – типичный стрипер, бабник как все. Хотя все же симпатичный и обаятельный, но раз уж был с Аней, то… переходить дорогу подруге не в моих принципах.

Сегодня я снова решила поехать в «Крейзи Булл», у меня выходной, а ехать домой как-то скучновато. Или появилась иная причина? Нет, думать об этой причине я наотрез отказалась, но ловила себя на мысли, что все-таки причина была.

Мы слегка опоздали на шоу, менеджер Альберт уже знал нас с Аней и заранее зарезервировал столик у сцены. Мы заказали фрукты и несколько коктейлей «Б-52». Шоу было в разгаре, а на сцене по иронии судьбы танцевал Миша со своим другом номер с автомобильными шинами, оба обмазанные чем-то, напоминающим мазут и масло «Джонсон & Джонсон». Рваные джинсовые комбинезоны небрежно облегали их мускулистые тела. Этот Миша внешне был очень даже ничего. Со сцены он казался просто гигантом: брюнет с каре-зелеными глазами, черные густые брови, как у Колина Фарелла, большие отточенные скулы и сильный мужской подбородок. И по-моему, он засек меня, наконец-то заулыбался, а то с кислой миной неприкольно работать на сцене. А чего я вообще думаю о нем, он просто красавчик, сначала засадил моей подруге, а теперь на меня положил свой блядский глаз.

– Они, по-моему, сюда идут, – сказала мне Аня как раз в той часть номера, когда танцоры спускаются в зал за очередной жертвой. На всякий случай я отвела от него взгляд и уставилась с умным видом куда-то в сторону.

– Ты не возражаешь, принцесса? – спросил он меня.

Я, конечно, хотела возразить, но не успела – уже через секунду молниеносным движением оказалась в его сильных руках.

– Ты куда меня понес, мальчик?

– Не волнуйся, все будет хорошо, – тихо, но уверенно произнес Михаил.

Аккуратно положив меня на пол сцены, Миша начал имитировать движения секса, но я чувствовала что-то более глубокое, чем просто заключительную и важную часть номера. Он смотрел на меня и слегка улыбался, но не больше. Честно говоря, он далеко не первый стриптизер, вытащивший меня на сцену, но именно ему мне было интересно подыгрывать. Из нас получился бы неплохой дуэт. К концу номера он прикоснулся своими губами к моей щеке, а я чувствовала, что за нами наблюдает Аня. Не то чтобы Миша ей нравился, нет, наоборот, он не в ее вкусе, видимо, ей понравился его член, хотя мне она доложила, что трахается он так себе, по десятибалльной дотягивает только до троечки. Но прекрасно понимая, что Аню охватывает сучья зависть и что она по натуре своей настоящая сука, я воспринимала ее слова, связанные с ним, фильтрованно.

Свет в зале погас, и с помощью танцора я вернулась к своему столику.

– Не хочешь заказать ему приват? Я слышала от наших девок, что парни из «Крейзи Булл» отлично «лижут», у них даже есть шутка по этому поводу: если хочешь получить оргазм от язычка, то езжай в «Крейзи Булл», – гордо и пафосно сказала Аня, отрывая большую зеленую виноградину от коричневой веточки.

– Да нет, не буду, зачем мне это?

Он

– Ты видел эту девчонку, которую я на сцену вытащил? – спросил я Валерку в гримерной.

– Так, краем глаза, но скажу тебе откровенно, ее пухлые сиськи невозможно не заметить, – ответил он, снимая комбинезон.

– У кого? У кого там крутые сиськи? У Сашки, Алекса из «Зависти»? Если вы про нее, то у нее лучшие сиськи во всем клубе, – подловил бухой Кобель.

– Короче, я хочу попробовать замутить с ней, старик, как ты думаешь, стоит или нет? – искренне спросил я у Валерки.

– Слушай, Михалыч, я по-братски скажу, на хрен тебе это нужно? Ты извини, но ее, наверно пол-Москвы попользовало? Ты что, не знаешь, что у них в «Зависти Богов» увольнение стоит полторы тысячи, и любую телку увози, мне пацанчик один рассказывал. Их «пачками» на дачи отвозят, ты покумекай мозгами, как с ними там это делают, – ответил он.

