Текст книги "Счастливый удар"

Глава 10

Оукли

Раздевалка «Сэйнтс» гудит.

Это первая в сезоне игра с «Келоуна Вулфс», и, хотя я никогда с ними не играл, всем известно: они наш главный соперник – что делает эту игру одной из важнейших в сезоне.

Мне надо показать нашей команде и команде противника, что я играю лучше, чем они думают. То, что я не капитан этой команды – пока, – не значит, что я не должен играть на пределе возможного. Я лучше играю под давлением, и сегодня в нем нет недостатка.

Когда я заканчиваю надевать экипировку и завязываю последний узел на коньках, заходит тренер и требует всеобщего внимания. Мы толпимся вокруг него, сталкиваясь плечевыми щитками, наше тяжелое дыхание смешивается. Сейчас нервозность в помещении можно почувствовать на вкус.

Тренер Гаррисон – крупный мужчина, вероятно, самый крупный в помещении. С лысой головой и суровыми карими глазами, он поистине устрашающий. Играть под его руководством совсем не то, что с Баннером, но я принял перемены.

– Сегодня важная игра, вы все это знаете. Нам надо показать этим ребятам, что в этом сезоне мы выступаем активно. Ясно? Может, мы и лишились своего капитана, но это не значит, что мы в меньшинстве. У нас лучший нападающий в лиге.

Я широко улыбаюсь команде, когда тренер обращает внимание на меня.

– Лоури и Бейтман, берегите Хаттона. Они будут охотиться за ним весь вечер. Сосредоточьтесь и играйте чисто. Не ведитесь на их дерьмо. Побеждайте по количеству забитых шайб, а не на штрафной скамье. А теперь идите и надерите «волкам» задницы.

Команда разражается восторженным ревом. Среди толпы я вижу Мэтта, серьезного как всегда, и иду к нему.

– Ты в порядке? – спрашивает он, ударяя меня в плечо рукой в перчатке.

– Как всегда. А ты? Нам нужно, чтобы ты сегодня показал класс.

– Не переживай за меня.

Он идет следом за мной к выходу.

Крики, музыка, адреналин.

Нет ничего похожего на это чувство – когда ты выходишь на лед в день игры и слышишь, как твое имя и номер называют на весь стадион. Это один из тех невероятных моментов, когда хочется улучить минутку, чтобы просто постоять и впитать атмосферу. Но нельзя. На это никогда не хватает времени.

Как только мои коньки касаются льда, я сосредотачиваюсь на игре, возводя стену между будущей победой и любым отвлекающим фактором, который может отнять ее у нас. Но завершая последний разминочный круг, я чувствую, как эта стена крошится достаточно, чтобы пустить по моим венам толику паники.

Мой взгляд притягивается к ней, к Аве, которая вместе с Морган сидит на первом ряду. Ее губы растянуты в широкой улыбке, а глаза сосредоточены на мне, словно лазер. Это меня расслабляет, и я едва не спотыкаюсь – такого не случалось с тех пор, как я был ребенком.

Но какими бы сбивающими с толку ни были эти чувства, должен признать, есть что-то затягивающее в том, что с трибун мне улыбается красивая девушка в свитере моей команды. Чей это номер на ней? Нет. Неважно.

Подмигивая, я бьюсь плечом в стекло, проезжая мимо ее места. Эта чертова улыбка отпечатывается в моем мозгу, когда я еду к средней линии.

Заняв позицию для первого вбрасывания, я смотрю на двух крайних нападающих рядом со мной, Ноксвилла и Уайта, и киваю обоим. Мое сердце колотится, когда судья бросает шайбу на лед и я, забрав ее, рвусь вперед.

* * *

До конца игры остается тринадцать минут, а счет застрял на три – три.

Наша команда устала сидеть в защите большую часть игры – спасибо нашим вспыльчивым защитникам, которые не могут пропустить мимо ушей ни одной подначки от команды противника, не потеряв самообладания.

