Текст книги "Первая империя"

– Спасибо. Я, в свою очередь, извиняюсь за некоторое хамство. Отличное судно, бравый экипаж и первоклассный капитан.

– Как хорошо, что вы это поняли! Как жаль, что поздно, – капитан протянул руку Арчибальду, и тот, ни секунды не медля, протянул свою.

По окончании нашего разговора все разошлись. Капитан направился к ремонтной команде, которая уже осматривала повреждения «Барракуды» от близкого взрыва двух торпед. Я точно не знаю, что же именно нашли на корпусе и стоит ли этому вообще верить, потому как этот объект был сразу засекречен, не сфотографирован, не задокументирован, но говорят, что это был гигантских размеров кусок щупалец, еще подававший какие-то признаки жизни. Теперь я сам почти убедился в том, что в этом мире есть то, что не поддается объяснениям. Действительно, вряд ли это был Кракен, но вот гигантский кальмар вполне мог попасть в озеро N через тоннели под дном. Вот только как и зачем это получилось?

Глава X

Тем временем техника выстраивалась в колонну, места в которой были уже давно определены. Я, как и было оговорено, направился к ТПТ. На его борту было написано белой краской «Цербер» и нарисованы три собачьи головы, похожие на питбульи… Как оказалось, техник-стрелок – это член экипажа, в задачи которого входило вместе с механиком-водителем обслуживать и всячески поддерживать боевую машину в исправном состоянии. Во время боя его основой задачей была борьба с пехотой противника при помощи курсового вооружения. Мое новое место располагалось в передней части корпуса, как и место водителя. Даня (так звали механика-водителя) попросил меня следить за показаниями амперметра одного из двух электромоторов, которые нас с ним разделяли.

– Смотри внимательно, – начал он, когда я забрался и расположился в сиденье. – За этим кожухом находится правый электродвигатель. Понятно? Он приводит в движение правую гусеницу. Логично? Логично. – Он приложил ладонь к щитку. – Вот эта штуковина – амперметр. Если стрелка зайдет дальше этой отметки, – он показал пальцем куда-то в середину, – срочно кричи мне о перегрузке, через эту трубку, – он показал на неприметное отверстие. – Перед тобой АСМП в шаровой установке, наводится плеч… – говорил он так, словно вот-вот уснет. Так вот кто говорил с Ярушем в столовой!

– АСМП? Это еще что?

– Автоматический скорострельный метатель пуль. Но мы его называем «пулеметатель». Короче говоря, это как винтовка, только стреляет больше и быстрее.

– Понял…

– Хорошо. Дальше… Что дальше? А! Тут есть проходы, которые соединяют все отсеки в танке. Можно не выходя на улицу доползти до башни, главного электрогенератора, турбины и даже до котельной. Но они весьма узкие. Надеюсь, вы не боитесь замкнутого пространства? – он рассмеялся.

«Даня, ты уснул?! Поехали!», – послышалось из переговорной трубки, и Даня, матюгнувшись, пропал за углом прохода, прыгнул на место, – так, что слышно было, как скрипели пружины его кресла, – завел электромоторы, включил передачу, и танк начал медленно двигаться вперед, издавая хлопки, когда траки гусениц касались мостовой. Электромоторы начали гудеть, и гул этот был похож на тот, что издают метропоезда. Как через весь этот шум мне в случае чего докричаться до Дани – загадка!

Так или иначе, к шести часам мы достигли подножья горного массива. Теперь дорога шла только вверх. Пока уклон был небольшой, но, судя по всему, скоро это изменится. В восемь часов головной грузовик дал сигнал к остановке, и вся колонна остановилась на ночевку. Мы находись на равнине между двумя холмами, за которыми виднелись снежные вершины гор. Оперативно был разбит палаточный лагерь, выставлены часовые, разведены костры, а кто-то из пехоты обнаружил небольшой ручеек с пресной водой. Почти сразу после остановки был разведен огонь в котлах полевых кухонь, и пара поваров принялась что-то готовить. По истечении полутора часов уже стояла очередь за ужином.

Я заметил Баркенсона. Он в одиночестве бродил по окраине лагеря, то и дело осматривая близлежащие горы. Вспомнив свое обещание Хиксу в следующий раз сесть за один стол с ним, я направился к ученому.

