Текст книги "Картер побеждает дьявола"

Он ждал боли, но ее не было, только ползучий страх: когда боль придет, она будет ужасной. Приложение воли к физическому телу… его рука загублена, воля сломлена… и вот, наконец, на ее место хлынула волна сметающей, грозной, неописуемой боли.

Картер по-прежнему не издал ни звука. Мистериозо подбоченился.

– Ну же. Это должно быть больно.

Да. Сознание вернулось, боль пульсировала от тела к мозгу и обратно, и вместе с ней тошнотворный страх новых мучений. Однако появилась и цель, за которую Картер ухватился: не доставить врагу удовольствия.

Он вдыхал через нос и выдыхал через рот. С трудом. Через стиснутые зубы, которые силился, но не мог разжать.

– Мои наниматели… – Мистериозо сложил руки натруди и прислонился к колонне, – разрешат мне забрать всю вашу аппаратуру. Ту, что я не уничтожу. – Он взглянул на свои ногти.

Картер прохрипел:

– Вы и до Гудини намерены добраться?

Мистериозо задумался. Он взглянул на Гриффина (тот не двигался).

– Извините, вы разговариваете в надежде, что кто-нибудь вас спасет, или просто для разговора? Гудини сделал то, что должен был сделать, и я его уважаю. Вы – шавка Гудини, дешевый фигляр, которому временно повезло. Благодаря мастерству и настойчивости, которых у вас нет, я возвращаю себе свое. Смело, не правда ли?

Картер моргнул. Это слово. Два слога. Без всякой причины вспомнилось по-французски: «Jamais tromper pas la repout pour l'audace». В тот миг, когда Мистериозо отвернулся, Картер выкрикнул, зажмурившись от напряжения:

– Никогда не путайте смелость с наглостью!

Мистериозо не остановился, только обернулся и бросил через плечо:

– Да, да. Знакомый совет. – Он дошел до кирпичной стены и двинулся вдоль нее. – Кто это сказал? Профессор Хоффман?

Оттава Кейс. Картер резко открыл глаза.

Он посмотрел на Мистериозо, который отсчитывал шаги от распределительного щита, потом на себя – сначала на ту руку, которую освободить легче, прикованную к трубе. Специальных инструментов не потребуется, что хорошо – специальные инструменты в другом рукаве. Достаточно ударить наручниками о твердую поверхность. Мистериозо приковал его довольно высоко от пола; может быть, удастся размахнуться и ударить по самой трубе.

Картер вспомнил, как каждый вечер тревожился за руки Аннабель – их так легко повредить в драке. Свой ежеутренний ритуал, молоко с оливковым маслом. Какая-то его часть убита; пока невозможно понять, насколько это бесповоротно. Шевельнул большим пальцем. Он может шевелить большим пальцем.

Мистериозо держал пожарный топор. Картер набрал в грудь воздуха. Когда Мистериозо подойдет и замахнется, он со всей силы ударит его ногой. Впрочем, вряд ли это поможет.

Мистериозо прошел мимо, сжимая топор. Вернулся к распределительному щиту, открыл дверцу. Опустил крайний рубильник. Левая часть сцены погрузилась во тьму. Снова поднял, потом таким же образом выключил и включил свет в правой половине сцены и над головой. Щелчки следующими несколькими рубильниками не дали никакого результата – может быть, они относились к уличному освещению. Наконец Мистериозо удалось включить свет в зрительном зале.

– Ага, – сказал он. – Это оно, – и снова выключил свет.

Мистериозо прошел тридцать футов вдоль стены и рубанул с размаху, высекая искры из металлических скоб, потом отбросил топор и дернул за разрубленный провод. Скобы посыпались, как оторванные пуговицы. Мистериозо вернулся к щиту и снова включил рубильник. Теперь он держал в руке, словно садовый шланг, трехфазный провод под напряжением.

Картер закусил губу. Его не зарубят, а убьют током. Но тут Мистериозо закричал:

– Эй, Картер, как вы заставляете льва рычать?

