Текст книги "Абсолютная Энциклопедия. Том 1"

Глава 29

Хэл смог догнать отряд только через час. Рух последовала совету Иакова и изменила направление движения. Она велела всем отправиться в разные стороны, а потом снова собраться вместе в заранее оговоренном месте. Почти двадцать минут Хэл кружил по лесу, отыскивая их новый след. После этого он уже смог идти быстро, но все же догнал своих, когда прошло еще тридцать с лишним минут. В эти последние полчаса, впервые с тех пор, как он покинул Землю, его мысли вернулись в определенное упорядоченное русло. Отстранившись мысленно, заняв позицию стороннего наблюдателя, он представил нынешнюю ситуацию в виде некоего уравнения и с холодной рассудочностью взвешивал и оценивал его составные части. Последние слова Иакова подействовали на Хэла таким образом, что он ясно увидел перед собой путь к выполнению своего собственного долга. Это дало его разуму толчок к четкой практической работе, к которой его приучили трое учителей, но которую он до сих пор игнорировал, будучи вовлеченным в насущные интересы окружающих его людей. Однако сейчас, по мере того как он постепенно избавлялся от усталости и недомогания и под влиянием сильного впечатления от самопожертвования Иакова, его личные переживания исчезли из уравнения, как туман с поверхности зеркала, и в нем стало отчетливо и во всей полноте отражаться только то, перед чем они теперь стояли лицом к лицу.

К, тому моменту, когда он в конце концов догнал свой отряд, эти устало бредущие вперед мужчины и женщины предстали перед ним в совершенно ином свете. Люди были не просто измотаны, они находились на пределе своих сил, еще остававшихся у них благодаря сильной воле и преданности общему делу. Вполне возможно, что сама Рух никогда не смогла бы оказаться в положении побежденной или сдаться врагу, но ее отряд состоял из простых смертных, шедших вперед и вступавших в бой по ее приказам, а сейчас израсходовавших почти до предела все свои физические и духовные ресурсы.

Поравнявшись с головой колонны и едва взглянув на Рух, Хэл понял, что она еще не осознала этого и никогда не осознает, что она просто не способна на это. Как и у Иакова, источник ее внутренней энергии был неисчерпаем, и она не умела оценить реальные возможности обыкновенных людей.

Заметив Хэла, шедшая впереди своего отряда Рух повернулась к нему.

– Ты сделал для него все, что можно? – спросила она спокойным голосом. Ее лицо выглядело бесстрастным.

– Он передал вам послание, – ответил Хэл. – Он спросил меня, кого я вижу перед собой, а когда я сразу не нашелся, что ответить, он сказал, что я вижу того, кто всю свою жизнь с великой радостью служил Господу Богу и теперь собирается отдать Ему свой последний долг, который Божьей милостью дано исполнить ему одному. Он попросил меня сказать тебе все это.

Рух кивнула все с тем же бесстрастным выражением лица.

– Еще он попросил меня назвать свое настоящее имя, – продолжал Хэл, – а затем благословил меня именем Господа. И еще он велел передать всем вам, что он благословляет именем Господа весь отряд и Рух Тамани, а также всех тех, кто сражается или станет сражаться под знаменем Всевышнего.

Дослушав его до конца, Рух отвернулась и с минуту шла молча. Когда она, не поворачивая к нему головы, заговорила снова, ее голос звучал совершенно спокойно.

– В отряде теперь нет заместителя командира. Я хочу временно возложить его обязанности на тебя и на Фолта, совместно.

Хэл, шагая рядом, несколько мгновений молча смотрел на нее.

– Ты помнишь, – заговорил он после паузы, – что по-настоящему Барбеджа интересую прежде всего я. Если бы он узнал, что меня нет среди вас, то, возможно…

– Мы уже обсуждали это. Так в отрядах партизан не поступают.

– Подожди, я еще не все сказал. Завтра к полудню ваш отрыв от милиции станет настолько значительным, что у тебя появится возможность предпринять некоторые действия. Вот что я хотел тебе предложить. Пусть обязанности заместителя целиком возьмет на себя Фолт. А в то время, как вы будете идти вперед, начиная с завтрашнего дня, а может быть, даже уже сегодня, я начну уводить в сторону от вашего маршрута вьючных ослов, одного за другим. Милиция по-прежнему пойдет по следу, оставленному отрядом, а я постепенно, по одному, уведу от вас всех ослов.

– Чтобы их потом также по одному обнаружила милиция, когда она снова отыщет наш след?