– Замечательный суп, согласитесь?

– А? Ах суп… Да, неплохой-неплохой. Правда, мне думается, что картошка не доварена.

– Что поделать? Полевые условия, сами понимаете.

– Понимаю-понимаю. Ну да Империя с этим супом… Меня больше беспокоит, что место для стоянки выбрано неудачно.

– Почему? – с немалым интересом спросил я.

– Мы находимся в низине, а слева и справа горы. Обнаружить нас оттуда проблемы не составит, а любой заплутавший вражеский воздушный корабль сравняет нас с землей. Нас с землей… – повторил он.

– Резонно. Однако, выставлены часовые.

– И какой от них толк?..

Разговор с Баркенсоном длился недолго, но мне удалось его заверить, что мы в безопасности. По крайней мере, в этом меня убедил городской комендант.

Во время разговора Баркенсон пару раз клюнул носом и точно подметил, что спит на ходу, потому, попрощавшись, направился к себе в палатку. Или к прицепу. Не знаю. Я еще на какое-то время задержался здесь. Свежий воздух для жителя Ёркстима является большой редкостью, и по совету Марка я как можно больше времени проводил на улице, стараясь дышать во всю грудь. В полумраке заметил Олега. Он сидел на своей рубахе, скрестив ноги, прислонив ладони к коленям. Медитировал. Да так глубоко ушел в себя, что даже не слышал, как я подошел! Решив его не отвлекать, я развернулся и пошел обратно, но он меня окликнул. «Очень успокаивает», – добавил он. На сей раз наш разговор перебил сигнал отбоя.

Утром, разобравшись с завтраком, я направился к «Церберу». Поприветствовав меня, Яди помог забраться на корпус.

– Я вечером поговорил с Даней. Теперь твой путь продолжится в башне, а то место займет Яруш.

– Я сделал что-то не так?

– Нет-нет! Даня даже в своей манере речи похвалил тебя. Просто электромоторы – аппараты капризные, и Дане было бы спокойнее, если бы на месте техника-стрелка был тот, кто знает их особенности… Залезай в башню, сейчас расскажу, что к чему.

Много времени для того, чтобы объяснить мне устройство боевого отделения не потребовалось. Яди высунулся из люка командира и наблюдал за движением техники. Я сделал так же, открыв свой. «Цербер» был достаточно высоким (чуть больше четырех метров), и с такой высоты была видна вся колонна и каждая кочка, по которой она едет.

– Яди, а почему вы назвали свою машину «Цербером»?

– Как-нибудь потом расскажу… – словно бы желая уйти от ответа, сказал он.

Первая половина дня ничем особенным не отличилась. Техника усердно карабкалась по каменистой дороге вверх, пока на ее пути не встретилась лужа или болотце, образованное горной речушкой. Возле этого «водоема» стоял кто-то из наших с красным флагом.

– Стой! – прокричал он.

– Чего ему надо? – спросил меня Яди.

– Чтобы мы остановились!

– А! Даня, тормози! – «Цербер» встал как вкопанный, и Яди чуть не ударился зубами о поручень перед ним. – В чем дело? – спросил Яди у человека внизу.

– Впереди большая и глубокая лужа! Будьте аккуратны.

– Понял! Даня, дальше едешь на второй передаче, увеличь тягу на электромоторах. Но не до предела грузи их! Спалить можем…

Он что-то ответил, но капитан не услышал.

– Не понял, повтори.

– Понял, говорю!

– Даня хороший водитель, – обратился ко мне Яди. – Правда, говорит почти всегда так, словно сейчас уснет! Или пьяный. Но когда дело касается управления техникой, этот человек – виртуоз. До того, как попасть в армию, он был автогонщиком.

– Какой Даня? Водитель? Гонщиком?!

– Да, наш Даня, – рассмеявшись, ответил Яди. – Несмотря на его заторможенность, у него хорошая реакция и он хорошо понимает технику, которой управляет.

Это заметить я уже успел. Под стать его заторможенной речи были и его движения. Плавные и неторопливые. Ни разу не видел ни одного резкого жеста в его исполнении, разве что вчера, когда он пропустил момент отправления колонны и рванул к себе на место. А что касалось его умения управляться со всеми этими рычажками, кнопками, коробкой переключения скоростей и всем остальным, чем оборудовано его место, у него получалось действительно очень хорошо. С таким водителем – хоть на край света!

