Текст книги "Гость из бездны"

– Понятия о быстроте мысли и реакций весьма условны. Каждый принимает за норму то, что ему привычно. С этой точки зрения вы кажетесь нам слишком стремительными в поступках и мыслях. Нам даже трудно представить себе, как при такой быстроте может складываться в вашем мозгу законченная логическая цепь. А уж если мы заговорили о логике, то скажу следующее: мы с не меньшим основанием можем предложить вам замедлить темпы вашего мышления и вообще деятельности организма.

– Я же не говорила ничего подобного, – попыталась возразить Мария Александровна, почувствовав в словах фаэтонца скрытый упрек.

Но Эйа, казалось, не обратил внимания на ее реплику.

– Выживете, – продолжал он, – около двухсот лет. Мы, если принять продолжительность вашего года, вдвое дольше. И наша жизнь так же полна, как и ваша. Вы можете возразить, ведь мы все же возвращаемся к Солнцу. Это сильный довод в споре. Но я попробую доказать вам, что вы не правы. Фаэтонцы сейчас расплачиваются за ошибку, которую допустили их предки, избравшие систему Веги новой родиной. Нам нужно достигнуть, вернее вернуть то, что мы имели до этого переселения Но не больше. Если вы думаете, что мы ставим своей целью сравняться с вами по быстроте мысли, то ошибаетесь. Вы не кажетесь нам идеалом. Мы даже думаем, что наша организация лучше приспособлена для жизни. Мы многое потеряли за время пребывания у Беги. Люди Земли почти догнали нас, хотя прежде отставали на трудновообразимое расстояние. Нам жаль потерянного времени, но теперь, когда наша планета возвращается к Солнцу, мы миримся с этим. Так лучше. Иначе не могло бы быть такой дружной совместной работы обоих человечеств, которая возможна теперь. Сожалею, что не сумел ответить на ваш чисто биологический вопрос.

Эта речь, которая у земного человека заняла бы минуты три, продолжалась двадцать пять минут.

Мельникова слушала, опустив голову. Она ругала себя за то, что поверила Мунцию, который говорил, что фаэтонцы, конечно, не обидятся. Вышло, что обиделись.

– Извините меня! – сказала она, когда Эйа замолчал. Оба фаэтонца наклонили головы, но ничего не ответили. Вскоре беседа закончилась, и гости распростились с хозяевами.

Выйдя на улицу, Мельникова сердито сказала по-русски:

– Никогда себе не прощу этого. Вышло некрасиво, грубо, неделикатно. Он прав, что проучил меня.

– Не переводите! – поспешно сказал Второв Волгину, совершенно забыв, что Мунций прекрасно знает русский язык. – Ты не права, Мария! Мунций нисколько не виноват. Он судил со своей точки зрения. Да и обиделись ли они? Это очень сомнительно. Трудно судить, когда говорит человек, мыслящий иначе, чем мы. Высокая культура исключает мелочную обидчивость. Эйа просто высказал свое мнение.

– Бросьте! – Мельникова досадливо махнула рукой. – Неужели вы верите тому, что говорите? Они обиделись, это совершенно очевидно.

– Я согласен с Марией, – сказал Мунций (Мельникова вспыхнула до корней волос, поняв свой промах). – Я признаю, что ошибся в суждении о фаэтонцах. Но трудно было ожидать… Проявилась новая для меня черта в их характерах. А то, что вы затронули этот вопрос, очень хорошо. Ответ Эйа интересен Мы думали, что фаэтонцы стремятся к полной ликвидации своей медлительности, выходит, что нет. Что ж! Тем хуже для них. Мы их быстро нагоним и перегоним. Сама жизнь докажет им, что они ошибаются. И придется им догонять нас, – весело закончил Мунций.

Глава третья

1

Снова пространство, снова черная бесконечность со всех сторон и бесчисленные огоньки далеких звезд.

Рабочий корабль летел к цели.

Здесь не было, как на больших пассажирских ракетопланах, искусственной гравитации, нейтрализующей любое ускорение, создающей внутри корабля постоянное поле тяжести.

