Текст книги "Дневник добровольца. Хроника гражданской войны. 1918–1921"

Там было захвачено 2 автоброневика и 2 бронепоезда противника. Шикарно было бы, если бы примеру Елизаветграда последовали бы другие города, теперь мы вошли уже в такие губернии и места, где можно будет ожидать посильной помощи от населения и разных повстанческих отрядов, с которыми большевики ведут не совсем успешную войну. Есть сведения, что Григорьева они где-то поймали и убили. Но вместо него появилось много отрядов, присутствие которых в прифронтовых местах слегка действует на нервы советских деятелей. Как ни считайте, а для них это удовольствие не из приятных. Странно то, что у нас около Туапсе всё еще до сих пор бродят «зеленые». Их несколько раз прогоняли в горы, но переловить так и не удается. Сегодня опять есть сообщение об ограблении ими в 10 верстах от Туапсе почтово-пассажирского поезда.

В Харькове «случайно» застряло немало советских деятелей. Каждый день читаешь о вынесении 2–3 и больше смертных приговоров через повешенье. В приговорах очень хорошо сказано, что все эти лица обвиняются в том, что они «вступили в преступное сообщество, именуемое партией большевиков-коммунистов». И действительно, разве можно большевиков рассматривать как-либо иначе, чем преступников.

Вечером за ужином провожали полковника Самуэлова. Из Люботина на ужин прибыл командир дивизиона полковник Шеин. Все накачались более чем основательно. Под конец начали поить командира дивизиона наливкой из рюмки с руки и основательно облили ему половину френча. Он же в это время блаженно улыбался. Барону Майделю кто-то случайно, произнося тост, опрокинул стакан наливки на голову. Несколько рюмок было разбито о голову поручика Никольского. Когда все вышли из собрания на улицу, чтобы расходиться по домам, то поручик Зиновьев лег на тротуар и уверял всех, что его положили. Командир дивизиона, увидев каких-то барышень, начал прыгать перед ними козлом, а командир батареи пустился через улицу бегом догонять какую-то женщину в белом. Я зашел в соседний двор, сел на ящик помойной ямы и задремал. Меня разыскали только минут через 20, после чего все с трудом разбрелись по домам уже почти к полному рассвету.

31.07.1919. Наши части, продолжая наступление, заняли узловую станцию Ромодан. Скоро у красных на Украине останется не так уж много железных дорог и станций. Вспомнил довольно забавный случай, который произошел в Полтаве и о котором своевременно позабыл рассказать. Часа в 4 дня 16 числа, когда большевики уже были верстах в 20, если не больше от города, у одного из складов заметили часового-китайца с винтовкой, который преспокойно продолжал себе стоять. На него раньше как-то никто не обратил внимания. Этот чудак, помимо всего прочего, когда наши войска еще ночью вошли в город, простоял без смены около суток. Бой в городе и уход советских войск на него, очевидно, не произвели особого впечатления, и он продолжал нести караульную службу. Когда, наконец, проходящий казак спросил у него: «Что ты стоишь здесь?», то он, не пропуская казака в склад, ответил: «Совет меня поставил и только совет может меня снять». Тут казак выстрелил ему в упор в лоб и снял полчерепа.

Занятно то, что мы сейчас стоим собственно на отдыхе в резерве, а между тем, на кого ни посмотришь, все за это время похудели и осунулись. Спасибо за такой отдых, когда от совсем ненормальной жизни изматываешься больше, чем на позиции. Я хотел сапоги и свое обмундирование привести в порядок, но ничего не успел сделать. Мало того, мы с Лернером до сих пор «увы, не успели еще» перенести своих вещей из обоза в комнату и всё это время спим на голых постелях. Всё утро до обеда в собрании ничего не ешь, питаешься довольно скверно, а тут еще эти выпивки. В Харькове холера, а по утрам, чтобы утолить водочную жажду, пьешь сырую воду прямо из рукомойника. Ну его к черту, такой отдых.

