Текст книги "900 дней боев за Ленинград. Воспоминания немецкого полковника"

Глава 5
ПЕРВАЯ БИТВА НА ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ
Лето 1942 года

В то время как немецкий Восточный фронт начиная с мая 1942 года приступил к широкомасштабному наступлению на юге, двигаясь на Кавказ и к Волге, а 16-я армия вела изматывающие бои за котел под Демянском, 18-я армия полностью перешла к позиционной войне.

Даже после того как бои заканчивались, жизнь войск на этих позициях не становилась лучше, им постоянно приходилось их сначала оборудовать и затем укреплять. Пехота, саперы, артиллерийские наблюдатели и противотанковая артиллерия постоянно располагались в непосредственной близости от противника, подвергая себя обстрелу снайперов, пулеметчиков, минометчиков, «катюш» и артиллерии. Атаки немецких частей и контратаки противника сменяли друг друга.

На позициях не всегда имелась возможность отрыть окопы и блиндажи. На Волхове и в Погостьевском котле грунтовые воды во многих местах не позволяли выполнять земляные работы, поэтому приходилось пользоваться срубами и брустверами из бревен, а также бревенчатыми настилами.

В сообщениях вермахта довольно мало говорилось об этом фронте, он оставался в тени, хотя и здесь войска ежедневно приносили много жертв. Так, например, в военном дневнике 284-го пехотного полка 96-й пехотной дивизии в августе 1942 года была сделана запись о том, что без «особенных боевых действий» количество погибших и раненых составило 12 % всего личного состава.

Командованию необходимо было восстановить штатный состав дивизий и полков, расформировав смешанные боевые группы и проведя массовую переброску войск. Почти все дивизии были задействованы на фронте, поэтому все эти меры затянулись до августа.

Организация снабжения войск создавалась с начала зимы 1941 года от линии фронта, в тыл и далее вплоть до границ рейха. Проведение этой операции находилось в ведении начальника тыла 18-й армии и его штаба, командующего охранными частями прифронтового района, генерала фон Рока с его охранными дивизиями 207-й (фон Тидеман), 281-й (Байер) и 285-й (барон фон Плото) при помощи полевых и местных комендатур и многих других служб.

Через дивизионные медицинские пункты и полевые лазареты двигался поток раненых и больных на машинах, во временных или полностью оборудованных санитарных поездах, направлявшихся в лазареты Прибалтики и Германии. В особо тяжелых случаях, когда требовалась срочная операция, с территории плацдармов вылетали самолеты с ранеными. Большинство дивизий оборудовали для себя дома отдыха в тех прибалтийских странах, где население относилось к немцам дружелюбно и помогало им в этом. Такие дома отдыха существовали на Рижском взморье, Ревеле (Таллин), Феллине, Тойле, Вырице и в некоторых других местах. Единственной «службой» в них были еда и сон, там могло осуществиться давнее солдатское желание: «Больше музыки и меньше начальства!» Медицинские сестры, работавшие в этих домах отдыха, заслужили за свою заботу искреннюю благодарность солдат.

Лошади уже в первую зиму были отосланы в тыл, где возможности для их кормления были лучше, вплоть до Эстонии и Латвии по обеим сторонам Западной Двины. Многие лошади гибли из-за нехватки корма и от холода. В обозах и подразделениях снабжения все больше появлялось добровольцев, частично из балтийских стран, частично из перебежчиков и военнопленных, что позволяло высвобождать солдат и отправлять их на фронт.

Железнодорожные линии обеспечивали перевозку продовольствия, боеприпасов, топлива, полевой почты и всевозможных предметов снабжения, а также раненых, тары и техники, нуждавшейся в ремонте. Для солдат очень важно было регулярное движение поездов с отпускниками, а строгая система плацкарт обеспечивала справедливое распределение отпускников по эшелонам. Железнодорожники Германской железной дороги в голубой униформе с чувством долга и бесстрашия сопровождали поезда и через усеянные партизанскими отрядами районы, и через местности, которые могли подвергнуться атаке с воздуха.

Строительные части, в составе которых находились также военнопленные, занимались строительством и ремонтом дорог, мостов, бревенчатых настилов и полевых железных дорог.