“И-76” был лишен многих удобств. Летающая установка для истребления астероидов – и только! Среди тесноты машин и приборов для трех членов экипажа и их гостя оставалось немного места – у пульта управления. И еще меньше у сеток для короткого сна Здесь жили в ритме напряженного и непрерывного труда.

При старте пришлось познакомиться с амортизационным креслом, с неприятным ощущением повышенной тяжести, когда тело с большой силой вдавливается в спинку сиденья, нельзя поднять руку, а голова кажется налитой свинцом, – испытать неприятные ощущения, которые скрывались за туманными словами “инерционная перегрузка”.

А когда корабль прекратил ускорение и полетел с постоянной скоростью, тяжесть исчезла, и Волгин понял, что значит невесомость – состояние, о котором он много думал не только в теперешней жизни, но и прежде Оно оказалось совсем не страшным. Было легко и приятно.

Но Волгин знал что корабль будет менять направление полета и скорость, гоняясь за мелкими астероидами и попутно уничтожая их. Значит, не раз еще придется подвергаться тому же испытанию, что и при взлете.

Думая об этом, он начинал жалеть, что они отказались последовать совету Германа (так звали одного из руководителей истребительных отрядов), который, узнав о намерении гостей присутствовать при уничтожении астероида “Ф-277”, внес предложение лететь не на рабочем корабле, а на небольшом (он сказал именно так) пассажирском ракетоплане.

– На нем вы не испытаете никаких перегрузок, никаких неудобств, – сказал Герман. – Увидите все со стороны и достаточно близко

– На сколько человек рассчитан такой небольшой ракетоплан? – спросил Второв

– На сто человек, но пусть эго вас не смущает.

Но Волгина, Второва и Крижевского все же обеспокоило предложение Германа Занять стоместный корабль, заставить кого-то вести этот корабль для удовлетворения любопытства трех человек, отрывать людей от дела – вес это, с их точки зрения, было ни с чем не сообразно, просто немыслимо И они отказались, мотивируя свой отказ желанием увидеть самую работу истребителей, а не только се результаты.

Эрик, командир рабочего корабля, с которым они познакомились во время рейса с Земли, явился на третий день пребывания гостей на Марсе.

Узнав, что они не переменили своего решения, Эрик очень обрадовался.

– Вся наша эскадрилья с нетерпением ждет вас, – сказал он. – Мы просим, чтобы каждый летел на отдельном корабле. Жаль, что вас только четверо, а не двенадцать.

Пришлось огорчить его и сказать, что гостей даже не четверо, а трос: Мельникова решила отправиться с Мэри на Весту.

– Это не менее интересно, – говорила Мария Александровна. – Эра обещала показать нам работу своего рабочего корабля. Мэри тоже никогда не видела, как это делается.

Что касается Владилена, то он решил остаться на Марсе.

– Ну что ж, – сказал Эрик, – трое так трое. Каждый сам выберет корабль. Но я надеюсь, что вы, – повернулся он ко Второву, – полетите со мной. Ведь я первый пригласил вас.

– Конечно, я полечу с вами.

Таким образом выбор Второва оказался сделанным заранее. Зато Волгину и Крижевскому предстояло решить нелегкую задачу – выбрать корабль и никого не обидеть. Они хорошо понимали, что экипажи всех одиннадцати кораблей будут настойчиво звать их к себе. Простой выход нашел Крижевский.

– Как называются ваши корабли? – спросил он у Эрика.

– У них нет названий. Только номера. От “И-71” до “И-82”.

– А ваш корабль? – “И-80”.

– Кинем жребий, – предложил Всеволод. – Пусть выберет случай, а не мы.

– Очень хорошо! – сказал Волгин. – Нам было бы трудно выбирать.

Волгин вытащил номер “76”, Крижевский – “71”.

– Так и передайте вашим товарищам, – сказал Волгин

– Керри и Молибден будут очень обрадованы, – сказал Эрик. – Зато остальные огорчатся.

– Когда назначен старт?

– Через три часа, – неожиданно ответил Эрик.

Эти слова не удивили никого. Люди прошлого времени уже привыкли к тому, что подобные экспедиции кажутся современным людям не стоящими особого внимания и каких-либо сборов.