1.08.1919. Четверг. С утра походным порядком отправились из Харькова в Люботин. Стоять дольше в Харькове было довольно неинтересно: всё дорого и, кроме того, большая возня с доставкой фуража. Погода как-то сразу резко изменилась: стало прохладно, и повеяло осенью. Хлеба почти все уже убраны и свезены. В том районе места веселее, так как лесов довольно много. Эти бесконечные степи, по которым всё время приходится путешествовать с боями, уже достаточно надоели. Воевать же в этих лесах будет несколько труднее, чем в степи. Пришли мы в Люботин часов через 5 после выступления из Харькова и расположились в имении князя Святополк-Мирского. Тут очень приличный и большой парк с несколькими прудами и громадный фруктовый сад в 121 десятину. Дом довольно неважный, старый, и перед ним несколько недействующих фонтанов. Владельцев самих в имении нет. Жаль, что в саду ни одного фрукта; говорят, что сад роскошно цвел, но его повредило морозом. Солдат разместили в доме, а все офицеры расположились по частным квартирам в поселке. Здесь жизнь будет здоровее и проще, чем в Харькове. К вечеру собрался приличный осенний дождичек.

2.08.1919. Наши заняли города Сумы и Херсон. Захвачена приличная добыча. На всех направлениях фронта дела нашей армии весьма успешны. Каждый день наши продвигаются: занимают большие пространства и всё новые и новые города.

У Донцов дела идут не совсем хорошо. Они топчутся на одном месте или отходят. Донской фронт никак не может перейти через занятую линию Поворино–Тыловая–Лиски. Красные, должно быть, отчаявшись сделать что-либо с нами, решили попытать счастья на Донском фронте и уже начали там слегка нажимать. На Курском направлении у нас идут серьезные и ожесточенные бои, но наши неизменно продвигаются вперед.

У адмирала Колчака дела идут что-то не совсем хорошо. Еще в начале июля красные, перейдя в наступление значительными и превосходящими силами, заняли Пермь, Кунгур и Красноуфимск и продолжают наступать. Теперь они уже практически везде перешли через Урал. По всему фронту войска адмирала Колчака отошли на весьма внушительное количество верст. Говорят, что в связи с неудачами Сибирской армии у нас пока главным направлением будет не северное – на Москву, а на Киев.

Уже около двух месяцев у нас говорят о разложении советской армии. Я же должен сказать, что по последним боям этого не видно. Прямо, даже странно, что красные после таких поражений сумели наладить дело обороны и даже наступать в некоторых местах. По сведениям отдела пропаганды, в Красной армии появилось много германских офицеров, а во главе генерального штаба стоит германский генерал Блюхер.

На фронте генерала Юденича тоже какое-то затишье. Говорят, что у него были трения с адмиралом Колчаком по поводу взятия Петрограда. Колчак якобы стоит за то, чтобы Петроград был взят русскими войсками, чтобы в этом деле не принимали участие шведы, финны и прочие нерусские войска. Так до сих пор и не понять, будут брать столицу Северной коммуны или обождут это делать.

Вообще, сейчас довольно трудно решить, успеют ли все противобольшевицкие армии покончить все дела с красными в этом году. По-видимому, зимней кампании нам избежать не удастся, уж больно большие расстояния еще остаются, а осень уже начинается. В Сибири и на Севере скоро уже совсем зима.

3.08.1919. Отрадное известие – переворот и конец советской власти в Венгрии. Правительство Белы Куна арестовано. Раковский всё время не оставлял мысли о временном отступлении в Венгрию и о новом завоевании Украины соединенными силами красных венгров и украинцев. Теперь же провал коммунистической власти Венгрии, нужно думать, внесет некоторое расстройство в планы Раковского, а продолжающееся наше наступление может заставить его окончательно забыть идеи защиты и борьбу за Украину. Члены нового венгерского правительства, собравшись на первом заседании Совета министров, после недолгих прений твердо высказались, с ведома дипломатического корпуса, за единогласное признание эрцгерцога Иосифа верховным правителем Венгрии. Состоялась уже присяга ему всех министерств, которая была торжественно обставлена. В Турции последнее время тоже происходит какое-то брожение; на Балканах весьма неспокойно, Персия накануне переворота. Грузия тоже что-то замышляет. Грузины уже давно взяли у нас снова Гагры и расширили свои границы. Их можно было бы очень легко успокоить, но англичане не дают наступать на них.

4.08.1919. Поговаривают о том, что в очень скором времени из нашей армии будут отправлены к Колчаку офицеры. Теперь ехать к нему не особенно интересно. Говорят, что армия у него не совсем важная и притом ощущается большой недостаток офицеров. Несмотря на то, что до начала нашего наступления все надежды возлагались на Колчака, теперь можно почти безошибочно и с уверенностью сказать, что к Москве мы подойдем раньше Сибирской армии. Всё внимание теперь обращено на нашу армию, которая получает первенствующее значение в деле освобождения России от советской власти.

