Текст книги "Дневник добровольца. Хроника гражданской войны. 1918–1921"

В Пятигорске по распоряжению командующего войсками генерала Ляхова9595
  Ляхов Владимир Платонович, р. 20 июня 1869. Сын майора. 1-й Московский кадетский корпус 1887, Александровское ВУ 1889, АГШ 1896. Офицер л.-гв. Измайловского полка. Генерал-лейтенант, командир 1-го Кавказского армейского корпуса. Георгиевский кавалер. В Добр. армии и ВСЮР в резерве чинов при штабе Главнокомандующего, с 15 нояб. 1918 командир 3-го армейского корпуса, с 10 янв. 1919 главноначальствующий и командующий войсками Терско-Дагестанского края, с 16 апр. 1919 в резерве чинов при штабе Главнокомандующего ВСЮР, с лета 1919 в отставке. Убит 30 апр. 1920 в Батуме.


[Закрыть], имущее население облагается чрезвычайным налогом в 2 миллиона 200 тысяч рублей. Собранная сумма предназначается на борьбу с эпидемией, содержание лазаретов, а также городской стражи. Так и нужно, а то добровольных сумм совсем нельзя дождаться. На киевскую буржуазию большевики наложили контрибуцию в 200 миллионов рублей. Жертвовать в нашу пользу там не умели, когда можно было, а теперь выплатят этой сволочи.

Андрей усиленно взялся за наше с ним домашнее хозяйство. Самостоятельно скомбинировал себе чемодан и отделал его так сам, как специалист этого дела. Из моей палочки, которую я вожу с собой с Кубани, он наделал несколько штук довольно приличных мундштуков. Одним словом, хозяин.

13.02.1919. Довольно странные отношения создались между Добровольческой армией и Грузией. В Тифлисе они арестовали несколько видных русских генералов и председателя Русского совета Лебедева. Отступающие на Терском фронте большевики обратились к грузинам с просьбой пропустить их в Грузию, обещая выдать оружие и передать в распоряжение грузинского правительства всю свою казну в 10–15 миллионов рублей. Грузины согласились на это предложение под тем предлогом, что они не могут допустить истребления большевиков добровольцами. Ныне эти большевики находятся в Тифлисе и других пунктах Грузии, откуда через Батум и Поти на пароходах просачиваются в Новороссийск и далее в Ростов, с целью пробраться на север к своим. Хороши грузины!

Вильсон предлагал большевикам прекратить военные действия, на это Чичерин в конце своего ответа сказал следующее: «Предложение о приостановлении военных действий не было сделано в то время, когда советская республика испытывала затруднения в военном отношении, но делается теперь, когда контрреволюция находится накануне окончательного краха». Я что-то не вижу, чтобы слова Чичерина были похожи на действительность.

На станции встретил Колю Судзиловского9696
  Судзиловский Николай Васильевич, р. 7 авг. 1896 в Могилевской губ. Из дворян той же губ., сын действ. стат. советника. Вольноопределяющийся 180-го запасного пех. полка. 1918 в гетманской армии; нояб. – дек. 1918 в Житомирском отряде к фев. 1919 в Астраханской армии. Во ВСЮР с авг. 1919. Убит.


[Закрыть]. Он выехал из Могилева через неделю после нас и служит теперь в Астраханской армии, мать его находится в Ростове. Федя в Новороссийске служит по автомобильной части, а Гортынские живут в Одессе. Говорил, что брат Пети, Александр Шуликов9797
  Шуликов Александр окончил Псковскую школу прапорщиков в 1916 г.


[Закрыть] пропал без вести, в то время, когда большевики прижали Астраханскую армию. Тот служил с ним в одном полку. Про наших он ничего особенно не знает. Говорил только, что Зина заболела довольно серьезно и теперь можно ждать или смерти или значительного ухудшения в общем ее положении; в Гомеле к нашим хорошо отнесся тот еврей, который купил у нас лес. Коля заходил к нашим в день нашего отъезда и говорит, что мама в этот вечер была довольно сильно расстроена.

Вчера исполнилось ровно 6 месяцев со дня нашего отъезда из дома в Добровольческую армию. Тогда мы предполагали, что за 6–8 месяцев большевиков всех сотрут окончательно, а теперь приходится желать, чтобы с ними успели покончить к осени текущего года или зиме. Вечером заложили дома пульку в преферанс по полкопейки, которую не успели разыграть из-за солидных ремизов до 5 часов утра, и отложили.