Также не помогает, что я трачу большую часть оставшихся сил на маневры вокруг их убойных защитников, делая бесполезные броски по воротам при любом удобном случае.

Мой шлем ударяется о борт, когда защитник бьет меня в плечо. Я шиплю от боли и стараюсь удержать равновесие, игнорируя боль в плече. Я поворачиваюсь и посылаю убийственный взгляд своему отсутствующему прикрытию.

– Твою мать, Брейден, – рычу я себе под нос.

Я вижу, как передо мной Мэтт останавливает шайбу за воротами и готовится отдать ее. Я бью клюшкой по льду, сигналя, что открыт, и делаю круг по нашей зоне, прежде чем покатиться в противоположный конец площадки.

Мэтт делает передачу мне, прежде чем до него добирается центральный нападающий другой команды. Как только я слышу, что шайба ударилась о крюк моей клюшки, я ускоряюсь. Мне удается проехать всего несколько футов вперед, прежде чем еще один игрок «Вулфс» направляется прямиком ко мне.

К счастью, на этот раз Брейден выполняет свою работу и прикрывает меня, жестко врезаясь в игрока.

Я проезжаю мимо пары и нарываюсь на второго защитника. Резко развернувшись, я объезжаю сцепившуюся парочку и, быстро оглядываясь назад, вижу, что Брейден упустил своего подопечного.

Сейчас или никогда. Я размахиваюсь и сильно бью по шайбе, успешно отправляя ее между ног вратаря. Загорается красный свет, и товарищи по команде немедленно набрасываются на меня с объятиями и дружескими шлепками.

После нескольких похлопываний по спине я подтягиваюсь через борт и сажусь на скамейку рядом с Адамом. Вижу, как Ава с Морган вскакивают с мест и громко кричат, и улыбаюсь про себя.

После этого игра быстро заканчивается, больше голов не забивают. Мы выигрываем с перевесом в одно очко, но по мне это достаточно хорошо.

– Хорошая игра, – говорит мне Мэтт в раздевалке.

– Спасибо. Правда, это ты нас удержал, – отвечаю я.

Он широко улыбается мне и, стянув свой свитер, бросает его в сумку. Брейден проталкивается мимо него и обнимает меня одной рукой. Я морщу нос, когда меня обдает его запахом.

– Отвали от меня. Ты пахнешь как ослиная задница, – говорю я, отталкивая его.

Парень даже не сдвигается с места. Он насупливается и вызывающе обнюхивает меня.

– Как будто ты пахнешь лучше.

Тайлер падает на скамью перед нами и ржет.

– Но он не лапает людей.

– Ревнуешь? – ухмыляется Брейден и убирает руку с моих плеч, только чтобы медленно двинуться к Тайлеру. – Иди сюда. Обнимемся.

Тайлер прищуривает глаза.

– Только тронь меня, и я сломаю тебе руки.

– Суровая любовь. Какая жалость, – вздыхает Брейден.

– Иди в душ, Брейден. Уверен, тебя заждались фанатки, – смеется Мэтт.

– Ты так говоришь, как будто они проблема, – отвечает он, быстро избавляясь от экипировки и нижнего белья.

Если бы не наши просьбы не разгуливать по раздевалке с голой задницей, я уверен, что к этому времени он уже светил бы своими причиндалами перед всеми.

– Не проблема. Просто раздражают, – ворчу я, запихивая защиту в шкафчик и вешая свитер на крючок.

– Я понимаю, когда Мэтт брюзжит насчет хоккейных заек, но в чем твоя-то проблема? Ты девственник или что? – спрашивает меня Брейден, подняв брови.

– Именно потому, что ты только что сказал «хоккейная зайка», я не собираюсь обсуждать с тобой эту тему.

Он хмурится:

– Ой, да ладно тебе. Даже Тайлер трахается.

– И что это значит? – ворчит Тайлер.

