Текст книги "Первая империя"

Глава ХI

Пока Арчибальд отвлекся, Старец преодолел половину пути. В этом не было бы ничего странного, но, когда мы его видели, он передвигался достаточно медленно, опираясь на трость. Пройти такое расстояние с такой скоростью – невозможно! Это и озадачило капитана. «За мной!» – скомандовал он, и отряд, лязгая металлическими предметами на сумках и обмундировании, стал спускаться к поселению, хрустя камнями и песком под ногами. Отсюда, с высоты, было видно, что в город ведет одна дорога. Она выходила из-за небольшого перепада высот и делилась на две на окраинах города. Эти две дороги теперь были похожи на лук с натянутой тетивой. Ответвление дороги обходило город в пригороде, а главная шла прямо, через город. Наверное, это был главный проспект… Проспект, а как же?.. Главная улица.

– Сколько человек при вас, капитан?

– Тридцать, – быстро ответил Арчибальд.

– Врете вы. Больше вас… Я гостеприимный хозяин, обязанность моя – разместить всех путников. А как же это мне исполнить, не зная, сколько у меня гостей?

– Нас больше сорока.

– А путь куда ты держишь с техникой такой?

– Секретно.

– «Секретно»… – протяжно повторил Старец. – Значит, городок мой – не последняя твоя остановка. Вот что, вечерком присоединяйтесь к нам. Всех накормим и напоим. Отдохнете немного. Задача-то у вас важная… – сказал он так, словно знал о цели пути.

Лицо Арчибальда сделалось крайне озадаченным после услышанного. Понять его можно: техника осталась без экипажей, нас хотят «накормить, напоить», а наша армия еще не закрепилась на этой территории. И, судя по обстановке, в ближайшее время делать этого не станет. Не хватило ли смелости у противника сунуться назад, дойти до этого поселения и подкупить всех, хоть точно и известно, что этот населенный пункт всегда был нашим. Однако линяя фронта всегда была где-то рядом.

– Адриан, подойди! – позвал Арчибальд, немного отпустив проводника вперед.

– Капитан?

– Передайте всем своим, чтобы вечером за столом на пищу не налегали. Возможно, завтра на рассвете, а то и ночью, поедем дальше. Найдите середину колонны, разбейте ее на две и тем, кто сзади, прикажите вернуться. Передайте Яди, что, если к двенадцати часам ночи к вам не придет посыльный и не сообщит, что у нас всё хорошо, – покидайте местность. А в случае, если он придет не один и при обращении скажет… «камень на дороге», опять же, убирайтесь отсюда. Не надо за нами идти… Возможно, это засада.

– Есть.

Я вышел из строя, на глаз нашел его середину и рукой преградил путь. Быстро объяснил, что мы возвращаемся, и отряд разделился, часть его пошла обратно. В лагере Яди спросил, в чем дело, и я снова принялся объяснять.

– Вот как… Тогда перед тем, как уехать, я не оставлю тут камня на камне! Экипажи бронетехники, ко мне!

Яди приказал все танковые орудия навести на город, а сам, вооружившись биноклем, встал на Y-образном перекрестке и время от времени смотрел на город. Так он и простоял до шести часов вечера, пока не заметил на дороге фигуру человека. Это был один из водителей грузовика, он не сказал ничего, что могло бы насторожить всех нас. Яди аккуратно попытался вытянуть кодовую фразу, но тот лишь в недоумении спросил: «Какой еще камень? Какая дорога? Вы где спиртягу нашли?» Посыльный рассказал, что все расселены, в городе только местное население, ничего странного и подозрительного не замечено.

– Слушай мою команду! Кто отделился от основного отряда, может идти в город. Но держите наготове личное оружие, это мой совет!

Я, Хикс, Ясна, Баркенсон, студенты и еще почти десять человек направились к городу. Когда мы уходили, донеслась команда Яди, чтобы вся техника была отведена обратно на позиции.