14.02.1919. Масленицу мы празднуем в смысле еды и блинов почти по мировому образцу, нет только совершенно никакой выпивки. Андрей что-то слабо настроен и говорит, что ему страшно хочется «надраться». К нам в батарею прибыл полковник Бирилев9898
  Бирилев Александр Михайлович, р. 22 мар. 1873 в Севастополе. Константиновское ВУ 1894. Полковник. 1918 в гетманской армии; с 7 сен. 1918 командир 4-го легкого арт. полка. Во ВСЮР в 3-й арт. бригаде, с 15 окт. 1919 – командир 2-й батареи отдельного легкого артдивизиона, в Русской армии до эвакуации Крыма. На 18 дек. 1920 во 2-й батарее 5-го артдивизиона. Галлиполиец. Осенью 1925 в составе Дроздовского артдивизиона в Болгарии. Ум. 2 июня 1941 в Шипке (Болгария).


[Закрыть], служивший раньше в украинских частях и выехавший всего месяц тому назад из Киева. Я с ним разговорился относительно политической обстановки на Украине в период падения гетмана. Про Петлюру он говорит, что тот обещал всем участникам восстания: раздать по 25 десятин земли и дать на разграбление Киев. Этим и объясняется большое число сочувствующих. Сражаться с большевиками петлюровские части, по его словам, не в состоянии. Про Винниченко он говорил, что тот форменный большевик. Грушевский то же самое.

Донцы на Северном фронте перешли в наступление и захватили бронепоезд, 6 орудий и 10 пулеметов. Выздоровление армии как будто начинается. Во всех станицах и городах начали усиленно вылавливать бежавших с фронта казаков. Вечером прошел слух, будто бы три полка Донцов опять перешли на сторону большевиков. Это уже совсем черт знает что такое, если эта измена имеет место.

15.02.1919. Объявили призыв студентов рождения 1899 г. и старше. Давно уже пора принять им участие в этой войне, потому что почти никто не занимается, а только слоняются без дела и спекулируют. Измельчал народ и теперь все, оставшиеся в высших учебных заведениях студенты представляют собой сплошных шкурников, от которых ничего хорошего не дождешься, а потому церемониться с ними совершенно не следует. Донской атаман кончает свой приказ такими словами: «Уверен, что все призываемые студенты вполне понимают свой высокий долг и честно отнесутся к исполнению его. Уклоняющихся, думаю, не будет, но если таковые окажутся, пусть знают, что они понесут строгую кару по законам военного времени».

Радио из Лондона сообщает, что генерал Юденич формирует в Финляндии Добровольческую армию для борьбы с большевиками. В Одессе по лестнице Ришелье поднималось 6 танков. Поднимались они самостоятельно, без всяких приспособлений (в лестнице более 100 ступеней), цепляясь за ступени своей непрерывной цепью, идущей по поверхности танка, ни на минуту не замедляя темпа. Зрелище было настолько поразительно, настолько фантастично, что публика, наблюдающая за танками, не выдержала, и с криком ужаса все бросились в стороны. Танки же вскарабкались и, как черепахи, расползлись по шумным улицам Одессы. Всего танков в Одессе около 100.

16.02.1919. Радио из Лондона сообщает о смерти Брусилова, который якобы казнен по приказанию советской власти. Князь Кропоткин был арестован красногвардейцами по обвинению в участии в английском заговоре против советской власти и заключен в тюрьму, где его и убили. Нынешние коммунисты не дали даже снисхождения старому анархисту. По приказу Троцкого генерал Сытин назначен верховным главнокомандующим Красной армии. Одни говорят, что это брат судимого в Екатеринодаре генерала, а другие утверждают, что это тот же самый разжалованный рядовой Сытин, перебежавший в бою к большевикам.

Предпринятая генералом Юденичем экспедиция на помощь Риге и Либаве сопровождается большими успехами: записалось значительное число шведских офицеров.