– Братан, я это все прекрасно осознаю, но все-таки хочу рискнуть, она просто обалденная, таких я еще не видел, поверь мне.

– Смотри сам, тебе виднее.

В гримерку зашел Альберт и подошел ко мне:

– У тебя приват.

Круто, подумал я. Я точно знал, кто заказал приват. Я сорок раз отжался на пальцах, несмотря на то что был не совсем трезв, побрызгался Валеркиным Kenzo, намотал белое парео и важно почесал в приват к Алекс.

Но все мои иллюзии быстро разрушились, ибо ожидал меня Юрий Леонидович, деловито вынувший свой вонючий член и водящий правой рукой вперед и назад.

– Миша, привет, как успехи? Я видел, как ты несчастную барышню прижал на сцене своими мышцами, – почти подкалывая, сказал он.

– Почему это она несчастная? Очень даже счастливая, на мой взгляд.

– Конечно, счастливая, под таким кобелем полежать – одно удовольствие, тем более для шлюхи.

– Почему это она шлюха? Вы что, ее знаете?

– Понимаешь ли, не обязательно знать всех, достаточно знать, для кого создан этот клуб, – так же улыбчиво говорил Юрий, и на этом диване в полумраке он казался мне каким-то Мефистофелем, а не человеком.

– И для кого же этот клуб создан? – спросил я.

– Иди сюда, сядь рядом, а то стоишь почти у самой двери, а я тебе все расскажу.

Я подошел и присел, а Юрий Леониодвич рассказывал то, что я и так знал и знали абсолютно все, даже уборщицы. Что, мол, «хозяин» открыл клуб для своих друзей-извращенцев гомиков, которых можно постоянно узреть в клубе, хотя по правилам администрации вход мужчинам запрещен. И что богатые шлюхи делают неплохую кассу клубу, хотя в основе своей это заведение не для них. Юрий неплохо знал самого хозяина, и поэтому его пускали сюда.

– Ты классный пацан, молодой, красивый, тебе надо что-то менять в жизни, нельзя работать здесь вечно, тебя еще хватит лет на семь, в лучшем случае, это при недюжинном здоровье и если не скуришься и не сопьешься, а тут это просто, – сказал он мне.

– Вы что, думаете, я этого не знаю? Я лучше вас знаю, как и чем дышит клуб и какие перспективы он может дать, но здесь я не случайно, мне нужно отца перевезти в Москву из Алтайского края, он в тюрьме сидит и у него печень совсем хреновая, к тому же этот клуб меня кормит. Это все, что я могу и умею, – ответил я.

– Сколько ты зарабатываешь в неделю? – спросил он, продолжая себе поддрачивать.

– Когда как, но в среднем около пятисот в неделю, – ответил я.

– Я буду платить тебе шестьсот в неделю, если ты будешь моим мальчиком и оставишь этот клуб.

– Вашим мальчиком? Что это значит?

– Значит, что ты уходишь из клуба и начинаешь жить по-новому, так, как еще не жил, с полгодика отоспишься, а там решим, чем ты заниматься будешь по жизни. Ты же не думаешь, что этим прокормишь себя в старости.

– Я подумаю, – сказал я. – Конечно, в старости я буду иметь свою пасеку и буду разводить пчел у себя на огороде, где-нибудь под Москвой.

– Не думаю, что это правильно, хотя мед я люблю, но сейчас я говорю о другом.

– Я понимаю, о чем вы, – перебил его я, – но подставлять зад за деньги я не собираюсь, и здесь я не для того, чтоб такие, как вы, мне предлагали это.

– Молодец, это я в тебе уважаю и всегда уважал, начиная с «Ящера», ты стержневой. Но есть одно «но», у тебя никого нет, того, кто может тебя направить на истинный путь, того, кто научит зарабатывать деньги и даст образование, между прочим. Парень ты смышленый, но у тебя наверняка жирный минус в знаниях. И поверь, это нормально, пока ты молод, ты ведь, наверное, вместо того чтобы получить нормальные знания от учительницы, строил ей глазки иль куда пуще? А?