«Цербер» приступил к форсированию водоема, оказавшегося действительно глубоким, выше пояса взрослого человека. Объехать это препятствие не было возможно. На полпути машина остановилась.

– В чем дело? – спросил Яди, но ответа не последовало.

Гул моторов становился всё громче и громче, а из глубин корпуса время от времени доносился какой-то хруст.

– Горелым пахнет, – заметил я.

– Чего?!

Открылся люк техника-стрелка, и высунувшийся из него Яруш прокричал Яди:

– Muthor u plomene!

– Даня, выключай рубильник! Яруш! Рубильник!

Как только напряжение с электродвигателей было снято, Даня и Яруш приступили к тушению воспламенившегося левого мотора. Быстро справившись с пожаром, открыв все люки, весь экипаж выбрался наружу.

– Даня, что произошло? – спросил Яди, спускаясь по крыше к месту водителя, выбирающегося наружу.

– Мы, вероятно, застряли. Я переключаю передачу, а она не переключается! Моторы упорно пытались провернуть колеса – перегрузка – пожар!

– А чего ты реверс моторов не включил, балда? Руку давай!

– Я уже потянулся, но левый двигатель вспыхнул. Пришлось обрубить электричество.

– Потому что я приказал…

– Никак нет! Ты думаешь, тебя было слышно? Как бы не так!

– Ничего смешного! Мы крепко влипли…

– В чем дело? – кратко спросил подошедший Арчибальд.

– Мотор спалили! – не менее кратко ответил Яди.

– И что теперь?

– Менять теперь.

– Сколько времени потребуется?

Яди через открытый люк водителя взглянул на еще дымящийся мотор.

– Весь оставшийся день, не меньше. Надо расцеплять гусеницу, снимать ведущее колесо, снимать половину лобовой брони, вытаскивать сгоревший мотор, устанавливать новый, подключать его и собирать всё обратно. Но сперва надо эту дуру как-то из лужи вытащить. Даня, ты хоть нейтраль сможешь поставить?

– Не знаю, не знаю. Неизвестно, что там с трансмиссией, – если она сдохла, ее надо будет вытаскивать. Иначе мы «Цербера» из этого болота не вытащим.

– Sle znimatte transmise, ta noy su dva dnie.

– Очень надеюсь, что нам не придется ее снимать! – ответил Яди.

– Что он сказал?

– Если снимать трансмиссию, то мы тут дня на два, – перевел капитан.

Пока я наблюдал за действиями экипажа ТПТ, подошел и Хикс. Его грузовик, как и еще несколько единиц техники, шедшей за «Цербером», не успели пересечь водную преграду.

– Что случилось?

– «Цербер» сломался. Пока не починят, не поедем.

– Потом этот кретин Яди будет рассказывать, что «Цербер» – лучший танк в Империи!.. Я до обеда прогуляюсь по местности с Ясной. Мы ведь до обеда простоим?

– Если не до ночи… И вообще, Хикс, ты-то куда? У нас серьезная экспедиция, а не прогулка в парке!

– Да знаю я, знаю. Я тебе серьезно и сказал о своих намерениях, – после этих слов он развел руками и ушел.

«Весь световой день», – подумал я. Это же сколько времени пройдет впустую! Хотя, сколько вариантов! Взять рукопись, записать несколько страниц, уединиться с природой и вдыхать чистый горный воздух… С этими мыслями я направился к своему прицепу, достал свои записи, сел на ступеньке перед дверью, и, пока было время, записывал всё, что случилось в последнее время. Заметив меня, ко мне подошел Даня.

– Заднебашнячаете, товарищ? Идем, поможешь.

– Я?

– Не я ведь техник-стрелок! Машина неисправна, а ты – моя правая рука, и она ничего не делает.

Я озадаченно посмотрел на него, убрал листы, поднялся.

– Да ладно-ладно. Делай, что делал. Пока там решают, как вытаскивать «Цербера», решил до тебя дойти.

Даню окликнули Яруш и водитель, сказав что-то себе под нос, бегом направился к ТПТ, а я снова взялся за работу. Но тут ко мне подошел Баркенсон.