На подходе к городу была выцветшая и покосившаяся деревянная табличка с названием города – Маунтентаун. Нас встретили несколько наших и кто-то из местных. На мой вопрос, где командующий, нам сообщили, что он в доме Старца. На небольшом перекрестке мы разделись – одна часть команды ушла в одну сторону, а наша компания – я, Хикс, Ясна и еще пара человек – направилась в сопровождении местных к небольшому трехэтажному дому, расположенному у окраины. Если слово «окраина» уместно для поселения с пятьюдесятью, если не меньше, домами. Пока мы осматривались и определялись, кто какую комнату будет занимать, с улицы нас позвал кто-то из участников экспедиции. Он сказал, что всех наших уже собирают в главном здании Маунтентауна. В этом здании проходили значимые для этого города, для этих людей, события.

Я занял второй этаж предоставленного нам дома и поделил его с Ясной. Этаж был разделен на два отдельных помещения. К каждому из них с улицы вела своя лестница. Хикс занял третий этаж, выглядевший как надстройка. Туда также вела отдельная лестница. Еще двое сожителей из экспедиции заняли первый этаж. Он был также разделен на секции, только на три. Две жилые и одна – для хозяйственных нужд. Сам дом стоял на небольшом участке и был обнесен старым деревянным забором. У стены дома была небольшая дровница и красовался большой трухлявый пень, в который был воткнут топорик.

Расположившись, мы направились к дому, где был назначен сбор, а пока шли, обратили внимание на архитектуру. Несмотря на столь далекое расположение от хоть какого-то крупного города, Маунтентаун был воздвигнут из кирпича и камня. Имелись покосившиеся и давно неработающие фонарные столбы. У главной площади был небольшой разбитый фонтан, а с другой стороны, – статуя какого-то политического деятеля. На площади располагался дом, похожий на ратушу. Трехэтажное здание с башней, часами и шпилем. Примечательно, что главная дорога, вокруг которой и строился город, была достаточно прямая и весьма широкая. Словно бы когда-то это была оживленная магистраль…

К восьми вечера, когда все собрались за большим столом, во главе которого сидели Старец и Арчибальд, началось застолье.

– Перед тем, как мы начнем, я тост сказать хочу! – начал Старец. – Сегодня наш Маунтентаун принимает в свои дома гостей крайне важных. Они выполняют важное задание, от успешного завершения которого зависит победа в войне. Победа света, в лице нашей армии и наших гостей, над тьмой, в лице Четвертой империи! Нам выпала честь путников принять, и теперь на нас возложена ответственность за успешный исход миссии этих людей! Чтобы у остановившейся сегодня у нас экспедиции получилось всё, я призываю горожан всячески помогать гостям! За победу Первой империи!

«За победу Первой империи», – послышалось эхом, и сразу раздался звон бокалов и послышались удары деревянных кружек друг о друга.

– Арчибальд, вам слово я предоставлю.

– Я… – капитан явно не ожидал, что ему выпадет такая честь, но он быстро отодвинул стул, взял бокал, доверху наполненный, и поднялся сам.

– Мне, вероятно, стоит сказать что-то ответное Товарищи, так получилось, что на нашем пути нам попался этот затерянный в горах городок. Его хозяин и жители очень тепло приняли нас, хоть это весьма закрытое общество. Я требую от вас относиться к этому жесту с уважением и признательностью! Здесь вы не военные, не ученые и не исследователи. Здесь вы – простые люди, такие же, как в Цекадо, Ёркстиме или столице. Здесь вам дают возможность побыть самими собой. Я пью до дна за Маунтентаун, за его жителей! За победу! За императора!

«За победу! За императора!» – снова раздалось эхом, и снова зазвенели бокалы, ударились кружки.

Дальнейшие события нет смысла пересказывать. Тосты, тосты и еще раз тосты. Стоит ли говорить, что, чем дальше, тем более пьяные все становились? Застолье окончилось только к двум ночи. Держась друг за друга, все стали расходиться…

У порога нашего дома Хикс попрощался со мной и Ясной и, опираясь на перила, направился к себе. Не успел я закрыть свою дверь, как из комнаты Хикса раздался короткий крик. Я рванул к другу, чуть не сосчитав носом все ступени лестницы. Матюгнулся, побежал дальше. Дверь к Хиксу была приоткрыта, и я, вломившись в комнату, увидел его рассматривающим свою маршевую одежду, висевшую на шкафу.