– Хорошо, – сказал Второв – Куда нам явиться?

– Девять кораблей стартуют за городом. А мы трое, Керри, Молибден и я, возьмем вас здесь, на площади Она близко отсюда. Зачем вам беспокоиться, надевать шлемы…

– Тем более, – сказал Второв, – что для нас шлемов может не найтись.

– Нет, не потому. Зачем терять время на их поиски?…

Мунций накануне этого дня улетел к месту своей работы, которое находилось на другом полушарии Марса. Волгин вызвал его к телеофу и сообщил об отлете.

– Керри? – спросил Мунций. – Я знаю его. Это совсем молодой истребитель. Кажется, он летит второй раз. Передай ему привет от меня.

К назначенному часу они пришли на площадь. По совету Владилена Волгин, Крижевский и Второв надели кожаные комбинезоны, которые принес им Владилен с ближайшего склада.

– А шлемов нужного размера, – сказал он, – действительно нет. Пришлось бы изготовить их. Эрик принял правильное решение.

Три рабочих корабля уже стояли на площади. Совершенно одинаковые по форме и цвету, они отличались друг от друга только номерами, крупно выведенными на их бортах. Внешним видом корабли походили на толстые чечевицы.

– Заметьте, – сказала Мельникова, – ни одного любопытного. Странно, не правда ли?

В этот час в городе было мало народу, но и редкие пешеходы, проходившие по площади, не обращали на корабли никакого внимания. Без сомнения, их вид был хорошо знаком жителям Марса.

Экипаж каждого корабля состоял из трех истребителей Они радостно встретили своих пассажиров.

Керри, высокий, очень красивый молодой человек, сказал, крепко сжимая руку Волгина:

– Никогда не забуду, как мне повезло!

– Почему только тебе? – возразил его товарищ, назвавшийся Владимиром. – А нам?…

Третьего члена экипажа “И-76” звали Чарли Он был еще моложе Керри, загорелый до черноты, стройный, как девушка.

– Повезло нашему кораблю! – сказал он.

– Входите! – пригласил Керри. – Надо поторопиться. Эскадрилья уже далеко от Марса. Придется догонять ее.

… И вот прошло уже три часа.

Марс остался далеко позади и был вне поля зрения. Задняя стенка корабля была непрозрачна и не имела экрана. Зато впереди открывался широкий кругозор. Казалось, что сразу за пультом начинается пустота – передние стенки были совершенно невидимы.

Стрелки, кружки и цифры приборов светились голубоватым сиянием, что-то мерно гудело, иногда раздавался треск. Это Владимир проверял агрегаты излучения.

Керри и Чарли склонились над локационным экраном, который длинной черной полосой горизонтально тянулся через весь пульт перед его наклонным щитом. Их лица были серьезны и сосредоточены. Очень редко они обменивались короткими фразами.

Еще реже раздавались голоса с других кораблей.

Вопрос, односложный ответ, и снова долгое молчание.

Волгина усадили у самого пульта в среднее кресло. Он чувствовал себя неловко, казалось нелепым сидеть тут, ничего не делая и даже не совсем понимая, что делают другие Это место явно предназначалось командиру.

Но на все протесты Волгина следовал ответ: “Вы наш желанный гость”, и по тому, как это говорилось, было ясно, что отказываться бесполезно.

Пришлось подчиниться – остаться на почетном месте и только стараться никому не мешать

Корабли эскадрильи не были видны простым глазом. Они летели на значительном расстоянии друг от друга, широким фронтом приближаясь к месту, где должен был находиться сейчас астероид “Ф-277”, орбита которого проходила близко от орбиты Марса.

До цели оставалось часа два пути.

Несмотря на это, Керри и Чарли напряженно всматривались в экран, словно ожидая чего-то, и в выражении их лиц ясно проскальзывал азарт поисков.

Волгин знал, что в задачу истребителей входило уничтожение по пути к главной цели всех замеченных мелких тел, которых в поясе астероидов было несметное количество.

Это походило на охотничью облаву, когда ждут появления зверя, но не знают, где и когда он может вдруг показаться.

