Текст книги "История франков"

21. В тот год видели знамения. Произошло и лунное затмение. Неподалеку от Тура, когда переламывали хлеб, струилась кровь. Стены города Суасона рухнули, в Анже случилось землетрясение. Волки сумели пробраться внутрь города Бордо и ели собак, совершенно не опасаясь людей. Видели, как по небу движется яркий свет. Город Базас был сожжен дотла большим пожаром, церкви и приходские дома были разрушены. Правда, как мне рассказали, все священные сосуды удалось спасти.

22. Король Хильперик назначил новых графов в те города, которые отвоевал у своего брата, и велел, чтобы все налоги из этих городов поступали к нему. Мне достоверно известно, что так и сделали. Примерно в то же время Ноннихий, граф Лиможа, арестовал двух человек: обнаружилось, что они доставляли письма, подписанные Хартерием, епископом Перигё, с оскорбительными выпадами в адрес короля. Епископ Перигё писал, что пал с небес в ад, когда его перевели из-под юрисдикции Гунтрамна в царство Хильперика.

Герцог отправил эти письма и людей к королю под особой охраной. Хильперик действовал достаточно осмотрительно: он отправил нескольких своих людей, велев им позвать к себе епископа, стремясь выяснить, верны ли выдвинутые против него обвинения. Когда Хартерий прибыл, король устроил очную ставку с арестованными мужчинами, а затем показал ему письма и спросил, действительно ли тот посылал их, но Хартерий отрицал это. Тогда допросили мужчин, стремясь узнать, кто дал им письма, они сказали, что это был дьякон Фронтин. Затем попросили епископа Хартерия сказать, что тот думает о дьяконе. Он ответил, что Фронтин являлся его непримиримым врагом и что, без всякого сомнения, именно он замыслил столь безнравственный поступок, поскольку часто совершал злонамеренные нападки на него.

После этого ввели Фронтина. Сам король допросил его, и он признал свои обвинения против епископа. «Именно я написал это письмо, – утверждал он. – Но я сделал это, потому что епископ велел мне это сделать».

Епископ возразил и заявил, что дьякон постоянно строит козни, чтобы сместить его с епископства. Движимый состраданием, Хильперик предоставил решить спор Господу. Он прекратил допрашивать их, попросил епископа простить Фронтина и умолял его помолиться за короля. Хартерий с честью вернулся в свою епархию. Спустя два месяца развязавший этот скандал граф Ноннихий умер от удара, не оставив детей, поэтому король раздал его собственность разным людям.

23. Спустя некоторое время у короля Хильперика, до этого похоронившего много сыновей, родился сын[146]146
  Теодорих, умер спустя два года.


[Закрыть]. В честь этого события король велел открыть все тюрьмы, освободить всех заключенных и простить все недоимки казне. Позже этому ребенку было суждено стать причиной великого горя.

24. Новым нападкам подвергся епископ Теодор – из-за того, что Гундовальд, заявлявший, что он сын короля Хлотаря, прибыл из Константинополя и высадился в Марселе. Позвольте немного рассказать о нем.

Гундовальд родился в Галлии, где его последовательно обучали всем навыкам. Он носил длинные волосы, распущенные по плечам, как было принято у франкских королей. Его научили читать и писать. Его мать представила сына королю Хильдеберту следующим образом. «Вот твой племянник, – сказала она, – сын короля Хлотаря. Его ненавидит собственный отец, поэтому прими его, он одной с тобой крови».

У короля Хильдеберта не было собственных сыновей, поэтому он принял мальчика и оставил при себе. Когда король Хлотарь услышал об этом, то отправил представителей к своему брату, чтобы те заявили ему: «Отпустите моего мальчика и отправьте его ко мне». Хильдеберт немедленно отправил мальчика к Хлотарю, но, как только тот взглянул на него, так велел коротко остричь ему волосы. «Он не мой сын», – заявил он.

После смерти короля Хлотаря Гундовальда стал опекать король Хариберт. Позже его вытребовал Сигиберт и велел снова отрезать ему волосы, а затем отправил его в город Колония Агриппина, сегодня известный просто как Кельн. Гундовальд сбежал оттуда, отпустил волосы и ушел к Нарсесу, в то время управлявшему Италией.