– Ты самый большой интроверт, которого я знаю. Я не удивился бы тому, что ты девственник.

Тайлер качает головой, берет стопку одежды и гель для душа и скрывается в душевой.

Брейден пожимает плечами:

– Что я такого сказал?

Мэтт лишь смеется, и Брейден воспринимает это как сигнал заткнуться и оставить тему. По крайней мере, он чувствует, когда пора прекращать прикалываться. Он большой парень, но я не сомневаюсь, что уложил бы его.

Мы быстро принимаем душ и одеваемся. После этого я прощаюсь с командой и выхожу из раздевалки, надеясь убраться с катка как можно быстрее. Я не только вымотан, но и плечо люто болит.

К сожалению, мне не удается далеко уйти, как меня останавливает высокая длинноногая блондинка, которую я несколько раз видел возле катка.

– Привет, Оукли! Ты сегодня потрясающе играл. Идешь на вечеринку? – радостно спрашивает она.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от нее и выдавливаю улыбку:

– Привет. Да, собирался.

– Здорово! Оставь для меня танец.

– Боюсь, танцор из меня не очень… – Я замолкаю, понимая, что не знаю имени девушки.

Она выпячивает нижнюю губу:

– Кэсси. Меня зовут Кэсси. Ты не знаешь, кто я?

– А должен?

Надеюсь, вид у меня более извиняющийся, чем слова. Я никак не мог разговаривать с этой девушкой раньше.

Она выглядит потрясенной, и я уже готов извиниться за то, что не знаю ее, когда мою талию обвивает маленькая рука.

Я вдыхаю знакомый аромат духов Авы, и напряжение в плечах испаряется.

– Привет, детка. Готов ехать? Все ждут, – мурлычет Ава, глядя на меня снизу вверх озорными зелеными глазами.

Она проводит пальчиками вверх и вниз по моей груди, и мой мозг вырубается. Что происходит? Детка?

Я лихорадочно пытаюсь собраться с мыслями.

– Да, готов. Приятно было познакомиться, Кэсси.

Схватив Аву за руку, я тяну ее прочь.

– Спасибо, – говорю я, когда мы выходим на улицу.

Вечер теплый, и я рад, что захватил смену одежды, чтобы не пришлось надевать обратно свой тяжелый костюм.

– Это было немного неловко.

– Просто возвращаю должок за то, что ты сказал на днях Дэвиду. Подумала, что ты сегодня будешь нарасхват. Звезда вечера и все такое.

Она пихает меня рукой и смеется, обдуваемая легким ветерком.

– В любом случае я благодарен.

– Ава, быстрее. Поехали! – кричит Морган с парковки, наполовину высунувшись в окно своего «Джипа».

– Мне пора. Увидимся через пару часов, Бойскаут. Если ты нас не бросишь, – дразнит она, разворачиваясь на пятках и сбегая вниз по бетонной лестнице к Морган.

Я улыбаюсь, шаркнув ногой. Не думаю, что когда-либо смогу ее бросить.

Глава 11

Ава

Когда мы подъезжаем к дому Адама, празднование победы уже в самом разгаре.

Музыка играет так громко, что я ощущаю пульсацию басов ступнями, когда мы вылезаем из такси. Я смотрю на извилистую подъездную дорожку и мечтательно вздыхаю. Вид особняка родителей Адама всегда меня поражает.

Над вычурной мощеной дорожкой нависают высокие, мощные арки, а по стенам из темно-серого кирпича тянутся окна от пола до потолка. Под каждым окном размещаются затейливо украшенные ящики для цветов, которым позавидовал бы любой флорист.

Дом – мечта дизайнера, это точно.

