Текст книги "Первая империя"

Первая империя
Глеб Сорочко

© Глеб Сорочко, 2023

ISBN 978-5-0060-0543-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

В те далекие времена, когда Мировая империя была едина и крепка, граждане на всей ее территории говорили на одном общем, понятном всем и везде языке. На его становление повлияли другие, крупные и известные, языки и диалекты. На письме применяли несколько систем письменности (в одном предложении могли быть как буквенные слова, так и иероглифы из самых разных уголков планеты). Когда Мировая империя распалась на десятки других государств, ее язык также ушел в небытие, однако до сих пор то тут, то там можно найти отголоски этого, не побоимся такого термина, «суперъязыка». Теперь, когда в мире нет единой для всех речи и письменности, когда языки, из которых состоял мировой, восстановились и вновь вошли в употребление, весь этот текст сведен к какому-то одному языку и / или диалекту, исторически свойственному тому региону планеты, где это произведение будет прочитано.

ЧАСТЬ I

Глава I

При сборах в путь я всегда был очень рассеянным. Так, и этот раз не стал исключением. Настенные часы показывали шестой час, поезд, на который мне нужно было успеть, отправлялся с вокзала через сорок минут. В спешке я накинул плащ, схватил заранее собранную сумку, захлопнул входную дверь, повернул ключ – щелкнул замок, и я вспомнил, что забыл билет на поезд! Ключ тут же был провернут в обратную сторону, не переходя порог, я взял билет – и цикл еще раз повторился. Пока я пытался с занятыми руками убрать ключ, тот выпал… Вскоре, выйдя из переулка, я оказался на оживленном проспекте, где тут же был обрызган водой из лужи, в которую въехало колесо локомобиля.

Районная часовая башня показывала шесть часов и семь минут. Мои карманные часы показывали шесть часов и две минуты. Опоздать на поезд еще не хватало! Я ускорил шаг к остановке общественного транспорта. В небе медленно плыли дирижабли, по проспекту громыхали пароциклы, локомобили и трактора, а промчавшийся неподалеку товарный состав окутал своим густым дымом часть улицы, напугав лошадей. Дальше по проспекту, на почтительном расстоянии от остановки паробуса, стояла местная паровая станция. Как и всегда, она издавала всевозможные свисты и извергала из своих труб дым, пар и языки пламени. На остановке уже скопилось приличное количество граждан. Все рабочие. Понять это просто – все в форме. Из-за паров паровой станции показался силуэт паробуса, быстро приближающегося к нам. Пропустив граждан вперед, я зашел последним и закрыл дверь.

Машина плавно тронулась с места и, набирая ход, стремительно двигалась мимо промышленных кварталов с одной стороны улицы и жилых районов с другой. Далеко она, правда, не уехала – авария. Локомобиль попытался проскочить перед нами. Водитель паробуса попросил всех покинуть транспорт. До вокзала оставалась еще пара километров. Ждать следующий паробус было бы слишком долго, и я начал прокручивать варианты, как поступить: «Нанять экипаж?.. Долго. Метро?.. Ближайшая станция далеко и отсюда, и от вокзала. Бегом?..» Последний вариант – единственно верный. Через некоторое время я уже взбегал по каменным ступеням вокзала. «Только бы успел! Только бы ты там еще был!», – я обращался то к себе, то к поезду, мысли проскакивали одна за другой. Но платформа оказалась пуста. Поезд ушел пять минут назад. Ах да! Я ведь не сказал, куда направлялся и куда так опаздывал. Путь мой лежал в один из пригородов столицы. Там состоятся похороны одного близкого мне коллеги, единомышленника, товарища – одного близкого мне друга.

Приобретя билет на следующий поезд, который отправится ровно в двенадцать часов ночи, я направился к вокзальному телеграфисту:

– Добрый вечер!

– Здравствуйте! – быстро ответил он, сдвигая с правого уха чашу наушников и обернувшись на меня.

