Текст книги "Первая империя"

– Что уж теперь? Кивеца и Амели жалко. Найдя друг друга, они не промахнулись. Но, увы, недолго счастье их было. Помнишь, как он несколько месяцев был похож на истинного романтика? Стихи писал, с цветами ходил, нарушал рабочие уставы – в белом костюме на работе ходил, а не в темном?.. Да-а. Повезло Амели с ним… Однако, жизнь идет вперед, давая нам новых и забирая старых знакомых, как нашего друга. Но пора двигаться дальше. Пора перевернуть эту трагическую страницу. Кивеца уже не вернуть. Амели будем помогать, пока не оправится от горя…

– Курение в тамбуре запрещено! – рявкнул вошедший проводник. – Именно из-за таких, как вы, нарушающих дисциплину…

– Да уходим мы, уходим. Не шуми, – перебил Хикс.

Поздним вечером, когда солнца уже не было, а из-за тьмы снаружи окно превратилось в зеркало, поезд начал сбавлять ход и скоро остановился. Проводник объявил тридцатиминутную стоянку. Недолго думая, я вышел на низенькую потрескавшуюся платформу. Кругом шипели паровозы, отовсюду доносились звуковые сигналы. По соседнему нашему пути навстречу медленно ехал грузовой поезд, а по истечении нескольких минут мимо меня ехали товарные вагоны, скрипя сцепками, буферами, свистя колесами и само собой издавая монотонный перестук. Долго всю эту канонаду я не стал слушать – направился к тамбуру и заметил, как к последнему вагону нашего поезда присоединяют еще два попутных. «Вот почему стоянка!» – подумал я и, ухватившись за поручни, лихо забрался в вагон. Подойдя к купе, я уж было хотел постучаться, но услышал разговор на повышенных тонах и, быстро открыв дверь, опешил от увиденной картины: Хикс поднял руку, очевидно, желая ударить сидящую на кровати и закрывшуюся руками Амели. Я тут же подскочил к нему, схватил за поднятую руку, а второй несильно ударил его в живот, – тот согнулся, и я толкнул его на соседнюю кровать.

– Ты совсем с ума сошел? Ты чего вытворяешь? Амели, выйди из купе!

– Она знает! Она знает, как работает этот двигатель! – воскликнул Хикс, когда мы остались вдвоем.

– Хикс, она понятия не имеет, что это и о чем это. А даже если и знает, она не хочет рассказывать!

– Если мы не поднимем этот проклятый дирижабль в воздух, то мы все сдохнем на каторге, как ты и сказал! Ты этого хочешь?!

– Ты сошел с ума? Успокойся! Поднимем мы его, даже без этого несчастного двигателя! Еще раз я такое увижу, и ты пожалеешь!

После нашего диалога я вышел в коридор в поисках Амели. Она была в одном из тамбуров.

– Прости, пожалуйста, этого болвана. Сейчас все на взводе… Нам тоже очень тяжело… Может, тебя до конца поездки в другом купе разместить?

– Нет. В вашей компании, Адриан, безопаснее, чем в неизвестной. Пойдемте в купе – холодно.

Поезд тронулся. За окном замелькали фонари, станции и паровозы. Все трое молча сидели и приглядывались, как вдруг раздался стук в дверь.

– Да-да, входите! – ответил я.

– Амели Кивец – это вы? – поинтересовался проводник.

– Да, это я. Что-то случилось?

– Депеша из столицы. Получена на этой станции утром.

Проводник протянул ей конвент с парой печатей и с желтым сургучом – полагается материальная компенсация.

– Как оперативно у нас структуры работают! Вы только представьте, насколько это сложно! Узнать, что человек находится в другом городе, что он, в нашем случае Амели, поедет в Ёркстим поездом, передать на станцию, на которой будет останавливаться поезд, это письмо, сделать так, чтобы письмо нашло своего получателя… Удивительно, как просто найти любого человека!

– Это на самом деле просто, – ответил я, вспоминая объяснения Марка, когда я задавался похожим вопросом.