В Гриффина никогда прежде не стреляли. По молодости он мечтал об этом, а сейчас, когда прошел шок, несколько долгих минут мог думать лишь о том, каким дураком себя чувствует. Джек Гриффин, идиот. Хоть эпитафия будет. Боль была даже не очень сильной, только слабость. Он бы, наверное, сумел двинуться, но ради чего?

Он слышал, как разговаривают два фокусника, видел, как собачонка с нездорового вида кожей лакает его кровь.

Эта собачонка заполнила весь его мир. У них установилась сложная внутренняя связь. Гриффин думал: возможно, я жил всю свою жизнь для этого момента, и вовсе не для славы, ради которой надеялся умереть; а пес тем временем жил, не заглядывая в будущее. И вот оно: человек, который всегда ошибался, распростерт перед паршивым барбосом. Теперь я – пища для собаки-вампира. Вот что мне было написано на роду. Красавчик осмелел и вступил лапами в кровь. Розовато-серую кожу покрывал светлый, почти прозрачный пух. Одно серое пятно формой напоминало Флориду. Всё-таки удивительно устроен мир! Неизмеримый Божий замысел включает и то, что штат Флорида повторится на собачьем боку.

Красавчик, разохотившись, шагнул непосредственно к мясу – ране у Гриффина в боку. От укуса острых зубов проснулся инстинкт самосохранения. Тело судорожно дернулось. Этого оказалось достаточно – Красавчик отскочил в сторону, обежал полный круг, сел поодаль и стал ждать. Казалось, его глаза оценивают, безопасно ли есть Гриффина.

Внезапно песик повел носом и оскалился. Без дальнейших предисловий он затрусил прочь.

Гриффин хрипло хохотнул. Он еще не мясо.

– Гриффин! Гриффин! Вы меня слышите?

Картер, пригвожденный всего в нескольких футах слева, смотрел на Гриффина. Мистериозо снова возился с распределительным щитом.

Картер зашептал:

– Вы можете встать? У вас есть второй пистолет? Можете ли вы вытащить из доски этот нож?

Ответ на все три вопроса был отрицательный. Однако Гриффин и впрямь чувствовал себя немного сильнее.

– Гриффин, – зашипел Картер, – подползите к клетке. Выдерните задвижку. Она у пола.

Мистериозо повернулся к клетке. Однако Малыш забился в дальний конец и повернулся к нему спиной. Неинтересно бить током льва, не видя его морды.

– Ну же, Малыш. Иди сюда.

– Гриффин, выпустите льва, – прошептал Картер, отвернувшись от Мистериозо и так тихо, что Гриффин едва его слышал.

Раненый выпустит льва. По слову президентского убийцы. Гриффин взглянул на Картера со всем презрением, на какое у него хватило сил.

Картер посмотрел на клетку, потом – с мольбой – на Гриффина.

– Я сознаюсь в убийстве президента. Выпустите льва.

* * *

Мистериозо сунул руку в клетку и указал на печеную картофелину, надкушенную всего раз или два.

– Еда, Малыш. Еда.

Совсем рядом кто-то коротко тявкнул, потом приглушенно заскулил.

– Где ты, мой маленький? – встревоженно спросил Мистериозо. Это не походило на радостный лай Красавчика. Звук был какой-то странный.

Мистериозо оглядел ящики и десятки других мест, где мог затеряться Красавчик, потом снова на клетку. Цепочка крошечных кровавых следов вела к ящику возле нее, потом в саму клетку, к картофелине. Укус на ней тоже был совсем крошечный.

– Мой маленький? – с растущим страхом позвал Мистериозо.

Малыш медленно повернулся. Львы не умеют улыбаться, но казалось, что он улыбается, приоткрыв пасть и показывая, какая замечательная клетка для Красавчика получилась из его клыков. Песик был живой и часто дышал.

– Нет! – Мистериозо уронил провод. – Нет! Нет! – Он замахал руками, как будто сдается. Малыш сел, словно сфинкс, и оскалился, показывая зубы и песика за ними.

Они замерли. Мистериозо боялся сдвинуться, чтобы не испугать льва. Наконец, по вдохновению, он свел ладоши и хлопнул. Малыш принялся жевать.

Мистериозо завопил. Колени его подломились, он рухнул лицом на сцену. Из его горла вырвался новый душераздирающий вопль.