– В чем дело?!

– Я забыл, что повесил вещи на шкаф, зажег свет и подумал, что это человек!

– Хикс, ты… Пить надо меньше! Ты испугался собственной одежды!

Подоспела Ясна, а с ней – жители первого этажа и пара местных из соседнего дома. Удостоверившись, что всё в порядке, они разошлись.

Ночью начался дождь, – скорее, ливень, – и к утру его капли заполнили все цветочные горшки, расположенные под окнами домов, до краев наполнили кувшины. По городским дорогам потекли ручьи. За завтраком, как и вчера за ужином, собрались все наши, и после его окончания некоторые остались за столом, в это время Старец рассказывал о жизни Маунтентауна.

– Капитан, ты спрашивал о предназначении города?

– Так точно.

– В дне езды отсюда есть Руины города-завода. При Мировой там создавали шагоходы. Сразу после испытаний, что проходили прямо там, шли они сюда. Здесь их проверяли на исправность. Если всё нормально было, шли они туда, куда им приказали, если неисправны были, работники пытались неполадки устранить, а если не могли – возвращали их обратно. Ничего уж не осталось от промышленности той. Лишь город да развалины мастерских в окраинах дороги обходной.

– Вот как! Контрольный пункт?

– Всё верно, капитан. Прошу меня простить, зовут дела. Я за обедом вам еще чего-то расскажу, если появятся вопросы.

– Понятно. Спасибо вам за…

Старец жестом перебил Арчибальда и, взяв трость, вышел из дома. До обеда оставалось еще три часа, а на улице по-прежнему шел дождь. Собравшиеся остались в помещении до самого обеда. К нам присоединился кто-то из местных и рассказывал о жизни людей в городе. Когда был окончен разговор и собравшиеся подняли другие темы, Хикс узнал, что в городе есть пара человек, которые умеют играть в забытую всеми игру «трик-трак». Сразу же были найдены эти люди. Игрокам было налито, для них был нарезан хлеб и сыр. Хикс разместился с одной стороны трапезного стола, а соперник – с другой.

– Ты и в это умеешь?

– А то! Давно, правда, не играл. Посмотрим, что из этого выйдет…

Первую партию Хикс проиграл. Должен же был хоть кто-то прервать его победоносную серию. Он встал, глотнул алкоголь из бокала, взял хлеб, вышел на улицу. Перевел дух, проанализировал ошибки, сделал выводы, вернулся и уселся играть со вторым участником. И вот тут-то, вспомнив правила игры или при помощи удачи (а в этой игре не без нее), он вышел победителем.

– Хорошая игра. Сложная. Усложним. Шахматы есть у вас?

– Есть.

– Умеете?

– Обижаете, господин Хикс!

Две миниатюрные армии были оперативно развернуты на клетчатом поле и так же оперативно перешли в атаку. Есть ли смысл говорить, что обе партии окончились победой Хикса? Так и коротали время до обеда. Играли, общались, вновь играли, вновь общались.

На обед явились очень немногие и по его окончании вернулись в дома – дождь еще шел. В помещении остались я, Старец, Арчибальд, Хикс, Ясна и еще человек пять или шесть, побоявшихся идти на улицу.

– …вы много старше нас, и, может быть, вам известно из первоисточников, почему же Мировая распалась? – взяв на себя смелость, спросил Арчибальд у Старца.