Вечером Андрей собрался и уехал в Ростов по казенным делам. Я сильно возмущался этой поездкой, так как, по-моему, особой необходимости ехать ему не было и, кроме того, собираться без него выступать и возиться со всеми вещами одному не особенно-то приятно, а выступить отсюда на позицию мы можем на этих днях. В настоящее время я остаюсь за командира 4‐го орудия, так что кроме забот о личных вещах у меня будет достаточно хлопот. По случаю Масленицы сыграли в преферанс по полкопейки, который окончился для меня выигрышем в 130 рублей.

17.02.1919. Наступила хорошая, ясная погода с некоторым морозом, при достаточно противном ветре. Хорошо то, что нет той грязи, в которую буквально погружался по колено при ходьбе на улицах поселка, а в поле, говорят, совсем можно утонуть. Снег уже совсем сошел, так что в этом году мне так и не пришлось видеть нашу настоящую снежную зиму. Тот снег, который держался здесь некоторое время, нельзя назвать настоящим «нашим снегом». Этими днями я решил основательно заняться нашими артиллерийскими науками. Последнее время я стал очень рассеян, благодаря чему очень многое ускользает от моего внимания и не очень долго задерживается в памяти. Той тренировки, которая была у меня в институте конечно, далеко не хватает. С громадным удовольствием засел бы я теперь за изучение какого-либо серьезного предмета, хотя на первых порах это показалось бы не совсем легким.

На станции Велико-Анадоль и Волноваха прорвалась банда советских войск, захватила там пассажирский поезд и перестреляла всех бывших в вагонах офицеров, которые сначала отстреливались, а потом были схвачены. Всего погибли, как говорят, 1 генерал, 4 штабных офицера и 17 обер-офицеров. Весьма печальный случай, если на железной дороге в тылу совершаются такие мерзкие нападения. Возможно, что с нашей стороны здесь была некоторая халатность, которая, в связи с тем что там не было сплошного фронта, и породила такой случай.

18.02.1919. Утром устраивалась проездка нашего взвода в поле. Я ездил за командира 4‐го орудия. Все слегка сбивались, так что после обеда полковник Шеин устроил конное ученье на спичках с немыми командами для командиров орудий и ящичных вожатых. В связи с приездом студентов в Ростове было устроено общее собрание воспитанников высших учебных заведений, которое выработало тексты ходатайства перед Войсковым Кругом и Донским Атаманом. Как видно, студенты совсем не хотят воевать и начинают говорить о каких-то культурных силах. Прямо возмутительно; это, верно, всё работают евреи, процент которых в ростовских учебных заведениях очень велик. Между прочим, они говорят в этом ходатайстве так: «Вследствие своей слабой подготовленности студенчество, как физическая воинская сила представляет гораздо меньшую ценность, чем как сила культурная; собрание полагает, что максимум пользы для армии студенчество могло бы принести в тех отраслях обслуживания нужд фронта, которые требуют применения преимущественно культурных сил». В другом месте они говорят о «громадном значении многих уцелевших в России от большевицкого разгрома высших учебных заведений, как питомников молодых культурных сил, которым предстоит строить будущее России». Сначала нужно получить Россию, а потом уже отстраивать ее. Пусть они помогут справиться пока с первой задачей. В заключение они говорят, что если они всё же необходимы как бойцы, то они просят формировать из студентов отдельную часть с младшим командным составом из студентов-офицеров. Если бы мне пришлось попасть когда-либо в такую часть, которой, конечно, никогда не будет, то я показал бы этим спекулянтам-студентам всю разницу между ними и студентом-офицером.

19.02.1919. Утром приехал Андрей с Колей Судзиловским. Тот хотел перевестись к нам в батарею, но это не устраивается, и он собирается перебраться теперь в офицерский полк из своей Астраханской армии. В Ростове Андрей заходил к Анастасии Константиновне. Она ему говорила, что наши всю ценную обстановку взяли с собой, а книги и остальное оставили у Сазоновых. Михаил Голынский с женой выехал из Могилева, а остальные Голынские остались. От испанки умерла Валя Щербинская; такая здоровая была на вид дама, и вдруг такая история. Как-то не верится даже. Ездил на станцию Кутейниково за вещами, собранными для нашей батареи Курьяновым, к которому я ездил с воззванием в январе. Я думал уже, что мы ничего от него не получим. В общем, в Иловайской нам повезло. Этими сборами собрано довольно порядочное количество самого необходимого, так что каждый-таки получил то, что ему более или менее надобно.