– Мне надо телеграмму отправить… Вот по этому номеру, – я протянул помятый клочок бумаги.

– Двадцать рофей отправка сообщений.

– О как! А мелочи-то у меня и нет. Со ста сдача будет? – уточнил я, протягивая купюру.

– Разумеется!..

Проведя какие-то махинации по переключению проводов, телеграфист спросил, что мне нужно передать. «Я опоздал на поезд. Задерживаюсь на семь часов», – ответил я. Телеграфист начал отстукивать сообщение, а, закончив, отчеканил:

– Готово! Телеграмма придет получателю через несколько минут. Сейчас она в очереди на обработку в главном телеграфном узле… А это – ваша сдача.

– Спасибо большое! – ответил я, убрав сдачу во внутренний карман плаща.

Как работают наши телеграфные станции и подстанции, для меня было загадкой. Время я коротал в привокзальном кафе, читая государственную газету, издающуюся под названием «Эталон». В этой газете меня интересовали только две рубрики: обстановка дел на фронте и крушения дирижаблей. Если первую я читал не более чем ради интереса, то вторая меня завлекала, как инженера дирижаблей. Мне было интересно понять, почему воздушное судно потерпело крушение, и, если авария произошла по технической причине, то как можно было бы ее не допустить. Хотя бы в теории. Эдакая головоломка для работы мозга.

В одиннадцать тридцать под посадку был подан поезд. Я и попутчики начали свой путь на платформу, где остановился состав. Найдя свой вагон и купе, я зашел внутрь и стал располагаться. Спустя непродолжительное время раздался стук в дверь:

– Да-да, входите!

– Доброй ночи! – ответили, открыв дверь.

– Доброй… – продолжал я, бросив взгляд на попутчика.

– Полковник А. Г., – с присущей военному манерой речи сказал он, протягивая руку.

– Адриан. Рад знакомству.

Ровно в двенадцать часов ночи паровоз подал сигнал отправления. Состав привычно дернуло, и всё, что стояло на столах, привычно упало. В окне, в свете желтых фонарей, появился пар. Полковник, сидя на кровати, принялся изучать газету, а мне как раз хотелось поподробнее узнать о ходе боевых действий. Прекрасный повод, чтобы и это узнать, и диалог завязать.

– А. Г., если не секрет, вы направляетесь на фронт?

– На северо-западный.

– О, северо-западный! Но, насколько мне известно, никаких серьезных боевых действий там не ведется?..

– Так точно. Более трех лет никаких тяжелых боев там не происходило. Мы не нападем, противник не лезет. Нам в том направлении делать нечего. Но если Четвертая империя перекинет на данное направление крупные военные силы – то возьмет нашу столицу менее чем за неделю. В таком случае винтовки придется хватать всем гражданским на этом участке. Основные наши силы – на восточном фронте, где идут ожесточенные бои.

– Вчерашняя воскресная газета сообщала, что на восточном фронте также всё спокойно…

– Этой газетой был «Эталон»? Не совсем так. Противник за два дня продвинулся вглубь нашей обороны на три километра… Да, и к слову, – вчера была суббота.

– При всём моем уважении…

– Вчера была суббота. А сейчас… – он взглянул на часы, – уже как полчаса воскресенье.

– Как «воскресенье»? Сейчас же понедельник!

– Нет, понедельник будет через двадцать три с половиной часа. Сейчас воскресенье, а тридцать минут назад была суббота… Как же вы так дни перепутали? – Он недоуменно посмотрел на меня.

– Видимо, я настолько заработался, что потерял счет времени и выехал на день раньше… Так я, выходит, и на поезд не опоздал. Он только через восемнадцать часов! А этот поезд хоть в столицу идет? – в этом вопросе тоже стоило убедиться.

– Так точно, в столицу.

– Хоть что-то радует.

Я погрузился в свои мысли. Приехать на место назначения мне нужно было только через день. Из моих мыслей меня вытащил вопрос полковника:

– Адриан, а вы кто по профессии?