– Я знал, что этот вопрос однажды прозвучит. Сейчас я расскажу об этом вам, – начал Старец и отодвинул тарелку с супом. – В Мировой империи, как встать, у престола император был. И было у него два сына. Старший да младший. Старший регионы в руках своих держал, но без ведома отца не смел там что-то делать. Младшему армии подвластны были, что восстания теперь давили. Каждый брат престол хотел занять и новым мироправителем стать. Зимним днем одним скончался император, преемника при жизни так и не назвав. На почве этой братья начали вражду. Старший обещал все возможные блага тому, кто брата младшего ему притащит в клетке. Младший, недолго колеблясь, велел войска вводить в столицы регионов и ставленников брата чуть ли не казнить. Брат старший краснословием владел не хуже армии поэтов и словами популизма народ всей Мировой на сторону свою призвал. На планете всей войска сцепились с восставшим населением. По улицам, проспектам, городам и деревням кровь в те дни лилась реками. В мире начинался страшнейший кризис, и, взглянув на этот хаос, некоторые регионы Мировой рассудили здраво: «Зачем вражда? Зачем убийства? Зачем нам эти братья?» В таких местах нашелся лидер, он примирил всех тех, кто за и против, и вскоре номерованные регионы хором заявляли: «Друзья, довольно боли! Нам хватит крови! Довольно диктатуры! Войска и жители – народ единый. Мы пойдем своей дорогой. С Мировой мы нынче не едины! Мы выходим из пучины!» Абие пала Мировая. И разлетелась, как осколки разбившейся тарелки. И тотчас же на карте десятки новых государств явились. Братья в тень ушли, бежали из столицы. А если так, то новые империи теперь иначе рассудили: «Коль нет правительства, что свыше, коль нету Мировой, пока не поздно – долой раздрай, вернем всё вспять. Хотим стать новым центром, новой Мировой!» И грянула теперь уже война меж регионами. И из шахт глубоких летучие торпеды стартовали. Одной вполне хватало город средненьких размеров обратить в руины, в пыль! Врагами стали все для всех, и все во всех те торпеды запустили. В те часы погибла половина мира, планета полыхала. Осталось две стихии – вода, что в океанах, и пламя – порожденное снарядами немыслимой силы. Когда закончились обстрелы, началась привычная война – пошли в атаку уцелевшие сотни шагоходов, десятки тысяч выживших людей, в морях флота насмерть бились и топились… До сих пор идет сея война. Война, в которой гибнут люди, война, из-за которой нету мира, война, в которой сгинул весь прогресс, что Мировая накопила.

Когда Старец замолчал, мы еще некоторое время не отводили от него взгляда, ожидая дальнейшего рассказа, но он тяжело вздохнул, пододвинул к себе тарелку трясущейся рукой, поднял ложку и продолжил есть. Его примеру последовали и мы и, взяв по ломтю хлеба, стали доедать свои порции.

– Капитан Арчибальд здесь? – на пороге стояли студенты.

– Я!

– Здравствуйте! – словно в пустоту сказал один из них. – Нас прислал капитан Яди.

– Он спрашивает, когда мы продолжим путь, – проложил второй.

– Завтра утром.

– Уехав завтра – вы ошибку совершите. Дороги все – реками стали. Техника ваша не пройдет и километра.

– И сколько может продлиться дождь? Мы не имеем права ждать. С каждой секундой…

– Всё больше и больше на фронте гибнет солдат. А что делать? На улицу взгляни! Если вечером закончится дождь и выйдет солнце, то езжайте через день.

Нам повезло! Дождь, который днем и не собирался прерываться, размыв все дороги, водой заполнив всё что можно, вечером ослаб, и к ночи в разрывах туч засияли звезды.

Ночью я, лежа на кровати, сложив руки на груди, смотрел куда-то в потолок, вспоминая, что рассказал нам Старец. В окно просочился белый лунный свет. Мне давно хотелось посмотреть на чистое ночное небо, и я подошел к окну и увидел россыпь звезд. Здесь их свет не заглушался искусственным освещением городов. Недолго думая, я вышел на улицу, во двор. Во дворике, под звук капель, задрав вверх голову, я искал какие-то знакомые созвездия.

– Вы не спите? – спросила Ясна, тихо спустившаяся.

– Нет. Как вы узнали?

– Я видела вашу тень в окне.

Вероятно, услышав наш разговор, вышел и Хикс.

– Ага! Попались!

– Ч-ш-ш! Тише. Все спят! – заметила Ясна.

– Верно. Кроме нас троих… Какое небо!

– Может, сходим на холм? – предложил я. – Там крыш домов нет, да и выше всё же.

– На холм? Хорошая идея. Ясна, ты с нами?

– Да. Ночь замечательная.

– Тогда я сейчас вернусь.

