Текст книги "Наука о судьбе. Почему ваше будущее более предсказуемое, чем вы думаете"

Врожденная судьба?

Взаимодействие между врожденными качествами и окружающей средой никогда не проявляется столь наглядно, как в первые годы жизни. С самого рождения в мозге ребенка существуют сложные нейронные связи, но нельзя недооценивать и влияние внешних условий в формировании и развитии коннектома. Многие люди видят в новорожденных чистый лист, некий нераскрытый потенциал. Но все не так просто.

Чтобы разобраться в развитии мозга в первые годы жизни, я встретилась с доктором Викторией Леонг, главой лаборатории[11]11
  Лаборатория Learning through Interpersonal Neural Communication, Кембридж. – Прим. ред.


[Закрыть] детского обучения Кембриджского университета. Меня особенно интересовала взаимосвязь между врожденными функциями мозга ребенка и влиянием окружающей среды в этот столь чувствительный период.

Конструирование мозга в самом начале жизни буквально определяет, каким ребенок увидит мир и то, как он будет взаимодействовать с ним, став взрослым.

Вики почти 10 лет исследовала развитие младенцев и стала источником мудрости и утешения для всех родителей, которых беспокоит, как поддержать своего ребенка в решающие ранние годы (конечно же, таковым является каждый родитель). Я подготовила длинный список вопросов для нее, но прежде всего я хотела выяснить, с какими навыками и возможностями ребенок появляется на свет.

Оказалось, новорожденные способны общаться и отличаются огромным любопытством. Стремление создавать социальные связи и исследовать мир остается у нас на протяжении всей жизни, начиная с основ размножения, дружбы и деления на социальные группы и заканчивая формированием мировоззрения. Все это дано нам еще до рождения.

«Если вы посмотрите на новорожденных, то обратите внимание, что они сразу начинают тянуться к взрослым, – говорит Вики. – В основе этой связи лежат сосательный и хватательный рефлексы. Дети рождаются с желанием учиться у своего социального окружения. Они хотят во всем участвовать и понимать других людей, поддерживая визуальный контакт или показывая язык вслед за кем-то. Поведение младенцев направлено на продолжение взаимодействия со взрослым. Они словно пытаются понять, какие социальные процессы стоят за тем или иным действием».

Разумеется, такой образ действий позволяет ребенку получить очевидную пользу. С исследовательской точки зрения такие социальные навыки несомненно помогают младенцу очаровать взрослых, закрепляя за ними жизненно важную для малыша роль опекунов, удовлетворяющих все его потребности. Новорожденный участвует в общении с целью обрести гарантию того, что он получит необходимую помощь, чтобы пережить первый критический период развития, пока активизируется его нервная система.

Именно эта «настройка» существующих структур мозга позволяет маленьким детям демонстрировать поразительные скачки в развитии. Особенно быстро новые связи устанавливаются в периоды стремительного формирования различных областей мозга, отвечающих за обучение конкретным навыкам. Одновременно с этим происходит и удаление избыточных связей в незначительных объемах. Во время этого процесса, известного как прунинг, нейроны разделяются на те, что сохранятся, и те, что будут «обрезаны». Со стороны может показаться, что в мозге ребенка неожиданно возникает новый инструментарий и новые модели поведения. Излишне говорить, что новые формы действий обусловлены не самим фактом возникновения нейронной цепи. Однако от этого наше изумление не становится меньше, когда мы видим, что дети делают что-то в первый раз. Я попросила Вики рассказать мне о ее работе, а именно о процессе овладения языком, сделав акцент на том, как анатомические изменения в мозге поддерживают и обеспечивают определенное поведение.

Вики изучает взаимосвязь между овладением языком и работой органов слуха. Эти сферы тесно связаны, и их развитие демонстрирует, что дети рождаются с определенными навыками, которые остается лишь настроить в соответствии с конкретной средой. Дети без нарушений слуха рождаются с полностью развитой ушной раковиной, которая позволяет им воспринимать тон и громкость. Они рождаются «гражданами лингвистического мира», имея способность слышать и различать фонемы (единицы звуков, например [p] или [s]), используемые во всех языках мира. По мере знакомства с родным языком ребенок теряет способность слышать те, которых нет в речи окружающих. Для повышения эффективности мозг настраивается на необходимые ему фонемы. Без этой способности отсеивать фоновые шумы и фокусироваться на лингвистически важных звуках было бы невозможно научиться понимать, а затем и воспроизводить речь.