Картер на мгновение перестал молотить наручником о трубу, тем более что это всё равно не помогало. Он видел, как Малыш жует, слышал вопли Мистериозо и понял, что произошло. Картер любил своих животных и, наверное, мог бы пожалеть Мистериозо, как в свое время после «Шантажа», однако сегодня жалости не было. «Хорошо», – подумал он и перенес внимание на пригвожденную ладонь. Она уже казалась не частью тела, а деревянной веселкой, которую кто-то привязал ему к запястью.

* * *

Над сценой Феба пыталась сориентироваться. Кресло взлетело, как выпущенное из пушки, и остановилось. Она сидела, сжимая деревянные подлокотники, и прислушивалась к голосам снизу.

Феба слышала, как Мистериозо спросил про льва и Картер хлопнул в ладоши. Она напрягала слух, пытаясь понять, что вокруг. В детстве, еще зрячей, она умела слышать предметы: вставала с постели с закрытыми глазами и знала, где стены, а где шкаф.

Когда Феба ослепла, выяснилось, что почти все ее товарищи по несчастью в детстве чувствовали расстояния, однако они напрасно пытались эту способность использовать – ничего не получалось. Правда, были счастливчики, которые могли гулять вдоль озера Мерритт. Феба отчаянно им завидовала. Сама она в незнакомой обстановке двигалась на ощупь, поэтому сейчас, над сценой, принялась шарить носками туфель.

Кресло может висеть в пустоте, на проволоке. И впрямь, под ногами была пустота. Через подлокотники в руках отдавалась легкая дрожь. Феба повела ногами. Они коснулись чего-то твердого.

Феба сняла туфли и положила их на колени. Стянула чулки и затолкала в туфли. Босыми ступнями нащупала край чего-то – судя по всему, деревянной платформы. Если Картер может сохранять спокойствие, справится и она. Надо в это верить. Феба приподнялась в кресле и переступила на платформу, потом опустилась на колени и принялась ощупывать руками. Хорошо, что она не шагнула шире: это была не платформа, просто доска восемнадцать дюймов шириной.

Феба оставила туфли позади, подоткнула платье под пояс и очень медленно поползла вперед, прислушиваясь к тому, что происходит внизу. Когда Картер заорал: – «Никогда не путай смелость с наглостью», она ухмыльнулась. Он – боец!

Доска закончилась, и Феба, убедившись, что выбралась на широкую огороженную платформу, встала. Он чувствовала запах бензина и выхлопных газов, потом руки нащупали резину и металл. Теперь Феба точно знала, что перед ней. Внизу Мистериозо кричал:

– Где ты, мой маленький?

Феба провела руками по мотоциклу, придумывая, что можно обратить в оружие. Фара, руль, седло, двигатель, шины. Где корзины? Пустые. Почему мотоциклы не снабжают автоматами и огнеметами?

Мистериозо вопил. Он близко. Насколько близко?

Если удастся завести мотоцикл и подкатить к краю платформы, можно сбросить его на Мистериозо.

Безумная мысль. Невозможно сбросить мотоцикл с платформы на конкретного человека. Однако ничего другого в голову не приходило. Сцепление она отыскала быстро. Осталось найти краник подачи бензина и стартер.

Мистериозо стоял перед клеткой. Картер смотрел на него, не переставая думать про свою руку, которая по-прежнему казалась деревянной. В голову пришла мысль, как можно освободиться – настолько ужасная, что Картер немедленно ее прогнал. Малыш в клетке еще иногда пожевывал. Мистериозо поднял провод. Картер тряхнул головой, как будто это чем-то может помочь.

– Не смейте!

Мистериозо обернулся только на мгновение и с боевым кличем прижал провод к прутьям. Малыш перестал жевать и принялся умываться, облизывая переднюю лапу. Мистериозо завопил и замолотил проводом по клетке, однако она была не заземлена, и ток не шел.

Мистериозо бросил провод. Он заметил движение по другую сторону клетки и, обойдя ее, увидел Гриффина. Агент лежал на боку, выбросив вперед скованные руки, словно ныряльщик в полете. Мистериозо вытащил пистолет и прицелился, потом замер. Гриффин что-то держал в руке. Крюк.