Хикс нырнул в дверной проем дома и вытащил откуда-то бутылку алкоголя.

– Теперь идем.

Ночь была действительно прекрасна. Тихая и свежая. До вершины холма мы поднимались молча, слушая природу. Исключительно ее звуки, вырванные из шума городов, дорог, поселений, разговоров, удавалось слышать достаточно редко. Слышен был иногда поднимающийся ветер, звук плескающегося вина в бутылке, шорох цветов и трав под ногами.

– Как вы думаете, мы одни во вселенной? – спросила Ясна.

– Во вселенной? Посмотри вверх. Космос бесконечен. Посмотри, сколько звезд. В бесконечном космосе, у бесконечного количества звезд, где-то есть планеты, на которых есть жизнь. Может быть, это примитивные бактерии, может быть, цивилизация, которая уже осваивает вселенную, а может, где-то есть такие же, как мы, которые, так же стоя на холме, вглядываются вдаль и задаются этим же вопросом. Да, Адриан?

– Полностью солидарен. Если космос бесконечен, то в нем точно есть жизнь. Однако, пока я лично ее увижу, не смогу это признать. Хотя, признаться, мне это не надо. Кто знает, что они нам принесут? Может, новую войну, может быть, болезни, может, что-нибудь еще…

– А может, они помогут нам разрешить все конфликты?

– Да-а-а… и будут потом использовать нашу Землю как остановочный пункт. Каким когда-то был сей город. Будут здесь заниматься ремонтом, обслуживанием и дозаправкой своих кораблей нашими ресурсами. Хорошо, если только природными, а не человеческими…

– А если тебе ее, эту новую жизнь, притащат?

– Значит, она был вырвана из привычной среды обитания. Для чего? Тыкать в нее пальцами и сдать ученым на опыты?.. Лучше нам жить отдельно друг от друга. Тогда у нас у всех всё будет в порядке. Мы не суемся к ним и не навязываем свои идеи, они не суются к нам и не навязывают свои…

– Звезда падает! – указав вверх, сказала Ясна.

– Может быть, это корабль? – спросил Хикс.

– Не стоит отрицать. Всё возможно.

Утром за столом Арчибальд объявил, что экспедиция продолжит свой путь в три часа дня.

– Вы точно ехать решили?

– Да. Нам надо продолжать…

– Тогда принять за правду следующие слова должны вы, – загадочно произнес Старец и, взметнувшись над столом, не своим голосом начал вещать. – Когда покажется вам, что вот они, Руины, как на ладони, и до них с десяток километров, знайте – мираж всё это. Мираж красивый. Город тот – военный, и некоторые системы безопасности его всё еще в строю. Чтобы Руины вас приняли, каждый среди вас поверить должен в цели экспедиции своей. Тогда начнется чудовищных сил буря, а как уляжется последняя поднятая песчинка, Руины будут прямо перед вами. К цели вашей будет вести разбитая дорога – главный городской проспект когда-то бывший. В конце дороги будет ветхий мост, не всякую технику выдержит он. Ворота замка, куда вам надобно попасть, надежно перекрыты. Сколь не стучись в них – вам не откроют. А меж тем, там есть, кому. В замке том зло древнее, что никогда не дремлет. Там дух Хранителя живет. Но кроме духа в замке спятившие, кровожадные чудовища скитаются, что заплутавших путников немедля в клочья разорвут, когда найдут. Если получится попасть вам внутрь этого брошенного всеми замка… Хотя, то укрепление – не замок вовсе… Не попадайтесь на глаза обитателям его, если жизнь вам будет к тому моменту дорога…

Закончив свой монолог, Старец, кашляя, чуть ли не упал на стул, с которого поднялся. Распрощавшись до обеда, мы покинули гостеприимный дом. Мы прошли молча пару домов. Обдумав монолог старца, Хикс наконец-то прервал тишину.

– Да ерунда всё это… Не может быть такого! Сказка какая-то.

– Почему же? – поинтересовался Арчибальд (часть пути он шел с нами).