К слову, дом моих родителей далеко не «маленький». Благодаря успешным кулинарным карьерам обоих они могут обеспечить нам с братом безбедную жизнь. Но в отличие от родителей Адама мои никогда не зацикливались на внешнем виде и демонстрации богатства путем бессмысленных покупок. Каждому свое, но я знаю, что Адам предпочел бы их искренний интерес, нежели еще одну дорогую машину или гигантский телевизор с плоским экраном. Их отсутствие задевает его, хочет он признавать это вслух или нет.

Мы с Морган проходим мимо многочисленных выпивающих людей, которые уже блюют и слоняются между ухоженных кустов, и морщимся при виде полуголых студентов, которые играют в пиво-понг на одном из больших белых столов, расставленных вдоль подъездной дорожки.

– На кухню! – кричу я, перекрикивая музыку, пока мы аккуратно маневрируем в растущей толпе.

Через пару минут мы заходим на настоящую кухню шеф-повара. К моему большому разочарованию, здесь не менее многолюдно. Скорее наоборот, еще хуже.

– Наконец-то. Мне надо выпить.

Я киваю, и мы с Морган направляемся к столику с напитками, пока я осматриваюсь вокруг. Меня накрывает облегчение, когда я замечаю широко улыбающегося Адама, опирающегося на стену вместе с Мэттом, Тайлером и еще парой ребят, которых я не узнаю.

Адам в белом худи по крайней мере на один размер меньше, чем надо, и светлых потертых джинсах со слишком большим количеством дыр. Его темные кудри убраны под туго сидящую бейсболку, а яркие шоколадные глаза загораются, встретившись с моими.

Морган сует мне в руку стакан с жидкостью, пахнущей водкой, и я быстро бормочу «спасибо», прежде чем мы направляемся к нашим друзьям. Мэтт приветствует свою девушку, притягивая ее к своему боку и шепча что-то на ушко, отчего у нее алеют щеки.

– Черт, детка. Как тебя зовут? Я тебя знаю? – мурлычет Адам, когда я подхожу к нему.

Он кладет ладонь мне на спину и ведет вверх до самой шеи. Я закатываю глаза от его выходки, но решаю поддержать игру.

– Боже мой! Ты Адам Уайт? Левый нападающий «Сэйнтс»? Я в восторге от твоей игры сегодня.

Я накручиваю локон на палец, и его усмешка превращается в широкую улыбку. Я хватаю его мощный бицепс и дважды сильно сжимаю.

Адам наклоняется ко мне, пока наши щеки не соприкасаются, и следующие слова шепчет мне на ухо:

– Не буду врать, сначала я повелся. Но никакая зайка не знает столько про хоккей. Однако хорошая попытка.

Он отстраняется, и я могу поклясться, что вижу в его глазах теплоту, прежде чем он отвлекает меня объятиями. Не раздумывая, я принимаю его заботу.

Спустя час, пять шотов текилы и два раунда пиво-понга наша компания перемещается на просторный задний двор.

Мэттью и Морган лежат в гамаке, привязанном к массивному дереву, и разговаривают, а мы с Адамом сидим на толстом одеяле возле дома. Ветерок теперь слегка покусывает, но еще не доставляет неудобства.

– Заказать пиццу? Я умираю с голода, – бубнит Адам.

Я смотрю на него, удивившись внезапному порыву, но полностью поддерживаю идею. У меня в животе бурчит уже с полчаса точно.

– Да, пожалуйста.

Адам поворачивается к Морган и Мэтту:

– Ребят, вы голодные?

– Черт, да, – стонет Морган, а Мэтт согласно бурчит.

– Какую? – спрашивает у меня Адам.

– Любую без ананасов.

– Ты еще не переросла этот дурацкий период?

– Что значит «период»? Ты не можешь искренне говорить мне, что фрукты подходят к пицце. С мясом? – фыркаю я. Адам морщит нос. – Томаты навсегда останутся единственным исключением.

– Это потому, что томаты подходят ко всему, красавица, – отбривает он, откидываясь назад на выпрямленных руках и поднимая лицо к небу.

– Не ко всему они подходят.