Там он женился, стал отцом сыновей и затем перебрался в Константинополь. Спустя много лет его пригласил человек, чье имя не станем называть, вернуться в Галлию. Гундовальд пристал в Марселе, где его принял епископ Теодор. Он дал Гундовальду лошадей, и тот отправился, чтобы присоединиться к герцогу Муммолу, который, как я уже рассказывал вам, тогда находился в городе Авиньоне.

За содействие Гундовальду герцог Гунтрамн Бозон арестовал епископа Теодора и бросил в темницу, обвиняя его в том, что он способствовал приходу иностранца в Галлию, намереваясь подчинить Франкское государство правлению императора. Рассказывают, что Теодор смог представить письмо, подписанное вельможами Хильдеберта.[147]147
  Гунтрамн Бозон и был тем человеком, который пригласил претендента на престол Гундовальда в Галлию. За ним стояли другие представители знати, хотевшие сместить франкских королей.


[Закрыть]

«Я действовал против собственной воли, – утверждал он, – я только подчинялся распоряжению моих господ». Тем не менее его заперли в келье и не разрешали подойти близко к его собственному собору. Однажды ночью, когда он молился нашему Господу, в келье вспыхнул яркий свет, перепугав охранявшего его графа.

И в течение двух часов над его головой сиял огромный сверкающий шар. Когда наступило утро, граф рассказал тем, кто находился вместе с ним, о том, что произошло. Теодора привели к королю Гунтрамну вместе с епископом Епифанием[148]148
  Епифаний был епископом города Фрежюс.


[Закрыть], бежавшим от лонгобардов и проживавшим в Марселе, тоже якобы замешанным в том же самом деле. Их допросили перед королем и нашли невиновными.

Тем не менее Гунтрамн велел продолжать содержать их под стражей, где после долгих мучений епископ Епифаний умер. Гундовальд же отправился на остров в Средиземном море, там он и должен был ожидать исхода дела. Герцог Гунтрамн Бозон разделил собственность Гундовальда с одним из герцогов короля Гунтрамна (Муммолом) и затем, как рассказывают, возвратился в Клермон вместе с сокровищами в виде большого количества золотых, серебряных предметов и иных драгоценностей.

25. Все дальнейшее случилось в городе Туре, 31 января на восьмой год правления короля Хильдеберта[149]149
  В 583 г.


[Закрыть], и этот день оказался воскресеньем. Только начали звонить к заутрене колокола, население поднялось, намереваясь отправиться в церковь. Небо покрылось облаками, собирался дождь. Неожиданно в небе показался огромный огненный шар и пролетел на значительное расстояние в воздухе, освещая все вокруг так ярко, как будто стояла полная луна.

Затем он снова исчез за облаком, и опять наступила темнота. Реки поднялись выше, чем обычно. В районе Парижа реки Сена и Марна так разлились, что между городом и церковью Святого Лаврентия разбивались речные суда.[150]150
  В Париже до сих пор сохранилась церковь, посвященная святому Лаврентию.


[Закрыть]

26. Граф Гунтрамн Бозон отправился в Клермон вместе с сокровищами, о которых я вам рассказывал, и затем нанес визит королю Хильдеберту. Когда же он снова вернулся вместе с женой и дочерьми, король Гунтрамн схватил его и заточил в тюрьму.

«Именно ты пригласил Гундовальда в Галлию, – сказал король, – и именно ты устроил это, когда отправлялся в Константинополь несколько лет тому назад». – «Это ваш военачальник Муммол, – отвечал Гунтрамн Бозон, – принял Гундовальда и оказал ему гостеприимство в Авиньоне. Позвольте мне уйти и поймать Муммола, а затем привезти его к вашему двору. Это очистит меня от обвинений, выдвинутых против меня». – «Ты никуда не отправишься, – ответил король, – пока сначала не выплатишь штраф за то зло, которое ты причинил».

Тут Гунтрамн Бозон понял, что его жизнь находится в опасности. «Вот мой сын, – заявил он. – Возьмите его, и пусть он станет гарантией обещания, что я даю вам, мой король и господин. Если я не приведу к вам Муммола, я потеряю своего младшего сына». Тогда король разрешил ему уйти и оставил у себя мальчика в качестве заложника.