Вики объяснила: «Если вы возьмете, допустим, десятимесячного американского младенца, вы обнаружите, что он уже не различает фонемы, используемые, например, только в хинди. Мы зовем это настройкой восприятия. Чтобы это произошло, сначала должен измениться мозг. Слуховой зоне коры головного мозга, которая находится рядом с вашими ушами, нужно время для развития. Местные нейроны объединяются и совершенствуются на основе восприятия окружающей среды, и этот процесс длится примерно весь первый год жизни».

Опыт, получаемый в результате регулярного взаимодействия с внешними условиями, служит фильтром, который пропускает в мозг лишь те сигналы, которые тот считает важными. Со временем это формирует не только наше мироощущение, но и способы взаимодействия с миром. Очевидно, что для овладения языком необходима соответствующая окружающая среда, но то же касается и любых, даже самых простых, форм поведения, которые возникают в результате сложных взаимодействий на стыке нейробиологии и жизненного опыта. Допустим, ребенок замечает, что яркий солнечный свет, бьющий в глаза, вызывает ощущение дискомфорта. После многократных повторений такого опыта в мозге возникнет связь между источником света и неприятными ощущениями. Затем задействуются контуры всех зон, включая префронтальную кору, отвечающую за решение задач, гиппокамп, способствующий запоминанию, а также двигательную область коры, в которой формируются сигналы, генерирующие движения. Благодаря такой церебральной активности ребенок учится отворачиваться от яркого света. Кроме того, мозг может посылать по нервам электрические импульсы, которые передадут мышцам приказ протянуть руку и накрыть глаза одеялом, а если ребенок более взрослый, – отойти от источника света, надеть панамку или позвать взрослого, чтобы тот закрыл шторы. Полученный опыт и наблюдения приводят к тому, что части тела и контуры мозга активизируют этот необычайно сложный и точный механизм.

Из-за непрерывной и интенсивной работы детского мозга результат не заставляет себя долго ждать, и мы наблюдаем поразительные скачки во всем – от формирования физических способностей до новых социальных навыков. Существует типичная модель развития ребенка, представляющая основные вехи на пути взросления, однако в любой достойной внимания книге, посвященной вопросам роста и воспитания детей, обязательно будет сказано, что это индивидуальный процесс. Можно выделить лишь такую закономерность: чем больше областей мозга задействовано в формировании конкретной модели поведения, тем сложнее она будет и тем больше вариаций ее проявления возникнет.

Человеку нелегко контролировать собственные эмоции. Если вам нужны доказательства, просто задумайтесь, с каким трудом дается это умение. Истерики – почти неотъемлемая часть младенчества, поскольку для управления такими сильными эмоциями как фрустрация, ревность или гнев, нужно учитывать информацию из разных областей мозга, принимающих участие в формировании чувств, речи и мышления. Это необходимо, чтобы уметь выражать свои эмоции, принимать чувства окружающих и адекватно на них реагировать. Обычно этот навык развивается к трехлетнему возрасту с погрешностью в несколько месяцев, и еще какое-то время он доходит до совершенства. Срывы неизбежны до тех пор, пока не будут сформированы устойчивые связи между отдельными областями мозга. Даже когда этот процесс завершится, нужные нейронные контуры будут созданы, понадобится время, чтобы они окрепли до такой степени, при которой ребенок может сам контролировать свои эмоции.

То же касается и других процессов обучения и стоящих за ними биологических механизмов. Каждый раз, когда мы применяем новый или уже давно закрепленный навык, обеспечивающие его нейронные связи укрепляются, способствуя его запоминанию. Чем чаще это происходит, тем быстрее этот маршрут станет привычным для электрических сигналов в мозге. Так усвоенное поведение становится привычкой, а неиспользуемые нейронные связи ослабевают и распадаются. Большинство из них устанавливается на уровне дендритных шипиков, меняющих свою форму под воздействием электрического сигнала. Во время обучения они вытягиваются, чтобы установить контакт с ближайшей нервной клеткой. Дендритный шипик может увеличиваться в размере, пока не разветвится на два дочерних шипика, и на месте одного контакта появляются два. Именно так каждая нервная клетка может соединиться с 10 000 других, давая начало примерно 100 триллионам связей в мозге – их совокупность называется коннектомом. Такова механика. Этот постепенный процесс протекает на фоне восприятия сигналов из окружающей среды, наблюдения за действиями других людей и поиска закономерностей в различных реакциях. В результате мозг создает индивидуальный коннектом, что позволяет каждому из нас прожить свою уникальную жизнь.