Мистериозо развернулся стремительно, и всё же с недостаточной быстротой: Малыш в прыжке распахнул дверцу и сбил его с ног.

Когда Малыш выскочил из клетки, Картер издал подбадривающий возглас. Над сценой Феба, стоя на мотоцикле верхом, нащупала ногой стартер. Слегка надавила. Рокот, звук чего-то вращающегося. Но больше ничего.

Каким-то чудом Мистериозо не выронил пистолет. Он приподнялся на локте, выискивая глазами Малыша, но тот напрыгнул сзади. Когтистая лапа размером со сковородку придавила Мистериозо лицо. Пистолет с грохотом отлетел в сторону. Малыш оскалился и лапами наступил Мистериозо на грудь.

Феба со всей силы ударила по стартеру. Мотор ожил, чихнул, и тут залило свечи. Грянул выхлоп.

Малыш упал.

Картер смотрел, не веря своим глазам. Только что разъяренный лев готов был растерзать врага, и вот он уже лежит, как мертвый, и враг спасен. Первым движением Картера было хлопнуть в ладоши, чего он, разумеется, не мог. Дрожа от адреналина, Мистериозо боком отполз в сторону. Лев лежал, закрыв глаза, брюхо его мерно вздымалось и опадало.

Мистериозо сел. Ощупал себя, нашел глубокие царапины, но руки и ноги были целы. Он рассмеялся. К эспаньолке прилипли клочья собачьей шерсти.

Мистериозо взглянул на Картера, потом поднял голову на звук работающего двигателя. Картер снова напрягся, пытаясь выдернуть нож. Враг медленно двинулся вперед, глядя наверх из-под руки.

Феба почти ничего не слышала за ревом мотора. Кто-то обращался к ней.

– Можете спускаться, Феба, – крикнул Мистериозо. – Я вас не трону.

Она вскипела: он говорит с ней, как с маленькой. Это навело на мысль: для начала прикинуться идиоткой.

– Встаньте так, чтобы я могла вас видеть.

– Видеть?

Картер завопил: «Эй!». Он не разбирал слов, но сама мысль, что Феба говорит с Мистериозо, приводила его в ужас.

– Видеть? – Мистериозо тряхнул головой. – И как же, скажите на милость, вы можете меня увидеть?

– Это жестоко. – Феба думала: «Пожалуйста, поверьте, что я – дурочка».

– Приношу извинения.

По голосу Феба слышала, что он ходит кругами под платформой: выискивает, где можно взобраться наверх, или высматривает ее силуэт. Даже отсюда она различала запах дешевого одеколона.

– Просто встаньте перед платформой.

– Как вам удалось завести мотоцикл?

– Пожалуйста, я очень напугана и должна понять, можно ли вам верить.

Мистериозо сделал шаг и остановился. Встать перед работающим мотоциклом? Ну уж нет. Он остановился слева от платформы и сложил руки на груди.

– Я стою здесь.

– Где?

– Здесь.

Он запрокинул голову.

Феба, держа в руке бензиновый шланг, тщательно прицелилась на голос и опорожнила на Мистериозо полный четырнадцатилитровый бак. Первая порция пришлась ему в лицо, остальное – на плечи и на голову.

Феба выключила мотор. Отплевываясь, Мистериозо попятился назад. Феба прислушалась, не зная, можно ли радоваться.

Теперь, когда мотор смолк, она слышала, что Картер выкрикивает ее имя.

– Я облила его бензином! – крикнула она. – Видишь его?

– Да! – отвечал Картер. – Молодец! – Однако он не хотел говорить, что пришпилен к доске, как жук на булавке. Кто-то быстро карабкался по лестнице на дальней стене.

– Феба, выбирайся с платформы. По веревочной лестнице.

Сказав это, Картер замолчал. Покуда он стоит здесь, проку от него никакого. А стоит он потому, что привык рассчитывать на магию. Как освобождается фокусник? У него должен быть приемчик. Или помощник. Малыш будет лежать, пока Картер не хлопнет. Гриффин без сознания или хуже. Фокусник может использовать смекалку, природные силы, оптику, физику, свое тело, натренированное на то, чтобы совершать почти невозможное. Но Картер больше не фокусник.