В тыловых районах армии были построены многочисленные склады продовольствия, боеприпасов, топлива и одежды, а также парки для хранения военного, инженерного, санитарного имущества и запчастей для машин связи и санитарных машин. Здесь функционировали также ремонтные мастерские, пекарни, скотобойни, молочные фермы, прачечные, бани, дезинсекционные камеры, солдатские клубы и многие другие службы. Лесопильные заводы использовали лесные запасы страны для оборудования позиций и строительства мест расквартирования.

Разветвленные проводные сети войск связи и радиосеть обеспечивали телефонную, телеграфную связь и радиосвязь.

Подразделения охранных дивизий, а также эстонские и латвийские полицейские части занимались охраной тыловых районов от налетов партизан, деятельность которых создавала серьезные помехи, особенно начиная с 1943 года, хотя не в таком угрожающем размере, как в районе 16-й армии и в группе армий «Центр».

Все эти многочисленные задачи, входившие в компетенцию начальника тыла армии на территории между Волховом и Ленинградом, были неотъемлемой составной частью боевых действий войск и предпосылкой для их успешного проведения. Следует также упомянуть и меры по административному управлению в занятых районах и обеспечению населения продовольствием.

Немецкое командование к тому же еще принимало подготовительные меры для наступления на Ленинград, основной удар которого должна была осуществить 11-я армия под командованием фельдмаршала Манштейна, выдержавшая суровое испытание в борьбе за Севастополь. Ее дивизии и осадная артиллерия перевозились из Крыма до Ингерманландии (Ижора). Силы, которые можно было бы лучше использовать во время наступления на Кавказ и Сталинград, должны были осуществить операцию, которая была прервана еще в сентябре 1941 года, когда ее еще легко было провести, и для которой в данный момент не было оперативной необходимости. Без всякого сомнения, это опять было ошибочным решением Гитлера, что стало ясно несколько месяцев спустя под Сталинградом. Данное наступление под кодовым названием «Северное сияние» должно было начаться 14 сентября и проходить через Неву в обход города, так как немецкое командование хотело избежать уличных боев, приносивших большие потери. В результате операции город должен был быть полностью изолирован и впоследствии захвачен.

После неудачного наступления на Волхове советское командование стало ставить перед собой более скромные цели, оно уже не стремилось уничтожить всю 18-ю армию за счет удара в направлении Ямбург – Нарва, разрушить Волховский фронт путем двустороннего охвата Любани, но надеялось, что в результате удара через железнодорожный узел Мга вдоль Кировской железной дороги к Неве у устья Тосны будет восстановлена сухопутная связь с Ленинградом. Мга у основания Шлиссельбургского «бутылочного горла» оставалась в течение последующих полутора лет целью советского командования.

Оно обоснованно ожидало осуществления немцами своих планов наступления на Ленинград, после того как 11-я армия (Манштейн) в тяжелых боях взяла Севастополь и приобрела богатый опыт борьбы в укрепленном районе.

На Киришском плацдарме, являвшемся главным образом вотчиной восточно-прусских дивизий, в течение всего лета было неспокойно, постоянно приходилось отбивать атаки русских. Под Грузином и на русских плацдармах западнее Волхова вновь возникали местные бои.

В соответствии с планами советского командования Кириши должны были стать прелюдией к массовому использованию тяжелого оружия. 3 полка артиллерии, 4 танковые бригады вместе с частями VI гвардейского стрелкового корпуса обрушили свой удар на несколько батальонов 11-й и 21-й пехотных дивизий, поочередно сменявших друг друга. Сражение, начавшееся 5 июня 1942 года, за период с 21 июля до 2 августа достигло своего апогея. Когда 20 августа бои стихли, весь плацдарм был изрыт воронками, 171 танк противника был уничтожен, при этом большая часть их в ближнем бою. Для советского командования Кириши были лишь предварительной подготовкой к запланированному летнему наступлению.

Накануне первой битвы на Ладожском озере после перегруппировки корпусов и прибытия первых штабов и дивизий из Крыма 18-я армия имела 23 августа следующую расстановку сил.

На Волхове в северном направлении от Новгорода, по обеим сторонам Мостков и недалеко от железной дороги находился XXXVIII армейский корпус в составе 20-й моторизованной дивизии и 212-й дивизии, к ним примыкал I армейский корпус – 254, 291, 1 и 61-я пехотные дивизии, удерживавшие теперь плацдарм под Грузином. На Киришском плацдарме и вокруг Погостьевского котла располагался XXVIII армейский корпус – 269, 21, 11, 93, 217 и 96-я пехотные дивизии. Восточный и северный участки фронта у «бутылочного горла» оборонял XXVI армейский корпус с его 223-й и 227-й пехотными дивизиями.