– Инженер-проектировщик дирижаблей. «Императоров» разрабатывал, если…

Полковник свернул газету и наклонился в мою сторону.

– Ехать с таким человеком в одном купе для меня большая честь. Ваши воздушные корабли незаменимы в трудную минуту! Сколько раз они переламывали исход, казалось бы, безнадежных битв. Сколько раз они ломали противнику зубы. Сколько раз все рода войск благодарили экипажи «Императоров» за то, что не попали под удар и остались целы… Не пересчитать!

Полковник сказал, что слышал о каком-то новом воздушном корабле, который будет в разы мощнее дирижаблей, о которых мы только что говорили. Государство держало в секрете информацию о нем, но, в то же время, любой, кто хоть немного видел дальше статей «Эталона», знал, что дирижабль действительно строится. Я постарался уйти от вопроса. Что, если передо мной?.. Впрочем, маловероятно…

Тем временем поезд пробивался через тьму ночи к главному городу нашей империи. Паровоз время от времени свистел, вагоны подергивало, а на стук колес никто, наверное, уже и не обращал внимания. В это время при тусклом свете лампы я пытался разобраться в чертежах, случайно доставшихся мне незадолго до гибели моего друга Кивеца, на похороны которого я и ехал. На них было изображено устройство, которое заменило бы паровые установки. Правда, я так и не понял, что это за устройство. «Двигатель внутреннего сгорания» – так были подписаны повидавшие виды ватманы. Мой друг неоднократно пытался рассказать мне о своей идее, но я каждый раз отнекивался, говоря, что выслушаю его в следующий раз. Однажды этого следующего раза не наступило… Его затея мне казалась глупой. Как можно заменить паровые машины, если весь мир работает на паровой тяге? Вся логистика всего мира построена на работе паровых двигателей!

– Адриан, смотрите, – в полях!

– Что там? – я притушил свет.

– Шагоходы… Здоровенные какие!..

Белый свет луны освещал в полях силуэты старых шагоходов – специфических военных машин прошлого. Они уже просели в землю, обросли кустами и деревцами, покрылись слоем грязи и песка…

– Техника, знания по устройству которой мы утратили? – спросил я риторически, глядя на нее.

– Она самая. Мы даже запустить их не можем! Настолько эта вековая война и распад Мировой откинули наш технический прогресс назад.

Не успел я рассмотреть шагоходы, как пейзажи полей сменились на обширные водные просторы. Столица находилась на берегу колоссального по своим размерам озера, и своими постройками охватывала его, как полумесяц. До прибытия поезда было еще около четырех с половиной часов, и я, свернув чертежи, отправился спать.

За час до прибытия нас разбудил проводник. Собрав вещи, я, стоя в коридоре, любовался водными пейзажами озера N. Скоро железная дорога начала отдаляться от побережья, и в окнах появились окраинные дома столицы. Минут через двадцать поезд двигался по сложной системе железнодорожных развилок на территории одного из главных вокзалов. Сойдя с поезда, я обратился к полковнику:

– Что же, вот и приехали. Дальше у каждого своя дорога. Не давайте спуску противнику!

– Есть! – ответил А. Г., и, отдав честь, направился к пересадочному узлу.

Я поднял сумку с платформы, мельком осмотрел интерьер вокзала и направился к выходу, но меня кто-то похлопал по плечу.

– Попался! – сказал этот кто-то.

Я обернулся. Меня обошел высокий человек в форме железнодорожника. Короткостриженый, с шевронным типом усов, темными глазами, виднеющимися из-за круглых очков. В руках он держал фуражку.

– Марк! Откуда, друг мой, вы узнали, что я приеду? – спросил я, пожав его руку.

– Связи хорошие… Позже расскажу. Забавная ситуация всё это. Забавная, если бы не повод твоего возвращения в столицу. Идем к машине.