20.02.1919. Донцы всё продолжают отступать. Красными занята ст. Глубокая; таким образом, до Новочеркасска остается от линии фронта около 100 верст. Работает там преимущественно конница красных, и казаки, как говорят, всё еще продолжают отступать перед одними только разъездами. Части генерала Шкуро, проследовавшие на наш фронт, теперь перебрасываются на Донской. Генерал Покровский9999
  Покровский Виктор Леонидович, р. 1889 Из дворян. Одесский КК 1906, Павловское ВУ 1908. Капитан 10-го гренадерского полка, командир 12-го армейского авиационного отряда. В Добр. армии; в янв. 1918 сформировал на Кубани добровольческий отряд, с 24 янв. 1918 полковник и командующий войсками Кубанского края, с 13 фев. командующий Кубанской армией, с 13 мар. 1918 генерал-майор, с июня 1918 командир Кубанской конной бригады, с июля 1918 нач. 1-й Кубанской конной дивизии, с 3 янв. 1919 командир 1-го конного корпуса, янв. – авг. 1919 командир 1-го Кубанского корпуса, с 2 (21, 26) нояб. 1919 по 8 мар. (21 янв.) 1920 командующий Кавказской армией. Генерал-лейтенант (4 апр. 1919). В мае 1920 покинул Крым. Эвакуирован на корабле «Силамет». В эмиграции в Болгарии. Убит 9 нояб. 1922 в Болгарии жандармами.


[Закрыть] тоже прибыл с Кубанскими частями на Донской фронт. Дела обстоят там не совсем важно на всем фронте, и для восстановления декабрьского положения придется много поработать. Получены сведения, что вершина Эльбруса уже несколько дней дымится. Тысячелетние льды и снега, покрывающие Эльбрус, начинают таять. Ближайшие три аула, находившиеся у подножья горы, смыты совсем водными потоками, образовавшимися от таяния льдов и снегов. На вершине Эльбруса, по заявлениям компетентных лиц, на днях можно ожидать извержения вулкана. Коля Судзиловский ночевал у нас и сегодня уехал в Горловку в штаб 2‐го офицерского полка устраиваться.

21.02.1919. Утром узнал, что получена телеграмма: быть готовыми к немедленному выступлению на позицию. Это известие я встретил с радостью, настроение сразу стало как-то бодрее, уж больно долго засиделись мы без действия. Начались сборы и укладка вещей. Весь день прошел в приведении всего в порядок: сначала казенные дела, а вечером начали приступать и к личным. У нас с Андреем по заплечному мешку, куда мы складываем немного белья и самое необходимое в походе, а остальное придется оставить в цейхгаузе, который пока останется здесь, с хозяйственной частью батареи. Вещей у нас порядочно, много больше, чем мы брали с собой из дому: разжились мы за это время. Хозяйка, узнав что мы выступаем, начала печь нам в дорогу пирожки. Наши хозяева замечательно милые, симпатичные и отзывчивые люди. Редко в интеллигентной семье будешь чувствовать себя так хорошо, как мы чувствовали себя здесь в продолжение этих двух месяцев.

22.02.1919. Утром была окончательная подгонка амуниции и небольшая проездка со всеми повозками и двуколками. Узнал, что вчера денщик убил командира полка полковника Падейского, у которого мы записывались в Добровольческую армию. Всё это время полк стоял здесь, и я почти каждый день встречался с ним. Говорят, что характер у Падейского прямо несносный, и с солдатами он обращался крайне сурово. Кроме того, как говорил сам полковник, денщик этот был из матросов.

Вечером получили распоряжение отправить 3-е орудие на ст. Неклиновку под Таганрогом. Мобилизованные выворачивают какие-то штуки. Печально, что у нас в тылу происходят такие комбинации, которые приходится успокаивать артиллерией. Всё получается на почве нежелания мобилизации в селах. Недалеко от Иловайской за подобную же историю, как говорят, расстреляли человек 70, несколько повесили, а других выпороли.

23.02.1919. Был в батарее командир дивизиона. Выяснилось, что наше орудие выступит завтра и пойдет на Никитовку на смену 1-й батарее. Как говорят, каждое орудие будет работать отдельно. Это несколько скучновато.