Сегодня многие нейробиологические исследования пытаются выяснить, могут ли взрослые помочь в создании связей между нейронами у детей, чтобы обеспечить им максимально благоприятное начало жизни. В результате появляются самые разные мнения о воспитании детей, часть из которых научно обоснованы и могут быть применимы, а другие – абсолютно бесполезны. Я сама недавно стала матерью, но, несмотря на мою докторскую степень по нейробиологии, мне нелегко найти в книгах ответы на все интересующие меня вопросы. В какой-то момент я перестала отделять хорошие советы от сомнительных, ведущих лишь к большей тревожности, и решила положиться на свои внутренние инстинкты. Но теперь, оглядываясь назад, я не уверена, что всегда действовала правильно.

Следующий вопрос я задала Вики с особым трепетом: можно ли на основании исследований предпринять определенные действия, которые способны помочь наилучшим образом формировать связи в мозге ребенка? По опыту своей работы, она ответила, что большое значение имеет как количество, так и качество речи, которую слышит ребенок. Но ее главный совет очень прост: говорите со своим ребенком как можно больше, чтобы у него было достаточно материала для обучения. Это к вопросу о количестве.

Что же касается качества, нет никакой нужды читать над колыбелью Шекспира. Скорее наоборот. Представители разных культур и носители разных языков непроизвольно начинают сюсюкать, разговаривая с маленькими детьми. Именно такая речь привлекает детей больше всего. Это явление выявили в ходе экспериментов еще полвека назад. Все люди, независимо от пола, инстинктивно используют подобную манеру, но все же матерям это свойственно больше, чем отцам (возможно, это связано с тем, что до недавнего времени именно женщины заботились и о своих, и о чужих детях). Такая, говоря научным языком, ориентированная на ребенка речь, не только помогает детям осваивать язык, но и учит их концентрировать внимание и управлять эмоциями. По сути, для малышей речь становится инструментом самоуспокоения и самовыражения.

Я сама недавно стала матерью, но, несмотря на мою докторскую степень по нейробиологии, мне нелегко найти в книгах ответы на все интересующие меня вопросы.

Также Вики рассказала мне о своем революционном исследовании, продемонстрировавшем крайне положительный эффект от зрительного контакта между взрослым и младенцем, который способствует синхронизации их мозговых волн и подталкивает ребенка к общению. Взгляд в глаза ребенка при разговоре с ним положительно влияет на его обучение. Вики обнаружила это, надевая на добровольцев и их детей шапочки для электроэнцефалограммы (ЭЭГ). В них встроены десятки электродов, регистрирующих электрическую активность мозга. Такой прибор позволяет ученым считывать мозговые волны, генерирующиеся нейронами в процессе межклеточного взаимодействия, в результате которого возникают мысли, эмоции и движения. Вики и ее команда измеряли электрическую активность мозга во время разнообразного общения родителей и детей.

Работа нервных клеток основана на импульсах определенной частоты. Нам кажется, что зрение – это непрерывный поток изображений, как с видеокамеры, но на самом деле глаз производит покадровую съемку. Затем мозг обрабатывает полученные образцы, чтобы смягчить наше восприятие мира. Когда мы смотрим в глаза ребенка во время разговора, паттерны мозговых волн синхронизируются лучше, и ребенок с родителем начинают одинаково фильтровать информацию и видеть мир. Эксперимент Вики также показал, что этот процесс сильно влияет на овладение языком.

Такая синхронизация мозговых волн может использоваться не только в детстве. В изучении иностранного языка визуальный контакт с его носителями может сильно помочь взрослым. Вероятно, таким образом можно вновь запустить механизм восприятия фонем. Любопытно, что воздействия через телевидение в этом случае недостаточно – суть в живой обратной связи и синхронизации мозговых волн. Эти открытия могут существенно повлиять на образование, особенно в современном цифровом мире, и это касается не только изучения языков. Когда взрослые вместе поют в хоре или что-то коллективно обсуждают, им легче настроиться на одну волну, если они установили визуальный контакт.