Марк – мой давний друг. Познакомились мы еще во время учебы, на совместном мероприятии наших институтов. Я только поступил на первый курс, а он уже заканчивал четвертый. Мы попали в одну команду на туристическом съезде, которые часто проводились, и несколько совместных дней с другими командами быстро сплотили нас. А то! Нам предстояло пройти не многим меньше ста двадцати километров за семь дней. Необходимо было научиться ставить палатки, добывать еду, палить костры, фильтровать воду из рек, помогать своим товарищам… После тех событий мы часто виделись и общались. Марк был старше меня, и как-то так сложилось, что он относился ко мне не как к хорошему старому другу, но как к родному брату.

Спустившись по лестнице вокзала, мы оказались на гигантской площади, от которой лучами расходились пять огромных проспектов. Сев в локомобиль, Марк завел его и не без труда встроился в поток мчавшихся мимо других машин.

Пока мы ехали по одному из проспектов, я рассматривал строения – и всё, что я видел, было эффектным, парадным и торжественным: башни, театры, павильоны станций метро, скульптуры, многочисленные памятники – всё! Еще бы! Через пару лет после образования Мировой империи тут, на берегу озера, было определено место для строительства немыслимого доселе по архитектуре города. Этот город должен был олицетворять всё могущество единой империи, ее власти, ее непоколебимости, ее мощнейшей экономики. Любой человек, попавший сюда, сразу бы ощутил, как он ничтожен по сравнению с мировым государством. Человек – пешка. Нет, скорее, частичка пыли! Строителям удалось это передать. Даже самый маленький и неприметный домик – произведение искусства. Однако сейчас, после падения этой самой Мировой империи, содержание такого города обходится нашему государству крайне дорого. Все строения, конечно, великолепны и всё еще поражают воображение своим размахом, но стоит хоть на миг задержать на одном из них взгляд, как тут же видно, что фасад здания в трещинах, где-то не хватает элементов декора, где-то осыпалась штукатурка или лепнина…

Чем глубже мы продвигались к центру города, тем более внушительными становились постройки. «Куда ж еще грандиознее?», – спрашивал я самого себя. Машина свернула с проспекта во двор одного из этих домов. Так странно называть эти строения «домами». Рядовое здание в городе, а фактически – что-то подобное фрагменту какой-то огромной стены, воздвигнутой здешними градостроителями. Машина остановилась недалеко от третьего подъезда, и вскоре лифт поднимал нас на четырнадцатый этаж – последний. Открыв дверь квартиры, Марк первым делом громко огласил:

– Мария, у нас важный гость!

– Важный, говоришь? – с ухмылкой спросил я.

– А что же, – нет? Если бы не твои дирижабли, то, как знать, что сейчас бы представляла из себя наша империя. Может, давно бы уже пала и была бы растерзана… Плащ туда!.. – командным тоном указал на шкаф Марк.

Здесь стоит сделать важное уточнение. Вся наша компания, – все мои друзья и коллеги, – время от времени обращается друг к другу на «вы». Кто-то из нас однажды начал так делать не более чем ради шутки, но эта шутка укоренилась у нас в речи. Да и даже если не шутка, то все мы достаточно высокопоставленные люди и уважаем друг друга.

– Я как неделю назад чувствовал себя никем в этом городе, так и сейчас. Особенно – находясь рядом с таким человеком, должность которого вы, друг мой, занимаете…

Как только я договорил, из одной из множества комнат встречать нас вышла жена Марка.

– Доброе утро! – бодро сказала она. – Д-доброе… – несколько менее бодро ответил я. После непродолжительного диалога, в ходе которого Марк представил нас друг другу, Мария оставила нас разуваться, а сама ушла в какую-то из комнат.

– Идем в гостиную. Ты в поезде-то ел?

– Да я… – начал я свой ответ. – На пароходе, думал, поем… А тут – вот оно как… Ты лучше скажи, ты где такую красавицу встретил?

– На одном из собраний по распределению средств между ИМЖТ и ИМЛТ.

– То был вопрос риторический…

– Ты же меня знаешь. У нас в нашей профессии принято говорить прямыми фразами… Мы, кстати, тоже не завтракали. Располагайся, – закончил фразу Марк, войдя в залитую солнечным светом гостиную. – Сейчас что-то организуем.