А роль охотничьих собак играли быстрые и чувствительные лучи локаторов. И, как охотники следят за поведением собаки, так и экипаж “И-76” следил за экраном, ожидая момента, когда можно будет начать действовать.

Керри и Владимир были спокойны, Чарли волновался, и его волнение невольно передалось Волгину. Он тоже стал смотреть на экран, не зная, что увидит в его темной глубине.

Ожидать пришлось недолго.

На левом краю экрана внезапно загорелась крохотная точка Она быстро скользнула вниз и исчезла.

– Внимание! – сказал Керри.

Волгина предупредили, что при этой команде он должен откинуться на спинку, принять лежачую позу и расслабить мускулы.

Корабль чуть заметно вздрогнул, и Волгина прижало к мягкому подлокотнику справа. Он увидел, как снова появилась на экране та же точка и медленно передвинулась к его центру.

Тяжесть поворота исчезла, стало легко, и Волгин выпрямился.

Чарли указал Волгину на один из приборов, назначения которого тот не знал, и коротко бросил:

– Шесть!

Что шесть? Шесть километров, шесть объектов или шесть метров в диаметре!? Волгин не спросил, ожидая дальнейшего.

Слова Керри, которые он, очевидно, адресовал другому кораблю, разъяснили Волгину положение:

– “И-71”, “И-71”! Внимание! Мною замечен астероид размером до шести метров. Координаты…

– Нахожусь в неудобном положении, – раздался ответ Молибдена.

– Керри! – Волгин узнал голос Эрика. – Вижу твой объект. Иду на сближение.

– Разве одного корабля недостаточно? – спросил Волгин.

– Долго провозимся, – ответил Чарли. – Нельзя задерживать всю эскадрилью. Двумя кораблями мы справимся с этим камнем в несколько минут.

Точка на экране росла, превращаясь в пятно неправильной формы.

– Смотрите вперед, – сказал Керри.

Волгин поднял голову, всматриваясь в черную пустоту впереди корабля. Но никакого астероида он не увидел, только бесчисленные звезды.

Справа, из тьмы пространства, выступил знакомый Волгину силуэт рабочего корабля с цифрой “80” на борту. Там, вероятно, на таком же почетном месте, как и Волгин, сидел Игорь Второв.

“И-76” замедлил скорость полета. Видимо, Эрик поступил так же; “И-80” не ушел вперед, а остался на прежнем расстоянии.

Торможение доставило Волгину несколько неприятных минут. Тело отделилось от кресла, в глазах поплыл радужный туман.

Вероятно, он потерял сознание на некоторое время, потому что не заметил, когда окончилось это торможение.

“Неужели современная техника не могла сделать рабочие корабли более удобными? – подумал Волгин. – Такие перегрузки вредны для человека”.

Но он тут же сообразил, что здоровье современных людей позволяет им, видимо, переносить перегрузки без вреда. Керри, Владимир и Чарли явно не испытывали неудобств и, скорее всего, даже не обратили внимания на то, что корабль тормозился. Волгин вспомнил, как они вели себя во время старта и последующего разгона, когда он сам лежал не в силах пошевельнуться, и укрепился в этой мысли.

“А раз так, – думал он, – то им и в голову не может прийти, что для меня это тяжело. Будь с нами Люций, он не пустил бы меня в этот полет”.

– Начали! – раздался голос Эрика.

Тотчас же от обоих кораблей протянулись длинные узкие полосы света. Далеко впереди они сходились в одной точке, и Волгин увидел там казавшийся небольшим обломок скалы. Он быстро приближался.

Это и был обнаруженный астероид.

Внутри корабля раздалось мощное гудение.

В первые секунды ничего как будто не изменилось Корабли летели навстречу обломку с большой скоростью, точно намереваясь столкнуться с ним.

Уже ясно виден огромный камень.

Но вот с ним стало твориться что-то странное. Четкие границы его поверхности заколыхались, пошли волнами. Камень на глазах терял прежнюю форму, расплывался, тускнел, точно гранит (или металл), превращался в жидкость Лучи прожекторов насквозь пронизывали теперь колеблющуюся массу не то бурой воды, не то газа.

Волгин всем телом наклонился вперед, захваченный зрелищем.