– Нет, – спокойно возразил он, – потому что после того, как я уведу последнего, я вернусь с ним назад, снова соберу всех животных и приведу их на заранее назначенное место встречи. Вы все еще будете идти вперед примерно один день, оставляя за собой хорошо заметный след, а затем разойдетесь поодиночке, так что ваш след вдруг исчезнет, растает в воздухе. А потом снова соберетесь в том самом назначенном месте, где уже будут находиться ослы.

Рух несколько секунд молчала, обдумывая услышанное.

– Нет, – произнесла она наконец. – После всего этого Барбедж так легко не отступится от нас. Он не прекратит прочесывать всю местность вокруг. И даже если он не найдет нас, он в конце концов найдет ослов. Нет.

– Он станет прочесывать местность только в том случае, если по-прежнему будет уверен, что, схватив вас, он схватит и меня, – сказал Хэл. – Я же, после того как снова соберу вместе всех ослов, дам возможность его людям увидеть меня на дороге, на одном из их пунктов снабжения. Я нападу на него, свяжу охранников и выкраду у них оружие или какие-нибудь продукты. И как только Барбеджу станет известно, что я покинул эту территорию и начал действовать в одиночку, он погонится за мной. Ведь это его основная задача.

Рух снова задумалась, продолжая идти молча, со слегка опущенной вниз головой, устремив взгляд в землю. Наконец она, вздохнув, повернулась к нему.

– А ты уверен, что, показавшись им, все же сумеешь уйти невредимым?

– Вполне, – ответил Хэл, – если я буду действовать сам по себе и мне не придется заботиться о ком-либо еще из отряда.

Рух опять опустила голову, и опять между ними повисло молчание. Хэл смотрел на нее, понимая, что, по существу, предлагает ей выбор: либо лишиться груза, либо получить дополнительный шанс спасти отряд.

– Хорошо, – наконец произнесла она, глядя прямо ему в глаза. – Но тогда лучше начинай прямо сейчас, как ты и предлагал. Тебе понадобится немало времени, чтобы избавить отряд от двадцати одного осла, уводя их в лес по одному, а затем каждый раз возвращаясь за следующим. Сходи разыщи Фолта и принеси карты из вьюка с моими вещами, мы определим место сбора.

Этой ночью и на заре следующего дня Хэл уводил с маршрута ослов, одного за другим. Сначала он вел послушных животных назад, по следу, уже проложенному бойцами, затем сворачивал с ними в лес в одну и ту же сторону, но каждый раз в новом месте, и уходил достаточно далеко, так чтобы крик осла, если тому вдруг вздумается закричать, не мог донестись до слуха милиционеров, преследующих отряд. И к тому моменту, когда партизаны после ночлега снова двинулись в путь, все ослы уже находились в лесу в разных местах, а сам Хэл был готов отправиться в свой одиночный рейд.

– Через пять дней, – сказала Рух. – Жди нас в течение дня. Через пять дней мы все встретимся в условленном месте.

– Тебе понадобится никак не меньше времени, чтобы собрать всех животных вместе и добраться туда с ними, – вступил в разговор Джейсон. – И вообще это непосильная задача для одного человека. Мне действительно следовало бы пойти с тобой.

– Нет, – возразил Хэл. – За исключением тех промежутков времени, когда я поведу ослов, я смогу передвигаться гораздо быстрее, действуя в одиночку. А если произойдет что-нибудь непредвиденное, мне придется думать только о самом себе.

– Ну что ж, наверное, ты прав, – согласился Фолт. – Удачи тебе…

Он протянул руку, Хэл пожал ее, потом пожал руку Джейсону. Теперь, когда ослов в отряде не осталось, у каждого из них, в том числе и у Рух, за плечами висели рюкзаки с самым необходимым снаряжением и личными вещами.

– Надеюсь, ты действительно будешь действовать осторожно, Ховард? – спросил Джейсон. Хэл улыбнулся.

– К осторожности меня приучали с детства, – ответил он.

– Ну хорошо, – кивнула Рух. – Давайте считать, что мы попрощались. Я немного провожу тебя, Ховард. Мне надо сказать тебе еще кое-что.

Вдвоем они отошли от остальных. Вес битком набитого рюкзака на плечах, тяжесть полученного от Рух энергетического пистолета на правом бедре и конического ружья в левой руке Хэл сумел сбалансировать так, что мог не обращать внимания на всю эту амуницию, так же как не обращал внимания на вес надетой на нем одежды. Дождь перестал, но небо по-прежнему напоминало огромную лужу разлитого серого металла, а в лицо снова выступившим в поход партизанам все так же дул резкий встречный ветер. Отойдя от остальных бойцов настолько, чтобы они не могли слышать их, Рух остановилась. Хэл тоже остановился и повернулся к ней.