Через небольшой промежуток времени мы, все трое, сидели за столом с белой скатертью, завтракали и общались:

– Так как ты узнал о моем приезде?

– Я ж тебе говорил – забавная история. Вчера вечером, во время ужина, раздался телефонный звонок…

– Телефон в доме звонит только в экстренных случаях. Когда старшие по рангу вызывают… – добавила Мария, пока Марк увлекся едой.

– Да, или крушение какое-то… Так вот, раздается звонок, мы переглядываемся, я застегиваю несколько пуговиц на рубахе, снимаю трубку телефона и слышу Николая. Он в полном недоумении спрашивает: «А что, наш Адриан сел на поезд?» Я не менее удивленно отвечаю: «Я-то откуда знаю?!». После разговора, когда Николай рассказал, что, предположительно, произошло, я сразу же вызвал своих на вокзале Ёркстима и велел им уточнить, покупал ли такой-то гражданин билет на скорый поезд. И оказалось, что да. И более того, даже два!

– Так делать, конечно, крайне нежелательно, ибо это превышение должностных полномочий, – добавила Мария.

– Верно. Однако, мне не впервой… В конце-то концов, я начальник всей этой линии. От вокзалов и до костылей, что рельсы на шпалах удерживают.

– То есть так просто можно узнать о передвижении кого-либо?

– Так билеты же по паспортам продаются. Конечно! На станциях ведутся журналы строгого учета. Журнал открыл, полистал, нашел.

– Но это как-то неправильно… Это же слежка за населением!

– Ой, брось ты, «слежка»! А тот факт, что все телеграфные сообщения также читаются в главных телеграфных штабах, тебя не беспокоит?.. Вот то-то и оно. А то, что я попросил сделать – это исключительный случай. Эта система для безопасности создана. Ты как первый раз узнал…

– То есть для отслеживания несогласных, политических предателей или просто граждан, в чем-то подозреваемых?.. И ничего более?

– Именно. Кому это надо-то?.. Опять же, подумал бы ты лучше, что телеграфные сообщения читаются. Причем все. Без исключения. Начиная от сообщений студентов, объясняющихся в любви друг другу, заканчивая сообщениями от верхушки государства…

– Вторые, конечно, под шифрами идут… – уточнила Мария.

– Но попробуй защититься шифрами от тех, кто их придумал…

Во время завтрака Марк поведал мне о своих планах посетить в пять часов дня с внеплановой проверкой одну из железнодорожных станций в пригороде и предложил мне отправиться с ним, но я отказался. Коль уж я вернулся в столицу, мне надо было посетить УБВК и забрать пару документов, связанных с постройкой супердирижабля. В таком случае мой друг предложил мне услугу «извозчика» до ближайшей станции метро, но вновь получил отказ. А сейчас, после окончания прекрасно сготовленной хозяевами дома пищи, я вытряхнул всё содержимое своего походного рюкзака на кровать в предоставленной мне комнате и направился в ближайший магазин одежды. Как оказалось, я забыл теплую куртку для путешествия ночью на речном судне. Марк незамедлительно предложил подвезти меня к магазину, – чтобы я не бродил один по малознакомому городу, но я снова отказался, сославшись на то, что хочу самостоятельно осмотреть этот небольшой район города. Тот неохотно разрешил мне пойти одному. На самом деле я не хотел грузить его чем-то лишним…

Глава II

Открыв дверь парадной, я очутился на оживленном проспекте, хотя совершенно точно был уверен, что выйду во двор, утопающий в зелени. Выходит, что подъезды в этих домах сквозные. Быть может, это решение не будет казаться странным для кого-то, но выходцу из промышленного города, построенного наспех, с упрощением всех методик строительства, такое решение кажется невозможным.