Железнодорожный врач обратил внимание командира дивизиона на то, как больных перевозят в вагонах, с ними обращаются, как с трупами. Целые вагоны посылают даже без проводников, не говоря уже о присутствии хоть какого-либо санитара. Он при мне сказал комдиву, что если и дальше так будут возить наших больных и раненых, армия будет очень быстро таять. При переезде действительно очень много больных умирает, почти на каждой станции снимают трупы. Заболеть здесь – это сплошной ужас.

Говорят, что начнут скоро призывать гимназистов и реалистов старших классов. Занятия в средних учебных заведениях уже прекращаются. Седьмому классу женских гимназий выдадут свидетельство об окончании, и всех будут назначать по лазаретам – ухаживать за больными и ранеными. Эта война такая, что она, безусловно, должна стоять на первом плане всего и всё должно быть принесено в жертву.

Вечером проходил не особенно далеко от церкви, зазвонили к вечерне, и меня почему-то потянуло зайти на церковную службу. Стоя в церкви, я думал о том, как Оля меня всегда убеждала не забывать Бога и молиться, и сама она, будучи лютеранкой, во всех важных случаях прибегала к православной Церкви, к которой ее привлекала, главным образом, наша обрядовая сторона.

24.02.1919. В 2 часа должна была начаться погрузка, но она конечно задержалась, и мы были готовы к отправке только часам к 8 вечера. Около 9 часов мы наконец двинулись. Нам переменили маршрут, но куда именно, мы этого пока сами не знаем. Классных вагонов на станции совершенно не оказалось, и под офицеров отвели теплушку без печки. Холодно было довольно основательно. Андрей оставил было шубу у хозяев, но потом передумал и послал уже с вокзала за ней денщика. Вернулся из отпуска шт.-кап. Дзиковицкий, удивительно счастливо он подъехал к самому моменту отправления на позиции.

Настроение у меня несколько приподнятое, радостное. Немного скучновато, правда, идти только с одним орудием. С хозяевами распрощались очень тепло. Нам в дорогу хозяйка дала целый мешок с провизией и в этот день накормила нас особенно сытно. Утром и в обед предложила нам наши любимые блюда. Хозяин пришел проводить нас на вокзал. Прощаясь, он сказал: «Если кто-либо из вас будет ранен или заболеет, приезжайте к нам, не стесняясь, как домой, мы всегда с удовольствием поделимся с вами всем, что у нас есть».

Начало боевых действий

25.02.1919. Около 8 утра подъехали к ст. Железной. Ночью мне спать не пришлось, так как было холодно, а кроме того, в Криничной провозился часа 4, пока получил седла для разведчиков. Мы наскоро сгрузились и к 8 с половиной были уже на позиции. Красные основательно нажимали и подходили к станции. Говорят, что по воскресеньям они собирают всю свободную публику, платят им по 100 рублей в сутки и начинают нажимать. Эти гастролеры участвуют в бою только один день, а потом уже после такого нажима советские войска сами дерутся дальше. Такую комбинацию они выкидывают здесь уже третий раз и занимают ст. Константиновку. До Железной они сегодня дошли в первый раз.

У нас было всего 100 снарядов, но по пути мы отдали 50 в 1-ю батарею, так что остались только с 33 шрапнелями и 17 гранатами. Стали на позицию недалеко от станции и со словами «Благослови, Бог» послали первую шрапнель наступающей пехоте красных. Та была совсем недалеко, и ружейные пули всё время долетали до нас со свистом, некоторые пули попадали в забор, который был в трех саженях позади нас. Я не испытывал абсолютно никакого волнения, было как-то интересно и занимательно всё это. После 18 выстрелов мы снялись и отошли версты на 2 с половиной; у нас испортился подъемный механизм, и часа 2 пришлось потратить на его починку. Исправив это, мы снова выехали на позицию, начали обстреливать броневик, который после одного нашего попадания поспешно отошел.

Подошло подкрепление Корниловцев, и наши части перешли в наступление, и погнали красных. В этот день мы заняли Нелеповку, Щербиновку, ст. Кривой Торец и Плещеевку. Сил до подхода подкрепления у нас здесь было мало. Вообще война тут ведется ничтожными силами с нашей стороны. Сплошь и рядом бывают случаи, что в обход красных посылается только 3–4 человека. На ночь мы остановились на ст. Кривой Торец в доме некоего Гомоюна, в котором красные произвели полный разгром.