На Ленинградском фронте от среднего течения Невы до Урицка дислоцировался L армейский корпус с дивизией СС «Полицай», 121-й пехотной дивизией, 2-й пехотной бригадой СС и 215-й пехотной дивизией. Позиции вокруг Ораниенбаумского котла занимали 58-я и 225-я пехотные дивизии.

250-я испанская дивизия была снята с новгородского участка фронта, чтобы сменить 121-ю пехотную дивизию под Колпином; 12-я танковая дивизия получила пополнение в тылу армии, в распоряжении 18-й армии находилась также 5-я горнострелковая дивизия.

Из Крыма были доставлены штабы XXX и LIV армейских корпусов, 24-я и 170-я пехотные дивизии. Это был первый эшелон соединений, предназначенных для наступления на Ленинград.

Командующий артиллерией Харко руководил артиллерийским наступлением на Ленинград с осени 1941 года. Теперь в его задачу входило проведение наземной и воздушной разведки обороны противника и инженерная подготовка позиций всех видов артиллерии, включая осадную, организация подвоза боезапасов и т. д.

В самый разгар всей немецкой подготовки русские начали наступление в направлении Мги. Советское командование восполнило новыми силами потери разбитых во время Волховской битвы 2-й ударной армии и 54-й армии, для чего были использованы маршевые батальоны, штрафники, ненадежные тюркские племена. Они прошли ускоренный курс военной подготовки, чтобы, несмотря на немецкое наступление на Южном фронте, суметь вести наступательные бои здесь, на севере.

Бои разгорелись вначале на Ленинградском фронте, где в последней трети июля и в первой трети августа обороняющиеся дивизии должны были отбить мощные атаки русских или отбросить их части путем контрнаступлений под Урицком и южнее Колпина. Между Пушкином и Урицком в боевых действиях участвовали наряду с 215-й дивизией и дивизией СС «Полицай» части 12-й танковой дивизии, а также фламандцы, нидерландцы и норвежцы «группы Иекельна». С 18 августа до 4 сентября еще раз разгорелись тяжелые оборонительные бои восточнее Колпина, однако серьезная угроза для блокадного кольца еще не наступила.

По существу, все описанные атаки послужили просто маскировкой подготовительных мер для наступления, организованного на Кировской железной дороге. Здесь штаб Волховского фронта привел в боевую готовность 16 стрелковых дивизий, 9 бригад и 300 танков.

Первое сражение на Ладоге началось 27 августа и к 2 октября привело к полному успеху во время оборонительных боев, хотя и не обошлось без кризисных ситуаций. От Кировской железной дороги, по обеим сторонам Тортолова и Гайтолова до большого торфяного болота севернее Синявина после мощной артиллерийской и минометной подготовки и при поддержке авиации прокатилась волна наступления русских на слабую линию немецкой обороны. Сначала противнику удалось прорваться только у просеки линии электропередачи и Рабочего поселка № 8.

Слабые силы 223-й и 227-й дивизий не могли, разумеется, долго противостоять подобным атакам. По обеим сторонам линии электропередачи линия обороны была прорвана западнее Гайтолова, и противник продвигался по труднопроходимой, лесистой местности вперед на запад. 170-я дивизия была быстро переброшена по железной дороге во Мгу и уже 28 августа введена в бой для блокирования района прорыва: со своей техникой на своем южном фланге севернее Кировской железной дороги от западной окраины Тортолова до района северо-восточнее Мги, части ее готовились к защите Синявинских высот.

И вновь, как и во время Волховской битвы, решающим фактором оказалось то, что на месте прорыва оказывали сопротивление два фланга – на юге под Тортоловом и на севере под Гонтовой, где особенно отличился 366-й пехотный полк, который, несмотря на окружение, стойко держался, полком командовал полковник Венглер. Таким образом, в руках русских остался только один путь снабжения всех своих частей, а именно трасса линии электропередачи.

И все же русским удалось выйти на дорогу, по которой осуществлялось снабжение немецких войск, и тем самым пройти половину пути до Невы. Сложилась ситуация, устранить которую своими силами уже было невозможно.