– Господин Адриан! Приветствую!

– Добрый день.

– Даже тут работаете?

– Нет. Скажем так, дневник.

– Дневник? Знаете, я тоже в свое время вел…

Я предложил Баркенсону сесть рядом. Для этого из прицепа был вытащен небольшой стул, а после беседы, которая закончилась весьма скоро и в которой была поднята тема, касающаяся работ по изучению «ядра», ко мне невольно пришли мысли о том, какие конструкционные проблемы «Небесного Герцога» остались нерешенными.

Первое, о чем я подумал, – это о том, что одних только рулей на хвостовом оперении для поворота такого корабля, как «Герцог», не хватит. Мои мысли подтвердились вспомнившимся замечанием капитана корабля. После недолгих раздумий решение пришло само собой – дополнительные закрылки на оболочке! Об этой идее нужно было рассказать Хиксу, и я, сорвавшись с места, направился к прицепу, за которым он был закреплен. Подойдя ближе, я увидел, что прицеп едва качался вперед-назад, а из самого прицепа доносились едва слышимые на улице тяжелые вздохи. «Зайду позже», – мелькнула мысль, и я пошел обратно.

Вернувшись к себе, я взял чистый лист, наточил карандаш и продолжил писать, периодически поглядывая на то, как шли работы с «Цербером». До обеда его смогли вытянуть из лужи и извлечь сгоревший мотор. С Хиксом я встретился уже после обеда…

– Хикс, друг мой, ты в курсе, что вам очень повезло, что колеса прицепа были подперты башмаками?

– Не понимаю, о чем ты, – улыбнувшись и с нотками иронии в голосе ответил он.

– Всё-то ты понял. Я тоже всё понимаю. И что с женой у тебя всё обострилось, и что Ясна – красивая девушка, но, может, сперва стоило подать на развод?

– Ага, то есть ей можно в браке «гулять», а я должен делать вид, что ничего не происходит? Как бы не так!

– О Мировая, как всё у вас сложно… Впрочем, куда я лезу? Это ваше дело.

– Жизнь дает возможности, я ими пользуюсь. Это как в шахматах – если есть возможность выгодно разменять фигуру, то что ж от этого отказываться? Да и вообще, сам к Амели ходит, а меня обвиняет!

– Ничем таким мы не занимаемся.

– Да-да. Поверил.

– Закрыли тему. Я тебя искал, чтобы кое-что рассказать… Но только надо это где-то начертить.

В поле зрения попал «Цербер». «Идем!» – позвал я Хикса. Дойдя до ТПТ, я взял с земли что-то, походящее на мел, и начал чертить на броне небольшой чертежик. Из-за угла танка вышел Яди.

– Вы что творите?! – сорвался он, когда увидел нас.

Протирая большое зеленое яблоко о рукав формы, за капитанами вышел Яруш и, увидев всю эту сцену, на секунду замер, оценивая обстановку, – и, вероятно, найдя ее забавной, рассмеялся. Следом смехом разразился Яди, переглянувшись – я и Хикс тоже.

– Прошу прощения. Мне срочно надо объяснить Хиксу одну идею, а под рукой только что-то, на мел похожее, а бронеплиты ТПТ – отличная замена доске.

– Пользуйтесь, только сотрите потом, а то демаскирует нас.

– Demazkeruit?! Dis? – Яруш с новой силой залился смехом.

– Что поделать?.. Конструктора – люди творческие, а творческие люди – странные люди.

– A mesly posezayut ih takiige.

– Верно! – кажется, поняв, что сказал Яруш, ответил я.

К вечеру все работы были окончены. Арчибальд принял решение остаться здесь на ночь, хотя Яди предложил сменить место дислокации, – слишком уж долго мы пробыли на одном месте. Но ехать в темноте дальше по этой… дороге, хотя ее трудно таковой назвать, значило бы повредить остальную технику. Камни, булыжники, оползни… что угодно может стать причиной проблемы.

Утро, завтрак, снова в путь. Я расположился на месте наводчика и вместе с Яди обозревал пейзажи и впередиидущую технику. Теперь «Цербер» шел почти в самом начале, чтобы в случае чего вся техника, идущая следом, могла бы вернуться в Нале.