Целый день идут дожди. Прямо опротивело такое состояние погоды. Везде грязь, сырость, лужи. По случаю праздника немного выпили сегодня в собрании. Интересно, что от весьма малого количества водки все офицеры почти сразу приходят в веселое состояние и очень быстро пьянеют. Измоталась, должно быть, сильно публика.

5.08.1919. Вечером катался верхом по княжескому саду и парку. Из парка проехал в соседнее имение другого брата Святополк-Мирского. Дом здесь весьма приличный, напоминает княжеский. Большевики устроили здесь детский приют и поселили в нем голодающих детей Олонецкой губернии в количестве около 300 человек. С подобными приютами приходилось встречаться в Константинограде, где были петроградские младенцы, и в других местах. Дети эти до сих пор живут в этих приютах. Отсюда я проехал на хутор; поел там вдоволь фруктов и выпил солидно молока с хлебом.

Вечером адъютант дивизиона капитан Дзиковицкий пригласил всех офицеров 4‐го орудия к себе на ужин. Живут они в вагонах очень прилично. Из пульмановского товарного вагона устроили себе столовую и гостиную с пианино. Пьют каждый день вино, едят хорошо, причем обедают в 8 вечера. Одним словом «воюют». Он солидно угостил нас водкой, вином и «ликером», причем последний представлял собой чистый спирт, без всякой примеси и сахара. Выпили по 6 «ликерных» рюмок и запивали кофе, причем минуту-другую после рюмки трудно было сказать что-либо, всё связывало. Вспоминали бои под Скотоватой до 28 марта, когда Дзиковицкий, «убоявшись премудрости», ушел в адъютанты. Под конец ужина прослушали романс «Я тебя бесконечно люблю» в исполнении экс-сестры дивизиона, теперь гражданской жены Дзиковицкого. Мотив довольно хороший.

6.08.1919. Встал по случаю праздника довольно поздно. Пришел прямо к обеду, за столом как-то «вспомнили», что сегодня Преображение Господне, и довольно прилично выпили в собрании. После обеда сели играть в железку, мне сильно не повезло. Проиграл 1700 рублей; 1000 у меня была, а 1000 взял в счет августовского жалованья. Таким путем несколько выигрышей прошлых 2 месяцев свел на нет. Жалованье нам, говорят, по новым штатам теперь солидно надбавили; будем получать по 1000 монет в месяц. Кроме того, должны будем получить еще большие суточные за весь период, что составил приличную сумму.

7.08.1919. Утром очень неудачно закурил. «Безопасная» спичка отскочила прямо в глаз на роговицу и обожгла ее. Образовался белый пузырек, и глаз плохо открывается. Местный железнодорожный врач, посмотрев, сказал мне, что я счастливо отделался, так как, по его словам, в таких случаях прожигает насквозь. Он мне положил повязку и советовал ехать врачу-специалисту. Почти весь день возился с глазом. Нужно сказать, что как-то очень неудобно смотреть одним глазом, состояние неприятное.

8.08.1919. Поехал в Харьков к врачу. Тот нашел, что у меня с глазом в общем благополучно. Сегодня я уже снял повязку. Заходил в книжный магазин Дредера и купил несколько книг по математике. Слонялся и осматривал город. Получено телеграфное сообщение о взятии города Николаева. На юге Красная армия трещит последнее время основательно. Большевики там всё отходят и очищают основательные кусочки и солидные города.

Вернулся я в Люботин в 5 часов; встретил в городе командира, его вызывали в штаб. В 7 часов вечера батарея выступает, и вместе с тем нас перевели из армейского резерва в корпусной резерв. Вечером зашел к нам в собрание Дзиковицкий. По случаю его прихода за ужином подана была на стол водка. Нагрузились основательно, шт.-кап. Дзиковицкий пригласил меня и кап. Гриневича к себе выпить вина. И мы опять начали с водки, перешли на вино, а потом опять на водку. Под конец ужина всё исчезло перед глазами, и я перестал уже видеть сидевших за столом. Не помню, как я нашел в отделении вагона постель и лег, не раздеваясь. В таком состоянии я был тоже впервые за всё мое существование. Обычные наши выпивки всегда отличались скромностью, так как командир следил за настроением и вовремя прекращал дальнейшую подачу водки на стол. Сам не знаю, почему я хватил сегодня без меры, обыкновенно я вовремя останавливаюсь.