26.02.1919. У нас осталось всего 11 снарядов. Командир участия в боях не принимал и еще вчера уехал обратно. С нами остался полковник Шеин. Выезжали к будке за ст. Кривой Торец, но за весь день ни разу не стреляли. Часам к 4 наши вновь заняли ст. Константиновку и захватили броневик «Роза Люксембург» с бронированным паровозом «Карл Либкнехт» с 4 орудиями и 15 пулеметами. На броневике было написано красной краской: «Дело рук рабочих Краматорского завода» и «Война дворцам, мир хижинам». Мы несколько запоздали и получили с этого броневика только 19 гранат и кое-какие принадлежности. Газет абсолютно нет, поэтому знаешь только то, что делается на своем участке фронта, а про остальное ни «бум-бум».

27.02.1919. Опять выезжали на прежнюю позицию к железнодорожной будке и опять ни разу не стреляли. Делается уже несколько скучновато. Перед приходом большевиков тут была объявлена мобилизация, но она совершенно не удалась, так как все подлежавшие призыву разбежались, а когда большевики заняли это селение, то они присоединились и ушли с ними. Население настроено большевицки. Социалистического рая здесь еще не испытали совершенно. Когда мы отходили у Железной, то многие плакали и безнадежно качали головами, но не все проделывали это искренне, как мне показалось. Ночевали мы на старом месте, и я даже решил совсем раздеться.

28.02.1919. Стоим у той же будки. Стало тепло, воздух совсем похож на весенний, в небе весело запели жаворонки. Грачи, всё время молчавшие, начали кричать и садиться на деревья. Этот день здесь можно считать за начало весны. Большевики здесь не портят ни телефонной линии, ни железнодорожного пути. Иногда они развинчивают болты на рельсах или незаметно уширяют линию. Так было и теперь, из-за чего наш броневик сошел с рельс при преследовании красных.

Мы на этом участке вдаемся клином в большевицкое расположение. К вечеру стало известно, что верстах в 6–7 западнее Кривого Торца начали накапливаться красные в количестве 600–700 штыков. Интересная здесь война: конницы у нас здесь нет совсем, связь налажена весьма плохо. Эта группа, верно, начнет нажимать ночью или утром, а тут всего только 13 штыков и наше орудие. Наша публика начала слегка волноваться, указывая на серьезность положения. Как будто собираемся ночью занять позицию верстах в двух от станции. Так и получилось. После ужина пришло распоряжение двинуться на вчерашнее место. Ночь была великолепная, лунная, отдельные дома на горе видны были замечательно, так и напоминали картину «Украинская ночь». Однако, несмотря на всё это, ночью было достаточно сыро и холодно, так что я довольно основательно продрог, дежуря у наведенного орудия.

1.03.1919. Весь день простояли на этой позиции. Днем пробовал поспать на земле и теперь раскаиваюсь; еще немного рановато входить в такое общение с природой – к вечеру заболела шея, и начало ломить всё тело. Наши части оставили Константиновку. Там находилось всего 18 человек с пулеметом. Силы с нашей стороны здесь ничтожнейшие, так что прямо удивляешься, как мы еще держимся. С левой стороны фронт прерывается, и оттуда можно ожидать нажим красных. Вообще, обстановка здесь совершенно неясная и никому, кажется, в точности неизвестна. Везде стоят такие маленькие горсточки наших, которые, по словам полковника Петрова, представляют из себя «миф один».

Выяснилось, что наше попадание по броневику 25 февраля было очень удачным, граната попала прямо в дуло пушки красных, перебила прислугу и произвела приличные разрушения. Из 1‐го взвода к нам приехали два офицера с пулеметом. Говорят, что под Юзово захвачен броневик «Товарищ Троцкий». Они привезли с собой газеты, в которых было сообщение о том, что Ленин ушел от власти, и гетман Скоропадский убит на ст. Матвеевка отрядом республиканских войск, узнавших его.