Гунтрамн Бозон собрал людей из Клермона и Веле и направился с ними в Авиньон. На берегу Роны Гунтрамн Бозон и его люди из-за хитрости Муммола загрузились в непригодные для плавания речные суда, не зная об этом. Едва они вышли на середину реки, суда наполнились водой и затонули. Находившиеся на борту оказались в огромной опасности: некоторым удалось спастись вплавь, другие достигли берега, ухватившись за оторванные доски. Третьи, не отличавшиеся твердостью духа, утонули в реке.

Сам же Гунтрамн Бозон благополучно добрался до Авиньона. Когда Муммол вошел в город, он понял, что часть городской черты в стороне от реки Роны защищена плохо, и велел вырыть канал, шедший от основного потока, так чтобы вся окружность города оказалась защищенной руслом реки. Муммол также велел вырыть в этом месте огромные углубления, когда же туда хлынула вода, она закрыла его ловушки.

Когда прибыл Гунтрамн Бозон, Муммол вышел на городские стены и прокричал: «Если он пришел с добрыми намерениями, позвольте ему перейти с одного берега на другой, и сам я двинусь навстречу ему, тогда он и скажет, что у него на уме». Как только они оба заняли позиции и между ними протянулся новый рукав реки, Гунтрамн Бозон ответил ему: «Я приду, если ты не возражаешь, потому что между нами возникли серьезные разногласия, и мы должны их обсудить». – «Хорошо, приходи, – ответил Муммол. – Тебе нечего бояться». В тот момент, когда Гунтрамн Бозон достиг первой ямы, находившейся на дне реки, его товарищ исчез под водой, и больше его никто не видел. Самого Гунтрамна Бозона чуть было не поглотил быстрый поток, но тут один из его людей, находившийся на берегу, протянул свое копье и вытащил его обратно на берег.

После этого Муммол и Гунтрамн Бозон обменялись оскорблениями и отступили. Гунтрамн Бозон осадил Авиньон с помощью войск, присланных королем Гунтрамном, но в этот момент происходившее начало сильно беспокоить короля Хильдеберта. Он впал в ярость, потому что Гунтрамн Бозон осадил город без его разрешения, и он отправил в это место Гундульфа, о котором я вам уже рассказывал[151]151
  Гундульф – дядя матери Григория, Арментарии.


[Закрыть]. Осаду сняли, и Гундульф забрал Муммола в Клермон. Спустя несколько дней Муммол вернулся в Авиньон.

27. В канун праздника Пасхи король Хильперик отправился в Париж. Чтобы избежать проклятия, грозившего ему по договору, заключенному между ним и его братьями, где сказано, что никто из них не имеет право войти в Париж без согласия на то остальных братьев, он вошел в город с мощами многих святых. Радостно и счастливо он провел пасхальные дни и окрестил своего сына, восприемником которого стал епископ Парижа Рагнемод. С согласия Хальперика он нарек мальчика Теодорихом.

28. Марк-рефендарий (хранитель печати и др.), о котором я уже рассказывал, удерживал в свою пользу собираемые налоги и накопил огромное состояние. Неожиданно он почувствовал боль в одном боку. Он тотчас побрил свою голову, признался в грехах и затем отдал богу душу. Его собственность передали в общественную казну. Тогда и обнаружили огромную кучу золота и серебра, а также множество других драгоценных предметов. Когда же он умер, то не забрал с собой в свое путешествие ничего, кроме вечного проклятия своей души.

29. Послы, посланные в Испанию, вернулись ни с чем[152]152
  Таковыми оказались послы, которых король Хильперик отправил к королю вестготов Леовигильду, намереваясь осуществить свои планы в отношении замужества своей дочери Ригунты и второго сына Леовигильда по имени Реккаред.


[Закрыть], поскольку Леовигильд все еще находился в походе, продолжая кампанию против собственного сына.[153]153
  Герменегильд.


[Закрыть]

В обители, управлявшейся святой Радегундой[154]154
  Обитель Святого Креста была основана святой Радегундой, именно там случился бунт Клотильды и Базины, вызвавший такое напряжение в обществе.