Магазин находился дальше по проспекту, через пару домов. Хотя мне вновь кажется, что слово «дом» не подходит для передачи размеров этих кирпичных колоссов. Подходящего слова ни в нашем языке нет, ни в общем мировом не было. Трамваи, идущие по выделенной для них полосе посреди проспекта, казались на фоне окружающих дорогу домов какими-то игрушками, хотя общественный трамвай – далеко не самый маленький объект. Но я всё о домах да о домах. Надо отвлечься от их давящего на меня величия. Скажем, попадающиеся мне по пути граждане. Кажется, что эти люди идут не по широкому проспекту, где можно обустроить железнодорожную станцию, на которой без проблем разъедутся три-четыре товарных состава, а по какой-то сельской дорожке в полях. Я несколько раз в самый последний момент уворачивался от столкновений с прохожими. Все куда-то идут с деловитым видом, погруженные в свои мысли, не замечая на своем пути никого.

Меня обогнала пара велосипедистов, траектория движения которых походила на движение змеи. Они тоже с трудом огибали немногочисленных, но уверенно идущих, как поезда по рельсам, граждан. У долго горящих светофоров на перекрестках собирается большое количество попутчиков. С другой стороны также собирается большое количество людей. Когда в ящике на стене ближайшего дома щелкает реле – показания светофора меняются на зеленый, и две оравы неумолимо несутся навстречу, подобно двум ротам противостоящих гренадеров, чуть ли не сбивая друг друга на середине пути. В этом хаосе я постарался затеряться и, разминувшись с идущими навстречу, ускорил шаг…

В магазине, быстро выбрав приглянувшуюся мне куртку, я направился к кассе. Передо мной в очереди стоял плохо выбритый работник неизвестного мне ведомства. Униформа его была черной и весьма поношенной. На запястье его левой руки были надеты разбитые часы. Когда подошла его очередь (он покупал свитер), и кассир озвучила ему сумму, он стал копаться в своем стареньком кошельке. Выложив крупные купюры, он принялся искать монеты в карманах своей одежды.

– Простите мне тридцать семь рофей?.. Нету при…

– Нет, – холоднокровно ответила продавец.

– Я вечером занесу! Я живу в этом д…

– Нет, вам говорят! За вами очередь. Вы ее задерживаете, – снова перебила его кассир.

Работник тяжело выдохнул и сказал, что не возьмет товар. Услышав это, я из внутреннего кармана своего плаща достал пятьдесят рофей одной монетой, которая досталась мне со сдачей еще при отправке телеграммы на вокзале Ёркстима, и протянул их продавцу.

– Вот, возьмите! – сказал я кассиру. – Пятьдесят рофей.

Впереди стоящий виновато посмотрел на меня, поблагодарил, схватил коробку со свитером и поспешил покинуть магазин. После оплаты своей вещи я спешно убрал ее в рюкзак, завязал его, накинул на спину и вышел на улицу, – а там, сидя на лавке с облупившейся краской, меня ожидал тот человек.

– Спасибо вам большое! – поднявшись, сказал он.

– Не стоит, – неохотно ответил я, желая скорее покончить с этой ситуацией. – Это самое мелкое, что я мог для вас сделать… Скажите, как вас зовут?

– Райнер Майер.

– Майер?! А вы родом не из Ёркстима? – прищурив глаза и наклонив голову, спросил я.

– Да, верно… – удивленно ответил он.

– А учились вы, наверное, в Третей математической гимназии?

– Тоже верно…

– Райнер! Мы одноклассники! Я…

– Адриан! Это вы! Как я рад вас видеть после стольких лет!

После того, как выяснилось, что я помог своему старому знакомому, у нас сама собой завязалась беседа, которая меня наконец-то оторвала от насущных проблем: от огромных домов, от супердирижабля, от гибели Кивеца. Я сказал Райнеру, что у меня не так много времени, и он предложил пройтись вниз по проспекту, к главной площади, а там сесть на трамвай. Я согласился, и наш разговор продолжался.