– Это какая-то старая сказка, для местных детей и из ближайших поселений, чтобы те в Руины не совались. А нас предостеречь на всякий случай. Вдруг одумаемся…

– Старец-то явно непростой человек… Некоторые признаки указывают на то, что он потомок одного из братьев, что Мировую загубили, – заметил я.

– С чего ты это взял?

– Вы помните, что у императорской семьи были изумрудные глаза? Это даже увековечено на одной из станций метро столицы. Так и у этого.

– Совпадение.

– Возможно. Но этот человек много чего о старом мире знает. Да обратите внимание на него самого! Да, он передвигается с помощью трости, но у него явно видна выправка, манера держаться, а речь – как стих! Он нашел здесь свое пристанище. А о причине, из-за которой он здесь оказался, нам остается только догадываться. И кто этот самый человек? Внук какого-то из сыновей императора, а может, это и есть один из…

– Да, а может быть, сам император Мировой… Ерунду несешь! – перебил Хикс.

– Капитан?

– Ничего не могу сказать. Придержусь нейтралитета.

Глава XII

Часы пробили три. После последней встречи со Старцем и горожанами за одним столом наша экспедиция направилась к лагерю с техникой. Экипажи быстро заняли свои места, и вереница тяжелой техники вытянулась на дороге, спускавшейся к Маунтентауну. Старец разрешил воспользоваться обходной дорогой, огибающей город (той самой, которую я сравнил с тетивой лука). Он вновь стоял как статуя на перекрестке, закрывая собой путь в город. Так же – не двигаясь, сложив руки на трости, выставленной перед собой. Почва еще не успела полностью застыть, и ощущалось, что технике было трудновато ехать по такой распутице, и всё же медленно, но верно она продвигалась вперед. Шпиль ратуши скоро пропал за перепадом высот из нашего поля зрения, а к вечеру перед нами был последний перевал, преодолев который, согласно картам, мы заметим равнину, с которой уже можно увидеть Руины. Капитан Арчибальд и Яди прикинули, что к завтрашнему вечеру экспедиция достигнет конечной точки.

На ночь был разбит лагерь, появился дым над трубами полевых кухонь. Всё как раньше. Словно бы мы и не делали никаких отставок в Маунтентауне.

– Вон они! Я их вижу! – имея в виду Руины, сказал Яди. – Даня, притормози… – Да, Руины. Часам к пяти приедем.

Сегодняшний обед было решено отменить, чтобы как можно скорее добраться до Руин, но началось что-то странное. Через несколько часов езды Яди попросил Даню остановить ТПТ:

– Что за?.. – выругался он. – Мы весь день едем – и ни на метр не приблизились? Вон тот бархан как был в пяти километрах, так и остался!

Яди, не знавший о предостережениях Старца, гневался. Он, как и все, скорее хотел доехать до цели.

– Еще и холод… Это еще что?.. – спросил он, посмотрев в бинокль. – Экипаж! С северо-востока надвигается песчаная буря! Задраить все люки и задвижки!

Информация о буре быстро разнеслась по всему каравану, все ожидали начала враждебной стихии. Не более чем через двадцать минут на приборах наблюдения не было видно ничего, кроме желтой стены песка.

– Сыграем в карты? – раздалось в переговорной трубке, связывавшей капитана и водителя.

– Если есть желание, ползи к ним, – сказал мне Яди.

– Адриан! Как хорошо, что вы пришли!

– В «переводного»?

– Да, пожалуй. На тридцать… – не успел Даня закончить фразу, как в корпус «Цербера» врезалось что-то массивное.

– Что это?.. – спросил я, замерев с колодой карт в руках.

Из переговорной трубы раздалось указание Яди: «Занять позиции!» Яруш, сидевший ближе всех к коридору, быстро выскочил из отсека водителя и тут же скрылся из виду за электромоторами. Схватившись за поручень, я полез обратно в башню, а пока полз по узким коридорам ТПТ, о его корпус вновь что-то ударилось.

– Мы под обстрелом? – спросил я Яди.

– Не могу знать! Надо быть готовым ко всему!

В нас еще раз что-то попало, да с такой силой, что где-то вылетели заклепки.

– Даня! Меняем позицию! Разворачивайся влево!

– Я слеп как крот. Своих передавлю!