Я сразу вспомнил случай с Еленой у нее дома и слегка отошел.

Но Юрий Леонидович ровным голосом продолжал:

– Ты всегда качал мышцы, теперь может надо накачать и мозги? Тогда будет баланс и все, что я прошу взамен, – это только твое тело, все остальное останется с тобой, согласись, это не так уж много за хорошее будущее.

– Да хрен его знает? Но тело и душа, пока человек жив, взаимосвязаны и не могут абстрагироваться друг от друга. В любом случае, мне надо подумать, такое не решают за мгновение.

– Само собой, подумай, я тебя не подгоняю, ни в коем случае, ты парень самостоятельный, сам решаешь. Только взвесь, насколько тебе все вот это нужно, все эти танцы. В этом клубе ты точно не найдешь себе помощников по жизни, кроме кровососов и обманщиков. Много могут только обещать, а на деле полный ноль, им нужно твое тело и ничего взамен. Пустой развод, а я всегда делаю то, что обещаю, и это мне по жизни помогает, знаешь, быть честным – выгодно. Даже в Древнем Риме у каждого храброго солдата был свой начальник, который воспитывал его с детства, вкладывал знания, учил искусству войны, учил выживать. Одним словом, выковывал его. В свою очередь, у воина был долг исполнять обязанности перед старым воином, и так было у греков, спартанцев, Александра Македонского, у того, кто завоевал полмира, перерезал своим мечом миллионы людей, у него официально была жена и любовник, с которым они ходили в походы. Кто-нибудь сможет назвать его педиком? Такое даже в голову никому не приходит.

Я слушал его, и мне казалось, что местами он даже прав, но все же моя природа противилась этому. Послышался стук в дверь, это означало, что время вышло и мне пора уходить.

– Время айлю-лю, истекло, – Юрий Леонидович аккуратно засунул своего друга в штаны и со словами «подумай хорошо», – открыл дверь.

– Магазинчик прикройте.

– Что? А! Забыл совсем, спасибо, видишь, какой ты внимательный.

Я обернулся, и он протянул сто баксов и номер своего мобильника, записанный на салфетке.

Я ушел, но он загрузил меня. Мне было не по себе. Я как-то грязно себя ощущал и, наблюдая за происходящим вокруг, за тем, как ненавидят друг друга бармены, как танцуют пьяные стрипперы, ненавидя баб, которые, в свою очередь, пьяные и мокрые, лезут на сцену и на различные металлические предметы, изображая стриптиз, задавался одним вопросом, – что я тут делаю?

Алекс сидела на стуле и пила пиво, я подошел к ней сзади, поднял на руки и понес под ее визги в лабиринт. Сам от себя не ожидал, что выкину что-нибудь подобное.

– Ты меня зачем оттуда унес? – спросила она, когда мы вдвоем стояли в темном узком пространстве под названием.

– Не знаю, хотел остаться с тобой наедине, посмотреть на тебя, когда никого нет рядом, – сказал я ей, трогая ее лицо.

– Я не буду переходить дорогу своей подруге.

– Ты не понимаешь, что ей наплевать? Кроме секса и блондинов, ей ничего не интересно.

– А что тебе нужно, кроме секса? – спросила она.

– Любовь, – ответил я и нежно поцеловал ее пухлые и чувственные губы.

– Любовь? Странно услышать это слово от стриптизера.

– Поверь мне, я способен на чувства. Когда, проснувшись утром у Ани в квартире, я на кухне увидел тебя, то подумал, что мир сошел с ума, и в ту же секунду возненавидел самого себя за то, что не увидел тебя раньше.