[Закрыть], умерла девушка по имени Дисциола, племянница святого Сальвия, епископа Альби. С ней случилось следующее. Когда она заболела, за ней тщательно ухаживали монахини. Наступил день, когда она находилась на пороге смерти. Примерно в десять часов она сказала монахиням: «Мне кажется, что мое тело стало легче, а боль исчезла. Пожалуйста, больше не опекайте меня и не проявляйте такую заботу. Возможно, если вы сейчас оставите меня, я смогу немного поспать».

Услышав ее просьбу, монахини оставили ее келью. Позже они вернулись и встали у ее кровати, в слабой надежде, что она сможет найти силы побеседовать с ними. Она же широко раскинула руки, как будто просила у кого-то благоволения. «Дай мне твое благословение, святой посланник Господа с небес, – прошептала она. – Сегодня ты уже в третий раз беспокоишь меня. Почему, столь благочестивый, ты испытываешь такие огорчения ради бедной, слабой женщины?»

Монахини стали расспрашивать ее, с кем она говорит, но Дисциола не отвечала. Спустя некоторое время она громко рассмеялась и тотчас умерла. Проходивший мимо мужчина, одержимый бесом, пришедший сюда ради чудес Святого Креста[155]155
  Речь идет о фрагменте Истинного Креста Господня, посланного святой Радегунде императором Юстином и его супругой, императрицей Софией.


[Закрыть], схватился за волосы и забился на земле.

«Какую ужасную потерю мы понесли! – кричал бесноватый. – Только подумайте, что эту душу забрали у нас. Те же, кто находился рядом с ней, даже не подумали об этом. Архангел Михаил только что получил душу этой сестры, – добавил бесноватый. – И теперь переносит ее на небеса. Мой собственный господин, тот, кого вы называете дьяволом, даже не получил к ней доступа!»

Те же, кто омывал тело Дисциолы, рассказывали, что оно сияло как снег особой чистотой и что сама аббатиса не смогла сыскать в своем шкафу савана, чтобы он был белее ее кожи. Они одели ее в чистую ткань и сопроводили до могилы.

Другая женщина этого монастыря увидела видение, о котором рассказала своим сестрам. Как она говорила, ей мнилось, что она путешествует. Когда она шла, у нее возникло сильное желание разыскать путь к некоему источнику живой воды, но она не знала, как туда пройти.

Тут она заметила мужчину, вышедшего, чтобы поприветствовать ее. «Если ты хочешь навестить источник с живой водой, – сказал этот человек, – я проведу тебя туда». Она поблагодарила его, и он отправился впереди, позволив ей следовать за ним. Они шли достаточно долго и затем подошли к большому источнику. Его вода отливала золотом, и трава, произраставшая вокруг него, сияла, как будто отражала сверкающий свет множества камней.

Мужчина сказал ей: «Вот колодец живой воды, который ты искала так тяжело и трудно. Выпей его воды, и он станет для тебя источником воды, текущей в жизнь вечную» (Ин., 4: 14). Она утолила жажду из этого источника. Потом с другой стороны прибыла ее аббатиса. Она раздела монахиню догола и одела ее в королевские одежды, сиявшие ярко золотом и камнями, так что трудно было смотреть на них.

Затем аббатиса сказала: «Это твой муж, что посылает тебе этот дар». Увидев это видение, монахиня была глубоко тронута. Через несколько дней она попросила аббатису приготовить ей келью, чтобы она смогла уединиться там навеки. Аббатиса не стала медлить. «Займи ее! – сказала она. – Что еще ты хочешь?» Монахиня ответила, что просит разрешения остаться здесь и жить как затворница, что и было ей даровано.

Все монахини собрались, держа зажженные лампы. Распевая псалмы, они отвели свою сестру в составе процессии к назначенному месту. Все простились с ней, и каждого она оделила поцелуем. Затем она закрылась в своей келье, и дверь, через которую она вошла, заложили кирпичами. Там и стали проходить ее дни в молитвах и чтении священных книг.

30. Все описанное нами случилось в тот самый год, когда умер император Тиберий[156]156
  В 583 г., но император Тиберий II умер в 582 г.