Он ждал, что она заговорит, но она стояла молча, оцепеневшая, с высоко поднятой головой, и пристально глядела на него, словно одинокая фигура на мысу, высматривающая кого-то на борту корабля, отплывающего от берега, где она оставалась. Повинуясь внезапному порыву, Хэл обнял ее. И вся ее оцепенелость внезапно пропала. Рух прильнула к нему, дрожа всем телом, и крепко обхватила его руками.

– Он вырастил меня, – уткнувшись лицом ему в грудь, еле слышно проговорила она. – Он вырастил меня, а теперь вот ты…

– Со мной все будет в порядке, – говорил он, но, похоже, она не слышала его слов, и только сильнее прижалась к нему еще на несколько мгновений, затем, глубоко вздохнув, вздрогнула и, чуть отстранившись, подняла вверх голову.

Он поцеловал ее, и снова на долгую минуту она прильнула к нему. Потом, высвободившись из его объятий, отступила на шаг назад.

– Тебе пора идти.

И снова ее голос звучал ровно, почти спокойно. Хэл стоял, глядя на нее, инстинктивно чувствуя, что не следует больше прикасаться к ней, и в то же время ощущая, как сильна ее внутренняя затаенная боль.

– Береги себя, – добавила Рух.

Вдруг, совершенно неожиданно, Эпсилон Эридана, пробившись сквозь нависшие над ними тяжелые тучи, обдал их теплым желтым светом, и лицо Рух в этом свете предстало перед ним побледневшим, чистым и молодым.

– Все будет хорошо, – машинально произнес Хэл. Она протянула ему руку. Кончики их пальцев едва соприкоснулись. Потом Рух, резко повернувшись, пошла через лес обратно к своему отряду. Хэл смотрел ей вслед, пока она не скрылась из глаз, затем тоже повернулся и вдруг вспомнил, что он вот так же покидал Дитя Господа, и случилось это только вчера пополудни.

Он шел быстро, размышляя о том, как много ему предстоит сделать в течение ближайших двадцати четырех часов. После хорошего обеда и долгого сна ему не составило труда привести себя в знакомое состояние активности, всегда послушно возникающее по его команде. Он уже не обращал внимания на усталость, на саднящую боль в горле и в груди и на другую, тупую боль, притаившуюся в затылке с тех пор, как у него началась лихорадка; эта боль, словно злобная и трусливая собака, то набрасывалась на него, то снова пряталась.

Он не стал привязывать каждого осла отдельно, как обещал Рух, когда рассказывал ей о своих планах, однако ему все равно пришлось уводить их всех с маршрута движения партизан по одному и в разных местах, так чтобы милиция не догадалась, что в отряде не осталось ни одного животного. Признаки того, что какого-либо осла уводили в сторону от основного следа, оставленного отрядом, не должны были насторожить преследователей. Прежде чем отпустить на волю захромавших или заболевших животных, их уводили в сторону от маршрута движения колонны, чтобы они не пытались догнать своих собратьев и снова присоединиться к ним. На этот раз, как только Хэл уводил очередного осла на безопасное расстояние от главного следа отряда, он шел с ним прямо на выбранное им временное место сбора и привязывал его там рядом с другими животными, приведенными ранее.

Именно к этому сборному пункту он сейчас и направлялся. Придя на место, он увидел, что ослы, собранные им в неглубокой лощине, мирно пасутся, освещаемые теплыми лучами Эпсилона Эридана, проделавшего уже добрую половину своего пути к полудню на небосводе, теперь лишь кое-где покрытому отдельными облаками.

Хэл приступил к организации вьючного обоза. Его задачу облегчило то обстоятельство, что часть имущества из вьюков бойцы разобрали по своим рюкзакам и теперь ее количество уменьшилось настолько, что пять из двадцати пяти ослов могли идти порожняком и служить резервом на тот случай, если что-нибудь произойдет с одним из животных, несущих на спине груз.