Надо сделать нечто ужасное. Он начал абстрагироваться, думая в холодных анатомических терминах. Мистериозо всадил нож вертикально, между средним и указательным пальцами, прямо в зону первой межкостной мышцы. Пястные кости, вероятно, рассечены. Его рука – сложная система рычагов и блоков, чьи отточенные движения помогали Картеру сохранять внутренний мир. С ними придется попрощаться.

Он оторвал обе ноги от пола. Прижал колени к животу. Сумел согнуть руку в локти и повиснуть на какое-то мгновение. Из ладони снова потекла кровь: ему удалось собственным весом расширить рану на четверть дюйма, на полдюйма. Мало. Картер рванулся что было мочи, чувствуя, как по руке распространяется дикая, неумолимая боль. Он спрыгнул на пол.

Теперь, когда рука повисла, боль вернулась с новой силой. Он и не знал, каким счастьем было прежнее онемение. Смотреть на нее Картер не мог. Он пальцами левой руки провел по правой и убедился, что действительно рассек ладонь от середины до пальцев, которые теперь болтались, как чужие. В кармане лежал бежевый шелковый платок. Картер перевязал им руку, и платок тут же превратился в карту неведомого мира: алые океаны заливали белые материки. Машинально сунул левую руку в правый рукав, вытащил проволоку, вставил ее в отверстие, и наручники упали на пол.

Попробовал выдернуть нож из декорации, но тот не поддавался. Наверху Мистериозо перепрыгнул с лестницы на египетскую декорацию и пошел по ней.

Стол с бутафорией. Спичек нет. Самовоспламеняющихся свеч тоже. Альберт все израсходовал на представлении. Альберт такой пироман.

Картер ощупал карманы. Пиротехническая бумага – три листа, которые он забрал у Альберта. Они вспыхивают от трения и дают меньше огня, чем спичечная головка. Эффектная вспышка, больше ничего. Альберт жонглировал факелами, и бумага не воспламенилась – она практически бесполезна. Пистолеты для ловли пуль – где они?

Картер поднял голову: Мистериозо по паучьи карабкался вверх. Фебы видно не было, оставалось надеяться, что она спряталась. Картер вернулся на середину сцены, куда Мистериозо положил пистолеты. Прожекторы ярко освещали черный пол, но пистолетов не было. Ах да, Гриффин отпихнул их ногой. Над головой послышались шаги: чьи-то легкие и чьи-то тяжелые. Истекающий кровью, с изувеченной рукой, вооруженный тремя листами пиротехнической бумаги, Картер ринулся наверх, где ждало его последнее сражение.

Вернее, хотел ринуться, но в итоге лишь описал большой круг. Мысли путались. Взобраться по веревочной лестнице, когда работает лишь одна рука? Есть подъемник, но он стоит у самого верхнего переходного мостика.

Картер поглядел наверх. Несколько уровней переходных мостиков и колосников пересекались, как ветки деревьев. Еще были карнизы, на которых закреплены прожекторы. Над сценой висели статуи из египетской иллюзии. Блестящие, золоченые, тяжеленные.

Веревочная лестница, которую отыскала Феба, вела наверх, на металлическую платформу. Она двинулась вперед, держась за перила и ловя малейшую вибрацию. Металл холодил босые ступни. Внизу глухо поплескивала вода. Значит, она над бассейном. Можно ли этим воспользоваться?

Грохот ботинок по металлу. Запах бензина, совсем близко. Феба вцепилась в перила. Она была в сорока футах над сценой.

– Я безоружна, – тихо выговорила она.

– Отлично, – сказал Мистериозо и занес кулак. Но тут послышался шум: статуя Рамзеса скользила на тросе вниз, и Мистериозо повернул голову, ожидая, что она грохнется на сцену.

Все двигалось одновременно, словно фигуры в башенных часах: Мистериозо поглядел вниз, на сцену, а Чарльз Картер на «фэрбенксе» взлетел наверх. Мистериозо шагнул к Фебе, и она с криком упала на мостки. Мистериозо вцепился в поручень: если Картер попытается его сбросить, они упадут вместе. Картер раскачнулся на веревке, прыгнул на мостки с другой стороны перил, обхватил Мистериозо борцовской хваткой – одной рукой под мышку, другой за шею – и собственным весом перетащил его через перила.