…После окончания университета Райнер был приглашен в столицу для работы на развивающемся тогда частном локомобильном заводе, который по задумке учредителей составил бы конкуренцию Столичному заводу локомобильной техники – СЗЛТ. Машина «Столичного» верой и правдой уже несколько лет исправно служит Марку. Райнеру была предложена должность в экономическом отделе нового предприятия. Он согласился и покинул родные улицы Ёркстима без гроша в кармане. Пародвигательный завод, так называлось это предприятие, сразу же погрузил его в пучину событий. А события были крайне положительные и многообещающие: первые прототипы изящных и роскошных локомобилей привлекли еще большее число инвестиционных средств, и производственные мощности нового завода вот-вот бы вышли на запланированный уровень выпуска техники, а в связи с увеличением числа кадров и образовавшегося небольшого жилого квартала рядом там была оперативно построена и открыта станция метро – «Пародвигательная».

Райнер вполне успешно выполнял свои обязанности, поэтому считался очень уважаемым сотрудником. В то же время он уже был помолвлен и купил квартиру не хуже, чем у Марка. Представители СЗЛТ в какой-то момент признавали, что продукция нового конкурентного предприятия соответствует самым высоким критериям и в какой-то степени превосходит технику государственного завода. В прекрасные дела завода и моего старого знакомого ввязалась война. Четвертая империя перешла в активную фазу контратак на всём участке линии фронта. Армии срочно понадобилась военная техника, и ее представители обратились за помощью к проверенному СЗЛТ, тем самым поставив крест на экономике Пародвигательного завода. Поскольку за несколько лет работ производственные мощности предприятия Райнера так и не вышли на расчетный уровень, а выходившая продукция сильно просела в качестве, дни предприятия были уже сочтены. Инвесторы, так и не получившие назад свои вложения, требовали невозможного от руководства «Пародвигательного» – и тот, выпустив мелкую партию новых локомобилей, остановил производственную линию и признал себя банкротом.

После разорения такого завода, который какое-то время действительно конкурировал с СЗЛТ, на бирже труда появилось больше двадцати тысяч свободных рабочих кадров. Кто-то, как Райнер, ушел работать на СЗЛТ, правда, отношение к этим людям было, как пленным врагам. Им не позволяли занимать руководящие должности, а условия труда отличались от условий «родных» работников в худшую сторону. С возлюбленной Райнер расстался еще на этапе гибели завода. Теперь уже не было денег не то что на огромную квартиру в когда-то сердце Мировой, – не хватало денег на свитер!

– Ну вот что… У меня есть один хороший знакомый… При случае порекомендую ему тебя. Думаю, он поможет… Вот тебе его номер, – я начеркал карандашом, как раз кстати оказавшимся у Райнера в салфетках из-под бубликов, которые мы взяли на площади, номер рабочего телефона Марка. – После… После разговора скажешь ему «спасибо».

– «Спасибо»? За что?

– За то, что такой занятой человек, как он, нашел на тебя время. Уверен, что, если всё получится, то всё наладится. А мне, тем временем, пора в путь. Какой, кстати, трамвай идет до проспекта Мира?

– Второй и третий.

На площади мы попрощались, и я направился к остановке трамваев. Интересно, однако, как люди с одинаковыми стартовыми возможностями в большом городе или добиваются всего, или теряют последние деньги…

Перед тем, как вернуться к Марку, я забежал в газетный киоск, где успел взять последний номер «Эталона» из утренней партии. Сообщив вахтеру, в какую квартиру направляюсь, поднялся на первый этаж, где вдруг сделал еще одно наблюдение, доселе мною не замеченное: в подъезде на один этаж было всего две квартиры, а на лестничной клетке было два лифта и две лестницы, расположенные друг против друга. Нажал кнопку вызова лифта с номером «3/1». Лампочка над кнопкой тускло загорелась красным – лифт занят. Не став его дожидаться, я направлялся к лифту с номером «3/2», как вдруг двери первого открылись и оттуда с ошалелым взглядом выскочил Марк.