После разговора с Вики я решила приложить больше усилий для взаимодействия со своим сыном. Вместо того, чтобы включить телевизор, мы пошли в парк, и я старалась смотреть ему в глаза больше обычного. Он даже вежливо попросил меня так на него не таращиться.

Исследование Вики, как и многие другие, пополнило копилку фактов, показывающих, как опыт, полученный в раннем детстве, определяет то, каким образом человек будет видеть, слышать и воспринимать мир в будущем. Все это, в свою очередь, сильно повлияет на его поведение. Микросхему мозга можно немного изменить и в более взрослом возрасте, но для этого потребуется приложить особые усилия. Если учесть, что развитие ребенка в значительной степени определяется окружающими (предположим, что это его биологические родители), которые имеют схожие с ним генетические коды и воспринимают мир на основе собственного раннего опыта, то мы можем заметить, что определенные модели поведения переходят из поколения в поколение. Тогда то, что мы считаем базовыми аспектами нашей особенной личности, было предопределено еще много лет назад факторами, лежащими вне зоны нашего контроля.

Нейробиология личности как научная дисциплина появилась совсем недавно, но количество и достоверность ее открытий поразительны. В потрясающем исследовании 2018 года были опровергнуты результаты классического эксперимента по поведенческой психологии, связанного с формированием личности. Зефирный тест уже давно стал легендарным и нашел свое место во многих книгах о родительстве. Серия исследований, проведенная в конце 1960-х годов в Стэнфордском университете, должна была выяснить, можно ли предсказать ход жизни ребенка еще в раннем возрасте. Ученых особенно интересовала сила воли, для изучения которой использовали отсроченное вознаграждение. В ходе эксперимента детям в возрасте около четырех с половиной лет предлагали сделать следующий выбор: получить одно небольшое вознаграждение, зефирку, прямо сейчас или подождать 15 минут, и тогда им дадут две зефирки. Примерно через 12 лет ученые обнаружили, что у детей, которые смогли дождаться двойной награды, жизнь сложилась лучше, чем у тех, кто не смог противостоять искушению. Казалось, что по способности ребенка с раннего возраста осуществлять когнитивный контроль своего поведения и не поддаваться импульсивному соблазну, можно предсказать, как сложится его дальнейшая жизнь.

Команда нейробиологов из университетов Нью-Йорка и Калифорнии решила повторить этот эксперимент и проверить, получат ли они те же результаты. Однако они обнаружили, что разница в достижениях между импульсивными и терпеливыми четырехлетними детьми во многом нивелировалась к их 15-летию, а на первое место выходило социально-экономическое положение и образование родителей или опекунов. Дети из богатых семей к 15 годам, как правило, были успешнее своих менее обеспеченных сверстников, независимо от их поведения в четыре года.

Похоже, ученые из Стэнфорда не учитывали эти параметры при обработке результатов эксперимента. Новые показатели интуитивно понятны: взросление в необеспеченной семье скорее приведет к тому, что человек будет предпочитать немедленное, а не отсроченное вознаграждение. Он не будет рассчитывать на вторую зефирку, если его опыт подсказывает, что и первая может исчезнуть в любой момент. Если их родители не всегда могут выполнять свои обещания из-за финансовых трудностей или же угощение могут забрать братья и сестры, немедленное вознаграждение выглядит самой верной стратегией.

Думаю, мораль этой истории в том, что любая наука подвержена влиянию человеческого фактора и когнитивных искажений.

Об отрезвляющем уроке зефирного эксперимента нужно помнить и при изучении следующего нейробиологического исследования, посвященного формированию личности. На этот раз у нас есть основания полагать, что эта работа более объективна, так как она использует множество данных, полученных в ходе многочисленных экспериментов. Результаты были опубликованы в 2005 году Авшаломом Каспи (Висконсинский университет), Брентом Робертсом (Иллинойсский университет) и Ребеккой Шайнер (Колгейтский университет). По их данным, личностные качества достаточно стабильны на протяжении всей жизни, поэтому, как правило, по маленькому ребенку и даже младенцу можно определить его индивидуальность в будущем.