– Двигайся же!

Моторы начали набирать холостой ход. Когда их оборотов было достаточно, хрустнули шестерни трансмиссии, и «Цербер» начал медленно ехать куда-то вперед. Экипаж этого танка действительно много чего повидал, если, находясь под обстрелом в этой бочке, был относительно спокоен!

– Мы во что-то врезались!

– Булыжник! Тарань его!

В нас снова попали.

– Стой! Теперь они палят нам в лоб!

– Как они нас видят, если мы не видим их? – спросил я капитана.

– Не могу знать!.. Когда началась буря?

– Примерно в три сорок, прошло… Двадцать минут, но у меня остановились часы.

Яди достал из потрепанного кителя такие же потрепанные карманные часы.

– У меня тоже кончился завод, – капитан недоуменно посмотрел на меня. – Ровно в четыре часа. О Мировая, что здесь происходит?!

Через тридцать или сорок минут в оптике приборов наблюдения можно было увидеть весь корпус «Цербера», а скоро буря полностью закончилась. Яди осмотрел местность через приборы наблюдения. «Никого», – сказал он и начал медленно и аккуратно открывать люк, прячась за ним. С крыши башни внутрь начал сыпаться песок. Яди выругался, потому как во время остановки в Маунтентауне он и его экипаж время зря не теряли – делали уборку.

– Ничего себе!.. Та! Отставить люк! Не открывай! – скомандовал он мне.

Яди выбрался наружу, спустился к надгусеничной полке, взял там лопату и, как мог, убрал песок с моей части люка. Потом спустился к Дане, смел песок с люка водителя и постучал в него металлическим черенком лопаты.

– Кто там? – тихо послышалось из-за брони.

– Четвертая империя! Вы окружены! Сдавайтесь! – не своим голосом ответил Яди.

Изнутри щелкнул замок, и капитан, ухватившись двумя руками за ручку, начал открывать люк, но воскликнув «оп!» тут же отпустил его – и тот с грохотом захлопнулся.

– Даня, свои!

– Что случилось? – спросил я.

Люк открылся изнутри, и, закинув руки на крышу корпуса, с револьвером в правой руке, Даня спросил: «Свои, говоришь?»

Вытащив Даню, Яди принялся «откапывать» люк техника-стрелка. Вызволив последнего из песчаной ловушки, капитан и Яруш направились к кормовой части танка – помогать выбраться остальной команде.

– А вот кого мы таранили! – указал Даня на поврежденный и сдвинутый с дороги прицеп грузовика, который был в колонне перед нами. – Так, не заднебашнячать! Идем, осмотрим машину.

– Да что за слово такое – «заднебашнячать»?

– Ничего не делать.

– Это я уже, наверное, понял. Как оно появилось?

– У «Цербера» три башни – первая спасает нас от пехоты и мелкой техники, вторая – главная – всегда чем-то занята, а вот третья башня, по задумке, прикрывает спину. И это логично, что у такого гиганта, как «Цербер», она есть. Но проблема в том, что такой танк один на задания почти никогда не выходит, и за ним всегда идет пехота, поэтому ждать удара в спину не приходится. Можно было бы ее направить в сторону противника, да не тут-то было! Сектор стрельбы не позволяет это сделать! Вот и получается, что экипаж задней башни почти всегда ничего не делает.

– Ах вот как. Мог бы и сам догадаться…

Пока Даня рассказывал происхождение слова, мы осматривали ТПТ в поисках повреждений. Потом механик-водитель начал показывать, где какой шанцевый инструмент расположен, как устроена подвеска…

– Даня, а это как?

– Как понять «как»? Первый каток не является парным как ост…

– Да я не о подвеске.

– А что тогда?

– Смотри.

Я указал ему на собравшийся на крыше экипаж задней башни, который, уперев руки в бока, пытался понять, как между второй и третей башнями оказался гигантских размеров валун.

– Это что у вас такое? – обратился к ним Даня. – Трофей?

– Да, он самый! Только мешает немного. Вот думаем, как от него избавиться!

Услышав нас, подошел Яруш и, осмотрев происходящее, тоже спросил:

– Jato dis, tovarizme?