– Адриан!.. Где тебя носит? – нецензурную лексику я писать не стал…

– Я отсутствовал всего-то минут тридцать.

– Тридцать? Тебя два часа не было! Я уже искать тебя вышел! Вы, друг мой, видимо, хотите, чтобы, помимо моей лысины на затылке, у меня еще и глаз начал дергаться! Мало мне работы!

– Признаюсь, виноват. Не уследил за временем.

– Вот то-то же! Поднимайся в квартиру, тебе Мария откроет, оставь куртку, бери, что тебе надо в министерстве, и пулей вниз. Я пока машину подготовлю.

По истечении минут пяти я был уже во дворе и наблюдал, как Марк «оживляет» машину. Всё это очень интересно устроено. У каждого жилого дома на заднем дворе есть трубопровод, вода в котором нагрета свыше девяноста градусов Цельсия, а подается она с паровых станций (таких станций может быть с десяток в каждом районе). Утро водителей начинается с того, что они, подбросив пару дров в топку локомобилей, собираются у трубопровода, который имеет несколько выходных вентилей у каждого подъезда, и, подключив к одному из краников шланг, наполняют баки своих машин горячей водой. Потом при помощи электроподжога разжигают огонь в котлах. Так вода превращается в пар весьма за короткий промежуток времени. На паровыхстанциях можно заменить типовой котел локомобиля на точно такой же, сразу заправленный и готовый к работе. В связи с механизацией процесса и большим количеством таких станций очередей там, как правило, не возникает.

Эта очень сложная инфраструктура появилась в городах всего мира после распада Мировой, поскольку никаких других силовых установок изобретено не было, а знания по двигателям, которыми пользовались жители единого государства, не осталось, пришлось довольствоваться паровыми машинами, знания по производству и эксплуатации которых совершенствуются каждый день. Паровой двигатель сегодня – это не извергающий пламя, клубы пара и дыма взрывающийся при неправильной работе с ним механизм – это вполне удобное, тихое и чистое устройство, шипящее где-то в транспорте. Взорваться, конечно, такая штука всё еще может, но есть множество систем безопасности, например, известный всем аварийный клапан, который стравливает опасный избыток пара.

Марк высадил меня на большой площади, по которой туда-сюда шнырял народ. По прилегающей улице проносились машины. Метро опознать было просто: одиноко стоящее здание на большой площади, в которое и из которого входили и выходили пассажиры. Желтое здание с колоннами, походящее на древнегреческий храм, сильно выбивалось из остальной застройки… Но главным отличительным признаком, по которому можно было понять, что это павильон станции, являлись большие буквы «МЕТРО» над входом, под которыми было название – «Площадь Мира». Попав внутрь, я первым делом купил разовый билет и осмотрелся вокруг. Воображение сразу же поразил своим масштабом и размахом наземный павильон станции – его огромный стеклянный купол, через который было видно чистое бирюзовое небо. Под ногами – сетка гранитных плит-пазлов. При входе на эскалатор, который сам по себе был украшен, словно произведение искусства, располагался огромный барельеф с символикой Мировой империи. Столичное метро разительно отличается от нашего…

– Разрешите пройти? – раздался чей-то голос позади.

– А? Да, конечно.

Оказывается, левая часть эскалатора негласно, по возможности, должна быть свободной, чтобы спешившие люди могли сократить время спуска… Правда, что может дать эта лишняя минута сорок секунд? Если есть такая потребность, очевидно, что-то может. На этом этапе я решил стать «невидимкой» и пронаблюдать за жизнью столичного метро. Спустившись на платформу, я начал свои наблюдения. Всех спускающихся с эскалатора на платформу станции встречала мозаика императора, при котором появилась Мировая империя. Мозаика была расположена на торцевой стене станции. Император был изображен в военном обмундировании, с немного повернутой в сторону головой. Его глаза были сделаны из изумрудов. Говорят, у всего его рода был именно такой редчайший цвет глаз – изумрудный. За императором мозаичисты расположили флаг Мировой…