Черты личности оцениваются по факторам, получившим название «Большая пятерка»: экстраверсия (позитивная эмоциональность); невротизм (негативная эмоциональность); добросовестность и самоконтроль; доброжелательность; открытость новому опыту. Перед исследователями стояла объективно сложная задача. Им предстояло оценить реакции детей в различных ситуациях и основные характеристики их темперамента. Тем не менее в ходе работы был достигнут хороший результат: «Несмотря на трудности в определении структуры личности и характера человека на протяжении всей жизни, ученые добились существенного прогресса в классификации и систематизации индивидуальных различий как в детском, так и во взрослом возрасте. Исследования в области психогенетики выявили новые доказательства того, что генетика ощутимо влияет на черты личности». В таком случае можно ли обследовать детей, даже еще не рожденных, чтобы предсказать их темперамент и особенности характера?

Как мы еще увидим, идентификация генов, связанных со сложными обстоятельствами, качествами и моделями поведения, чрезвычайно сложна, поскольку в их формировании участвуют одновременно несколько генов, влияние каждого из которых в отдельности невелико. Поэтому нельзя просто сказать: «Этот ген отвечает за экстраверсию». И все же исследователи предполагают, что черты личности достаточно устойчивы на протяжении всей жизни и могут стать потенциально ценным источником самопознания. Это особенно важно, так как мы всегда видим в своей личности основу для принятия решений – от выбора друзей и профессии до хобби и предпочтений в отдыхе.

Всегда есть риск зациклиться на ощущении собственного «Я», и тогда мы попадем в ловушку самоидентификации, которая может быть вызвана как определенным стечением обстоятельств, так и откровенными заблуждениями. Как мы увидим в следующем разделе на примере подростков, большая часть их импульсивного и безрассудного поведения характеризует определенную стадию развития мозга, а не индивидуальные черты характера. Тем не менее мы все больше убеждаемся, что личность действительно начинает проявляться в раннем возрасте, имеет тенденцию к стабильности и может выступать в качестве важного фактора, формирующего жизнь человека.

Что определяет поведение подростков: природа или воспитание?

Давайте перенесемся на несколько лет вперед, к подростковому периоду. Помните скетч британского комика Гарри Энфилда, в котором наступает полночь, Кевину[12]12
  Кевин Квентин Джулиус Паттерсон – персонаж, созданный Гарри Энфилдом. Кевин-подросток стал одним из самых известных персонажей творчества британского комика. – Прим. ред.


[Закрыть] исполняется 13 лет, и он тут же превращается в капризного подростка, не умеющего нормально разговаривать и стыдящегося любых действий и слов своих родителей? Этот стереотип кажется очень знакомым, но какая часть поведения Кевина продиктована биологией мозга подростка, а какая – социальным давлением? Быть может, раздражительность тинейджеров – это культурный конструкт, продукт современного индивидуалистского общества, поддерживающего своеволие подростков?

Судя по всему, нет. Переходный возраст эмпирически связан с поиском новизны и острых ощущений, склонностью к риску, эгоцентризмом и острым восприятием социального давления. Эти особенности наблюдались в разные эпохи и в разных культурах. Еще в V веке до н. э. Сократ пренебрежительно отзывался о молодежи того времени: «Они (подростки) сегодня обожают роскошь, у них плохие манеры и нет никакого уважения к авторитетам. Они выказывают неуважение к старшим, слоняются без дела и постоянно сплетничают. Они все время спорят с родителями, они постоянно вмешиваются в разговоры и привлекают к себе внимание, они прожорливы и тиранят учителей». Жан-Жак Руссо отмечал нарциссизм типичного подростка: «В 16 лет юноша все знает о страданиях, потому что сам страдал; но едва ли знает он, что и другие также страдают». Таким образом, хоть слово «тинейджер» и возникло лишь в 1950-х годах, люди замечали особенности подросткового поведения на протяжении многих тысячелетий.