– Камень, товарищ старший помощник! Пытаемся скинуть.

– Это какой же силы была буря, что смогла его сюда закинуть? Так, Адриан, слушай внимательно. На правой надгусеничной полке лежат лом и домкрат. Неси их сюда.

Я забрался на корпус «Цербера», отстегнул монтировку и домкрат, сбросил их на землю и собрался было уже сам спуститься, но крем зрения увидел Руины. Совсем близко! Мы остановились как раз там, где оказались бы, если бы не было этого… миража? Эффекта? Я не знаю, как описать произошедшее…

Приведя технику в порядок, мы сделали последний рывок. Караван проехал пригородные развалины зданий и выехал на заваленную обломками площадь. Впереди был мост, о котором говорил Старец.

Арчибальд вышел из первого грузовика и пару раз махнул красным флагом технике, идущей следом – остановка. Собрав несколько человек, он направился на ту сторону моста. Что-то обсудив, группа вернулась назад.

– Что там, капитан?

– Ворота закрыты. Крюки на стены не закинуть – не зацепятся.

– Может, есть другой проход?

– Исключено. Будем таранить ворота.

– А техника через мост пройдет?

– Думаю, да, – конструкция выглядит надежно.

– Надежно? Да она скрипит, как старая… дверь! – высказался Яди.

Придумав и обсудив пару вариантов, мы направили к мосту средний танк с номером «400» и грузовик с несколькими снарядами разного калибра в кузове, чтобы в случае, если таран не увенчается успехом, можно было бы попробовать взорвать ворота. Водитель «Четырехсотого» с опаской въехал на мост. Деревянный настил заскрипел, с опор посыпались пыль и песок. Танк ехал очень медленно, а потому каждый раз, когда очередной трак гусеницы касался деревянного настила моста, издавая характерный звук, похожий на щелчок, в головах наблюдающих он отдавался звуком, словно где-то рядом взрывалась дирижаблебомба. На середине моста капитан развернул башню назад, чтобы уберечь пушку от удара о ворота, а когда «400» добрался до конца моста, водитель прибавил скорости и танк на полном ходу врезался в ворота. Защита замка выстояла, а вот «таран» был выведен из строя.

– Словно бы вы ожидали другой результат, – проворчал Яди.

– Отъезжай, – скомандовал Арчибальд капитану «Четырехсотого», который, чуть пошатываясь, выбирался наружу и осматривал повреждения.

– Не выйдет. Критически поврежден! Надо буксировать.

Арчибальд еще какое-то время осматривал ворота и танк. Что-то придумав, он позвал за собой капитана «Четырехсотого». Они вдвоем подошли к водителю грузовика, оставшегося на нашем берегу. К крюкам грузовика был прицеплен трос, но он оказался коротким, поэтому водитель загнал грузовик на мост. Капитан «400» зацепил трос за танк, и, когда всё было готово, грузовик начал буксировку, но «Четырехсотый» не сдвинулся ни на сантиметр! Очень быстро грузовик начало носить влево-вправо по мосту. «Стой! Хватит!», – кричали мы водителю, но из-за шума паровой машины он не слышал, а когда мы стали размахивать руками, он, желая сделать последнюю попытку, остановился, трос сжался, немного подтянув грузовик к танку, и водитель резко дернул грузовик – трос, не выдержав такой перегрузки, лопнул. Машина рванула назад, и ее левое заднее колесо перескочило небольшую ограду моста, опасно свесившись над пропастью. Водитель вскочил со своего места и уже начать пробираться к правой двери, но не успел. Тягач сорвался с моста в глубокую пропасть, и со дна ее донесся громкий взрыв. Все свидетели ринулись на мост, – но что еще там, внизу, мы могли увидеть, кроме кучи дымящихся и горящих обломков? Собравшиеся какое-то время молча смотрели на обломки грузовика. Арчибальд тяжело вздохнул, снял фуражку. За ним последовали остальные, у кого были головные уборы. Арчибальд же был первым, кто отошел от пропасти и направился к площади. За ним пошел кто-то еще – и еще, и так по одному все вернулись к уже почти поставленному лагерю.