Однако даже с учетом этого обстоятельства и при весьма благоприятной погоде в одиночку управлять караваном из двадцати пяти голов при движении по такой сложной местности было чрезвычайно трудным делом. Он начал с того, что снова навьючил на ослов поклажу, снятую с них сразу же после привода в эту лощину, затем поставил всех животных одного за другим и привязал друг к другу поводьями. Прошло почти три часа, прежде чем их караван смог отправиться в путь, до наступления сумерек оставалось примерно шесть часов. Хэл повел своих подопечных вниз по склону почти прямо на восток, к ближайшей обозначенной на его карте дороге, которая могла служить Барбеджу удобной магистралью для получения припасов и снаряжения, а также людских резервов, позволявших ему продолжать преследование отряда. За остававшееся до наступления темноты время Хэл смог приблизиться к дороге на расстояние около полукилометра. Здесь он выбрал место для отдыха, очень похожее на то, где он оставлял ослов до этого, развьючил животных, отвязал друг от друга и пустил пастись, привязав каждого к стволу или толстой ветке дерева. Потом поел и забрался в спальный мешок, приказав самому себе проснуться через четыре часа.

Открыв глаза, Хэл увидел, что, как он и ожидал, луна Гармонии, называвшаяся Дочь Господа, стояла уже высоко в почти безоблачном ночном небе, и хотя она сияла только одной своей половиной, тем не менее давала вполне достаточно света для осуществления задуманной Хэлом вылазки.

Он собрал небольшой рюкзак, положив в него немного продуктов, аптечку первой помощи, боеприпасы и непромокаемую одежду, и оставил ослов отдыхать под луной. Подойдя к дороге, Хэл направился вдоль нее отыскивать один из пунктов снабжения милиции.

Он нашел его через двадцать минут. Охрана спала, все освещение на пункте было выключено, поэтому Хэл сначала обнаружил его по запаху и только потом увидел. Приткнувшись у края дороги, на открытом пространстве стояла палатка, рядом виднелись штабеля нераспакованных ящиков, тускло светились угли догоревшего костра, кругом валялся обычный в таких местах мусор. Букет из запахов дыма, отбросов и нечистот, с примесью более тонких ароматов ружейной смазки и грязных брезентовых подстилок, привел его прямо к нужному месту.

Сняв с плеч и опустив на землю между стволами деревьев в нескольких метрах от милицейской палатки рюкзак, Хэл положил рядом с ним ружье и крадучись бесшумно пробрался на территорию пункта. Ночь выдалась очень тихой, насекомые в это время года еще не появились, поэтому он отчетливо слышал тяжелое дыхание по крайней мере одного из сидящих охранников. Он, конечно, мог бы без всякого риска для себя приподнять клапан входа и, заглянув внутрь палатки, убедиться, что их там всего двое, но никакой надобности в этом не было. Все свидетельствовало о том, что здесь находилось не больше двух человек.

Он обследовал штабеля ящиков, но, не вскрывая их, невозможно было определить, что там находится. Он поднял один из них. Судя по весу, его содержимое представляло собой либо оружие, либо запасные части к нему, либо, какие-то другие металлические детали. Упаковки с едой типа «открывай и ешь», которая обычно составляет пищевое довольствие милиции при проведении подобного рода операций, уложенные в коробки таких размеров, весили бы гораздо меньше, точно так же, как и медикаменты, одежда и прочие припасы. Внешний вид пункта и количество пустых упаковок из-под еды говорили о том, что эти двое, скорее всего, пробыли здесь уже пару дней и останутся по меньшей мере еще на день. Если бы на этом пункте снабжения не ожидалось хотя бы одной партии груза, то никаких охранников здесь уже не было бы, они уехали бы обратно с тем грузовиком, который выполнял предыдущую доставку. Хэл внимательно осмотрел следы там, где производилась разгрузка предыдущих партий: по крайней мере в течение одного дня солнечный свет и влага воздействовали на вмятины, оставленные в земле в том месте, где последний из прибывших сюда грузовиков, выключив вентиляторы, опускался на грунт.

Из всего этого следовало, что завтра здесь должен появиться хотя бы один грузовик.

Хэл еще раз внимательно окинул взглядом территорию пункта, фиксируя в памяти расстояния между отдельными объектами, а также общую планировку. Он без труда представил себе, как завтра здесь будут разворачиваться события. Закончив с этим, он повернулся и исчез в лесу так же бесшумно, как и появился. Через час с небольшим он снова оказался рядом со своими ослами и нырнул в спальный мешок, намереваясь заснуть.

Хэл проснулся перед рассветом, а час спустя уже притаился на склоне холма, метров на десять выше пункта снабжения. Маловероятно, что ближайший милицейский гарнизон, где бы он ни находился, станет до наступления утра заниматься загрузкой и отправкой сюда грузовика. Охранники все еще спали в своей палатке, а потом он имел возможность наблюдать за процессом их пробуждения.