[Закрыть]. Его смерть сильно опечалила народ, которым он правил. Он слыл человеком необычайной доброты, всегда готовым оказать милость, справедливым судьей, осторожным в своих решениях, всегда снисходительно относившимся к людям, оказывая им свое благоволение. Он любил всех людей, и они отвечали ему тем же.

Когда он заболел и понял, что скоро умрет, то призвал к себе императрицу Софию. «Я чувствую, – сказал он, – что мой жизненный срок подошел к концу. С твоей помощью я выберу того человека, который станет править вместо меня, мы должны найти сильного человека, который сможет унаследовать всю мою власть». Императрица предложила некоего Маврикия[157]157
  Будущий император Маврикий.


[Закрыть]. «Он сильный человек, – заметила она, – и мудрый. Он часто сражался за государство против его врагов и всегда побеждал их». София сказала это, потому что сама собиралась выйти замуж за Маврикия, как только Тиберий умрет. Тот согласился, затем велел своей собственной дочери нарядиться в те богатые одеяния, что полагались дочери императора.

После этого Тиберий призвал к себе Маврикия и сказал ему: «Ты назначаешься императором с полного согласия императрицы Софии. Я отдаю тебе руку моей дочери, чтобы обезопасить твое будущее и упрочить твое положение на троне». Пришла принцесса, и отец передал ее Маврикию.

«Вместе с этой молодой девушкой, – добавил Тиберий, – я передаю тебе мою императорскую власть. Наслаждайся ею полностью. Но помни о том, что ты должен оставаться справедливым и мудрым».

Маврикий принял принцессу в жены и взял ее в свой дом. Они поженились, но вскоре после этого Тиберий умер. Когда закончился период траура, Маврикий надел диадему и пурпурные императорские одеяния и в составе процессии направился на ипподром, где его приветствовали восторженными возгласами. Распределив традиционные подарки среди населения, он вступил в управление империей.

31. К королю Хильперику прибыло посольство от его племянника Хильдеберта во главе с Эгидием, епископом Реймса, их привели к королю и дозволили говорить. Они сказали:

«Наш господин, твой племянник, хочет сохранить неприкосновенным договор, что ты подписал с ним, но считает невозможным сохранять мир с твоим братом Гунтрамном, потому что после смерти отца Гунтрамн забрал у него часть Марселя и теперь укрывает беглецов, отказываясь выдавать их. Поэтому твой племянник Хильдеберт необычайно заинтересован в сохранении дружеских отношений с тобой».

На это Хильперик ответил: «Мой брат виновен во множестве преступлений. Если мой приемный сын Хильдеберт расследует все произошедшие события, то увидит, что его отца убили с молчаливого согласия Гунтрамна». Прислушавшись к словам короля, епископ ответил: «Если ты соединишь свои силы с силами твоего племянника и он окажется на твоей стороне и если вы оба выступите вместе против него, то Гунтрамн скоро будет наказан за содеянное». Стремясь достичь искомого, они заключили соглашение, обменялись заложниками, и послы отправились домой.

Веря в данные ему обещания, Хильперик собрал собственную армию и вступил в Париж. Его пребывание там принесло жителям большой ущерб. К области Буржа подступил герцог Берульф вместе с жителями Тура, Пуатье, Анже и Нанта. Дезидерий и Бладаст наступали на Бурж с другой стороны, во главе объединенного войска, собранного из провинции[158]158
  Южная Аквитания.


[Закрыть], нанося огромный урон всем местам, по которым они проходили.

Хильперик велел своим воинам пройти через Париж, и, когда они шли через город, он сам выступил вперед и подошел к крепости Мелен, сжигая все вокруг и сея разрушения. Еще не показались войска его племянника, но герцоги и послы Хильдеберта уже находились при нем. Хильперик велел Дезидерию и Бладасту: «Двигайтесь к Буржу, продвиньтесь до самого города и настаивайте на том, чтобы они принесли мне клятву верности».

Тем временем население Буржа собрало армию в пятнадцать тысяч человек, заняло поле вблизи Мелена и сразилось с Дезидерием. В сече с обеих сторон погибло более семи тысяч. С оставшейся частью герцоги дошли до Буржа, круша и уничтожая все. Разрушения оказались гораздо больше, чем описанные в античные времена, в городе не осталось ни одного целого дома, не уцелели ни виноградники, ни огороды, все было стерто с лица земли и полностью разрушено. Они украли священные сосуды из церквей и подожгли сами здания.