Кевин такой не первый и не последний. Более того, подобное поведение можно наблюдать не только у людей. «Подростковые» мыши и крысы способны выпить больше алкоголя, чем их взрослые сородичи, и эта разница только увеличивается, если они находятся в группе сверстников. Да, вы все верно прочитали: грызуны-тинейджеры объединяются в группы, чтобы вместе напиваться. Алкоголь действует на центры удовольствия в их мозге так же, как и на человеческие. И да, грызуны, как и люди, чувствительны к социальному давлению.

Как мы увидим дальше, нейробиология тинейджерства – ключ к определению стереотипного подросткового поведения, и она столь же увлекательна и динамична, как и события первых лет жизни человека. Процесс развития и гормоны влияют как на мозг, так и на тело и порождают импульсивность, чувствительность к социальному давлению и рост самосознания. Префронтальная кора, которая находится прямо за лбом, является одним из тех участков мозга, что переживают значительные изменения в период тинейджерства. Она вовлечена в такие высококогнитивные функции, как принятие решений, планирование будущего, сдерживание неуместного поведения, предотвращение нежелательных рисков, понимание других людей, так называемое социальное познание и самоанализ. Как видите, это довольно важная область мозга, и, судя по этому списку, ее роль в поведении подростков близка к решающей.

Нельзя просто сказать: «Этот ген отвечает за экстраверсию».

К подростковому возрасту у человека формируется множество нейронных путей, а также увеличивается удаление тех, что редко используются. На протяжении всей жизни этот процесс лежит в основе настройки восприятия, о которой говорила Вики в контексте освоения языков, но он особенно усиливается в подростковом возрасте. В префронтальной коре головного мозга тинейджера синаптический прунинг происходит очень активно, потому что эта зона отвечает за оптимизацию всех накопленных знаний и закрепление полученного опыта. Возможно, высокая динамика процессов в этот период вызывает несоответствие между тем, как обрабатывается информация в префронтальной коре, и тем, как это происходит в других, более глубоких областях мозга, включая систему вознаграждения. В результате у подростков возникает потребность получать немедленное удовлетворение и вознаграждение, так как они еще не умеют контролировать свою импульсивность и принимать обдуманные решения. Им больше свойственно вспыльчивое поведение, чем стремление избегать рисков.

Еще один важный аспект развития мозга в этот период – резкое сокращение объема серого вещества. В префронтальной коре его становится меньше на 17 %. Серое вещество – ключевой компонент центральной нервной системы. Оно представляет собой множество нервных клеток, которые образуют тысячи синапсов, отращивающих дендриты и аксоны, что составляют основу головного мозга и обеспечивают его связь со спинным. Утрату 17 % такой важной ткани невозможно объяснить только удалением лишних синапсов. На смену ей приходит белое вещество – жировая ткань, которая обволакивает длинные серые цилиндрические отростки аксонов. Эта оболочка позволяет изолировать их, благодаря чему электрический сигнал между нейронами передается быстрее и с наименьшими потерями.

Все процессы, происходящие в мозге подростка, в совокупности направлены на преобразование коннектома ребенка и превращение его из системы со множеством ответвлений в систему с несколькими высокоскоростными линиями связи. Таким образом, к концу этого важного периода (а специалисты склоняются к тому, что он длится примерно до 25 лет) информация извне уже обрабатывается со скоростью, позволяющей принимать решения быстро и с учетом прошлого опыта.

Сара-Джейн Блэкмор – профессор когнитивной нейробиологии в Университетском колледже Лондона и один из ведущих мировых экспертов по связи между подобными изменениями мозга и поведением подростков. Я познакомилась с Сарой-Джейн около 10 лет назад. За прошедшие годы она поспособствовала появлению новой области нейробиологии, которая рассматривает развитие головного мозга в подростковом возрасте как особую стадию, отличную от процессов становления ребенка или взрослого. Кроме того, она сама воспитывает двух подростков, поэтому у нее есть всесторонний опыт в этой области.

Сара-Джейн уверена, что тинейджеров не стоит демонизировать. Она настаивает, что их мозг – это не поврежденный или неисправный мозг взрослого человека; он абсолютно другой. Подростковый возраст – это период становления, когда нервная система остро реагирует на любое воздействие, а в жизнь приходят страсти и творчество. Это не значит, что можно закрыть глаза на пренебрежение семьей, дерзкие и безрассудные поступки, чувствительность к социальному давлению и прочие часто наблюдаемые формы поведения, но исследования Сары-Джейн демонстрируют, что на все это есть свои причины. Подростки вынуждены формировать свою собственную личность и учиться жить вне семьи. Быть подростком или находиться рядом с ним не всегда просто, но это один из самых важных периодов в жизни.