2.03.1919. С утра сегодня первый раз не выезжали на позиции. Достали вчера вечером снаряды, доведя общее количество до 100 патронов. Большевики стали что-то очень щедро разбрасывать снаряды. За вчерашний день они выпустили более 600 снарядов и сегодня всё время дуют безостановочно. Часов около 10 мы выехали на позицию. Затем, когда наши части оставили Плещеевку, мы тоже отошли слегка назад и задерживали наступление красных, которые слева нажимали на Леонидовку, стремясь отрезать Кривой Торец от Железной. Вечером мы пришли в Железную и довольно гнусно расположились на ночь: в холодном доме, на голом полу. Спать было плохо.

3.03.1919. Воскресенье. В 5 часов утра было начато наше наступление против левого фланга. Мы двинулись целым отрядом из 80 человек пехоты, 40 всадников и нашего орудия. Все пешие ехали на подводах. Часов около 8 вошли в соприкосновение с противником, занимающим колонию Ролоновку. После двух шрапнелей, выпущенных по мельницам, красные, под давлением нашей пехоты и конницы, оставили колонию и отошли на Смоляниново. Мы двинулись на Екатериновку. Здесь начальником нашего отряда была допущена большая ошибка: он двинул нас на Екатериновку, не заняв Смоляниново, которое было влево и несколько в тылу по отношению к первой колонии. Для большевиков представилась возможность обойти нас слева или даже совсем отрезать нас от тыла. Сначала мы при помощи нашей пушки заняли Екатериновку и начали вышибать красных с бугров за колонией, но потом смоляниновская группа красных подошла сюда и обошла наш левый фланг. Говорят, что в общем их было до 600 человек при 6 пулеметах. У нас же было всего 2 пулемета, из которых один испортился. Наша пехота начала отходить, красные же, ободрившись, открыли ожесточенный огонь; таким образом, успех этой операции решился в их пользу. Как-то неприятно было сознавать, что нас поколотили. Потерь у нас было 6 человек.

Вечером было сильно холодно, и мы здорово продрогли, пока добрались до Железной. За весь день ничего не ели, кроме кусочков хлеба.

4.03.1919. Сегодня никуда не двигались. Днем полковник Шеин попросил меня переснять 2-верстную карту. За этой работой я просидел почти весь день в кабинете начальника левого боевого участка на вокзале. Наши части вновь заняли Константиновку, на этот раз наступление велось не с нашей стороны, а со стороны Никитовки. Вечером большевики, перейдя в наступление со стороны Очеретино, подошли к Ново-Бахмутовке и начали артиллерией обстреливать ст. Скотоватую. Таким образом получается, что они заходят нам в тыл. На разъезде Петруньки в 6–7 верстах в тылу от Железной явилась партия большевиков и требовала от сторожа, чтобы тот начал разбирать путь. Это, должно быть, была местная группа. Еще в субботу часов в 11 вечера, после нашего отхода в Железную, около этих самых Петруньков было произведено 3 взрыва железнодорожного полотна, но повреждения были самые незначительные.

Ночью нам было приказано быть наготове, и мы прямо со двора навели нашу пушку на гребень горы за Железной. Хорошо, что сегодня мы довольно спокойно простояли и успели привести себя в некоторый порядок: слегка выспались, отдохнули, переодели белье. Теперь опять можно хоть куда.

Вообще, здесь заботишься только о завтрашнем дне, а на остальное наплевать. Все старания направлены на то, чтобы во время отдыха поесть и поспать, как следует, потому что неизвестно, как в этом отношении дела будут обстоять через несколько часов, а потому и пользуешься моментом. До сих пор никакого впечатления бои на меня не произвели, сам не знаю даже, чем это объяснить. Общее впечатление от всего того, что делается сейчас на нашем участке фронта, указывает на какую-то несогласованность и беспорядочность с нашей стороны, не видно, по крайней мере, централизации. Будь большевики порасторопнее и посмелее, они могли бы здорово нас захлопнуть здесь уже не раз. Было бы обидно ни с того ни с сего попасть в эту ловушку. Зная, что в военном отношении они не представляют особо грозной силы, всё время остаешься спокойным, несмотря на то, что положение наше сейчас не из лучших, если не удастся завтра же ликвидировать их прорыв на Скотоватую.