Король Гунтрамн выступил вместе со своей армией и встретился со своим братом, возлагая все его надежды на суд Божий. Хотя уже начало смеркаться, он велел, чтобы его армия начала сражение с противником и уничтожила большую часть армии Хильперика.

На следующее утро противники обменялись представителями, затем оба короля заключили мир. Каждый пообещал другому, что епископы и ведущие деятели придут к соглашению, договорились о соблюдении законов и выплате компенсаций. Заключив мир, оба короля отправились домой.

Королю Хильперику никак не удавалось прекратить грабежи в армии, и ему пришлось сразить мечом графа Руанского. Он вернулся в Париж, оставив всю добычу и освободив пленников. Когда осаждавшие Бурж войска получили приказ отступить и вернуться домой, они украли такое количество добычи, что казалось, что в этой местности больше не осталось ни населения, ни скота.

Проходя по окрестностям Тура, люди Дезидерия и Бладаста поджигали, разрушали и уносили все, до чего дотягивались их руки, и убивали жителей, как будто находились на территории противника.

Они также уводили с собой тех, кого не убили. Правда, потом их отпустили, по крайней мере большинство, но только после того, как отобрали у них все, что те имели. После всех этих разрушений среди скота вспыхнула эпидемия, так что скота здесь почти не осталось, редко теперь можно было увидеть лошадь или телку.

Пока все это продолжалось, король Хильдеберт находился со своей армией. Когда же он велел своим воинам совершить ночной марш, его низшие чины подняли неистовый шум, выступив против епископа Эгидия и других королевских советников.

«Пусть король выгонит тех, кто предает его королевство! – выкрикивали они, вовсе не заботясь о том, кто их услышит. – Долой тех, кто отдает свои города во власть врагу! Долой тех, кто продает подданных Хильдеберта в рабство!» Когда наступило утро, протесты продолжались. Схватив оружие, воины устремились к палатке короля, намереваясь жестоко расправиться с епископом и высшими советниками, порубив их мечами.

Поняв, что происходит, епископ Эгидий вскочил на коня и поскакал в свой родной город, а толпа преследовала его по пятам, крича, бросая вслед камни и оскорбляя. Его спасло лишь то, что у них под рукой не оказалось свежих лошадей, так что они не смогли догнать епископа. Но он бежал в такой панике, что потерял с одной ноги сапог и не подобрал его. В таком состоянии епископ и добрался до своего города Реймса, где и укрылся за его стенами.

32. Несколькими месяцами ранее Левдаст снова прибыл в окрестности Тура, привезя письменное распоряжение от короля. В нем говорилось о том, чтобы Левдасту вернули жену и разрешили поселиться в городе. Он также привез письмо, подписанное несколькими епископами, просившими снять с него отлучение от церкви.

Поскольку его отлучили во многом благодаря королеве Фредегунде и я не получил от нее никакого послания, я отложил принятие решения. «Когда я получу соответствующее распоряжение от королевы, – заметил я, – то незамедлительно снова приму его». Тем временем я отправил королеве письмо, и она ответила мне. «Я находилась под таким давлением со стороны огромного числа людей, – говорилось в ее ответе, – что мне не оставалось ничего иного, как разрешить ему уехать. Я прошу тебя не мириться с ним и не давать ему причастия, пока я не приму окончательного решения».

Прочитав это, я стал опасаться, что королева решила покончить с Левдастом. Я пригласил к себе его тестя и рассказал ему о том, что произошло, умоляя взять Левдаста под свою охрану до тех пор, пока гнев королевы не пройдет.

Однако мой совет, данный со всей искренностью и любовью к Господу, Левдаст воспринял необычайно подозрительно, ибо по-прежнему испытывал ко мне недоверие, не желая принять никакие предложения, исходящие от меня. Перед нами явно прекрасный пример пословицы, услышанной мной однажды от старого человека: «Amico inimicoque bonum simper praebe consillium, quia amicus accepit, inimicus sperne».[159]159
  Дай один и тот же хороший совет тому, кто любит тебя, и тому, кто ненавидит тебя, – твой друг примет его, даже если твой враг с презрением к нему отнесется (лат.).