В десять тридцать семь утра поезд прибыл на главный вокзал Ёркстима. На соседнем перроне в деревянные вагоны грузового поезда садились армейские новобранцы. Лица их довольные, форма новая, все пуговки блестят, штыки винтовок наточены, тульи фуражек гордо задраны вверх. Скорее всего, поезд повезет их на северо-западный фронт, сразу в пекло этой военной жути… Много ли среди них, кто вернется? Кто вернется с улыбкой на лице, без горечи утраты сослуживцев в груди? Те из них, кто выживут, с забинтованными головами, глазами, отравленные на полях сражений газами, с пулевыми ранениями, с морщинами, с дырками в фуражках… будут выгружать замотанных в брезент своих школьных или университетских друзей из испачканных кровью вагонов. Но сейчас они рады. Они рады тому, что едут защищать своих родных и близких, свою страну. Что именно от их пуль, что именно от их появления на фронте враг наконец отступит, покинет позиции…

Покинув вокзал, мы вышли на привокзальную площадь родного Ёркстима, где так привычно над асфальтом и над брусчаткой стелился смог. Попрощавшись с Хиксом, направлявшимся в сторону остановок паробусов, я и Амели выдвинулись к станции метро (я вызвался сопроводить ее до дома). К метро шло небольшое количество пассажиров, прибывших с нами на поезде. С сумками наперевес они толкались и пихались на тесной лестнице, ведущей к подземной станции. Кстати, о метро Ёркстима. Не более чем на пяти станциях из двадцати восьми были эскалаторы. Город строился быстро и развивался быстро. Наземный транспорт не справлялся с нагрузкой, и поэтому метро строили тоже крайне быстро, станции и тоннели все неглубокие. Одна из трех линий почти полностью проходит на поверхности. Это весьма непривычно – видеть поезд подземки при солнечном свете. Как и, будучи внутри вагонов, – смотреть не на тьму и мрак тоннелей, а на индустриальный город: на реки и каналы, на дома и заводы, на фабрики и пыхтящие трубы…

– Снова света нет, – заметила Амели, когда мы спустились на узенькую платформу.

– Да, снова экономим.

Свет на станции, кончено же, был, но работала лишь малая его часть. Здесь, на «Вокзальной площади», являющейся одной из главных станций нашего метро, было три ряда освещения – над платформой и над путями. Над путями света не было. Между тонкими и многочисленными, как лапки сороконожки, колоннами станции ходили взад-вперед пассажиры. Из тоннеля задул ветер – и из темноты на станцию выскочил поезд.

В поезде мы молчали. По ступеням станции назначения мы поднимались, не разговаривая, на улице мы не проронили ни слова. Амели была всё еще в подавленном состоянии, хотя выражение ее лица было на удивление спокойным. Вероятно, последние ее силы уходили на поддержание этой маски. Дорога к ее дому проходила через небольшой парк (редкое явление для нашего города), и, когда мы вошли в него, она уменьшила темп шага и слушала шелест листвы и пение птиц, – там завязался вялотекущий и нескладывающийся диалог. Дойдя до дома, до самой подъездной двери, она встала на носочки и, обняв меня на прощание, опустила голову на мое плечо. Так мы простояли дольше минуты. «Может, задержитесь?» – тихо сказала она. Прекрасно понимая, чем это может закончиться, я отказал и извинился. Она понимающе кивнула и быстро скрылась за дверью дома. Я, тяжело выдохнув, направился обратно к станции метро.

Так получилось, что домой я вернулся раньше всех. Софи была на работе, Аки – на учебе. До их возвращения оставалось еще несколько часов. Я принялся неторопливо разбирать свою походную сумку и наткнулся на ту самую куртку, которую купил в столице. Она мне так и не пригодилась. Интересно, взял ли Марк Райнера к себе, на ту станцию?.. Я аккуратно сложил куртку и убрал ее в шкаф, положив поверх той, что забыл. Разобравшись с вещами, переместился на кухню. В коридоре, в противоположной мне стороне, висел флаг Первой империи. Его откуда-то принес Аки и каждое утро, смотря на него, медитировал, после чего отдавал честь и продолжал день. Неспешно поев, я посмотрел на часы. «Больше трех часов…», – проскочила мысль. Делать было больше нечего, и я направился обратно, в спальню, думая подремать до их прихода.

Проснулся я от желания пить. Уже ночь! Настенные часы показывали второй час. Жена тихо сопела рядом. Подтянув к ее голове одеяло, я поцеловал ее и тихо вышел из комнаты. С другого конца на меня вновь смотрел флаг империи. На пол коридора просачивались небольшие лучики света из-за приоткрытой двери комнаты Аки. Я заглянул. Он сидел за столом и над чем-то корпел при свете нескольких свечей.

– Чего не спишь?

– А? – резко подняв голову, воскликнул Аки. – Учусь-учусь. Задания всё валятся и валятся! Перед выходом на практику нас, видимо, решили совсем завалить. Кстати, я и несколько ребят питаем надежду, что будем практиковаться на «Небесном». У вас же всё получится? Не зря же я сейчас так усердно учусь?