Уже не имевший ничего общего с прежним астероид стремительно летел прямо на их корабль. Но еще быстрее его вещество обращалось в разреженный газ, светившийся теперь зеленоватым светом.

Несколько секунд – и “И-76” пронесся сквозь это облако, развеяв в пространстве его клочья.

– Тридцать восьмой! – сказал Керри.

– А для нас семьдесят пятый, – ответил Эрик.

– Ничего! – совсем мальчишеским тоном сказал Чарли. – Мы вас догоним.

Чем-то забытым, но хорошо знакомым повеяло на Волгина от этой фразы.

– Понравилось? – услышал он голос Второва. – Правда, здорово?

– Интересно! – ответил Волгин. – Но слишком уж просто. Керри улыбнулся.

– Возвращаюсь на свое место, – сообщил Эрик. – До свидания! Счастливой охоты!

И силуэт “И-80” растаял в пространстве.

Керри и Чарли снова склонились над экраном, рассматривая его с тем же напряженным вниманием. Охотничий пыл их, видимо, не был удовлетворен только что одержанной победой.

Корабль снова начал набирать скорость, но это происходило едва заметно, просто появился обычный вес, как на Земле, когда не надет антигравитационный пояс.

– Мы близко от цели, – ответил Владимир на вопрос Волгина – Возле “Ф-277” придется почти совсем остановиться. Нет смысла развивать полную скорость.

– Но мы не отстанем от других?

– Не имеет значения. Подойдем немного позже.

– Есть шансы встретить еще один камень?

– Мало, – недовольным тоном ответил Керри. – Мы находимся у внешнего, вернее, внутреннего, если исходить от Солнца, края пояса астероидов. Их много там – дальше, ближе к орбите Юпитера.

– Но ведь Эрик пожелал вам счастливой охоты.

– А разве вы не слышали, каким тоном он сказал это? Эрик хорошо знает, что сегодняшний случай редкий. А характер у него насмешливый.

– Что у вас, соперничество?

– Конечно. Каждый экипаж стремится уничтожить как можно больше астероидов.

“А ведь они не получают за это никаких премий, – подумал Волгин. – Вот соревнование в чистом виде”.

– Зачем же тогда, – спросил он, – вы позвали Эрика на помощь? Справились бы сами. Теперь у вас было бы тридцать восемь, а у них семьдесят четыре, а не семьдесят пять.

– Так не годится, – сказал Чарли. – Мы задержали бы всю эскадрилью. Одному кораблю нужно во много раз больше времени. Но, признаться, мы не хотели звать “И-80”. Керри позвал Молибдена, и вы слышали, что он не смог нам помочь. Экипаж Эрика лучший в нашей эскадрилье. Ни один корабль не имеет на счету больше сорока астероидов, а у них вдвое больше. Но я сказал и опять повторяю – мы их догоним.

– Следует добавить: “…и перегоним”, – засмеялся Волгин. – В мое время говорили так.

2

Огромное тело малой планеты, почти правильной шаровой формы, с изломанными краями, висело в пространстве на расстоянии пятнадцати – двадцати километров от “И-76”, который медленно подлетал к нему, чтобы занять свое место в строю.

“Ф-277”, подобный исполинской горе, тускло блестел под лучами далекого Солнца. В пустоте трудно определять размеры, их не с чем сравнивать, и астероид казался гораздо больше, чем был на самом деле. Не верилось, что крохотные по сравнению с ним рабочие корабли смогут справиться с этой чудовищной массой.

– Неужели и это рассеется, как тот камень? – поинтересовался Волгин.

– Разве вы забыли? – ответил Керри. – Вспомните, на ракетоплане вам объясняли, что мы не будем полностью уничтожать астероид. Мы только снимем его верхний слой, примерно на километр полтора. Придадим ему форму правильного шара, а затем ослабим силу его тяготения к Солнцу. И “Ф-277” уйдет из первого пояса астероидов во второй, за орбитой Плутона.

– А он не встретит по дороге какую-нибудь из больших планет?

– Если и встретит, беда не велика. Но момент рассчитан так, что на своем спиральном пути от Солнца “Ф-277” не должен встретиться ни с одной планетой.