[Закрыть]

Итак, отвергнув мой совет, Левдаст отправился к королю, находившемуся вместе со своими войсками в окрестностях Мелена. Он попросил воинов вступиться за него и просить короля, чтобы тот дал ему аудиенцию. Они оказали ему поддержку, и король согласился встретиться с ним. Левдаст бросился к ногам Хильперика и стал умолять о прощении. «Ты должен быть осторожным, – заметил Хильперик, – пока я обсужу эту проблему с королевой и что-нибудь придумаю, чтобы вернуть тебе ее милость, поскольку ты перед ней во многом виноват».

Недальновидный и беспечный, как всегда, Левдаст поверил ему, потому что сам король дал ему аудиенцию. Он отправился вместе с ним в Париж и в следующее воскресенье бросился к ногам Фредегунды в соборе, умоляя ее о прощении. Она разгневалась, потому что на дух не выносила его. Королева расплакалась и отринула его прочь.

«У меня нет сына, который мог бы оградить меня от бесчестья, – заявила она. – Поэтому я обращаюсь к Тебе, Господь Иисус». Теперь наступил ее черед припасть к ногам короля. «Все происходит совсем не так, – заявила она, – когда я встречаюсь со своим врагом лицом к лицу, я совершенно теряюсь». Левдаста выставили из собора, и праздничная месса была продолжена.

Когда же король и королева вышли из собора, Левдаст последовал за ними по улице, не понимая, что ему делать дальше. Он проходил мимо лавок, подсчитывал, сколько денег у него в кошельке, и просил показать ему разные драгоценности. «Я куплю вон то и вон то тоже, – бормотал он, – у меня достаточно золота и серебра».

Как раз когда он произносил все это, несколько людей королевы схватили его и попытались обезвредить его, надев цепь. Левдаст вытащил меч и сразил одного из них, остальные разъярились и набросились на него. Они также выхватили мечи и напали на него, прикрываясь щитами. Один из них ударил Левдаста по голове, снес большую часть волос вместе с кожей.

Левдаст бросился бежать через городской мост, но попал ногами между досками, которыми тот был покрыт, и сломал одну ногу. Ему связали руки за спиной и бросили в темницу. Король Хильперик распорядился, чтобы ему оказали необходимую врачебную помощь и не трогали, пока его раны не заживут, а затем подвергли пыткам.

Затем Левдаста перевезли в один из королевских замков. Нанесенные ему палачами раны начали гноиться, стало ясно, что он долго не протянет. По личному распоряжению королевы его разместили прямо на земле, под его шею положили деревянный брус, потом стали нажимать на горло другим брусом, и он умер. Его жизнь представляла собой цепь предательств, поэтому его конец был достойным его жизни.

33. На девятый год правления Хильдеберта[160]160
  В 584 г.


[Закрыть] король Гунтрамн по собственной воле возвратил вторую половину Марселя своему племяннику. Послы короля Хильперика вернулись из Испании и объявили, что Карпетания[161]161
  Карпетания (по имени жившего здесь древнего иберийского племени карпетанов) располагалась вокруг Толедо, столицы вестготов в Испании.


[Закрыть], местность вокруг Толедо, подверглась нападению саранчи, так что там не уцелело ни зелени, ни фруктов, ни деревьев, ни виноградников. Послы также сообщили, что вражда между Леовигильдом и его сыном разгорелась с новой силой.

Несколько районов опустошила чума, сильнее всего она свирепствовала в районе Нарбона[162]162
  Нарбон находился в Септимании, принадлежавшей вестготам.


[Закрыть]. Лишь почти через три года она перестала распространяться, а затем и сошла на нет. Бежавшее население теперь возвращалось, но многие погибли во время новой вспышки. Особенно сильно от этой эпидемии пострадал город Альби.

В то же самое время в полночь на севере в небе появились многочисленные сверкающие лучи. Они соединялись и снова разъединялись, рассеиваясь в разных направлениях (полярное сияние. Изредка бывает южнее. – Ред.). К северу небо осветилось так ярко, что можно было подумать, что светает.