Говоря ей эти откровенные слова, я чувствовал, что со мной подобное происходит впервые. Да, я стриптизер, но я хочу любить и ухаживать, хочу дарить нежность и сдувать пылинки с нее. На тот момент, после дяди-Юриных советов у меня разболелась голова, именно поэтому я был в лабиринте. Конечно же этот лабиринт отличался от прежнего Ящерского, прежде всего чистотой и свежестью, и не скажешь, что поднабравшиеся тетки завершают свой отдых в темном местечке горячим сексом. Я особо туда не захаживал, но когда и посещал заведение, там почти никого не было. Время шло, и декорации менялись, но, слава богу, в новом клубе не было столь паршиво-отвратительно, как в «Ящере». Вонючий запах хлора и спермы еще не пропитал стены.

Раньше, когда я знакомился с девушкой, мне нужен был только секс, не больше и, как правило, я получал его. Но Алекс не была одной из тех девушек, для меня она уже значила больше, и это немного пугало.

– Давай сходим в кино вдвоем? – спросил ее я.

– В кино? – она слегка улыбнулась. – Давай сходим, запиши мой номер.

Я вбил ее номер в свой мобильный и пометил как «Александра».

В гримерке я, подумав, положил салфетку с номером Юрия Леонидовича себе в куртку, а в голове моей осталось, что, мол, надо звякнуть этому «уникуму». Так, пощупать, кто он, что он.

Переодевшись в свою танцевальную одежду, я вышел на сцену, чтоб слегка срубить чай. Но работал я конкретно на внимание Александры, которая сидела с Аней за первым столиком у сцены. Лучшей наградой за мое старание было ее внимание: глаза, очаровательная улыбка – я испытывал истинное наслаждение от того, что она была рядом. Я чувствовал в ней что-то свое и близкое мне.

Слегка вспотевший, я спустился со сцены к Алекс.

– Если захочешь, мы можем сегодня поехать к Ане, – предложила мне она.

От такого быстрого предложения я немного опешил.

– Она не против? – поинтересовался я у Алекс.

– Нет, Аня уже договорилась вон с тем светленьким барменом на ночь.

Я зыркнул в сторону бармена, разгуливающего в одной белой кожаной жилетке на тощем теле за барной стойкой.

– Если так, то я только за.

Под утро, в некогда бурной и громкой гримерной воцарились покой и умиротворенность. Все танцоры настолько умотались и нажрались, что храпели в разных углах клуба. На небольшом кожаном диванчике трое танцоров разместили свои уставшие мышцы. Поскольку под утро почти никто и никогда не заказывает приват, в этих комнатках можно было неплохо выспаться, что и сделали Гном и Кобель. Кроха вырубился в солярии, хорошо, что отключили его, а то загорел бы пожизненно. А вот Гарик воспользовался случаем, разложил на столике принадлежности для запихивания в нос, да так тщательно, будто ожидал этого всю ночь.

– Ты чего собрался делать? – спросил его я.

– Не видишь, кайфану слегка.

– А если кто зайдет, тогда что?

– Да никто не зайдет, все уже разъехались.

– Ты охренел, кто разъехался? Альберт еще здесь, да и барменов полный штат, а в зале еще кто-то сидит, ты давай аккуратней.

– Ладно, ладно.

И он по-быстренькому затянулся и растер десну. Чудак-человек, неужели мало все? В гримерке Валерка упаковывал свои вещи в спортивную сумку.

– Ты когда будешь готов? А то я устал нереально, даже сидеть на этом пластмассовом стуле силы нет, – сонливо спросил он.

Я стоял у большого зеркала, опершись руками на фанерную подставку, еле-еле держась на ногах от тяжелой ночи.

– Слушай, кореш, а твои предки знают, как ты бабки добываешь? Или ты им какую-нибудь жидкую историю про курьерство в компьютерной фирме рассказываешь?

– Почему в компьютерной? Я говорю, что работаю ночным сторожем у одной жирной дамы, глубоко в заднице.

Я улыбнулся:

– А она тебе платит освежителями, розовыми елочками?

Валерка был слегка пьян и расслаблен, поэтому утренний бред был обычным делом.

– Да, и иногда посыпает коксиком елочки по праздникам за стойкость, по этим дням я особо счастлив.

– Харе, а если серьезно? Или ты просто не говоришь?

Он широко и сонно зевнул, вытянув длинное «а-а-а-а».