– Сложная задача! – сказал Волгин.

– Скоро это изменится. Как только закончится строительство гравитационной станции на Марсе, мы будем посылать эти шарики прямо на Солнце.

– Мне кажется, что это еще сложнее. Ведь на пути станут тогда Земля и Венера. Если для Юпитера, Сатурна, Нептуна “шарик” диаметром в четыре километра пустяк, то для Земли…

– Расчет прямолинейного падения значительно проще.

Волгин недоуменно пожал плечами.

– Не понимаю, – сказал он, – зачем трогать сейчас крупные астероиды? Оставьте их времени, когда станция войдет в строй.

– Увы! – ответил Керри. – Теоретически вы правы, Дмитрий. Но на практике дело обстоит не столь просто. Станция на Марсе мощная, это верно, но она не будет обладать беспредельной мощностью. Марс движется, астероиды тоже. Придется ждать удобного взаимного положения Марса, и каждого из астероидов, которого нужно заставить упасть на Солнце. Несложный расчет показывает, что на это не хватит времени до прилета Фаэтона. Пользуясь только станцией, мы очистили бы пространство между Марсом и Юпитером за триста пятьдесят лет. Вот и приходится мучиться с теми астероидами, которые не скоро снова появятся вблизи Марса.

– А большие астероиды, Церера, Веста?

– Все, кроме Весты, удачно попадают в график работ. Все появятся в районе действия станции до прилета Фаэтона. Одна только Веста “упрямится”. С ней придется повозиться. А это орешек, да еще какой! Триста восемьдесят километров в диаметре. Тут уж не обойдешься одной или двумя эскадрильями. Пошлют весь истребительный флот.

– Насколько он велик?

– В настоящее время у нас шестнадцать эскадрилий. Но, видимо, их не хватит для Весты. Будет построено еще несколько, повышенной мощности.

– Вы хотели бы принять участие в этом последнем деле?

– Не особенно. Самое интересное у нас – это уничтожение мелких тел. Увлекает процесс их поисков, погоня за ними. Не всегда все проходит так легко и гладко, как сегодня. Не случайно большинство истребителей любят охоту. Для этой работы нужен именно охотничий нюх.

– Я как-то упустил из виду, но хотелось бы знать – охота как спорт сохранилась в ваше время?

– Как спорт и как удовольствие. К сожалению, в наше время не может быть крупной охоты, какая была у вас. Почти все хищники давно истреблены. Скажите, Дмитрий, вы охотились на тигров? – спросил Керри, и его глаза загорелись.

– Нет, я никогда не был в южных странах. Охотился на более мелких зверей. А с каким оружием вы ходите на охоту?

Чарли рассмеялся.

– Он ничего в этом не понимает, – сказал Керри, кивнув на товарища. – Ему смешно, что мы, охотники, не хотим пользоваться ультразвуковым, тепловым или лучевым оружием. Но вы должны понять, Дмитрий. Мы охотимся с самым обыкновенным старинным пороховым ружьем. Что толку убить дичь управляемой пулей? Когда нет риска промахнуться, нет и удовольствия.

– Согласен с вами, – сказал Волгин. – Я всегда удивлялся, что в мое время охотники на болотную дичь не пользовались луком и стрелами. Я охотился на уток с пистолетом, это куда интереснее, чем с ружьем, да еще заряженным дробью Именно так, как вы сказали, – нет риска промахнуться, нет и удовольствия.

– В следующий раз, когда я буду на Земле, – сказал Керри, – пойдем на охоту вместе. Хорошо?

– С большим удовольствием.

– Но мне будет трудно соперничать с вами. Ведь вы сверхметкий стрелок. Как это у вас называлось?.

– Снайпер, – сказал Волгин.

– У нас нет этого слова.

Пока шел разговор, “И-76” подошел к астероиду совсем близко. От скалистой поверхности малой планеты его отделяло не больше полутора километров. Далеко-далеко блестящими точками виднелись два соседних корабля. Остальных не было видно.