34. И снова послы прибыли из Испании. Они привезли с собой подарки и на совещании, где присутствовал и король Хильперик, договорились, что его дочь Ригунта выйдет замуж за Реккареда, сына короля Леовигильда, в соответствии с договоренностью, заключенной ранее.

Контракт заключили, все детали оговорили, и послы отправились обратно. Затем король Хильперик оставил дом и отправился в сторону Суасона, но отъехал недалеко, когда на его долю выпала другая утрата. Его сын, крещенный всего год назад, заболел дизентерией и умер[163]163
  Теодорих.


[Закрыть]. Вот что предвещал огненный шар, появившийся из облака и описанный мною выше (гл. 25).

Все преисполнились печалью, вернулись в Париж и там похоронили ребенка. Затем отправили гонца вслед за послом и призвали его обратно, ибо стало очевидно, что прежнюю договоренность не удастся выполнить, теперь следовало отложить намеченное. «Я не могу думать о праздновании свадьбы моей дочери, пока я в трауре и оплакиваю своего только что похороненного сына», – заявил Хильперик.

Через некоторое время он решил отправить в Испанию вместо своей первой дочери другую, Базину, уже заключенную в монастыре, ее матерью была Авдовера. Она отказалась выходить замуж, поскольку этому противилась святая Радегунда, говорившая: «Не подобает для монахини, посвятившей себя Господу, снова возвращаться в мир земных радостей».

35. Когда происходили эти события, королеве донесли, что ее маленький сын Теодорих, только что умерший, погиб благодаря колдовству и заклинаниям и что в этом замешан префект Муммол, которого она так долго ненавидела[164]164
  Речь идет о префекте Муммоле, а не о Муммоле, герцоге Осерском, вельможе короля Гунтрамна.


[Закрыть]. На самом деле оказалось, что, когда Муммол ужинал в своем собственном доме, кто-то из его двора посетовал на то, что ребенок, который был ему так дорог, недавно умер от дизентерии.

Префект ответил: «Я всегда держу при себе особую траву, мною лично открытую, и, если кто-либо, кто заболевает дизентерией, выпьет приготовленный из нее отвар, он тотчас поправится, как бы тяжело он ни был болен». О его словах доложили королеве Фредегунде, и та впала в ярость.

Она велела схватить нескольких домохозяек, проживавших по соседству, их подвергли пыткам и бичеванию, принудив дать показания. Они признались и в том, что являются ведьмами, и в том, что повинны во многих смертях. Затем добавили нечто уже совсем несуразное: «Мы пожертвовали твоим сыном, чтобы спасти жизнь Муммолу».

Затем Фредегунда велела подвергнуть несчастных самой жестокой казни: одним отрубить головы, других сжечь живьем, а остальных колесовать, переломав кости. Затем она отправилась к королю Хильперику, чтобы провести с ним некоторое время в их замке в Компьене. Во время своего пребывания там она открыла ему все, что ей наговорили о префекте Муммоле.

Хильперик тотчас послал своих людей лично захватить Муммола, его допросили, заковали в цепи и подвергли пытке. Затем его руки связали за спиной, подвесили на дыбе и допросили по поводу чародеек. Он отрицал, что был знаком хоть с одной из них. Он признался лишь в том, что брал у этих женщин мази и зелья, за которые получал благодарность короля и королевы.

Когда его спустили вниз, он подозвал к себе одного из своих палачей и сказал ему: «Передайте королю, моему господину, что то, что вы делаете, вовсе не вызывает у меня боли». Услышав это, король заявил: «Остается только поверить в то, что он – колдун, если наше наказание не причиняет ему страданий».

Тогда Муммола снова растянули на дыбе и потом подвергли ужасной порке, до тех пор пока палачи не устали. Потом под ногти рук и ног вогнали иголки. Так продолжалось в течение некоторого времени, когда же собрались отсечь ему голову, королева даровала Муммолу жизнь, после чего последовало большее унижение, чем сама смерть. Всю его собственность отобрали, самого его поместили на телегу и отправили в Бордо, его родной город. По пути у него случился удар, ему хватило сил добраться до места назначения, но он умер вскоре после прибытия.