9.08.1919. Утром страшно удивился, так как в 6 часов проснулся в вагоне и сначала ничего не мог сообразить. Почти весь день чувствовал себя отвратительно. Часа в 4 с целью проветриться и прийти в себя поехал с капитаном Гудим-Левковичем в экипаже на хутора. Роскошно прокатились, поели фруктов, попили вдоволь молока, и только после этого окончательно пришел в себя. Он вчера тоже хлебнул через край и ночевал в парке на земле.

10.08.1919. Наши заняли узловую станцию Гребенка и находятся всего в 3–4 переходах от Киева. Падение его неизбежно в скором времени. На юге и западе они не могут уже остановиться, между тем как на севере упорно обороняются и, сосредотачивая крупные силы, переходят в наступление. Приехал с базы Андрей. Он ночевал у меня, и мы с ним проболтали часов до 2 ночи. Не виделись месяца полтора с лишним. Он весь ушел в хозяйственные дела и провозится с заготовкой фуража для батареи еще месяца два. Не представляю, как он выносит это сидение. Я не так много, благодаря стоянию батареи в резерве, болтаюсь без особого дела вместе со всеми нашими, и то уже надоело и хочется поскорее на позицию, чтобы уж покончить с этими красными. Как-то много грустнее и медленнее проходит время. С какой-то особой болью в сердце каждый день вспоминаешь тут дом и Москву. На фронте хотя и каждый день думаешь о своих, но там как-то меньше грустишь, потому что всё время бываешь занят и, кроме того чувствуешь, как с каждым боем продвигаешься дальше.

11.08.1919. Во время обеда часа в 2 получили телеграмму с приказанием немедленно прибыть в Харьков. Около 4 мы уже выступили походным порядком и к вечеру были там. Оказалось, что большевики, прорвав фронт на стыке нашей и Донской армий, двинули в этот прорыв весьма солидные силы – около 6 дивизий при большом количестве конницы. Они заняли Валуйки, наши очистили Купянск и утром сегодня оставили город Волчанск. Ходят такие слухи, что это им удалось вследствие того, что два донских полка бросили позиции, и что в настоящее время разъезды противника находятся уже в 25 верстах от Харькова. Нас вызвали для защиты города, в котором мы будем пока стоять. Разместились мы на Ст. Московской улице в Тамбовских казармах.

Генерал Шкуро завтра должен начать наступление на эту группу противника со стороны Белгорода, с севера на юг и на восток. Направление забавно переменилось. Этим своим маневром красные выходят в тыл всей нашей группе, работающей на Курском направлении и находящейся уже под самим Курском.

12.08.1919. Наши заняли Одессу, Бахмач, Конотоп, Корсунь. Кроме того, конница генерала Мамонтова119119
  Мамонтов Константин Константинович (Мамантов), р. 16 окт. 1869. Из дворян Минской губ., сын офицера, казак ст. Нижне-Чирской ОВД. Николаевский КК 1888, Николаевское кав. училище 1890. Офицер л.-гв. Конно-гренадерского полка. Полковник, командир 6-го Донского казачьего полка. В Донской армии; янв. 1918 атаман ст. Нижне-Чирской и 2-го Донского округа, нач. партизанского отряда, с 11 фев. 1918 командующий Северной группой. Участник Степного похода, комендант отряда. В марте 1918 руководитель восстания во 2-м Донского округе, в апр. 1918 командующий войсками 2-го Донского, Усть-Медведицкого и Хоперского округов, в мае 1918 нач. самостоятельного отряда и группы. В июле 1918 – 23 фев. 1919 командующий войсками Чирского и Цимлянского района, командующий Восточным фронтом (с 7 мая 1918 генерал-майор), с 23 фев. 1919 командующий 1-й Донской армией, командир 2-го сводного казачьего корпуса, в июле 1919 – фев. 1920 командир 4-го Донского отдельного корпуса, в нояб. 1919 командир конной группы. Генерал-лейтенант. Ум. от тифа 1 фев. 1920 в Екатеринодаре.


[Закрыть], прорвав фронт и выйдя в глубокий тыл противника, заняла Тамбов и Козлов. В Тамбове была база Южного советского фронта. Там захвачена громадная добыча и распущено до 30 000 мобилизованных. Занятие Тамбова безусловно временно, но это роскошная тыловая прогулка. Фронт теперь очень интересный. Приблизительное направление его к сегодняшнему дню таково: Одесса–Черкассы–Гребенка–Бахмач–Конотоп–Рыльск–Обоянь–Короча–Волчанск–Купянск, причем только два последних города заняты красными, остальные – наши. Кроме того, в районе Тамбова и Козлова еще наш «островок» в тылу красных. У Купянска и Волчанска у нас довольно серьезный прорыв, меры ликвидации которого уже приняты. Прорвав наш фронт, красные сначала загибали крайний левый фланг Донцов, а теперь всей силой своего удара обрушились на нас. Поговаривают о том, что эта невыгодная комбинация будет ликвидирована дня за 4.