Яди достал небольшую консервную банку, которая сегодня заменяла ему завтрак. Он поставил ее перед собой на крыше башни и начал вскрывать. Я обратил внимание на нож, которым он орудовал. Таких на вооружении у нас не было. Яди всегда носил его в небольших ножнах, словно кортик.

– А что это за нож? Я таких никогда не видел.

– Это… – он почему-то осекся, – штык-нож, который я снял с винтовки… – с трудом продолжил он. – Я вам так и не рассказал, почему этот танк называется «Цербер». Ты всё еще хочешь это узнать?

– Если не затруднит…

– Как ты уже понял, меня воспитала Империя. Учиться меня отправили в военный институт, и так получилось, что попал я в танковые войска. И как это обычно и бывает, был у меня друг, такой же, воспитанный Империей. После института нас распределили по разным экипажам разных машин, где кого-то не хватало. Мы часто встречались с ним и рассказывали о своих боях, ведь нас почти сразу кинули в пучины сражений. Наши успехи были почти равны, и сперва его назначили капитаном легкого танка, а затем и меня. Потом начались тяжелые бои. Для этих целей в Цекадо начали разрабатывать технику, принципиально отличающуюся размерами от той, что была у нас до этого. Это и ваши дирижабли «Императоры», и морские броненосцы, и танки. Когда новые танки поступили в войска, меня и моего друга определили капитанами на них. В институте, в свободное время, я и мой приятель изучали мифологию. Мой друг предложил своему экипажу назвать их танк «Химера». У этого чудовища, если считать хвост, три головы – они символизируют компоновку танка – три башни. Я, не отставая от старого друга, предложил своим название «Цербер». Также были «Горыныч», «Триглав» … Всего было построено двадцать пять таких машин. Мы получили первые две. Моему другу не терпелось испытать технику в бою, конечно! Корабельное орудие, которое может закинуть снаряд на двадцать километров, толстенная броня, вспомогательное вооружение… сухопутный крейсер, а не танк! Ему хотелось показать Четвертой империи, что наша техника превосходит их. Первое время мы участвовали в обороне, и, надо сказать, очень неплохо. «Химера» и «Цербер» вдвоем вполне успешно несколько дней сдерживали натиск врага, но противник взял в котел группу войск недалеко от нашей позиции. Нам была поставлена задача: разорвать это кольцо и прикрыть отход наших войск. Ночью, в дождь, включив прожектора, мы направились в указанный квадрат. Несколько раз то у него, то у меня рвались гусеницы, в дождь мы ползали в грязи, ремонтируя технику при свете свечных фонариков… Кое-как мы приехали. Открыли огонь по противнику – их позиции были хорошо освещены, почему-то они тогда наплевали на правила светомаскировки. Наши орудия стреляли без умолку, противник думал, что по нему открыла огонь артиллерийская батарея, – и начал разбегаться. К нашему огню присоединись те, кто был в котле, кого враг только что хотел раздавить, утопить в грязи, в песке от воронок… Ошалелый противник расступился, к нам устремились наши. Пехота, лошади с лафетами от пушек без самих пушек, потому как их уничтожили в бою, а отцепить времени не было, гренадеры в драной форме… Они все шли-шли-шли… Противник понял, что происходит, и, обнаружив нас, открыл по нам огонь. Танки уже начали покидать позиции, но «Церберу» разбило гусеницу – теперь мы легкая, огромная цель, подсвечиваемая прожекторами. Я видел, как из-за леса противник подтаскивал гаубицы. Тогда «Химера» встала прямо перед нами, заслонив своим боком нас от противника, причем так, что наше главное орудие тоже могло вести огонь по врагу. Насколько быстро было возможно, мы ввели «Цербера» в строй и подсказали «Химере», что можно отходить. И всё вновь встало налаживаться: задача выполнена, мы целы и отступаем, – но в «Химеру» попал снаряд такого калибра, что ни одна бронеплита не выдержала бы. Вся лобовая деталь разлетелась, словно окно, в которое попали камнем, вспыхнул пожар. К нам успела добежать какая-то часть экипажа «Химеры». Из башни выскочил мой друг и остальные, они бежали к нам. Прямо за ним наступала пехота противника. И вдруг начали раздаваться хлопки, словно фейерверки, затем раздался мощнейший взрыв, полностью разорвавший танк моего друга, – и всех, кто был рядом. Я выпрыгнул из башни и чуть не угодил под траки своей же машины. Найти друга в этой суматохе я не смог, зато увидел силуэты вражеских солдат, которые, нацелив оружие в мою сторону, шли за отступающими. Я выхватил винтовку у погибшего от взрыва солдата, сделал несколько выстрелов – заело. Перед тем, как выбросить ее, я успел снять с нее штык-нож, чтобы в случае чего хоть как-то обороняться, и ринулся за уползающим «Цербером»… Больше мы на борт никого не приняли и поспешили покинуть позицию. Именно поэтому я сорвался на Хикса, когда он сказал, что ТПТ ни на что не годен, кроме как быть мишенью. Он ведь не знает, какие бои я с этой техникой прошел, что видел, кого лишился. Есть те, кто говорят, что у таких людей, как мы, нет чувств, эмоций… Это вранье. Мы такие же люди, только несколько иначе и более сдержанно смотрим на этот мир и на то, что в нем происходит. Так что этот трофейный нож мне очень дорог как память…