в первый день сражения фельдмаршал Манштейн вместе со штабом 11-й армии прибыл в Ушаки. Для генерал-полковника Линдемана это означало, что его отодвигают на задний план и наступление на Ленинград будет проводить Манштейн, но он понимал, что Верховное командование руководствовалось при этом опытом Манштейна, приобретенным им после наступления на Севастополь. Гитлер отдал приказ, согласно которому фельдмаршал Манштейн должен был командовать войсками во время боев за котел между Ладожским озером и Мгой, а также перед Ленинградом. При этом Манштейн не подчинялся группе армий «Север», а мог отдавать приказы войскам самостоятельно, подчиняясь Верховному командованию и начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Гальдеру на командном пункте в Виннице на Украине, приближенному к районам операций, проводимых на Кавказе и под Сталинградом. Вопрос снабжения, однако, оставался и далее в ведении 18-й армии, то есть хорошо налаженной организации на Северном фронте.

Для генерал-полковника Линдемана, доказавшего в Волховском и Погостьевском котлах, что он может вести бои на подобных территориях в непроходимых лесах, это была все же большая обида. Но фельдмаршал был уже здесь, и все четыре соединения, прибывшие с ним, были его собственными «крымскими дивизиями». Генерал-полковник отнесся к этому по-рыцарски, передав основные бразды правления вышестоящему командованию, и позаботился о том, чтобы сотрудничество между двумя командующими армиями проходило без осложнений.

11-я армия командовала теперь XXX армейским корпусом на южной стороне котла и XXVI армейским корпусом на его северной стороне, кроме того, L армейский корпус стоял на берегах Невы и перед Ленинградом, a LIV корпус – у Ораниенбаумского плацдарма.

18-я армия располагалась на Волхове от Новгорода до Кириш и вокруг Погостьев-ского котла, а точнее, ее XXXVIII, I и XXVIII корпуса. Данная расстановка сил сохранялась до 31 октября, после чего генерал-полковник Линдеман вновь принял весь свой участок.

Для ведения боевых действий в котле в первую очередь необходимо было обеспечить надежную защиту обоих флангов и предотвратить расширение района прорыва. Противнику пока еще не удалось выбраться из лесных массивов, абсолютно не пригодных для проведения наступления. На севере в руках немцев оставалась важная Синявинская высота, на западе – Келколово и на юго-западе – узловая станция Мга.

На южной окраине котла вели бои под командованием штаба XXX корпуса 24, 132 и 170 пехотные дивизии, к которым в конце сентября присоединилась 3-я горно-стрелковая дивизия, которая, полностью переформированная и отдохнувшая во время пути, дала здесь свою «гастроль», так что рядом друг с другом сражались теперь дивизии ледяного Северного фронта и субтропического Крыма. 12-я танковая дивизия была также введена в бой в районе Тортолова, в то время как 223-я дивизия подстраховывала под Вороновом в восточном направлении, иногда при поддержке частей 96-й дивизии.

На западе и севере котла вел бои XXVI корпус в составе 28-й егерской дивизии, 5-й горно-стрелковой дивизии восточнее Синявина и 121-й дивизии на реке Черной, где рядом с позициями противника стояли еще части 227-й дивизии.

Разумеется, и здесь не могли обойтись без использования смешанных соединений, а также введения в бой временных боевых формирований и прочих импровизированных подразделений, так что некоторое количество батальонов вели бои в составе чужих для них полков и дивизий.

После тяжелых оборонительных боев и контратак удалось предотвратить расширение границ котла, и теперь было необходимо сузить с обоих флангов место прорыва и закрыть его. Этого можно было достичь только в ожесточенных боях против постоянно атаковавших с востока сил противника.

На Ленинградском фронте необходимо было также отбить атаки русских дивизий восточнее Колпина, кроме того, противник форсировал Неву под Дубровкой, но, заняв небольшой плацдарм, он дальнейшего успеха не имел. Наступления на второстепенных направлениях уже не могли изменить положение в котле.

К 21 сентября удалось изолировать противника, после чего фельдмаршал фон Манштейн приказал пехоте уничтожить котел на территории сложной, болотистой местности. Пехотным частям оказывали поддержку мощный артиллерийский и минометный огонь, а также зенитная артиллерия и авиационные части люфтваффе. Наряду с пехотинцами особенно отличились инженерные части, которые под постоянным огнем русских должны были разминировать местность и уничтожать бункеры.