Сегодня год со дня нашего отъезда с Андреем из дома в Добровольческую армию. Наши, должно быть, в этот день обязательно вспоминают нас. Хотел вечером пойти куда-нибудь вместе о Андреем, но он оказался занятым, и я виделся с ним только днем в продолжении двух часов. Я же все-таки с небольшой компанией, несмотря на дождь, отправился в один из театров миниатюр.

13.08.1919. В 4 утра нас разбудили и приказали выступить вместе с Самурским полком в д. Веселую. Как выяснилось, мы будем принимать активное участие в ликвидации этого прорыва. До Веселой более 30 верст, на покрытие которых пришлось потратить целый день. Дорога тяжелая, очень много песчаных мест. По дороге на ходу попробовал поохотиться и убил из охотничьего ружья чайку, вернее чибиса. Приятно было выстрелить. Когда выезжал из Харькова, встретил Восканьянца, с которым вместе были в школе в Одессе, и Осю Низяева120120
  Низяев Иосиф Дмитриевич. Константиновское артил. училище 1915. Поручик. В Добр. армии и ВСЮР в 3-м отдельном артдивизионе. Штабс-капитан (11 янв. 1919). В Русской армии в Дроздовской артил. бригаде до эвакуации Крыма. Галлиполиец. Осенью 1925 в составе Алексеевского артдивизиона в Болгарии. Капитан. В эмиграции в Германии. Ум. 13 апр. 1964.


[Закрыть].

14.08.1919. На рассвете выступили и пошли на село Старицу. Наше 4-е орудие двинулось вперед в авангарде, а три остальные пушки шли с главными силами. После почти 20-верстного перехода, пройдя Старицу, завязали бой у переправы через реку Северский Донец. Красные, разобрав часть моста, расположились на берегу реки в имении графа Гендрикова и в селе Графском. Позиции для нас были весьма неудобные, нас всё время обкладывали фланговым огнем. Мы с пушкой стояли на открытой позиции на дороге и с расстояния 300–400 сажень прямой наводкой гвоздили по цепям и пулеметам противника. Переправу защищали 3 батальона и 3 эскадрона кавалерии красных.

Защищались и дрались они очень упорно и осыпали нас градом пуль, которые очень основательно постукивали по стволам сзади стоящих деревьев. Огонь был настолько силен, что из-за треска винтовок и пулеметов, которые непрерывно выпускали целиком ленты, ничего не было слышно. Так продолжалось часов с 11 до 2, когда подъехал к нам генерал Шифнер-Маркевич121121
  Шифнер Антон Мейнгардович (Шифнер-Маркевич), р. 4 июня 1887. Александровский КК 1904, Михайловское артил. училище 1907, АГШ 1913. Офицер л.-гв. 2-й артил. бригады. Подполковник, и.д. нач. штаба 7-го армейского корпуса. 1918 участвовал в формировании добровольческих частей на Румынском фронте. В Добровольческой армии с 7 авг. 1918; с 18 авг. 1918 начальник штаба Кубанской партизанской отдельной бригады Шкуро, затем 1-й Кавказской конной дивизии, с мая 1919 начальник той же дивизии, сен. 1919 – мар. 1920 нач. штаба 3-го Кубанского корпуса. В Русской армии авг. 1920 нач. 2-й Кубанской конной дивизии и отряда группы войск особого назначения в Кубанском десанте, сен. 1920 начальник 2-й кав. дивизии. Генерал-майор. Ум. 21 янв. 1921 в Галлиполи.