– Докажи.

– Тебе не обязательно всегда быть правым, знаешь?

– Какая радость быть неправым? – возражает он с весьма самодовольным видом.

Я качаю головой:

– Вечно умничаешь.

Адам не отвечает, он слишком занят тем, что сверлит взглядом что-то за моей спиной. Я оборачиваюсь посмотреть, что же вызвало такую резкую перемену в его настроении, и чувствую, как мое лицо вспыхивает.

Я веду глазами по очень длинным ногам и мощным бедрам и широко улыбаюсь Оукли. Простая темно-синяя футболка облегает его грудные мышцы, не оставляя никакого простора воображению. Я пялюсь на него, открыв рот. Бейсболка на его голове на этот раз повернута козырьком вперед, и по какой-то причине мои пальцы покалывает от желания развернуть ее козырьком назад.

Я слышу, как Адам бурчит что-то насчет того, что пойдет поговорить с одним из своих друзей, и его тон на удивление резок. Но когда поворачиваюсь к нему, чтобы попрощаться, он уже на середине двора.

Я покусываю губу, но решаю не обращать внимания на его поведение и переключаюсь обратно на Оукли. Он пристально смотрит на меня. Я знаю, что широко улыбаюсь, когда поднимаюсь с влажной травы и обвиваю его шею руками.

Если бы в моем организме не было переизбытка алкоголя, я ни за что на свете не набросилась бы на едва знакомого парня. Слава богу, он реагирует практически моментально и обнимает меня, крепко удерживая, чтобы я не успела отпрянуть и спрятаться, покраснев от неловкости. Через несколько секунд я делаю шаг назад и робко улыбаюсь.

– Ты пришел. Я начала волноваться, что ты меня кинул.

– И не подумаю. По дороге сюда мне позвонила сестра, и мы проговорили дольше, чем я ожидал.

Мои внутренности скручивает.

– Она в порядке? Надеюсь, ничего плохого.

Он качает головой и разминает шею.

– Смотря что считать плохим. Лично для меня новость о том, что у нее новый парень, катастрофическая. Я позвонил приятелю, чтобы он его проверил.

Я борюсь с улыбкой.

– Старшие братья. Вы между собой все похожи.

– О чем ты? Защищать – это наша работа.

Я выгибаю бровь:

– Ваша работа – отпугивать любого, кто посмеет бросить на нас заинтересованный взгляд?

– Да.

Он произносит это будто самую очевидную вещь в мире.

– У вас в мозгах чего-то не хватает. Наверное, нескольких винтиков. Думаю, это более подходящий вариант.

Его губы растягиваются в усмешке.

– Любишь меня подначивать? Думаю, мне это в тебе нравится.

– Это хорошо, потому что я не планировала останавливаться.

– А вот и быстрый ответ, который мне тоже полюбился.

– Ладно. Полегче с комплиментами, мачо.

Я слишком пьяная, чтобы слушать их не краснея.

– Хаттон! Иди сюда, сыграем в понг! – невнятно зовет чей-то голос.

Мы оба смотрим на толпу спортсменов, сгрудившихся вокруг длинного белого стола, и одновременно вздыхаем.

– Тебя зовут, – дразню я, надеясь, что он не услышит в моем голосе сожаления от того, что он так скоро уходит.

Оукли смотрит на меня сверху вниз.

– Пойдешь со мной?

– Звучит как не очень приятная идея.

– Согласен. Но с тобой будет не так плохо. Пожалуйста, не заставляй меня идти туда одного, – умоляет он. Его глаза расширяются, а нижняя губа слегка выпячивается.

– Ты серьезно строишь мне щенячьи глазки? – Я давлюсь смехом.

Он невинно моргает, и я не выдерживаю. Мой звонкий смех разносится в ночи, но я не могу остановиться. Громила с надутыми губками – самое нелепое, что я видела в жизни.

– Ты смешной, – хриплю я.