Мощный огонь артиллерии позволил немецкому командованию во взаимодействии с эскадрильями бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков VIII авиационного корпуса (генерал-полковник фон Рихтгофен) разбить окруженные в котле 8 стрелковых дивизий, 6 стрелковых и 4 танковые бригады и превратить для них болотистый лес в преисподнюю. Об этом можно прочитать в дневнике, оказавшемся в руках немцев. Дневник принадлежал командиру советского полка, в котором он подробно описывал ситуацию в котле в то время.

«2.05. Вот мы и вновь под Гайтоловом. 4.09. Вчера был отдан боевой приказ: прорыв к Ленинградскому шоссе в районе Дубровки… Создается впечатление, что дальнейшее продвижение без предварительного расширения прорыва на флангах было бы неразумным. Тем не менее, после принятия решения командира корпуса генерал-майора Гагена наш 861-й стрелковый полк наступает сегодня целый день, не двигаясь при этом с места. К 18 часам полк потерял 65 % своего личного состава и всех командиров… 4 и 5 сентября мы не продвигаемся вперед.

9.09. Личный состав тает на глазах, и никакого успеха. Слышны крики, шум, угрозы и проклятия, но это уже ничему не поможет…

12.09. Вражеская авиация постоянно сбрасывает бомбы. Вся земля дрожит от бомбовых ударов. Кажется, что немцы хотят здесь все сровнять с землей. Их бомбардировщики подлетают нескончаемым потоком и сбрасывают бомбы, бомбы, бомбы. Когда все это кончится? Кругом – ад. Для развития нашего прорыва прибыл VI гвардейский стрелковый корпус вместе с 22, 23 и 55-й стрелковыми бригадами и другими подразделениями. Сегодня они наступают. Какие у них успехи, я не знаю. Вероятно, такие же, как у нас. Дорого нам обходится эта операция! На полосе шириной в 2 километра, протянувшейся до переднего края, – трупы и трупы лошадей и людей.

16.09. От этих бомбовых атак можно сойти с ума… Из этого дьявольского котла вряд ли можно будет выбраться живым. Год назад на этом же самом месте были совершены такая же глупость, такие же ошибки, приведшие к таким же неудачам. Когда у нас будет так, как у других?

18.09. Теперь я ощутил на себе все «удовольствия» войны. А сейчас последнее «удовольствие» – окружение. Ни почты, ни продовольствия, боеприпасов также почти нет… Дневной паек растягивается на 4 дня.

27.09. …Снаряды артиллерии постоянно рубят на куски лес, который столетия оставался нетронутым. Сейчас уже неузнаваем… Наша операция равна нулю. В кольце окружения оказалось 6 дивизий: 374, 259, 19, 191, 24, 294-я, из которых 2 гвардейские дивизии, 6 бригад, несколько минометных и артиллерийских полков. Если быть правильным, то это просто номера соединений, от каждого из которых осталось всего лишь 7, 8 или 10 % личного состава. Четвертый день без продовольствия, боеприпасы на исходе. Вражеский огонь ужасен. Мы все в ожидании уничтожения. Повсюду, где пытаемся прощупать лазейку, любая брешь закрыта».

До 2 октября советские силы в котле были уничтожены, захвачено свыше 12 000 пленных, потери русских в живой силе превышали немецкие во много раз. 300 орудий, 500 минометов и 224 танка были взяты как трофеи или уничтожены. Поле сражения между раздробленными деревьями и заболоченными воронками, заполненными военной техникой, трупами русских солдат и лошадей, создавало ужасную картину.

Когда германское радио передавало сообщение об успехе, оператор русского передатчика помех прокричал на немецком языке: «Все ложь! Под Гайтоловом не было вообще никакой битвы!»

Но она действительно произошла, в результате чего была вновь разбита 2-я ударная армия и сохранена блокада Ленинграда. Этот результат входил также в задачу немецкого наступления на Ленинград. Предназначенные для выполнения этой задачи дивизии были в большинстве своем использованы в оборонительных боях, поэтому требовали пополнения и отдыха, пока не будут способны начать наступление, перспективы которого фельдмаршал Манштейн обозначил как «до некоторой степени проблематичные». Кроме того, значительная часть предусмотренных для выполнения операции боеприпасов была расстреляна под Гайтоловом, что также требовало их пополнения. В планах фельдмаршала Манштейна было предусмотрено, что в ходе наступления трех корпусов при поддержке мощного огня артиллерии и VIII авиационного корпуса оборонительные укрепления Ленинграда будут прорваны. На сам город наступать не следовало, но надо было разгромить вражеские силы между Ленинградом и Ладожским озером путем их окружения. Тем самым Манштейн хотел избежать уличных боев, чреватых большими потерями. Намерения Гитлера – путем мощных авиационных ударов вынудить крупный город сдаться – фельдмаршал Манштейн и генерал фон Рихтгофен считали утопией.