Из разговоров, которые охранники вели между собой за завтраком, он узнал, что в этот день припасы должны доставить за час до полудня, причем на трех грузовиках. Хэл стиснул зубы. Три грузовика, каждый с водителем и грузчиком, и вдобавок еще эти двое – многовато для того, чтобы управиться с ними одному. Однако минут десять спустя, услышав дополнительные сведения, Хэл уже бежал назад, к своим ослам. В конце дня здесь должен появиться еще один грузовик, которого охранники ждали с большим нетерпением. Он приедет только затем, чтобы забрать их отсюда и увезти назад, в Аруму, к привычной казарменной жизни.

Прибытие этого грузовика открывало ему такие возможности, о которых можно было лишь мечтать. Возвратившись в свой временный лагерь, Хэл стал быстро упаковывать только снаряжение и личные вещи бойцов, с тем чтобы для переноски вьюков потребовалось минимальное число животных.

Нагрузив поклажу на ослов и снова привязав их друг к другу, Хэл направился с ними к заранее намеченному месту сбора.

По его оценке, он имел в своем распоряжении в лучшем случае семь часов для того, чтобы осуществить переход по замкнутому маршруту: привести ослов в условленное место, привязать и разгрузить их, а затем вернуться к пункту снабжения прежде, чем там появится одинокий грузовик, чтобы забрать оттуда двух охранников. Такое могло стать возможным только в том случае, если бы все пошло без каких-либо непредвиденных задержек – чего в реальном мире, как правило, никогда не происходит – или если бы он сумел каким-то образом заставить уставших, но относительно легко загруженных ослов двигаться быстрее, чем обычно.

И второе ему поначалу удавалось осуществлять: временами ошеломленные ослы обнаруживали, что на спусках, а подчас и просто на открытых участках пути они сбиваются с шага на непривычную для них рысь. В течение некоторого времени, почти до самого полудня, Хэлу казалось, что фортуна улыбается ему и что он не только уложится в свой жесткий график, но и сможет опередить его примерно на час.

Потом вдруг совершенно неожиданно окружающий ландшафт резко изменился, стал весьма неблагоприятным для движения их каравана. Землю здесь прорезали глубокие овраги, приходилось пробиваться сквозь густые заросли кустарников и деревьев.

Когда идущих вереницей вьючных животных в силу необходимости приходится связывать друг с другом, некоторые из них в таких условиях обязательно падают, при этом соединяющие их веревки запутываются самым немыслимым образом. Примерно через час после полудня Хэлу стало ясно, что если они будут двигаться дальше точно так же, то у него не останется никакой надежды на то, чтобы доставить свой караван к месту назначения и вовремя вернуться к пункту снабжения.

В этой ситуации Хэл принял единственно правильное решение. Отыскав на карте, скопированной им с принадлежащего Рух оригинала, ближайший ручей, он привязал ослов и направился вдоль ручья, чтобы отыскать подходящее место для сбора отряда. Найдя такое место, он вернулся за ослами, привел их на это место и снял с них вьюки. Надежно укрыв всю поклажу, Хэл натянул между деревьями веревки, и к каждой из них с помощью скользящей петли привязал по одному, чтобы любой, получив таким образом большую свободу передвижения, смог и подойти к ручью, и отыскать себе корм.

Управившись с этим, Хэл отрезал несколько прядей от кисточки волос хвоста одного из ослов и отправился на намеченное ранее место встречи. Здесь он прикрепил к стволам нескольких деревьев пряди и вырезал под ними стрелки, указывающие направление по компасу к новому месту укрытия.

Большего в сложившейся ситуации он сделать не мог. Рух и все остальные прекрасно понимали, что в боевых условиях не многое происходит так, как первоначально планировалось. Не найдя животных там, где они должны быть, партизаны обязательно начнут искать их или какие-либо признаки, указывающие, где они находятся. И если только милиция не преследует их по пятам, не давая возможности остановиться ни на минуту, то, проведя не очень сложную разведку, они наверняка разыщут и ослов, и свое имущество. При этом можно надеяться, что наступит это прежде, чем ослы съедят вокруг себя весь корм или станут жертвами каких-нибудь несчастных случаев, которые могут произойти с животными, оставленными на несколько дней в лесу на привязи без присмотра. О том, что почувствует Рух, не обнаружив взрывчатых материалов среди снятой с животных и укрытой им поклажи, Хэл приказал себе не думать.