– Не знаю, Аки, не знаю. Всё оказалось сложнее, чем мы думали. Законы физики говорят, что он не может летать, а мы всеми возможными способами пытаемся его заставить это сделать.

– Я в вас верю! И не только я. Мои друзья и вся страна!

Я потрепал его по голове и направился на кухню. Найдя пару свечей и спички, осветил помещение и принялся готовить чай. Когда вскипел чайник, пришел и Аки, и у нас продолжился разговор.

– Ты давно не рассказывал, как дела у Лии, как вообще…

– Знаешь, батяня, мне кажется, что она немного изменяет.

– Немного? Немного быть не может. А откуда такие выводы?

– Ко мне как-то после учебы подошел одногруппник, и сказал, что видел ее накануне в компании какого-то парня.

– Задать ей в лоб вопрос, мол, что за дела, и сказать, что тебе такой расклад событий совсем не нравится. Если вы вот-вот собрались вместе жить, а тут такое… Такое надо пресекать на корню.

– Хорошо, спрошу.

– Думаешь, она способна на измену?

– Не знаю. По крайней мере, не хочется в это верить.

– Оно и понятно. Из разговоров с ней, и по твоим рассказам, она не создает такого впечатления…

На работу я приехал рано утром. Ключа на вахте не оказалось. «Кто-то пришел раньше?..» Нет, свет выключен… «Кто-то пришел раньше, но зашел в уборную, и я его обогнал на лестнице?» Я дернул ручку – дверь открылась. Странно. Включил свет.

– Свет! – завопил Хикс, лежа на диване, прикрывшись подушкой.

– Хикс! Когда вы успели? Мы вчера вернулись!

– Вот, успели… Надоело уже. Подам на развод…

– В который раз ты это говоришь? Что на этот раз?

– Проще назвать, чего не произошло. И какой я негодяй, и что ей не нравится, то что я делаю, как я это делаю, и что она вообще должна сидеть рядом с самим императором, а я – простой инженер, ее недостоин. Богатой жизни хочет, а оттого крутится где-то рядом с элитами нашего города. Богатой жизни хочет!

– А вы плохо живете? – с иронией спросил я, снимая плащ.

– Вроде, не бедствуем, всё есть. Сам же знаешь. Но ей подавай замки, а не частный дом на Птичьем проспекте (крайний южный проспект Ёркстима, протянувшийся с запада на восток, с одной стороны этого проспекта – городская застройка, а с другой – стена леса, жилье там считается едва ли не элитным).

– Завязывал бы с этим…

– Да, пора бы.

– Тебе чай, кофе?

– Кофе. С круассаном.

– Может, тебе еще?.. – я хотел сострить, но быстро вошел в положение моего друга. – Сахар принести, для кофе?

– Было бы очень хорошо!

Хикс уже давно не ладил с женой. Причину этому я так и не понял. Я даже не понял, по чьей вине это каждый раз происходит. Как говорят, в ссоре виноваты оба, но это – одна большая ссора, которая время от времени то затихает, то взрывается опять, и иной раз Хикс настолько сильно выходит из себя, что отправляется спать сюда, на работу.

Скоро пришли остальные коллеги.

– Адриан, Хикс, вам удалось понять, как работает двигатель Кивеца? – спросил Оливер.

– Нет. Он забрал принцип работы с собой.

– Это очень плохо. Пока вас не было, я с физиками и математиками просчитывал некоторые варианты. Если мы не сможем установить двигатель Кивеца, нам придется ставить классическую силовую установку. Но в таком случае, даже по новым формулам, нам снова не хватает подъемной силы. Надо что-то решать.

– Либо срезать броню и снимать часть вооружения, либо перекомпоновывать внутренне устройство и добавлять несколько баллонов с газом? – уточнил Хикс.

– Совершенно верно!

– Мне нужны чертежи и ваши расчеты, – потребовал я.

Не меньше часа Оливер вводил меня и Хикса в курс дел, а потом мы вместе думали, как быть. Снимать бронирование не выйдет – тогда защита вообще престанет быть нужной. Снимать пушки не вариант – тогда это будет большая летающая мишень, не способная защищаться и вести адекватный подавляющий огонь. Изменять внутреннее устройство – не получится…

– Продолжим после обеда. Голова кипит, я уже не знаю, что с ним делать. Мы его не поднимем… Нет.

– Без паники, Адриан! После обеда с новыми силами найдем решение… Я в этом уверен.