Сейчас, после битвы, Гитлер все еще придерживался своих позиций, однако вынужден был примириться с необходимой задержкой в наступлении и, кроме того, не так широкомасштабно ставить цели наступления. При этих условиях окончательное решение было все же вряд ли возможно. Участие финнов в наступлении хотя и было желательным, но по политическим мотивам нереальным.

В ходе всех этих соображений закончился октябрь, после чего развитие событий на Центральном фронте и прежде всего угрожающая ситуация под Сталинградом положили конец всем этим планам. 11-я армия и штаб XXX корпуса были сняты с фронта, а сам фельдмаршал фон Манштейн стал командующим группой армий «Дон». 31 октября 18-я армия вновь взяла на себя командование во всем районе Волхов – Ладога – Ленинград – Ораниенбаум.

Сосредоточение войск для наступления на Ленинград значительно ослабло, к тому же центральные и прежде всего южные участки Восточного фронта в результате тяжелой кризисной ситуации вокруг Сталинграда требовали новых сил. Первыми покинули район дислокации 18-й армии 3-я горно-стрелковая дивизия и 12-я танковая дивизия, вслед за ними до середины декабря последовали 269, 93, 291-я пехотные дивизии, 20-я моторизованная дивизия, а также 58-я и 225-я пехотные дивизии.

В качестве замены армия получила 69-ю пехотную дивизию, а также 1-ю, 9-ю и 10-ю полевые дивизии люфтваффе, которые лишь условно можно было назвать боеспособными частями. Это были войска, имевшие отличных солдат и прекрасное материальное и техническое обеспечение, но их командный состав и подготовка не соответствовали требованиям ведения боевых действий на суше. Все они были детищем своенравного Геринга, который не хотел передавать сухопутным войскам военнослужащих люфтваффе. Так что это была временная мера, предусматривавшая использование этих частей на предположительно спокойных участках фронта, при этом командование сухопутных войск позаботилось о том, чтобы помочь им с преподавателями и инструкторами.

VIII авиационный корпус также был переброшен на Сталинградский фронт, так что вскоре здесь стало ощутимым превосходство советской авиации.

В результате всех этих манипуляций с войсками план взятия Ленинграда путем наступления окончательно потерпел крах. Общая ситуация уже не позволяла рассчитывать на то, что Северному фронту для решения его задач будут предоставлены достаточно мощные силы, которые могли бы превосходить силы противника. Нельзя уже было надеяться и на то, чтобы путем блокады вынудить Ленинград к сдаче. За счет строительства новых кораблей, а также организации движения по ледяной дороге во время зимы значительно улучшилось положение со снабжением в Ленинграде, тем более что благодаря эвакуации количество едоков уменьшилось. Ленинградцам теперь уже можно было не бояться той нужды и того голода, которые они испытывали зимой 1941/42 года, хотя жизнь в осажденном городе по-прежнему оставалась суровой и опасной. Пропаганда партии и советских властей становилась все более эффективной, народ воспрянул духом, у людей появилось чувство гордости за свои силы и за свою выдержку. Вся жизнь вошла в нормальный ритм, проводились даже культурные мероприятия, правда в довольно скромных рамках.

Боевые действия немецких войск по-прежнему были направлены на то, чтобы сохранить блокаду Ленинграда, но в первую очередь преследовали своей целью поддерживать тесную связь с финнами, чтобы они не покинули фронт. Организованный и планомерный отвод Северного фронта на линию Чудское озеро – Нарва, которому противник вряд ли мог серьезно помешать, был бы сейчас тем решением, которое позволило бы сэкономить силы и создать запас оперативных резервов. Зная о принципах Гитлера, группа армий «Север», для которой такой отвод был просто необходим, никогда не могла рассчитывать на его одобрение этой операции. Так что все было предоставлено судьбе.