Действительно, Хиксу, наверное, стоило бы быть поосторожнее с выражениями. Сколько подобных боевых историй вам расскажет любой экипаж, начиная от водителей грузовиков, заканчивая капитанами линкоров? После рассказа Яди через какое-то время я подтвердил сам для себя, что они – люди, у которых нет номеров, люди, которые воспитаны Империей, – тоже обладают эмоциями и чувствами. Будь это не так, Яди и остальные ходили бы с абсолютно безразличными лицами, говорили бы абсолютно однотипным тоном, чеканили бы абсолютно одинаковый шаг в одинаковый такт и говорили бы типовыми, шаблонными, заученными фразами.

По пути Яди рассказал еще несколько историй, не столь трагичных, как первая. На одной такой я его оборвал: «Смотри!» Посреди дороги стоял пожилой человек. Глаза его были по-стариковски прищурены – настолько сильно, что иногда казались закрытыми. Он опирался на трость, которую выставил перед собой, сложив на ней руки. Яди начал размахивать руками, чтоб тот «проваливал» с дороги, но он как стоял, так и продолжил стоять, даже не шевелился, словно и не слышит грохота идущей на него тяжелой техники.

– Даня, тормози! – скомандовал капитан, снова чуть не выбив зубы о поручень при резкой остановке.

Я же жестом показал идущей следом технике, чтобы они остановились.

Только колонна остановилась, уже откуда-то выскочил Арчибальд и направился к этому старцу.

– Вы мешаете движению военной техники! Отойдите!

– Дорога эта – моя, солдат. А за спиной моей – мое поселение. Решение тут я принимаю: кто тут будет пыль поднимать, а кому убраться прочь.

– Если вы градоначальник, можем ли мы у вас ненадолго остановиться?

– Мы рады путникам любым, если те уважать порядки наши будут. Пущу я вас. Но при условии одном.

– Что угодно?

– Чтоб техника ваша, для разрушений созданная, не переехала далее сей линии, – Старец провел по земле тростью.

– Это не проблема.

– И вот этого молодого человека из-за грубых слов его видеть очи мои не желают, – добавил он, указав тростью на Яди, отчего тот, несколько опешив, развел руками.

– Да я и сам бы предпочел остаться, – ответил капитан.

Арчибальд быстро распорядился всем построиться в две шеренги и приказал замаскировать технику в ближайшем лесу. Потом были назначены часовые, которые останутся здесь. Среди них – Яди. Всё это время Старец был рядом и из-под морщинистого лба наблюдал за происходящим. Яди отчитался Арчибальду о том, что техника замаскирована и выставлены смотровые. Остальные, собрав немногочисленные вещи, стали выстраиваться рядом с капитаном Арчибальдом.

– Все готовы? – спросил Арчибальд.

– А где наш проводник? – поинтересовался я.

– Вот же… – повернувшись туда, где стоял Старец, ответил Арчибальд. – Где он?

– Вон, на дороге, – указал ему вслед кто-то из экспедиции.

– Как он там оказался?!

– Не могу знать!