Во всяком случае, на что-либо большее времени у него не оставалось. Покинув условленное место встречи, он в буквальном смысле слова бежал все двадцать с лишним километров обратно, к милицейскому пункту снабжения.

Мокрый от пота, обессилевший после восьми с половиной часов непрерывной работы на пределе физических возможностей, Хэл прибежал туда с опозданием всего на три четверти часа против первоначально намеченного времени. Охранники все еще находились там, но к отъезду уже были готовы. К его удивлению, штабеля нераспакованных ящиков также по-прежнему стояли на месте. Значит, в любую минуту сюда могли прийти милиционеры из возглавляемой Барбеджем группы преследования, чтобы забрать их. Это встревожило Хэла. Если в тот момент, когда за двумя охранниками придет грузовик, здесь появится еще с полдюжины вооруженных милиционеров, ситуация станет для него критической.

Но с этим он ничего не мог поделать, ему оставалось только ждать. Правда, в таком ожидании было и свое преимущество – оно давало ему возможность отдохнуть перед тем, как от него снова потребуется полная мобилизация всех оставшихся у него сил. Он прилег на склоне холма, даже не заботясь о том, чтобы территория пункта снабжения оказалась в его поле зрения, по доносившимся до его слуха звукам он мог ясно представить себе все, что там происходило. Теперь его единственной заботой стал кашель, грозивший выдать его присутствие находящимся внизу людям.

В конце концов ему пришлось прибегнуть к одному из способов, которому его обучил Уолтер. Его следовало применять только в случаях крайней необходимости, так как он требовал немалых усилий. Однако в итоге позывы кашля удалось подавить, а через некоторое время Хэл уловил далекий звук работающих вентиляторов: это означало, что на магистрали вверх по склону поднимается грузовик, направляющийся на пункт снабжения.

Грузовик появился позже часа на полтора. Если бы Хэл знал, что задержка окажется такой большой, то мог бы возвратиться сюда от оставленных в лесу ослов просто быстрым шагом. Еще одна упущенная возможность. Полуторачасовое опоздание считалось нормальным при той точности соблюдения различного рода графиков, которая бытовала в милицейских структурах. Его, пожалуй, даже следовало предвидеть. Хэлу оставалось лишь утешаться мыслью, что если бы он действовал в расчете на подобное опоздание, то грузовик непременно пришел бы вовремя.

Машина приближалась. Двое милиционеров ждали его, стоя у обочины; их ранцы и прочие личные вещи лежали на земле рядом. Грузовик въехал на территорию пункта, развернулся к штабелям ящиков.

Стало ясно, что водитель получил приказ увезти их обратно в центр снабжения. Милиционеры подошли к ящикам, и началась погрузка. Взяв конусное ружье в правую руку, отстегнув и откинув вверх клапан кобуры энергетического пистолета, Хэл бесшумно спустился вниз. Теперь его отделяла от грузовика только узкая поросль кустов и полотно дороги шириной метра четыре. Через открытые задние двери кузова просматривалась кабина. В ней в одиночестве сидел за рулем водитель. Приехавший вместе с ним еще один милиционер также помогал грузить ящики.

Хэл вышел из-за кустов с ружьем в руках.

– Водитель, выходи из кабины! – приказал он. – Вы, остальные, стоять спокойно!

Только теперь, услышав раздавшийся сзади резкий окрик и непроизвольно повернув головы, они обнаружили его присутствие. Милиционеры замерли на месте, растерянный водитель, оглянувшись назад, застыл.

– Выходи через кузов и становись рядом с остальными! – крикнул ему Хэл. – И веди себя аккуратно, а то я могу подумать, что ты что-то замышляешь!

– Нет, нет, я ничего… – заикаясь, пролепетал водитель. Держа обе руки на уровне головы, он протиснулся между сиденьями, вышел в кузов и, пройдя через него, спрыгнул на землю, чтобы занять место рядом с тремя остальными. Теперь Хэл рассмотрел их более внимательно. Прибывший милиционер был гораздо старше тех двоих, что охраняли пункт. Они выглядели юнцами, явно моложе двадцати, с округлившимися глазами и детским выражением ужаса на лицах.

– Вы… Вы собираетесь застрелить нас? – пискляво спросил один из них дрожащим голосом.

– Пока что нет, – ответил Хэл. – Сначала вам предстоит выполнить для меня одну небольшую работу.