– Эскадрилья окружила астероид, – пояснил Керри. – Корабли находятся на равном расстоянии друг от друга по окружности экватора планеты. Потом они переместятся на другую окружность, перпендикулярную первой. Это делается для безопасности

– В чем тут опасность?

– Представьте себе, что двенадцать охотников окружили кольцом крупного зверя и стреляют в него. Есть опасность?

– Есть. Можно поразить не зверя, а другого охотника, стоящего напротив. Но так могут поступить только неопытные люди.

– Мы вынуждены располагаться кольцом. Иначе нельзя работать со столь крупным “зверем”. Но он же сам и защищает нас. Корабли не видят друг друга.

– Излучатели очень мощны, – сказал Владимир. – Плохо придется экипажу корабля, попавшему под луч другого

– Внимание! – раздался голос Эрика. – Проверяю готовность. “И-71”?

Ответа не было слышно

– “И-72”? И-73”?… “И-76”?

– Нахожусь на месте, готов, – ответил Керри.

– “И-77”?…

– Эрик командир эскадрильи? – спросил Волгин.

– Постоянного командира у нас нет. На этот раз ему поручено руководить работой. Отчасти это сделано потому, что на его корабле Игорь Второв. Эрик – опытный истребитель. Например, мне не скоро доверят руководство.

– Я знаю, вы летите второй раз.

– Это кто вам сказал?

– Мунций.

– Он ошибается. Я лечу второй раз на уничтожение крупного астероида. Но не второй вообще. Сколько раз мы вылетали на охоту? – спросил Керри у Владимира.

– Этот вылет двенадцатый.

– Вы всегда вместе? – спросил Волгин.

– Всегда. Вместе начали, вместе и кончим. Больше десяти лет редко кто удовлетворяется этой работой. Есть много других, более интересных.

– Приготовиться! – раздалась команда Эрика. – Начали! Гудение, во много раз более мощное, снова наполнило тесное помещение корабля. Волгин с ужасом вспомнил, что работа по уничтожению верхнего слоя астероида продлится двое суток. Неужели придется терпеть этот гул все время? Уже теперь, спустя минуту, у него начала болеть голова.

Но гудение становилось слабее, потом наступила тишина.

– Пока все, – сказал Керри. – Первая обработка продлится часа три, четыре. Отдыхайте!

– Машины продолжают работать?

– Вы имеете в виду излучатели? Да, они работают, как же иначе. Но они вошли в ритм, и потому их не слышно.

– Сейчас мы ничего не увидим?

– Это зависит от веществ, из которых состоит верхняя часть астероида. Луч рассеян, а не сосредоточен, как было при уничтожении того камня, который мы встретили. Если там гранит или базальт, они поддадутся не скоро, если металлическая руда, то быстрее. Вы не голодны, Дмитрий? – заботливо спросил Керри.

– Немножко.

– Давайте завтракать.

В первый раз за время своей жизни в девятом веке Новой эры Волгин увидел, как люди сами, без помощи автоматов, приготовляют себе пищу из разнообразных и оказавшихся очень вкусными консервов. Это напомнило ему былые туристские походы, в которых он принимал участие.

Но сходство, разумеется, было только внешним.

Владимир, на котором лежали хозяйственные обязанности, угостил их нежной, тающей во рту форелью, спаржей, черным кофе и персиками. Все было совсем свежим, рыба и кофе горячими, хотя их ни на чем не подогревали. Тарелки, стаканы, все, что служило для завтрака, вместе с пустыми банками и остатками пищи сложили в небольшой металлический ящик, где через минуту не осталось даже пепла. Просто, гигиенично, и никакой потери времени.

Рабочий корабль был в изобилии снабжен всем необходимым.

Керри вернулся к пульту, чтобы сменить Чарли. Не прошло и двух минут, как он подозвал к себе Волгина.

– Смотрите! “Ф-277” поддается обработке даже быстрее, чем мы предполагали.

Волгин увидел, что поверхность астероида покрылась туманной дымкой, на глазах становившейся все более густой и плотной. Бесцветная вначале, она постепенно стала принимать оранжевый оттенок.

– Красиво, – сказал Волгин. – Это всегда так?

Керри ничего не ответил. Чарли, не окончив завтрака, подошел и сел в свое кресло.