Статуя упала на сцену и разбилась в гипсовое крошево и мелкую сетку. Феба осталась одна и, не понимая, что произошло, продолжала держаться за дрожащий переходный мостик. Звука падающих тел не было.

Под мостками была натянута сетка для левитации ашра (которую придумал Картер, не Келлар). Прозрачная и сложная, как паутина, она была невидима в свете софитов, но прочна и упруга, как леска, и держалась на пружинах, мощных, словно средневековые катапульты. Картер и Мистериозо упали в нее, закачались и остались висеть в двадцати пяти футах над сценой, запутанные в невидимых силках. Два окровавленных человека с искаженными от ярости лицами парили в воздухе, словно жертвы исполинского паука.

Мистериозо сунул руку в карман. Сетка резала запястья, но ему удалось вытащить метательный нож. Картер скорчился, как зародыш, опутанный невидимыми жилками, и Мистериозо не мог до него дотянуться. Он размахнулся еще раз, сильнее.

– Черт! – Мистериозо сильно встряхнуло: он нечаянно рассек часть жилок, удерживающих его от падения.

Картер тоже почувствовал, как трясется сетка. Качание почти убаюкивало. Несколько секунд назад он был преисполнен решимости действовать, но от удара о сетку кровотечение возобновилось, теплые струйки затекали в рукав, рука болела меньше с каждой минутой. Это плохо. Но бороться было очень трудно. На краю зрения все дробилось в точки и тире. За ними было что-то вечное, теплое и тихое.

– Феба, – спокойно позвал Картер. У него созрел план, который лучше было изложить прямо сейчас. – Иди до конца мостика. Там подъемник. Спустись на сцену и позови помощь.

Он смотрел, как Мистериозо медленно замахивается ножом. Несмотря на всю осторожность, тот рассек еще несколько жилок. Сетка провисла. Она готова была порваться, но Картер всё равно чувствовал тепло, покой и отупение. Под гаснущими софитами зрения он видел, что мир – только задники и декорации. Реальность – не действие, трение и движения, но затухание. Ледок сказал, что энтропия доказывает существование Творца. Сейчас Картер понял, что это правда. Он глядел на человека, запутанного в сетке рядом с ним, и пытался внушить ему свои чувства. Глаза у Мистериозо сузились. Он рванулся к Картеру, не заботясь, что из этого выйдет. Картера бросило вправо, влево, вниз, и в мозгу его задернулся занавес. Он хотел домой, спать. Самое лучшее – покориться, бросить борьбу. Внезапно ему вспомнилось, что именно это советовал дьявол. Не таким ли сладостным затуханием дьявол хоронит веру в чудо? Вера в чудо – жизнь. Снова взметнулся нож. Картер вспомнил, что у него осталось еще одно дело, и сунул руку в карман. Как раз когда нож почти коснулся его горла, он с силой потер пиротехнической бумагой о занесенную руку Мистериозо. Зашипела магнезия, вспышка мгновенно погасла, но ее сменило слабое голубоватое пламя. Бензин на одежде Мистериозо вспыхнул, как газовая горелка. Тот вскрикнул. Запах паленой ткани и жженой резины вернул Картера в чувство. Он обнимал Мистериозо борцовской хваткой, и теперь на его одежде тоже бензин. Он забился в сетке, пытаясь отодвинуться от Мистериозо. Тот дергался, как марионетка, и тут Картер осознал свою ошибку: сетка горела, как свеча, по ней бежали крохотные яркие язычки. Его бросило влево, вверх. Судорожно хватаясь за пустоту, он сперва ударился лицом о стену, потом рухнул вниз.

Мистериозо не отлетел в сторону, а упал в бассейн. Бензин горит на воде, но не в ней. Оставаясь под водой, Мистериозо высунул голову, глотнул воздух, снова нырнул и сбросил горящую одежду. Как фокусник, он умел надолго задерживать дыхание.