Всё время я почему-то напеваю два мотива: «Ах, я влюблен в глаза одни» и «Кто любит свою королеву, тот молча идет умирать»; последняя очень хорошенькая песенка из репертуара Вертинского. Слова и мотив ее мне замечательно нравятся, сильные слова.

5.03.1919. Получили сведения, что наши части из другой группы, нажав с Авдеевки, заняли Очеретино и отрезали наступающих на Скотоватую большевиков. Таким образом, окружающие сами оказались в роли окруженных. Благодаря этому наш поход для ликвидации прорыва отменили, и мы остались спокойно в Железной, хотя к 5 утра у нас уже всё было готово для выступления. С нами должны были идти еще человек 70 пехоты и до 50 конных партизан. Здесь мы настолько привыкли уже к микроскопическим силам, что этот отряд должен был представлять собою уже внушительную силу.

Сплошного фронта здесь нет, как я уже говорил, и война ведется исключительно маневренная. Каждая сторона старается окружить другую или обойти ее с какой-либо стороны. Эти маневры для большевиков очень часто оказываются неудачными, так что они хотят, как слышно, установить сплошной фронт и перестать окружать «кадетов». Многие из местных, ушедших к большевикам, начинают возвращаться обратно и, как говорят, с винтовками. Это не особенно приятный номер в нашем тылу. Нет лишних сил для того, чтобы переловить всю эту публику и разоружить их.

Днем мы воспользовались свободным временем и сходили в баню, в расположенную близ станции колонию Нью-Йорк. Хорошо живут в этой колонии: приличные домики, магазины, электрическое освещение, большой завод земледельческих орудий, шикарная паровая баня. Ночью, по сведениям контрразведки, большевики предполагают прорваться к железной дороге и взорвать мост позади Железной с целью отрезать нас от Скотоватой. К мосту выслана была охрана, а нам снова приказано быть готовыми в любое время.

6.03.1919. Наши солдаты вообще довольно славные и остроумные ребята. На этих днях я от них услышал довольно интересный случай поверки умножения, основанный на том, что «произведение сумм цифр множимого и множителя равно сумме цифр произведения» получается замечательно скоро и хорошо. Наш денщик Иван Заболотнев тоже занятный парень. Капитан дал ему что-то и сказал передать по принадлежности и спросил у него, знает ли он, что это такое. Тот сначала как будто обиделся, а потом бухнул: «Так что по случаю отъезда, значит». Все так и расхохотались от такого объяснения.

Днем получена телеграмма от командира батареи, в которой тот срочно просит прислать ему инструменты, людей и Андрея. Андрей, как видно, с радостью согласился на эту поездку в Иловайскую. Командир, очевидно, очень ценит хозяйственные и организаторские способности Андрея и очень хорошо к нему относится. С ним вместе поехал и Дзиковицкий привести свое одеяние и сапоги в порядок. Это немножко странно: он 24‐го только вернулся из 2-месячного отпуска с опозданием и теперь опять чинится. Можно было несколько раньше об этом позаботиться.

Людей у нас с каждым днем убывает, все заболевают, так что нашего денщика временно посадили за ездового. Лошади тоже сильно сдали, их уже начинает не хватать. Сюда должны подойти солидные подкрепления, а то довольно неинтересно получается с такими незначительными силами сдерживать довольно основательные, тысячные группы красных. На Пологском направлении наши оставили Б. Токмак и Волноваху, благодаря чему перерезано сообщение с Мариуполем.

Вечером разбирали наш поход на Екатериновку, и только теперь поняли, в каком безвыходном положении мы оказались бы, если бы красные несколько иначе зашли бы из Смоляниново. Такие положения здесь встречаются на каждом шагу. Полковник Шеин очень спокойно, хладнокровно относится ко всему этому, а полковник Петров и капитан Дзиковицкий все-таки сильно волнуются.

7.03.1919. Наши части вчера вечером опять отдали Константиновку. Красные начали уже обстреливать Кривой Торец ружейным огнем. Выезжали на позицию у Железной, на то место, где в первый день стояли и откуда подбили броневик. День для нас прошел спокойно, часам к 5 мы снялись и разместились на прежних квартирах. Здесь после 6 часов боевые действия совсем затихают. И та и другая стороны на ночь обычно располагаются в ближайших селениях.