Оба они пристально всматривались в черную точку, появившуюся в центре большого оранжевого облака, которое словно взметнулось вдруг прямо напротив “И-76”. Было похоже, что на астероиде произошел взрыв. Лицо Керри выражало беспокойство.

Внезапно он поднял руку. Волгин видел, как напряженно застыла эта рука, потом резко опустилась.

– Стоп!

Команда прозвучала отрывисто, как выстрел.

Боковым зрением Волгин увидел мелькнувшую фигуру Владимира. И тотчас же раздался уже знакомый гул, быстро перешедший в шипение, и наступила глубокая тишина. Волгин понял, что излучатели прекратили работу.

Он посмотрел вперед, на астероид.

Оранжевое облако стремительно расширялось, захватывая уже половину диска планеты. Черная точка превратилась в огромное пятно, в середине которого что-то ярко блестело.

– Керри! Керри! Назад! “Черный блеск”! “Черный блеск”! Кричали два голоса одновременно, видимо, с обоих соседних кораблей. С остальных могли не видеть, что происходило на этой стороне астероида.

– Назад? Поздно! – сказал Чарли.

Керри, казалось, ничего не слышал. Не шевелясь, с застывшим, как белая маска, лицом, он не спускал глаз с черного пятна, в центре которого ярко горело голубое пламя.

Было видно, что “И-76” не стоит на месте, а быстро уходит – не назад, а в сторону, “вверх”, спасаясь от неизвестной Волгину опасности. Он вспомнил, что кораблем управляют, как арелетом, – не руками, а мыслью, и что Керри не было нужды шевелиться.

Но грозный процесс на “Ф-277” шел быстрее, чем мог лететь корабль. “Черный блеск” разгорелся так ярко, что было уже невозможно смотреть на него. С поверхности астероида взлетали узкие длинные языки оранжевого пламени. Один из них мгновенно достиг корабля. Усилием воли Керри заставил “И-76” резко рвануться вперед, и это спасло корабль от прямого соприкосновения.

– Кажется… – начал Чарли, но не закончил.

Второй язык оранжевого огня прошел совсем близко, почти коснувшись корпуса корабля. На невидимой стенке появились темные полосы Что-то затрещало часто-часто, как барабанная дробь, словно снаружи, по металлу обшивки, забили тысячи крохотных молоточков Воздух внутри корабля заискрился зелеными точками

– Назад!… Назад!… – кричали уже несколько голосов с соседних кораблей.

Волгин видел, как Керри, вцепившись руками в край пульта, все еще не спуская глаз с астероида, где разлилось сплошное, невыносимое для зрения морс голубого огня, сделал нечеловеческое усилие Очевидно, он был близок к обмороку.

И корабль в последний раз подчинился своему командиру. Сверкающий, подобно маленькому Солнцу, астероид стал удаляться.

А зеленые огоньки в воздухе густели, становились все ярче. Трудно было дышать, казалось, что в грудь проникает пламя, сердце судорожно металось и замирало, мозг обволакивал зеленый туман.

Волгин почувствовал по всему телу уколы, точно в него впивались сотни острых булавок. Мгновение он видел на месте “Ф-277” клубящийся голубой шар, потом черная мгла полностью поглотила его сознание.

Второв сидел рядом с Эриком у такого же пульта, какой был перед глазами Волгина, ожидая момента, когда сила ультразвука, соединенная с тепловым излучением, окажет заметное влияние на поверхностные слои астероида. Тогда вступят в действие другие, неизвестные ему, излучающие аппараты, которые начнут разлагать вещества планеты на молекулы, превращая их в газ.

Владея языком гораздо хуже Волгина, Второв сразу после уничтожения встречного маленького астероида засыпал Эрика вопросами. И ему удалось, правда, неполно и смутно, уловить идею всего процесса.

Второву было легче, чем Волгину, понять объяснения. В его время, в первой половине двадцать первого века, подобные идеи уже обсуждались как задача будущего, и он был знаком с ними Плохое знание языка помешало понять до конца. Но все же он следил за всем, что происходило перед ним, не вслепую, а более или менее сознательно.