[Закрыть] со своим конвоем. Несмотря на такой огонь, он спокойно поздоровался с нами и начал руководить боем. Огонь с обеих сторон еще усилился, и через полчаса красные побежали. Самурцы перескочили через мост, и вслед за ними было очень эффектно пущено человек 400 Шкуринской кавалерии. Командир бригады генерал Шифнер-Маркевич вместе с генералом Ирмановым122122
  Ирман Владимир Александрович (Ирманов), р. 18 окт. 1852. Из дворян Киевской губ., сын полковника. Московская военная гимназия 1868, Александровское ВУ 1870. Офицер 134-го пехотного полка. Генерал от артиллерии, командир 3-го Кавказского армейского корпуса. Георгиевский кавалер. В Добр. армии и ВСЮР; командир 1-й бригады 1-й Кавказской казачьей дивизии, в июле 1919 врид командира 3-го Кубанского конного корпуса, 23 окт. 1919 переименован по Кубанскому казачьему войску в генералы от кавалерии. В эмиграции в Югославии, член Общества кавалеров ордена Св. Георгия, председатель отдела монархистов-легитимистов в Нови-Саде и отдела КИАФ. Ум. 27 сен. 1931 в Нови-Саде (Югославия).


[Закрыть] в числе первых бросились на тот берег. В этот момент справа, по улице с. Графского, на них налетела кавалерия красных. Генерала один из них рубанул даже шашкой, но попал плашмя по плечу, а в этот момент генерал убил его из револьвера. Произошло маленькое замешательство, но перескочившая к этому времени наша кавалерия врезалась уже в цепи противника и начала их рубить. Казалось, что всё уже кончено и наши войдут в Волчанск, до которого оставалось верст 6. Мы часа на полтора задержались у переправы, пока починяли мост, и пошли дальше.

По дороге видна была работа кавалерии: по полю везде валялись трупы, от шашечных ударов остаются ужасные раны, и такая штука действительно производит впечатление; я видел труп, у которого полголовы совсем было снесено, а мозги целиком валялись на расстоянии полушага от остатка головы. По дороге к мосту всё время вели партии пленных. Часам к 5 красные внушительными цепями перешли в контратаку и стали теснить нас. Кто-то крикнул, что переправа занята сзади нас, и все обозы понеслись назад по дороге, – это довольно неприятное зрелище. Мы открыли огонь батареей (остальные пушки к этому времени уже подошли) и стреляли на самых маленьких прицелах. Воевать в таких кустах и перелесках довольно неинтересно, так как не видишь, как подходит противник на очень близкое расстояние. Пули шли очень густо, и мы под сильнейшим огнем принуждены были взяться в передки и отойти сажень на 200.

Когда мы выехали на дорогу, нас надлежаще обложили из пулемета, причем одна очередь пролетела у меня возле самой шеи. В добавление ко всему этому красные закатили возле самой дороги несколько тяжелых 6-дюймовых снарядов, которые в лесу рвались со страшным треском. Самурцы 7 раз, поддержанные нашим огнем, переходили в контратаку и наконец остановили красных. Кавалерия в этих кустах ничего не могла сделать и оставалась пассивным зрителем. На этом небольшом участке со стороны красных действовало до 30 пулеметов, из которых 7 были нами захвачены.

Их сегодня тряхнули, но у нас тоже тяжелые потери: выбыло из строя больше 100 человек и 30 лошадей. Ночевать мы ушли в Старицу, куда были подтянуты почти все части, за исключением одной или двух рот, которые остались у переправы. Вся наша группа состоит из полутора батальонов Самурцев, полка кавалерии и нашей батареи, в общем около 1200 человек.

15.08.1919. На рассвете начала раздаваться какая-то странная стрельба. Во сне казалось, что это красные пытаются нажать на переправу. Но потом оказалось, что они подошли к Старице с тыла, со стороны Мурома, и хотят сзади взять нас в оборот.

Пока всех разбудили и собрали, а на это потребовалось более 15 минут, красные успели уже вскочить в деревню. Чувство было неприятное, но паники в боевых частях не было, только обозы немного в расстройстве потянулись к лесу, в сторону Графского, тоже занятого красными. Получилось что-то вроде окружения. Нашим огнем, Самурцами и кавалерией примерно через час красные были выбиты из деревни. Тем не менее, командир запасного батальона говорил, что дорога на Харьков уже отрезана и что мы теперь будем пробиваться на деревню Муром. Одна пушка осталась защищать деревню Старицу, а мы пошли брать Муром. После тяжелого боя в лесу к полудню мы заняли эту деревню, основательно потрепав 107-й полк красных. Разговоры относительно дороги на Харьков были преждевременны. Из окружения мы, после занятия Мурома, вышли.

К вечеру подошел 2-й Партизанский конный полк из Харькова со своей батареей. Наблюдал я стрельбу казачьей батареи и должен сказать, что она весьма неважная. Вообще их батареи во всех отношениях слабые.

Утром красные в Старице все-таки успели поймать конных казаков, отрубить им кисти рук и распороть животы. Звери.