Когда он всплыл, на воде догорали клочья одежды, однако основное пламя погасло. Итог: он грязен, в царапинах и порезах от львиных когтей, кое-где слегка обожжен, но в целом готов продолжать бой. По краям глубина бассейна составляла восемнадцать дюймов, а к середине увеличивалась, – гак что Мистериозо стоял по грудь в воде. Он пошарил ногой по дну и нащупал упавший вместе с ним нож. Рядом послышалось шлепанье ног, неуверенное, как робкие аплодисменты из зала. Он замер и выглянул из бассейна. Вокруг клубились дымки, за ними ничего нельзя было разобрать.

– Ау!

Это звала Феба. Он была близко. Мистериозо молчал. Картер лежал без сознания и не мог ей ответить.

– Картер? – В ее голосе звучала паника. – Ты в бассейне?

Мистериозо с силой заплескал по воде. Где она?

– Я здесь. Возьмись за мою руку, – спокойно сказала Феба. Теперь Мистериозо различал ее сквозь дым: она стояла рядом, улыбаясь, и стучала по краю бассейна. – Выбирайся отсюда.

Мистериозо подошел, протягивая правую руку, левой держа нож.

Он потянулся к Фебе, но схватился не за ее руку, а за оголенный провод, который она нашла на полу по жужжанию электричества.

Провод, прижатый к клетке, не заземлен, но провод в воде заземлен очень даже хорошо. Брови у Мистериозо встали дыбом, зубы защелкнулись, прикусив язык, каждая мышца в теле напряглась сверх предела, съежилась и сократилась. В последние пять секунд сознания он чувствовал, как лопаются барабанные перепонки и плавится стеклянистое тело глаза. Потом, строго говоря, мертвый, он продолжал стоять, держа провод, пока не накренился под действием силы тяжести и не упал. Вода вокруг забурлила.

Картер очнулся, плохо понимая, где он. В ящике? Свет в глаза. Кто-то говорит, что всё в порядке. Казалось, голова раздавлена. Он боялся шевельнуть ею, вспоминая давнишний страх, что Таг может нечаянно на нее наступить.

– Чарли, всё хорошо, ты цел.

– Феба?

– Да. Мы в безопасности. Всё хорошо.

Он задумался.

– Ты не пострадала?

– М-м-м.

Сцена такая большая. На ней столько препятствий.

– Как ты меня нашла?

– Я хлопнула в ладоши, и Малыш более или менее вывел меня к тебе.

Картер лежал на спине, его голова покоилась у нее на коленях. Малыш растянулся рядом, словно на пикнике.

– Я услышала, что кто-то движется в бассейне…

Картер вспомнил про свою руку.

– Я умру от потери крови.

– Не думаю. Мы отвезем тебя к врачу.

– Ой. – Перед глазами плыло. Он заморгал. – Ты хлопнула в ладоши, и Малыш встал?

– Да.

– Наверное, ты ему нравишься. – Слышался какой-то звук, словно лопаются пузырьки, в воздухе плыл сладковатый запах. – Что это пахнет?

– Мистериозо, варится, – ответила Феба.

Картер пытался понять выражение ее лица, но всё расплывалось.

– Ты правда не ранена?

– У меня всё замечательно. Ты повредил руку.

– Он мертв?

– Я его убила. – Феба сглотнула. Если бы Картер не вслушивался так внимательно, он бы не заметил, как сорвался ее голос.

– И ты не ранена?

Она пожала плечами.

Картер вспомнил что-то еще.

– Где Гриффин?

– Я открыла служебную дверь. Там на улице стоял человек, какой-то Чейз. Он вызвал «скорую».

Картер сел, поднял голову. В висках стучало.

Опираясь на Фебу, он с трудом прошел несколько шагов до Гриффина и опустился на колени.

Гриффин, бледный как смерть, поднял глаза, потом двинул скованными руками. Он был очень слаб. Картер видел, что в руке у него пистолет для ловли пуль, который агент силится, но не может поднять.

– Вы арестованы, – прошептал Гриффин.

Он держал пистолет, заряженный холостым патроном. У Картера от жалости перехватило горло. Он поднял руки.

– А теперь я потихоньку пойду, – сказал Картер.