– Мамка знает, что я танцую, не в стрипе конечно, а типа на подтанцовках в клубах, а отчим, мой отец помер, когда я совсем мелким был, не знает.

Женя мне как отец, я его своим считаю, но ему не сказал, он меня нормально воспитывал, в нормальной семье, он меня не поймет.

– Понятно, – я присел на кожаный пуфик, как на облако. – Надо идти в душ, я сегодня к этим поеду, натрахаюсь вдоволь, после этого домой приеду, так что, ты не жди меня, езжай сейчас.

– Ты с этой, из «Зависти»?

– Ну да, с Алекс.

Валерка взял свою сумку, накинул кожаную куртку и, уходя, добавил:

– Ты только аккуратнее, особо голову не теряй.

Я с трудом кивнул: «Договорились».

Еле-еле передвигая ногами, я поплелся в душ, думая о ней. Главное, не ударить лицом в грязь, а то сил совсем не осталось, что она подумает про меня? Хотя наверняка баба не глупая, примет к сведению фактор трудовой ночи.

Она

Аня спросила меня, когда я оплачивала счет:

– Я полагаю, что он поедет в твоей машине, дорогая? Если да, то я возьму себе вон того «белого» бармена.

– Вы уже договорились с ним? – спросила я без особого удивления.

– Я ему предложила вместе время провести. Сказала, что очень нравится его игривая прическа с таким ровным идиотским пробором. Он сказал, что планов до следующего вечера у него нет и он в моем распоряжении.

– Понятно, о чем ты так долго болтала у барной стойки.

– Это классно, Алекс, что мы такие супертелки и можем вот так снимать кого захотим в этом клубе. И мне глубоко плевать, что они обо мне думают. Я не чувствую себя старой неудачницей.

Я закрыла кожаный блокнот с тремястами долларами и тысячей на чай и, в принципе, могла понять, почему у Ани такое игривое настроение. Наверняка парень понравился.

– Конечно, это клево, когда хочешь и получаешь.

В этот момент я заметила его, он не спеша подходил ко мне: высокий, но слегка ссутулившийся, уставший парень.

– Ты чего такой грустный? – спросила я его.

– Грустный? – переспросил он. – Да нет. Просто слегка утомился за ночь.

– Ну да, столько приватных танцев – любой устанет, – язвительно сказала Аня.

– Если ты готов, то мы можем идти, да?

– Да, пойдем.

Он

Я с сел в машину Алекс на холодные кожаные сиденья, и мы поехали к дому Ани.

Первые минут пятнадцать мы ехали молча, но я не выдержал.

– Алекс, ты знаешь, ты мне симпатична очень, я не хочу, чтобы это было вот так, понимаешь, наверно, это не совсем красиво.

– Некрасиво, говоришь? Но с Аней ты хорошо провел время и не рассуждал ни о чем.

– А что ты себя с Аней сравниваешь, ты другая, отличаешься от нее, поэтому и говорю.

– Хитрец. Хорошо, сделаю вид, что верю.

Мы перекинулись еще парой фраз и как-то незаметно подъехали к дому, машина Ани уже была припаркована во дворе.

Поднявшись к ней в квартиру, я почти сразу же прошел в ту комнату, где обычно спала Алекс. Я недолго ждал ее, видимо, ей не терпелось, как и мне, животный инстинкт давал о себе знать. Через считанные секунды мы целовались полуголые на раскладном диване, застланном тонкой белой простыней. Мы перекатывались с одной стороны на другую, как в любовном кино.

– Тихо, тихо, не так быстро, – нежно прошептала Алекс.

Ее руки гладили мою спину, и внутренняя истома пробивала меня изнутри. Бледно-синий свет луны из большого окна аккуратно окутал нас своей пеленой.

– Какая ты красивая. Я не видел девушки красивее, чем ты сейчас. Какой я был дурак, что не увидел тебя сразу.

– Солнышко, мы будем заниматься любовью или ты будешь говорить?

– Я не знаю, Алекс!