Наевшись основательно фруктов, мы расположились в Муроме. Завтра идем брать Волчанск с другой стороны.

16.08.1919. Основательно поев, часов в 10 выступили вместе с кавалерией на Волчанск. Нужно сказать, что с конницей передвигаться довольно трудно. Горы и ямы им нипочем, а нас они сильно задерживают, а потом приходится подтягиваться. Через Сев. Донец мы перебрались у д. Огурцово. Мосты были взорваны, но к счастью недалеко был брод. Многие из нас основательно выкупались поневоле, в одежде. Лошади вязли, падали, и их приходилось распрягать и подымать. У командира батареи жеребец просто взял и лег в воду, чем немало удивил его.

В Волчанск мы вошли около 3 часов дня. Сплошные пески прямо измучили лошадей и людей. Мы останемся здесь и пойдем в свою дивизию. Теперь их сбили основательно, и только конница будет их преследовать. Дрались они здесь действительно упорно и хорошо. Сил у них тоже было немало: 9 пехотных полков, 1 конный, 15 легких орудий и 3 шестидюймовых. Говорят, что это войска, снятые с Сибирского фронта. Среди них много китайцев и татар. Но все-таки им основательно всыпали. Жители говорят, что раненых и убитых у них прямо тьма. Получено сообщение о занятии нашими войсками Киева. Для нашей батареи после отдыха такая переделка с затыканием этого прорыва была весьма оздоравливающей; все как-то сразу пришли в надлежащее боевое чувство.

17.08.1919. Сначала предполагалось, что нам здесь, в Волчанске, дадут дневку, но потом выяснилось, что нас немедленно требуют за Готню, где идут сильнейшие бои. Теперь придется затыкать прорывы после стояния в резерве —дело не совсем-то легкое. Так как составов нам сегодня не успели приготовить, то погрузку пришлось отложить до завтра. Есть сведения, что Купянск тоже занят нами. Теперь одна только кавалерия будет преследовать эту группу противника. Донцы подходят к Бирючу, а Шкуро уже, кажется, занял Новый Оскол. Получается, что вся эта группа совершенно отрезана. Ликвидировать их совершенно было бы недурно, так как в этот прорыв успело войти до 6 дивизий красных. В районе одного Волчанска их было 40 батальонов пехоты при нескольких эскадронах кавалерии и до 20 орудий, из них три тяжелых. Рассказывают, что на днях произошел довольно интересный случай. Один из наших автоброневиков, проскочив через пехотные цепи противника, влетел на батарею красных. Батарея растерялась и сдалась. Тогда броневик заставил ее открыть огонь по своим. Сами этого они не могли сделать, так как буквально не было ни одного артиллериста. Те же, говорят, прилично стреляли по своим.

18.08.1919. Должны были начать грузиться часов с 4 утра, но я, будучи дежурным офицером, проспал и только около 5 утра поднял батарею. Сразу же отправились на вокзал и начали грузиться. Мы довольно скоро кончили эту процедуру, но Самурцы, с которыми мы теперь вместе идем, копались что-то до 4 вечера. Двинулись мы одним эшелоном в 80 с лишним вагонов. Совсем уже вечером мы прибыли в Белгород и оттуда ночью выехали в направлении на Готню. Спал я в конском вагоне. В классных вагонах уже давно разучились ездить. Теперь понятие об удобствах и о комфорте совершенно другое, чем было раньше. Под утро кожаный подсумок с 30 патронами сорвался с гвоздя сверху и основательно треснул меня по лицу. Со сна мне показалось, что это меня хватило шрапнельным стаканом по голове. Я вскочил и начал присматриваться, откуда это стреляют. Но всё было тихо. Мы только начали подъезжать к Готне. Я уснул опять.

19.08.1919. Из Готни мы отправились к ст. Псел. Фронт проходит в данный момент по реке Псел. Разгрузились мы прямо на пути у деревни Вишневой. Первый взвод нашей батареи остался в Вишневой, а наш 2-й взвод пошел на ст. Псел. Интересно, что немцы дальше реки Псел в этом месте не продвинулись, так что на той стороне уже закоренелая Совдепия. Народ здесь уже совсем не тот и сильно разнится от украинских «хохлов», пошли уже настоящие «кацапы». Живут много грязнее и беднее. Все какие-то скупые, ничем не угощают и всё только плачут, а у самих припрятано всё в солидных количествах. Верить им никак нельзя, и если просишь, то тоже ничего не получишь. Разговаривая, вставляют всё время такие слова как: «Ягодка ты моя», «Золотце ты мое», «Деточка ты моя», «Защитники вы наши». Мерзкий в общем народишко. Бои идут здесь очень серьезные. Красные весьма солидно лезут на переправу через Псел. Тихих дней тут как будто не предвидится, а жаль. Тут очень много дичи, в особенности много диких уток. Весьма приятно было бы поохотиться, и ружья охотничьи есть.