Нейробиологи также изучили две склонности тинейджеров, которые больше всего волнуют их родителей: находиться под влиянием сверстников и безрассудно рисковать. Это произошло благодаря исследованию причин, почему подростки чаще лихачат за рулем в присутствии друзей. Сара-Джейн, с присущей ученым сдержанностью, говорит: «В решениях подростков ключевую роль играет нужда в признании ровесников». Она проводила эксперименты, демонстрирующие в этот период гиперчувствительность мозга к социальной изоляции, которая имеет большее негативное влияние на тревожность и настроение после конфликта со сверстниками, чем у взрослых в аналогичной ситуации. У подростков есть основания переживать, не отвергнут ли их сверстники, поскольку дружба – важнейший аспект благополучия человека в любом возрасте. В будущем хорошая компания может уберечь от многих неприятностей. Таким образом, именно потребности развивающегося социального мозга заставляют подростка так остро воспринимать свои отношения с ровесниками. И хотя они совсем не способны объективно оценивать риски, упрямо продолжая совершать необдуманные поступки, даже когда им приводят весомые аргументы, Сара-Джейн отмечает, что рисковать не всегда плохо, так как это может привести к новому опыту, знаниям и личностному росту. Наконец, это просто весело.

Подростковый возраст – это время самопознания и зависимости от социального давления, на основе которых формируется уникальная личность, что является ключевой задачей этого возрастного периода. Чтобы выяснить, как это происходит, команда Сары-Джейн провела эксперимент, в ходе которого подростков и взрослых просили представить, каким будет их будущее. У обеих возрастных групп наблюдалась активность в так называемых социальных зонах мозга, но у первых особенно активно работала медиальная префронтальная кора, а у вторых – сразу несколько областей, связанных с памятью. Сара-Джейн видит в этом доказательство того, что тинейджеры и взрослые люди используют разные когнитивные стратегии, когда думают о самих себе. Подростки прилагают больше усилий, чтобы представить свое будущее, при этом основываясь на сравнении себя со сверстниками. У взрослых же этот процесс происходит автоматически, с минимумом сознательных усилий: они опираются на богатый жизненный опыт и с легкостью окунаются в воспоминания, когда планируют будущее или решают, как отреагировать в той или иной ситуации социального взаимодействия.

Конечно же, необходимо сначала пережить определенные события, чтобы возникли воспоминания, которые станут основой поведения в будущем. Благодаря общению с людьми за пределами семьи подросток может по-новому взглянуть на мир, и это отразится на его мозге. Мозг тинейджера развивается в областях примитивных эмоций и поиска острых ощущений, потому что именно они необходимы ему в этот период. Импульсивный, стремящийся ко всему новому подросток старается создать широкий набор переживаний, который станет материалом для его уникальной префронтальной коры. Так закладывается фундамент для мыслительных процессов и принятия решений в будущем. Кроме того, тинейджер выстраивает такие отношения с друзьями, которые смогут удовлетворить его систему вознаграждения. И если это кажется вам утомительным, то это потому, что все так и есть на самом деле. Неудивительно, что подростки предпочитают долго спать.

Для применения результатов исследований в работе с подростками в школах и в воспитательных учреждениях Сара-Джейн сотрудничает с руководителями структур образования и социальной защиты. Подростковый возраст – период такого же бурного когнитивного развития, как и раннее детство, а значит, в это время открывается окно возможностей, которое может оказать существенное влияние на последующую жизнь человека. При этом тинейджеры находятся в более выигрышном положении, так как, в отличие от полуторагодовалых детей, у них уже есть языковые и социальные способности, благодаря которым они могут быть активными участниками процесса. «Нужно изменить широко распространенное мнение, что… раннее психологическое вмешательство лучше и эффективнее, чем позднее, – говорит Сара-Джейн. – Никто не отрицает, что оно жизненно важно, но даже если ребенок не получил достаточного внимания в детстве, никогда не поздно оказать дополнительную поддержку в переходном возрасте».