Это было искренне, я действительно не знал, как мне быть, такой ступор случился у меня впервые, сейчас я просто хочу ею любоваться, гладить по лицу, и большего не надо. Наверно, это странная картина со стороны: парень сверху, девушка снизу, оба замерли в ожидании чего-то. На самом деле все гораздо проще. Это химия, это то, что с коротким промежутком времени трансформируется в любовь.

– Солнышко, что с тобой? – спросила Алекс.

– Мне кажется, я люблю тебя.

– Тебе кажется?

– Думаю да, я не знал, что так может получиться.

– Малыш, – ласково произнесла Алекс. – Ты мне тоже очень приятен, но сейчас я не верю в любовь, тем более со стриптизером.

– Поверь, я не такой, как все, способен на глубокие чувства и могу доказать.

Алекс ласково мне улыбалась, периодически нежно чмокала в губы, перебирала мои волосы пальцами. От ее губ исходил свежий сладко-молочный аромат. Через какое-то время несостаявшийся секс плавно перешел в теплый разговор. Я сидел на диване абсолютно голый, смотрел на луну и думал, что мир сошел с ума.

Алекс сила рядом, накинув на себя коротенький шелковый халатик красного цвета, медленно затянулась сигаретой.

– У тебя есть кто-нибудь? – тихо спросила она.

– Мы расстались, если честно, некоторое время назад. Я пережил шок, обидно, баба променяла меня на толстый кошелек, а потом до меня дошло, что весь сраный мир пропитан циничностью и эгоизмом.

– Ну и сука твоя бывшая, ноги бы ей пообрывала, что довела тебя до такого состояния.

Я заулыбался:

– Ты имеешь в виду, что у меня член перестал стоять?

– Ха-ха, да нет, я не про член, а про твои рассуждения, ты еще молод для таких выводов о людях. Знаешь, не все уроды, иногда встречаются достойные, но это иногда. Просто нужно общаться и понимать.

– А ты дейтишь с кем-нибудь?

Алекс переспросила, сбрасывая сантиметровый пепел в железную круглую пепельницу.

– По английски a date – значит «свидание», ну я и спросил, ты встречаешься с кем-нибудь или нет?

Она слегка улыбнулась и снова сбросила серый пепел в пепельницу.

– На данный момент ни с кем. Ты похож немного, – она пристально посмотрела на меня, – или он, может, на тебя похож, на одного техасца. Лет пять назад, в начале моей танцевальной карьеры, я познакомилась на соревнованиях по бодибилдингу с одним американцем из Техаса. У него и номер на сцене был ковбойский. И втюрилась в него, чуть было не уехала в Штаты на ПМЖ. Так вот, вы чем-то похожи, не знаю, может, улыбкой, может бровями, только он размером был, как этот шкаф, ты по сравнению с ним просто общипанный цыпленок, Малыш.

Я не обиделся. Алекс так это сказала, что я, наоборот, почувствовал себя крутым.

– Но ты мне и таким нравишься, – добавила она.

Тяжелеющие веки с каждой минутой все больше давали о себе знать, я слегка приткнул голову к подушке и закрыл глаза, я только чувствовал сначала, как Алекс осторожно накрыла меня мягким пледом и тихонечко прилегла сзади, поглаживая мое плечо. Я уснул быстро и, как всегда, незаметно для себя.

Открыв глаза, я снова ощутил темноту, как снаружи комнаты, так и внутри ее. Было около семи или восьми, мне даже будильник не нужен, чтобы это понять. Алекс еще спала, свернувшись, словно котенок под пледом. Я смотрел в окно – на улице лил грустный дождик – и слушал ее дыхание, она вызывала у меня чувство нежности, робости, невинной искренности.

По-моему, Аня тоже спала, так как в большой четырехкомнатной квартире было тихо, как под землей.

Я быстро собрался и незаметно ушел, решил, что поступил правильно и обязательно позвоню ей позже.

Доехав на такси домой, снова уставший и обессиленный, я рухнул на свою одноместную кровать. Валерки дома не оказалось, у нас были выходные, и, скорее всего, он уехал к родителям. Все хорошо, только все мои мысли были о ней и о том, что ждет меня рядом с этой девушкой. Тогда я и представить не мог, к чему все это приведет.