– Оливер, вы всегда оставались оптимистом. Эта ваша черта характера мне всегда нравилась!

После обеда оставалось еще немного времени, и после быстрой короткой шахматной партии с Хиксом, ожидаемо окончившейся для меня поражением, я приступил к изучению новостной газеты.

– «С полей»: «После окончания тяжелых боев на южном направлении нашим войскам удалось отбить у противника весьма большой кусок территории. От гнета Четвертой империи освобождены несколько поселений. Потери: более сорока тысяч человек пехоты, более тысячи единиц техники, один речной монитор, также дирижабль „Красный Восход“ разбился после продолжительного нахождения под обстрелом. Дирижабль „Красный Закат“, идущий рядом с „Красным Восходом“, получил критические повреждения. Ремонт его не представляется возможным. Корабль будет утилизирован, а его детали используют для ремонта других дирижаблей класса „Император“. Сейчас отвоеванная территория является нейтральной полосой. Наши войска ждут подхода линий снабжения и пополнения свежими силами своих частей. Четвертая империя не сильно претендует на этот участок фронта, поэтому вряд ли сунется сюда в скором времени».

– Это что же получается?.. – сказал Хикс, встав со стула и подойдя к доске. – «Красный Восход» и «Закат»?

– Да, – печально подтвердил я. – Хорошие были корабли.

– Два воздушных пиратских фрегата! – Оливеру вспомнились старые газетные записи и рассказы прессы.

– Точно. Эти двое всегда были вместе и всегда вытворяли что-то невообразимое. Вражеские аэронавты этих двоих опасались, как огня. Но, видимо, всё же нашли управу и на них.

Хикс взял мел и перечеркнул косой линией два силуэта и названия под ними.

– Осталось двенадцать, – окинув доску взглядом, подытожил он. – Что там еще пишут?

– «Нашим военным удалось разрезать один из шагоходов Мировой и извлечь из него „энергетическое ядро“, приводившее эту теперь уже фантастическую технику в движение. Это прорыв! Прорыв, который может позволить восстановить технологии, которые мы утратили в ходе войны!»

– Господа! Нам надо заполучить это «ядро» и использовать как сердце «Небесного»! Я уверен, что нам его предоставят. Сухопутным он всё равно ни к чему, – заявил Оливер, только я закончил читать.

– А вы, Оливер, знаете, как оно работает и как им пользоваться?

– Никак нет!

– Вот в том-то и дело. Это утраченная технология. Сегодня мы не знаем принцип, как эти шагоходы приводились в движение, а вы говорите об этом «ядре». Да и, в добавок, оно, наверняка, повреждено, но…

– Что предлагаешь? – спросил у меня Хикс.

– Я не закончил. Но выбора большого у нас нет. Либо пробовать все возможные и невозможные методы для того, чтобы поднять «Небесного», либо закрывать проект со всеми вытекающими для нас последствиями. Думаю, что нам как минимум следует ознакомиться с этим «ядром», а как максимум – использовать его.

– В таком случае надо писать новое письмо в УБВК, чтоб они передавали наш запрос сухопутникам.

– И что вы, Хикс, писать хотите? – спросил Оливер.

– Бери бумажку, ручку, диктую черновик: «В связи с непредвиденными обстоятельствами существование „Небесного Герцога“ вновь под угрозой. Нам не удалось установить новый тип двигателя, о котором говорилось на собрании с комиссией. Установить классическую силовую установку не выйдет из-за нехватки подъемной силы, даже со всеми нововведениями. Принимая во внимание всё вышеописанное, просим предоставить разрешение на ознакомление с недавно изъятым из корпуса одного из шагоходов так называемого „ядра“, находящегося сейчас в распоряжении у сухопутных войск, а в перспективе – использовать его как энергетическую установку на строящемся супердирижабле».