Он приходит в себя и делает шаг ко мне. От его близости мой смех затихает. Запах его одеколона кружит мне голову в хорошем смысле. Он так приятно пахнет.

Я поднимаю голову и сглатываю, видя жар в его глазах.

– Ты просто нечто, Ава, – бормочет он глубоким и хриплым голосом.

– Спасибо.

В его груди рокочет смех.

– Ты не умеешь принимать комплименты.

– Это был комплимент?

– Неудачный, – признает он с полуулыбкой. – Слушай, я обещаю, что компенсирую, если ты сыграешь со мной короткую игру.

– И как ты собираешься это сделать?

О боже. Я с ним флиртую? Очень похоже, что флиртую.

Ухмылка на его лице выглядит хитро и опасно.

– Назови свою цену.

– Любую?

– Любую.

Я втягиваю губы и пытаюсь что-нибудь придумать, но в голову не приходит ничего, кроме ерунды.

– Я должна решить прямо сейчас или могу подумать?

Он проводит рукой по челюсти.

– Подумай. У тебя будет полно времени, после того как мы наваляем пиво-понговым задницам.

Несмотря на то, как сильно мне не хочется проводить свой вечер с кучкой случайных парней, я киваю.

– Хорошо.

Мое дыхание сбивается, когда Оукли берет меня за руку и улыбается своей белоснежной улыбкой.

У Оукли длинные пальцы. Моя ладошка утопает в его широкой и горячей ладони, когда он, сжав её, ведет меня к толпе.

Я расправляю плечи, когда все поворачиваются к нам. Парням совершенно плевать на мое присутствие, они сосредоточены на Оукли рядом со мной, и за это я им странным образом благодарна.

Светловолосый парень с пучком, в котором я узнаю Джарода Ноксвилла, партнера Оукли по тройке, громко улюлюкает, когда его серые глаза с расширенными зрачками фокусируются на Оукли.

– Брат!

Оукли слегка сдвигает меня за спину, когда Джарод неровно подходит к нам и обнимается с ним.

– Привет, Нокс.

Джарод отпускает его и разворачивается к двум парням на противоположном конце стола и кричит:

– Заканчивайте! Это сторона Хаттона.

Без колебаний они быстро кладут свои мячики для настольного тенниса в пустой красный стаканчик и освобождают место. Это ненормально, как они просто делают то, что им сказано.

Джарод снова смотрит на Оукли.

– Тебе нужен напарник? – тот не успевает ответить, как он уже показывает на кого-то в толпе. – Ты напарник Хаттона.

Парень выглядит удивленным, но все равно кивает.

Оукли сжимает мою руку и снова притягивает к своему боку, прежде чем посмотреть на своего нового «напарника».

– Все хорошо. У меня уже есть напарник. – Потом он берет Джарода за плечо. – Все равно спасибо.

Внезапно все смотрят на меня, как будто только что поняли, что все время рядом с Оукли кто-то был. Моя кожа моментально начинает зудеть под их взглядами. Некоторые взгляды излучали безразличие, а некоторые – пристально меня рассматривали.

– Эйвери, верно? – спрашивает Джарод, окидывая меня взглядом и ухмыляясь.

Я прочищаю горло.

– Ава.

– Ох, блин. Точно. Ава Адама. Теперь узнаю.

Он произносит это как какое-то разоблачение. Я прищуриваюсь и открываю рот, чтобы сказать, что я ничья Ава, как Оукли меня опережает.

– Для тебя просто Ава, – говорит он сквозь зубы. – Для всех.

Джарод выставляет ладони перед собой.

– Понял, босс. Вы с просто Авой первые.

Я чувствую, как Оукли снова раздражается, и сжимаю его пальцы, давая понять, что все нормально.

На самом деле, довольно забавно наблюдать, как эти люди взаимодействуют друг с другом. Знает ли Джарод, каким козлом выглядит, или ему просто плевать?