20.08.1919. Утром сменили взвод 4-й батареи, который стоял на позиции у д. Камышной. Командир взвода рассказывал нам, как они отступали сюда из-под Суджи. Отходили с Белозерским полком, который по его словам, дерется и сейчас весьма слабовато и оставлял их почти совсем без пехоты. При этом отступлении погиб наш автоброневик «Верный», который застрял в песках. Фронт тут проходит как-то по дуге. При отступлении неприятно то, что придется идти довольно большой кусок вдоль фронта. Красные тут располагают довольно сильной артиллерией. Всё время гвоздят 6-дюймовыми и 42-линейными. Нас они уже сегодня успели слегка обложить. Станции же довольно сильно достается. Вообще участок очень оживленный. Они всё время проявляют активность. Хорошо, что мы здесь работаем с таким надежным полком как Самурский.

За последнее время красные стали здорово предприимчивы. Здесь много частей, переброшенных на наш фронт из Сибири. Говорят, что они сняли оттуда и бросили на нас 11 дивизий с того фронта. На Донцов они тоже навалились основательно и заняли г. Камышин. Вот тебе и развал советской армии… Как видно, еще солидно повоевать придется с ними. Эти их части весьма приличны и дерутся гораздо лучше, чем прежние. Ночью они опять полезли на переправы, но их отбили. Всё дело кончилось только ночной тревогой на 1,5 часа, и всё смолкло до утра.

21.08.1919. Сразу на том берегу Псела, прямо против Камышной расположена д. Белица. У переправ у нас заставы, а по берегам речки в промежутках между переправами нет ничего, кроме слабых дозоров. Каждую ночь оттуда сюда и отсюда туда перебираются люди и сообщают красным относительно нашего расположения. Прямо не понимаю, почему на это у нас так мало обращают внимания, тем более что из этих деревень у них немало комиссаров, которые знают здесь все ходы и выходы.

С утра красные начали нас солидно обкладывать. Мы стояли сейчас же за деревней. После нескольких десятков снарядов, выпущенных ими по ближайшему к нам краю деревни, Камышная загорелась. Благодаря ветру пожар очень быстро распространился, и за каких-нибудь 2 часа выгорело 47 дворов со всеми постройками. Во время пожара в каждом доме, не переставая, рвались целыми пачками патроны. Их тут припрятано десятки тысяч. Солидно вооружены теперь наши деревни. После обеда по приказанию начальника участка мы переехали версты на 2 левее: к д. Крупец, на левый фланг Самурского полка. Левее нас стоят Белозерцы. К вечеру их потеснили, и в нескольких верстах от нас красные перешли Псел.

Получено было сообщение, что они выходят нам в тыл. Мы с 9-й ротой Самурского полка загнули фланг и отошли к Пселу (станции). Положение было какое-то неопределенное. Чуть-чуть было свои по своим не открыли огня. У нас положение было не особенно интересное, потому что во время стрельбы в нашей 4-й пушке сломался курок, и орудие бездействовало. Всё обошлось благополучно. От Камышненской переправы Самурцы тоже отошли, вследствие всей этой истории, налево.

22.08.1919. К утру положение было восстановлено, и всё опять осталось на прежних местах. Большевики уже начали пристреливаться к тому месту, где мы стояли. Должно быть, кто-то уже успел им сообщить о месте нашего стояния. Шпионство здесь развито весьма солидно. Решительно всё передается туда. В этом смысле эта позиция не совсем интересная. Жители тоже как-то панически настроены. По вечерам всё время шепчутся: подходят и сообщают самые нелепые вещи вроде того, что красные там-то и там-то ночью собираются переправиться, или в таком-то месте у реки собралось 2 полка красных и т. д. В общем, обстановка такая, что лошадей мы ночью не разамуничиваем, а сами не раздеваемся, потому что ночью почти всё время красные пробуют то там, то сям устроить тарарам. Самурцы – молодцы, основательно их сдерживают и каждый раз весьма солидно всыпают им.