К вечеру письмо было доработано и отправлено в столицу, в УБВК. Долго ответа ждать не пришлось. В ответном конверте с печатью сухопутных войск находилось письмо с разрешением посетить одну из военных баз в пригороде Ёркстима, где и располагалось «ядро». Несколькими днями позже все трое собрались в указанной в письме военной части. Я и Хикс прибыли с небольшим опозданием относительно назначенного времени. К небольшому зданию, где находилось «ядро», нас сопровождали два человека с винтовками (всё же мы находились на военном объекте в военное время и направлялись осматривать фактически секретный объект). Дело происходило рано утром, до рассвета. Мы шли в полумраке, дыша холодным свежим воздухом. Ботинки были в грязи и намокли – ночью прошел дождь. С одной стороны неба были серые тучи – там садилась луна, а с другой – розоватые облака, – их из-за горизонта подсвечивало солнце. По дороге мы встретили Оливера, который, не дождавшись нас, под наблюдением другого военного осматривал старинный шагоход, когда-то заглохший здесь. Это была небольшого размера техника, основной частью которой была шаровая конструкция. Из нижней ее части выходили четыре… Ноги? Лапы?.. Я не знаю, как это правильно назвать. Техника была подбита и свалена с «ног». На ее корпусе под слоем пыли, грязи и земли проступала рыжая краска. Стоит отдать должное промышленности Мировой – ни единого намека на ржавчину, хотя под гнетом стихии этот шагоход находится уже более ста лет!

– Вы только посмотрите на слой брони! – начал Оливер, когда мы подошли ближе. – А эти механизмы, походящие на коленные суставы? Вы посмотрите, как они великолепно сделаны! Уму непостижимо! Уникальная техника!

– Да, этот маленький рядовой шагоходик – шедевр военной техники. Как и всё, что делала Мировая… – я вспоминал дома столицы. – Идем дальше, не будем военных нервировать.

У двери небольшого серого дома, вокруг которого было несколько зенитных пушек, стоял какой-то человек в темных защитных очках и в белом халате. Сунув руки в карманы белого халата, он смотрел на нас и не двигался, дожидаясь, пока мы подойдем.

– Доброе утро, – начал я.

– Весьма-весьма. Проходите.

Пока мы шли по небольшим коридорам мимо кабинетов, в которых работали другие сотрудники, ученый рассказывал нам про объект, ради которого мы приехали:

– Поскольку данный объект представляет собой форму, крайне неудобную для транспортировки, исследовательское здание пришлось строить вокруг него. Проходите…

В большом зале, в самом его центре, на небольшой рельсовой тележке стояло «ядро», от которого отходили держащие его в вертикальном положении канаты и неисчислимое множество проводов, тянущихся под потолок.

– «Ядро» походит на конус с покатым основанием, в связи с чем его крайне трудно как-то обхватить или обвязать. На тележке он стоит на случай, если его надо будет куда-то перегружать, предварительно выкатив на улицу. Принцип его работы всё еще остается загадкой. Но идея заключается в том, что он вырабатывает немыслимое количество электричества, которым можно запитать две-три станции метро Ёркстима! Со всем освещением и током для поездов! Это фантастическое количество энергии!

– А каков принцип работы? Я понимаю, что… Вернее, как он?.. – перебил я.

– Внутри есть два элемента, что-то вроде кристаллов, пока что точно не ясно. Один из этих элементов жестко закреплен в нижней части устройства, а другой может перемещаться вверх или вниз по направляющим. Когда верхний элемент сближается с нижним, начинается выработка энергии, которая неким образом снимается и выводится наружу через вот эти пластины, размещенные в основании, – он указал на небольшие прямоугольные железки, торчащие в нижней части «ядра».

– Вам удалось его запустить? – спросил Хикс.

– Нет. Некоторые детали утрачены. Сейчас мы ведем работы по их воссозданию.

– А почему бы не снять недостающие элементы с других шагоходов? – поинтересовался Оливер.

– Это очень сложновыполнимая задача – нет такой возможности. Не буду вдаваться в мелкие детали. Вам надо понимать, что мы имеем дело с утраченными технологиями. Нечто отдаленно похожее наша цивилизация сможет построить лет через пятьдесят-семьдесят, если война не помешает…

Военную часть мы покинули только к вечеру, сделав наброски и узнав точные габариты «ядра». На все работы по воссозданию недостающих элементов уйдет около месяца. А пока надо добиваться передачи этого устройства УБВК. Мы пришли к выводу, что оптимальным вариантом будет запитать энергией «ядра» электромоторы, приводящие в движение «Небесного Герцога». Осталось только понять, как и куда девать то электричество, которое будет в избытке, даже если одновременно будут работать все моторы, всё освещение, рули и будут поворачиваться все пушечные турели.

Когда детали были готовы, потребовалось еще несколько дней на их доставку с предприятий Цекадо в округ Ёркстима и еще несколько дней – на установку и пробные запуски. Затем «ядро» было перевезено к месту строительства «Герцога». К этому моменту все необходимые подготовительные работы внутри дирижабля были завершены и оставалось только установить «ядро» на свое место. Эти мероприятия заняли еще пару дней.