– Против кого мы играем? – спрашиваю я у компании.

– Против нас, – отвечает один из двух крепких парней, которые уже стоят у края стола. Ни одного из них я не знаю.

Оукли кивает им, и мы проходим к своему краю стола. Кто-то заменил все стаканчики от предыдущей игры на новые, расставив обычным треугольником. Джарод разливает по ним пиво из кувшина. Я морщусь.

– Это точно будет на вкус как моча, – замечает Оукли.

Он снимает бейсболку, быстро проводит пальцами по волосам и снова надевает ее. На этот раз козырьком назад. Я млею.

– Хочешь, я буду пить вместо тебя? – мягко спрашиваю я.

Его взгляд теплеет, когда встречается с моим.

– Конечно, – улыбается он. – Хотя не думаю, что тебе придется. Я никогда не проигрывал в пиво-понг, а этим двоим, судя по виду, хватит двух стаканов, чтобы рухнуть.

Я отрываю взгляд от него и смотрю на наших противников. Они по очереди пьют еще пиво из кувшина, качаясь через каждые несколько глотков.

– Верно подмечено, – смеюсь я.

Джарод подходит к нам с двумя белыми пластмассовыми мячиками в руках и протягивает их мне. Я забираю их и быстро произношу «спасибо».

Оукли резким движением хватает Джарода за руку, пока тот не скрылся в толпе, и тихо предупреждает:

– Лучше этому пиву быть чистым, Ноксвилл. Ты меня понял? Если она выпьет что-то…

– Она в безопасности, брат. Налил пиво из бочки прямо перед тем, как разливать по стаканчикам.

Оукли отпускает его.

– Отлично. Тогда давайте начнем.

Я сдерживаю смех, глядя, как Джарод торопливо сбегает. Оукли ободряюще кивает мне и показывает рукой на стаканчики:

– Дамы вперед.

Я выдыхаю, после чего делаю шаг вперед и прицеливаюсь для первого броска. Присутствие Оукли сзади отвлекает, тепло его тела пульсирует за моей спиной, а ветерок доносит запах одеколона, но я пытаюсь сосредоточиться и представляю, что он находится где-то в другом месте. Это оказывается намного сложнее, чем я надеялась. Особенно когда он придвигается ближе, задевая мою руку своей.

Сжимая мячик, я заставляю себя сконцентрироваться на центральном стаканчике и отпускаю его. Он летит по дуге и падает в пиво. Я повторяю то же самое со вторым мячиком, на этот раз целясь в стаканчик рядом. И попадаю. Два из двух.

Одинаково хмурясь, наши соперники достают мячики из стаканчиков и пьют. Опустошив стаканчики, они бросают их на траву.

– Умница, – мурлычет Оукли, обдавая мое ухо дыханием.

Я оглядываюсь через плечо, чувствуя себя на седьмом небе от его похвалы. Он широко улыбается мне, сверкая зелеными глазами.

– Я тоже никогда не проигрывала, – признаю я.

Его улыбка каким-то образом становится шире.

– Я знал, что не зря выбрал тебя в напарники.

– Хочешь сказать, это не потому, что мне так сильно хотелось сыграть?

– Абсолютно, – смеется он.

Один из парней на другом конце стола прочищает горло и кричит:

– Новичкам везет. Смотри и учись.

Трясущейся рукой он откидывает лохматые темные волосы с лица, прищуривается, целясь в наши стаканчики, и бросает первый мячик. Тот перелетает стаканчики, и Оукли ловит его одной рукой, не давая упасть на землю.

– Давай, Рекс, – ворчит второй парень. – Соберись!

Рекс с красным лицом резко разворачивается к другу.

– Да. Я пытаюсь, дебил.

Оукли посмеивается и склоняет голову набок:

– Что ты там говорил по поводу научиться играть?

Рекс показывает ему средний палец и бросает второй мячик. Он касается края нашего первого стаканчика, но отскакивает и падает на стол. Толпа громко охает.

Оукли с самоуверенной улыбкой подбирает мячик.

– В следующий раз.

Я отхожу к боковой стороне стола, чтобы освободить место для Оукли. Он поднимает руку, прицеливаясь, и от этого движения его бицепс напрягается и бугрится. Из-за своего неисправимого любопытства я задумываюсь, каково было бы положить ладонь на эти теплые мышцы. Смогу ли я когда-нибудь потрогать их все?

Радостные вопли толпы вырывают меня из раздумий. Включившись обратно в происходящее, я вижу, что Оукли наблюдает за мной, и мне кажется, что в его глазах сверкает возбуждение. Он быстро отводит взгляд и катает мячик в ладони.

– Еще один.

Встав на позицию, он без колебаний бросает. Мои глаза расширяются, когда он промахивается и мячик ударяется о стол перед первым стаканчиком.

– Хватай его! – кричит Рекс другу.

Но слишком поздно. Оукли вытягивается своим длинным телом над нашими стаканчиками и накрывает мячик ладонью, хватает его и выпрямляется еще до того, как соперник приблизился.

– Обманный бросок! – кричит Джарод.

Не обращая на него внимания, Оукли поворачивается ко мне:

– Иди сюда.

Я моргаю. Он смеется.

– Пожалуйста, подойди сюда. Мне нужна твоя помощь.

С подозрением глядя на него, я медленно сокращаю расстояние между нами.

– Встань за мной и закрой мне глаза, – просит он.

– Я ни за что не дотянусь.

По крайней мере без табуретки.

– Тогда запрыгивай ко мне на спину, – пожимает он плечами.

В животе у меня порхают бабочки.

– Хорошо.

Больше не теряя времени, Оукли поворачивается к столу и приседает. Я встаю позади него и осторожно кладу ладони ему на плечи, которые напрягаются под моими пальцами.

– Просто запрыгивай, Ава. Я тебя не уроню, – тихо говорит он.

Если бы меня беспокоило только это. Я двигаюсь медленнее, чем нормальная, адекватная женщина, выпади ей такая возможность, и это, определенно, слишком медленно для Оукли. Я ахаю, когда он обхватывает мои бедра и притягивает к себе. Инстинктивно я обхватываю ногами его талию и скольжу руками вверх по плечам, чтобы сомкнуть их вокруг шеи. Боже, я не должна так хорошо подходить ему.

– Вот так, – говорит он тихо. – А теперь закрой мне глаза и пожелай удачи.

Я накрываю его глаза и улыбаюсь, когда его ресницы задевают мою ладонь.

– Удачи, – шепчу я.

Он отпускает одну мою ногу, но продолжает держать вторую, хотя в этом нет необходимости. Я крепко сжимаю ими его талию.

Я отдаю ему мячик, Оукли дует на него и медленно поднимает туда, где, по его предположению, находятся мои губы.

– Подуй, Ава. На двойную удачу.

Он промахнулся на несколько дюймов, так что я подтягиваюсь на его спине повыше. И сглатываю, чтобы не издать непристойного звука от внезапного давления между ног.

Прекрати.

Я вытягиваю губы к мячику и быстро дую на него, после чего отстраняюсь.

– Готово, – бормочу я.

Его тело вибрирует от тихого смеха, и он бросает мячик. Моя челюсть отвисает, когда тот попадает в стаканчик.

– Ты попал, – не скрываю я своего удивления.

Оукли громко хохочет, и я убираю руки с его глаз.

– Попал. И теперь мы можем уйти.

С этими словами он снова обхватывает мои бедра и двигается к дому, оставляя позади игру и всех зрителей, будто их не существует.

– Игра не закончена! – кричат друзья Рекса, но Оукли только отмахивается от них.

Внутри у меня все плавится. Я кладу подбородок ему на плечо и позволяю унести нас прочь.